Сон?

Сквозь листву пробивается свет заходящего солнца, окрашивая деревья и кусты в ярко-оранжевые и красные цвета. Ни птиц вокруг, ни зверей. Все затаились. Где-то в глубине леса слышно о чем-то говорящих мужчин. О чем они говорят, как бы я не прислушивалась, понять не могу. Аккуратно раздвинув ветви ближайших кустов, на меня вышел эльфеныш. Именно эльфеныш, на вид ему было лет десять - одиннадцать, не больше. Я никогда не видела до этого молодых эльфов. Они были довольно забавны. Теперь понятно, почему Фир не хотел показывать иллюзии со своими детскими портретами. Да я бы его задразнила. Большие уши совсем не пропорциональны с телом подростка, худющий, с торчащими локотками и коленками. Вся его одежда, хоть и видно, что была эльфийской, но довольно потрепанной уже, и местами, порванной и грязной. Волосы были длинные, чистые и уложенные в замысловатую косу, совсем выбивающуюся своей правильностью из образа этого несуразного молодого эльфа. Присмотревшись, я поняла, что эльфеныш, мне кажется очень знакомым. Но я все никак не могла понять откуда. Из знакомых эльфов у меня только Фир. Но детей он вроде бы не заводил, по крайней мере, мне о них ничего не известно. И тут эльфеныш, поправил выбившуюся прядь волос из косы, и посмотрел прямо на меня, и я узнала. Меня словно молнией пронзило - это не эльфеныш похож на Фира - это и есть сам Фир. Вот только совсем молодой. Но как это возможно? Тем временем Фир, смотря прямо, прошел сквозь меня, не останавливаясь, и не замечая, что я там стояла. Или, наверно, не стояла, раз сквозь меня проходят так легко. Как же так. Я пошла за ним, зовя его, он даже не обернулся, шел и собирал дрова на костер. Я попыталась схватить за плечо, но моя рука прошла мимо. Но как же так? Я начала вспоминать, что же со мной случилось, что я стала духом. Последнее, что я помнила, как засыпала в академии, и все. Но и там ничего такого не было, чтобы такое со мной произошло. Ну, зелье опять, ну так вовремя успели же, просплю несколько дней, и все будет нормально. Как же я стала все-таки духом? Так размышляя, и идя вслед за Фиром, я вышла на небольшую полянку, где уже сидело четверо мужчин возле костра и о чем-то довольно громко разговаривали. О чем они говорили, я все никак не могла понять. Слова ускользали от меня, не задерживаясь ни на секунду. Мужчины что-то спросили у Фира, и он ответил, положил дрова возле огня и потопал к лошадям. Он их принялся чистить и что-то себе напевать под нос. Слова были мне не понятны и не доступны, так что, приходилось наблюдать только за событиями, разворачивающимися передо мной.

Вскоре, один из мужчин, довольно низенький и коренастый, увешанный кучей ножей, что-то крикнул Фиру. Тот, только отрицательно мотнул головой. Мужчины засмеялись и приглашающе махнули к себе рукой. Фир улыбнулся и опять отказался, потом что-то еще сказал, и мужчины, наконец, успокоились, а Фир устроился возле дерева, подложив себе под голову очень похожую на мою сумку, из которой успел достать довольно потрепанное одеяло. Укрылся им и почти мгновенно заснул.

Мужчины у костра продолжали о чем-то переговариваться и ржать, по-другому звуки, долетавшие до меня, назвать никак нельзя было. Хоть мужчины довольно сильно шумели, но молодой Фир так и не проснулся.

Через какое-то время из леса вышли еще двое. Я никак не могла определить, то ли это кто-то новый, то ли они просто отстали, и сейчас вот только догнали шумную компанию. Эти двое подошли к костру, и что-то спросили у уже сидевших там. Те в ответ, закивали и заговорили. Пришедшие остались.

Вскоре, у костра появилась бутылка, и не одна, и они начали о чем-то спорить, а потом, вообще, достали карты и начали играть.

