Что мне снилось, я не помню, но проснулась я с головной болью и опухшими глазами, а еще у меня першило в горле. Ну вот, заболела. Вставать совсем не хотелось, и я перевернулась на другую сторону, потеплее закутавшись в одеяло, опять заснула.
Я очнулась как-то резко, за окном было темно, а возле кровати на полу, сидел эльф, и, свесив руки, и положив голову на них, спал.
Все тело болело. Больно было даже смотреть, и в горле, и в носу пересохло, и жгло огнем, да и губы потрескались, совсем не было сил и желания шевелиться.
Попробовала что-то сказать, поняла, что голоса нет. Пришлось напрягаться и звать мысленно Фира.
«Фир, Фи-и-ир» – даже мысленно голос мой звучал как-то хрипло.
– Малышка моя, ты, наконец, очнулась? – бросился ко мне Фир. – Теперь все будет хорошо, мой мышонок. Потерпи немножко, скоро выпьешь зелье, поспишь, и все пройдет.
Я смотрела на Фира и не узнавала его. Всегда аккуратная прическа, сейчас собой представляла какое-то непонятное гнездо из полурасплетенных косичек, и запутавшихся прядей. Синяки под глазами, а сами глаза красные с желтым вертикальным зрачком, бледный, губы, как и у меня все потрескались, одежда явно даже не вчерашняя, мятая, местами с пятнами какой-то бурой и зеленой жидкости, да и сам он выглядел как-то совсем уж потрепанно.
«Фир, а что случилось?»
– Все хорошо, маленькая, все уже хорошо, потерпи немного, доварится зелье, всего чуть осталось и оно будет готово.
«Дай водички».
– Нельзя, мышонок, потерпи, нужно сначала тебе зелье выпить».
«Хорошо, – сил спорить совсем не было, да и Фир сказал, что нельзя, значит, как бы ни хотелось, то нельзя, – Фир, а что с тобой случилось?»
Эльф недолго помолчал, а потом ответил все-таки:
– Давай, ты выпьешь зелье, и мы обо всем поговорим. Не сейчас. Хорошо?
«Угумс… Я посплю, а ты меня потом разбудишь, когда оно сварится. Хорошо?» – передала я Фиру, уже почти засыпая.
– НЕТ!!! – крик Фира заставил открыть удивленно глаза. – НЕЛЬЗЯ!!! Мышонок, не спи, пока не выпьешь, не спи. Пожалуйста, не спи пока, смотри на меня. СМОТРИ!!! Сопротивляйся сну, слышишь меня, пожалуйста. Смотри на меня, не закрывай глазки. НЕ ЗАКРЫВАЙ, Я СКАЗАЛ!!! Совсем чуть осталось, потерпи… – Фир время от времени, то начинал кричать и что-то требовать, то шепотом уговаривал, то тряс за плечи, щипал, извинялся, обещал все, что захочу, что смогу подстричься, что если захочу, то и он подстрижется, что он и всю Академию обкорнает, только чтобы я не спала. Угрожал расправой над Кишем, Мариной, Кени, Нинеей, Линнаром, домовушками, да над всеми, кого я только знала. В угрозы его я не верила, а вот на подстриженного эльфа посмотреть хотелось, еще раз хотелось, он был тогда таким милым и необычным… и я старалась, очень старалась не заснуть…
Не знаю, сколько времени прошло, для меня оно казалось вечностью, я так устала держать открытыми глаза. Так устала не спать. В какой-то момент на столе, за спиной Фира, что-то хлопнуло, и повалил тоненький сизый дымок.
– Ну вот, готово! Уже почти все! Какая ты у меня молодец, я так тобой горжусь, – Фир метнулся к столу и уже в следующую секунду, он зажимал мне нос, заставляя глотать что-то ужасно мерзкое и тягучее. Я теперь поняла, почему он мне не дал воды. Меня бы просто стошнило обратно. А так нечем было. Хоть организм и всеми силами старался избавиться от этого зелья…
Когда я, со слезами на глазах, осилила приблизительно половину. Фир отпустил меня, а потом сам, взял и допил всю оставшуюся мерзость до последний капли.
Некоторой время он сидел с закрытыми глазами, глубоко дыша. А потом лег рядом со мной и обнял. Поцеловал в висок, своими потрескавшимися губами.
– Вот теперь можно и поспать, мой мышонок. Теперь все будет хорошо. Спи.
Дважды мне повторять не пришлось, я и так держалась только из упрямства и вредности.
