– Последний раз спрашиваю, – повторял я уже десятый раз, медленно пятясь назад, пока не уперся спиной в письменный стол, – КТО ТЫ?

Ответом снова была мертвая тишина. Я стоял в центре пустого школьного кабинета. Кажется, здесь нам преподают химию. Или не здесь?

Свет был погашен, все окна наглухо закрыты плотными черными шторами. Это чтобы яркие солнечные лучи не испортили реактивы. Сейчас было около четырех часов вечера, день выдался хмурый, и потому в аудитории стояла кромешная темнота… за исключением пары горящих зеленых глаз, что уже пять минут смотрели на меня, не мигая.

Страшно? Честно, не очень. Похоже на очередной трюк с люминесцентной краской моих «любимых» одноклассников. Ярко-зеленые горящие зрачки можно нарисовать прямо на веках. Затем забраться в самый темный пустой кабинет, притаиться и ждать, когда туда затолкают «несчастную жертву».

– Эй! Златоновский! У сестры тушь взял? – не растерялся я, гулкое эхо загуляло вдоль стен, – а помаду губную не прихватил?

И снова в ответ – тишина. Моя правая рука, следуя старой привычке, потянулась к шее: там, на темной грубой нитке висела сушеная лягушачья лапка. Это был мой талисман «на удачу», я не снимал его с рождения, с той самой минуты, как моя мать повязала его вокруг моей шеи. Но в этот раз мои пальцы нащупали пустоту. Наверное, в драке нитка перекрутилась и, теперь лягушачья лапка висит у меня за плечами. Ладно, потом поправлю.

– Эй, Белоснежка! А это правда, что когда ты смертельно напуган, ты тупо молчишь? – я поддерживал разговор, как мог, – просто у тебя отключаются мозги, и ты накладываешь в штаны! Да, Алекс?

И снова тишина. Наверное, он растерян, ведь я не кричу от страха и не мечусь в панике, переворачивая вверх ногами парты и стулья. Сейчас я включу свет, и на месте, где горит пара призрачных ярко-зеленых глаз, будет стоять высокий белобрысый мальчишка с холодными серо-голубыми глазами и глупой усмешкой на благородно-бледном лице. Алексей Златоновский – «золотой» мальчик, единственный сын и наследник самого влиятельного человека в нашем скромном городке Мироморске. Я – обычный парень самых простых неблагородных кровей. Мы с Алексеем ненавидим друг друга с первого взгляда, едва только встретились в этой школе два года назад. Все сложно. Этот парень просто не понимает моих шуток.

А вот с его сестрой-близняшкой дело обстоит иначе. В Анжелику просто нельзя не влюбиться. Среди девчонок она, как роскошная белая роза среди ромашек. Стильная короткая стрижка, легкий загар и бездонные серо-голубые глаза. Глубокая ямочка от улыбки на правой щеке. Всегда в новом платье, беззаботная и непреступная. Но, как говорят, чем прекраснее роза, тем острее шипы.

Как и прочие остальные, я попался с первого взгляда в первый же день. И красотка ответила она мне такой же взаимностью, как голодная собака ободранному уличному коту. В общем, она терпеть меня не могла и не подпускала к себе ближе десяти метров. Хорошо, трех… А при удачном раскладе – пяти.

При первой же встрече нашей «будущей» крепкой дружбе с Алексеем Златоновским помешала… тонкая металлическая проволока длинной не более пары метров. Я нашел ее по пути в школу, все утро лелея мысли о том, какая отличная из нее выйдет леска для удочки – тонкая, но крепкая.

Я живу в Мироморске, тихом уютном городке среди коралловых рифов и золотого песка. Здесь совсем не бывает зимы, море никогда не замерзает. А если когда и выпадает снег, то он тут же тает в течение пары часов.

Я живу с одним отцом, матери не стало в тот день, когда я родился. Сушеная лягушачья лапка и локон золотистых волос – это все, что она нам оставила на двоих. Мой отец – большой романтик и рыбак, он всегда вспоминает ее так, словно она где-то рядом и завтра приедет к нам в гости.

Море – моя родная стихия, его соль в моей крови. Это приключения, азарт, сила и мощь, и, конечно же – рыба. Много рыбы. Отец неделями пропадает на своей рыбалке, всегда оставляя меня на суше.

«Еще не время, Никит!», «В шторм лодка не выдержит нас двоих!», «Жди меня на берегу и не снимай лягушачью лапку! Никогда не снимай!» – вот его самые излюбленные коронные фразы. И я послушно жду вот уже почти четырнадцать лет…

Два года назад перед кабинетом литературы случилось непоправимое. Я летел по коридору, размахивая найденной тонкой проволокой и представляя, как сегодня вечером вытащу на берег за жабры огромного ската – они часто преследуют нашу лодку.

Я не успел притормозить перед кабинетной дверью и столкнулся с незнакомым белобрысым парнем – очередным новеньким в нашем классе. Странно, но вместо привычной школьной формы на нем был дорогой металлически-серый костюм, отчего его длинные волосы, залаченные назад, приобрели серебристый оттенок.

К несчастью, в этот печальный момент мальчишка разговаривал с симпатичной белокурой девчонкой с короткой стрижкой. Собственно на нее-то я и загляделся, совершенно забыв притормозить. Теряя равновесие, парень налетел на собеседницу, ее лицо уперлось ему в плечо, оставив на дорогой ткани костюма смачный отпечаток яркой губной помады и черные пятна туши. О, спешу заметить, что пятна были очень маленькими и, если не вглядываться, и, можно сказать, незаметными. Почти… Но все-равно наши отношения с Алексеем Златоновским закончились, так и не начавшись.

– Извините! – в панике пролепетал я и бросился бежать дальше.

– Мой костюм! Вернись! Ты все равно труп! – донеслось вслед.

В конце дня я был «любезно» затащен в пустой кабинет физики и крепко-накрепко привязан своей же проволокой к тяжелому учительскому столу. Алекс, ухмыляясь, руководил всей операцией и одновременно знакомил меня со своей скромной компанией.

Его высокий широкоплечий дружок Денис Спартин одной рукой держал меня за шею, другой плотно зажимал рот. В то время как красавчик Антон Барсых, пробери его понос, намертво прикручивал меня проволокой к металлической рамке стола.

– Увидимся завтра на первом уроке, неудачник! – хмыкнул Тони, поправив вьющуюся каштановую челку, – на физике!

После пары подзатыльников на прощание троица с усмешками удалилась из класса, погасив свет и закрыв входную дверь на несколько оборотов. Странно, где это Алекс смог раздобыть ключи? У дежурных?

Однако не судьба была нам встретиться на уроке. Всю ночь, скрепя зубами, я в темноте разматывал проволоку. В благодарность она оставляла глубокие порезы на моей коже, от свежей крови руки и рубашка стали липкими.

Я выбрался утром через окно, когда на горизонте зажглась рыжая полоса рассвета. Ту ночь, как и сотни остальных, мой отец провел в море и, надеюсь, не заметил моего отсутствия. Порезы на моих руках щипали и зудели, мне жутко хотелось пить, а еще больше – отомстить.

Рядом с парадным входом в школу находилась огромная, недавно вскопанная клумба. Влажную мягкую землю то тут, то там пробивали первые несмелые ростки цветочных всходов. В Мироморске зимой не холоднее, чем в средней полосе ранней осенью. Потому Мадам Танк, официально – школьный завхоз Элеонора Птенчик, опасная массивная женщина, высаживает свои ненаглядные цветы аж по три раза в год.

Вскоре на школьной дорожке показалась неразлучная троица: среди вечнозеленых кустов замелькала каштановая шевелюра красавчика Антона, растрепанный ершик Дэна и, конечно же, белоснежная рубашка Алексея. Парень был в новом светло-кремовом костюме, еще более дорогом, чем его вчерашний металлически-серый.

Я радостно выбежал им навстречу и поприветствовал самыми отменными ругательствами, которые старательно вспоминал в течение всей долгой ночи. Втроем они кинулись за мной: Тони и Лекс впереди, тяжелый и медлительный Дэн – сзади. Перед клумбой все резко «затормозили» о заранее натянутую мной тонкую проволоку, и в самых различных позах попадали прямо в жидкую липкую грязь.

Многочисленные довольные зрители, они же ученики школы, долго хохотали и улюлюкали, пока «трое в клумбе» барахтались в грязи, ругаясь и цепляясь друг за друга.

Дальше было хуже. Первой ЧП заметила Мадам Танк, объемная и весомая женщина с грацией бегемота и высокой прической из ядовито-желтых волос.

– Моя клумба! Мои цветики! – закричала она, расталкивая локтями зевак, – живо все к директору!

И тут началось… После этого троих пострадавших дружно «вымыли» из пожарного шланга, естественно на виду у целой школы, и тут же отправили в директорскую. Я, бесконечно довольный собой, собирался потихоньку улизнуть домой, чтобы объяснить отцу свои ночные приключения и хорошенько выспаться, но…

– Колтин! – раздался громовой голос Мадам Танк над моим ухом, ее толстые пальцы впились в мое правое плечо, – живо за мной!

Все действующие лица сегодняшнего утреннего спектакля, завернутые в полосатые полотенца, уже давно стояли перед директором. Василий Семенович, интеллигентный худощавый мужчина в строгих очках, сильно удивился моему появлению.

– Колтин! Ты прогуливал уроки, разбивал окна, отключал электричество во всей школе и никогда не имел понятия о домашнем задании! – вспомнил он вслух, – но чтобы извалять своих одноклассников в грязи…

– Он испортил мою лучшую клумбу! – перебила Мадам Танк.

– Это не я! А они! – зазвучали мои оправдания, в самом деле – у них нет никаких доказательств, – я же не грязный!

– О, у этого дела предостаточно доказательств, раз меня вызвали в школу прямо из зала суда! – заявил невысокий пухленький мужчина в роговых очках и каштановом деловом костюме под цвет масленых жидких волос, в руках он вертел… кусок уже хорошо знакомой мне проволоки, – тщательно спланированное преступление, которое могло повлечь за собой тяжкие последствия. И сколько же тебе лет, мальчик?

– Он не знает, пап, – закричал Тони, убирая со лба свою мокрую челку, в его больших зеленых глазах кипела ненависть, – он умственно отсталый!

– Ха! Но я научился смотреть себе под ноги в отличие от тебя! – огрызнулся я на Антона, и тут же ответил его отцу, – мне двенадцать!

– Так ты не отрицаешь, что это твоя проволока, мальчик? – спросил Барсых-старший, очки в три раза увеличивали водянистые зеленые глаза.

В общем, отец красавчика Тони оказался едва ли не самым главным юристом в городе, он обещал меня наказать по всей строгости закона и хорошенько оштрафовать моего отца. Что я мог сделать? Пришлось во всем сознаться, ведь обе моих руки были исцарапаны в кровь этой проклятой проволокой. А вот на то, что я остался привязанным на ночь в кабинете физики, у меня совершенно не оказалось никаких доказательств. Собственно, их никто и не искал.

Моя правая рука невольно потянулась к сушеной лягушачьей лапке, я схватился за нее, словно утопающий за последнюю соломинку.

Следом в кабинет ввалился отец Дэна, высокий широкоплечий капитан полиции Спартин. Он предложил меня тут же хорошенько высечь, чему Лекс и его дружки несказанно обрадовались. Дело становилось все хуже и хуже…

Дверь в директорскую тихонько приоткрылась: все затаили дыхание в ожидании отца Алексея – Златоновского-старшего. Судя по дорогим костюмам его сына, он был очень большой «шишкой» и чуть ли не самым влиятельным человеком в Мироморске. Теперь меня точно навсегда исключат из школы, на отца наложат трёхэтажный штраф, а меня – хорошенько выпорят… в присутствии всей школы.

Но вместо Златоновского в кабинет вошла его дочь, беззаботная и обворожительная Анжелика. Увидев собравшихся, она растерянно захлопала густыми черными ресницами, а заметив меня – презрительно нахмурилась, словно перед ней был кто-то мерзкий и противный, как дохлая крыса.

– Колтин! Где твои родители? – строго сказал директор, я не сводил глаз с Лики, чувствуя, как краснеют мои уши, – Колтин! Ты что, меня не слышишь?

– Да… то есть, нет, слышу! – пролепетал я, направляясь к двери, затем развернулся и громко добавил, – моя мать никогда сюда не придет, ее не стало в день моего рождения. А отец должен появиться с минуты на минуту. Пойду, встречу его у входа.

Все застыли, обдумывая мои слова, и я, не теряя ни минуты, быстро выскочил в коридор. Однако, не пройдя и десятка метров, я тут же завернул в первый попавшийся свободный класс. Им оказалась пустая кладовка Мадам Танк: довольно тесное помещение, уставленное всяким садовым барахлом, сломанными партами и стульями, стопками тряпок и ведер.

Я прошел к высокому огромному шкафу, где хранились многочисленные рабочие халаты, перчатки и резиновые сапоги. Они чудом не высыпались, когда я открыл дверь и залез внутрь. Здесь меня точно никто не найдет, к тому же тут тепло, темно и мягко – можно поспать.

Но сон не спешил брать меня в свои объятья. В голове одна за другой проносились тяжелые мысли. Почему отец до сих пор не пришел в школу? Меня не было дома целую ночь! Кажется, и его тоже. Он снова ночевал в море. Последнее время он только там и пропадает, скоро забудет дорогу домой, да и меня заодно… Он так гордился мной, когда я попал в эту школу – лучший лицей Мироморска. Интересно было бы увидеть его лицо, когда меня отчислят, и вместо всех этих нудных уроков я буду ходить с ним в море под парусом. Так, убаюканный своими же мечтами, я задремал.

– Встать, когда я с тобой разговариваю! – раздался громкий мужской голос, я чуть не вылетел из шкафа, плохо соображая, что происходит, – ты мой сын, мой наследник! Моя головная боль и позор!

– Но отец! – возразил испуганный голос Алексея, судя по звуку, он мигом вскочил со стула, – Колтин испортил мой самый лучший костюм и выставил дураком перед всей школой! Да его в колонию надо отправить!

– Он выставил дураками вас троих, – согласился Златоновский-старший, от его мягкого тихого голоса по моей спине побежали мурашки, – а вы выставили дураками своих отцов! Трое здоровых парней, Спартин так и вообще бык, не смогли справиться с одним мальчишкой! У него нет матери, отец вечно на работе. Посмотри на него: голодный, непричесанный, грязный, в старой футболке и затертых джинсах! И он тебя обидел?

– Но он… устроил нам ловушку! Он… натянул эту проклятую проволоку!

– А почему он ее натянул? – тихий леденящий голос Златоновского-старшего был похлеще всякой плети, – почему он не бегает у твоих ног, как эти Барсых и Спартин? Сколько раз я тебя учил, сын, что друзей нужно держать близко, а врагов – еще ближе! Этот Колтин… Как его имя?

– Ник! Никитка! – выпалил Лекс, довольный сменой темы.

Я, умирая от любопытства, слегка приоткрыл дверь шкафа. В образовавшуюся щелку был виден высокий, абсолютно лысый мужчина в темном деловом костюме. Он стоял ко мне боком, лицом к бледному, как мел, Алексею. Видимо, эти двое решили уединиться в кладовке на пару слов.

– Так вот, Алексей, отныне этот Никита будет учиться с тобой в одном классе, – продолжал Златоновский-старший, его серые глаза коварно заблестели, по лицу скользнула хитрая улыбка, – до тех пор, пока мой сын не добьется от него уважения и преданности. Твоя воля должна быть крепче его, пусть он увидит в тебе сильного лидера! Пусть подчинится твоей воле, боится твоего гнева! Такие, как он, должны идти за тобой, поддерживать тебя, а не швырять в грязь! Ты понял?

– Да, папа, – обреченно пробормотал Лекс.

– Отец! Зови меня отец, – поправил Златоновский старший, продолжая, – но только посмей тронуть пальцем этого мальчишку! Никаких угроз и драк! Ясно? В твоем возрасте еще рано наживать себе врагов. Я не хочу, чтобы этот оборванец проколол мне шины или спалил мою виллу! Ты понял?

Алексей послушно закивал белобрысой головой. Не знаю, понял ли он своего наставника или нет, но мальчишка в шкафу усвоил все до последнего слова. Врагов нужно держать ближе, чем друзей. Ну, держись, Белоснежка, я тебе устрою «перемирие». Подчиниться его воле? Ха!

Мужчина резко наклонился и что-то быстро прошептал на ухо сыну.

– Да, отец, – вздохнул Лекс, кусая губы, его серебристые волосы все еще были мокрыми, а на плечах лежал полотенец, – но почему ты так воспитываешь только меня? Почему Анжелике ты все прощаешь, а мне – никогда?

Мужчина тихо рассмеялся и хлопнул парня по мокрому плечу:

– А может быть тебе тоже отрастить кудряшки и одеть платье, Алексей? – хохотал он, глядя, как краснеет его сын, – твоя мать, поди, до сих пор путает вас с сестрой и так и норовит нацепить на тебя юбку! Будь ты моей дочерью, я бы, наверное, тебе тоже все простил заранее! А пока на тебе этот пиджак, купленный мной, то постарайся носить его достойно! Дырки и грязь – только твоя вина. За них ты…

– Буду стирать и зашивать сам! А еще – мыть твою машину, стричь газон, красить лестницу и класть плитку…

– Так точно! – кивнул, улыбаясь, мужчина, тут он резко стал серьезным и взглянул на часы, – пошли! Наш выход, сын! Я и так потерял по твоей милости четыре часа, и теперь не успею заехать в автомойку. Сегодня вечером возвращайся из школы пораньше – будешь мыть мою машину.

– Да, отец!

В общем, в тот день меня не отчислили, не оштрафовали и, как ни странно, даже не выпороли. Федор Златоновский, приветливо улыбаясь, кивнул раскрасневшейся Мадам Танк:

– Дорогие дамы! – затем он повернулся к присутствующим мужчинам, продолжая, – и уважаемые господа! Все мы знаем, что Колтин – злостный нарушитель дисциплины и отпетый хулиган! «Ему не место в этой школе», – скажете вы!

В ответ капитан Спартин кивнул, сжимая кулаки, а в руках Барсых блеснули обыкновенные наручники. Мое сердце похолодело.

– Эта школа – самый лучший лицей в Мироморске, – Златоновский улыбнулся директору, тот гордо расправил плечи, – я горжусь тем, что тут учатся мои дети. И если у этого хулигана Колтина и есть шанс, – он строго взглянул на меня, – то он сможет исправиться только здесь!

Возражений ни у кого не было, все присутствующие единогласно с ним согласились. Я был спасен! Но самое сложное оказалось впереди: годы обучения с их сыновьями. И если каждому из них (Алексу, Дэну, Антону) приходилось терпеть только одного меня, то я был вынужден уживаться с ними троими. Мы смертельно ненавидели друг друга, из-подтяжка обмениваясь оскорблениями и гадостями. Прятали вещи, подкладывали на стулья кнопки, подставляли перед учителями и одноклассниками.

Но тот день, когда произошел инцидент с проволокой, навсегда изменил мою жизнь, потому что отец так и не вернулся домой со своей последней рыбалки…

В тот вечер я вернулся домой уставший, но довольный, даже почти счастливый. Благодаря Златоновскому-старшему, здоровья и блеска его лысине, меня теперь ни за что не выгонят из школы, чтобы я ни вытворял. Учителя, директор и сама Мадам Танк мне сочувствовали, понимающе списывая все мои проступки на трудный характер, неблагополучие в семье и тоску по матери.

Даже сам Алекс подошел ко мне первым, его тонкие губы были растянуты в улыбке, серые глаза смотрели на меня, как на дополнительное задание в контрольной работе.

Словно заправский бизнесмен, Белоснежка пригласил меня в буфет «на ланч», назвал все случившееся недоразумением и предложил обсудить перемирие за чашечной горячего кофе. Я почти отказался, едва не назвав его «папенькиной дочкой», но тут из-за поворота появился красавчик Тони с улыбающейся Анжеликой. Золотая челка, бездонные серо-голубые глаза, словно далекие морские глубины, и ямочки на щеках у губ… Ой, и каких же порой дураков делает из нас эта любовь!

Она нахмурилась, сморщив свой хорошенький носик, затем обменялась удивленным взглядом с братом и… мило подмигнула мне.

В буфете я выпил аж три чашки кофе и попробовал весь ассортимент пирожных, благо за все заплатил Лекс. В благодарность я делал вид, что внимательно слушаю его монолог, и даже вовремя поддакивал в нужных местах. На самом деле я не сводил глаз с Анжелики, зато она, как могла и куда могла, прятала свои.

На оставшихся уроках я пытался нарисовать ее портрет, но он вышел такой страшный и непохожий, что его пришлось подписать «голодный Тони», чтобы ни у кого не возникло подозрений. Я сочинял стихи без рифмы и смысла, каждую строчку посвящая ей. Несколько раз я пытался подойти к ней поближе, однажды нам даже удалось столкнуться лбами.

Этот пижон Тони постоянно вертелся под моими ногами, не отходя от Лики ни на шаг. В самый последний момент я запер его в туалете, подперев стулом дверь. Летая в облаках и полностью погруженный в мечты, я совершенно не заметил, что вместе с ним, ума не приложу как, оказались заперты и Лекс, и Дэн, и… сама Анжелика.

Моя нижняя губа сильно опухла, во рту ощущался соленый привкус крови. Я по-прежнему стоял в темном классе и широко улыбался, как дурак, представляя перед собой Лику в ее дорогом голубом платье, с хитрой дразнящей улыбкой и сумочкой, небрежно зажатой в руке. Нет. Она ни за что на свете не окажется со мной в одном кабинете, пусть даже с выключенным светом. Сейчас бы уже я оглох от ее визга и криков.

Да кто же это все-таки передо мной? Неужели, наша химичка?

– Лариса Петровна? – робко спросил я, благодаря темноту, которая скрыла мой потрепанно-побитый вид, – я нечаянно…

Идиот. О чем я только думаю? Конечно, это никакая не химичка. Я бы давно получил кучу замечаний и был выставлен вон или хуже – отправлен к директору для очередной нудной нотации.

– Тони, ты язык проглотил? – я, вдруг, вспомнил дружка Златоновского, красавчика Антона, а затем и здоровенного малого Дениса, который не раз мял мне бока, – Спартин?

И снова в ответ тишина. Нет, это точно не Дэн и не Тони. Ведь это они впихнули меня в этот самый кабинет с криками: «С Днем Святого Валентина, неудачник! Твоя подружка ждет тебя! Развлекайся!»

Отвесили пару тумаков, заперли дверь и с хохотом разбежались.

Терпеть не могу праздники, особенно такие глупые, как этот День Святого Валентина! Я никогда не получал никаких любовных писем, да и сам особо не тратил на них бумагу и время. Анжелика и так все прекрасно знает. И все, что я напишу, будет «использовано против меня», то есть прочитано громко вслух всему классу ее неизменным «бойфрендом» – зеленоглазым красавчиком Антоном Барсых.

А вот написать пылкое любовное послание самому Тони со слезной просьбой встретиться за школой после уроков и подписать «твоя тайная поклонница из выпускного класса» было отличной идеей. Такое же письмо я написал и верзиле Дэну, только подписал его «от Анжелики», потому что он был, как и я, давно и безнадежно в нее влюблен.

Это было бы весело: два кавалера в одном и том же месте ждут несуществующую даму. Но мой гениальный план разрушил «почтальон-купидон» Чтоб ему год никто не дал списать! Этот идиот взял и поменял письма местами. В результате разразился грандиозный скандал: Анжелику заподозрили в неверности, а Дэна – в отсутствии мозгов.

Впрочем, в последнем никто не сомневался! И Спартин-младший совершенно не отрицал ту версию, что первая красотка школы может оказаться тайно в него влюблена. Тони громко и страшно ругался, Анжелика долго возмущалась, Дэн глупо молчал, а я ржал сильнее всех, пока не услышал у себя над ухом:

– Колтин! – прошипел Лекс, как порядочный старший брат и верный друг, – еще одна такая глупая выходка, и ты застрянешь в главной трубе школьной канализации! Ясно?

– О, Белоснежка! – вздрогнул я от неожиданности, – помнишь, что тебе сказал твой папуля? Ты что забыл про наш уговор?

Губы Лекса сжались в тонкую твердую линию, глаза потемнели, став синими, как чернила. Он промолчал, скрипя зубами, развернулся и ушел.

Гроза миновала, мне снова все сошло с рук! Лекс скорее помоет полы своим новеньким костюмом, чем позволит мне рассказать его дружкам о том, как унизительно его эксплуатирует папаша: заставляет косить газоны и мыть машины.

Однако моя безнаказанность и счастливая беззаботная жизнь продлились всего несколько часов…

У нас в Мироморске редко идет снег. А если и идет, то непременно очень липкий и вперемешку с дождем. Сегодня, в день Святого Валентина, то есть четырнадцатого февраля, серое хмурое небо вдруг превратилось в миллионы сказочных пушистых хлопьев. И всего за пару часов все вокруг оказалось под белоснежным мягким одеялом. Но даже этого времени хватило, чтобы ученики Мироморского лицея № 5 попробовали белые хлопья на вкус, слепили восемь снеговиков, сыграли в снежки и изрядно намочили школьную форму.

А.Д.А. (Алекс, Дэн, Антон) нигде не было видно. Я зачерпнул замершими ладонями мокрый снег и принялся скатывать его в крепкий ком – на случай возможной атаки. За школой, где толпилось большинство учеников, перед моими глазами возникла самая неприглядная картина. Прямо под старой плакучей березой, чьи ветви клонились до самой земли, был насыпан свежий сугроб. В нем кто-то копошился в темном плаще и ярко-зеленой шапке с огромным синим бубоном. Наверное, очередная жертва А.Д.А. из младших классов – со старшими они никогда не связывались.

На толстый ствол березы опирался запыхавшийся Дэн, его щеки и уши покраснели от холода и усилий. Это он только что шатал дерево, чтобы снег с его ветвей мокрым дождем осыпал неосторожную жертву. Прямо над его головой по нижней тонкой ветви прыгала синица и что-то звонко взволнованно щебетала. Ее маленькие глазки – блестящие черные горошины ярко сверкали, будто она громко осуждала происходящее.

– Кажется, сейчас полетят перья, – пробормотал я себе под нос.

Тони стоял в пяти шагах (на идеальном расстоянии для выстрела снежком), согнувшись пополам от беззвучного хохота, в его каштановых волосах искрились капли от растаявших снежинок.

– Присоединишься, Колтин? – раздался высокомерный голос Лекса над моим ухом – он почему-то всегда заставал меня врасплох, – не бойся, тебя никто не тронет. Ты под моей личной защитой.

В это время меткий крепкий снежок угодил прямо в голову несчастному под березой, сине-зеленая шапка с бубоном слетела в сторону.

Да это же… девчонка! В толпе зевак раздались восклицания, кое-где пробежал мерзкий смешок. Тони наклонился за новым снегом, это он только что так «удачно» швырнул первый. Несчастная жертва, ожидая очередного удара, закрыла голову руками. Темные растрепанные волосы разбежались по худым плечам, на бледных щеках блестели слезы вперемешку с водой.

Я узнал девчонку: новенькая в нашем классе. Такая тихая и робкая, что я даже не помню, когда она у нас впервые появилась и сколько уже учится. Обычная «серая мышка», самая неприметная внешность и мальчишечья одежда: джинсы и свитер. Признаться честно, я совершенно не помнил ни ее имени, ни черт лица, ни звука голоса. А зачем? Все равно в этой школе у нее не было ни друзей, ни знакомых. И теперь, наверное, не будет.

Да ее попросту никто не замечал, разумеется, до сегодняшнего момента. Сейчас же почти вся школа стояла и смотрела, как Дэн вывалил на ее голову целую охапку грязного мокрого снега. За нее никто не заступится, ей никто не поможет.

– Что она сделала? – тихо спросил я Лекса, все сильнее вжимая снежок в ладонях, он уже стал твердым, как лед.

– Ничего. Просто оказалась рядом, – хмыкнул он, хватая меня за руку, чтобы я не смог сдвинуться с места, – расслабься, Колтин! Общество всегда избавляется от слабых. Основной закон эволюции.

В это время несчастная, до нитки промокшая, жертва снова попыталась встать. Дэн собрал очередную охапку снега, толпа зевак затаила дыхание. Тони, заметив в рядах Анжелику, приготовил новый крепкий снежок. В этот момент со мной случилось что-то, чего никогда не было раньше. Я вспомнил себя пару лет назад, забитого и беспомощного, одинокого и никому ненужного. Тогда мне просто сказочно повезло, что у Лекса оказался такой отец, и он так сурово воспитывал сына. Не случись этой истории с проволокой, сейчас бы это я сидел в сугробе под березой.

Дальше все произошло само-собой. Один меткий удар локтем Лексу в грудь, тот громко выругался и выпустил мою руку. Я размахнулся. Твердый, как лед, снежок заехал прямо по уху ничего не подозревающему Дэну. Тот выронил охапку снега и с воплями схватился за голову.

– Что ты твори…? – зашипел Лекс, в этот момент снежок угодил прямо ему в лицо – его швырнул Тони, надеясь попасть в меня, – ай!

– На каждое действие есть противодействие, – сумничал я, – закон физики! Это на счет твоей биологии.

С этими словами я бросился к измученной девчонке. Она уже успела кое-как подняться на ноги, натянула свою шапку и теперь смотрела на меня доверчивыми карими глазами, как бездомный щенок, которого только что приручили.

– Спасибо! – пролепетала спасенная.

Я не обратил на нее никакого внимания, меня больше интересовал Дэн.

Его короткостриженые темные волосы стояли дыбом, карие глаза расширились от удивления, рот застыл в раскрытом положении.

– Колтин! Ты что творишь? – пробасил он, словно я только что прокричал в рупор государственную тайну, – ты спятил?

Он снова приложил руку к ушибленному уху и уставился на меня, точнее – на раздраженного Лекса, который тяжело дышал за моей спиной. Хоть Спартин и был выше меня на целую голову и в два раза шире в плечах, он никогда не начинал драться без прямой команды Златоновского.

– Колтин! Ты – болван! – заорал Лекс над моим ухом, но заметив вокруг нас плотное кольцо зевак, тут же «включил самоконтроль» и усмехнулся, – надо было сказать нам, что она – твоя подружка! Мы бы стали дубасить вас вместе!

Справа от меня послышался звонкий смех Анжелики. Не успели мои щеки покраснеть, как в мой затылок ударил крупный снежок – подарок от подоспевшего Тони. В следующую секунду Дэн, не без разрешения Лекса, схватил мои руки и принялся заламывать их назад. Я ругался, брыкался и кусался, как мог. Все оказалось без толку, противник был в пять раз сильнее меня.

– Колтин! Сейчас ты будешь есть этот сугроб, – кивнул Лекс на самый большой, зачерпывая ладонями снег, его серо-голубые глаза заблестели, – до тех пор, пока не…

– Отпустите его! – закричала спасенная мной девчонка, – что он вам сделал?

– А давно он твой бойфренд? – спросил Тони, скалясь, плотное кольцо зевак захихикало – все предвкушали отличное шоу, – хм, а он вообще умеет целоваться? Или постоянно убегает?

– Заткнись, Барсых! – прошипел я, пытаясь вырваться из мертвой хватки Дэна – напрасно, – тупой… Барсик…

Тони тут же переключился на публику. Еще бы! Внимание почти всех девчонок школы, не говоря об Анжелике, было устремлено только на него. Он пригладил свои каштановые волосы, зеленые глаза заблестели, словно изумруды, на правой щеке появилась ямочка. Вот бы ему сейчас хорошенько вмазать! Но нет, Дэн скрутил мои руки так, что я едва мог дышать.

– Эй, отдай! – закричала новенькая девчонка, когда Тони ловко сорвал с нее шапку и кинул Лексу – тот брезгливо шарахнулся в сторону.

– Колтин сейчас будет есть снег, – громко, словно телеведущий, объявил Лекс, небрежно ткнув синий бубон острым носком новых кожаных туфель, – до тех пока…

– Не поцелует свою тайную любовь! – хмыкнул Тони, – давай, неудачник! Когда-то же надо признаться! Шоу начинается!

Я резко дернулся, заехав затылком по подбородку Дэна. Тот взвыл и выпустил меня из рук. Не теряя времени, я кинулся к Лексу и взял парня «в заложники» – крепко схватил за его серебристые кудри, мокрые от растаявшего снега. Умирать, так с музыкой!

– Хотите шоу? – я оглядел онемевшую толпу, все замерли в ожидании, не веря своим глазам, – шоу начнется сегодня вечером у виллы Златоновских! Когда Белоснежка будет драить машину своего папаши!

– Это почему это? – возмутился Лекс, глядя на меня, словно на щенка, которого поил и кормил целый год, а тот взял и тяпнул его за палец, – ай, отпусти волосы! Колтин!

Мои пальцы быстро разжались, я схватился за ворот его очередного светлого пиджака и рванул со всей силы. Раздался треск дорогой ткани, верхняя пуговица отскочила, как ужаленная.

– Отец меня убьет! Он заставит меня стирать свои носки! – завизжал Лекс, бледнея от ужаса, толпа воскликнула и заулюлюкала – их «золотой мальчик» проговорился, – ах ты…! Ты… ты труп!

Мой триумф длился недолго. Дэн, очухавшись, со всей силы толкнул меня в плечо, я кубарем полетел на встречу Лексу. Тот изловчился и ударил меня по лицу, но не кулаком, а открытой ладонью, отвесив звонкую пощечину, словно девчонка. Пришлось снова взять его в заложники, то есть, схватить за растрепанные кудри. Благо они у него были гораздо длиннее, чем у сестры. Но дальше произошло нечто неожиданное, даже для самого Златоновского. Со скоростью молнии Лекс впился зубами в мое запястье.

– Ауч! – закричал я, всю руку от запястья до плеча пронзила острая боль, – ай! Отстань!

Рыча от негодования, он все-таки меня отпустил, но только после того, как я выдрал у него приличный клок мягких белобрысых волос.