Находиться рядом с этой шумной и уже довольно пьяной компанией, мне было неприятно, да и совсем не хотелось, я отошла к Фиру и села рядом, рассматривая его. Было довольно тепло на улице, и Фир раскрылся, но, наверняка, под утро станет прохладно. Мне очень хотелось подойти и поправить одеяло ему, но я понимала, что все это бесполезно, так как рука опять пройдет сквозь ткань одеяла, да и сквозь самого Фира.

Видно было, что ему сейчас совсем нелегко живется. Присмотревшись, я заметила, что его одежда и одеяло, которым он укрывался, хоть и было из дорого материала и стоило в свое время довольно много, но сейчас, были не раз и не два штопаны, и потеряли свое величие. Также было заметно, что штаны и курточка были коротковаты уже на Фира. А еще, он был босиком, причем, судя по всему, так ходил он довольно давно. Кожа на ногах, было видно, что огрубела и, наверняка, хождение без обуви уже не доставляло Фиру большого неудобства. На руках были видны мозоли и, вообще, костяшки рук были сбиты в кровь, хоть уже заметно поджили. Посмотрев на лицо Фира, я тоже удивилась. Его губы были потресканы, на скуле была царапина и синяк, хоть уже почти и не заметный, но все-таки синяк.

Пока любовалась на спящего Фира, я совсем не заметила, как от костра отделились двое новеньких и направились к нам, один из них достал из своей сумки какой-то странный, блестящий предмет и стал аккуратно подходить к спящему Фиру. Я понимала, что они задумали что-то совсем плохое, вот только не могла понять еще что. Я потом, я увидела то, что же такое достал один из пришедших. Это был ошейник, из желтого металла с древними рунами. Я отшатнулась. Такие ошейники одевали рабам и преступникам. Он не только подавлял волю, но и лишал магии. Я испугалась за Фира. Стала тормошить его и звать, но все было напрасно. Руки, как и прежде, проходили мимо, а Фир даже не пошевелился. Бандиты беспрепятственно подошли к спящему эльфенышу и надели на него ошейник. Фир тут же проснулся и стал биться в судорогах. Один из сидевших у костра, было кинулся к Фиру, крича, но его остановили свои же, что-то ему сказав и тот успокоился. А Фир, постепенно стал затихать. Мне было больно смотреть за мучениями молодого эльфа, моя душа плакала за него. Не успела я и моргнуть, как картинка сменилась. Фир, как и прежде лежал на траве под деревом. Солнце уже встало, и теперь очень слепило глаза. Четыре мужика уже куда-то укатили, а эти двое собирались, в нетерпении поглядывая на Фира и о чем-то смеясь. Когда Фир стал просыпаться, один из них, тот, который был поменьше ростом и щуплее как-то, подошел к Фиру и пнул его под ребра, потом еще раз и еще. Так продолжалось некоторое время. Они просто издевались над ним. Вскоре, мучитель устал, видно, просто бить, взял, перевернул эльфа на живот и перекинул через валяющее тут же седло, и стал стягивать с него штаны. Я уже поняла, что сейчас должно произойти. Да и Фир, похоже, понял. Его глаза неверяще распахнулись, и в них стояли боль и ужас. Шевелиться из-за ошейника, он никак не мог. Но слезы текли и текли из таких родных глаз. Я хотела отвернуться, уйти, было очень больно смотреть на мучение Фира, моего Фира, такого невозмутимого и сильного... но я не могла, он смотрел прямо мне в глаза, и, казалось, что если я отведу от него взгляд, он тут же умрет. Мы оба плакали, если бы могла, я бы все отдала в тот момент, только бы ему не пришлось переживать такого...

Когда насильник склонился над Фиром и.... приступил... Фир дернулся, закричал, в какой-то момент, срывая голос, его глаза прорезал вертикальный зрачок, и черты лица заострились, как тогда, на пляже, похоже то, что произошло, каким-то образом сняло с Фира подчинение, он стал дергаться и вырываться. Но насильник был взрослым, по сравнению с которым, Фир хоть и не был человеком, но все равно проигрывал, оставаясь ребенком. Казалось, что вот - вот Фир вырвется, но тут подоспел второй и ударил Фира в челюсть. Эльфеныш отключился, не мешая больше насильникам, а я вместе с ним исчезла с той поляны...

