Проснулась я на следующий день ближе к обеду. Глаза открылись с трудом. Яркие и радостные солнечные лучики пробивались сквозь аккуратно вышитые шторки, заигрывая с моими ресничками. Под потолком где-то, летала муха. А на улице было слышно, как поют птицы, радуясь новому дню.

Обыкновенный летний день, такой же, как и многие другие до него. Вот только так плохо я себя еще не чувствовала ни разу.

Голова раскалывалась, а в глаза будто насыпали песка, горло першило и требовало вливания жидкости, причем, все равно какой, главное похолоднее и побольше, а когда я попробовала пошевелиться, то еще и жутко затошнило.

– Привет, мышонок, сейчас подлечу, не шевелись, сейчас все пройдет, – Фир вскочил с кресла, стоящего возле окна и подошел ко мне, сел аккуратно на кровать, а потом приобнял, и поцеловал меня в висок. Мне сразу стало легче – все прошло, но шевелиться все равно не хотелось. Было так приятно – сидеть вот так.

– Спасибо, Фир.

– Не за что, малышка, не за что. Я так за тебя волновался, мышонок, так волновался… – Фир прижал меня к себе еще сильнее. – Никогда бы себе не простил, если бы с тобой что-то случилось… Я приехал, а там все выжжено, я уже подумал, что тебя… что они…

Фир еще сильнее сжал меня в объятиях, мне даже стало больно.

– Фи-и-ир, задушишь… – прохрипела я.

– Извини, мышонок, – растерянно сказал он и чуть ослабил объятия, больно уже не было, но шевелиться все равно не выходило. – Расскажи мне, – совсем тихо попросил он меня, наверно, если б не сидела так близко, то и не услышала бы ничего.

– Они пришли почти сразу, как ты уехал… Сначала – это были наши знакомые, которые почему-то не заходили к нам во двор, а просили выйти к ним, бабушка не разрешила, а потом там собралось почти все село. Они все просили, требовали, угрожали… Вот только никто из них не смог зайти к нам. А бабушка, – я тяжело вздохнула. – Она не разрешала мне выходить за забор, а потом, вообще, не разрешила мне выходить из дому, кушали мы и пили только то, что было в подвале. Представляешь, у бабушки в подполье был подвал с секретным выходом. А потом мы смешивали шиповник с жасмином и солью, и с бабушкой сыпали под забором, и еще какие-то знаки, и они потом светились, а еще мы стали вечером стрелять из лука, что ты подарил в тех, а они превратились в каких-то страшных монстров. Бабушка сказала, что они не виноваты, что они борются… а потом бабушка меня разбудила, собрала сумку и отослала через подземный ход. Я шла, и шла, и шла… я так устала… но бабушка не разрешала останавливаться до пещер. А потом было озеро… оно было такое холодное-холодное, как зимой в колодце вода, а потом пещера… наконец, пещера… Там я заснула… И увидела, что с бабушкой случилось. Было так больно-больно… а потом вдруг стало как-то спокойно… и тихо… и тепло… и я проснулась… А она умерла… она ведь умерла? А я не могу… не могу… плакать.…Почему я не могу плакать я, наверно, очень плохая, что не могу о ней плакать… – Фир поцеловал опять в висок, и мы так посидели какое-то время, я продолжила. – Пещера была очень темная, даже со светящимся камнем нельзя было рассмотреть, что находится на расстоянии вытянутой руки, мне казалось, что она бесконечная. Все время держалась правой рукой за стену, как мне и сказала бабуля. Когда я вышла оттуда – у меня на пальцах не было кожи… Она стерлась… Было так больно идти и вести все время пальцами по стене… И нельзя было останавливаться… Бабушка сказала идти… И я шла… так долго шла… а Киш кусался… а потом, я вышла в лес, было очень больно смотреть на свет после темноты, и я еще день привыкала к свету. В лесу было хорошо и спокойно, да и Киш все время мне помогал: ловил что-то покушать или выводил к воде. А потом я вышла к морю. Ты видел море, Фир?… Оно такое… такое… такое большое… кажется, что тебя, по сравнению с ним, очень мало… или что ты совсем не существуешь, а есть только оно, большое-пребольшое.

А потом, в городе… их так много и все шумят… толкаются, они специально толкаются… Фир, они специально, ведь да? И Киш все время крутился, и очень хотелось почесаться, но ты не разрешал, и я… я… терпела. А потом, я пошла в Школу. А они сразу узнали, что я пришла из-за гор… и темнота, и те эльфы, они что-то сделали, и им кто-то сказал, они догадались, что ты меня учил, и начали расспрашивать, а потом одному стало плохо, и его увели, и тот, с золотыми глазами что-то сделал, и Киш выпрыгнул, и начал рычать. А я… я… я почувствовала, как что-то горит внутри, и становится так жарко… и его становилось все больше, и больше… мне казалось, что оно захватило меня, и я вся в огне горю… и это не я, и меня уносило куда-то в темноту. Мне так страшно было, а потом я услышала тебя и… и… я испугалось, что тебе будет плохо… что огонь перекинется на тебя, и тебе тоже будет больно…

В конце рассказа я уже сидела у Фира на руках и ревела, а он гладил меня по голове. Не знаю, сколько я так просидела и проплакала, но когда я успокоилась – туника Фира была вся мокрая, начиная с плеча, где я и ревела так сильно. А Киш пытался все это время втиснуться между нами, и утешить меня или Фира. Но это у него не особенно получалось, так что нам доставались попеременно от Киша касания шершавого язычка к рукам. Мой хороший Киш прекрасно чувствовал, что мне плохо, да и что Фир чувствует он, наверняка, тоже понял. Иначе, тому не перепало бы утешительных ласк от тингу.