В мое правое ухо влетел очередной снежок – подарок от Тони, однако я все-таки кое-как смог увернуться от охапки Дэна. Новенькая девчонка совсем позабыла про свою зелено-синюю шапку, валявшуюся в грязи, и, размазывая слезы по щекам, громко просила нас остановиться. Естественно, напрасно!

Я перешагнул черту, нарушил наш с Лексом «договор», опозорив его перед всей школой. Никто не должен знать, что он боится отца, а тем более – делает всю грязную работу в доме. Поздно!

Теперь меня ждет неминуемая страшная смерть. А вот эта новенькая девчонка все еще может спастись. И набрав в легкие побольше холодного воздуха, я закричал то, что еще ни один принц не говорил своей спасенной принцессе:

– Беги, дуреха!

И мы побежали. Она – налево, я – направо. Впрочем, ей можно было не двигаться с места – все трое понеслись за мной. В коридоре перед кабинетом химии случилась «отменная» драка. Трое против одного. Я боялся, что мои потери будут невосполнимы, но отделался лишь разбитой губой, несколькими синяками и звенящим ухом.

– Завтра я превращу твою жизнь в ад! – прошипел Лекс перед тем, как я захлопнул перед его носом дверь в кабинет химии, – отсюда не сбежишь! Четвертый этаж!

Пару минут я просто сидел в темноте на полу, прислонившись спиной к холодной стене. Интересно, сбежала ли эта новенькая? А еще интереснее – зачем я это сделал? Почему вмешался? Ведь раньше я никогда не замечал эту девчонку, даже не потрудился запомнить ее имя. Ну вот, я подрался из-за какой-то «серой мышки», хуже того – меня из-за нее побили.

Я слизал свежую кровь с губы и закрыл глаза. Правая рука, та самая, которую укусил Лекс, зудела и ныла: от его клыков на моей коже осталась пара маленьких дырочек. И это он орал, что я дерусь, как девчонка? Ну и пусть! Зато Лешенька теперь немного лысее…

Зеленые глаза, горящие, как у кошки, смотрели на меня, не мигая, одновременно пугая и завораживая. Это точно три слоя фосфорной краски! Но как? Златоновский и его компания однозначно осталась по ту сторону двери. И вряд ли этот розыгрыш дело их рук. Ведь еще полчаса назад никто не знал, что я нарушу «договор» и опозорю Лекса. Да я и сам не подозревал, что смогу заступиться за какую-то непонятную девчонку. Интересно, оценила ли мой подвиг Анжелика? Или, как все девчонки, стояла и считала, сколько раз меня попадет снежком Тони?

Что ж, настало время действовать. Я ловко вытащил из своей сумки учебник потяжелее, кажется, математику, и швырнул его в направлении горящих глаз. Они моментально шарахнулись в сторону, став от удивления в два раза шире. Затем послышался грохот и звон битого стекла: кажется, учебник угодил прямиком в шкаф с реактивами.

– Ты спятил? – раздался девчачий голос, весьма приятный и знакомый, зеленые глаза снова уставились на меня, – разбил всю лавку гоблина!

От неожиданности я шарахнулся назад к двери в кабинет, опрокинул мусорное ведро и ударился локтем о косяк. Сердце отчаянно колотило, больше от того, что моя оценка по химии теперь стала на три бала ниже. Хотя… Это же просто девчонка! И вряд ли она меня знает, чтобы доложить все директору.

– Слушай, – начал я, пытаясь немного изменить свой голос, чтобы он не был похож на мой, – ты меня не видела, я тебя – тоже. Свидетелей нет, и если мы забудем об этой случайной встрече…

– Колтин! – перебила она и все испортила, – вся школа знает, что тебя сюда затолкал Златоновский вместе со своими дружками!

Я тихо выругался. Быть может, если мне удастся выяснить ее имя, то все можно будет спокойно свалить на нее. Моя правая рука принялась нащупывать на стене выключатель света. Так… Наверное, он с другой стороны.

– Что ты делаешь? – спросили зеленые глаза, переместившись на пару метров ближе, – твой учебник подписан и теперь содержит все необходимые пятна разбитых зелий в качестве доказательств. Нет! Не включай свет!

– Да что за…! – выдохнул я, не сомневаясь в горькой правоте ее слов, – тогда тебе, как соучастнице преступления, придется помочь мне замести все следы!

С этими словами я резко нажал выключатель, в надежде, что девчонка действительно разберет со мной все реактивы и поможет убрать кабинет. Я зажмурился, ослепленный ярким холодным светом.

Передо мной стояла моя сегодняшняя спасенная знакомая, наспех запахнувшись в мокрый темно-серый плащ, словно я застал ее голой в ванной. Она сутулилась, растрепанные темные волосы завивались от влаги, длинные черные ресницы слипались над зелено-карими, болотного цвета, глазами.

– Опять ты? – проворчал я, хмурясь, – чего ты тут забыла? Кто ты?

– Маргарита, – тихо ответила она, – можешь звать меня Марго.

– Хорошо, Рита, – закатил я глаза, – ты чего молчала все это время, а?

– Надеялась, что ты уйдешь, – преспокойно заявила она.

– Ага! В окно что ли? С четвертого этажа? – съехидничал я, кивая на дверь, – довожу до твоего сведения – нас заперли!

Она пожала плечами, все глубже заворачиваясь в свой плащ. Странное дело: едва я отводил взгляд от ее простого, ничем не примечательного, лица, как тут же забывал все ее черты. Хорошо хоть имя запомнил.

А что случилось с ее спиной? Между худыми плечами явно просматривался огромный кривой горб. Более того, он… двигался, перемещаясь то выше, то ниже. От увиденного я совершенно забыл спросить ее, чем это она нарисовала себе светящиеся глаза. И самое главное – зачем?

– Твоя спина! – воскликнул я, нервно кусая и без того кровоточащую губу, – она… такая страшная!

– Ты тоже классно выглядишь! – огрызнулась Рита.

Пока я нагло ее рассматривал, девчонка успела подойти ко мне почти вплотную, достала из кармана своего необъятного плаща небольшой клочок светлой материи сомнительной чистоты и наклонилась ко мне:

– Ну и фингал у тебя! И губа тоже. Закрой глаза.

С этими словами она коснулась своим лоскутком моего лба.

– Эй! Ты чего себе позволяешь? – вскрикнул я, – убери свою грязную тряпку! Инфекцию занесешь! Ай!

Я, как мог, пытался отбиться руками, громко возмущаясь. Но она не слушала, а быстро и ловко, словно занималась этим каждое утро, сантиметр за сантиметром протирала мое лицо. Светлая материя быстро краснела, пропитываясь свежей кровью. Я, все-еще беспомощно пытаясь отбиться от атак нападавшей, нечаянно схватился за полу ее мокрого плаща. Старая материя, жалобно треща, разъехалась по шву, и он темной грудой свалился на пол.

Обалдеть! Я мигом забыл и про свое лицо, и про ее тряпку, и даже про сегодняшнюю драку. За плечами неприметной школьницы… сияла пара ослепительно-белых, словно сделанных их чистого света, ангельских крыла.

– Вау! – застыл я, глупо улыбаясь и щурясь от их яркости, – они настоящие?

– Ты их не видел! – отрезала Рита, подняла с пола свой плащ и принялась его быстро натягивать, чтобы спрятать крылья, – ясно? Тебе все равно никто не поверит!

– А ты умеешь летать? – спросил я, облизывая сухие губы и совершенно не замечая, что они больше не кровоточат, – а если снимешь футболку, они отвалятся?

Естественно, что в тот момент я посчитал «ее крылья» такой же люминесцентной халтурой, как и светящиеся в темноте глаза. И до чего только не дошел технологический прогресс!

– Скорее ты сам развалишься! – передразнила она, оглядев меня с головы до ног оценивающим взглядом, – где еще болит? Ребра не сломаны?

– Что? У кого? – переспросил я и принялся себя оглядывать, а затем машинально ощупал лицо, – ты… что сделала? Как?

Я был как новенький: ни фингала под глазом, ни разбитой губы. Она просто их «стерла» своим лоскутком, будто пыль со стола. Невероятно!

– Эй! Как ты это сделала? – потребовал я, подскочив на месте, – твоя чудо-тряпка! Это что, сверхновая разработка мировых ученых?

Девчонка тяжело вздохнула, ее зеленые глаза смотрели на меня с недоумением и жалостью, как на глупого щенка.

– Это ловкость рук, – улыбнулась она, – и немного магии. Ты ведь веришь в чудеса, Ник?

– Какая еще магия? – возмутился я, едва не переходя на крик, – я что, похож на идиота? Какие чудеса? Они закончились, так и не начавшись! – я устало прислонился спиной к стене и опустил глаза в пол, – знаешь, мой отец пропал в море. И сначала я ждал, как болван, верил, бегал к пристани каждый час. Однажды даже ночевал…

– А почему сейчас ты смирился? – тихо спросила она, – что изменилось?

– Ничего! – горько улыбнулся я, – просто прошло два года!

– А что тебе говорит мама? – поспешила перевести тему Рита.

Инстинктивно моя правая рука потянулась к шее, надеясь нащупать там сухую лягушачью лапку. Но о, ужас – пусто! Мой верный талисман, моя удача, бесследно пропал! Наверное, я потерял его в драке, кто-то просто оборвал нитку. Проклятье! Отец говорил, что пока он на моей шее, со мной не случится ничего плохого. Впрочем, кажется, как и хорошего. Просил, чтобы я никогда его не снимал.

Злость закипела внутри меня, что-то сильно защипало в горле. И я обрушил всю свою боль и обиду на первого попавшегося человека – девчонку, что стояла передо мной. Это была только ее ошибка! Ведь именно она позволила издеваться над собой перед моими глазами.

– Если бы моя мать была жива, то сказала бы мне не разговаривать с идиотками! – процедил я сквозь зубы, лихорадочно роясь в разодранных карманах своей старой мокрой джинсовки, – я живу… то есть все это время жил, точнее – пытался жить, у своих ближайших родственничков – Столбиных! Тебе просто повезло, что их свиноподобный сынуля Лелик сегодня проспал школу! Наверное, снова не влез в свои необъятные штаны!

Тут, как назло, я густо покраснел, вспоминая, как прятал школьную форму любимого кузена в морозильник – пусть этот свинтус знает, что значит устраивать поминки по моему отцу. До самой последней минуты я буду всем назло верить, что он жив!

– В общем, нахождение рядом со Столбиными опасно для жизни, – подытожил я, не вдаваясь в дальнейшие неприятные подробности, – все, что им когда-либо было нужно от меня, так это поставить подпись в документе на нашу с отцом половину дома. Мол, они становятся моими опекунами, и все переходит в их собственность. К несчастью, мы с ними жили под одной крышей в доме, разделенном глухой толстой стеной в лучших деревенских традициях, – я страдальчески закатил глаза, разведя руками, – после этого они любезно предоставили мне для жилья старую вонючую кладовку и… даже забрали обратно свой подарок на мой последний день рождения – отличные новенькие кроссовки. И как же я сразу то не догадался, почему они были как раз впору их свиноподобному сынуле!

Я перевел дыхание, она молчала, толи из чувства такта, толи от переизбытка информации. Набрав полные легкие воздуха, я продолжил:

– Пришлось сбежать из их дома. Босиком! Я уже неделю ночую в старом заброшенном замке на горе! Те средневековые развалины, что зовут…

– Замок Пьяного Тролля! – произнесли мы одновременно.

– Да, именно! – продолжал я, не обращая никакого внимания на Риту, – странно, там… всегда тепло, чисто и есть, что поесть. Говорят, в развалинах водятся призраки. Но я никогда никого не видел. Главное, что там нет Столбиных! Жить можно!

Во время своих «душевных изливаний», я не переставал думать о потерянной лягушачьей лапке. Мои руки принялись исследовать карманы старых выцветших джинсов и тут же уткнулись в различные бумажки и прочий мусор. Неожиданно для себя и моей собеседницы, из своего заднего кармана я вытащил яркое коралловое ожерелье. Очередная безделушка, о существовании которой я напрочь позабыл.

– Теперь, надеюсь, ты поняла, почему я советую не верить ни людям, ни в людей? – процедил я сквозь зубы, раздраженно глядя в ее наивные зеленые глаза, – чудес не бывает! Ты – идиотка! Еще вопросы?

– Откуда у тебя это ожерелье? – спокойно спросила она.

Я обреченно глубоко вздохнул:

– А, эта побрякушка валялась в главном холле старого замка. На! Дарю! – я протянул ей ожерелье, – оно все равно не расстегивается.

Девочка бережно взяла его в руки и принялась рассматривать яркие, как осенние цветы, пестрые кораллы. Странно, что даже в холодном свете дневных ламп, все оттенки были какие теплые, словно родные.

– Ты нашел его вместе с ними? – серьезно спросила девочка, кивая на мои промокшие от снега серо-синие кеды, – и тоже в замке? Так?

– Да, – удивленно ответил я, – а ты-то откуда знаешь?

Лицо Риты озарила хитрая улыбка, она ловко расстегнула морское украшение и сделала шаг ко мне:

– Закрой глаза!

– Это к чему? – удивился я, – рот открыть?

– Нет, – покачала она головой, – только глаза! Быстрее! И рот закрой!

Я вздохнул и сделал так, как было велено. В следующую секунду праздничное коралловое ожерелье с легким «клик» застегнулось на моей шее. Я нетерпеливо открыл глаза… снова закрыл и опять открыл, так и не поверив увиденному. Да что, вообще, тут происходит?!

Рита, неприметная девчонка с растрепанными темными волосами, теперь была едва ли не краше самой Анжелики! Ее неприметные зеленые глаза превратились в лазурно-голубые, как небо, став при этом в два раза ярче и больше. Волосы посветлели, став в шелковым водопадом, в них заиграли небесные светло-синие оттенки, которых раньше не было. Видимо это было из-за ее ярких неземных глаз. Кожа на лице стала свежее и глаже, губы ярче, на щеках появились ямочки. Я замер с открытым ртом:

– Ты… ээ… кто?

– Идиотка, с которой ты не стал целоваться, – криво улыбнулась она глаза, хоть девчонка и была готова к моему полному оцепенению – наверняка даже ждала от меня такой реакции, ее щеки все равно слегка порозовели.

– Ой! Не… то есть, – я покраснел, как рак, – а… сейчас можно?

– Даже и не думай! – возмутилась Рита и уставилась мне на ноги.

Я посмотрел туда же и едва не упал: вместо моих привычных серо-синих кед там были… мягкие домашние тапочки темно-коричневого цвета.

– Так вот почему мне было в них так удобно, – пробормотал я, по спине побежали мурашки, – ты… знала? Ты все время их видела, да?

– Гоблинская магия, старые добрые шарлатаны Эрти и Бэрти, – вздохнула девчонка, складывая свои белоснежные крылья за спиной, – скажи спасибо, что с ног не слетели!

Я присел на корточки и стал ощупывать тапки руками: мягкие, пушистые и совершенно не похожие на кеды:

– Что все это значит? Как?!

– Ничего особенного, – спокойно ответила девчонка, заправляя выбившийся светлый локон за ухо, – просто ты понравился кому-то из домовых.

– Что за ерунда здесь происходит?! Какие еще домовые?

– Те, кто тебя подкармливали в замке, – ответила она, словно речь шла о стандартной благотворительной акции, – это твое коралловое ожерелье из нижнего мира – Магиверии. Его сделали домовые, чтоб ты их видел. О, брось! Наш мир гораздо больше, чем ты думаешь. И если ты кого-то не видишь, это не значит, что они не видят тебя.

– Послушай, не вешай мне не соленую лапшу! – возмутился я, – какие домовые в 21 веке? Какие гоблины? Просто объясни мне, как ты проделала со мной такой фокус?

– Эх, Колтин, – тяжело вздохнула она, подняла с пола темный мокрый плащ и накинула на свои стройные плечи, – если ты хочешь увидеть домового, просто не снимай свое коралловое ожерелье. Именно для этого он его для тебя и сделал. Понял?

Я молча хлопал глазами, уставившись на свои мягкие тапочки, словно ожидая, что они снова станут мокрыми кедами, а Рита скажет, что пошутила, и жизнь пойдет своим чередом. Но вместо этого…

– Сейчас я тебя отсюда выпущу, – она подошла к двери и протерла своим лоскутком замок, тот исчез, словно его тут никогда не было, – ты уйдешь и забудешь все, что здесь произошло, и что я тебе рассказала, словно утренний сон. Договорились?

– Да кто же ты? – я таращился на нее, как на… лося в пижаме, – какие такие домовые? Почему у тебя за спиной крылья?

– Долго объяснять, Колтин, – ответила девчонка и снова подошла ко мне вплотную – явно не к добру, – сейчас ты забудешь все об этой встрече и обо мне. Даже мое имя.

Из кармана своего старого плаща Рита вытащила щепотку какого-то неведомого блестящего песка, мелкого, словно пыль. Он таинственно искрился на ее раскрытой ладони всеми цветами радуги. Я же говорил – не к добру!

– Не двигайся, Ник! – строго сказала она, – я и так опаздываю!

Мой взрывающийся мозг, и без того очень перегруженный за сегодняшний день, кажется, совсем отключился. Я глупо моргал, кое-как пытаясь поддержать разговор:

– А ты покажешь мне, на что крепятся твои крылья?

– Пошел вон!

Она глубоко вздохнула, словно собиралась хорошенько чихнуть, и в этот момент я, не теряя времени, резко схватил ее запястье. Ладонь опрокинулась, и вся подозрительная пыль попала прямо в ее хорошенькое личико. Рита громко чихнула. Ее лазурные глаза потеряли фокус, девчонка удивленно захлопала длинными ресницами и уставилась на меня так, словно впервые увидела:

– Ты… так о чем мы сейчас говорили? – спросила она, хмурясь, словно пытаясь вспомнить что-то важное и никак не могла.

– Ээ… ты обещала мне… показать, как крепятся твои крылья, – пробормотал я, совершенно ни на что не надеясь.

Странно, но Рита, ни секунды не задумываясь, тут же скинула на пол свой мокрый серый плащ. Весьма огромный и старый для школьницы.

– Эй! Полегче! Ничего себе! – моя челюсть едва не отвалилась.

Под ним девчонка больше не была одета в темные джинсы и растянутый мальчишечий свитер. На ней было что-то наподобие спортивного серебристо-белого трико, плотно облегающего ее стройную фигуру. От левого плеча до конца штанины через весь костюм тянулась пара ярко-голубых полос, словно узкие клочки безоблачного неба. На них были написаны какие-то непонятные символы – толи иероглифы, толи бренд одежды. На груди была вышита ровными лазурными стежками небольшая птица в полете. При первом рассмотрении – воробей, при втором – синица.

– Ого! Фирменный? – спросил я, пытаясь припомнить, когда и где Рита смогла так эффектно переодеться, – дорогой, наверное?

Между тем, девчонка уже успела расстегнуть ворот своей серебристо-белой сорочки, но, вдруг, одумавшись, застыла в недоумении.

– Мне кажется, – начала она, смерив меня самым подозрительным взглядом, – что мы сейчас говорили совсем не о моих крыльях. Верно?

– Наверно, – покраснел я, моя правая рука по привычке потянулась к шее и тут же наткнулась на коралловое ожерелье, странно, что я его почти не чувствовал, – знаешь, я…

– Тебе лучше уйти, немаг, – строго сказала она, поднимая с пола свой серый плащ во второй раз. Хотя, сейчас это был уже вовсе не плащ… а ярко-голубая мантия в лучших традициях римских легионеров, – уходи, пока не поздно!

Пришлось, нехотя, повиноваться. Впрочем, едва я оказался за пределами кабинета, как тут же развернулся и, прислушиваясь, осторожно прильнул к щелке – благо, дверь теперь невозможно было запереть ни изнутри, ни снаружи – замок отсутствовал.

Маргарита, совершенно не подозревая подвоха, быстро подошла к окну, одним махом отодвинула тяжелую черную штору в сторону, а затем открыла широкую форточку. В класс с соседнего дерева тут же спорхнула маленькая синичка и преспокойно села на выставленную вперед раскрытую ладонь девочки. Дальше случилось то, что окончательно и бесповоротно разрушило все законы физики, которые только я смог усвоить из курса средней школы. Рита сжала ладонь в кулак, и птица пропала, словно ее никогда не существовало.

Затем девчонка подошла к соседней стене, выбрав участок, свободный от химических плакатов и книжных полок. Она вытащила из белого рукава своего костюма что-то очень похожее на кусок обычного мела и… прямо на новенькой, бледно-зеленой штукатурке нарисовала огромный прямоугольник, величиной чуть больше своего роста.

– Я отвечаю! Колтин надежно заперт в кабинете! – донеслось до меня с того конца коридора, это был раздраженный голос Тони, – зачем его отпускать?

– Затем, что завтра из-за него наши отцы снова явятся в школу! Помните историю с проволокой? – отрезал Лекс, – сделаем так, чтобы Колтин сам сюда больше не пришел!

Я прикусил губу: шарканье ног, разлетавшееся по пустому коридору, становилось с каждой секундой громче. Проклятье!

Рита торопливо обернулась вокруг, словно удостоверилась, что никто не смотрит, и пририсовала к своему прямоугольнику… петли и ручку. В следующее мгновение в стене появилась старинная дубовая дверь в самых лучших традициях средневекового замка. Может быть, это все мне только снится? Но ведь в собственном сне можно делать все, что пожелаешь.

Я успел потихоньку пробраться в класс и даже прикрыл за собой дверь, надежно подперев ее мусорным ведром. Мягкие тапочки на моих ногах не издавали ни звука. Неужели мне их, и правда, оставил домовой?

Бесшумно пробираясь между пустых парт, я успел прихватить с одной из них Ритину зеленую шапку с синим бубоном. Маша-растеряша!

Девчонка откинула назад шелковые белокурые волосы, глубоко вздохнула и решительно потянулась к круглой ручке двери, в которую только что материализовался ее рисунок.

– Ты ничего не забыла? – прошептал я ей на ухо, – а шапку? А меня?

Я стоял прямо у нее за спиной, крепко обхватив ее шею так, чтобы девчонка не могла пошевелиться. Огромным мягким бубоном пришлось заткнуть ей рот, дабы она не закричала, и сюда не сбежалась вся школа.

В ответ заложница промычала что-то очень похожее на: «Отпусти меня, идиот!»

– Ага! Думала сбежать и все свалить на меня? – зашептал я, прижимаясь щекой к ее волосам – мы были практически одного роста, – нет уж! Что это ты тут нарисовала?

С этими словами я хорошенько размахнулся и пнул ногой неведомую дверь. Та беззвучно распахнулась, оттуда в классную комнату вырвался легкий прохладный ветерок и свежий соленый запах, словно с моря.

За настежь раскрытой дверью находился довольно узкий короткий коридор. Его стены, пол и потолок были целиком сделаны из белого мрамора. Хорошо отполированный камень не только блестел, но и, казалось, сам собою светился, наполняя пространство таинственным мягким мерцанием. Пахло магией, приключениями и, кажется, неприятностями.

Прямо перед нами на противоположной стене коридора находилось круглое, диаметром с человеческий рост, отверстие. Словно огромное окно в параллельный мир, его молочно-белая поверхность блестела и переливалась сотнями оттенков, как водяная гладь маленького озера.

Вокруг этого волшебного окна, стопроцентно ведущего или в директорскую, или в магический мир, находились четыре фигуры из белого мрамора, вырезанные прямо в толще стены. В верхнем правом углу сидел орел с острым хищно загнутым клювом и широкими мощными крыльями. Настоящий король неба. Рядом с ним, слева, находилась еще какая-то птица, не менее величественная и гордая, только вместо перьев она была «одета» в каменные языки пламени.

В нижнем углу, прямо под орлом, из стены, словно из морской глади, торчала морда акулы, скалясь острыми, как бритва, рядами треугольных зубов. Слева от нее в безмолвном рыке застыл каменный лев с блестящей мраморной гривой и саблевидными клыками.

Я невольно вздрогнул, подозрительно косясь на весь этот зоопарк, и еще крепче обхватил шею Риты. Лично у меня белый цвет всегда ассоциировался с больницей, а каменные памятники – с кладбищем.

– Да что ты копаешься, болван! – донесся до нас рассерженный голос Златоновского, судя по шорохам – все трое сейчас стояли прямо за дверью в кабинет химии – той самой, которую я так бесцеремонно подпер мусорным ведром, – где ключи? Открывай!

– Лекс, тут… тут нет замка! – воскликнул Тони, таким испуганным голосом, словно речь шла о его домашнем сейфе, – заперто изнутри!

– Так! Все разошлись! – пробасил Дэн и со всей силы налег на дверь плечом, – еще раз… давай же!

Я не стал ждать, пока они ворвутся в класс и, схватив покрепче Риту, торопливо шагнул в нарисованную ее дверь. Та послушно бесшумно захлопнулась за нами, тут же превратившись в сплошную мраморную стену. В эту же секунду, другая дверь, в кабинете химии, с грохотом распахнулась, впустив внутрь троих наших горе-одноклассников.

– Где они? – тяжело дыша, спросил Лекс, было слышно, как по полу покатилась опрокинутая мусорная корзина, – смотрите под партами!

– Ну и бардак тут! – презрительно хмыкнул Тони.

Я облегченно оперся спиной на белую стену и слегка ослабил свою хватку на шее Риты. Это была ошибка. Девчонка тут же перевернула меня через плечо, небрежно швырнув на холодный каменный пол, словно я был не тяжелее вытертого старого тюфяка. Больно и обидно!

– Эй! За что?! – прохрипел я, валяясь на спине, – ай! Моя зад…

– Тебе сюда нельзя! – возмутилась Рита, потирая свою затекшую шею ладонью и, вероятно, придумывая план, как скорее меня отсюда выпихнуть, – что тебе нужно? Зачем ты поперся за мной?

– Мне… уф… больше идти некуда! – прокряхтел я и кое-как смог сесть на пол – вроде все мои кости были целы, только кобчик сильно ныл, – если ты так круто… ох… дерешься, то чего не дала сдачи там… во дворе? А?

Рита решила не отвечать, обреченно вздохнула и подняла с пола свою зеленую шапку с огромным синим бубоном. Я был готов поспорить, что девчонка слегка покраснела. Кажется, ей стало стыдно. Да неужели?

– Там, во дворе, – неуверенно начала она, понизив голос, словно открывала страшную тайну, – мне нужно было найти одного необычного мальчика…

– Познакомиться с парнем? – перебил я, мигом вспомнив, что сегодня все-таки как-никак День Святого Валентина, – в сугробе под березой? Это же провал!

Девчонка закатила лазурные глаза и вывернула свою вязаную шапку наизнанку. В тот же миг она превратилась в белую кожаную торбу с двумя ярко-синими полосами, как и на ее инопланетном серебристом костюме. Я остался с открытым ртом.

– Слушай, Ник, или как там тебя, – продолжала она в полголоса, – сегодня я не нашла того, кого искала. Провалила задание. Понимаешь? Это должен был быть мальчик с уникальными способностями. Ребенок-индиго.

– Эй! Да у меня просто потрясающие способности! – не растерялся я, пытаясь встать с пола, но не смог и снова беспомощно опустился на пятую точку, – да я вообще самый классный парень в школе! Я могу…

– Ты даже минуту не можешь помолчать, чтобы меня выслушать! – возмутилась Рита, поднимая меня с пола за шкирку, как котенка, – как только Лекс и его шайка уйдут из кабинета, я тебя отсюда выпущу.

– Ага! Чтобы они вернулись с директором и Мадам Танк?! – ответил я, оглядывая узкий белый коридор, в котором мы сейчас стояли – шириной не более двух метров, – кстати, эти в классе – Лекс и остальные, могут нас слышать?

– Нет, конечно. Мы сейчас вне времени и пространства, – покачала головой Рита, внезапно она принялась лихорадочно рыться в карманах своего светлого костюма, и даже заглянула в белую торбу, – мой мел открывает порталы. Стой! Где он? Он не должен попасть в руки темных!

– В грязные руки?

Но по иронии судьбы, сразу же после ее слов в классе за стеной раздалось громкое восклицание Тони:

– Эй, парни! Тут никого нет! Только какой-то камень… кажется, кусок мела. Я его почти раздавил!

– Дай-ка сюда! – потребовал Лекс.

Наступила абсолютная тишина: все трое дружно рассматривали мел. Я виновато пожал плечами, хоть и совершенно не понимал Ритиной паники.

– Расслабься! Только совсем безнадежные психи станут рисовать им двери на стенах. Да еще и в школе!

Девчонка смерила меня таким уничтожающе-испепеляющим взглядом, что я чуть снова не рухнул на пол. Благо, во время оперся на белую стену.

– Нет, не такая уж ты и чокнутая… в смысле, совсем не псих, – я попытался, как мог, исправить ситуацию, но в итоге решил просто перевести тему, – как мы отсюда выберемся без мела? Дать тебе мой маркер?

Пару секунд Рита, молча, смотрела на меня, как на умалишённого, ее серебристо-белый костюм сливался с белоснежной мраморной стеной позади. Лазурные глаза расстреливали меня в пух и прах, в полумраке они снова стали светиться, как у кошки. Правда, отблеск теперь был не ядовито-зеленый, а ярко-голубой. Белоснежные крылья за ее спиной сияли, словно ночная реклама. И тут я, наконец, понял. Именно они освещали коридор, а гладкий мрамор вокруг нас всего лишь мерцал отражениями. Неужели она и, правда, ангел?

– Ты ведь сейчас настоящая, да? И глаза и моська? – тихо спросил я, – а чего так в школу не пришла?

– Настоящая, не сомневайся, – последовал несколько раздраженный ответ, ее правая бровь поползла вверх, – так больше нравлюсь, говоришь?

Я растянулся в широкой улыбке, как дурак. Девчонка просто не знала, что со мной делать, и я ничем не мог ей помочь. Да и не собирался!

Рита бесшумно опустила на пол свою белую торбу, подарила мне последний сочувственно-разочарованный взгляд и повернулась к стене, за которой находился кабинет химии.

– Народ, валим! – раздалась с той стороны команда Лекса.

Послышалось шарканье ног, звук двигающихся стульев и топот. Наконец, громко хлопнула входная дверь, и наступила тишина.

Рита что-то прошептала себе под нос, ловко тронула пару мраморных кирпичей, и стена между нами и классом стала полупрозрачной, словно завеса, сотканная из рассеивающегося дыма.

– Приятно было познакомиться! – холодно сказала девчонка, небрежно кивнув в сторону прохода, – давай! Твой выход!

– Стой! Нет! – замотал я головой, забиваясь в самый дальний угол узкого коридора, напрасно пытаясь спрятаться за рычащим львом, – не надо! Сейчас Лекс вернется с директором и Мадам Танк!

– Конечно, вернется, если ты не поспешишь! – нетерпеливо ответила она, схватила меня за руку и потащила к полупрозрачной стене с самым серьезным намереньем оставить меня за ней, – быстрее!

Я сопротивлялся, как мог, мягкие коричневые тапочки обреченно скользили по каменному полу. И откуда у Риты столько силы-то взялось?

– Не хочу! Не пойду! Убивают! Спасите!

Левой рукой мне удалось схватить один из клыков льва. Я с ужасом ждал, когда тот отвалится. Но нет! Зуб оказался на редкость крепким. Предпринимая отчаянную попытку остаться подольше в таинственном коридоре, в величайшей панике я схватил плавник акулы. Да так стремительно и резко, что моя старая сумка с учебниками, до этого момента висевшая у меня на плече, рванула вверх, заехав прямо по клюву гордому орлу. К счастью, каменная птица сделала вид, что ничего не произошло, и не стала мне мстить.

– Рита! Уважаемая! Мы можем договориться? – вопил я, запрыгивая в тапочках на нос огромному льву и тут же ударился затылком о крыло неведомой птицы, сгорающей в каменном огне, – ай! Да чтоб тебя!

Девчонка лишь покачала белокурой головой и принялась стаскивать меня с пасти льва за штанины джинсов. Те жалобно затрещали.

– Слезай оттуда! Ты сломаешь портал!

В конце концов, она победила, и я тяжело рухнул на пол. Кажется, теперь мне придется убираться и навсегда позабыть о магии и чудесах в нашем обычном сером мире. Досадно, обидно…

– Нет! Я же за тебя подрался! Меня из-за тебя побили! – протестовал я, скребя ногтями по безупречно гладкой, как стекло, стене, нужно было срочно придумать хоть один весомый аргумент, – я всем про тебя расскажу! У меня есть доказательства! Ой! Нет! Не то! Ты мне нравишься! Ай! Только не обратно! Ты страшно красивая! Стой! Я жить без тебя не смогу! Идиотка!

Последняя фраза явно подействовала. Рита остановилась, все еще не отпуская мою руку, и в недоумении захлопала глазами:

– Что ты сказал? Повтори!

– То, что ты могла бы сама за себя заступиться, раз такая крутая! – выпалил я быстрее, чем было нужно, – там во дворе! Пнула бы хорошенько Дэна, а Тони снегом накормила. А если бы пришла такой… ээ… красивой, как сейчас, – я замялся, густо краснея: девчонка и, правда, была, как с картинки, – в общем, из-за тебя бы все парни передрались. И я бы первый…

– Полез за меня заступаться? – хитро прищурилась Рита.

– Не заступаться, а начистил бы Лексу моську! – закончил я, красный, как рак, не зная, куда спрятать свой смущенный взгляд, – в любом случае, почему ты сейчас стала такая красивая? А там, на улице была… не очень…

В ответ Рита звонко искренне рассмеялась.

– Не очень, говоришь? – переспросила она, поднимая вверх правую бровь, – там, во дворе это была иллюзия, маска, которая прячет от ненужного внимания. А сейчас, когда у тебя есть волшебный предмет, – она указала на коралловое ожерелье вокруг моей шеи, – ты видишь меня такой, какая я есть – без чар и иллюзий.

– И косметики? – добавил я, сам не зная зачем, нужно было просто потянуть время, – а твои крылья? Это тоже фокус?

– Это просто беспредел! – донесся из класса громовой голос Мадам Танк, – побили половину школьных реактивов! Кто это сделал?