Следующий раз я проснулась от того, что меня кто-то пытался развернуть из одеяла. Ха, размечтались. Но попался кто-то упрямый, так что пришлось вылезать и смотреть, кто там такой и что ему нужно.
Там оказалась профессор, декан факультета знахарей, лекарей, и целителей. Как ее зовут, все никак не могла вспомнить, смотрела на нее, помнила все события и происшествия. Все встречи и уроки, а вот имя никак. Я закусила нижнюю губу, смотря на нее растерянно. Со мной такое было впервые.
– Привет, – тихо и как-то ласково сказала она. – Ты знаешь, кто я? Ты помнишь меня? Только не пытайся говорить, тебе пока нельзя. И не волнуйся, если что-то не можешь вспомнить сразу – это нормально, позже все вспомнится. Нам нужно сейчас выяснить, насколько ты пострадала. Вот тебе палочка и тетрадь, напиши.
Писать было непривычно. Палочка была неимоверно тяжелая, и все время пыталась выскользнуть из рук.
«Да, я помню, кто вы, но имя не могу вспомнить».
– Ну, вот и хорошо. Смотрю, тебе тяжело писать. Это так? Кивни, если да.
Я кивнула.
– Отлично. Слабость есть?
Я еще раз кивнула.
– Что-то болит?
Я прислушалась к себе, и отрицательно помотала головой. Потом подумала, взяла палочку и написала:
«Горло. Ощущение, будто там кожи нет совсем, печет немного и першит, а еще сильно кушать хочется, и пить, и в туалет хочется, и все чешется, будто я не купалась несколько дней».
– О, да ты совсем молодчинка. Давай так, я тебе сейчас помогу дойти до туалета, и в ванную. Пока тебе помогут искупаться домовушки, и перестелют постель, проветрят тут все. А потом ты будешь кушать, а я тебя расспрашивать о том, что ты помнишь, а что нет, хорошо? – Еще как хорошо. Меня более чем устраивает. Я закивала с удвоенной силой.
– Вот и хорошо. Давай позовем домовушек.
Ну, с «помочь дойти» – это мы переборщили. Тут, скорее, помочь доползти или донести. До туалета я добралась с трудом, в ванну меня просто уронили, аккуратно, конечно, но по-другому это назвать сложно. Отмывали меня домовушки долго и со вкусом. А мне что? Я согласна, мне очень хотелось быть чистой и не чесаться.
Когда меня доставили до кровати, эльфийка сидела уже рядом, а на столике стоял мой завтрак, хотя, судя по солнцу, это скорее поздний обед.
– Ну вот, аж блестишь. Домовушечки постарались. Давай теперь покушаешь, а я тебе буду задавать вопросы, только не отвечай, тебе нельзя пока говорить. Думаю, недели через три попробуем, но не раньше.
Хорошо – хорошо, я на все согласна, покушать мне бы… и мяса, мяса… То, что передо мной предстало в тарелке, едой можно было назвать с большим сомнением. Я вопросительно посмотрела на эльфийку. А где мясо и пироги, ну хоть суп или каша с мясом. Хоть что-то, и, вообще, что это такое???
– Ну не смотри так на меня. Это специальная каша. Тебе сейчас только такое и можно, ты в своих ощущениях в горле почти не обманулась, так что, если не хочешь всю жизнь молчать, то кушать тебе это, как минимум недели две, да и не только тебе. Почти все наши адепты в таком состоянии, так что, не переживай, не одна такая будешь страдать. А потом, еще как минимум несколько недель будешь кушать только кашки и супчики, и то, только теплые, ни горячего, ни холодного, ни жесткого, ни твердого. Зато, если будешь все выполнять, то вернёшь полностью голос, – утешение какое-то слабое. Я скривилась, но все-таки приступила к еде. Фу-у-у, вот это гадость: скользкое, теплое, да еще никакое, ни соленое, ни сладкое, такое впечатление, что туда, вообще, ничего не положили, когда варили.
– Кушай-кушай. Тебе нужны силы. Чем быстрее поправишься, тем быстрее перейдешь на нормальную пищу. А теперь давай посмотрим, насколько ты все помнишь…
А дальше были вопросы. Ну что сказать, помнила я почти все, и из того, что учила и из событий в жизни. Были незначительные провалы, да и с именами как-то не особо было. Хранителей и домовушек с острова я помнила, а с именами никак, но зато помнила Линнара и Киша, и даже полное имя Фира. Даже Марину запомнила, но вот почему мне как-то неприятно ее упоминать, никак не могла вспомнить.