– Прости, твоя туника…

– Не страшно, мышонок, не страшно… Я так за тебя испугался. Когда узнал, что они пришли к вам и… когда я увидел выжженную поляну… и не смог тебя почувствовать… я… я… я так тебя люблю, мой мышонок… так сильно люблю… прости меня, что не успел вовремя… прости.

– Я тоже тебя люблю, Фир, сильно-сильно, мне нечего тебе прощать… – и что мне ему прощать, он все равно ничего бы не смог сделать, ведь он один, а их было много-премного.

– Моя золотая мышка… – Фир, какое-то время, посидел молча, о чем-то раздумывая. – Я… Кьяра… я тебя здесь не оставлю… не обижайся, ты мое сокровище, и я тебя тут не оставлю. Они могут дойти и сюда, и выманить тебя, мы уйдем, я тебя заберу с собой. Хватит, теперь ни на шаг не отпущу, спрячу, далеко спрячу… а бабушка… она… она все правильно сделала… она… не переживай… все правильно… так и должно было быть… прости. Кьяра? – тихо позвал Фир.

– Она… я все равно чувствую себя виноватой.

– Не стоит. Я тебе потом все расскажу. Сейчас совсем не время, да и не место…

– Ты мне потом все равно все-все расскажешь. Хорошо?

– Да, малышка, обязательно расскажу, обещаю, – улыбнулся мне эльф.

Посидев еще какое-то время, мы встали, покушали, и Фир рассказал, что завтра мы уезжаем и нужно собраться. На вопросы: куда, далеко, и все остальные он отвечать отказывался, но от меня старался не отходить. Да он даже спать тут же устроился, а все мои возражения, и выслушивать не стал. Повздыхав немного, пришлось устраиваться. Не то, что меня это как-то смущало или что еще. Все-таки это был Фир, а не кто-нибудь, но вот спать было неудобно. Ну не привыкла я спать рядом с кем-то. Думаю, Фир за ночь получил не раз пяткой и локтями куда-нибудь. Но утром он не жаловался, хоть и был слегка взъерошен, и взглядом готов был убивать.

Перед выходом эльф зашел ко мне.

– Вот тут вещи, возьми, пожалуйста. Они мои, так что будут тебе велики. Все свои вещи тебе придется уничтожить – по ним можно выследить, откуда ты, да и меток могла нахвататься…

Провожать нас вышли только два эльфа. Кратко, учтиво попрощавшись с нами, они поспешили скрыться в школе.

– А почему только эльфы вышли?

– А остальные о нас не знают. Им стерли воспоминания и поставили блоки, чтобы они не смогли вспомнить о тебе, и о моем визите.

– А эльфы? Они ведь знают?

– Да, знают, но они поклялись родом молчать.

– А если они все-таки расскажут?

– Не расскажут, иначе они, и весь их род умрет и лишится посмертия.

– И они согласились на такое?

– У них не было выбора, – улыбнулся как-то совсем не по-доброму Фир.

– А почему ты меня так скрываешь, Фир? Что плохого, что я бы там поучилась?

– Я не скрываю. Я защищаю. Тебя бы там сразу раскусили с твоими знаниями, поняли, откуда ты, и за тобой началась бы охота. Ты довольно сильный в будущем маг и у тебя есть редкие артефакты, а еще, через тебя можно подобраться и ко мне. Как ты заметила уже – они легко проследили связь от тебя ко мне. Ты очень хорошо образованна. Так учат своих детей только маги и аристократы. Но первые в Школы не ходят – они идут сразу в Академию, а вторым Школа – это доступный максимум. Да и младше ты там всех, и у тебя слишком много эльфийских знаний. Вот и началась бы за тобой охота, ведь сразу видно по глазам, что ты маг, да и там, в кабинете, у тебя проснулись способности к магии огня. Все аристократы не против получить к себе в семью мага, и им все равно какими методами. Главное – твоя кровь соединилась бы в их детях…

Я даже передернулась, сидя перед Фиром на Ветре, из-за чего чуть не свалилась с него.

– Осторожнее.

– А как же полукровки? Я видела – их поступало много.

– Ну, во-первых, они полукровки, что уже отпугивает большую половину желающих. А во-вторых, они не так беспомощны и беззащитны, как ты думаешь. Они выросли в семьях, где с самого начала боролись за свою жизнь в интригах, сплетнях и многоходовых партиях. Они хищники априори. Если с ними свяжутся аристократы, то уже, скорее всего, нужно жалеть этих аристократов, а не полукровок. Тебе с ними не сравниться, слава богам. И пока я жив, я все сделаю, чтобы тебе не пришлось узнать, как это…

– Фир, я…

– Не переживай, малышка, от меня не так легко отделаться, – хитро улыбнулся мне эльф.

Фир хотел меня спрятать на каком– то острове, где есть такие же, как и я, одаренные. Там, по его словам, часто маги прячут своих детей, и он тоже рос на этом острове. Там не будет такого террариума, и я смогу подучиться к Академии, так как все там живут при Школе. Но самое главное: прожив на острове полгода – я получу его защиту. Что это за защита, он так и не сказал, лишь обмолвился, что я сама со временем узнаю, и что она его спасала, и не раз. Сразу мы туда не смогли поехать, так как нужно было ехать через лес призраков, а Фир, открывши портал из-за гор, потратил почти весь свой резерв, и ему нужно восстановиться. Поэтому мы сейчас поедем в один из его домов. О нем никто не знает, там близко природный источник, и Фиру, как магу, управляющему стихией воды и земли, легко будет быстро восстановить силы с его помощью.

До его секретного убежища мы добрались меньше чем за два дня.