– Колтин! – хором ответила вся троица.

Мое сердце екнуло: они стояли в нескольких шагах, каким-то чудом нас не замечая. Рита ловко нажала пару волшебных мраморных кирпичей, дымовая завеса вмиг превратилась в глухую каменную стену, толстую и прочную. На ее указательном пальце блеснуло тонкое, почти незаметное, серебряное кольцо. Это был самый первый раз, когда я его заметил и… совершенно не придал этому никакого значения. Какая разница?

Я облегченно выдохнул. Еще пару секунд, и Мадам Танк смело бы обвинила меня в том, что я не только разбил реактивы, но и выломал стену в школьном кабинете. Где, между прочим, совсем недавно сделали капитальный ремонт.

Моя упрямая собеседница удивленно уставилась в пространство позади меня, словно увидела там директора школы. Я медленно развернулся, следуя за Ритиным взглядом, и тоже вытаращился на круглое «озерцо» в противоположной стене. Теперь оно не только переливалось, но и пульсировало множеством различных ярких цветов и оттенков, название которых я даже не знал. Потревоженная водяная гладь, сверкавшая тысячами огней.

Каменные статуи вокруг ожили и стали двигаться: поворачивать головы и открывать пасти. Глаза орла вспыхнули холодным голубым цветом, у птицы рядом – ярко-красным, взгляд льва заблестел золотом, а у акулы окрасился в сине-зеленый, словно далекие морские глубины.

– Как ты открыл портал? – недоумевала Рита, смотря на меня так, словно я изобрел вечный двигатель, – что ты сделал?

– Дал по носу льву и заехал по клюву вон той курице, – пожал я плечами, все происходящее казалось мне цветным сном, – куда ведет эта дыра? В Диснейленд?

– Сам ты курица! – зашипела на меня Рита, – это феникс, птица огня!

– Будете сидеть здесь, пока все не уберете! – донесся из-за стены суровый приговор Мадам Танк, – я за директором!

– Но Колтин…, – начал Лекс.

– Не пойман – не вор! – закончила Мадам и громко хлопнула дверью.

Чрезвычайно довольный собой и происходящим, я развернулся лицом к мерцающему порталу и приготовился проверить, что происходит с другой его стороны – пройти сквозь него.

– Стой! – Рита крепко схватила меня за локоть, – ты с ума сошел?

– А что не так? – возмутился я, – куда он ведет? Мы больше не сможем вернуться в школу? Это же просто отлично!

– Ты – глупый несносный мальчишка! – прошептала она, все еще не отпуская мою руку, – какая разница, куда ведет этот портал, если ты не сможешь пройти сквозь него живым! Он не пропускает немагов, то есть – простых смертных. И если в тебе нет ни капли магии, то ты просто сгоришь.

Ее последние слова заставили меня остановится и хорошенько призадуматься. Между тем Рита достала из своей торбы обычную шариковую ручку и, не медля, кинула в центр светящегося портала. Орел, феникс, акула и лев тут же повернули свои головы, уставившись разноцветными горящими глазами на летящий предмет.

Едва коснувшись мерцающей поверхности, с легким «пшик» ручка превратилась в облако черного дыма, словно капля воды испарилась с раскаленной сковородки. На белый мрамор осыпалась шепотка серого пепла.

Я уставился на Риту круглыми от ужаса глазами, открывая и закрывая рот, как рыба, и не в силах что-либо произнести.

– Сквозь этот портал можно пронести только то, что принадлежит самой природе. Чистая материя без каких-либо примесей, – объяснила Рита, пользуясь моим молчанием, – все, что сделано человеком: синтетика, полимеры, электроника, тут же сгорает, превращаясь в пепел. В Пармир ничего нельзя проносить из мира немагов, а тем более – проводить человека.

– Куда, простите, проносить? – прошептал я, – какие еще немаги?

– В Пармир – параллельный мир, – ответила она, – немаг и значит не маг. То есть обычный бездарный смертный вроде тебя.

Я тяжело вздохнул и развернулся к противоположной стене, откуда мы пришли – за ней находился кабинет химии. Кажется, мне туда. Проше было выдержать поход к директору, чем очутится на «том свете».

– Но если ты не обычный мальчишка, а индиго, и у тебя есть сверхспособности, то ты можешь стать одним из нас – магиром. И…

– Хватит! – перебил я ее, прислушиваясь к голосам и шорохам за стеной, – Танк уже притащила директора! Покажись я сейчас, и мне обеспечен выговор длинною в жизнь! И все только из-за тебя!

Я развернулся обратно к порталу и встретился нос к носу с обиженной нахмуренной Ритой. Она собиралась что-то возразить, но я ее опередил:

– Слушай, я же ведь смог как-то включить эту штуку? Так?

Девчонка кивнула, взволнованно прикусив нижнюю губу.

– Значит, все не так плохо! – подбодрил я сам себя, – может быть, он не поджарит того, кто его открыл? Надо идти, а то, вдруг, еще отключится.

Я сделал пару, как мне показалось, уверенных шагов к порталу. Он по-прежнему мерцал и светился, маня меня к себе, как огонь мотылька.

Внезапно перед моими широко раскрытыми глазами промелькнула вся моя недолгая жизнь – короткие четырнадцать лет. Походы с отцом в море на лодке, его исчезновение, перебранки в школе, нотации директора, годы со Столбиными, глупая ухмылка моего племянника Лелика, побег из дома, ночевки в полуразрушенном замке, сегодняшняя драка, Маргарита, портал…

– Ты уверен, что в твоей жизни было все? – осторожно спросила она, словно догадавшись о моих мыслях, – ты можешь остаться здесь и навсегда забыть про портал. Про Пармир. Про меня.

– Жаль, конечно, что я ни разу не ночевал в море и… так и не успел прикупить себе личный остров, – перебил я своим самым саркастическим тоном, – а в остальном мне удалось прожить самую бурную и интересную жизнь, о какой только может мечтать подросток без родителей и дома. Досадно, что с той стороны твоего чудесного портала меня никто не ждет, но, увы и ах, здесь меня тоже никто не держит!

Рита растерянно смотрела на меня, поджимая нижнюю губу и не зная, что сказать. От жалости в ее больших лазурных глазах мне стало тошно. Но одновременно было немного приятно: она мне искренне сочувствует, а, значит, ей не все равно. Эх, жаль, что никто из школы никогда не узнает, с какой классной и сильной девчонкой я сейчас болтаю. Слегка склонив голову на бок, я взглянул на нее повнимательней: длинные волосы, цвета светлой карамели, тонкие правильные черты лица, бездонные глаза, ямочки около идеальных губ.

– Ник! У тебя все еще впереди! – запротестовала Рита, преграждая мне путь к порталу, – и ночевки в море, и личный остров, и Анжелика…

Не дослушав последнее слово до конца, я быстро наклонился вперед и со всей нежностью, какую только мог собрать в этот миг, поцеловал ее прямо в уголок губ. Я целился в щеку, но почему-то в последний момент передумал. Она замерла на месте, ошарашенная моим поведением, словно решая, кто же я – хам или смельчак?

Что ж, надеюсь, ей, все-таки, понравилось. Не так уж и плохо для первого раза. Я не стал дожидаться своего вердикта и шагнул прямо в портал…

– А ну-ка стой! – раздался громкий голос за моей спиной, она крепко схватила меня за джинсовку, – куда это ты?

Я медленно развернулся, смело взглянул ей прямо в глаза и спросил:

– Тебе понравилось, да?

– Я убью тебя, Колтин, если ты сделаешь так еще раз, – твердо ответила Рита, ее глаза блестели, а щеки едва заметно, но слегка порозовели, – отвернись и стой спокойно!

– Бить будешь? – нахмурился я, поворачиваясь к ней спиной, и молча уставился на все еще мерцающий портал. Свечение стало гораздо тусклее. Если мы будем копаться, то эта штука точно скоро закроется.

Рита ничего не ответила, а просто отвернулась и прислонилась своей спиной к моей. Через джинсовку я чувствовал тепло ее крыльев. Выходит, они были не просто из света, а из какой-то мощной, неведомой человечеству, энергии.

Вдруг, что-то сильно обожгло мои плечи, я попытался резко развернуться, но только стукнулся виском о чужой затылок. Мы были практически одного роста. Прямо под лопатками моя спина горела, будто там только что прилепили пару ядреных перцовых горчичников.

– Можешь поворачиваться! – скомандовала Рита.

Я мигом обернулся, безуспешно пытаясь почесать спину, и тут же застыл в недоумении. У девчонки больше не было крыльев.

– Где они? – спросил я, осматривая коридор, словно надеясь увидеть их торчащими с потолка, и тут до меня дошло, – ты… ты отдала их мне? Зачем? Они жгут, как крапива!

– С ними у тебя больше шансов пройти сквозь портал, – спокойно ответила девчонка, – самое главное ты просто не забывай о том, кто их тебе отдал. Ведь у меня теперь больше нет крыльев.

– Спасибо! – поблагодарил я, в сотый раз поворачиваясь к порталу, – я верну их с той стороны. Не расстраивайся, Рит! Я не успею их сломать.

– Колтин! – снова остановил меня ее голос.

– Ну что еще? – спросил я через плечо, – все-таки решила забрать одно крыло себе?

– Оставь свои вещи здесь, – попросила Рита, – они из мира людей и все равно сгорят в портале. Может быть, ты еще вернешься в школу.

– Не хотелось бы, – пробормотал я, послушно скидывая на пол свою старую школьную сумку, – но как прикажешь, бос.

– И последнее, – прибавила Рита, – там, с той стороны, ты будешь звать меня только Марго. Договорились?

Я, молча, кивнул, усмехаясь про себя, и тут же добавил вслух:

– Если только ты будешь звать меня Кольт!

– А-а! Помогите! Горю! Спасите! Как же жжет! А-а-а!

Я катался по полу, изрыгая ругательства, и пытаясь кое-как сбить с себя пламя. От меня во все стороны разлетались искры вперемешку с золой и пеплом – все, во что медленно превращалась моя одежда. Проклятье! Как же сильно жжет! Мои волосы трещали, из-под джинсовки струились клубы едкого черного дыма. Кажется, я попал прямо в ад!

– Да хватит уже!

Какой-то высокий светловолосый парень поднял меня с земли и хорошенько встряхнул, крепко держа за плечи. Я вскрикнул, от неожиданности прикусив себе язык. Пламя мигом погасло, но к тому печальному моменту почти вся моя джинсовка уже успела превратиться в пепел, отчего тут же разлетелась в стороны большими серыми хлопьями. Я еле успел поймать руками остатки своих сгоревших джинсов. Ремню пришлось туже всех: металлическая пряжка целиком превратилась в золу, как кусок фанеры. Футболка, словно жженый пластиковый пакет, обернулась сажей.

– Горю! Помогите! – все еще скулил я, дергаясь во все стороны и лихорадочно болтая ногами в воздухе, – ой! Ты еще кто?

На меня из-под длинных загнутых ресниц недоумевающе смотрели большие золото-карие глаза. К слову сказать, в ото момент мои собственные глаза тоже сильно округлились. Радужная оболочка незнакомца состояла из двух окружностей: медово-янтарная около зрачка постепенно переходила в темно-шоколадную у края. На первый взгляд парень был чуть-чуть постарше меня, в таком же серебристо-белом костюме, как у Риты.

Его светло-рыжие, как вечернее солнце, волосы завивались кудрями, спадая завитками на широкий лоб. Они блестели и переливались всеми оттенками золота – от медно-красных до ярко-желтых. Создавалось впечатление, что каждый отельный локон на его голове имел своей цвет и время от времени мог менять оттенок по собственному желанию. Красивое загорелое лицо было на одном уровне с моим, перемазанным в копоти и саже.

– Ты чей? – спросил он, все еще держа меня за плечи своими сильными мускулистыми руками, словно огромными железными тисками, – кто твой магистр?

Я глупо хлопал глазами и молчал, глядя, как под его белым трико играют стальные мышцы. У меня не было шансов даже против одной его левой руки! Через весь костюм незнакомца тянулись две широкие полосы золотистого цвета с каким-то загадочным металлическим оттенком. Может это и правда было чистое золото?

– Какой такой магистр? – тихо спросил я, один мой тапок тихо свалился на пол. То же самое грозились повторить и штаны.

Темные брови незнакомца поползли вверх, губы медленно расплылись в улыбке: в его неземных двухцветных глазах замелькало отражение моих белоснежных крыльев. Ого, он все-таки их заметил!

Неожиданно за его левым плечом появился какой-то толстый золотой шнур, он извивался и вился кольцами, словно змея.

– К тебе что-то прицепилось! – пробормотал я, схватился за конец «змеи», и со всей силы дернул на себя, – сейчас… оторву!

В ответ раздались ругательства, парень чуть не свалился с ног, в последний момент небрежно оттолкнув меня от себя. «Золотая змея» оказалась ни чем иным, как … его настоящим живым хвостом. На его конце я смог разглядеть что-то наподобие небольшого скорпионьего жала, и, если меня не обманывало зрение, оно было из чистого золота.

– Дурень! – заорал парень, сквозь стиснутые, от боли и злости, зубы.

– Извини! – ответил я и принялся оправдываться, – не знал, что у тебя есть хвост!

Я быстро обернулся вокруг, пытаясь понять, куда попал. Это была огромная, этажа три в высоту и еще больше – в ширину, пещера. Ее свод от пола до потолка, словно гигантские иглы, пронизывали белоснежные сталактиты и сталагмиты. Не зависимо от названия они с одинаковой яркостью излучали мягкий молочно-белый свет. В нескольких метрах от нас находился небольшой уютный фонтанчик: ключевая вода била прямо из груды светлых камней, смеясь, скатываясь по склонам, и убегала куда-то под землю.

– Ты – ангел? – спросил меня наивный, почти детский голос.

Рядом с загорелым златовласым мачо стоял невысокий худощавый паренек с огромными ярко-голубыми глазами и темной, как шоколад, кожей. Стоп! Его глаза тоже были двуцветными: ярко-голубыми внутри с фиолетово-синим кольцом снаружи. Это что, заговор?

Мальчишка выглядел на пару лет моложе меня. Его черные с металлическим блеском вьющиеся волосы были заплетены во множество тонких косичек и торчали в разные стороны. С головы до ног парнишка был завернут в огромное золотисто-коричневое полотенце, каждая складка которого переливалась яркими отблесками, словно фольга. Оно что, тоже золотое?

Но самым странным было то, что темнокожий паренек спросил меня на чистом английском, гулкое эхо разнесло по пещере его звонкий голос «Are you an angel?» Но я понял его, как на своем родном языке.

– А мои крылья-то? – улыбнулся я, – это… эмм… подарок!

Я мигом вспомнил Риту, и мое сердце екнуло: вдруг, она не сможет пройти сквозь этот глупый огненный портал без своих крыльев?

– Он не ангел, Олли, – ответил златохвостый парень в серебристо-белом трико, кивая в мою сторону, – он – ветер!

– Олли? – переспросил я, не удержавшись, – как девочка Олли из «Волшебника Изумрудного города»?

– Оливер! – быстро поправил темнокожий мальчик, возмущенно кутаясь в свое «металлическое» полотенце, – как Оливер Твист! А ты?

Неужели парень и правда думает, что я скажу ему свое настоящее имя? Ха! Чтобы потом он сдал меня директору?

– Алексей! – твердо соврал я, и собирался гордо добавить «Златоновский», но хвостатый парень меня ловко опередил.

– Тихо! – закричал он в панике, словно мы разбудили его в час ночи, – прекратите! Здесь, в Пармире, ваши настоящие имена должны быть никому не известны! Знание полного имени магира, данное ему при рождении, дает темным возможность использовать против него самые разные заклятия.

Имя – это как ключ к душе, секретный пароль, уязвимое место в броне.

– Значит, тебя зовут не Ясон? – разочарованно спросил Оливер, поворачиваясь к своему высокому приятелю. И, о, ужас, за ним тоже волочился по полу длинный черный хвост. Я бы спутал его со змеей, но на самом его конце вместо головы блестел и переливался всеми цветами радуги огромный четырёхгранный алмаз. Мне даже страшно стало, когда я представил его стоимость. Этот мальчишка таскает по полу целое состояние! Интересно, смогу ли я незаметно наступить ему на хвост и… так же незаметно оторвать драгоценный алмаз? А еще незаметней – выбраться отсюда?

– Нет, конечно, – ответил Ясон, вздыхая, он заботливо поправил на плечах младшего мальчишки золотое полотенце, – но я скажу тебе свое имя, Олли. Магистр должен доверять своему ученику. А затем мы выберем тебе псевдоним. Знаешь, как будет алмаз на латыни?

И тут меня осенило: то самое металлическое полотенце, которое укрывало плечи Оливера – это же мантия от белого костюма этого златовласого парня. Она как раз такого же цвета, как и полосы на его серебристом трико – благородно-коричневого оттенка с золотыми переливами. Конечно же, он – Ясон, ведь на его плечах лежит Золотое руно. Только почему он зовет себя магистром? И что это за место Пармир? И самое главное – кто такие магиры?

– Адамас, самый твердый камень в мире, – продолжал Ясон, глядя на Оливера так, словно тот был абсолютным чемпионом мира сразу по всем видам спорта, – алмаз в сотни раз прочнее моего металла. И дороже тоже. А я – золото.

Я открыл рот, собираясь что-то спросить, но в этот момент в коридоре безо всякого предупреждения прямо из воздуха появились яркие клубы огня. В лицо ударил горячий воздух, я тут же прикрыл глаза рукой и отпрянул на несколько шагов назад. Ясон и Оливер остались на своих местах.

Прямо из центра яркого пламени, как из пылающей печи, в пещеру выпрыгнул стройный рыжеволосый парнишка в очередном серебристо-белом, очевидно, очень модном здесь, трико. Правой рукой он держал в охапке девочку восточной внешности, на вид не более десяти лет. Узкие выразительные глаза теплого коричневого цвета, обрамленные густыми черными ресницами, блестели от любопытства. Рваная стрижка, длинная челка, прямые волосы терракотового цвета.

В левой руке он крепко сжимал ладонь второй девочки, как две капли воды, похожей на первую. К счастью или к сожалению, но хвостов я ни у кого не заметил.

– У тебя тоже двое, Яс? – быстро заговорил старший, его огненно-рыжая шевелюра, казалось, пылала ярче, чем мантия, к тому моменту целиком объятая пламенем, – только представь: мои взорвали полицейскую машину…

Я, как самый ответственный и вменяемый из всех присутствующих, бросился к горящему парню и со всей силы толкнул его в ближайший фонтан, дабы спасти бедняге жизнь. Восточные близняшки, одна из них была в темном школьном костюме, другая – в юбке и белой блузке, быстро разбежались в стороны. Они синхронно закричали и уставились на мои крылья.

После громких ругательств, грохота камней, яростного шипения воды и воплей рыжеволосый парень снова встал на ноги, его мантия погасла, целая и невредимая, как и ее разозленный хозяин. Она была теперь ярко-красного цвета и светилась, как только что потухшие угли.

– Ты спятил? – закричал рыжий, его пронзительно-голубые глаза, ничем не похожие на человеческие, были полны недоумения и гнева, – мне теперь придется день сохнуть! Где твой магистр?

– Мой кто…? – тихо переспросил я, уставившись на его вертикальные кошачьи зрачки – внутри каждого пылало крохотное пламя, – что?

Локон за локоном, словно фильм, перематываемый в убыстренном режиме, огненно-рыжие волосы парня высыхали, приобретая прежний блеск и жар, они светились все ярче и ярче, словно разгоравшееся пламя. Однако его красная мантия на этот раз так и не вспыхнула.

– Полегче, Макс, – успокоил его Ясон, зачем-то пряча свой хвост за спиной, – новичок просто нервничает. Он хотел спасти тебя от огня.

Я интенсивно закивал головой, подтверждая последние слова златовласого парня. Мои сожженные джинсы теперь превратились в черные шорты, которые я еле-еле удерживал в надетом положении обеими руками. За моей спиной по-прежнему ярко сияли два белоснежных крыла. Словно поджаренный ангел, весь в саже и копоти, я стоял с разноцветным коралловым ожерельем на шее, переминаясь с ноги на ногу в мягких домашних тапочках.

– Не понимаю, как он смог пройти сквозь портал без щита? – кивнул в мою сторону Ясон, при каждом движении его золотые кудри сияли, как металлические, – как вообще он смог открыть его без помощи магистра?

Я глупо пожал плечами, виновато опустил глаза и сделал вид, что внезапно очень заинтересовался своими домашними тапочками. Неожиданно на мои плечи опустилось что-то мягкое, но безумно тяжелое – Оливер накрыл меня золотисто-коричневым плащом своего старшего. Я громко крякнул, прилагая все усилия, чтобы удержаться на ногах. Мои колени подкосились и опасно задрожали.

– Извини! – пробормотал Олли, его голубые глаза стали, если такое только возможно, еще больше и ярче, – я просто устал смотреть, как ты стоишь тут полуголый.

Шоколадный мальчишка быстро забрал тяжеленую мантию, в его крепких руках она, казалось, весила не больше обычной тканевой накидки.

– Это был мой щит, – добавил он, передавая плащ его истинному хозяину – Ясону, а сам остался в светлых шортах и цветной рубашке, и продолжил, – тяжелый и прочный, как металл. Именно он защитил меня от пламени портала.

– А моим не нужен был никакой щит, – гордо заявил Макс, глядя на своих восточных близнецов и, кажется, совершенно их не различая, – Наоми и Акира лихо поджарили демона третьего уровня. Еще чуть-чуть и темные снова выставят нам претензии: мол, мы воруем их первоклашек. Кто не успел, тот опоздал!

Акира (а, быть может, Наоми) поправила костюм и сделала шаг вперед:

– Этот парень… демон хотел забрать мою сестру! – смело сказала девочка, звонким, как колокольчик, голосом, она повернулась к Максу, – мы пошли с тобой только потому, что ты один смог его остановить.

– Молодец! Умная девочка! – похвалил рыжий, его глаза мерцали и переливались, как горящее синее пламя, – светлые всегда сильнее. И умнее тоже.

– Я мальчик! – возмутился ребенок, его острые вертикальные зрачки расширились, – Акира – мужское японское имя!

Лицо рыжего парня от стыда стало таким красным, что практически слилось с цветом его волос. Японский мальчик остался весьма доволен такой реакцией, но все равно ожидал официальных извинений. И они непременно бы последовали, если в самый последний момент в пещере прямо из воздуха не возникла яркая вспышка света. Из ее центра появилась знакомая фигурка Маргариты, ее лицо было бледным, как мел, а большие лазурные глаза наполнены слезами и ужасом. Она очень удивилась и почти облегченно улыбнулась, когда заметила меня.

– Я думала ты погиб… – только и успела произнести девчонка.

Неожиданно вокруг ее шеи несколько раз обернулся какой-то темный тонкий металлический шнур. Рита вскрикнула и резко дернулась назад, беспомощно хватаясь руками за окровавленное горло.

Пещеру снова озарила яркая вспышка, и из ее середины материализовалась вторая стройная девушка с настоящими серебряными волосами, собранными в стильное каре. Серые с холодным металлическим оттенком глаза смотрели смело и безжалостно. Сзади блестящей змеей извивался тонкий заостренный хвост. Не к добру!

– Шаг – и одним ангелом станет меньше! – заявила незваная гостья, вокруг ее правой руки был намотан блестящий, словно алюминиевый, хлыст, конец которого так жестоко обернулся вокруг шеи Риты, – назад!

Но ее никто не слышал. Макс тут же загородил собой близнецов, его мантия ярко вспыхнула, будто ее облили бензином. Ясон же ловко снял с Оливера свой металлический плащ и накинул себе на плечи, тот мигом обернулся блестящими золотыми доспехами. Теперь он стал настоящим героем греческих мифов. Размахивая неизвестно откуда взявшимся золотым мечом, крепко зажатым в его правой руке, парень со всех ног бросился на блондинку возле Риты.

Та всего лишь резко опустила свою левую руку, раздался громкий щелчок. В воздухе сверкнула, словно жестокая молния, вторая длинная металлическая плеть. Макс успел быстро пригнуться, однако, остальным повезло меньше. Словно нож масло, острый, как бритва, хлыст расколол пополам меч Ясона и прорезал его золотые доспехи насквозь, сильно задев грудь и плечо. Парень бы лишился руки, если бы на пути смертоносной плети неожиданно не возник Оливер. На его правой, шоколадного цвета, щеке зарделась ярко-красная полоса. Он резко согнулся от боли, схватившись ладонями за лицо, хвост с алмазным наконечником так и тащился сзади позабытым ненужным грузом. Ясон, зажимая раненую грудь, с грохотом завалился на пол, драгоценный металл обагрили реки крови.

– Я же просила не двигаться! – оправдывалась сереброволосая незнакомка, крепче сжимая окровавленный хлыст вокруг горла несчастной Риты, – вы забрали нашего первоклашку! Отдайте, или эта простофиля умрет!

– Сама ты простофиля! – возмутился Макс, кидая свой горящий плащ прямо под ноги демонице – вокруг нее и ее заложницы тут же вспыхнуло яркое огненное кольцо, – Марго – светлая! Ты нарушишь Вечный Кодекс и попадешь в Тартар на сотню лет, если хоть пальцем ее тронешь!

– Рыжий! Ты, кажется, забыл, какой сегодня день? – усмехнулась белобрысая, на ее черном костюме-трико блестели семь полос металлического платинового цвета, – сегодня мы собираем «новый урожай» из детей индиго. Все, кто не достанется вам – пополнят наши ряды. От рассвета до заката солнца перемирие между силами тьмы и света не действует, выживает сильнейший. И раз уж вы так любезно открываете свои порталы, то будьте рады и новым гостям.

– Что ты сделала с ее крыльями, ведьма? – закричал Макс.

– Гера, красавчик! – гостья с ехидной улыбкой переступила через огненное кольцо, потащив за собой задыхавшуюся Риту, – не старайся. Твой фейерверк не причинит мне вреда. Мой металл – платина, а плети сделаны из чистого титана. Увы, у вас нет другого выхода, как отдать одного первока мне.

– Я – алмаз! – гордо выпрямился Оливер, на его правой щеке блестел свежей кровью порез от хлыста, – и я тверже тебя!

В правой руке парень держал свой безжизненный хвост, на его конце ярко блестел граненый камень, доказывая слова своего юного хозяина.

– Олли, нет! – простонал Ясон, он сидел на полу, завернутый в свой порванный блестящий плащ. Золотая ткань жадно впитывала кровь.

В воздухе снова мелькнул хлыст, на этот раз он ударил Оливера по ногам, обернувшись чуть ниже его колен. Бедняга с криком упал на пол.

– Не дергайся, малыш! – предупредила Гера, направляясь к парню, но тут же остановилась, как вкопанная, – что за дела? Брось свои шутки, рыжий! Ты не в моей температуре.

Вокруг Оливера моментально вспыхнуло широкое огненное кольцо, за считанные секунды его пламя резко выросло и поменяло цвет с рыже-красного на ярко-голубой. Макс стоял и улыбался, держа за руки своих японских близнецов. Трое представителей народа огня сложили свои усилия, увеличив температуру пламени ровно в три раза.

– Похвально! – огрызнулась Гера, подходя вплотную к бледной, как мел, Рите, – значит, Марго сейчас станет на голову короче!

– Стой! – закричал я, прижимая к своему горлу осколок меча Ясона, пусть золото – мягкий металл, но это лезвие было наточено острее бритвы, – я пойду с тобой! Отпусти Марго или я… я проткну свое горло! Я смогу!

В ответ на мое храброе заявление Гера лишь громко рассмеялась:

– Мне нужен металл или камень, а не жареный цыплёнок с ощипанными перьями! – усмехнулась она, оглядев меня презрительным взглядом с головы до тапочек, и повернулась к Оливеру, – я забираю свой алмаз!

– Это не мои крылья! Марго дала мне их, чтобы я прошел сквозь портал, – открыл я горькую правду, и тут же добавил частицу сладкой лжи, – я… металл!

– Что?! Ты? – удивилась блондинка, ее большие серые глаза заблестели, зрачки расширились от удивления, все присутствующие затаили дыхание, не веря своим ушам, – и кто же ты в таком случае?

А вот это был очень коварный вопрос из пятого класса химии, на который я сейчас был крайне не способен ответить. Какой же из всех металлов самый тяжелый и тугоплавкий? А, может быть, просто редкий и дорогой?

– Я… я – сталь! – последовал мой неуверенный ответ, все молча переглянулись, – да, это я!

– Сталь – это сплав, идиот! Железо с углеродом! – прошипела Гера, накручивая плеть на свое левое запястье, – а среди магиров элементы все чистые. И не лги мне, что ты первый мальчик-полукровка в Пармире!

– Я не вру, девочка-полудура! – огрызнулся я, подходя к ней на пару шагов ближе, – я знаю секрет, как слить два элемента в один. Получить новый сверхпрочный материал. Я пойду с тобой и расскажу все, как только ты отпустишь Ри… Марго!

От нервного напряжения, я едва не забыл, что мне нельзя выдавать имя Маргариты. В Пармире имя могло быть использовано против своего хозяина.

– А где доказательства, умник? – спросила блондинка, недоверчиво хмурясь, серебряные глаза заблестели интересом, – эй, малыш, полегче!

Увлеченный разговором, я слишком сильно прижал осколок золотого меча к своей шее: лезвие тут же прорезало кожу, на пол посыпались теплые алые капли. Я резко отвел тяжелый осколок в сторону, весом не менее двух килограмм, едва не выронив его из своих рук, скользких от крови.

– Отпусти Марго! – твердо сказал я, стараясь выглядеть, как можно спокойней и уверенней, и протянул вперед открытую правую ладонь, – дай мне свой кнут, и я…, – мой голос предательски замялся, совершенно не зная, как продолжить данную фразу, – и я… солью титан с золотом!

Наступила полная тишина, все молча переглядывались друг с другом. Гера не сводила с меня своих пронзительных серых глаз, полных недоумения и недоверия. Я отвел взгляд на ее черный костюм: странно, он был сшит по такому же принципу и фасону, как и белые у остальных. Кажется, тут была особая мода на трико и разноцветные полосы через правое плечо. Их, по-видимому, было больше у тех, кто был сильнее и… злее.

Я безуспешно пытался вспомнить хоть что-то из учебника неорганической химии для средней школы. Мы изучали его уже второй год! Все, что я помнил – огромная разноцветная молекула воды на его обложке. Ну, хотя бы что-то.

Гера приняла решение: быстро освободила шею Риты от колец своего титанового хлыста и небрежно отпихнула от себя заложницу. Бедняга все еще сжимала руками горло, на шее пестрели рваные порезы, по серебристо-белому костюму скатывались свежие капли крови. Блондинка заплатит за это!

– Даю тебе три минуты, цыпленок! – резко сказала Гера, бросая окровавленный хлыст в мою сторону – я смог поймать его руками лишь со второй попытки, – время пошло!

С последними словами она резко подняла свою левую руку, и вокруг моей шеи мигом обернулся второй титановый хлыст.

О, чудо! Моя больная голова не слетела с плеч, а на коже не осталось ни одной царапины. Острое кольцо металлического хлыста легло прямо поверх кораллового ожерелья. Того самого, что, как выяснилось, подарил мне домовой. Каким-то невероятным образом хрупкий коралл оказался гораздо прочнее самого титана. Быть может, чудеса и правда случаются. И даже со мной!

Не зная, что делать, свободной рукой я взялся за блестящий конец хлыста, что скрутил мое горло.

– Две минуты, цыпленок! – объявила Гера, жмурясь от зайчиков, которые отражало золото в моих руках, – я жду!

Перед моими глазами друг за другом пролетали школьные уроки химии: разговоры, записки, выговоры… Ни слова полезной информации!

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и спрятаться от недоумевающих взглядов остальных. Кажется, самое время заняться тем, чем я обычно занимался на всех уроках – импровизировать.

– Минута, цыпленок!

Стальное кольцо на моей шее заметно сжалось, я слегка приоткрыл глаза, чтобы незаметно наблюдать за Герой. Девчонка сложила обе плети в левую руку и нетерпеливо поправила правой свою серебряную челку. Незаметно ее глаза мелькнули в сторону Макса. Я молился про себя, чтобы рыжий как-нибудь ее отвлек. Подмигнул или показал язык.

– Тридцать секунд, цыпленок!

– Тебе необязательно это делать, Кольт! – закричала Рита, кое-как с помощью своего волшебного лоскутка ей удалось остановить кровь, – ты ничем мне не обязан!

– Кольт? – усмехнулась Гера, ее холодные черты лица мигом потеплели, – это твое настоящее имя, да? Похоже на марку носков. Что ж, двадцать секунд, Кольт!

Я сконцентрировался, открыл глаза и… со всей силы резко дернул за хлысты. Титановые плети мигом вылетели из рук ничего не подозревающей хозяйки, громко застучав по каменному полу. Мои ладони оказались изрезаны в кровь чуть ли не до самых костей. От боли темнело в глазах.

– Идиот! – процедила Гера сквозь зубы, я, не помня себя от боли, бросился бежать, – стой! Я убью тебя!

Макс, на мое счастье, среагировал быстрее всех. В его правой руке откуда-то появился небольшой, но яркий огненный шар. Он мелькнул в воздухе, словно крохотная комета, угодил прямо в плечо Геры и тут же рассыпался тысячами ярких искр. Демоница остановилась, рыча от гнева. Хотя на черном костюме не осталось и пятнышка, ее серебряные волосы теперь торчали во все стороны в стиле отличного ершика для унитаза.

За спиной Геры раскрылись огромные черные, как у летучей мыши, перепончатые крылья. Вокруг нее по полу застрелились темные круги дыма, постепенно они поднимались все выше и выше, целиком окутывая нее.

– Мы еще встретимся, Кольт! – прошипела Гера, недвусмысленно проведя большим пальцем полосу вдоль своего горла, – и очень скоро…

Его заостренный ноготь был окрашен серебристо-металлическим лаком, а на второй фаланге блестело широкое платиновое кольцо.