Было сложно отвечать о своей жизни. Но эльфийка не лезла, когда поняла, что я предпочла бы не разглашать свою жизнь до Академии. Она только задавала вопросы и спрашивала, помню или нет, а в подробности не вдавалась, и не пытала.
– … Ну, что сказать. Ты – молодчинка. Хоть ты и самая младшая сейчас в Академии, но ты одна из первых пришла в себя, да и последствия минимальны. Молодчинка. Ты сейчас многое не помнишь, или тебе кажется, что многое. На самом деле, почти все, кто проходит через такое, с трудом и себя-то могут вспомнить, но ты не переживай. Ты сама все вспомнишь. Может, что-то сразу, или через день, или через месяц, но в течение полугода все должно вспомниться. А сейчас о твоем здоровье. Не расспрашивай никого о том, что ты не помнишь. Это может спровоцировать вспышку воспоминаний и привести к магическим головным болям, которые так просто не пройдут. Будешь магичить, и сразу же начнёт болеть голова. Так, вообще, можно лишиться дара. Так что, не переживай, лежи, восстанавливайся, читай, учись, только пока из комнаты никуда не ходи. Слабость и головокружение пройдут скоро. Все-таки две недели пролежать, почти без еды и движения, просто так не пройдут даром. Сейчас усиленное питание, но только вот такой вот кашей и разными соками, и чаями на полезных травках, зайду через неделю гляну, как тут у тебя дела.
Я схватила тетрадь и постаралась написать как можно быстрее.
– Нет, нет и нет, тебе нужно отдыхать. Никаких вопросов. А еще, там твой декан хочет с тобой пообщаться, постарайся побольше спать, и все кушай, что приносят, а то будешь тут еще месяц валятся. Ну все, пойду, позову профессора Фирантеринеля и сообщу ему о твоих успехах.
Месяц, ой, никак не хочу. Хочу на улицу, там зима началась, снег, скоро праздники.
Через час зашел ко мне Фир. Подошел ко мне, сграбастал к себе на колени и крепко обнял. Шиповник с яблоками. Только уткнувшись эльфу носом в шею, я поняла, как соскучилась по нему.
«Спасибо тебе. Не знаю, что ты сделал, но спасибо».
– Не переживай. Отдохни, теперь все будет хорошо. Все хорошо, слышишь. Поспи.
Я тут, с тобой посижу.
Когда я проснулась, уже была ночь. И я поняла, что многое начала вспоминать…
Например, события с Мариной и Фиром, а еще имя эльфийки.
Сейчас все воспринималось совсем по-другому. И с чего я решила на него обижаться? Чтобы не было, но Фир всегда со мной и всегда поможет. Пусть заведет себе хоть десяток Марин, но для меня у него всегда будет время, сам так говорил, много-много раз, и чего это я?
Фир сидел поперек кровати в моих ногах и что-то читал, подсвечивая себе световым шаром. Причем он так увлекся, что даже не обратил внимания на то, что я села и облокотилась о спинку кровати.
«Интересно так? Что ты там такого вычитал?»
Эльф недоуменно посмотрел не меня, будто вынырнул, и пытался осознать, где это он. А потом кивнул.
«Что ты читаешь?»
Он показал мне книгу, теперь у меня брови взлетели вверх.
«А-а-а…? А зачем тебе такое, Фир? Вроде ты эльф и так все о себе знаешь».
– Оно-то да. Но как оказывается, что я многое забыл, из традиций, обычаев, да и особенностей своего народа. Подожди, как они тут нас обозвали. Ага, вот оно… «…Дивного народа». Вот интересно, чем мы так не угодили автору книги, что он назвал эльфов «Дивными».
«Ну, я так думаю, что это в хорошем смысле».
– Наверно, хотя кто теперь разберет, – эльф глянул на обложку книги. – Гленуса уже лет 700 нет в живых…
Мы посидели в тишине, думая каждый о своем. Не знаю, что беспокоило Фира, а я очень хотела узнать, что же все-таки случилось, и почему мне так было плохо. Вот и обдумывала, как бы так спросить у Фира, чтобы получить ответ, а не отмазку.
– Ты как себя чувствуешь?
«Да, вроде неплохо, конечно, сил нет никаких, да еще постоянно холодно. А еще мозги изнутри чешутся с этими именами. Вот почему я не помню, как многих зовут?»
– Такое бывает, тут уж не угадаешь, на кого как зелье срабатывает.
«Фир, а что за зелье? Я же вроде ничего не пила…»
– Нет, не пила специально, но один адепт, подлил зелье в котел Академии. Все выпили.