Фир отвел меня в небольшую комнатку и сказал устраиваться. Сам он занял соседнюю комнату. Через некоторое время он, постучавшись, зашел ко мне. Я как раз раскладывала вещи в шкафу, отделяя те, что необходимо будет постирать и почистить в первую очередь. Все-таки с вещами у меня были некоторые проблемы, после того, как почти все спалил Фир.

– Вот тут еще вещи, возьми, пожалуйста. Они тоже мои, но они новые. Но я точно уверен, что на них нет никаких меток и тебя не отследят.

С этими словами Фир сгрузил мне на стол аккуратную, но, тем не менее, внушительную стопку вещей. Своих вещей. Да-а-а-а. Видимо, отдых предстоит только Фиру, а мне придется укорачивать и подшивать вещи.

Там было: три пары штанов, штук пять рубашек, три штуки нижних рубашек и три пары портков. И ещё с десяток носков и две пары сапог. Ха, ну если с вещами еще как-то можно сладить, то, что делать с носками и сапогами? Ладно носки, но сапоги.… Хотя, если надеть его носки – как раз подойдут и сапоги, так как носки, наверняка, сползут, вот и выйдет все по размеру. Как в этом всем я буду ходить, я не представляла. Ну что же, в принципе, нужно так нужно. Пойду мерить и смотреть, что и где нужно будет ушивать и укорачивать.

К моему величайшему удивлению, почти все вещи были мне впору. Вот только с рубашками и штанами немного просчитался Фир: штаны были длинноваты, да и у рубашек рукава были для меня длинными – закрывали на треть пальцы. Ну, вот и как это называется? Что, интересно, тут переделывать? Как такое, вообще, может быть, ведь он и выше и больше меня?

Я вышла и показалась эльфу. Мне казалось, что и не стоит браться за переделку. Все равно скоро дорасту. Надеюсь. Фир согласился с моим мнением, и мы решили ничего не менять.

– А когда ты успел купить вещи моего размера? Ты же все время был со мной? Разве ты мог так ошибиться размером со своими вещами?

– Я и не покупал, и это действительно мои вещи. Магия, Кьяруська, магия, – подмигнул он мне.

– ?!?!?

Фир улыбнулся.

– Повзрослеешь – узнаешь.

– Вредный-вредный эльф.

На что мне только рассмеялись в ответ и потрепали по голове.

Фир ушел на следующее утро, сказав, чтобы я за него не волновалась, что он вернется, как только сможет, скорее всего, завтра к обеду. Еды было достаточно. Да и книжки он мне подсунул интересные, так что время пролетело незаметно. Из двора дома, мне, как и ранее, было запрещено уходить.

Фир вернулся усталый и какой-то потрёпанный, а еще, абсолютно весь мокрый и дрожащий.

– Фи-и-ир, ты чего? Ты где так вымок? Фи-и-и-ир? – испугалась я, увидев его дрожащего и абсолютно замерзшего с синими губами.

– В-в-в-с-с-с-е-е-ен-н-норм-мально, К-к-к-ья-яра, с-с-сейч-часп-п-п-пройд-дет.

Он пошел переодеваться, а я кинулась заваривать его любимый шиповник. Вышел Фир минут через пять. Полностью одетый в теплую одежду, и уже не такого замерзшего цвета. Его еще потряхивало, но говорил он уже нормально. В кружку с горячим настоем шиповника он впился двумя руками. А я вспомнила про бабушкин согревающий отвар, который, к сожалению, весь выпила еще в пещерах. Вот бы сейчас Фиру его. Я стянула со своей кровати одеяло и накинула на него. Он ничего не сказал, но и не сбросил.

Через часа два Фир полностью отогрелся, даже сбросил одеяло и теплый свитер. Лето все ж таки пока что.

– Фи-ир, и где ты так замерзнуть умудрился?

– Кто-то очень хорошо пошутил, Кьяра. Нырял я в свой источник у себя возле дома, а вынырнул в ледяной пустыне. Не знаю, как мне удалось вызвать водяного и заставить его перенести меня домой? Ну, ничего, я этого так не оставлю. Я, конечно, там не умер бы от холода, но нестабильная магия из-за болезни, это как-то не очень, да и добираться бы пришлось оттуда своим ходом, а это несколько месяцев, как минимум. Ох, доберусь я до этого шутника.

Я во все глаза смотрела на Фира. Как такое, вообще, могло произойти. А я читала, даже ничего не почувствовала, что с Фиром беда.

– Есть у меня предположение, кто так пошутил, – тем временем продолжал Фир, – да, думал, он уже давно забыл обо мне. Я у него увел одну ба… э-э-э… ну, в общем, мы не сошлись во мнениях в одном важном для него вопросе, вот он и решил отомстить.

– А-а-а?!?!

Я вот, лично, ничего не поняла, в чем можно было так не сойтись мнениями, чтобы настолько отомстить. Ну да ладно, Фиру виднее.

На следующий день мы так никуда и не выехали. Фир заявил, что ему нужно отправить шутнику привет, с чем и провозился почти до вечера. А еще, потом, ему опять потребовался источник, и он опять ушел, но вот ни к обеду, ни к ужину, не вернулся. Наутро его тоже не было.

Ближе к обеду я уже начала порядком волноваться. А к вечеру, возле забора, я заметила странные фигуры, которые крутились, но зайти во двор не могли. А Фира все не было. Я была в панике. Если у себя дома я еще знала, что делать, да и бабушка подсказывала и помогала во всем. А тут я одна, Фир опять непонятно где и когда появится. Да что с ним опять случилось? Очень хотелось плакать от беспомощности ситуации и обиды на этого вредного эльфа. Как бы я не обижалась и злилась на этого эльфа, но я хорошо помнила, что темные охотники через некоторое время могут начать ломиться к нам во двор. Нужно обязательно начать действовать. К счастью, их тут было не так много, как тогда. Может, получится их перестрелять. Облазив весь дом, я нашла котелок, подходящий для нужных мне целей и взяла старую рубашку Фира, разрезала ее на тряпочки и намотала на стрелы.