– Темные должны собирать своих перваков ночью! – закричал ей вдогонку Макс, – передай это остальным!

В этот момент черный дым окутал Геру с ног до головы, в следующую секунду она исчезла, словно и вовсе здесь не появлялась. Я навсегда запомнил ее последний взгляд: острые холодные глаза, полные ненависти и гнева. Кажется, мы еще встретимся…

– Неплохо для первоклашки! – громко сказал Макс, одарив меня восхищенным взглядом, и тут же обернулся к Рите, – держись, я уже позвал помощь! Где тебя угораздило потерять свои крылья?

– Я… не теряла их…, – раздался тихий голос пострадавшей, она ощупывала свое горло, сжимая в руках багровый от крови лоскуток ткани, – они просто…

Пройдя через портал, девчонка сильно изменилась: яркие лазурные глаза тоже стали двухцветными – светло-голубыми у зрачка и цвета индиго снаружи. Никто так и не узнал, как она собиралась объяснить отсутствие своих крыльев. В этот момент в центре пещеры прямо из камня забил высокий фонтан, он буквально взорвался тысячами блестящих брызг, окатив лежащего рядом Ясона с ног до головы чистой ключевой водой. Я успел отпрянуть в сторону, едва не поскользнувшись на каком-то небольшом, круглом и твердом предмете. Пользуясь моментом, что внимание остальных было целиком устремлено только на портал, я резко присел. На каменном полу блестела какая-то металлическая штучка.

– Золото! – пробормотал я себе под нос и быстро схватил находку, не зная, куда ее спрятать – увы, все мои карманы сгорели в портале, – это же наконечник хвоста Ясона! Гера сбила его своим хлыстом! Класс!

Кто-то в этот момент подумал бы о беззаботной роскошной жизни, но только не я. Все это золото пойдет на то, чтобы купить небольшой быстроходный катер, снарядить его всем необходимым и отправиться на поиски моего отца. Не теряя времени, я запихнул драгоценность в свой левый тапок и быстро выпрямился, пытаясь наверстать, что пропустил. Перед нами стояла высокая белокурая девчонка в очередном серебристо-белом костюме с двумя зелено-синими, как морская волна, полосами.

Странно, но ее густые длинные волосы с легким нежно-голубым оттенком были насквозь мокрыми, словно она только что вернулась из-под проливного дождя. Я крепко схватил холодные рукояти плетей, на случай, если новенькая вздумает нас атаковать.

– И на минуту вас оставить нельзя! – ахнула она, подбегая к сидящему на полу Ясону, парень оперся спиной на камни фонтана, – что произошло?

– Демон… седьмой уровень! – ответил Макс, – Гера приходила за первоклашками, получила промеж ушей.

Следом за вошедшей появилась девочка-школьница, чуть помладше меня, со светлыми, практически белыми волосами, вьющимися в разные стороны мелкими кудряшками, словно миллионы тонких крученых проволочек. Она испуганно уставилась на меня своими светло-голубыми глазами, тоже двуцветными, из-за больших очков в белой пластиковой оправе. Я спрятал плети за спину и попытался улыбнуться, как можно теплее и дружелюбнее.

Незаметно ко мне подошла Рита и заботливо укрыла мои плечи, перепачканные в саже, своей небесно-голубой мантией. Она тихонько произнесла мне на ухо:

– Спасибо тебе, Ник.

– Всегда, пожалуйста! – бойко ответил я, пытаясь вытереть окровавленные руки об остатки своих обугленных джинсов, – обращайся!

– Без сарказма! – нахмурилась Рита, – я боялась, что ты погиб! Сгорел в портале!

Но я не обращал на нее внимания. В то время я вообще мало кого замечал кроме Анжелики. Это было очень зря…

– Я бы справился с Герой, не будь у нее этих проклятых плетей! – оправдывался Ясон, он уже стоял на ногах, промокший насквозь, но целый и невредимый, – спасибо, Софи, я в порядке. Где мой меч?

– Успокойтесь, Ваше Благородие! – передразнил Макс, драматически закатывая свои голубые зрачки, – Гера не украла твои побрякушки. Слишком тяжелые и хрупкие.

– Это оружие, а не побрякушки! – возмутился «золотой» мальчик, подбирая валявшийся у моих ног золотой осколок, – я – металл!

Восточные близнецы захихикали, Софи нахмурилась, а я попытался утешить парня, над которым все так напрасно подтрунивали.

– Слушай, Яс, – тихо сказал я, стараясь, чтобы только он один мог меня слышать, – ты – самый классный металл на свете! Золото правит миром, лишь один его блеск сотни раз менял человеческую историю! И если ты отдашь мне этот маленький осколок своего меча (тут больше, чем два килограмма!), то я буду восхвалять твое имя до последних своих дней!

– И это говорит тот, у кого в руках платиновые плетки! – вставил Оливер, он, кажется, тоже проявлял интерес к дорогим металлам.

– Титановые, а не платиновые, – грустно поправил Ясон и повернулся ко мне, – я не отдам тебе свой меч, хоть и мягкий, он все равно – оружие. И это не то золото, что так любят люди. Здесь самая высшая проба.

– Ну, хотя бы половину этого осколка! – клянчил я, тайно радуясь, что его обрубленного хвоста, кажется, никто не замечает, – пожалуйста!

– Нет!

От досады я заскрипел зубами: столько добра зря пропадает.

– А вы никогда не думали, что с вашими способностями пора завоевать мир? – выпалил я сгоряча, – вы все станете миллиардерами!

Мгновенно в пещере наступила абсолютная тишина. Все, как один, обернулись в мою сторону, словно я громко непристойно выругался.

– За это ты можешь попасть в Тартар на сотню лет! – серьезно сказал Макс, его глаза потемнели, – мы ничего не слышали, ты ничего не говорил.

– Покажи мне свои ладони, завоеватель! – раздался требовательный голос Софи, она стояла рядом и скептически осматривала меня своими зелено-голубыми глазами, цвета морской волны, – смелее. Жду.

Я виновато улыбнулся и замер на месте, как вкопанный. Из-под ее мокрых прядей случайно высунулось маленькое и аккуратное ухо. Оно было заострено вверх, как у эльфа.

Девчонка быстро схватила меня за руки: по моим изрезанным ладоням разлилось приятное мягкое тепло, словно я подставил их под струи воды. Точнее – сильнейшего обезболивающего! Боль и зуд постепенно уходили, кровь исчезала. Я блаженно закрыл глаза, но именно в этот момент Софи зачем-то отпустила мои руки:

– Хорошего понемногу! Шрамы пока останутся.

Я удивленно взглянул на свои ладони: вместо глубоких порезов их пересекали грубые белые рубцы. Словно после ранения прошло не пять минут, а пару лет. Нет, это уже не магия, это – настоящее волшебство!

– Спасибо, зеленоглазая! – улыбнулся я, но моя спасительница уже повернула свою мокрую белокурую голову в другую сторону.

– Попытки завоевания мира, как и любое грубое нарушение перемирия между светлыми и темными силами, наказывается смертью, – тихо сказала мне на ухо Рита, – человечество будет жить спокойно, пока существует этот баланс. Кроме того, нас, магиров, слишком мало…

– Темные и светлые магиры? – переспросил я, мне порядком надоели все эти загадки и странные понятия, – кто это?

– Ангелы и демоны, – объяснила Рита, – противоположные силы.

– И в чем же различие? Откуда вы все беретесь?

– Очень просто, все дети индиго, попавшие к нам, магирам света, будут обучаться в нашей академии и станут светлыми, нас еще называют ангелами, – ответила она, не сводя с меня своих лазурных глаз, – остальные достанутся темным, и значит, станут демонами.

– Все в сборе? – громко уточнил Макс, прерывая наш разговор, и добавил, – тогда в Колизей!

Я развернулся, чтобы задать Рите несколько сотен вопросов, но в этот миг в пространстве возникли уже хорошо знакомые языки пламени. Все присутствующие замерли на месте, готовясь к очередной атаке темных. Я планировал сбежать подальше и спрятаться получше. Но все оказалось гораздо интереснее…

В центре пламени материализовалась стройная фигурка высокого парня. Блестящие иссиня-черные волосы слегка растрепались, но было хорошо заметно, что до прохождения через портал они были аккуратно зачесаны назад. На нем был некогда элегантный дорогой, теперь же полностью черный, щедро обсыпанный пеплом, костюм.

Он осмотрел присутствующих удивленно-раздраженным взглядом холодных голубых глаз, тоже раздвоенных, как у остальных. Их радужная оболочка была настолько широкая и яркая, что она практически сливались с белизной глазного яблока.

– Ты! – он почему-то остановился на мне и подозрительно сощурился, словно я задолжал ему крупную сумму денег, – опять ты? Откуда? Как?

Я винил во всем происходящем чужие крылья за моей спиной. Любой бы подумал, что попал на небеса, увидев перед собой перемазанного в саже ангела в домашних тапочках.

– Ты еще кто, парень? – поинтересовался Макс, его синие глаза заблестели интересом, а рыжие волосы снова вспыхнули, – откуда?

Но вошедший решил ничего не отвечать. Моя правая рука резко заныла от запястья до локтя, словно по ней пробежала электрическая волна. Я схватился за то место, где остались следы от клыков Лекса.

– Кто вы? – требовательно спросил новенький, сжимая руки в кулаки и готовясь к наступлению, – где я?

Но тут он заметил, в какую полную негодность пришел его дорогой костюм и громко ахнул, а затем выругался. Забыв обо всем на свете, мальчишка задрал свой левый рукав: оттуда посыпался белый пепел, следом на пол выскочил обгоревший кожаный ремешок.

– Проклятье! Мои часы! Это был Ролекс! Костюм! Отец убьет меня!

Парень готов был заплакать, лихорадочно шаря в обугленных карманах и ничего там не находя. Пещера наполнилась его воплями и вздохами.

– Часы! Это было золото!

– Ненастоящее! – ответил Ясон, скептически разглядывая белый пепел на полу, – дешевый сплав или слишком низкая проба. Портал не пропускает искусственные сплавы…

– Низкая проба? – пробормотал голубоглазый, убирая со лба иссиня-черные, словно выкрашенные чернилами, пряди, – но отец говорил… он обещал…

С последними словами побледневший парень полез под полу своего прожженного пиджака и достал оттуда тонкую золотую цепочку с висящим на ней маленьким серебристым кольцом. Все присутствующие, сгорая от любопытства, синхронно сделали шаг вперед. Однако разглядеть таинственное кольцо никто так и не успел: черноволосый парень спрятал его под полами пиджака, бормоча себе под нос что-то про «фальшивую» жизнь.

– Второкурсникам нужно личное приглашение в Колизей? – раздался звонкий мелодичный голос молодой девушки с красивыми восточными чертам лица и ярко-лиловыми волосами, тона цветущей сакуры, – долго вас ждать?

– Мастер Линг, мы только что отбили новичка у Геры! – гордо выпрямился Макс, его щеки порозовели, а мантия снова вспыхнула пламенем, – демон седьмого уровня, элемент – платна.

Девушка мысленно пересчитала нас своими медово-карими глазами с острыми вертикальными зрачками и облегчено вздохнула: все живы. На ней был стандартный серебристо-белый костюм с семью ярко-красными полосами, сзади развевалась мантия такого же цвета. На правом плече сидела птица, величиной не больше вороны. Я тихо ахнул. Ее огромные круглые глаза были черными, как угли, а оперение ярко пылало, словно бедняга только что выскочила из костра. На каменный пол, кружась, летели горящие искры.

– Седьмой уровень? Это невозможно. Если только… Кто из вас до сих пор не научился закрывать за собой порталы? – ее двуцветные золотистые глаза остановились на мне, затем быстро перепрыгнули на новенького черноволосого парня, – лишний новичок? Как тебя зовут?

– Алекс… андро, – пробормотал тот, делая подозрительную паузу между слогами, затем вежливо добавил, – Александро, Мастер Линг.

– Можно просто Лиу, Алек, – улыбнулась девушка, феникс на ее плече склонил горящую голову на бок и захлопал черными блестящими глазами, – с этой минуты я – твой магистр.

– Темные магиры и светлые магиры… Похоже на две какие-то супер расы. Темные ходят в черных костюмах, зовут себя демонами. Светлые – в белых, уверены, что они – ангелы. Чем больше полос на трико, тем выше уровень и сила магира. Жаль, что у моей Ритки только две полосы – начинающая, совсем чайник. Те, кто с хвостами – металлы или алмазы. У некоторых есть крылья и плети, в основном у темных. Те, у кого кошачьи глаза с вертикальными зрачками могут вытворять фокусы с огнем. На их трико ярко-красные полосы, мол, держитесь от нас подальше. Голубоглазые и мокрые с заостренными, как у эльфов, ушами – отличные доктора. На их костюмах зелено-синие полосы и такие же мантии за плечами. Кажется, это воядные. А остальные, которые с крыльями, как моя Рита, просто… просто… блондинки!

– Что ты там бормочешь себе под нос? – спросила Марго, она шла рядом и держала руку у меня на плече, – какие еще блондинки?

Я промычал что-то нечленораздельное. Мы шли по бесконечно длинному коридору пещеры, освещаемой молочно-белыми сталагмитами и сталактитами. На стенах были какие-то инопланетные символы и нечитаемые надписи, кое-где возле поворотов попадались странные статуи – кентавры, сфинксы, минотавры и даже – фонтаны с русалками.

Впереди шла Мастер Линг, указывая нам путь. Рядом с ней послушно шагал на своих длинных ногах Александро, быстро оглядываясь по сторонам, словно запоминая дорогу. Он то и дело заправлял густые иссиня-черные волосы за свои аккуратные заостренные уши. Пару раз мальчишка посмотрел на часы, точнее на свое перепачканное в саже запястье – туда, где они были раньше, до прохода через портал. Скучает по отцовскому подарку…

И почему же я не сгорел в портале? Во мне ведь нет ни капли магии. Никогда не было! И я совсем не изменился, пройдя сквозь него: хвост не вырос, уши не заострились, глаза не окосели, мозгов не прибавилось. Даже крылья за моей спиной и те были Ритиными. А может быть я уже мертв и попал в… Нет! Это точно не рай!

Обремененный такими мыслями, я достал из карманов, точнее из того, что от них осталось, свои руки и посмотрел на ладони, которые всего пять минут назад были изрезаны в кровь. Сейчас же на коже были еле заметные белые рубцы и… иссиня-черный тонкий волос. Чей он? Как он сюда попал?

– Болят? – тихо спросила Рита, глядя на мои шрамы.

– Ерунда! – ответил я, быстро сдул с ладони странный черный волос и снова засунул руки в карманы того, что раньше звал своими старыми джинсами, – главное, что голову не оторвали!

За Лиу с Алеком шел рыжий Макс, крепко держа за руки своих близнецов, словно боясь их потерять. Странно, но их одинаковые пушистые головы теперь стали на несколько оттенков теплее и «рыжее». Они будто брали пример с огненной вихрастой шевелюры своего магистра.

Дальше была наша с Ритой очередь, я старался не отставать, хромая на левую ногу – там у меня лежал в тапке золотой наконечник хвоста Ясона. Лазурная мантия на моих плечах, легкая, будто крашеный воздух, доходила почти до пола и отлично скрывала мою хромоту. Более того, мои крылья, словно сделанные из яркого света, послушно торчали за спиной, пробивая насквозь мою сверхъестественную накидку. Интересно, что это за ткань? Под ней я кое-как умудрялся придерживать остатки своих сожженных джинсов.

За нами шли Ясон с Оливером, они постоянно о чем-то перешептывались и хихикали, как девчонки. Наверное, Яс учил новичка правильно вилять хвостом.

– Всегда зови меня Марго, – наклонилась ко мне Рита, – это мой ник в Пармире. Свое имя нужно хранить в секрете, иначе демоны тебе покоя не дадут. Отныне говори всем, что ты – Кильт.

– Кольт! – возразил я, – как пистолет!

– Как револьвер, – поправил Макс, обернувшись, его близнецы переглянулись и громко захихикали, – кильт – это шотландская национальная юбка!

Я хотел отвесить ему пинка, но не стал, вовремя вспомнив, что обут в домашние тапочки. Не очень хотелось собирать их по всей пещере.

– А почему здесь все такие… странные, – перевел я тему подальше от юбок, – глаза, уши, хвосты. Отсутствие чувства юмора и прочее?

– Четыре стихии – четыре народа магиров, – ответила Рита, – Макс – огонь, Софи – вода, Ясон – земля, я – воздух, и ты, между прочим, тоже.

Я нахмурился, пытаясь воспринимать информацию серьезно. Вроде действительно все было так, как она говорила: у каждого из этой разношерстной компании был свой особый дар и просто нереальные способности. У всех, кроме меня. Вот так всегда…

Неожиданно мы уперлись в высокую гладкую стену из белого мрамора с хорошо знакомым мне круглым светящимся порталом, окруженным четырьмя каменными статуями. Их глаза уже горели, внимательно рассматривая пришедших, а окно в стене мерцало, переливаясь всеми цветами радуги, – проход был открыт.

– Быстрее! – скомандовала Мастер Линг, – посвящение уже началось!

Она схватила за руку растерянного Александро, и они вместе исчезли в портале. Следом за ними испарились и мокроволосая Софи со своей кудрявой подопечной. У меня началась паника:

– Нет! Только не туда! – закричал я и резко отпрянул назад, пытаясь вырвать свою ладонь из Ритиной, – я жить хочу! Спасите! Помогите!

Пытаясь развернуться, я столкнулся своим затылком со лбом идущего позади Ясона и вдобавок ко всему наступил Оливеру на хвост.

– Это внутренний портал! В нем нет огненного барьера! – заявила Рита, хватая меня за плечи и тем самым удерживая на ногах, – ты не сгоришь!

Макс усмехнулся и взял за руки своих вечно улыбающихся близнецов:

– Ждем с той стороны!

Троица тут же исчезла. Мне, вдруг, стало стыдно, что я такой взрослый, а поднял столько шума.

– Мой хвост! – воскликнул Олли, снова сжимая алмазный наконечник в руках, – я его почувствовал! Он живой!

– Скоро ты научишься им пользоваться, – ответил Ясон, виляя в воздухе своим золотым, хоть и обрубленным, – вперед!

И они тоже скрылись в переливающемся «озерце» портала.

– У тебя на плечах моя мантия, ты не сгоришь, – снова принялась объяснять Рита, смотря на меня, как на маленького глупого ребенка, – не бойся! Она сбережет тебя! Да и крылья помогут, как в первый раз!

Я закатил глаза и развернулся к порталу, чувствуя, что просто так мне отсюда не выбраться – придется идти до конца. Но надеюсь, что впереди всегда найдется момент, когда можно будет незаметно удрать, прихватив с собой на память несколько драгоценных сувениров.

– Только после вас, леди! – улыбнулся я Рите, вежливо пропуская ее вперед.

– Магия подобна электричеству, это такая же мощная неудержимая энергия, невидимая и не осязаемая. С ее помощью можно, как создать, так и разрушить. Испокон веков в мире людей рождаются дети индиго, наделенные даром четырех стихий – воды, огня, земли и воздуха. Они могут делать то, что не по силам обычным людям. Видеть реальность, которую не видят остальные – Пармир или параллельный мир. Они красивы и бессмертны, но их очень мало. Это магиры. Светлые, дети солнца, созидают и восстанавливают. Их крепость Люксард находится на вершине самой высокой горы. Темные, дети луны, наоборот разрушают, ломают и уничтожают, чтобы светлые на месте старого могли создать новое. Их замок Одорак стоит на дне самой глубокой пещеры. Одни зовут себя – ангелы, другие – демоны. Ангелы сильнее всего днем, когда светит солнце, демоны – ночью, особенно в полнолуние. – Прямо добро и зло в маскарадных костюмах! – подумал я, переминаясь с ноги на ногу.– Тот, кто видит в темных магирах лишь зло, сильно ошибается. Даже энергия разрушения может быть использована в мирных целях. Спешу заметить, что почти все самые жестокие и коварные злодеи появлялись среди светлых. Хоть темные и сильнее нас: ломать гораздо легче, чем строить.– Да уж, – думал я про себя, – кажется, мне к темным магам…– В конце каждого столетия по всей Земле рождается несколько детей индиго. В заведомо определенный день ангелы и демоны собирают своих новичков. Светлые должны делать это днем, темные – ночью. Но одаренных детей индиго так мало, что за каждого из них между Люксардом и Одораком идет борьба не на жизнь, а на смерть. В зависимости от того, кто найдет новичка первым, в тот лагерь он и попадет. Все честно.– Мда… – раздался мой тяжелый вздох.

Пройдя сквозь портал во второй раз, я нисколько не обгорел, даже, наоборот, по моей коже пробежали мурашки от свежего легкого холодка. Рита, как самая добросовестная старшая, ни отставала от меня ни на шаг. Одновременно мы очутились на широких каменных ступенях, сильно затертых временем и тысячами ног. Колизей был очень похож на настоящий, тот, что находился в Риме. Только этот выглядел гораздо целее и более впечатляюще. Это была огромная выдолбленная в мраморной скале воронка величиной с современный футбольный стадион. Сотни подростков стояли на каменных ступенях, спускающихся к круглой сцене, засыпанной белым чистым песком, словно с далекого морского пляжа.Высоченный потолок подпирали четыре объемные круглые колонны, состоящие из ничего иного, как из чистого яркого света. Одна – лазурно-голубая, как безоблачное чистое небо, рядом – зелено-синяя, словно морская волна, третья, самая яркая, – настоящий огненный столб, и последняя, серебристо-металлическая просто-напросто отражала свет трех остальных. И что-то мне подсказывало, что работали они вовсе не от электричества. Все четыре колонны соединялись в центре потолка, образуя над сценой четырехконечную разноцветную звезду. Выглядело все жутко красиво и таинственно, и скорее всего – очень дорого.Мы стояли под самой последней металлической колонной в центре разношерстной толпы подростков. Половина из них была в серебристо-белых трико с разноцветами полосами через правое плечо, преимущественно темных и металлических оттенков. Другая часть – собранные ими со всего света дети-индиго, многие из которых были предусмотрительно укутаны в мантии своих старост-магистров. И у тех и у других были хвосты: длинные и тонкие, пушистые и короткие, стоящие трубой или неподвижно валявшиеся на полу.– Марго? – из толпы к нам выскочил взволнованный Макс, он все еще держал за руки своих близнецов, – это не наш сектор! Тут одни земные элементы!– Что? – взволнованно спросила Рита, – что ты тут делаешь? Вы должны быть под огненной колонной. А нас портал должен был отправить в воздушный сектор.– Так почему вы здесь? – удивленно спросил Ясон, он стоял неподалеку вместе с Оливером, – портал отправляет сюда только магиров Земли.– Замолчите и дайте послушать! – зашипел на нас Александро, он был один без своего маргистра: Мастера Линг нигде не было видно, – ваш бестолковый портал накрылся медным тазом. Потом почините!– Он никогда не накрывался никаким тазом! – возразила Рита, глядя на Алека так, словно он только что свалился с потолка, – всем порталам несколько тысяч лет. И они еще никогда не ломались за это время.Я тяжело вздохнул и взглянул на круглую сцену: в ее центре на каменном пьедестале стояла небольшая группа людей в однотонных костюмах по цвету стихий и элементов: лазурный, красный, бирюзовый и золотисто-коричневый. Среди них выделялся высокий стройный мужчина с длинными белоснежными волосами, шелковым водопадом разбегавшимся по его широким плечам. Кажется, он был тут самым древним и сильным, а потому и самым главным. Он первым «толкал» свою речь, рассказывая о том, как здорово и важно быть студентом Академии светлых магиров.Вверху, прямо над сценой под потолком в воздухе висела огромная голография этого величавого, умудренного годами, а может быть и веками, и все равно довольно молодого мужчины. Каждый отчетливо видел его серьезное лицо с тонкими чертами и большими умными глазами ярко-фиолетового цвета. Одновременно они смотрели каждому прямо в лицо, захватывая дыхание и завораживая на месте. Верховный Мастер Ариес продолжал свою речь.– Добро пожаловать в Люксард – город светлых магиров! Сегодня наши ряды пополнили двадцать семь новичков со всего света. Это дети-индиго с уникальными способностями. Их собирали по всей Земле наши магистры, девять из которых так и не вернулись. Так, город темных магиров, Одорак, сейчас пополнился на двадцать пять человек. Демоны потеряли шестерых.Ариес сделал паузу, все собравшиеся, естественно те, кто знал латынь, закричали в один голос:– Citius, altius, fortius!Макс и Ясон присоединились к хору, Рита прошептала перевод мне на ухо:– Быстрее, выше, сильнее!Я понимающе кивнул, отвлекаясь от сцены и белоснежного оратора:– Демоны, или как их там, темные магиры, это что мировое зло?Ясон замотал своей златовласой головой, наклоняясь к моему уху:– Нет! Это просто силы, противоположные нам! Среди светлых гораздо больше жутких злодеев. Ты что, не слушал речь Ариеса?– Так что с порталом? – перевел тему Макс, кивнув рыжей головой в противоположный конец Колизея, – я со своими должен был быть там!Я проследил за направлением его кошачьего взгляда. Прямо напротив нас на ступенях под огненной колонной топились рыжеволосые подростки. Их головы, словно объятые пламенем, переливались самыми яркими оттенками. Красные мантии и полосы на костюмах светились, указывая на принадлежность их хозяев к самому горячему народу среди собравшихся.– А где Софи? – спросил Ясон, разглядывая сектор под бирюзовой колонной, там мелькали зелено-синие плащи, – вон она! Порядок!Если смотреть на Колизей сверху, то он был разделен на четыре равных сектора, отгороженных друг от друга очень странными границами. Это было что-то вроде небольших, шириной не более метра, мраморных каналов, внутри которых журчала вода. Ровно по центру рва проходила тонкая каменная полоса, верх которой пылал ярким рыжим пламенем, словно это был не мрамор, а свечи.Алек пригладил свои иссиня-черные пряди и тяжело вздохнул, его большие электрически-голубые глаза продолжали безуспешно искать среди толпы Мастера Линг. Лиловых волос девушки нигде не было видно.– Может быть, это китаянка сломала портал? – предложил я свою версию, – это все из-за ее обугленной птицы. Сработала пожарная сигнализация.– Заткнись, Колтин! – огрызнулся Александро, поворачиваясь ко мне лицом, из-под прядей снова показалось заостренное ухо.– Сам молчи, лопоухий, – пробормотал я, в тот момент мне, почему-то, совершенно не пришло в голову спросить парня, откуда это он узнал мою фамилию, – ты водяной что ли?– Пройдя через портал стихий, все новички сильно изменились, – продолжал Верховный Мастер, – все увечья и болезни остались позади: очки, брекеты, протезы. Спины распрямились, глаза стали ярче и больше, плечи шире. У многих появились хвосты, у кого-то поменялся цвет радужной оболочки глаз. Вы собраны из разных уголков света, но национальность никак не влияет на ваши магические способности. В Пармире есть только одна нация – магиры, и они понимают друг друга на любом языке. Сейчас вы настоящие, все, что осталось за порталом – было вашей маской, своеобразным пропуском в мир человечества. Впредь, возвращаясь к смертным, вы будете преображаться обратно, становясь такими, какими вас знают ваши родители, знакомые и друзья.По залу пронеслись обреченные вздохи вперемешку с недовольными возгласами – никто не хотел превращаться обратно в самих себя и возвращаться к обычной земной жизни. Я был абсолютно с ними согласен.– Почему ты не изменился, Колтин? – потребовал объяснений Алек, мало по малу этот парень начинал меня сильно раздражать, – а?– Я и так хорош, ушастик, – ответил я, нельзя было давать ему спуску, – интересно, насколько ты страшный в обычном мире?– Прекратите оба! – вмешалась Рита, смерив меня строгим взглядом, Макс и Оливер ухмылялись за ее спиной – процесс пошел.– Приношу сердечные извинения, если что-то из ваших земных вещей сгорело в портале. Как вы знаете, он не пропускает в Пармир ничего человеческого.И снова раздались недовольства: у каждого из новичков что-то да пропало. Ариес оглядел всех фиолетовым взглядом и приветливо улыбнулся в лучшем стиле страхового агента:– Все, что сгорело, вы можете попросить у Мастера Люка, – он кивнул в сторону, голография под потолком тут же сменилась. Теперь это был огромный мускулистый великан с бронзовой от загара кожей и большими добрыми, однако, разного цвета, глазами. Правый – зелено-серый, как гранит, а левый – песочный рыже-желтый, словно старый кирпич. Вместо стандартного серебристо-белого костюма на нем был странный серо-зеленый плащ, словно форма военного, а на голове – ярко-рыжая чалма. Мастер Люк стоял среди собравшихся, будто визирь неведомого халифа. Хотя, нет, он был слишком высокий и мускулистый для дворянина, скорее – личный телохранитель султана, гроза воров и наемников.Сверкая ослепительно белой улыбкой, Люк быстро оглядел присутствующих хитрым прищуренным взглядом, затем вытянул правую руку вперед, широкой ладонью вверх и накрыл ее легким, непонятно откуда взявшимся, платком ярко-рыжего цвета. В огромном зале раздался синхронный громкий возглас. И… громче всех кричал именно я. На широченной ладони великана стояла пара новеньких фирменных кроссовок, стильных, удобных и, по всей видимости, самых дорогих.– iPad! Там их три штуки! – голосил Оливер, белоснежные зубы блестели, словно жемчуг, на шоколадном лице, – как он это делает?– Глаз-алмаз! – тихо передразнил я, – неужели ты не видишь, что это кроссовки?Алек судорожно схватился за запястье своей левой руки – там когда-то были золотые часы, подаренные ему отцом. Рита в ужасе закрыла лицо руками, глядя на кроссовки, которые протягивал бронзовый здоровяк, словно на клубок ядовитых змей. Странно, что она там увидела?– Шарлатан в зеленом платье! – процедил я сквозь зубы, пристально глядя в невозмутимые разноцветные глаза волшебника, – я что, похож на идиота?Конечно, если у здоровяка на ладони одновременно лежит и iPad, и золотые часы, и новенькие кроссовки, то это значит, что там, скорее всего, ничего нет. Просто каждый из толпы видит то, о чем давно мечтал и хотел бы получить. Иллюзия и ловкость рук…– Парни, у него есть iPhone! – вопил Оливер, его черная кудрявая голова выныривала из толпы вверх – мальчишка буквально подпрыгивал на месте, пытаясь стать выше, – это же Mac!– Дурак! – беззвучно хмыкнул я, закатывая глаза к потолку, вокруг меня хвостатая и ушастая толпа просто сходила с ума, – все дураки! Неужели никто не понимает? Ай!Что-то больно ударило меня по щиколотке, я наклонился и тут же зажмурился от блеска граней огромного алмаза, что украшал наконечник хвоста Олли. Его хозяин буквально потерял голову, ничего не замечая вокруг. Широченные голубые глаза прочно приклеились к ладони здоровяка, словно там лежали не дорогие гаджеты, а стояла новенькая Феррари. Тем лучше! Я быстро присел на корточки и поднялся, крепко сжимая в руке огромный дорогущий алмаз. Если шоу на сцене будет продолжаться в том же духе, может быть, я успею оторвать этот камешек? Парень таскает за собой целое состояние с роскошной виллой и десятком дорогих машин, сам того не понимая. Но даже они, несмотря на всю свою красоту и роскошь, мне были совершенно не нужны. Я мечтал об экспедиции в море, которая могла бы найти моего отца. Несколько хорошо оборудованных катеров и вертолетов – дорогое удовольствие. Но я-то знаю, что почем! Алмазы на дороге не валяются!– Мастер Люк – самый знаменитый волшебник в Пармире! – объявил белобрысый Ариес, его фиолетовые глаза расширились, он явно видел на широкой ладони великана что-то бесценное, – Мастер Люк…– Мастер Глюк! – передразнил я себе под нос и легонько дернул Оливера за хвост – драгоценный камень держался крепче, чем хотелось.– Что ты творишь? – зашипела на меня Рита, ее лазурные глаза округлились от ужаса, – ты с ума сошел?– Тихо ты! – процедил я сквозь зубы, – это не то, что ты подумала!– Ай, щекотно! – возмутился Олли и почти развернулся, чтобы отвесить мне заслуженного тумака за покушение на собственный хвост, но так и не успел.Прямо над нашими головами из неоткуда (здесь это было весьма обычной практикой) материализовался огромный крылатый ящер, весь покрытый серебристо-серой блестящей чешуей, словно металлической броней. Во рту он держал небольшой, но ярко пылающий факел, горящий мистическим голубым огнем. Широкие перепончатые крылья дракона, сплошь покрытые узорами инея, поднимали леденящий ветер, пронизывающий до костей. На наши головы, кружась, посыпались снежинки.– Дракон! – закричал Макс, накрывая своей огненной мантией восточных близнецов – весьма кстати, так как температура воздуха тут же понизилась градусов на пять, – дракон из Одорака! Синий факел, значит… будет поединок!Я поежился, сильнее кутаясь в Ритину голубую мантию, и совершенно позабыл об алмазе, крепко зажатом в моей руке. Да и все остальные тоже забыли все на свете. Еще бы!Дракон совершил несколько широких кругов вокруг сцены. При каждом взмахе его огромных сильных крыльев огненные границы между четырьмя народами гасли, вода в каналах прекращала журчать и покрывалась блестящей корочкой льда. Мои зубы застучали от холода.– Снег! – прохрипел я, кутаясь в ярко-голубую Ритину мантию – невесомая ткань быстро покрывалась замысловатыми узорами инея, – бррр!– Всадник! Там всадник! – звонко пропищал Олли, сам не свой от холода и переполняющих эмоций, – там, на динозавре!Он был прав: прямо между широких, покрытых инеем, крыльев была отчетливо видна человеческая фигура, закутанная с ног до головы в темно-серый плащ с подозрительно знакомым металлическим отблеском. Должно быть, там был адский холод, и всадник крепко примерз к седлу. Между тем, дракон совершал уже третий «круг почета» вокруг сцены, щедро осыпая снегом головы продрогших четырех народов, выбивающих от холода зубами мелкую дробь. Впрочем, многие совсем не стучали зубами, ввиду того, что их рты были широко открыты. Кое-где слышались возгласы, а где-то и тихие ругательства – мерзнуть не нравилось никому. Я присоединился к последним.– Скоро будет жеребьевка! – тихо сказал Ясон, словно не хотел, чтобы кто-то услышал, но в итоге его слова не только услышали все, но и запомнили, – до затмения меньше месяца. Вестник из Одорака…– Одорак – это радиоактивная станция? – неудачно пошутил я, пытаясь разрядить обстановку, – ну… мутанты и все такое прочее?– Умолкни, Кильт! – зашипел на меня Алек, в его черно-синих волосах искрились снежинки, – что за жеребьевка? Ай… е!Я больно дернул его за остроконечное ухо, да так сильно, что едва не оторвал. Будет знать, гаденыш, с кем имеет дело.Алек так и не успел мне ответить, ледяной дракон громко протяжно взвыл, словно металл заскрипел по металлу. Его большие электрически-голубые глаза выбрали удобное место посадки чуть ли не в самом центре сцены, недалеко от столпившихся вместе Мастеров. И, поднимая в воздух снег с песком, чудовище, наконец-то опустилось вниз.С его широкой спины проворно спрыгнул всадник в темном плаще, из-за объемного глубокого капюшона его лицо невозможно было рассмотреть. Над сценой снова вспыхнула увеличенная голография и принялась транслировать происходящее всем присутствующим, замолкшим от удивления и испуга.– Ну и рожа должна быть у этого гостя, – пробормотал я себе под нос, – раз он ее так укутал!Действительно, стройная худощавая фигура незнакомца, завернутая в длинный металлический плащ, очень напоминала какого-то мистического жреца из древней опасной секты, практикующей черную магию. Я вздрагивал, представляя тот момент, когда он снимет свой безразмерный капюшон, и все присутствующие увидят его мерзкий пожелтевший череп, кое-где обтянутый сухой кожей и покрытый редкими седыми волосами. Три, два, один…Я приготовился крепко зажмурить глаза, но вместо того широко их распахнул. С моих губ невольно сорвался восхищенный возглас, от которого Рита недовольно закатила глаза. Под капюшоном скрывалась голова прекрасной светловолосой девушки. Но что самое интересное – я уже был с ней хорошо знаком. Мои щеки постепенно заливались краской, уж очень ее серебристое каре напоминало Анжелику.– Светлого дня, Мастер Ариес! – с уважением произнесла юная наездница, слегка наклонив голову вперед, – доброго дня всем светлым Мастерам!– Темной ночи, Гера! – приветливо улыбнулся Ариес, словно увидел свою давнюю знакомую, – добро пожаловать в Люксард!– А этой-то чего тут надо? – занервничал я вслух, – она ж уже получила раз по шее!– Заткнись, Кольт! – огрызнулся Алек, – дай послушать, или я собственноручно выкину тебя на сцену!– Прекратите оба! – спешно вмешалась Рита и крепко взяла меня за руку, к счастью, не за ту, в которой я сжимал огромный алмаз, – не бойся, она ничего не сделает тебе на нашей земле.С этого момента я твердо решил молчать: не хотел, чтобы меня заметили со сцены, особенно – Гера. Да и Оливер мог обернуться и надавать мне по ушам за неудачную попытку оторвать драгоценный конец его хвоста. Я крепко сжал Ритину ладонь и уставился на сцену.– Среди светлых есть один лишний, – объявила Гера, внимательно вглядываясь в толпу прищуренными серебристо-серыми глазами, – сегодня по ошибке вы забрали нашего новичка!Я съежился, стараясь выглядеть как можно незаметней, и даже немного присел, прячась за высоким Александро. Ой, не нравится мне все это!– Лишнего? – удивленно переспросил Ариес, его фиолетовые глаза остались невозмутимыми, – новички не бывают лишними. Они либо наши, либо ваши. Кто не успел, тот опоздал. Это вечный закон.Среди присутствующих пробежал тихий шепот и даже – легкий смешок. Но девушка нисколько не смутилась и совершенно не думала отступать. Мгновенно из ее длинных рукавов появились знакомые металлические хлысты. Она, что носит с собой целый склад арсенала плетей?– Ты нарушаешь Великий Кодекс, Гера, – нахмурился Ариес, резко откинув со лба белоснежные пряди, – в Колизее нельзя обнажать оружие, за исключением…– Бой! – нетерпеливо перебила девушка, громко щелкнув в воздухе одним из хлыстов, – я требую поединка со светлым магиром! Пусть сюда выйдет тот, кто сегодня привел своего новичка самым последним!Из середины толпы ошарашенных учителей вперед вышла Мастер Линг.– Я отказываюсь проливать твою кровь, Гера! – четко произнесла она, – убери оружие!– Боишься меня? – следовал ответ, – тогда отдай мне своего новичка!– Ни за что! Ты нарушаешь Кодекс, придя сюда с оружием и требуя нашего ученика! – сказала китаянка, ее красивые медово-карие глаза с кошачьими вертикальными глазами остановились на Ариесе, словно спрашивая его разрешения. Тот еле заметно кивнул.