В следующий миг, была та же поляна, а на Фира вылили ведро воды. Пока Фир был без сознания, они срезали с него всю одежду и коротко обстригли, ему самому связали руки, и привязали к лошади, так, чтобы они ехали, а он за ними бежал. Все их издевательства хорошо виднелись на его теле. И синяки, и кровь, и разбитые губы, и глаз, полностью заплывший от удара в лицо.

Фир пробовал подняться, у него это не выходило, а насильники смеялись, глядя на него и его усилия. Если бы я могла, то сама бы разорвала их голыми руками. В какой-то момент Фир замер, на четвереньках, склонив голову, обрезанные волосы неровными прядями падали, закрывая его лицо. Казалось, что вот оно все... они сломали его... Но когда он посмотрел на них, они отшатнулись. В его глазах, казалось, можно было утонуть, они заманивали, утягивали в глубину, без права возврата, зрачок был вертикальный, черты лица заострились, а в светлых волосах появились золотые и синие пряди. Уже никто не смеялся. Они что-то сказали. Это было последнее, что они успели сделать. В следующее мгновение появился Рек, и они вдвоем с Фиром, прыгнули на мужчин. Фир сейчас напоминал, скорее дикого зверя, чем эльфа. Рек вгрызался в горло своего противника, не оставляя тому ни шанса, Фир ненамного от него отставал. Руками и зубами разрывал и разгрызал плоть своего обидчика. Через пару минут, все было законченно...

Фир, сидя на коленях и плача, голый, весь в крови и ранах, расцарапывая себе шею, пытается снять ошейник.

Картинка опять изменилась.

Поляна, тихо, луна играет с волнами на берегу небольшой речушки, недалеко от стоянки. Комары пытаются взять свою еженочную кровавую дань. Ночную тишину рассекает едва слышный свист стрел. Четыре стрелы. Одна за одной, они находят свою цель. Трех спящих и одного караулящего. Они живы, но парализованы. На стрелах явно был яд. Фир, не спеша, выходит из леса и спокойно направляется к каждому из поверженных. Он одет в чужую одежду, намного больше его самого. Он подходит к каждому и, глядя в глаза, убивает, стараясь причинить как можно больше боли при этом.

Хоть мне было и противно, но в данном случае, я считала, что Фир еще по-хорошему с ними обошелся. Он их убил. За то, что они с ним сделали, он им все-таки подарил почти легкую смерть, а не оставил лежать здесь, и умирать от когтей и зубов хищников, или жажды и голода.

С последним из четверки исчезла и поляна.

Солнечный свет почти не пробивался через густые кроны деревьев и в лесу царил полумрак. Время от времени, всадник выскакивал на небольшие участки, где солнышко обласкивало столь голодную до него траву. Тогда, можно было хорошо заметить, что всадником является всего лишь ребенок - знакомый мне эльфеныш, маленький Фир. Пока он мчался по лесу, я жадно его рассматривала. Я не знала, сколько времени прошло с момента нашей последней встречи. С виду, Фир не сильно изменился, хоть волосы и достигали лопаток.

Все ближе и ближе слышится вой. Я прекрасно знаю этот звук. Так воют дикие охотники, их много и они, похоже, начинают настигать Фира. Он вдруг останавливается, к чему-то прислушивается, и меняет направление на девяносто градусов, теперь, он скачет на юг, все чаще и чаще подстегивая лошадь. Ветки деревьев хлыщут по лицу и ногам, на ветках все чаще остаются кусочки одежды. Он спешит, ему некогда объезжать. Сейчас на кону его жизнь. Впереди он слышит воду, видит уже проблески солнца, отражающегося в реке. Когда до реки оставалось несколько десятков метров, конь Фира вдруг встал на дыбы и, сбросив всадника, умчался. Он довольно неудачно упал. Я видела, как он скривился от боли, я видела, как он, стараясь встать, оперся на руку, побелел и от боли рухнул обратно, теряя сознание.