Фир тяжело вздохнул, посмотрел на меня, явно прикидывая, стоит мне говорить или нет. Потом, вздохнув, решился:
– В общем, один адепт, как я и говорил, подлил в котел Академии зелье «Забвение силы». Оно увеличивает магическую силу. С его помощью можно чуть ли не на половину увеличить резерв. Но только его нужно употреблять каплями, дозировано, а не в таком количестве, как нам удружил адепт. Оно так и называется: «Забвение», потому что если неправильно рассчитать дозу, то можно заснуть или забыть все. И такой и такой вариант очень плох. Так как если ты заснёшь, то можно совсем лишиться своей силы, а во втором случае забываешь не только мелочи, иногда, вообще, все забывают. Они, конечно, потом все вспоминают, чем больше ты забыл, тем больше времени тебе понадобится, чтобы вспомнить. На моей памяти человек вспоминал почти тридцать лет… сейчас лежит пол-Академии адептов, и мы не знаем, что из этого выйдет. Вторая половина отходит еще. Более-менее без последствий эксперимент перенес только преподавательский состав Академии, да и ты с Мариной. На Марину не подействовало просто. На Марину почти ничего из зелий нашего мира не действует, она и подняла панику, когда увидела почти пустую Академию. А вот с тобой все сложнее… я усиливал тебя своей магией и не давал заснуть, утягивая на себя часть воздействия зелья, пока не приготовил нейтрализатор. Мне вот тоже досталось слегка…
«О-о-о-о…, а-а-а…?»
– Не переживай так, и не пугайся, я не забыл ничего, но вот плохо мне было долго, слабость, лихорадка. Эльфы не болеют, никогда не думал, что мне придется в жизни испытать такое… да и Маринина особенность очень пригодилась, мы на основе ее крови сделали лекарство для всех адептов. Да и тебя спасли… – потом Фир помолчал, смотря в окно, вздохнул и посмотрел на меня. – Марина… она… мы с ней поговорили тогда… и, в общем… она решила уйти с моего факультета… она попросилась к ректору… она будет теперь у него учиться, хоть так и не делают… но ты же видишь, ваш набор, вообще, необычен… так что… ты сильно не расстраивайся. Она, скорее всего, теперь с тобой не захочет общаться из-за того, что произошло в кабинете тогда.
«Извини меня, я не хотела влезать в ваши отношения с ней. Поэтому и не приходила к тебе так долго. Да и так вышло глупо. Ведь она подумала совсем не то…»
– Кьяра-Кьяра, ничему ты не помешала, нет никаких отношений. Если она себе что-то вбила в голову, еще не значит, что так и будет, а по тебе я очень скучал, все никак не мог понять, почему ты меня избегаешь и прячешься за своей подружкой. А оказывается, Марина – специалист в интригах.
«Эльфа ей захотелось», – зло прошипел мысленно Фир, потом посидел, успокаиваясь, и продолжил:
– Да и хорошо, что сейчас все выяснили, а не позже. Да и я тебе не раз говорил, чтобы не придумывала себе всякую ерунду, а если есть сомнения или вопросы, приходила ко мне и спрашивала. Ладно, оставим это в прошлом, надеюсь, если ты себе вдруг еще что-то надумаешь, то поговоришь со мной прежде, чем отдаляться или принимать какие-нибудь серьезные решения.
«Извини, что тебе из-за меня тоже пришлось болеть».
– Да-а-а, – улыбнулся Фир, – незабываемые были ощущения. Не переживай, даже если бы все опять случилось, я бы поступил так же, и еще раз, и еще раз, каждый раз я бы поступал одинаково, пусть мне тоже перепало, ты же это знаешь, мышонок, но главное, что все обошлось, и с тобой все хорошо…
«Ага, вот только голоса все равно нет…»
– Нет, и не скоро будет, так орать, удивляюсь, что он, вообще, появится. Да ладно, шучу я, шучу, не пугайся и не смущайся так. Просто первая стадия очень болезненная и все очень сильно кричат, вот и срывают голосовые связки, и магия не дает им зажить, пока не проснешься, или очухаешься от действия зелья. Никто из преподавателей сильно не подвергся зелью, так что, не кричали. Вот только то, что от тебя мне перепало, и то хрипел, и у меня тоже с трудом заживало горло, хоть почти и сразу смог говорить. Все, а теперь давай покушаешь, и будем спать.
«Опять кушать эту кашу? И где ее вы только нашли, фу-у-у-у…»