Дом Фира был совсем не такой, как у нас. На чердаке не было окон, так что, пришлось лезть на крышу. Было очень неудобно там сидеть. Еще неудобней было целиться ночью в этих монстров, да и котелок с углями все старался соскользнуть. С охотниками я справилась довольно быстро, так как новых пока не предвиделось, я решила спуститься. Было холодно, и я все время очень боялась упасть с конька крыши.

В доме, вдоволь наревевшись, я уснула в обнимку с Фировым свитером, вернее, с какого-то момента, скорее в нем.

Наутро, я проснулась с гудящей головой и кучей ожогов на руках. Как-то с вечера я их не заметила, а тут прямо боль выжигает руки. Фира до сих пор не было. Зато вокруг дома, опять заняли круговую осаду монстры. И их стало намного больше. Интересно, как они узнают, что я тут, всем так на них везет или только мне? Но, ничего не поделаешь, нужно как-то попытаться выжить. Для начала, решила заняться волдырями на руках. Кожа щипала и горела, а многие волдыри уже полопались. Нужно было что-то надеть на руки, прежде чем стрелять, хотя, наверно, я тогда так бы не прицелилась. Где-то я видела в кладовке мазь от ожогов. Хорошо бы она еще не испортилась. Приготовить новую я, конечно, смогу, бабушка научила, но это так долго, да и не с такими руками. Хотя, если готовой не будет, то ничего не поделаешь, придется, сцепив зубки готовить. Когда я уже все приготовила для рук, то услышала рев и рычание монстров, а также удары оружия. Я тут же бросилась на крышу, по дороге, конечно, чуть не сорвалась, вот ни к чему хорошему спешка не приводит. Когда я влезла на крышу, то уже просто задыхалась. А рассмотрев, что там творится, тут же обрадовалась, что котелок с углями я так и не сняла с крыши, и что там еще что-то да тлеет, да и стрелы были со мной.

Там кто-то прорывался ко мне. Был это Фир или нет, я толком не знала, но упускать шанс пострелять этих гадов, пока они чем-то заняты и не смотрят, я не собиралась. Фир крутился как волчок. Отбивая удары со всех сторон, и швыряя в монстров огненные шарики. Я принялась ему помогать – стреляя горящими стрелами. Каждая достигла цели. Монстры вспыхивали и гасли уже в виде пепла. Под двойным напором они чуть отступили, и этого хватило Фиру, чтобы добежать до забора. Он его с легкостью перепрыгнул и вот тут я уже, по правде говоря, не знала, что и делать. Вроде, как и Фир. Но, а вдруг монстр. И я сделала то, что точно знала, их берет. Я выстрелила в Фира. Я целилось в левую руку в районе предплечья. Вроде, как и не опасно, и не сильно побеспокоит его потом, если что, но и достаточно будет монстру, чтобы сгореть.

Выстрел был идеальный, попала туда, куда и целилась, а вот Фир стал очень и очень злой.

Это действительно был Фир, мой Фир. Ну, наконец, он пришел. Я быстро слетела с крыши, забыв про все старые и новые ожоги. Про все свои страхи, упреки и обиды. Про все-все, что успела передумать и напридумать.

Дверь я еле открыла, скользкие, почему-то, пальцы никак не могли ухватить все защелки и крючки. Когда дверь, наконец, открылась, я увидела его: такого родного и такого чужого. Он как-то изменился. Черты его лица, как будто, более заострились, и он стал какой-то не такой, совсем не мой Фир, я отступила в сторону, и он аккуратно прошел мимо в комнату с камином. Я проследовала за ним, не зная, что сказать и сделать. Я видела, что это мой Фир. Но, в то же время, его взгляд пугал и заставлял дрожать.

Фир вытащил стрелу, кинул ее в уже потухший камин и подошел ко мне. Положил меч и сильно-сильно обнял меня.

– Прости меня, прости, я так виноват, прости, малышка, прости. Пожалуйста, не плач, прости, ну все, малышка, успокойся. Все уже хорошо. Я вернулся. Видишь – со мной все хорошо. Мышонок, отпусти, пожалуйста. Нужно еще много чего приготовить и сделать. Нам необходимо как можно быстрее уходить отсюда, их будет больше, они чувствуют сейчас тебя. Ну, все-все, прекращай реветь. Кьяра, ну давай, успокойся. Я со всем разберусь, – после его слов, хоть я и старалась успокоиться, но заплакала еще сильнее. Истерика, так долго откладываемая, наконец, получила право на жизнь. Фир как-то сразу весь напрягся, а потом тихо-тихо прошептал:

– Ох, маленькая, мне очень жаль, что так вышло. Не волнуйся, я вернулся уже и со всем разберусь. Глупая была идея. Хотя, если бы не она, то погибли бы дети Говерилуса. Ну, все-все, уже все хорошо, все будет хорошо…

Минут пять он меня утешал, гладя по голове и спине, шептал, всякие нужные слова и истерика прошла. Я выплакалась, слезы закончились, Фир был рядом, так что жизнь можно назвать почти счастливой.

– Ну вот, молодчинка, что успокоилась. Давай, теперь слезай с рук. Когда я закончу, хоть всю ночь будешь сидеть на руках, только, чур, не плакать, а то столько рубашек у меня нет.

Когда я отстранилась, и Фир впервые взглянул на меня – он дернулся.