– Бой! – потребовала Гера, – одному новичку – один магистр!

Ловкими движениями рук Лиу взяла густые пряди своих ярко-лиловых волос и связала их за спиной, чтобы те не мешали в поединке. На голографии были хорошо видны ее обычные человеческие уши, не заостренные вверх. Она же из народа огня! Как же она может быть магистром Алека? Тот явно водяной, да еще и тупой, как пробка.

– По Кодексу, перед тем, как проливать кровь, – вмешался Ариес, он явно нервничал – должно быть, такой инцидент произошел впервые, – мы должны спросить самого новенького, на чью сторону он хочет – света или тьмы? И пусть его заберет тот магистр, которого он выберет.

Александро быстро пригнулся, став ниже почти на целую голову, однако, это совершенно не помогло. Его красивое побледневшее лицо, перекошенное недоумением и страхом, тут же вспыхнуло на огромной голограмме. Яркие, василькового цвета, глаза попеременно смотрели то на Ариеса, то на Геру, и, наконец, остановились на Мастере Линг. Парень молчал, не зная, какую девчонку ему выбрать. Любой бы запутался.

– Ну же, малыш, смелее, – подбодрила Гера, улыбка коснулась и ее серебристых глаз, – темные и светлые не значит плохие и хорошие. Это скорее – сильные и слабые. Демоны гораздо сильнее…

– Ломать – не строить! – горько улыбнулся Ариес, – без светлых Земля бы давно лежала в руинах.

– Но без нас вы бы не смогли ничего построить! – не унималась Гера, при каждом движении, ее серебряные волосы блестели, на черном трико переливались семь длинных металлических полос, – новое создается только на месте старого. Если есть жизнь, то должна быть и смерть.

Последняя фраза была явно лишней – Алек побледнел еще сильнее и нахмурился. Васильковые глаза забегали по сторонам в поисках выхода, под черно-синими растрепанными волосами готовился план побега. Я прятался за его спиной, пригибаясь, как мог, и тихонько проклиная свои крылья – их-то уж точно нельзя было не заметить!

– Мастер Ариес! – воскликнула Гера, словно вспомнила что-то важное, она достала из-под полы плаща небольшой, но крепко скрученный свиток пергамента, – затмение через двадцать шесть дней. Готовьте своих игроков к Великому Турниру. Для ангелов это последний шанс, – она специально сделала небрежный акцент на слове «ангелы», – в Кодексе сказано, если одна из сторон побеждает в Турнире седьмой раз подряд, то она забирает Талисман себе, обретая бесконечную власть над всем Пармиром. Люксард, со всеми светлыми магирами полностью переходит в подчинение Одорака. Но не волнуйтесь, Мастер Ариес, наша Королева оставит вас своим наместником.

– Конец света! – пробормотал я себе под нос и добавил, – пора отсюда сваливать!

– Нет, не конец света, – прошептала мне на ухо Рита, – просто начало тьмы. Хуже всех придется человечеству – начнутся войны, природные катаклизмы, многие города будут стерты с лица Земли. Так было всегда, когда светлые проигрывали Турнир в седьмой раз. Римская империя, Татаро-монгольское иго, Первая и Вторая мировые войны.

– А светлые хоть раз выигрывали этот турнир? – шепотом спросил я, – зачем он вообще нужен?

– Да, мы выигрывали, – оскорбленно ответила Рита, смерив меня самым недовольным взглядом лазурных глаз, и грустно добавила, – три раза за три тысячи лет…

– Сколько? – невольно вскрикнул я, Алек резко обернулся в мою сторону, – за три тысячи лет вы надрали им хвосты всего три раза?

– Турнир проходит раз в сто лет, – оправдывалась Рита, – по Великому Кодексу он проводится в самое продолжительное солнечное затмение, когда силы обоих сторон равны.

– … вызов принят, – громко произнесла Мастер Линг, одновременно доставая откуда-то из-за спины, а точнее – просто из воздуха, отличный самурайский меч «катана», – и пусть новичка заберет лучший из нас!

– Это будет тот, кто останется в живых, – добавила Гера ледяным тоном, в воздухе громко щелкнули хлысты, она повернулась к самому главному из светлых, словно спрашивая разрешения, – Мастер Ариес?

Тот сжал губы в твердую тонкую линию и тяжело вздохнул:

– Да будет так. И пусть останется сильнейший.

Плети засвистели, словно пули, посыпались удары меча, сопровождаемые ужасным скрежетом металла. Начался смертельный бой.

– Рит! Неужели белобрысый разрешил им драться насмерть? – тихо спросил я, не веря своим глазам, – этот задохлик того не стоит! Ой, извини, Алек! Я думал, ты не услышишь!

Александро смерил меня презрительным взглядом, полным отвращения и злобы, и быстро отвернулся, не желая тратить свое время и силы.

– Кольт! Я же просила звать меня Марго, – зашипела на меня Рита, здесь наши имена, как пароли доступа к нашим слабостям, – и да, они бьются насмерть! Гера и Лиу Линг враждуют уже почти четыре столетия. На последнем Турнире девочка, у которой Гера была магистром, случайно погибла от руки подопечного Лиу. Из мести Гера убила парня прямо на глазах у Линг. С тех пор ни у той, ни у другой больше не было учеников… пока они не встретились с Алеком.

– Сколько? Четыре столетия? Они что такие старые?

Я нахмурился и прикусил нижнюю губу. Дело оказалось гораздо хуже. Старшие дерутся до смерти, младшие убивают друг друга на турнирах. Я посмотрел на Алека, тот стоял, не шелохнувшись. В его ярко-голубых широко раскрытых глазах сверкали отблески самурайского меча и серебристых волос Геры. Кажется, парню абсолютно все равно, кто погибнет, а кто останется победителем. Он охотно уйдет с убийцей, ведь она будет сильнейшей, а соответственно и лучшим наставником для него.

Мои печальные мысли прервал громкий стон со сцены. Только что один из хлыстов Геры ловко поддел за ногу Линг, бедняга моментально рухнула на песок. Ее правое бедро тут же обагрилось кровью из глубокой рваной раны. В воздухе снова мелькнул хлыст, на этот раз его конец быстро обернулся вокруг изогнутого лезвия катаны, раздался громкий скрежет металла. К счастью, Линг оказалась сильнее и быстрее, девушка ловко вырвала плеть, обкрутившуюся вокруг меча, из рук соперницы. В толпе раздались воодушевляющие крики, которые быстро смолкли. Это была ловушка.

На Лиу тут же обрушился оглушительный удар второй плети, хлыст попал ей прямо по кисти руки. Окровавленный меч с обернувшимся вокруг него хлыстом кубарем покатился по песку прямо к ногам Ариеса.

– Бой окончен, ничья, – объявил он, поднимая меч с земли, – вы обе потеряли оружие.

Все присутствующие облегченно вздохнули. Рита, то есть Марго, наконец-то отпустила мою руку, но в следующий момент, она снова крепко ее сжала. Гера, громко безжалостно смеясь, скинула на окровавленный песок свой металлический плащ и подошла вплотную к уже поверженной сопернице. За спиной демоницы извивался, словно змея, тонкий металлический хвост, с каждой секундой становясь все длиннее и тоньше. На его конце сверкало острое ядовитое жало, готовясь к своему последнему смертельному удару. Так вот зачем им хвосты!

Гера присела на корточки, Линг лежала на песке, облокотившись на локти, и до самого последнего момента бесстрашно смотрела своей смерти в лицо.

– Извини, – тихо сказала Гера, ядовито улыбаясь, острое жало мелькнуло за ее спиной, – я должна была сделать это раньше!

Говорят, что только сильные правят миром. Говорят, что лишь великие решают судьбы. В этом огромном каменном зале я, чумазый парнишка в домашних тапочках и сожженной джинсовкой на плечах, пожалуй, казался едва ли не самым слабым. У меня совершенно не было никаких сверхъестественных способностей, таланта к магии и тем более – желания спасать мир. Однако, в самый последний момент, рискуя потерять свой незаконно присвоенный алмаз, я оттолкнул Алека в сторону и поднял драгоценный камень как можно выше над своей головой. Его идеально ровная грань, одна из шести, мгновенно поймала и отразила свет самых ярких источников излучения в зале – четырех разноцветных колонн. Яркий отраженный луч, словно мощный лазер, угодил прямо в лицо Гере, ослепил и дезориентировал. Мгновения, длившегося не более доли секунды, вполне хватило, чтобы ее металлический хвост с острым жалом на конце поменял траекторию удара и впился в песок в паре сантиметров от руки Линг. Китаянка, не теряя времени, крепко схватила соперницу за хвост и повалила ее на землю.

– А-а-ай! Гад! – заорал Олли, резко поворачиваясь ко мне лицом, – идиот! Больно!

Еще бы! Ведь я только что чуть не оторвал ему хвост. Этот момент Алек выбрал как самый подходящий, чтобы толкнуть меня в плечо – в ответ, что минутой раньше я толкнул его. Естественно, что я мигом потерял равновесие, а заодно и самообладание. Огромный дорогущий алмаз тут же выскользнул из моих рук, больно ударив меня в челюсть. Домашние мягкие тапочки разлетелись с моих ног в разные стороны, в одном из них по-прежнему был золотой наконечник хвоста Ясона – моя последняя надежда на снаряжение экспедиции для поисков потерянного отца. И кто просил меня спасать шкуру этой Линг? В одну секунду я потерял все, что имел. И вот она, их благодарность!

– Ты смухлевал! – зашипел над моей головой Алек, поднимая меня за шкирку, – болван! Выиграть должна была сильнейшая!

– Я спас твоего мастера, идиот! – огрызнулся я, придерживая штаны и из-за всех сил разглядывая пол в поисках потерянных тапков, – ты мне должен!

– Отстать от него, Алек! Линг гораздо сильнее этой Геры, она старше ее на две сотни лет! – вступилась за меня Рита и протянула мне знакомый домашний тапочек, прошептав на ухо, – молодец, Ник!

– Довольно! Бой окончен! – объявил Ариес, в этот момент другие старшие магиры, присутствующие на сцене растаскивали противников по сторонам, – Гера, отправляйся в Одорак без своих плетей. Передай своей Королеве, что отныне темным запрещено появляться в Люксарде с оружием!

Пока озлобленна демоница седлала своего ледяного дракона, бормоча под нос тысяча и одно проклятие для Ариеса и всех светлых магиров, я лихорадочно искал второй тапок. Нет, я просто не мог его потерять!

Не отрывая взгляд от каменного пола, я незаметно подошел почти вплотную к Алеку. Острая боль пронзила мою правую руку от запястья до локтя. Я быстро высунул ее из-под мантии и ужаснулся: пара маленьких дырочек, что стались на моей коже от клыков Алексея Златоновского, сильно кровоточила, словно он укусил меня секундой назад.

– Марго! Так почему же, если эта Линг сильнее Геры, она почти позволила себя прибить? – не унимался Алек, холодный взгляд голубых глаз встретился с теплым лазурным, – объясни!

– Линг победила, дурачок, – ответила, улыбаясь, Рита, – она смогла победить в дуэли, не пролив ни одной капли крови, не унеся ни одной жизни. Когда-нибудь и ты поймешь, что такое настоящая победа, Алек!

– Не называй меня по имени! – спешно перебил мальчишка, – с этой минуты я буду Лео, что значит на латыни лев.

– Я буду звать тебя свинтус, что всем понятно без перевода! – огрызнулся я, надеясь на громкий дружный смех от остальных, который заменила пара сдавленных смешков.

– Только знание полного имени магира влечет за собой страшные последствия, – объяснила Рита, не замечая моей глупой шутки, – ну что ж, будь Лео!

Алек хмыкнул и заправил выбившуюся черно-синюю прядь за остроконечное эльфийское ухо. Он небрежно кинул к моим ногам второй коричневый тапок и произнес:

– Держи, Кольт! И больше не теряй!

Под его пристальным пронзительно-голубым взглядом я быстро надел тапок на ногу. Мои пальцы тут же уперлись в нем на что-то гладкое и твердое. Вот это удача! Золотой наконечник каким-то чудом все-таки остался в тапке. Значит, будущее обещало быть светлым! Значит, чудеса случаются!

Алек в одну секунду подобрел, его красивое лицо озарила дружелюбная улыбка. Он протянул мне свою открытую ладонь:

– Мир, парень!

– Мир! – ответил я, и крепко пожал бы его руку, если бы в тот момент мою собственную не пронзила знакомая острая боль, – да что за…?

Александро тихо выругался себе под нос и отскочил от меня на несколько шагов, вместе с ним ушла и боль. Осталось только недоумение. Тогда я совершенно не придал этой странности никакого значения.

– … итак, поздравляю вас началом нового учебного года в Академии Светлых Магиров! – продолжал Ариес, разглядывая учеников сиреневым взглядом и широко улыбаясь, начало его речи я, как обычно, прослушал, и потому с трудом понял конец, – а теперь все по своим штабам. Новички скоро получат свою униформу и кольца. Обед через пятнадцать минут в главном зале. И не опаздывать! Турнир меньше, чем через три недели. Покажем демонам их место!

– Citius, altius, fortius! – ответил хором зал, громкое эхо подхватило клич.

Но сначала мы отправились не в раздевалку, а в душ. Это было очень логично, так как почти все новички были перемазаны в саже и копоти. Мальчики – налево, девочки – направо. Прямо перед порталом Марго сняла с меня свою невесомую лазурную мантию и подозрительно осмотрела оценивающим взглядом. Пришлось тут же развеять все ее сомнения:

– Я сам дойду! Не развалюсь!

В этот момент я ощутил сильный толчок сзади и, не успев обернуться, ввалился в портал. Вылетел я уже непосредственно в раздевалке душевой – просторной восьмигранной комнате. Я совсем не удивился тому, что все стены оказались сделанными из ровного белого мрамора. Здешняя традиция.

– Эй, Кольт-сан! Осторожнее! – раздался рядом детский голос.

– Что? Кто?

Я обернулся по сторонам и увидел рядом одного из восточных близнецов Макса. Не знаю с чего, но я решил, что это – девочка. На малышке уже был надет серебристо-белый костюм с единственной огненно-красной полосой через правое плечо. За худенькими плечами была мантия такого же цвета, она оказалась настолько длинной, что тащилась по полу. И я неуклюже стоял на ее конце. Сообразив в чем дело, я резко отпрянул назад со словами:

– А ты что тут делаешь? Душевая девчонок направо!

– Я – мальчик! Меня зовут Акира! – возмутился ребенок, сердито сверкая своими янтарными глазами с вертикальными кошачьими зрачками – я никак не мог к ним привыкнуть, – извинись немедленно!

– О, прости, Кир, – пробормотал я со своим самым виноватым видом, – ты хоть чем-то отличаешься от своей сестры?

Это было моей самой ужасной ошибкой за сегодня. Мальчишка нахмурился, его волосы становились все рыжее и ярче, словно раскаляющийся металл. Положение ухудшил раздавшийся сзади меня голос Алека:

– Акира-сан, прошу извинить Кольта! Он такой же слепой, как и глупый!

Обиженный невольно улыбнулся, весьма довольный таким объяснением. Мальчик презрительно взглянул на остатки моих прожженных джинсов, затем на домашние тапочки, и добавил:

– Нисколько не сомневаюсь, Лео-сан! До встречи! Я обещал своей сестре, что буду ждать ее у входа из душевой.

– А мыться не будешь что ль? – спросил я.

Но было поздно – Акира успел резко развернуться и шагнуть в светящуюся гладь портала. Я тяжело вздохнул и повернулся к Алеку, желая его хорошенько вздуть. Но безуспешно – вокруг было слишком много народу. Не менее десяти мальчишек различного возраста и склада, в основном подростки. Они толпились у небольших деревянных шкафчиков, вроде школьных, складывая туда свою обгорелую одежду и вытаскивая аккуратно сложенную серебристую форму с разноцветными мантиями. И как же они узнают, где чей шкафчик?

– Эй, парни! Вы чего такие кислые? – раздался голос за моей спиной, пришлось разжать кулаки, приготовленные для Алека, – там есть бассейн!

Перед нами стоял мокрый Оливер, обернутый в большое махровое полотенце. Его темно-шоколадная кожа сильно контрастировала с белоснежной мягкой тканью. В одной руке он сжимал свой граненый алмаз, другой тщательно его полировал о край полотенца.

– Как ты узнал, какой шкафчик твой? – деловито спросил Алек.

– Там на каждом стоит дата – день рождения, – ответил Олли, его большие голубые глаза хитро прищурились, – смотрите, там только два закрытых осталось! Остальные все уже разобрали. Бегите!

Мы с Алеком повиновались. Он охотнее, я же обреченно плелся позади. А, вдруг, там нет для меня костюма? Ведь я сам напросился в Пармир! Это я убедил Риту, что я – особенный и мне легче пройти сквозь огненный портал, чем вернуться в кабинет химии к своим одноклассникам и Мадам Танк. А что если на двери моего шкафчика стоит не та дата? Или внутри лежит чужой костюм? Или…

– Отлично! – выдохнул Алек, открывая один из закрытых деревянных шкафчиков, – мое на месте!

На дверце висело большое банное полотенце, на верхней полке лежала сине-зеленая мантия, на нижней – серебристо-белый костюм.

Я кинулся ко второму и единственному закрытому шкафчику во всей раздевалке. На светлом дереве были красиво выгравированы числа «15.05». Это точно не день моего рождения – я остановился, как вкопанный. И зря! Дверцу тут же открыл какой-то светловолосый мальчишка и радостно запрыгал, увидев внутри огненно-красную мантию. Мое сердце екнуло.

Ну вот, и что мне теперь делать?

Алек громко захлопнул свой шкафчик, я непроизвольно увидел цифры, что стояли на его двери «07.08». Собственно, они ни о чем мне не сказали. Лишь то, что по знаку зодиака парень – лев. Поэтому он и стал звать себя Лео.

Все вышло так, как я и боялся – для меня нет здесь места. Пора бежать.

– Кольт! – раздался за моей спиной голос Алека, – ты хотя бы помойся!

Я обернулся, придумывая на ходу очередную колкость, но в итоге так и замер с отрытым на полуслове ртом. Алек ловким движением рук разорвал свое банное полотенце на две части и быстро швырнул одну из них мне.

– Спасибо, – кивнул я, удивляясь его щедрости, – но у меня нечего одеть после душа!

– Ты прям как Анж… девчонка! – хмыкнул Алек, его острые уши забавно задрожали от смеха, – иди в душ! Потом будешь мне должен!

Я кивнул и направился прямиком к широкому прямоугольному углублению в полу, полному обгорелых клочков ткани и прочего сожженного мусора. Там я стряхнул с себя золу и лохмотья, оставшиеся от джинсов и, обернувшись полотенцем, прямо в тапочках направился в душ. В одном из них мои пальцы по-прежнему упирались во что-то твердое и колкое. Наконечник из чистого золота. Быть может, этот Алек, надеялся, что я оставлю тапочки у входа, и он преспокойно завладеет мои трофеем? Ха! Я не такой дурак!

Дверью в душевую служил очередной круглый портал со стандартными четырьмя зверюшками из камня. С той стороны меня ждала очередная комната из белого мрамора, по двум сторонам которой располагались стройные ряды… самых современных душевых кабинок. Их раздвигающиеся стеклянные дверцы были матированы так, что внутри ничего не было видно. Мимо меня проскочило двое мокрых ребят, завернутых в полотенца. Они, что-то бойко обсуждая, направились к выходу.

«Последние, – подумал я, видя, что почти все кабинки были раскрыты и пусты, – я опять позже всех. Хотя нет. Еще Алек остался. Придется взять мое золото с собой»

Украдкой обернувшись вокруг, я снял с ноги свой правый тапок и осторожно высыпал себе на ладонь… Да что это за ерунда? Это была моя потерянная сегодня днем сухая лягушачья лапка. Та самая, которая досталась мне от матери. Как? Почему? Откуда? И самое главное – где мой честно присвоенный золотой наконечник от хвоста Ясона?

Ругаясь на чем свет стоит, благо в душевых никого уже не было, я прицепил старый талисман на свою шею, скинул второй тапок и шагнул в душевую кабинку, плотно захлопнув за собой дверь.

Мощные струи холодной воды нисколько не помогали – внутри меня все кипело. Как такое могло случиться? Что это за дурацкий фокус? Я прокручивал в своей голове сегодняшнюю драку снова и снова. Сомнений не было – мою лягушачью лапку сорвал кто-то из дружков Лекса. Но это было по ту сторону портала, в совершенно другом месте и мире! Может быть, кто-то из этой троицы проник в Люксард? Нет, это тоже абсолютно исключено, все трое сгорели бы в портале – ведь ни в одном из них нет ни магии, ни мозгов! Тогда откуда взялась в моем тапке лягушачья лапка?

Неужели…? Нет! Этого просто не может быть! Мой золотой наконечник какими-то злыми чарами превратился в старый талисман? Неужели это сделали мои… тапочки? Бред! Я, кажется, схожу с ума! Пора бежать из этого Пармира, пока мои тапки не начали разговаривать или петь!

– Ауч! – закричал я, шумно втягивая воздух сквозь крепко стиснутые зубы, – ай! Что опять?

Вокруг моего правого запястья тонкими буквами, словно черный браслет, нарисованный прямо на коже, обернулась непонятная фраза. Язык был очень похож на латинский. По крайней мере, я смог узнать несколько знакомых букв:

«Aes debitorem leve, grave inimicum facit».

Слова были буквально выколоты на моей коже, как свежая татуировка. Рана зудела и щипала от воды так сильно, что мне пришлось спешно закончить водные свои процедуры.

Израсходовав почти весь шампунь и гель для душа, я выскочил из кабинки, как ошпаренный и, завернувшись в полотенце, направился к выходу. Нужно было только незаметно прокрасться к порталу, ведущему в нормальный человеческий мир. И, ах да! Самое главное – не сгореть при телепортации. А там уж как получится – директор, Мадам Танк, Лекс…

Лишь одна душевая кабинка была занята. Внутри нее что-то беззаботно насвистывал Александро. Ну что ж, ему не придется бегать голиком по коридорам славного Пармира, как мне.

Тяжело вздохнув, я прошел через портал-выход и снова очутился в пустой раздевалке с деревянными шкафчиками.

– Курсант, ты опаздываешь! – раздался громкий, но приветливой юношеский бас, – все уже в столовой! Там сегодня морской день!

«Тем лучше, – подумал я, направляясь к противоположному порталу, ведущему прямиком в коридор, и добавил вслух, дабы не вызывать никаких подозрений, – уже бегу! Я обожаю рыбу!

Мой собеседник тут же преградил мне дорогу. Это был высокий широкоплечий парень, настоящая скала – не менее восьмидесяти килограммов чистых мышц. Его кожа была странного серого оттенка, темные коротко-стриженные волосы стояли густым ершиком. Ярко-зеленые, почти кислотного цвета глаза, насмешливо уставились на мои мокрые тапочки:

– У магирского костюма отличные кеды!

И хотя его серебристо-белый костюм с тремя салатово-зелеными полосами выглядел новеньким и чистым, парнишка явно во что-то ввязался. Его лицо было сильно покоцано, нижняя толстая губа разбита, кругом виднелись остатки грязи и пепла.

– Ты же не собираешься бегать в полотенце по коридорам? – спросил здоровяк, снимая с богатырских плечей огромную грязно-зеленую мантию, он раскатисто засмеялся, – мне придется тебя догнать.

«Сам-то как выглядишь, верзила? – подумал я, разглядывая его широкие скулы и нос, щедро перепачканные золой, но тут же одумался и вместо того вежливо улыбнулся и добавил, – мм… ээ… сейчас оденусь! Забыл!

Дальше, как обычно, пришлось импровизировать. Я подошел к костюму Алека, висящему на дверце шкафчика и принялся его одевать. Здоровяк отвернулся, бормоча себе под нос что-то вроде «новички зеленые», и продолжил раздеваться, готовясь к душу.

Костюм Алека оказался как раз в пору, словно был сшит исключительно для меня. Легкий, удобный, приятный на ощупь и неимоверно крепкий. Интересно, что это за ткань? И да – к нему прилагались отличные белые кеды, как раз моего размера.

– Курсант! – окликнул меня здоровяк, он стоял, обернувшись в одно полотенце, его мощная грудь была сильно изуродована старыми шрамами, – удачи! И до встречи!

– Спасибо! Взаимно, – пробормотал я, засунул свои коричневые тапочки под мышку, развернулся и твердой походкой шагнул в портал, – надеюсь, мы больше не увидимся, приятель…

В коридоре меня ждала взволнованная Марго, улыбка тут же коснулась ее чистых лазурных глаз. Кажется, проходя через порталы, девчонка не переставала хорошеть. Так почему же сейчас моя грудь больно мучительно сжалась? Зачем я снова вспомнил об Анжелике?

– Почему так долго? – спросила Рита, хмурясь, в ее больших глазах отражался мой белоснежный костюм, – я волновалась.

– Горячую воду отключили, – попытался соврать я, но видя по ее реакции, что ничего не вышло, превратил все в шутку, – поскользнулся на мыле!

– Очень смешно! – вздохнула она и, прежде, чем я успел что-либо ответить, взяла меня за руку и куда-то потащила, – пошли! Урок уже начался!

– Ты чего там застрял? – зашептал Олли, моргая своими голубыми льдинками, ему было непривычно видеть меня чистым в новеньком костюме.

– Еле отмылся, – отмахнулся я.

Мы стояли в толпе новичков в центре абсолютно круглой комнаты, Рита вместе с остальными магистрами осталась в коридоре. Мраморные стены и пол, отполированные и начищенные до блеска, тускло светились, тихонько мерцая. Я тут же забыл, где находится та дверь, через которую меня сюда втолкнула Рита. Точнее, где располагался очередной портал.

Столы, стулья и прочая мебель, привычная для обычного школьного класса, напрочь отсутствовала. Новички вертели во все стороны мокрыми после душа головами в поисках учителя и нигде не могли его найти.

– Я вижу, вы все в сборе, – неизвестно откуда раздался спокойный мужской голос, одновременно приятный и тихий, – самые серьезные вопросы лучше всего обсуждать на чистую голову и полный желудок.

Среди новичков пробежал легкий смешок: некоторые даже дотронулись до своих мокрых шевелюр. Но моему голодному желудку было совершенно не до смеха, как и его хозяину. С минуты на минуту меня могли застукать и выставить вон со всеми полагающимися «почестями» в виде подзатыльников и пощечин. Что-то мне подсказывало, что я вообще не смогу выбраться отсюда живым. Восточные близнецы Макса не сводили с меня своих ярких кошачьих глаз, полных подозрения и удивления. Я виновато улыбнулся обоим, совершенно не различая, где сестра, а где – брат. Оба были одеты в идентичные серебристо-белые костюмы с огненно-красной полосой через правое плечо. Они синхронно опустили длинные черные ресницы, делая вид, что я им совершенно не интересен. Давно бы так!

– Ваши костюмы сотканы эльфами из особого материала, – продолжал знакомый мягкий тенор, – они не горят, не мнутся и не рвутся, не стареют, не пачкаются и потому никогда не выходят из моды в Пармире.

Снова легкий смешок среди новичков, почти на каждом лице появилась улыбка. И, вдруг, новички синхронно посмотрели на меня, я покраснел и попятился, как мне показалось, к выходу. Все рассмеялись, я резко обернулся. Возле светящейся мраморной стены стоял Мастер Ариес, облаченный в белоснежные одежды. Его яркие фиолетовые глаза смотрели на меня спокойно и пристально. Внимательный взгляд, словно рентген, пробивал насквозь.

– Теперь, когда вы знаете о существовании Пармира и о светлых и темных магирах, вам предстоит сделать выбор: остаться ли в Люксарде для продолжения обучения в нашей академии или отказаться от магии и вернуться к обычной жизни.

Среди новичков раздалось недовольное бормотание. Совершенно никто не хотел терять свою силу и возвращаться в обыденный скучный мир. Я бы тоже остался, но у меня не было ни одной сверхспособности за исключением, пожалуй, умения неплохо соврать.

– Если вы останетесь, то попадете в Академию Люксарда, где год за годом будете узнавать о наших силах, магии и способностях. Но не надейтесь на праздную жизнь и не ищите легких путей. Вместе с силой возрастает ответственность, вместе с мощью – опасность, – продолжал Ариес, его красивое эльфийское лицо вмиг стало серьёзным, – кто знает, что такое точка невозврата?

Все молча переглянулись, поставленные неожиданным вопросом в тупик. Точка невозврата. Хм. Звучит, словно приговор.