Я очень за него волновалась. Единственное, что меня успокаивало, что в моем времени Фир жив и здоров. Он выжил, ему было сложнее выжить, чем мне сейчас, просто просмотреть его воспоминания. Я уже поняла, что путешествую по жизни Фира, оставалось понять, вот только по каким критериям выбирается мое путешествие. Как долго мне еще путешествовать, и смогу ли я вернуться. У меня, конечно, было одно предположение, что после зелья мои способности настолько увеличились, что теперь я вижу воспоминания Фира. Но вот почему его, я никак не могла понять. То ли потому, что где-то рядом оказался, то ли, просто под руку первым попал, вернее, дотронулся до меня, то ли потому, что мы связанны камнями. В общем, я очень надеялась, что не буду путешествовать по всей жизни своего эльфа, да и, вообще, если и буду, то ограничусь только эльфом, а не, например, всем этажом общежития или всей академией, или, вообще, всем городом. Как-то не хотелось бы всю жизнь проспать, просматривая чужие воспоминания. Хотя в Фире я была уверена, он обязательно что-нибудь придумает и поймет, если я не проснусь в положенное мне время. Он сам много раз говорил, что жизнь жестока и, чтобы выжить, нужно быть беспощадным, я прекрасно понимала, что он не родился с этими знаниями, и что за каждый подобный знания урок, он платил своими мучениями и кровью, мне совсем не хотелось за этим наблюдать и страдать вместе с ним. Ведь все его эмоции, чувства и ощущения, я хоть и не полностью, но разделяла. Да и, вообще, ужасно себя чувствуешь, когда страдает твой любимый эльф, а ты ничем не можешь ему помочь. И случай на поляне мне показал, как все-таки я мало знаю жизнь, и что я бы давно сломалась на его месте, а он выстоял и еще отомстил.

В этот раз, мы очутились с Фиром в какой-то пещере. Он лежал с перевязанной головой и рукой, также все его раны от быстрой поездки были смазаны какой-то мазью, и я точно знала, что они пощипывают, и точно знаю почему, знаю, что так и должно быть.

В нескольких метрах горел костер, и на нем шипело, поджариваясь, какое-то мясо.

Фир пошевелился, и к нему из темноты пещеры вышел эльф. Он был какой-то не такой. Нет, ну, в смысле, эльф как эльф. Вот только я привыкла к светлым, почти золотым волосам Фира, а тут волосы были просто светлыми, эльфячьими, да и коса у эльфа была как-то заплетена простенько, по сравнению с тем, что творил всегда Фир, а еще, у него была кожа темнее, хоть это было и странно. Я точно знала, что эльфы не могут загореть, также у них практически не остается никаких шрамов, и постепенно все ранения, нанесенные им, заживают без следа. Очень редко, когда на коже что-то остается. А тут смуглый эльф. Хотя, я присмотрелась. Так, вроде нормальный эльф. Как и все эльфы - красивый, но в контрасте с Фиром, он действительно казался смуглым. Может, это Фир у меня бледный, а я просто раньше не могла сравнить?

Эльф подошел к Фиру, стараясь не делать резких движений, и начал что-то говорить. В ответ Фир, лишь пару раз кивнул головой, потом, подумав, показал на ошейник, что-то спрашивая. Хотя, что там, я даже догадываюсь о чем. Но как бы мне не хотелось, чтобы Фир избавился от него, к сожалению, эльф покачал головой. А жалко. Скорее бы Фир избавился от этого ошейника. Фир тоже очень огорчился и повесил голову, а эльф что-то продолжал говорить и говорить, как жаль, что я ничего не понимаю, только интонации, но судя по всему, он в чем-то пытается убедить Фира, а тот лишь молчал, уставившись в стену напротив...