– Что случилось, откуда столько ожогов? Почему все руки в крови?

– Ну, я в них ночью стреляла зажжёнными стрелами и, наверно, сейчас, когда стреляла только что, содрала волдыри от ожогов, – сказала я, рассматривая свои руки.

Смотрелись они ужасно, похоже, на них и живого места не осталось. И самое интересно, что пока Фир не напомнил про руки, то они и не болели. А теперь я еле сдерживала слезы.

– Ясно, с этим потом разберемся. Это же надо было додуматься до такого? До заката есть еще больше часа, так что, давай, рассказывай, что тут творилось, а я посмотрю твои руки, да и с тебя должок, лучница.

А потом, длинный рукав свитера Фира, упал на руку, перекрыв ему обзор, рассматривающему мои ожоги, и заставил меня покраснеть. А этот хитрый эльф только нахмурился, рассматривая уже свой свитер.

Потом он схватил меня за руку повыше локтя и потянул к столу.

Обработав мне руки и замотав их, он повернулся и спросил, глядя мне в глаза.

– Это же, вроде, мой свитер?

– Да, – мне было очень стыдно, что взяла его вещи без спросу.

– И-и-и-и….?

– Ну, мне было так страшно, а ты надевал этот свитер утром и он тобой пах – с ним не так было страшно и спать, и вообще… вот я его и одела… Не сердись на меня, пожалуйста. Мне очень стыдно, – совсем тихо закончила я. Фир подошел ближе и обнял.

– Я совсем не сержусь. Если тебе нужны будут какие-то мои вещи – можешь брать любые. Только, если я поблизости, то просто говори, что там что-то взяла или положила туда-то. Чтоб я не искал, в случае чего, того, чего там не будет. Магией, извини, не буду лечить – неизвестно, как будем выбираться, лучше пока поберечь силы. Иди пока, переодевайся и отмывайся, скоро выходим.

Переодевшись кое-как, я вышла в комнату. Фир уже тоже сидел совсем чистый, но без туники, в одних только штанах и сапогах. Хм-м-м… ну, оно, наверно, понятно, почему за ним все те девушки бегали в деревне. Хотя, на мой взгляд, вот так чтобы поразиться и пасть к ногам, так как-то не-е… наверно, привыкла уже…

– Ну что, давай, лечи, лучник ты мой, – и повернулся ко мне боком. На столе уже все было приготовлено. С одной стороны, прямо рядом с Фиром, лежали лечебные мази и бинты, а с другой стороны – продукты. Еще на столе лежала новая пара перчаток для меня, чтобы поменьше тревожить руки. Как оказалось, Фир уже сбегал в погреб за продуктами. Киш, тихонько урча, доедал что-то в тарелке. Сначала Фир помог мне надеть перчатки, а уже потом я приступила к его плечу.

– Извини, – прошептала я, бинтуя, уже обработанную руку Фира.

– Ничего, мышонок, ты все сделала правильно. Ты – молодец. Сделала так, как я тебя научил. Даже выбрала так, чтобы меньше болело и мешало. Так что, я совсем не сержусь.

Дальше мы довольно быстро поели, и Фир поднялся на крышу.

– Все плохо, малышка, нам придется уходить сейчас, пока есть хоть какой-то шанс. Завтра с утра их будет уже слишком много. Ты сильно устала?

– Не очень, я проснулась всего пару часов назад.

– Вот и отлично, давай бегом в свою комнату, клади все, что нужно к себе в сумку и пошли. Раздевайся до портков и туники. Сейчас дам тебе травы. Разотрёшься ими полностью. Сильно-сильно. Чтобы я этот запах мог услышать из столицы. А еще призовёшь Киша. Он должен спрятаться. Дальше мы выходим, и ты держишься за мной. Они тебя сразу не учуют, а в предрассветных и закатных сумерках они плохо видят, полагаясь на нюх. Когда я скажу – беги. Побежишь, меня не жди. Я тебя догоню, не волнуйся. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно будет увериться, что мы уйдем без преследования. Постарайся потише, и никакого Киша – они его уже учуяли и быстро выйдут на тебя, если он появится. Все-таки «темные охотники». На рассвете или может быть раньше, ты меня увидишь. Помнишь, что я тебе подарил у бабушки, так вот спросишь: «Где мой такой подарок» – именно так и спросишь, слово в слово. Ты знаешь ответ, и я знаю ответ, а вот охотники нет. Если ответят неправильно – зови Киша и беги, к воде беги, они за тобой в воду не сунутся. Но, надеюсь, ты их не встретишь – запах должен будет все отбить и даже подсознательно их оттолкнуть.

Бежала я долго, пока не почувствовала, что совсем выдохлась и закололо в боку, а потом пришлось быстро идти. Было темно, и я все время спотыкалась о корни и кочки, несколько раз я даже упала. А потом лес стал редеть, и луна на небе мне позволяла уже рассмотреть что-то больше, чем деревья впереди меня. А еще было холодно. Очень холодно. Вернее, пока я бежала, то холодно не было совсем, а вот потом, у меня уже зуб на зуб не попадал, и я чувствовала, что заболеваю.

Первое время, убегая, я еще слышала вой и рычание диких. А потом, к ним присоединился лязг мечей. Фир … Но вскоре остался только бешеный стук моего сердца и звуки ночного леса. Диких слышно не было, да и Киш притих. «Надеюсь, с тобой все там хорошо, вредный эльф». Пусть с ним все будет хорошо…

Фир догнал меня, как и говорил к рассвету. Небо только стало сереть на восходе. Я услышала шаги, обернулась и замерла. Это был Фир, весь в крови, но живой Фир. Я уже сделала к нему шаг.