– Это момент или событие, после которого уже ничего нельзя вернуть назад, – тихо сказала кудрявая светловолосая девочка с нежно-голубыми глазами цвета аквамарина, – корабль пойдет ко дну, а дайвер, например, никогда не вынырнет на поверхность…

– Ну, я бы не был столь пессимистичен, – вздохнул Ариес, его лицо озарила теплая улыбка, – морской шторм может пойти на убыль, а дайвер вынырнет на поверхность с другой стороны подводной пещеры. Но сейчас речь не об этом, а о вас. С той самой минуты, когда вы выберете Пармир, ваша жизнь уже никогда не станет прежней. Ровно в полдень, когда исчезают все тени, каждый из вас, не зависимо от того, как далеко бы он ни находился, сможет открыть портал четырех стихий и попасть в Академию Люксарда. Именно здесь, урок за уроком, вы будете постигать мир сверхъестественного, учиться боевым искусствам и магии, узнаете нашу историю, познаете все силы и…

– Сеньор Ариес! Сеньор Ариес! – нетерпеливо перебил загорелый мальчик с задних рядов, он взволнованно пожаловался, – когда меня нашел ваш магир, я купал своего кота! Теперь он, наверное, уже давно сбежал и съел всю мою моцареллу! Мне нужно домой!

В ответ раздался тихий сдержанный смех новичков. Некоторые из них тут же принялись в полголоса жаловаться о том, как пропустили уроки, любимые мультики, танцы или ужин. Я решил промолчать.

– Прекрасно вас понимаю! – громко сказал Ариес, широко улыбаясь в ответ на все поступившие жалобы, – Джеронимо! Твой кот не успеет выпрыгнуть из таза, как ты вернешься обратно в ванную комнату. Порталы, ведущие в Пармир, заколдованы таким образом, что забирают и возвращают магиров в обычный мир в одну и ту же секунду. Если ты прошел сквозь портал сегодня в полдень, то ты вернешься назад к своему коту ни секундой позже. То же самое произойдет и со всеми остальными. Пармир существует вне времени, пока вы находитесь здесь, на Земле все часы стоят, их стрелки послушно ждут вашего прихода. Так что смело сбегайте с уроков и дискотек – никто никуда не опоздает! Ваши сутки теперь будут длиться ровно столько, сколько пожелаете. Однако очень много времени будет уходить на домашние задания. Да-да, Джеронимо! В Академии Люксарда их гораздо больше, чем в твоей обычной школе. Все ваше время будет расписано по часам, если не по минутам… Да, Амилия, смелее!

Вперед робко вышла девочка лет пятнадцати, русоволосая и синеглазая, в серебристом костюме с лазурной полосой. Она была из народа воздуха, того самого, чье гордое имя я нагло присвоил себе. Однако за ее худенькой спиной не было видно ни одного крыла. Новенькая явно сильно волновалась.

– Сэр! Моя младшая сестренка очень больна, ей нужен постоянный уход и внимание, – раздался ее дрожащий голос, в наступившей тишине его слышал каждый, – я не смогу участвовать во всех ваших уроках и делать домашнее задание! У меня есть еще два младших брата. Извините, сэр, но я должна помогать по дому и… я с удовольствием поменяю свой дар, если только… – она замялась и покраснела, слезы заблестели в глазах, – если только моя сестренка смогла бы… хотя бы… сидеть…

Лицо Ариеса вмиг стало серьезным, губы сжались в тонкую линию.

– Да будет так! – твердо сказал он и понимающе кивнул.

Наступила абсолютная тишина. Что-то очень острое и жгучее пронзило мое сердце. Я представил младшую сестру Амилии, обреченно прикованную к кровати, возле которой играют ее младшие братья. Нет, я не буду сейчас думать ни о своей матери, ни об отце.

– София! – громко позвал Ариес, гулкое эхо загуляло от круглых стен комнаты, – София!

И тут же из неоткуда перед ним появилась уже знакомая мне белокурая девушка, ее волосы с легким морским оттенком были, как обычно, насквозь мокрыми, словно после проливного дождя. Это была та самая Софи, что вылечила глубокие порезы на моих ладонях, оставшиеся от плетей Геры. Сейчас девушка из народа воды стояла перед Верховным Мастером, ее острые эльфийские уши ловили каждое его слово. Их было гораздо меньше, чем эмоций.

– София, проводи Амилию домой, – тихо сказал Ариес, стараясь выглядеть спокойным и невозмутимым – такой случай выпадал раз в тысячелетие, – забери костюм и позаботься о ее семье.

Софи молча кивнула мокрой головой, ее левая рука быстро коснулась сине-зеленых полос на ее правом плече – она отдала честь, знак почета и уважения к Старшему Мастеру. Ариес кивнул, затем повернулся к заплаканной Амилии и произнес:

– Прощай! Как только ты вернешься на Землю, то навсегда забудешь о существовании Пармира. Но мы все будем помнить тебя, Амилия, как самого смелого и светлого магира, пожертвовавшего всем ради своей семьи.

Он крепко сжал свою левую руку в кулак и ударил себя в правое плечо – Верховный Мастер всего Люксарда отдал честь маленькой, никому не известной девчонке. Следом за ним все присутствующие синхронно повторили тоже самое. И я был в их числе, думая, как бы был прекрасен наш мир, если бы он состоял из таких, как Амилия.

Тогда никто из присутствующих еще не знал, что буквально через десять минут, сразу же после того, как больная девочка увидит свою старшую сестру, ей станет легче. На следующий день она уже сможет сидеть, а через неделю – бегать. Малышка пойдет на танцы, серьезно займется классикой и станет одной из самых знаменитых балерин в истории. Отчасти потому, что ее страшная болезнь отступит навсегда, но больше оттого, что рядом с ней постоянно будет ее заботливая старшая сестра Амилия…

Между тем в моей больной голове созрел отличный план побега. А что если мне тоже прикинуться таким сострадательным и сердобольным? Тогда я смогу спокойно улизнуть из Пармира, не поднимая шумихи и не отвечая за свою ложь и воровство чужого костюма. Я набрал в легкие побольше воздуха и выпрямился, готовясь сделать решительный шаг.

– Господин Ариес! Я никак не могу быть магиром! Родители запрещают мне разговаривать с незнакомцами! Ваш костюм мне жмет! Да и вообще, у меня дома кошка рожает!

К счастью, я не сказал ни слова из вышеперечисленного. Тяжелая твердая рука крепко стиснула мое плечо, а над ухом раздался леденящий шепот:

– Куда это ты направился, Колтин?

– Ритка, ты с ума сошла? – пропищал я, оборачиваясь, – ай! Э… привет!

За моей спиной стоял Алек, его мокрые сине-черные волосы были элегантно зачесаны назад, на острых эльфийских ушах блестели капли воды. Но самое интересное – парень был одет не в полотенце, а в отличный серебристо-белый костюм с единственной, как у всех новичков, полосой через правое плечо. Ярко-салатовый. Я тут же вспомнил, где раньше видел этот цвет. Ах да! Такой же костюм был на зеленоглазом здоровяке, который мне встретился в раздевалке душа. Хотя, нет! На сорочке того парня было ровно три салатовых полосы, а у Алека – одна. Невероятно! И откуда же тогда взялся этот костюм?

– Ты забрал мою форму, – процедил сквозь зубы Алек, я невольно обратил внимание, что его клыки были гораздо тоньше и острее, чем у обычных людей, – снимай!

– Нет! Это моя форма! Видишь, тут голубая полоса – цвет неба! – оправдывался я, тыкая в сине-зеленую ткань, – а я с крыльями! Я – ангел! К тому же у тебя и так есть костюм. Да, и зеленый тебе идет больше.

Алек закрыл свои электрически-синие глаза, словно не желая меня видеть. Со своей тонкой нижней губы он быстро слизал багровую каплю крови. В моей, ранее покусанной Златоновским, руке снова началось странное жжение. Но ввиду сложных обстоятельств, я игнорировал боль, как мог.

– Ты будешь мне должен, Кольт! – тихо сказал Алек, отпуская мое плечо, – должен во второй раз. Первый – за полотенце! Идет?

– Да, да! Конечно! – отозвался я, довольный таким исходом, – не забуду. Я – твой должник дважды, Лео.

Моя правая рука была готова оторваться – так ее драло и щипало. Да что же такое со мной происходит? И почему это случается каждый раз, когда ко мне слишком близко подходит Алек? Мало того, что укус Златоновского начинает зудеть, так еще я вечно остаюсь в должниках и дураках. Ну да ладно! На этот раз с костюмами все вполне удачно разрешилось. Думаю, я задержусь тут немного дольше. Может и смогу раздобыть средств на поиски своего пропавшего отца.

– Что ж, если больше нет желающих покинуть наши ряды, тогда продолжим разговор, – весело сказал Ариес, задорно подмигивая блестящим фиолетовым глазом, – посмотрим, сколько вас останется после Песни о Великом Турнире.

С его последними словами мерцание светящихся стен стало плавно затихать, вскоре они совсем погасли, погрузив присутствующих в темноту. Вокруг меня тут же зажглось с десяток разноцветных пар огоньков: глаза новичков светились в темноте не хуже кошачьих. Все, кроме моих карих.

– Магиры – это особая человеческая раса, наделенная природой способностями использовать силу одной из четырех стихий: воды, воздуха, земли и огня. Они появились на Земле с рождением человечества много тысяч лет назад, – доносился из полутьмы спокойный голос Ариеса, стены вокруг нас стали потихоньку светлеть, превращаясь в огромные трехмерные картины, перенося присутствующих то в Древнюю Грецию, то к пирамидам Египта, – в мифах и легендах всех стран присутствуют магические существа, похожие на человека, и в то же время имеющие хвосты или крылья. Египетские боги, нимфы, кентавры, гидры, русалки, феи и эльфы. О них слышал каждый, но почти никто не видел.

Стены вокруг нас показывали то загадочный волшебный лес, то сказочные подводные замки, все присутствующие, разумеется, кроме самого Ариеса, лихорадочно крутили по сторонам головами.

– В древние времена светлые и темные магиры свободно разгуливали по Земле, так же как и люди, то сражались друг с другом, то заключали мир. Смертные слагали о них песни и легенды. Так продолжалось, пока в средние века не произошло объединение темных магиров под властью Великой Черной Королевы Вольганы. Человеческий мир погрузился во тьму, кругом лилась кровь, царили невежество и жестокость. Ничего не поделаешь, магия темных магиров призвана разрушать и уничтожать…

Вокруг нас забегали картины пылающих замков, костры с ведьмами, эпидемии, гильотины и публичные казни. Я тихо поблагодарил судьбу, что появился в этом мире на несколько сотен лет позже.

– Черная Королева, прекрасная, как ангел, и коварная, как демон, совершенно не щадила человечество. Но страшнее всего был ее помощник, верный слуга и любовник – Константин. Он объявил охоту на светлых магиров, мечтая о полном покорении мира и порабощении человечества. Так бы и случилось, если бы в начале эпохи Возрождения светлые магиры не объединились под моим началом. В жестокой борьбе мы отстояли свою честь и свободу. А заодно и спасли от неминуемой гибели все человечество.

«Так сколько же лет этому Ариесу? – подумал я, лихорадочно пытаясь вспомнить, когда же у нас началась эпоха Возрождения, но тут же сдался и наклонился к Алеку, – псс! Сколько лет этому белобрысому?

– Больше чем пятьсот, – ответил он, словно ожидая моего вопроса, – расцвет Ренессанса – это где-то пятнадцатый век.

Ошарашенный, я кивнул в знак благодарности. Наступила длинная пауза, мы стояли в самом центре уютной, но довольно широкой поляны, устланной разноцветным ковром пестрых полевых цветов. Где-то высоко в лазурно-голубом небе нам улыбалось солнце, ослепительно-яркие зайчики скользили по щитам и латам рыцарей двух войск, выстроившихся друг напротив друга.

Стройные ряды темных стояли под черными, как ночь, знаменами и превосходили по численности силы противника в три раза. Ну, прямо как в жизни! Впереди стояли лучники с заряженным оружием, тугие тетивы переливались на солнце тонкими серебряными нитями. Далее выстроились пехотинцы, а в конце – тяжелая конная артиллерия.

Другое войско, находившееся на противоположной стороне поляны, выглядело куда менее впечатляюще. Сравнительно небольшая группа рыцарей формировала менее длинные, то тесные ряды. Сдаваться никто не планировал, вместо позора все давно выбрали смерть. Хоть и в меньшинстве, но светлые стояли твердо, высоко держа над головами свои черные знамена. Стоп! Черные знамена? Черные плащи? Да они же ничем не отличаются от своих врагов! Как вообще такое возможно, что противники прибыли на решающий бой под одними знаменами? Что это – уловка? Или просто глупость их полководцев?

Из меньшего войска вперед выехал статный рыцарь в сияющих серебряных латах на резвом белом коне. Он ловко снял шлем, расправил по плечам белоснежные волосы и спрыгнул на землю. Да это же молодой Ариес! Я прищурился, пытаясь получше его разглядеть. Честно, он нисколько не изменился за последние пятьсот лет. Красивое благородное лицо с правильными чертами, ясные фиолетовые глаза и статная фигура.

Но тут изображение на стенах затряслось, словно оператор перехватил камеру, краски расплылись, фокус потерялся. Затем картинка снова наладилась, все пошло своим чередом. Такое обычно бывает, если в фильм неумело вставили какой-то фрагмент или же его вырезали…

– Константин! Вольгана! – закричал предводитель немногочисленного войска светлых, его слова подхватил легкий ветерок, разнося в самые дальние уголки поляны, – я предлагаю поединок! Бой чемпионов! Победитель получает армию, проигравший – смерть!

С противоположной стороны ему навстречу выехала пара всадников на черных горячих рысаках. Одна из них была красивая, довольно молодая женщина в элегантных темных доспехах, искусно сделанных из черной кожи и металла. У нее на плечах вместо привычного военного плаща лежала накидка из гладкого черного меха пантеры. Светло-серебряные волосы прекрасной наездницы, точь-в-точь как у темной магирши Геры, были уложены в высокую замысловатую прическу, которую сверху венчала миниатюрная корона из драгоценных камней.

Признаться честно, я иначе представлял себе Черную Королеву Вольгану – согнутой старой кошелкой, а не роскошной сердцеедкой. Однако ее выразительные глаза были холодного серо-металлического цвета, словно у бездушной Снежной королевы. Опять же, они были очень похожи на Герины. У последней не хватало только короны, а волосы были подстрижены в каре.

– Ариес, ты же знаешь, что бывает с предателями, – громко ответила Вольгана, ее волосы развевались на ветру и блестели на солнце, – ты и твои прихвостни сейчас же будут уничтожены. На небе всего одна луна, и у магиров должна быть единственная королева!

– Вы забыли про солнце, Ваше Легкомыслие, – насмешливо закричал Ариес, – если нападете сейчас, то, умирая, каждый из нас возьмет с собой втрое больше темных! Вы же не отличите нас от своих!

Вольгана недовольно вздохнула, всадник рядом с ней спрыгнул со своего черного коня. Это был молодой мужчина, высокий и худощавый, с эльфийскими заостренными ушами и электрически-голубыми глазами. Его густые иссиня-черные волосы вились кудрями и были убраны сзади в тугой конский хвост. Они тут же мне кого-то очень сильно напомнили…

– К Королеве следует обращаться Ваше Могущество! – рявкнул Константин, его взгляд, полный ненависти и презрения, был обращен к Ариесу, – я позже разделаюсь с предателями, а пока…, – тут он эффектно вынул из ножен длинный меч с черным, словно измазанным запекшейся кровью, винтовым лезвием, – готовься к смерти!

Ариес тоже обнажил свое оружие. Длинный клинок с острым и тонким лезвием, переливающимся мистическим молочно-белым оттенком. Они все-таки встретились – добро и зло, свет и тьма, ангел и демон…

Первый удар нанес Константин, Ариес его тут же блокировал и дал достойный ответ. Пока звенели мечи, оба войска под одинаковыми черными знаменами затаили дыхание и подбадривали криками своих вождей. Думаю, каждый задавал себе один и тот же вопрос: если Ариес будет повержен, неужели добро и свет навсегда покинут наши жизни? Думаю, что, как и я, никто до конца не верил, что этот мир погрузится в вечную тьму.

Противники были сильны и опытны, для этого боя они тренировались в течение нескольких сотен лет и теперь ни в чем не уступали друг другу. Их верные кони в испуге разбежались в стороны. От мощных ударов сотрясалась земля, эхо, наверное, долетало до всех столиц мира. Иногда острые мечи со скрежетом царапали крепкие доспехи, но все чаще и чаще лезвие попадало между пластин, пробивая кожаные ремни и орошаясь кровью.

«Если Вольгана – маг земли, – рассуждал я про себя, заметив у Черной Королевы тонкий блестящий хвост, – а Константин с острыми ушами явно водяной, то кто же тогда Ариес? Магир воздуха? Но где же его крылья?»

Ариес, стиснув зубы, вложил в решающий удар всю свою силу и тем самым выбил меч из рук противника. Более того – Константин упал на землю, но кое-как привстал, опираясь на локти. Предводитель светлых приставил конец своего меча к горлу противника и громко, чтобы все слышали, произнес:

– Moriatur aut in deditionem! Сдавайся или умри!

Наибольшая по численности армия обнажила оружие. В руках Королевы Вольганы заблестел металлический диск с острыми зубьями – шакран. Лучники сильнее натянули тугие тетивы, целясь в общую цель – белобрысую голову Ариеса. Тот лишь усмехнулся и острием меча задрал подбородок Константина вверх:

– Бросьте оружие! Вольгана! Бой окончен! Сдавайтесь или я…

Неожиданно в руках Константина откуда-то появился миниатюрный арбалет, заряженный короткой стрелой с острым наконечником из черного металла. В следующее мгновение она уже торчала в левом плече Ариеса, из пробитых доспехов сочилась горячая темно-алая кровь. Белый рыцарь согнулся от боли, его меч беспомощно упал в траву.

Войска больше не могли смотреть на такой «неравный» бой чемпионов и безо всякого приказа с криком бросились друг на друга. То тут, то там мелькали длинные хвосты с разноцветными наконечниками, заостренные уши и широкие крылья. Однако, в противоположность своим вождям, солдаты обоих войск нисколько не отличались друг от друга. И как только начался ближний бой, настала страшная неразбериха. Свои били своих.

Рядом с раненым Ариесом тут же оказался высокий статный паренек, закованный в доспехи, кажется – его оруженосец. Он склонился над своим мастером, быстро перекинул его здоровую руку через свои узкие плечи и поднял беднягу с красной от пролитой крови травы. Свободной рукой парень снял со своей головы шлем и… тут же превратился в красивую рыжеволосую девушку, в ее янтарных глазах сверкали узкие кошачьи зрачки, характерные для народа огня.

– Константин! – процедила она сквозь крепко стиснутые белые зубы, в свободной руке зажегся круглый огненный шар, – ты нарушил правила чемпионского боя! И заплатишь за это смертью!

– Чем же я нарушил, Ария? – с ухмылкой произнес демон, он уже давно встал с травы, но вовсе не для того, чтобы поднять свой потерянный меч и добить противника, – тем, что я победил?

– Оглянись вокруг! – хрипло ответил Ариес, зажимая свою рану, – магиры, редчайшие самородки на земле, гибнут без цели и смысла!

И все вокруг, действительно, погрузилось в море стонов и боли. Не различая друг друга, противники дрались и убивали тех, кто просто попадался под руку.

– Ах да! – злорадно усмехнулся Константин, в его ярко-синих глазах мелькнул недобрый хитрый огонек, словно он вспомнил что-то очень важное, – чуть не забыл! Войне конец, Великий Талисман у меня!

Из-под окровавленной нагрудной пластины своих черных доспехов он вынул странный круглый предмет из серебристо-белого металла. Кажется, в магирском мире все самое важное и опасное делалось именно из серебра. Предмет полностью состоял из концентрических окружностей, словно расходящиеся круги на воде. Вдоль глубоких линий стояли многочисленные странные знаки, древние и абсолютно непонятные. Никто из присутствующих так не успел их как следует разглядеть.

– Нет! – закричал Ариес, замахиваясь своим сверкающим мечом, – ты уничтожишь нас всех! Безумец!

Константин, нашептывая себе под нос какие-то непонятные слова, вцепился зубами в крайнюю, самую большую и широкую окружность и резко повернул относительно остальных. В этот момент на него бы обрушился острый меч Ариса, если бы на полпути не появился меткий шакрам Вольганы. Блестящее лезвие, словно бритва, отрезало Ариесу сразу три пальца на правой руке – той самой, в которой он держал меч. Но самое страшное, что после этого шакрам впился в плечо Арии и застрял в нем, раздробив ее доспехи, как топор щепки.

– Ария! НЕТ! – только и успел закричать Ариес, хватаясь за шакрам и безуспешно пытаясь его вытащить, – любимая! Держись! Ольга тебя вылечит!

А между тем на поле боя становились все тише и тише. Смолкали стоны, реже стучали мечи. Один за другим рыцари, словно обращенные в дым, растворялись в воздухе вместе с оружием, доспехами и конями. Исчезали не только живые, но и разбросанные по всему полю убитые. Происходило что-то таинственное и страшное. На моей спине заплясали мурашки.

Константин и Ариес таяли на глазах, уменьшаясь вместе с доспехами и превращаясь в… подростков, а затем – в мальчишек. Они все больше и больше походили друг на друга, словно братья. С той разницей, что один был черноволосый, другой – белобрысый. За спиной удивленного Константина показалась девочка с распущенными серебряными волосами, которая всего пару минут назад была Великой Черной Королевой. Она спешила к своему возлюбленному, повернувшему время вспять для всего Пармира.

И только Ариес ничего не замечал вокруг, на его руках быстро растворялась в воздухе раненая Ария, одновременно молодея и уменьшаясь на глазах. Прекрасная девушка стала веснушчатой рыжеволосой девчонкой, в ее правой руке, слегка приподнятой над землей, по-прежнему пылал огненный шар. Последняя надежда на месть.

– Воль… гана…, – прошептала бледными губами Ария, собрала уходящие силы и швырнула пламенем в Черную Королеву.

Но огненный шар так и не попал в свою цель, голубоглазый мальчишка Константин бросился ему наперерез, с каждым шагом становясь все моложе и ниже. Он попытался закрыть Вольгану своей грудью, но из-за того, что рост парня теперь стал в полтора раза меньше, огненный шар угодил ему прямо в лицо. Константин, шестилетний ребенок, закричал от боли, зажимая ладонью правый глаз, между худых пальцев алыми струями потекла кровь. Только народы огня и воды, являясь полностью противоположными силами, могли наносить друг другу самый сильный вред. Вольгана бросилась к мальчишке, она была старше его на пару лет и потому выше на целую голову.

Ариес сидел на окровавленной траве, он оказался самым взрослым из всей троицы – на вид парню было около двенадцати. И хотя Ария, несколько мгновений назад еще лежащая на его руках, теперь бесследно растаяла в воздухе, Ариес продолжал упорно смотреть в одну точку. По его бледным щекам градом катились огромные соленые слезы. Краем глаза заметив присутствие Вольганы и Константина, Ариес резко встал. Обеими окровавленными руками парнишка сжимал свой светящийся меч, длинна которого теперь была едва чуть меньше половины роста хозяина.

– Ты… ты ее убил! Ты уничтожил всех магиров кроме нас! – закричал Ариес срывающимся мальчишечьим голосом, его руки сильно дрожали, острие меча шаталось из стороны в сторону перед самым носом Константина, – на несколько сотен лет ты повернул время вспять для всего магического мира! Все магиры исчезли, будто никогда не рождались! Остались только самые древние, то есть мы втроем! Но ничего! Сейчас нас будет только двое, убийца! За Арию!

И со всего плеча он замахнулся на шестилетнего ребенка, что стоял перед ним и бесшумно плакал, зажимая ладонями выбитый глаз и размазывая по пухлым щекам слезы и кровь. Но поднятый меч так и застыл в воздухе, Ариес дернулся, и оружие снова выпало из его обессиленных рук второй раз за последний час. Вокруг его кистей крепко обернулся знакомый металлический хлыст, прочно связав их между собой.

– Я не позволю! – вмешалась Вольгана, дергая за плеть так, что ее белобрысый пленник свалился на землю, – война окончена, ты проиграл!

Ариес громко нервно рассмеялся, лежа на траве.

– Так убей меня! – громко воскликнул он, бесстрашно смотря своими фиолетовыми глазами в лицо Вольгане, – давай же! И вы с Константином попадете в цирк к бродячим артистам! Вы – последние магиры на Земле!

Сереброволосая девчонка опустила плечи и надула губы, Константин заревел еще сильнее. Ариес, превозмогая боль, кое-как поднялся на ноги и сдернул с шеи младшего мальчишки роковой Талисман.

– Предлагаю заключить перемирие!

Стены в круглой комнате медленно погасли, на пару секунд оставив всех присутствующих в кромешной темноте. Затем они перенесли нас в совершенно другое место. Это была заснеженная вершина крутой высокой горы, вокруг которой парили мягкие белые облака. В серебряном свете полной луны выделялся огромный четырехугольный камень, отполированный всеми семью ветрами и искрящийся от инея. Вокруг его огибала узкая извилистая тропинка, сильно разрушенная временем и запорошенная снегом. Настоящая дорога смерти – один неверный шаг, и путник окажется летящим в черную бездонную пропасть. Именно на этой тропинке стояли три человеческих фигуры, пара из них с ног до головы была укутана в черные плащи и один – в ослепительно белый, как снег. Ариес, Константин и Вольгана по-прежнему были детьми. Первым заговорил светлый и самый старший магир: – Константин, хватит ныть! Вытри сопли! Оба повторяйте за мной! – его уставший продрогший голос еле перекрикивал вой ветра, кисть правой руки парня была полностью забинтована, словно одета в толстую белую перчатку не по размеру, – клянемся, что отныне свет и тьма никогда не пересекутся, как день и ночь! Что магир никогда не поднимет руку на магира, и на Земле не прольется ни одной капли крови зря!– Мне холодно! – проскулил младший, поправляя на покалеченном глазу черную, как у пирата, повязку, – зачем ты нас сюда привел?Вольгана устало тяжело вздохнула, одной рукой держа за плечо Константина, другой опираясь на огромный заледеневший камень.– Ариес, ты уже перепробовал все на свете, – зазвучал ее высокий мелодичный голос, в больших серебристо-серых глазах отражался полный диск луны, – ты пытался повернуть Талисман, по очереди надевая наши кольца. Заставлял это сделать меня и Константина. Ничего не вышло. Великий Талисман не работает, на Земле больше нет магира, способного его повернуть. Константин стал ребенком, потерял силу и напрочь позабыл все магические слова для активации Талисмана. Этого больше не произойдет никогда.Светловолосый статный парень недовольно сверкнул фиолетовыми глазами, его тонкие черты лица исказил гнев и ужас, а затем боль:– Этот ребенок чуть не уничтожил и нас с тобой, Вольгана! Поверни он магические кольца чуть сильнее, то мы, самые древние из магиров, превратились бы в младенцев или и вовсе канули в небытие! – с этими словами Ариес вынул из рукава плаща маленький клинок с молочно-белым лезвием, – он должен ответить за свои преступления!– Он всего лишь ребенок! – закричала в ужасе Вольгана, закрывая собой черноволосого мальчишку, ее щеки покраснели от холода и гнева, – ты не тронешь его! Подожди, пока он вырастет!Ариес, улыбаясь, отпрянул назад и громко сказал:– Я привел его сюда не для того, чтобы столкнуть в пропасть! Мы принесем вечную клятву, и пусть тот, кто нарушит ее заплатит всем!Он быстро взял рукоять клинка в зубы и полоснул лезвием по ладони своей здоровой руки, затем опять же зубами засунул нож в полу своего белого плаща, и продолжил:

– Перед лицом полной Луны и всех оставшихся на Земле магиров мы должны принести клятву о том, что никогда не поднимем руку друг на друга! Отныне все светлые и темные магиры будут жить в мире между собой, чтобы не происходило на Земле! И будь проклят и уничтожен тот, кто нарушит эту клятву!

Ариес, не дожидаясь реакции остальных, быстро приложил порезанную ладонь к середине гладкого камня. Струи алой крови тут же превратились в узоры инея, словно начертав слова парня таинственными искрящимися символами. Он резко отдернул руку, посиневшую от холода, пока та напрочь не примерзла к камню, и повернулся к остальным.

– Клятву легко хранить, пока нас на Земле только трое, – ответила Вольгана, стуча зубами от холода, – что же будет, когда найдем себе учеников? Кому должен принадлежать Великий Талисман? И без того сильной тьме или свету, который не может с ним совладать?

– Поклянись, что не поднимешь на меня руку, – упрямо ответил Ариес, – пока этого будет больше, чем достаточно.

Вольгана тяжело вздохнула, задумалась на пару секунд и затем порезала свою ладонь концом острого хлыста, что все это время был незаметно обернут вокруг ее запястья под плащом. Девчонка приложила руку в то же самое место на заледеневшем камне, что и старший парень, и громко произнесла.

– Клянусь, что никогда не пойду против тебя, Ариес, ни кого-либо из светлых магиров!

Она отпустила руку, видя, как розовые узоры на инее становятся все ярче и ярче – ведь теперь в них навеки застыла кровь обоих народов.

– Теперь он! – кивнул в сторону испуганного Константина Ариес, – не бойся! Рана скоро заживет!

В свете луны черноволосый мальчик был бледен, как мел. Однако он последовал примеру своих старших и даже самостоятельно порезал свою ладонь, чтобы произнести клятву дружбы на холодном вечном камне.

Неожиданно Ариес достал из-за пазухи своего белого плаща Талисман и уже собрался швырнуть его в пропасть, но в самый последний момент, вдруг, отчего-то передумал. Великий артефакт повис в воздухе над многокилометровой пропастью, готовый навсегда кануть в небытие.

– Стой! – закричала Моргана, словно ее саму хотели скинуть вниз, – а ты не думал над тем, что падая с такой высоты кольца Талисмана могут сдвинуться неизвестно в какую сторону? И не понятно насколько!

Ариес, действительно, задумался, быстро сжав серебристый медальон в кулаке. Вольгана оказалась права – это был слишком большой неоправданный риск. Тогда что же делать с этим невероятно сильным артефактом? С его помощью можно было одинаково легко спасти мир или же навсегда его уничтожить. Только вот на Земле совсем не осталось тех, кто бы мог его активировать…

– Отдай его мне! – потребовал Константин, его синие глаза зажглись ревностью, – ты уже третий день носишь его с собой. Так не честно! Дай и другим в него поиграть!

Неожиданно лицо Ариеса озарила улыбка, он словно догадался о чем-то важном. Устами ребенка глаголила сама истина.

– Дай мне свою руку, малыш, – ласково сказал парень, протягивая вперед свою здоровую, только что порезанную ладонь, – и возьми свой Талисман.

Доверчивый ребенок, уставший и голодный, не задумываясь, сделал шаг навстречу Ариесу и робко протянул ему, словно за милостыней, свою раскрытую ладонь. Все в комнате затаили дыхание, сердца пропустили пару ударов, – неужели он и правда сейчас возьмет и хладнокровно скинет беспомощного ребенка в пропасть?

Вот правая рука Ариеса, облаченная в белый плащ, резко мелькнула в воздухе, все присутствующие громко ахнули. Однако в пропасть, жалобно звеня о холодные камни, угодило только маленькое серебряное колечко, которое до этого момента сидело на указательном пальце Константина. Самого же ребенка Вольгана успела вовремя схватить за руку.

– Что? Что ты сделал? – закричал, задыхаясь от гнева мальчишка, из ярко-голубых глаз по щекам заструились соленые ручьи, – ты… мое кольцо! Без него у меня не будет силы магира! Вольгана, сделай же что-нибудь! Отнять кольцо у магира – все равно, что его убить!

Но сереброволосой девчонке ничего не оставалось, как крепко держать рыдающего мальчугана за руку, тщетно пытаясь успокоить уговорами.

– Тише, не плачь, – ласково говорила она, то и дело с ненавистью косясь на Ариеса, – я сделаю тебе новое кольцо – еще лучше и сильнее…

– Второго такого никогда не будет! – причитал Константин, глотая слезы, – никогда! Без него я потерял силу!

– Ты мог бы потерять жизнь за свое преступление, – процедил сквозь зубы Ариес, – скажи спасибо, что в пропасть полетело всего лишь кольцо. Без него никто никогда не сможет воспользоваться Талисманом!

– Настанет день, когда я вырасту! – прорычал Константин, отталкивающий Вольгану, которая все еще пыталась его успокоить, – вырасту и убью тебя!

– Не настанет! Ты только что поклялся на крови в присутствии всех, существующих на Земле магиров, что никогда не причинишь мне вреда! – холодно ответил старший, а затем спокойно продолжил, словно ничего не произошло, – с этого момента наши пути должны разойтись!

Он серьезно посмотрел на Вольгану, та вопросительно нахмурилась, и продолжил:

– Я построю город светлых магиров и назову его в честь света – Люксард. Вы же отправляйтесь в противоположную сторону и создайте свой город. С этого момента один день в столетие мы, как и все наши предки-магиры, будем собирать детей индиго со всей Земли. Если новичка первыми найдете вы, то он станет вашим учеником, а в дальнейшем – темным магиром. Если первым до него доберусь я, то я сам стану его Мастером и он будет на стороне света до конца своих дней.

– Одорак, – тихо произнесла Вольгана, рядом Константин непонимающе хлопал длинными загнутыми ресницами.

– Что? – переспросил Ариес, хмурясь.

– Одорак, – повторила девчонка, гордо расправив свои серебряные волосы, – так мы назовем свою крепость. Одорак – город темных магиров. А что будет, если мы одновременно найдем новичка? Вместе окажемся рядом?

– Да хоть Тартар назовите! – проворчал Ариес, недовольный, что его перебили из-за такой ерунды, однако, вопрос Вольганы игнорировать было нельзя, – если мы одновременно окажемся возле одного новичка, то…

– Я убью тебя! – закричал Константин, смело делая шаг вперед, он вырвал свою ладонь из рук Вольганы, – дай мне хотя бы один день в сто лет!

– Да тихо ты! – зашипела на него девчонка, – ты все равно не справишься с ним без своего кольца! Молчи!

Глаза Ариеса яростно засверкали, он был готов мстить за смерть своей любимой прямо сейчас, но не мог поднять руку на ребенка, и потому заговорил с ним, как со взрослым, коварно улыбаясь:

– Договорились! Раз в сто лет во время охоты на новичков темные и светлые могут проливать кровь друг друга! Но только от полуночи и до полуночи! Не мгновением больше!