– Фир…

А потом вспомнила.

– Фир… а где твой подарок?

– Всегда со мной, мышонок, – и приложил руку к груди. Хм-м… ответ, в принципе, правильный. Видимо, эльф понял, что я не совсем поверила его ответу и, морщась, вытащил свой солнечный камень из-за ворота туники. Бормоча что-то про недоверчивого ребенка.

– Фи-и-и-р-р-р… – бросилась к нему на шею я.

– Ох… все хорошо уже, малышка… все хорошо… пусти, мышонок… нам нужно идти, – но сам все равно крепко обнимал. Когда я, наконец, от него отстранилась, то вспомнила, что он весь в крови.

– Фир, – уже испуганно.

– Нет времени, там, в большинстве, не моя кровь, не переживай, да и смотрится ужасней, чем есть на самом дела. Пошли, нам нужно добраться до перехода к закату.

Ближе к обеду мы подошли к реке. Лес уже довольно давно закончился. Переправа далась тяжело нам обоим. Мне, из-за того, что не знала, что и как делать, куда лучше поставить ногу или где возможная яма. Да и течение не помогало. А Фир? Было заметно, что он устал. Очень устал, но упрямо движется вперед и мне помогает.

Где-то посередине реки, Фир схватил меня за руку и защелкнул красивый витой браслет на ней, он состоял как бы из трех половинок, крепящихся друг к другу тоненькими цепочками. Когда браслет защелкнулся – место соединения засветилось.

– Все, теперь они тебя так не видят и не чувствуют, браслет скроет тебя от них.

– А ты? Тебя они видят?

– Нет, – и показал на своей руке такой же браслет.

Еще через пару часов показался лес. А дальше, Фир стал все больше и больше в лесу забирать влево. По дороге мы собирали все встречающиеся дрова и хворост. Хорошо, что в сумку, что Фиру, что мне, было можно засунуть, что угодно, и она не изменит ни вес, ни размер, а то бы я уже давно согнулась под тяжестью вещей. Вскоре мы вышли на большую поляну с камнями. Их было множество. Гигантских и совсем маленьких камней. Фир, обходя совсем уж большие, вышел почти на середину поляны и замер. Когда я подошла к нему, то увидела перед ним темную, небольшую, всего метра полтора, яму.

– Там озеро, Кьяра, большое, подземное. Холодное и глубокое. До него метров десять. Нам нужно вниз. Не бойся. Прыгнешь – задержи дыхание. Когда входишь в воду – постарайся сгруппироваться. В какой-то момент почувствуешь в воде, что достигла дна. Это, конечно, обманно, но ты не зевай. Сразу же начинай всплывать. Готова?

Я помотала головой. Нет, нет, нет. Не хочу…

– Все хорошо будет, осталось чуть и отдохнём. Пошли…

И мы прыгнули. Ох-х-х… вода была ледяная. Даже холоднее, чем там, под горой. Бр-р-р-р. Я все сделала, как и говорил Фир. Когда я очутилась, наконец, на поверхности, Фир меня уже там ждал.

– Туда, вон видишь – выступ, поплыли.

Нас потряхивало от холода. Вода была холодной, так что толком отдохнуть мы не смогли, так как боялись, что ноги сведет судорогой, и мы, вообще, никуда не выплывем. Нет! Доплывем, не можем не доплыть! Но вот потом придется подтягиваться, так как выступ был довольно высоко. Надеюсь, сил хватит. Доплыли. А сил не хватало. Вернее, может и хватило бы, но руки так замерзли, что пальцы не слушались, и ухватиться за выступ я так и не смогла. Зато у Фира легко все получилось. Хоть я и видела, что он так же дрожал, как и я, но ему это все никак не помешало. Он ухватился руками, подтянулся и вылез. А потом свесился вниз и меня подтянул, можно сказать, что вытащил за руку.

Было очень холодно и каждое движение вызывало новый поток холодной дрожи. Хотелось сесть, скрутиться плотнее калачиком и отдохнуть. Все больше и больше усталость брала свое. Но останавливаться Фир так и не позволил – протащил еще метров триста, не меньше, и только тогда остановились. Я устало опустилась, на ближайший камень. А Фир, тем временем, стащил рубаху, вытащил свой нож и обрезал свою косу. Коротко, возле самого затылка, а потом еще раз – собрал свои волосы в хвост на макушке и еще раз обрезал. Получилось совсем коротко и очень неровно, а еще, совсем неправильно. Потом он подошел ко мне, и обрезал так же и мои волосы. Сначала я хотела увернуться, зачем столько отращивала-то, если вот так обрезать. Да и потом сам же настаивал, а тут так взять и обрезать. Но вот шевелиться совсем не хотелось, было лень и очень холодно. Да и как-то стало почти все равно, ну и что, что обрезал, сама же хотела. Все на что меня хватило, это хрипло выдавить из себя:

– Зачем?

– Чтобы ж-ж-жит-т-ть д-д-долго и счастлив-в-во. В-в-включ-чай м-мозги, Кьярус-с-сь, в т-т-такой холод-днющей пещер-ре не поможет д-даже эльфийская регенерац-ция. Ум-м-мрем от холода за с-считанные часы.

Нетронутыми оказались только косички. Все волосы он бросил на свою рубаху. Замотал и спрятал в сумку.

– Не сиди. Д-давай, переодевайся, а я пока з-займусь костром. А потом ты мне должна будешь помочь. Давай, не сиди, мышонок. Да и Киша позови, хватит ему прятаться, как раз полезен будет.

Пока я с трудом, так как пальцы от холода все еще не слушались, переодевалась, Фир успешно развел огонь. Сходил, набрал воды и поставил котелок на огонь, накидал туда каких-то травок, расстелил одеяла. Приготовил бутылочки с настойками и коробочки с мазями. Потом стал снимать с себя мокрую одежду. Смотреть на голого Фира, было как-то неудобно, и я закрыла глаза. Это было так правильно – сидеть с закрытыми глазами. Я так устала. Чуточку отдохну. Так меньше чувствуется холод. Совсем не холодно уже почти.

– Не спи-и-и!!! – проорал Фир прямо над ухом, тряся меня за плечи.

Сам он уже успел натянуть штаны и стоял по пояс голый передо мной. Новая туника и свитер лежали неподалеку.

– Ре-ек, – позвал он.

– Что? – а потом моя челюсть оказалась в районе пола пещеры.

На спине Фира появился тингу: большой, почти на всю спину, золотой, с белыми лапками и кисточками на ушках. А еще, у него были крылья. Красивые, белые крылья.

Я застыла, глядя на это божественное существо. Киш на спине недовольно завозился.

– Рек, – только и сказал Фир. В следующую секунду тингу выпрыгнул со спины Фира. Потянулся. Расправил крылья и взлетел. Полетал под потолком пещеры и аккуратно спустился. И так ехидненько уставился на меня. Вот что хозяин, – что звереныш. Вредный и ехидный.

Отвечать что-то вредному эльфу и не менее вредному тингу, мне не хотелось, и я показала им язык, тем самым выразив весь свой протест.

Фир молча, подошел и поцеловал в висок.

– И я тебя люблю, мышонок. А теперь, Кьяра, твоя очередь. Давай, помогай. Знаешь, как делать. Сначала настойкой, потом мазь и перевязать.

Я, молча, кивнула. Все же его ранили, и даже его регенерация не особо помогла пока что. Или она помогла, а там все было намного хуже. Тогда, выходит, он меня обманул, чтобы не волновать. Вредный, вредный эльф. А еще, оказывается, у него тоже есть тингу, а он молчал. Вот нечестно.

– Не обижайся. Такие знания бесценны, их принято скрывать. Так как они могут спасти жизнь, и не раз. Тебе тоже Киша придется скрывать. Ты же помнишь, я тебе уже об этом рассказывал.

Ну да, рассказывал, но все равно было неприятно, что он от меня что-то скрывал, я же ему все-все рассказываю.

– Да знаю, знаю, – проворчала я. Перевязывать Фира и обрабатывать ему раны, было больно. Мне больно. Глядя на его раны, у меня все внутри сжималось, и болело от его боли. Я старалась, как можно осторожнее прикасаться к нему, чтобы не причинить лишней боли.

– Давай быстрее, Кьяра, я тут замерзну. Не бойся дотронуться до меня, не покусаю.

– Извини, – сказала я и стала действовать более уверенно. Вскоре, с раной на руке было покончено, я ее не слишком туго перевязала. С плечом было сложнее – там была стрела. Фир ее обломал, конечно, чтобы она так сильно не беспокоила его, но все равно, древко ее все еще торчало. Немного нижи и левее, и, наверняка, попали бы в сердце. Мне стало как-то совсем нехорошо от этой мысли. Вытащила стрелу, обработала и эту рану. Оставалась еще одна. Под левой рукой был порез, довольно глубокий, ладони полторы. Ну вот, осталось перевязать и все.

– Кьяра, туго мотай, там в ребрах трещина.

Ох, Фир, как же тебе было больно. И слова не сказал. Вот же вредный эльф.

Когда я закончила с ранами Фира – помогла ему одеться. Видно, что движения причиняли ему боль, и почему он раньше не сказал. А еще и вытащил меня из воды, даже не поморщившись.

– Не переживай, Кьяра, я отдохну, за ночь вернется магия, и я подлечу и тебе ручки, и себя тоже. Просто резерв совсем пуст. Нужно потерпеть до утра.

Хм-м… а про свои руки-то я совсем и забыла, как-то оно стало совсем не важно по сравнению с остальным, особенно по сравнению с ранами Фира.

Когда мы оделись и закутались – наши травки уже закипели. Они были горькие, но зато горячие и должны были нас согреть и вылечить. Я достала из сумки припасы, большая часть, конечно, ушла Кишу и Реку. Потом мы поели какое-то зажаренное мясо с хлебом, и заели пирогами с лечебным отваром. Все оставшееся мясо мы отдали нашим зверушкам. У них сегодня был явно пир. Потому что я впервые видела, чтобы Киш сам ушел от еды, да и Рек – тингу Фира, тоже объелся.

У нас на двоих нашлось пять одеял и два теплых плаща. Фир постелил плащи на полу. Меня Фир положил поближе к догорающему костру, а сам устроился у меня за спиной, крепко обняв и прижав к себе. С разных сторон от нас легли тингу. Причем, Рек лег с моей стороны, а Киш устроился со стороны Фира.

– А почему…

– Они защищают то, что дороже всего для их хозяина.

Я помолчала, обдумывая слова эльфа. Ну и что тут скажешь? Нечего сказать. Я его очень люблю и он для меня теперь дороже всего на свете, а после того, как ушла и бабушка, я стала бояться, что и он уйдет. Наверно, и он тоже испугался за меня сильно. Я это знаю, и он знает. И зверушки наши знают. Я прижалась еще ближе к Фиру. И он меня крепче обнял. Стало теплее. Уже согревшись и почти уснув, я вдруг вспомнила.

– Спасибо.

– Спи, – и поцеловал в висок.

Прошло еще несколько минут.

– Я не должен был бросать тебя без защиты. Ни первый, ни второй раз. Все могло бы быть по-другому.