– И не меньше…, – в ужасе прошептала Вольгана, про себя давая обещание устроить младшему хорошую порку, как только все закончится, а пока ее интересовал второй, не менее маловажный вопрос, – что с Амулетом?

Ариес даже не вздрогнул, словно ожидая этого момента.

– Талисман не должен принадлежать никому, – задумчиво сказал он, – ни темным, ни светлым. Не удивляйтесь – он обладает слишком сильной энергией, чтобы подогу оставаться на одной из сторон. Хм… думаю, раз в сто лет мы должны будем передавать его друг другу. Предлагаю, чтобы все было честно, организовывать соревнование, точнее Великий Турнир Света и Тьмы. Раз в сто лет будет вполне достаточно. Победившая сторона получает возможность хранить Талисман в течение следующего века. Правила обсудим позже. А пока давайте спускаться. Я – в Люксард, вы – в Одорак. До встречи!

С этими словами троица разошлась в противоположные стороны, последние всхлипывания Константина растворились в ночном сумраке.

Стены в круглой комнате стали постепенно светлеть и, наконец, вернулись в свое прежнее состояние – мерцающего белого мрамора. С ними практически сливался белоснежный костюм Ариеса, я снова смог отыскать Верховного Мастера только благодаря его ярким фиолетовым глазам. Именно в этот момент дюжина взглядов, включая мой, устремились на его правую руку Ариеса, а точнее – на кисть. Как и следовало было ожидать, на ней была надета белая перчатка, которая, очевидно, закрывала собой протез трех пальцев. Все они были на месте и функционировали отлично, словно их никогда не отрезал никакой шакрам. Может быть, за пять сотен лет, Ариес все-таки успел отрастить новую руку?

На его указательном пальце прямо поверх белой ткани сверкало широкое кольцо из неведомого ярко-фиолетового материала – прямо под цвет глаз своего могущественного хозяина.

– С тех самых пор прошло много столетий, – заговорил Ариес, – Люксард и Одорак превратились в две могучих крепости. Я с гордостью рад вам объявить, что на протяжении всего этого времени темные и светлые магиры ни разу не воевали. Кровь проливалась, но не текла рекой.

– Скажите, Мастер, вы так никого и не полюбили после Арии? – дрожащим волнения голосом спросила белокурая кудрявая девочка, я узнал в ней ученицу Софии.

Все девчонки затаили дыхание, все ребята закатили глаза от возмущения. Алек тихо пробормотал что-то вроде «идиотка».

Ариес вздрогнул, его лицо помрачнело, но в ответ он лишь молча покачал головой. От дальнейших объяснений его спас Оливер:

– Сэр, а когда нам раздадут кольца?

Все случилось в тот же момент. В мраморной комнате спонтанно появились наши магистры и раздали каждому присутствующему новичку по кольцу.

– Спасибо, Рит… ой, то есть, Марго, – пробормотал я, быстро запихнув в карман тонкое легкое колечко из абсолютно прозрачного, словно лед, материала, а про себя подумал, – жаль, что не из золота. Было бы полезней.

– Нет! Ты должен его носить, – возмутилась Рита, да так громко, что стоящие рядом восточные близнецы уставились на нас своими узкими кошачьими глазами, – на указательном пальце правой руки. Смотри, как у меня!

Но я в это время судорожно оглядывался по сторонам, с ужасом разыскивая в толпе ярко-салатовую мантию и темный ершик короткостриженных волос. Хотя, может быть, у этого здоровяка вовсе нет ученика? И я зря паникую? Ведь новички бывают лишь только раз в столетие!

Но вот среди разноцветных мантий мелькнула и ярко-зелёная. Я вздрогнул и тут же опустил голову, пытаясь выглядеть как можно незаметней. Да это же Алек рядом с Мастером Линг получает свое кольцо! Его иссиня-черную шевелюру нельзя было не узнать. Фу-х! Пронесло!

– Кольт? Ты меня слышишь? – взволнованно спросила Рита, разворачивая меня за плечи лицом к себе, – что происходит? Кого ты ищешь?

– Никого! Все нормально! – заверил ее я, послушно надевая прозрачное кольцо на палец, – я просто это… в общем, где-то оставил свои тапочки.

– В раздевалке душевой, – ответила Рита, подозрительно осмотрев меня с головы до ног, – не волнуйся, когда ты будешь возвращаться обратно в обычный мир, то найдешь их прямо около портала. Это закон Пармира. Все, что ты принес с собой в Люксард, будет ждать тебя на выходе.

Остальное я опять прослушал, по инерции продолжая искать в толпе ядовито-зеленую мантию здоровяка. Мое внимание снова привлек Алек, он что-то сказал лилововолосой Линг. Девушка тут же указала ему на стену, в следующую секунду там появился небольшой портал. Алек кивнул и быстро скрылся в светящемся молочно-белом проходе, окруженном четырьмя мраморными статуями. Кажется, парень отпросился на Землю, в нормальный мир. Давно пора!

– Ник, ты меня слушаешь? – кричала мне на ухо Рита уже, наверное, в десятый раз, – вообще-то я с тобой разговариваю!

– Что? Ах, да! – вздрогнул я, делая вид, что внимательно ловлю каждое ее слово, – ты сейчас просто отлично выглядишь! Правда!

Рита тяжело вздохнула и закатила глаза, однако, ругаться дальше не стала. Старое доброе правило: не знаешь, что ответить девчонке, скажи комплимент. И она тут же забудет, о чем спрашивала. Правда, не всегда…

– Я уже в сотый раз спросила тебя, что ты почувствовал, когда надел кольцо? – тяжело вздохнула Рита, – оно является центром выхода твоей магической энергии. Магир без кольца, все равно, что волшебник без волшебной палочки. Так что ты чувствуешь?

– Я…ээ… силу и мощь! Спасибо огромное! – последовал мой ответ, я улыбнулся, как можно искреннее, – правда, спасибо!

Ариес разговаривал теперь с каким-то худощавым мальчишкой с длинными светло-золотистыми волосами. Тот явно на что-то жаловался Верховному Мастеру, недовольно щелкая в воздухе тонким металлическим хвостом. Подождите, а где же магистр этого новичка? Его нигде не было видно! О, нет! Скорее всего, именно тот серокожий здоровяк из душевой с кислотно-зеленой мантией и был его магистром. Теперь же он совершенно бесследно куда-то пропал, и напуганный новичок обратился за помощью к самому Верховному Мастеру. Ариес тревожно озирался по сторонам. Кажется, скоро тут будет очень жарко.

– Марго? – неуверенно начал я, придумывая на ходу причину.

– Я с тобой не разговариваю! – обидчиво высказала она, большие лазурные глаза обжигали обидой, – и верни мне мои крылья!

– Хорошо, Ри… Марго, – ответил я, облизывая сухие губы, – но немного позже. Прости, что играю идиота, но…, – с этими словами я подошел к ней почти вплотную и прошептал на ухо, – просто мне очень надо в туалет!

– Ха! Тебя, что так напугал своей историей Ариес? – хихикнула она, тут же забыв про обиду, – ладно! Иди к порталу! Как закончишь, сожми руку с кольцом в кулак, скажи про себя «Ostium» и подумай о том месте, где хотел бы оказаться. В стене откроется портал, который проведет тебя именно туда. Например, вот так!

Рита сжала правую руку в кулак, на указательном пальце блеснуло еле заметное прозрачное кольцо, будто из чистого хрусталя. В стене напротив послушно открылся портал с четырьмя привычными фигурами. Странно, но, кажется, кроме меня и Риты его никто не замечал.

– Спасибо! До встречи! – прокричал я уже на бегу, отчего-то рисуя с той стороны школьный кабинет химии и искренне надеясь, что он окажется пустым, – только бы проскользнуть мимо Мадам Танк и успеть переодеться!

Но ни тому, ни другому, увы, никогда не было суждено было случиться. Пройдя через портал, я очутился в светлой белокаменной уборной в лучшем греческом стиле. Кругом белый мрамор, ступени, фонтаны и светящиеся колонны, мерцающие тихо и заманчиво. Прямо напротив меня висело огромное зеркало. По привычке я помахал сам себе правой рукой, которая, вдруг, ни с того ни с сего, начала ныть. Рана от зубов Алексея Златоновского снова открылась. Я был готов поклясться, что через рубцы опять сочится свежая кровь. Да что такое вообще происходит?

Уставший, голодный и злой я закричал от отчаяния на весь туалет, схватившись за больную руку. Благо, рядом никого не было. И, словно вместо ответа, прямо мне под ноги из-за соседней колонны выкатилось большое кислотно-зеленое кольцо. Украдкой обернувшись по сторонам, я тут же нагнулся, чтобы поднять кольцо с мраморного пола и незаметно его прикарманить.

– Айуч! – закричал я, отдергивая руку – на пальцах остался ярко-красный ожог сильнее, чем от костра, – да кто его так накалил?

– Сам ты раскаленный! – раздался резкий шепот у моего уха, – отдай кольцо мне, пока цел!

Я резко развернулся, прилагая все усилия, чтобы нечаянно не заехать нежданному «мастеру» по моське. В самый последний момент моя рука зависла в воздухе, а челюсть буквально «упала» на мраморный пол.

– Алек? Что ты тут делаешь? – пробормотал я осипшим голосом, машинально делая шаг назад, – ты… я знаю, чье это кольцо! Тот парень…

– Я тоже знаю, чье это кольцо! – перебил он, пригладив свои взъерошенные иссиня-черные волосы, – и поверь мне, оно ему больше не нужно! Не мешайся под моими ногами!

– Что ты с ним сделал? – спросил я шепотом, с испугом глядя, как он взял раскаленное кольцо голыми руками и легко надел на свой указательный палец, – запер в душе? Эй, как ты это делаешь? Не горячо? Послушай, белобрысый сказал, что отнять кольцо у магира – все равно, что его убить!

– Колтин! Ты бы не лез не в свое дело! – грубо отрезал Алек, голубоглазый и черноволосый в этот момент он был живой копией Константина, – а то я и твое колечко заберу, птенчик!

Последнее оскорбление напомнило мне о том, что за моей спиной по-прежнему продолжали сиять чужие крылья.

– Не заберешь, лопоухий! – огрызнулся я, кивая на его заостренные уши, – я расскажу белобрысому о том, что ты спер чужое кольцо! Ай!

Алек резко, словно терминатор, схватил меня за горло ледяными и твердыми, словно сталь пальцами. Мое дыхание перехватило, в глазах тут же стало быстро темнеть. Я вертелся, как рыба на крючке, беспомощно пытаясь расслабить его стальную хватку. Откуда у этого парня столько сил?

– Попробуй только кому-нибудь пикнуть про кольцо! – прошипел он мне в лицо, по моим красным от натуги, щекам катились слезы, – и ты труп, Колтин! Ты и твоя недалекая блондинка Рита! Ты в долгу передо мной! Забыл полотенце? А костюм?

С этими словами он швырнул меня на пол, а если быть точнее, то я почти долетел до каменных раковин. Мои легкие судорожно наполнились воздухом, в ушах звенело, колени и локти болели от ушибов.

Алек, не оборачиваясь на меня, быстро подошел к стене и, не открывая портала, прошел сквозь нее, как через утренний туман. Я не верил своим глазам. Да в этом парне магии в десять раз больше, чем в самом Ариесе! Кажется, если надеваешь чужое кольцо, то заодно и получаешь силу его бывшего обладателя. Так вот почему в Пармире у всех только по одному кольцу.

Но нужно было вставать. Нельзя же вечно валяться на полу в уборной и ругать парня, который чуть тебя не задушил. Я медленно, опираясь на мраморные раковины, кое-как поднялся на ватные ноги и взглянул на себя в зеркало. На моей шее, рядом со старой веревкой, на которой висела сушеная лягушачья лапка, пестрели багровые отметины от пальцев Алека. Я кое-как загородил их воротником своего серебристого костюма. И так сойдет.

– Что же он, правда, сделал с тем здоровяком? – безуспешно спрашивал я свое отражение, пытаясь понять не понимаемое, – то, как он снял с него этот кислотный костюм и мантию теперь предельно ясно, а вот, как Алек оставил на рубашке всего одну полосу, оставалось загадкой века. Он, что ее оторвал?

Я потянулся к фонтанчику холодной ключевой воды, все это время бившему прямо их середины круглой каменной раковины, и мои руки сами собой зависли в воздухе. Что это? На ярком мраморном ободке в глаза бросилась пара ярко-красных капель, липких на ощупь и соленых на запах. Кровь.

Но откуда? Как? Что-то мне подсказывало, что в Люксарде, самом светлом городе на Земле, стали происходить самые зловещие и жуткие события. Кажется, пора мне рассказать Рите об этом Александро. И пока весь Пармир будет стоять на ушах, я смогу быстренько скрыться на Землю. И, если мне будет благоволить судьба, я успею прихватить с собой немного золота и наконец-то найду своего отца. В любом случает, без этого благородного металла в мире людей слишком скучно.

Минут пять я метался кругами по туалету, упорно ища выход. Наконец, меня все-таки осенило, и я плотно сжал свою правую руку с кольцом в кулак, зажмурил глаза и представил Риту. Вроде нужно было еще что-то сказать…

– Откройся! А нет, «Ostium»! – громко выкрикнул я, после чего буквально впрыгнул в появившийся на стене портал, – класс! Работает! Ой! Прости!

С разбегу я практически сбил ее с ног, девчонка чудом удержалась в вертикальном положении и осталась явно не в духе.

– Ты спятил?! – прошептала она, косясь на меня из-под своих тонких темных бровей, – я почти упала! Что случилось?

– Ничего! – оправдывался я, вполне тактично краснея, – я просто попросил портал отправить меня туда, где сейчас ты!

В ответ Рита расплылась в милой широченной улыбке, на ее щеках появился румянец. Большие лазурные глаза мигом посветлели и засветились.

– Да тихо вы, сладкая парочка! – зашипел на нас Оливер и кивнул куда-то в сторону, – профессора не слышно!

Рита смущенно опустила глаза, я же, наоборот, быстро обернулся туда, куда указал Олли и замер на месте, словно замороженный. На меня смотрели самые прекрасные в мире глаза – мой любимый цвет морской волны. Более того, они были большими и яркими, обрамленные густыми рыжими ресницами, словно лучи солнца над бездонным морем.

– Итак, господин студент, только что вошедший и громче всех болтающий, – обратилась ко мне молодая рыжеволосая Профессор с золотисто-рыжими крыльями за спиной – пожалуй, самый прекрасный представитель магиров воздуха, – что ты готов рассказать нам о демонах?

В наступившей тишине ученики, толпившиеся вокруг нее плотным кольцом, захихикали. Я узнал среди них восточных близнецов, белокурую подопечную Софи, Алека и… того грустного мальчишку, чьим магистром был пропавший здоровяк. Раздосадованная моим ступором Рита слегка пнула меня локтем в бок.

– Я…эм… могу, – в светлой классной комнате раздался голос, совершенно не похожий на мой собственный, – демоны злые и страшные…

В ответ я услышал громкий смех – хохотали все, кроме меня, Риты и самого Профессора. Последняя устало улыбнулась и тяжело вздохнула:

– Но не страшнее и не злее некоторых людей. К сожалению, ты умудрился прослушать почти всю мою лекцию. Где же ты был?

– В туалете… эм…, – промямлил я, густо краснея под громкий гогот остальных.

Рита снова ткнула меня локтем в бок, я даже не вздрогнул, едва заметив ее удар под взглядом бездонных сине-зеленых глаз обворожительной преподавательницы.

– Марго! – окликнула Профессор, спасая меня от третьего тычка в бок, – ты молодец, что пришла и предупредила, что твой… подопечный опаздывает. Теперь, когда он наконец-то явился на лекцию, ты можешь быть свободна. Я тебя отпускаю.

Рита замерла в нерешительности, словно боясь оставить меня одного. Класс снова захихикал. Глубоко внутри своего подсознания я не хотел, чтобы она уходила, ведь я так и не успел рассказать ей про Алека и про то, что где-то в недрах Люксарда возможно сидит голиком связанный серокожий здоровяк и тихо молит о помощи. Я попытался едва заметно помотать головой «Не уходи! Останься!», но в решающий момент мою шею словно сжали невидимые стальные тиски, очень похожие на мертвую хватку Алека. В итоге, когда на меня смотрела Рита, я, скорчив гримасу от боли, грубо кивнул в сторону, словно грубо выгоняя ее «Пошла прочь!»

– Хорошо, Мастер дэ’Оро, – вежливо ответила Рита, опуская локоть, которым снова собиралась меня толкнуть, – спасибо!

С этими словами она сжала правую руку в кулак и скрылась в портале, что появился в стене. Стальные тиски отпустили мою шею.

– Мастер Оро-сан, – вежливо обратился Акира, восточный мальчик-близнец (а может быть это была его сестра), – а светлые и темные магиры чем-нибудь отличаются? В чем же разница?

– Хороший вопрос, – улыбнулась рыжая учительница и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжила, – внешне все магиры, конечно, неразличимы, как и все люди. Однако внутри мы разные, словно небо и земля! Энергия ангелов – это свет, тепло и вода. Стихии демонов – тьма, холод и кровь. Помимо кольца у каждого магира должен быть свой тотем, животное-защитник, которое, как талисман, всегда рядом с ним и способно появится в любой момент, кода его вызовет хозяин.

Она эффектно раскрыла свою ладонь, и с нее вспорхнул в воздух красивый золотой голубь. Он совершил круг почета над нашими головами и под восхищенные вздохи скрылся в рукаве довольной преподавательницы.

– Сегодня каждый из вас выберет для себя тотем и нарисует его прямо на стенах этой комнаты кусочком древнейшего магического мела, – сообщила она, ее прекрасные морские глаза отчего-то остановились на Алеке, – загадайте любое животное от феникса до дракона и нарисуйте прямо на полу или на стене. Но помните, что вашего мелка хватит всего на один предмет. Потратьте его разумно!

– Мастер ду. ды…де’Ора, – неуверенно начал я, спотыкаясь о каждый слог ее имени, и тут же остановился, потеряв дар речи под ее удивленным взглядом, – я просто…извините… Где будет жить мой питомец?

– И как тотем может появляться в любой момент, когда его позовет хозяин, если это, например, дракон? – раздался уверенный голос Алека.

И сине-зеленые глаза учителя снова вернулись к нему. Рыжеволосая Мастер ответила с доброй улыбкой:

– Когда научитесь в полной мере использовать силу своего кольца, то все поймете. А пока разбирайте мелки, загадайте любого зверя и приступайте к рисованию. Верьте и у вас все получится!

Получив маленький, не больше фаланги мизинца, мелок и еле оторвав свой взгляд от слишком прекрасной преподавательницы, я подошел к одной из тридцати стен в комнате. Да-да! Мы находились в центре каменного многоугольника с количеством сторон, даже превышающих число новичков.

– А что если я не умею рисовать? – бормотал я себе под нос, сжимая в пальцах волшебный мелок, гладкий и слегка теплый на ощупь, – вот сейчас нарисую трехногую лопоухую таксу. Фух! Как выглядел кот в том мультике? А может быть проще хомяк? Так палка… кружочек…

– Эй, ты не помнишь, могут ли у тигра быть голубые глаза? – прошептал Оливер, вырисовывая на стене умильную мордочку тигренка.

– Что? Наверное, могут! – пожал плечами я, – хотя все-равно у тебя нет голубого мела. И, хочешь – не хочешь, глаза у твоей кошки будут белые, как и у моего хомяка. Хотя, почему бы мне не нарисовать кого-нибудь посильнее и уважаемей, например, пса! Да, точно, нарисую красивого белого волка!

Буквально через десять минут у новичков друг за другом стали кончаться мелки. То тут, то там слышались восторженные вздохи и возгласы. Прямо из стен в дрожащие руки своих юных хозяев выпрыгивали причудливые животные, обычно размером не больше щенка, а то и котенка. У кого-то это были птенцы, например, орленок, феникс или попугай, у других – крохотный жеребенок с крыльями, львенок или даже панда. Оливер прижимал к себе маленького голубоглазого детеныша снежного тигра. На плече белокурой подопечной Софии сидела белая птица, очень похожая на чайку.

– У всех зверье, как зверье! А у меня как всегда, – бормотал я себе под нос, пряча под своей сине-голубой мантией странное лопоухое создание, что-то среднее между мочалкой и ушастой крысой, – ну вот! У нее не хватает одной задней лапы. Ладно, не дергайся, выпущу тебя где-нибудь.

Лохматый белый крысенок недовольно пискнул и затрепыхался, выражая свой протест или, может быть, требуя корма. Ну почему я не мог нарисовать себе бриллиантов? Или хотя бы элементарный бутерброд, чтобы поесть! Я обернулся вокруг, пытаясь найти кого-то с более худшим тотемом, чем мой. Напрасно. Другие животные явно вышли из сказок…

В мое поле зрения тут же попали восточные близнецы, над одним из них порхало три больших ярко-красных, словно клочки огня, бабочки. А вот второй, кажется, ничего не нарисовал. Какая удача – я не единственный неудачник! Однако нет, я – единственный! У второго близнеца прямо на правой руке чуть повыше запястья мерцал странный четырехугольник, словно экран вживленного прямо в кожу био-компьютера. Мальчик, а может быть, девочка, превзошел всех в классной комнате, выбрав для себя сверхточного электронного друга. Он нарисовал iPad 999, которого еще даже не существовало в природе, сверхмощный гаджет мог появиться на Земле только через сотни лет. Я снова упрекнул себя, что не поступил так же.

– Ого! Смотри! – только и успел крикнуть мне Оливер, указывая своим алмазным наконечником хвоста куда-то вверх – у парня руки по-прежнему были заняты тигренком, – он настоящий!

Над нашими головами мелькнула небольшая тень. Миниатюрный черный дракон, размером не больше ястреба, совершил пару кругов под потолком и плавно спустился прямо на плечо своего юного хозяина. Алек потрепал его по взъерошенной холке, когда малыш сложил за спиной свои иссиня-черные кожаные крылья и уставился на нас круглыми желтыми глазами. Моя белая крыса пропищала что-то вроде «Тысяча химер! Да чтоб вас всех!» и проворно скрылась под моим плащом. Онемевший от шока, я совершенно не заметил ее комментариев. У Алека есть дракон! Настоящий маленький ручной дракон! Интересно, а он может вырасти?

– Лео, сможешь ли ты справиться с ним, когда он станет взрослым? – читала мои мысли рыжая Профессор, подходя к Алеку вплотную, – знаешь ли ты, что драконы растут всю жизнь?

Ну вот, этот парень снова завладел всеобщим вниманием! А мне только и оставалось, что смотреть, как трепещут тонкие, как у стрекозы, золотые крылья за спиной Профессора, позади ее длинной мантии.

– Мастер дэ’Оро! – с почтением ответил Алек, затем улыбнулся своей идеальной белозубой улыбкой, – я бы больше хотел узнать, чем кормить дракона!

И с этой печальной минуты Алек буквально стал звездой всего Люксарда, новички ходили за ним толпой, старшие магиры оглядывались и о чем-то перешептывались, а девчонки вообще не давали ему прохода, краснея и теряясь при одном его виде.

Но я-то знал страшную тайну юного злодея, хотя и ума не мог приложить, куда он мог спрятать такого крепкого здоровенного парня. Быть может, бедняга все еще жив и томится где-нибудь запертым в одном из мраморных туалетов Люксарда. Но каждый раз, когда я пытался рассказать о нем Рите, то мое горло сжимали невидимые стальные тиски и не отпускали до тех пор, пока я снова не отказывался от этой идеи.

– Почему же ты выбрал именно крысу? – спрашивала в сотый раз Марго, пока мы шли по коридору в следующий класс, – наша стихия воздух! Мы всегда рисуем птиц. Вот смотри, у меня тотем – синица!

– Это не крыса, а волк! – оправдывался я.

Но в этот момент на ее открытой ладони появилась знакомая желтогрудая птичка. Дальше я узнал, что ее зовут Рика, и что именно она следила за мной на школьном дворе. Магир в любой момент может вызвать свой тотем прямо из рукава, ладони или воздуха. Все, что для этого нужно это сжать правую руку с кольцом в кулак и произнести про себя его имя. Практично и удобно! Но не у меня… И как только моя крыса цапанула за хвост Ритину синицу, я закричал в сотый раз:

– Лариска исчезни! Брысь в карман!

– Сам исчезни! – огрызнулся белый лопоухий зверек, – болван в платье!

Его большие зеленые глаза горели злобой и выпятились от возмущения, словно это я был его тотемом, а он – хозяином. Сердобольная Мастер дэ’Оро пририсовала зверьку недостающую лапу и хвост, так что теперь крыса царапала меня всеми четырьмя конечностями. Класс…

– А может быть это мальчик, а не девочка! – предположила Рита, пытаясь погладить лязгающего зубами в воздухе зверька, – и вовсе не крыса! Кольт, давай быстрее! Или ты снова опоздаешь!

Я притормозил, чтобы «охладить» пыл разъяренного зверька в ближайшем фонтане, но Рита, к сожалению, пресекла мою попытку.

Наша группа спускалась вниз по старым ступеням в очередном узком коридоре среди светящихся сталактитов и сталагмитов. Не понимаю, почему нельзя было просто использовать портал? Впереди рядом с Ариесом гордо шел Алек, за ними, затаив дыхание, послушно семенили остальные, а мы с Ритой плелись позади всех. Она была единственным магистром среди новичков. А все из-за того, что я замешкался в туалете и пропустил лекцию Мастера дэ’Оро! Теперь Марго решила довести меня, как малого ребенка, до следующего кабинета и собственноручно посадить за парту, будто заядлого прогульщика. И вот, наконец-то мы пришли к высокой дубовой двери с массивными чугунными петлями в духе средневековья. Мне тут же расхотелось попасть внутрь.

– Марго, а куда это мы премся? – шепотом спросил я, останавливаясь и хватая ее за руку, – что это за урок такой?

– Черная магия, – ответила Рита, – ее преподает Профессор Адан, один из сильнейших темных магиров. Он же является представителем и наблюдателем от Одорака в Люксарде и говорит от имени самой Черной Королевы Вольганы. Кстати, в Одораке есть такой же наблюдатель от светлых магиров. Он заодно преподает там белую магию.

– Спасибо, стало легче! – тяжело вздохнул я, все еще не двигаясь с места, – Марго, погоди! Мне нужно тебе кое-что сказать…

Тяжелая дверь распахнулась, на пороге стояла высокая фигура в темно-синем плаще с широким капюшоном. Один за другим и новички стали исчезать в проходе. Может быть, если Алек скроется из вида, то я смогу спокойно все рассказать Рите? Нужно было как-то спасать серокожего здоровяка…

Но не тут-то было! Мое горло снова обхватили безжалостные стальные тиски, и я, задыхаясь, плюхнулся на пол.

– Что с тобой? – склонилась надо мной Рита, ее лазурные глаза наполнились испугом, – тебе срочно нужно в лазарет!

– Нет… нет! – прохрипел я, судорожно хватая горло руками, мои легкие разрывались в агонии от недостатка кислорода, – я… не скажу! Не скажу!

Ритины глаза стали стеклянными от ужаса и потемнели, она уставилась на мою шею так, словно та была перерезана или просто отсутствовала. Затем девчонка зажала рукой мой рот и зашептала прямо в ухо:

– Молчи! Просто молчи! Еще одно слово, и проклятье задушит тебя! Ты дал вечную клятву, что никому ничего не расскажешь! Тихо!

Я, как мог, закивал головой, стальные тиски вокруг моего горла потихоньку ослабевали, словно слышали и видели все, что происходит. С минуту я молча сидел, обессиленный, на каменном полу, тяжело дыша и слушая бешеный стук своего сердца. Кажется, придется унести тайну Алека с собой в могилу. Видя, как за новичками медленно закрывается тяжелая дубовая дверь, я собирался сказать об этом Рите, но…

– Тихо! – она снова закрыла мой рот рукой, шепча на ухо, – Ник, даже не думай! Вокруг твоей шеи появляется черное ожерелье. Еще одна попытка проговориться, и оно тебя задушит! Нет! Молчи! – тут она уставилась на мою мантию и решила перевести тему, – кстати! Почему на тебе костюм стихии воды? Это же цвет морской волны, а не лазури небес!

Я, молча, указал на свою шею и обреченно замотал головой. Именно с этого костюма все и началось. Я слишком много оказался должен Алеку: первый раз за тапок, который он нашел мне в Колизее; потом за полотенце, что он пожертвовал для меня в душе; и третий раз за его костюм, в который я сейчас был одет. Тяжелые мысли прервала возня под моей мантией, из-под которой показалась крайне недовольная морда моего новоиспеченного грызуна с выпученными зелеными глазами и усами, трясущимися от негодования:

– Эй, бесхвостый, ты меня кормить думаешь? – строго обратился ко мне зверек, – марш на охоту!

– Лучше на урок! – ответила Рита, вставая с пола и убирая свои длинные белокурые пряди за спину, – Кольт, я поняла, что твоя тайна связана с костюмом, можешь мне больше ничего не говорить! Марш на занятие!

Я, кряхтя, поднялся на ноги, при этом нечаянно уронив свою крысу на пол. Зверек взвизгнул от негодования и презрительно фыркнув, понесся по направлению к запертой двери, задрав свой белый пушистый хвост вверх.

– Рит, только больше ничего не додумывай! – прошептал я, мне не хотелось задохнуться посреди урока, – я сам разберусь!

– Иди в класс, Кольт! – ответила она, – ты снова опоздал! Только больше ничего никому не обещай! И дай все-таки имя своему… волку! Это мальчик!

Вблизи дубовая дверь казалась еще громаднее и массивнее, однако, едва я приготовился постучать, как она сама собой бесшумно приоткрылась. Образовавшаяся щель была ровно такой, чтобы я смог без труда попасть внутрь. Как только я вошел в небольшой класс, стены которого были плотно уставлены шкафами и увешаны различными видами оружия, за мной бесшумно закрылась дверь. Аудитория чем-то напоминала средневековый кабинет алхимика: бесконечные полки с древними свитками и толстыми кожаными книгами на непонятных языках, на стенах висели мечи в расшитых ножнах, дорогие клинки, тугие луки и арбалеты. Не хватало только ведьминого котла на огне и летучих мышей под высоким каменным потолком.

Хоть я и постарался войти как можно тише, но все присутствующие, как один, почему-то обернулись в мою сторону, некоторые держали в руках своих тотемов, а у Алека на плече по-прежнему гордо восседал желтоглазый черный дракон.

– Пр… простите! – пробормотал я, ища глазами того, кто мог бы оказаться учителем, – я заблудился!

Профессор Адан стоял ко мне спиной, его голова была спрятана глубоко в просторном капюшоне. Он обернулся так резко, что я невольно вскрикнул и чуть не рванул к двери. В своей правой руке учитель держал небольшой серебряный арбалет, заряженный тонкой и острой стрелой. Последняя метко целилась прямо в мою грудь. Неужели преподаватель сейчас возьмет и расстреляет за опоздание?

– О, не стоит меня бояться, – произнес мягкий приятный тенор, – опоздать может каждый, ибо время не потакает никому.

Он опустил арбалет и свободной рукой откинул свой безразмерный капюшон. Как и в случае с Герой, я невольно вздрогнул, боясь увидеть под ним морщинистую голову какого-нибудь старикана с красными глазами и крючковатым носом. Но пред нами стоял мужчина лет тридцати с пышными кудрями пепельно-серого цвета и абсолютно черными глазами, на которых четко выделялись белые вертикальные зрачки. Это был темный магир стихии огня. Но почему же в его кабинете так холодно? Я был готов поспорить, что мое тяжелое дыхание даже превращалось в легкие клубы пара. И тут я вспомнил слова Профессора дэ’Оро: «У светлых огненных магиров на службе жаркое пламя, а у темных – ледяное.» То есть, этот парень управляет холодом и отрицательными температурами. Но, к счастью, мой магирский костюм грел меня не хуже лисьей шубы. Остальные новички, кажется, тоже совершенно не мерзли.

– Мастер Адан, – заговорил Алек, недовольно косясь в мою сторону своими ледяными глазами, – вы так и не ответили на мой вопрос. Что произойдет, если у ребенка оба родителя окажутся магирами? Или ваши новички появляются на свет только среди обычных людей случайным образом?

– Хороший вопрос, Лео, – похвалил черноглазый профессор, – увы, мы просто гости в этом прекрасном мире и некоторые его правила до сих пор остаются загадкой даже для самых старших и мудрых из нас. Обычно магиры – это дети, появляющиеся случайным образом среди простых смертных. Если только один из родителей является магиром, то у него появляются дети-полукровки: русалки, оборотни, вампиры. Это зависит от того, с какой стороны был родитель – из Люксарда или Одорака. Если же оба родителя с одной стороны, то сыну передаются способности отца, дочери – матери. От таких союзов получаются очень сильные и могущественные магиры. Признаться честно, я один из них.

Все затаили дыхание и открыли рты, вглядываясь в огромные черные глаза сильнейшего из демонов. Один только Алек не удивился:

– Спасибо, Профессор! – поблагодарил он с почтением и снова задал вопрос, – а что будет, если светлый магир влюбится в темного? Какие у них будут дети?

Мастер Адан покачал головой.

– Этого никто не знает, Лео! Подобное запрещено Великим Кодексом и таких случаев еще никогда не было и, надеюсь, не будет! Древнее пророчество гласит, что однажды от такого союза в Пармире появится сверхсильный магир, который или спасет, или уничтожит всю Землю. Будучи ангелом, он упадет в мир демонов, и вернется оттуда еще сильнее и могущественнее. Наш хрупкий мир не выдержит этой проверки на прочность. Магиры не могут позволить себе такой большой риск и потому любовь между светом и тьмой находится под строжайшим запретом.

Наступила тишина, наверное, каждый сейчас вспоминал своих родителей и тайно надеялся оказаться этим единственным избранным. Но только не я! Я смотрел на Алека и пытался понять, что же мне делать дальше. Может быть, оставить пропавшего здоровяка на произвол судьбы и просто сбежать? Ха! Но, оказывается, это совсем не просто! И что же я буду делать в обычном мире? Снова получать тумаки и оскорбления от Златоновского?

Нет! Мне просто необходимо прихватить из Люксарда какую-нибудь безделушку! И желательно, чтобы она оказалась золотой!

– Профессор Адан, почему же люди считают ангелов добрыми, а демонов злыми? – наивно спросил Оливер.

Белоснежный тигренок с черными полосками лежал у него на плече, разглядывая окружающих яркими голубыми глазами.

– Ангелы и демоны пришли к нам из древних историй и легенд, – ответил Адан, встряхнув своими пепельными кудрями, и температура в классе заметно упала на несколько градусов, – там они всегда символизируют добро и зло. А у магиров это всего лишь иносказательные имена. В каждом из нас, как в человеке, есть что-то хорошее и что-то плохое. В ком-то больше, в ком-то – наоборот. Признаться честно, именно среди светлых появлялись самые великие злодеи!

– Это потому что вы – темный! – одновременно улыбнулись близнецы.

– А что если из этого мира убрать всех плохих парней? – предложил Оливер, затем смущенно отвел свои голубые глаза, – ну тех, в ком больше зла, чем добра… Вы понимаете, о чем я…

– Тогда, молодой человек, разрешите мне повторить при вас опыт Дидье Дезора, – громко сказал Профессор и подошел к широкому столу, на котором стояло что-то большое и четырехугольное, закрытое сверху плотной тканью темно-синего цвета, – добро и зло нельзя уничтожить, так же как оставить только свет или тьму. Мир живет благодаря противоположностям.

И он торжественно сдернул темно-синее покрывало, под ним оказалась довольно просторная двухъярусная клетка с несколькими белыми крысами. Сверху она была раскрыта, а вся нижняя часть оказалась заполнена водой. Очевидно, холодной, если судить по температуре в аудитории. В конце этого «мини-бассейна» висела кормушка, доверху набитая аппетитными кусочками сыра.

Внутри клетки было около десяти красноглазых лабораторных крыс. Больше половины из них то и дело ныряли в воду, плавали до кормушки и доставали себе кусочки лакомства. Но не тут-то было! На берегу их поджидало несколько наглых крупных крыс, которые жестоко дрались и отнимали весь корм себе.

– Смотрите все! Перед вами плохие парни, – объявил Профессор Адан, словно заправский комментатор, – они отбирают еду у хороших уже второй час. Кто-нибудь хочет спасти мир и восстановить справедливость?

Все молча переглядывались, пожимая плечами. Девчонки отступали во вторые и последние ряды, тихо бормоча себе под нос возмущения.

– Я хочу! – вызвался Алек, он быстро подошел к учителю и взял из его рук арбалет, – позвольте, Профессор!

В следующее мгновение под громкие вздохи и визги окружающих (особенно – девчонок) голубоглазый парень стал хладнокровно расстреливать крысиную «мафию», которая бессовестно грабила пловцов-трудяг.

– Остановите это! – закричал Оливер, – что он себе позволяет?

Я, конечно, не был таким огромным фанатом крыс, однако, невольно вздрагивал при каждом выстреле. Благо их было не больше четырех.

Дальше началось самое невероятное. После того, как погибла последняя крыса-разбойник, ровно половина бывших «пловцов» тут же переквалифицировалась в «мафию» и принялась так же нагло отнимать сыр. Итак, пострадавшие постепенно становились нападающими.

– Выходит, что бы спасти мир, мало избавить его от всех плохих парней, – прокомментировал Профессор Адан, – важно самому не стать одним из них. Это замкнутый круг.

Алек быстро перезаряжал арбалет, безжалостные стрелы зачастили в воздухе, метко поражая свою цель. Откуда в этом парне столько жестокости и хладнокровия? Он, как будто, где-то занимался этим раньше…

Вскоре в клетке не осталось ни одной живой крысы. А нет! Одна осталась – самая толстая и хитрая. Она отгрызла держатель кормушки и теперь бегала по клетке на задних лапках, как дрессированная, держа перед мордой весь оставшийся сыр. Качаясь из стороны в сторону, глупый жадный грызун совершенно не замечал своих мертвых собратьев. Все они валялись в разных позах, застуканные жестокими стрелами в самый неподходящий момент. Неужели, чтобы провести опыт, их нужно было всех убить? Этот Алек просто тупой эгоистичный пижон!

Сам не знаю зачем, но прямо перед тем, как мелькнула в воздухе последняя стрела из арбалета, я успел загородить своей ладонью ничего не подозревающую крысу. Бах! Из моих глаз полетели искры, а мою руку пронзила острая мучительная боль. Я вскрикнул одновременно со всем классом – в моей ладони застряла окровавленная стрела.

– Идиот! – пробормотал себе под нос Алек, разочарованно опуская арбалет, – я думал, что здесь нас будут действительно учить черной магии, а не охоте на грызунов и болванов!

К счастью, эти слова услышал только я, а не Профессор Адан. Он взмахнул в воздухе правой рукой, словно волшебной палочкой, и крысиная двухэтажная клетка испарилась в воздухе вместе со своими мертвыми обитателями. Это все был мираж, красивая правдоподобная иллюзия. Во время опыта не пострадала ни одна крыса, и лишь только я по своей собственной глупости едва не лишился руки. На месте клетки осталась лишь одна выжившая крыса, не понимая, что происходит, она выронила весь сыр и в панике уставилась на меня огромными зелеными глазами. Я просто оторопел:

– Лариска?! Ты что тут делаешь?

Аудитория затихла, все с недоумением уставились на меня, словно я только что оброс зеленым мехом. Первым пришел в себя Мастер Адан, он нахмурился и посмотрел мне прямо в глаза:

– Так это твоя крыса, ученик?

Я густо покраснел, кусая нижнюю губу, и от стыда совершенно забыл про боль и стрелу в своей ладони.

– Да, это… мой тотем, – пробормотал я, как можно тише, но, как назло, мой голос услышал каждый. Ответ был встречен громким смехом.

– Такой же никчемный, как и его хозяин! – громко фыркнул Алек, подливая масла в огонь, – я совсем не удивлен! Крыса!

– Это волк… – пробормотал я, проклиная тот момент, когда я взял в руки волшебный мелок, – волк…

Снова громкий смех. Лишь один Мастер Адан оставался серьезным, его черным кошачьим глазам под пепельной челкой было совсем не весело.

– Как его зовут? – спросил он, беря меня за простреленную руку, – этого твоего волка?

Он что не поведет меня в медпункт? Да я же истекаю кровью!

– Лариска! – выпалил я под всеобщие овации, продолжая свое глупое шоу, крыса совершенно не обращала на меня внимания, – Чучундра! Рокфорд! Роки!

Я перебрал все «крысиные» имена из мультиков и книг, которые только знал. Зверек презрительно смотрел на меня большими зелеными глазами, затем, вдруг, совершенно случайно его взгляд упал на арбалет Алека, а затем – на мою прострелянную руку. Кажется, в этот момент в его крохотной ушастой голове все встало на свои места.

– Опять свои руки сует, куда не надо! – громко проворчал он, вызывая умиление у близстоящих девчонок, – да, это точно мой! А зовут меня Чендлер Рональд Каставиль…

– Чирока! – выпалил я.

– Можно и так, – согласился зверек, запрыгивая на плечо моей здоровой руки, – это для тех, что не выговаривает.

Одним словом, урок удался и закончился хорошо. Новички, смеясь, покинули помещение, несколько девчонок задержалось у двери, пытаясь поймать на себе голубоглазый взгляд Алека. Но голубоглазый был слишком занят своими мыслями, что едва обращал внимание даже на черно-синего дракона, сидящего у на его плече.

– Мастер Адан, как же вам удалось вылечить мою руку, если вы – темный магир и можете только разрушать? – спросил я, глядя на свою целехонькую ладонь, словно на ней никогда не было раны, – вы же ведь просто подержали ее в своих руках и все!

– Иногда разрушить – значит что-то создать, – спокойно ответил Профессор, – я просто уничтожил твою стрелу и остановил кровотечение. Вылечить, значит, уничтожить болезнь.

Говорят, все хорошие мальчики одинаковы – милы, добры и благородны, а вот все плохие парни плохи по-разному. – Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне нет до него дела!Эти слова, словно пчелы, роем проносились в моей голове, вот уже несколько лет жаля меня жестоко и больно. Я снова закрыл глаза, представив тот самый миг, когда всего четыре года назад меня похитили трое неизвестных. Просто надели повязку на глаза, запихнули, как щенка, в машину и увезли в неизвестном направлении. Не нужно было возвращаться одному из школы. Именно после этого случая я стал таскать с собой Дэна и Тони.– Богатенький папуля даст за тебя отличный выкуп! – ехидно шептал кто-то мне на ухо, изо рта сильно пахло перегаром, – ничего личного, сынок, просто нам нужны денежки! Потерпи немного!Но я не утерпел и при первой возможности попытался сбежать. Увы, неудачно. В лесу меня быстро поймали, точнее – один из них, самый огромный и сильный, толкнул меня в овраг, из которого я уже никогда не смог выбраться самостоятельно. Мой позвоночник был сломан, ноги не слушались, я совсем их не чувствовал. Но это было не самое страшное… Когда похитители снова позвонили моему отцу, через марлевую повязку назвав свою сумму, то Златоновский-старший, словно заподозрив недоброе, прокричал в ответ:– И помните, если хотите денег, мальчишка должен быть цел и невредим! Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне до него нет дела!Отец так громко кричал в трубку, что всякий, кто был рядом, отчетливо слышал каждое его слово. В том числе и его единственный сын.Я лежал ничком на старом трухлявом диване в каком-то заброшенном сарае, стиснув зубы и пытаясь найти хоть одну причину, ради которой мне стоит продолжать жить. Отец отказался от меня, вся жизнь сломана, судьба безнадежно искалечена. Я больше никогда не могу ходить.Трое преступников так разочаровались во всем, что даже забыли закрыть мои глаза повязкой. Я ни секунды не сомневался, что теперь они бросят меня прямо здесь, в заброшенном сарае. Их дело провалилось, мой отец никогда не даст им денег, пока лично не удостоверится, что его сын по-прежнему здоров и невредим, а не никчемный калека. Но для этого я должен буду пройти перед ним несколько шагов, что теперь совершенно невозможно.Горе-похитители толпились вокруг меня и нервно курили сигареты. Я смотрел в потолок, стараясь не моргать, чтобы слезы не катились по щекам.– Что теперь делать с этим бревном? – спросил басом громила, тот самый, что столкнул меня в овраг, – может, отлежится?– Он даже стоять не сможет! – выкрикнул самый высокий темноволосый парень, его впалые щеки покрывала недельная щетина, – его придется оставить здесь, а папашке кинем записку.– Нет! – услышал я свой голос, словно со стороны, такой хриплый и резкий, – только не так! Сдайте меня в приют!Трое переглянулись, а затем самый старший из них и, очевидно, главный, рыжий мужчина с ядовито-серыми глазами тихо произнес:– Ребята, выйдите на секунду, я поговорю с пацаном.Двое послушно удалились и даже закрыли за собой старую дырявую дверь. Хоть я уже и знал о том, что собирается сказать их главарь, все равно на моих глазах высохли от ужаса слезы.– Ты же знаешь, сынок, что нам некогда с тобой нянчиться, – тихо сказал он, тяжело вздыхая, – теперь, когда ты видел наши лица, мы не можем тебя отпустить. У тебя есть два выхода. Пойти нам навстречу и уговорить своего отца на предоплату, так ты проведешь остаток своей жизни в инвалидном кресле среди родных. Подумай о матери! Или не идти нам навстречу и… ты уже больше никогда отсюда не выйдешь. В общем, выбор за тобой!Я лежал, не шелохнувшись, прекрасно понимая, что у меня нет никакого выбора. Умереть быстро или же медленно и мучительно на глазах у разочарованного отца. Я выбрал первый вариант.– Хорошо, – вздохнул главарь и потянулся к новенькому мобильному телефону, что беспомощно валялся у моего плеча, – сейчас мы позвоним твоему отцу. Просто убеди его и… ай! Ты что? А-а-ай!План был прост: разозлить парня, чтобы он прикончил меня гораздо быстрее, чем голод и холод. Я со всей силы впился зубами в его протянутую за телефоном руку, прямо в вены чуть пониже локтя. Странным образом, мои клыки моментально удлинились, став тонкими и острыми, как лезвие. Теплая соленая кровь оказалась у меня на языке, тонкие струи хлынули прямо в горло. Странно, но у меня не были ни отвращения, ни позывов к рвоте. Я просто сделал глоток, затем другой… третий… Свежая человеческая кровь приятно обжигала мое пересохшее горло, с каждой каплей прибавляя мне сил и уверенности. За пару секунд мое обоняние, слух и зрение обострились, став невероятно чуткими и тонкими. Мышцы окрепли до каменного состояния, все мои недавние синяки и ссадины мигом прекратили зудеть. И… я снова почувствовал свои ноги.На этом прекрасном моменте главарь кое-как смог вырваться, оставив в моем кулаке почти целый рукав своей темной кожаной куртки. Но к тому моменту мои инстинкты стали в несколько раз совершенней, а движения быстрее и точнее. Я тут же вскочил на ноги, крепко схватил удирающего «похитителя» за шкирку и швырнул себе под ноги.– Нет! Не бей! – взмолился он, после того, как хорошенько получил в бок носком кроссовка, я поднял его за ворот куртки, – ай! Нет! Не убивай! Я… я не хотел тебе зла! Я… у меня есть сын, твой ровесник! Его зовут… не… ни… ай!– Как его зовут? – переспросил я, изображая на своем лице неподдельный интерес и пытаясь вспомнить имя своего одноклассника, начинающееся на букву «Н», – Ник? Никита, да?– Да! Да! – заулыбался преступник, его острые серые зрачки быстро забегали, словно глаза студента, сочиняющего ответ на экзамене, – именно Никита! Помнишь? Его фамилия…– Колтин! – процедил я сквозь зубы, вспоминая темноволосого загорелого мальчишку в обносках, – я с ним не очень-то близок. Но знаю, что его отец – рыбак, он уже месяц, как пропал в море и…– Не пропал! – перебил преступник, шлепая толстыми губами и откидывая с глаз жирную редкую челку – он был совершенно не похож на своего сына, – не пропал! Улова не было, и я решил подзаработать на суше! Пойми, я все ради своего сынишки, твоего друга! Я же отец!Я тяжело вздохнул, слепая ненависть застилала мои орлиные глаза. В ушах снова и снова, будто заевшая пластинка, повторялись знакомые до боли слова «Мне нужен наследник! Крепкий здоровый сын! Убого и никчемного оставьте себе! Мне нет до него дела!»– Спасибо за информацию, – процедил я сквозь стиснутые зубы, – на досуге превращу жизнь твоего сосунка в ад.– А мою? Главное, ты пощадишь мою? – нисколько не смутился бывший похититель, – ты… ты демон? Я готов продать тебе свою душу! Все, что захочешь, парень! Мы договоримся!Я попытался драматично глубоко вздохнуть, но оставил эту затею, едва в мой чувствительный нос ударил перегар. И я ответил ему его же словами:– Поздно! Ничего личного, дядя, просто я очень голоден!И в следующее мгновение мои заостренные клыки впились в его шею, прямо как в самых лучших традициях вампирского ужастика. Кровь кончилась слишком быстро. Жаль. Едва бездыханное тело жертвы упало на пол, я кинулся обыскивать карманы его старых рваных джинсов. Поиски увенчались успехом. В моей ладони лежало маленькое серебряное колечко на тонкой блестящей цепочке. Простенький и в то же время самый дорогой подарок от моей матери. Я просто не мог его потерять. По сравнению с жестким отцом, мама была просто ангелом – никогда ни за что меня не ругала и постоянно пыталась за меня заступаться. Но напрасно. Отец был неумолим.Остальных моих похитителей постигла такая же участь, что и их главаря. И хоть меня больше не мучила жажда, я все равно неплохо ими перекусил из мести. Тогда все происходящее мне казалось цветным сном. Мой уставший мозг просто отключился, дав волю чутким вампирским инстинктам. А, как известно, чем больше силы, тем страшнее зверь. Этот мир создан для сильных, и я, подобно своему отцу, не собирался никого прощать. И уж тем более – его самого.Дома ко мне с порога кинулась мать, вся в слезах от счастья. Отец же просто сдержанно улыбнулся и похлопал меня по спине. Вот и все. На вопрос, что стало с моими похитителями, я указал на черный столб дыма, что маячил на горизонте, и соврал:– Один из них, должно быть, уронил сигарету и начался пожар. Я еле успел сбежать, хорошо, что там во дворе валялся старый скутер.И, конечно, мне все поверили, потому что никто так и не смог найти тел и тем более – доказать что-то сверхъестественное. В тот вечер отец торжественно объявил за ужином, что его сын вырос, и подарил мне дорогие золотые часы. Настоящий Ролекс – моя гордость и первое сокровище. За них я практически простил ему свою обиду. Крепко обтягивая мое левое запястье, они постоянно напоминали мне об отце, в сердце теплилась надежда, что он все-таки меня любит.Днем я был как все, обычным подростком, хотя, конечно же, намного умнее и хитрее своих сверстников. Мы с Дэном и Тони, моими корешами, держали под контролем всю школу, не забывая хорошенько гонять Колтина в память о его непутевом папаше.А когда на родной Мироморск опускалась ночь, меня начинала мучить бессонница или кошмары о странных крылато-хвостатых людях с кошачьими глазами и эльфийскими заостренными ушами. Я незаметно выбирался на улицу, гонимый жаждой крови и приключений. И без них не обходилась ни одна ночь. Я гонял по городу на мотоциклах, врывался в магазины, гулял по крышам и постоянно искал себе подобных – вампиров. Я искал информацию в книгах, в интернете, в фильмах, впитывая ее, как губка и пытаясь найти свои слабые стороны. Их совсем не было. Жажду вполне можно было контролировать силой воли, но чем дольше я не пил кровь, тем слабее и обычнее я становился. Мне не был страшен ни свет, ни чеснок, днем можно было есть обычную пищу. Особых изменений в своей внешности я не заметил: по-прежнему красив, статен и хорошо собой. Иногда среди моих серебристых волос попадались несколько угольно-черных с каким-то загадочным синим оттенком. С каждой ночью я все сильнее и крепче влюблялся в свою вторую жизнь. Я выбрал сторону, и она оказалась темной. Наивно и глупо было полагать, что я единственный на этом свете, наделенный столь огромной силой и властью. Увы, но в этом мире всегда можно найти кого-то сильнее и опасней.Кровь я находил легко и быстро – выслеживал преступников, убийц и воров. Даже в таком маленьком тихом городке, как Мироморск, их было немало. Но вскоре и почти совсем не осталось, пришлось все чаще ужинать мелкими воришками и карманниками.На городских улицах ночью стало гораздо безопаснее, чем днем, когда я был в школе. Может быть кто-то, случайно увидев меня ночью, запомнил мою черную куртку и джинсы, темную вязаную шапку и клочок белобрысой челки, непослушно выбивающихся волос. Поползли слухи, что в Мироморске кто-то потревожил могилу знаменитого Александра Барсова или Железного Лекса, самого первого капитана полиции. Он отличался врожденным чувством справедливости и весьма жестким нравом по отношению к преступникам. Поговаривали, что это именно он, в черном мундире с лицом бледным, как мел, по ночам наводит порядок в городе. Однако здравомыслящие граждане приписывали все заслуги Капитану Спартину – огромному вспыльчивому солдафону, который сейчас был начальником полиции. Я нисколько на них не обижался, с гордостью читая надписи на стенах и в подворотнях «Спасибо, Железный Лекс», «Мы с тобой, Лекс», «Лекс лучший».Естественно, что я почти сразу же взял себе ник-нэйм Лекс, хоть это было и очевидно, но никто никогда не догадался о связи Александра Барсова и Алексея Златоновского. Первый был городским героем, а второй всего лишь грозой школы. Но в один прекрасный день судьба поменяла карты…За то, что Ник Колтин имел глупость испортить мой костюм и настроение, его практически выгнали из школы с позором. Но тут вмешался мой отец и, как обычно, все испортил.

– Сколько раз я тебя учил, сын, что друзей нужно держать близко, а еще ближе – врагов! – снова заела в моей голове пластинка с голосом отца, – такие, как этот Колтин, должны идти за тобой, поддерживать тебя, а не швырять в грязь! Ты понял?

И я, действительно, все понял. Ник, этот слабак, легко перешел на мою сторону, для этого оказалось вполне достаточно пары булочек в школьном буфете и красивых глаз моей сестры Анжелики. Все было идеально.

Странно, но я даже стал повнимательней присматриваться к оборванцу, все чаще и чаще собираясь серьезно поговорить с ним о его пропавшем отце. Но, увы, этому не суждено было случиться.

Когда в Мироморске выпадает снег, то день сам собою становится необычным. Особенно, если это случается на день Святого Валентина, традиционный праздник всех влюбленных. Сегодня я особенно тщательно следил за ухажерами своей сестры, особенно за Ником Колтиным. Он постоянно доставлял мне хлопот своим отсутствующим чувством такта и опилками вместо мозгов. Доверху набив свой ранец макулатурой от поклонниц – валентинками, я по-прежнему следовал правилу настоящего пацана: не ныть, не сдаваться и не влюбляться. Пылких писем от меня никто не получил.

Это случилось утром, когда мое зрение еще было острым благодаря ночному ужину. Я заметил нечто необъяснимо странное. Неприметная девчонка, совершенно не знакомая мне, стояла под заснеженной березой и… разговаривала с обычной желтогрудой синицей. Я остановился, как вкопанный, и прислушался, надеясь на возможности своего вампирского слуха.

– Мы должны найти его! Я чувствую присутствие силы, – говорила девчонка в синей вязаной шапке с огромным зеленым бубоном на макушке, – у нас есть время до заката, пока тут не появились темные!

Синица послушно прочирикала что-то в ответ, но я так и не смог ничего разобрать, потому что в этот момент на меня случайно налетел дубина-Спартин. Он шел сзади, вылизывая крупную прозрачную сосульку, и просто-напросто забыл вовремя затормозить. Я выругался, Дэн что-то проворчал, странная девчонка услышала нас, и ее синица спорхнула с ветки. В общем, момент был упущен. Интересно, кто она? Кажется, какая-то новенькая «серая мышка» в нашей школе. Но кого она ищет? Кто такие «темные»? Может быть, она тоже вампир? Как она узнала про меня? И теперь собирается сдать меня каким-то «охотникам за приведениями»? Нет уж! Этого не должно случиться. Сейчас мы узнаем, кто же эта неприметная замарашка на самом деле.

– Дэн, видишь ее? – сказал я шепотом, указав глазами сначала на девчонку, затем на березу, под которой она стояла, – раскачай-ка ее! Да не девчонку, а дерево, дубина!

Денис, высоченный детина с темной соломенной стрижкой и маленькими карими глазками, тут же отправился выполнять поручение. Ничего не подозревающую жертву с ног до головы осыпал снежный дождь. Вопреки всем моим ожиданиям, ничего интересного так и не произошло. Это по-прежнему была обыкновенная девчонка, только мокрая и расстроенная. Может быть, не у всех вампиров из-за стресса проявляются сверх способности, а только у меня? Ведь я впервые попробовал вкус крови, находясь между жизнью и смертью. Или же я устроил девчонке слишком слабый стресс?

В это время меткий крепкий снежок угодил прямо в голову несчастной под березой, сине-зеленая шапка с бубоном слетела в сторону. Темные растрепанные волосы разбежались по худым плечам, на бледные щеки заблестели слез и воды. Красавчик Тони, грациозно стряхнув со лба пряди своей роскошной каштановой челки, нагнулся за вторым снежком. Вокруг собиралась толпа зевак. Я обернулся украдкой в поисках учителей или Мадам Танк и… столкнулся нос к носу с Ником. Он выглядел не очень-то уверенно.

– Присоединишься, Колтин? – сказал я, как можно громче и жестче, – не бойся, тебя никто не тронет. Ты под моей личной защитой.

Дальше ситуация совершенно вышла из-под контроля. Этот олух Ник неожиданно зарядил снежком прямо по уху Дэну, тот выронил из рук приготовленную охапку снега и чуть не растянулся под березой. Тони, чтоб ему пусто было, швырнул снежком в Ника, но попал в меня. Дальше, после взаимного обмена оскорблениями, началась настоящая драка. Дэн, очухавшись, со всего плеча снова толкнул Колтина в мою сторону, я не стал долго церемониться и отвесил парню отличную затрещину, но не кулаком, а ладонью. Моя вампирская сила запросто могла его убить.

Ник оказался таким же низким и подлым, как и его папашка – наглец схватил меня за волосы и выдрал приличный клок! Да он вообще дрался, как девчонка! Порвал мой новенький дорогой костюм и растрезвонил всем, что мой отец заставляет меня мыть машину и стирать носки. Хотя про последнее я, кажется, сам проговорился.

В драке я отчаянно цеплялся руками за все, до чего только мог дотянуться – например, до шеи противника. Оттуда я незаметно сорвал его идиотское «шаманское» украшение – сухую лягушачью лапку, она висела на толстой, сильно замызганной нити. И где вообще он откопал такую гадость? Как догадался напялить на себя? Наверняка этот «подарочек» достался ему от папаши.

Дальше было хуже. Под сильными эмоциями, например, гнев или ненависть, мои вампирские инстинкты часто вылезали наружу. А когда Колтин схватил меня за волосы, я просто вскипел от злости. В ту же секунду мои челюсти крепко сжались вокруг его запястья чуть пониже локтя. Парень взвыл от боли. Клыки без труда прокусили его кожу и сосуды, на языке появился знакомый до боли соленый вкус крови. В моих висках застучал его пульс, все Ник, ты – мертв! Однако в следующую долю секунды что-то пошло не так. Никиткина кровь стала горькой, как морская соленая вода, я инстинктивно разжал челюсти и отпустил его руку. Еще чуть-чуть и я бы лишился клока своих белобрысых волос. Ник бы их просто-напросто выдрал.

Я стоял посреди смеющихся зевак и чувствовал себя круглым дураком, как хозяин, которого укусил за руку выращенный им щенок. Это я взял Никитку под свое крыло, только благодаря мне Тони и Дэн перестали его гонять, а прочие школьные хулиганы – надсмехаться и дразнить.

Но сейчас Колтин объявил мне войну, и я принял вызов. Однако трус сбежал перед сражением, бросив на месте свою спасенную «принцессу». Она в панике поскакала в другую сторону. Мы втроем кинулись за Колтиным, ловить его подружку не было смысла. Этой ночью я загляну к ней в гости и сам все выясню.

Никитку поймали в коридоре прямо перед кабинетом химии. Предатель получил хороший урок и разбитую губу в качестве сувенира.

– Завтра я превращу твою жизнь в ад! – прошипел я перед тем, как захлопнулась дверь в кабинет – Ник сам попался в эту ловушку, – отсюда не сбежишь! Четвертый этаж!

Теперь осталось только дождаться появления Мадам Танк и наслаждаться отменной взбучкой, которую наша бочкоборазная крикливая завхоз устроит Нику и… этой новенькой неизвестной девчонке. Как ее имя-то хоть?

– Дэн, – я резко повернулся к промокшему Спартину, его правое отбитое снежком ухо сильно покраснело, словно его намазали кетчупом, – как зовут эту девчонку в синей шапке с зеленым бумбоном?

– Чего? – глупо уставился на меня парень, хлопая своими темными глазами, – кого?

– Ясно, – тяжело вздохнул я, хмурясь, – в следующий раз спроси имя того, кого бьешь, болван! Иди и найди мне Мадам Танк!

Дэн послушно отправился выполнять задание, он шагал по коридору и заглядывал в каждый угол, словно там могла притаиться наша необъятная завхоз. Я хотел было его окликнуть, чтобы дать ему еще одно задание: найти ключи от кабинета химии, замок был заперт изнутри. Но, как показала практика, Дэну было бесполезно поручать за раз больше одного задания. Парень просто их не запоминал. Я повернулся к Тони, его зеленые глаза блестели, предвкушая отличное шоу. Густые каштановые волосы искрились от тающих снежинок.

– Сможешь выяснить ее имя и фамилию? – спросил я, придумывая на ходу причину, – напишем на доске их love-story! И еще – нужно найти ключи от этого кабинета. Сможешь?

Барсых охотно кивнул и кинулся за Спартиным по коридору, должно быть, направляясь прямиком к Анжелике. Уж моя сестра наверняка знает все последние сплетни в классе. Я снова подергал дверь – по-прежнему крепко заперта, наклонился и приник к замочной скважине.

В аудитории раздался грохот, ругань, а затем кто-то включил свет. Я убрал жмурившийся глаз. Все равно ничего не было видно, кроме узкого края парты, и прислонил к скважине ухо.

– … чего ты тут забыла? – ворчал Колтин.

О, просто верх такта, Никит!

– Маргарита, – тихо ответила она, – можешь звать меня Марго.

Выходит, они даже не знакомы! Отлично! Теперь я тоже знаю ее имя.

Я взглянул на золотые часы – подарок отца, до начала урока оставалось не больше пяти минут. Да где же носит эту Мадам Танк? Всегда нет рядом, когда она так нужна! И постоянно мешается под ногами, когда не надо.

В следующее мгновение у меня зазвонил телефон, пришлось спешно отбежать от двери, дабы не оказаться услышанным с той стороны. В трубке раздался взволнованный голос Тони, он, естественно, не узнал ничьего имени, а рассказал, что эту неприметную девчонку все, кого бы он ни спросил, видели сегодня в первый раз, и никто ничего про нее не знал. Все, как один утверждали, что она была самой неприметной из новичков. Странно, очень странно…

По телефону я тут же отправил Тони искать Дэна вместе с ключами от кабинета и Мадам Танк, а сам повесил трубку и прильнул обратно к щелке. Как раз в нужный момент!

– Пошел вон! – закричала Рита, да так громко, что вздрогнул даже я.

В аудитории послышались шаги, и я спешно отбежал от двери и спрятался за ближайшим поворотом. Притаился и стал ждать.

Колтин, как ошпаренный, выскочил за дверь, но не закрыл ее, а стал наблюдать в щелку. Она что, там переодевается что ли?

Затем он быстро вбежал обратно в класс, и я, мысленно досчитав про себя до десяти, кинулся к двери и занял Никиткино место. Проклятье! Он успел подпереть дверь изнутри мусорной корзиной. Пришлось снова довольствоваться замочной скважиной… точнее, замок на двери просто отсутствовал, его как будто сюда и не вставляли. Но минуту назад он тут точно был. Да как такое вообще могло случиться? На всякий пожарный я еще раз обернулся на длинный школьный коридор: ни души. До урока меньше трех минут, но никто не хотел возвращаться с улицы, где только что выпал первый снег. Я ловко подпрыгнул, пользуясь своей вампирской ловкостью, встал ногой на круглую металлическую ручку и прильнул носом к стеклу над дверью.

Странная картина открылась моим глазам. Ник держал свою подругу за шею, словно в заложниках, они стояли напротив старинной дубовой двери, неизвестно откуда взявшейся в кабинете химии. Нет, кажется, я точно спятил – у Колтина за спиной сияли два белоснежных ангельских крыла. Не успел я моргнуть, как Ник небрежно толкнул ногой старинную дверь, и…

– Ни фига себе! – раздался за моей спиной удивленный голос, – как ты это сделал?

Это был всего лишь Тони, в его правой руке блестела связка ключей. Раздосадованный, я быстро спрыгнул на пол и поспешил перевести тему, пришлось немного приврать:

– Они там целовались! Жаль, я не успел сфоткать!

– Фу! – скорчил гримасу Антон.

Следом за ним послушно семенил Дэн, улыбаясь от уха до уха. Он только что позвал Мадам Танк, которая была явно не в духе.

Естественно, что ключи нам не пригодились из-за отсутствия замка. Эта дверь, впрочем, как и множество других, была открыта при помощи крепкого плеча Спартина. И каково же было удивление моих приятелей – сам-то я уже давно был в курсе, когда внутри не оказалось целующихся беглецов. Их попросту нигде не было. Под партами удалось найти лишь один маленький кусочек мела. С него-то и начались все мои большие приключения.

Затем началась неразбериха с подоспевшей Мадам Танк, а она не очень-то обрадовалась, когда не нашла в разгромленном кабинете химии заявленного Колтина. Таким образом, все подозрение упало на нас.

Как бы тщательно я не разглядывал стену, все равно не нашел никаких признаков старинной дубовой двери. Даже новенькая штукатурка была на месте.

– Может быть, у меня просто галлюцинации? – думал я, выслушивая нотации Мадам Танк и сжимая в руке кусочек белого мела, такого чистого и светлого, словно светящийся осколок луны, – может быть, это тоже просто обычный школьный мел? Тогда почему он не пачкает мои руки?

Я вежливо отпросился и быстро вышел в туалет. Нужно же все-таки попробовать этот мелок! На мою удачу, в туалете тоже было пусто – все по-прежнему беззаботно играли с первым снегом на улице. Остановившись возле раковин, я присел на корточки и для начала нарисовал на новеньком кафеле небольшую, но ровную окружность. Все стены тоже были уложены плиткой, но я выбрал именно пол, так как там кафель был гораздо темнее. Ничего не произошло. Мел, как мел.

В коридоре громко заиграла мелодия звонка, захлопали двери, со всех сторон послышались шаги и голоса учеников. Вдруг, кружок около моих ног вспыхнул ярко-синим пламенем, словно газовая конфорка. Он становился все шире и шире, пока, наконец, я не очутился внутри него.

– Лекс! Ты горишь! – раздался взволнованный крик Тони, он стоял возле двери бледный и растрепанный, – проклятье! Что это за…?

Но ответить я ему так и не успел. Огненное кольцо ярко вспыхнуло, пламя поглотило меня с головой, я почувствовал запах гари и треск собственного дорогого костюма. Но нет, я не сгорел заживо, а переместился в пространстве и времени, очутившись совершенно в другом мире и измерении.

продолжение следует…