– Но ты же вернулся за мной, – мне его хотелось, как-то утешить, но я совсем не знала, как.

– Я почти опоздал. Для твоей… бабушки… я опоздал…

– Она сказала, чтобы ты себя не винил. Это ее выбор. И просила тебя поцеловать за нее, сказала, что хоть так, но, наконец, выиграет.

– Знаешь, у меня такое чувство, – начала я тихо говорить. – Что она, наконец, счастлива. Что она, наконец, вернулась… домой, и еще… когда я о ней думаю, то… все тело охватывает тепло. Оно где-то внутри, и оно такое мягкое, светлое… будто она меня обнимает… это неправильно, Фир? Ведь она умерла… я должна о ней плакать, а я не могу… нет, как утром проснулась и увидела, что это все был не сон, то… а потом я почувствовала это тепло… и теперь не могу… со мной что-то не так?

Фир немного помолчал.

– Все правильно, Кьяра, так и должно быть. Не переживай, мой мышонок, так, – помолчав некоторое время, он начал рассказывать:

– Есть одна старая легенда. Когда рождается сильный маг, он получает хранителя, они не материальны, подсказывают, и помогают деткам расти. Иногда, родителям не удается по каким-то причинам, заботиться о своих детях и тогда они призывают хранителя в мир живых, позаботиться о ребенке. Хранителями становятся обычно сильнейшие маги, умершие незадолго до рождения этого ребёнка. Для магов это великая честь – стать хранителями. В случае неправильного воспитания, или если маг не убережет своего подопечного, то он лишается своего посмертия. А это самое страшное, что вообще, может быть. Не все могут вызвать хранителями сильнейших. Сила того, кто вызывает, должна превышать силу вызываемого, чтобы подчинить себе духа. Обычно, вызывают двое родителей, и их суммарная сила превышает силу вызываемого. Сильнейших выбирают, так как только сильнейший может справиться с одаренным, который сам только рожден, а уже может играючи разнести полмира. Сильнейший связывает и забирает почти все силы молодого, чтобы он не навредил ни себе, ни окружающим, а сам вызванный мог материализоваться. Твои родители умерли, и не могли о тебе заботиться, а я сам очень боялся не справиться со всем. Я для тебя призвал хранителя, для тебя она стала бабушкой.

Но почему она не сказала мне ни разу ничего. Я никогда не чувствовала от бабушки ничего, помимо любви и заботы, да и если бы сказала, мне, наверно, было бы все равно, ведь она меня любила и баловала больше, чем иногда родная балует своих внуков. А вот то, что она была призвана ради меня, мне почему-то показалось нечестно и не совсем правильно по отношению к ней.

– Кто станет этим призванным, никому не известно… – тем временем продолжил Фир. – В последнее время, мало кто призывает хранителей для своих детей. Многие не хотят рисковать, когда им предлагают стать хранителями в посмертии, а те, кто соглашается, они… в общем, даже парам некоторым не осилить духов тех. Они сильнейшие прошлого. А последнее время, с каждым новым поколением, сила родов падает. Остаются неизменными пока только силы старейших рас. А люди вырождаются, к сожалению… – помолчав какое-то время, он как будто на что-то решился и продолжил:

– Незадолго до твоего рождения случилось одна история. Была такая одна магичка. Полукровка. Темная эльфийка с человечком нагрешила. Довольно неплохая, скажу, сильная получилась дочурка у них, уверенная и, главное, рассудительная. Как-то, она пришла ко мне, и я понял, что не такая она уж рассудительная. У нее появилась идея. Ей захотелось детей. Но простых детей ей было не нужно. Она захотела сильнейших от сильнейшего. По легенде, такие дети перевернут мир. Ну и она выбрала меня, как сильнейшего, и она стала убеждать, что подходит для меня. Что наши дети будут сильнейшими… и все такое… Я, в принципе, не верю во все эти постулаты и предсказания. И детей… ну никак не планировал заводить так рано… Я ей это попытался объяснить. Ну, она рассердилась и сказала, что придет время, и я не откажусь от ее поцелуя, и от нее соответственно… ну и мы поспорили… она мне два года прохода не давала, преследовала даже во сне… а потом она пропала, ну я обрадовался, решил, что нашла какого-то другого идиота для издевательств… Выходит, не нашла… она права… не откажусь от поцелуя в твоем исполнении, никогда не откажусь… она выиграла… – улыбнулся мне грустно Фир.

– А на что спорили?

– Подстричься, – тихо сказал Фир, отвернувшись в сторону.

О, как!!! А ведь действительно, судьбы сыграла с Фиром. Все перевернув с ног на голову, и в очередной раз доказав, что только она всевластна над нами. Ведь Фир сам обрезал волосы, как бы заплатив проигрыш, а потом только узнал, что проиграл какой-то такой дурацкий, на мой взгляд, спор. Ох уж эти взрослые, все у них с ног на голову.

Я честно, старалась не смеяться. Но как-то не вышло, а вскоре и Фир присоединился ко мне. Стало так хорошо, спокойно и легко. Этот разговор будто сбросил с наc все то напряжение, что копилось днями и готово было взорваться. Мы прорвались, мы выжили, мы живы. Да, еще придется выбраться из пещер, но мы уже выжили.

– Тебе идет, Фир, мне очень нравится, – улыбаясь, взлохматила я волосы Фира.

– Ну, идет не идет, а выбора у нас не было. Если бы не обрезали волосы – заболели воспалением мозга, мертвым все равно с какой прической лежать. Ну, ничего, вот отдохну, выберемся, быстро все верну. Тем более с магией – это не проблема, – щелкнул меня по носу Фир. Ну вот, а я было, уже обрадовалась так походить. Ну что ему так нравятся длинные волосы-то…