Вскоре эльф замолчал и ушел к костру, напоследок бросив Фиру лишь какую-то короткую фразу. Весь вечер и ночь прошли спокойно. На утро Фир сам подошел к эльфу, кивнувши, что-то сказал. Эльф в ответ тоже кивнул, и о чем-то переспросил, Фир подтвердил. Дальше я почти угадала. Они дали магическую клятву, скрепив ее своей кровью. Что ж, наверно, Фир прав, верить нельзя никому, тем более после того, что с ним сделали. Я удивлена, что он решился, вообще, кому-то довериться, даже с магической клятвой. На следующий день они выехали. Ехали очень осторожно, часто прячась и пересекая реки. Даже я чувствовала, что дикие где-то рядом, чувствовала тот страх, что они нагнетают, и очень сочувствовала путешественникам. Ведь до меня не доходило и десятой доли всего, творящегося в их мире сейчас.

События проносились передо мной все быстрее и быстрее. Ускоряясь и ускоряясь. Вот они добыли лошадей, а через секунды уже сражаются с диким, а потом, опять убегают от большущей стаи, и спасаются только в последний момент в реке. Ночевки, сражения, пещеры, дикие, преследующие их как охотники дичь. Ранение Фира, бред и его глаза опять с вертикальным зрачком, и Рек, во время очередной битвы не подпускающий никого к упавшему без сознания эльфенышу. Очередная пещера, и оба эльфа лежат раненные, и без сил. Рек, охотится для них, принося каких-то грызунов. Лихорадка и тяжелая болезнь, после купаний в пещерных озерах у обоих. Вот они достигают берега и я, наконец, поняла, куда они так стремились...

Остров, они едут на остров. Правильно, там дикие Фира не найдут. Остров даст Фиру шанс.

Они резко остановились на берегу, и мой калейдоскоп тоже замер с ними, больше время не спешило, все встало на свои места.

Эльфы, очень аккуратно, постоянно замирая, подкрадываются к скалам на берегу. Из пещеры, будто что-то почувствовал, выходит старик. Эльф, старый-старый эльф. Но как такое возможно? Сколько же ему лет-то? Старых эльфов не бывает, или бывает? Фир уставился на старичка, открывши рот, полностью копируя меня, пока эльф о чем-то говорил со вторым эльфом. Как только он что-то там сказал, старик тут же, с несвойственной его возрасту прытью, подлетел к Фиру, и посмотрел ему в глаза и на волосы, а потом, поклонился. Фир отвернулся, и что-то сказал в ответ совсем грустное, в ответ старик дал пощечину Фиру, и что-то тихо сказал со злостью. Фир вздрогнул, и посмотрел на старика глазами, полными боли и обиды. Старый эльф опять поклонился, а Фир вздохнул, положил свою руку на его правое плечо, чуть наклонив голову влево, и ответил, от чего глаза старика засияли как огоньки на детском празднике. Дальше, старик, уже довольно улыбаясь, достал откуда-то уже знакомую мне шкатулку с венцом. Вот только там были не только венец, а еще и три кольца с разными камнями, два широких браслета и небольшой кинжал, на всех вещах узор переплетался, и было похоже, что непослушная цветущая веточка прогулялась по всем вещам, оставляя за собой общий след.

Эльф вышел из пещеры, оставив старика наедине с Фиром. А тот начал что-то петь, и в процессе, надевать на Фира все содержимое шкатулки. В свете венца и всех остальных вещей, было заметно, как никогда, что Фир - всего лишь еще ребенок, которому пришлось быстро повзрослеть, но все же ребенок, и у него должно быть детство, со смехом, играми, забавами, а не путешествиями, полными опасностей и страданий.

Когда старый эльф закончил, Фир уже почти спал, так что, совсем не сопротивлялся, когда его отвели в кровать и сразу же заснул.

Отправились они на рассвете, не было большого корабля так же, как и не было деревни. Была небольшая лодочка с парусом. Куда исчез эльф, я так и не поняла. С тех пор, как он вышел, оставив Фира и старика наедине, я его больше не видела. В этот раз я увидела по-настоящему, что такое граница. Во-первых, была четко видима стена света, возле которой кружили морские чудища, кракены и русалы, в воздухе, по ту сторону стены, летали какие-то страшные чудища с телом котов, хоть и в перьях. Когда лодочка подплыла к границе, все чудища расступились, ожидая развлечения. Ну, правильно, граница ведь может и не пропустить недостойного...

Но граница пропустила, на миг, только вспыхнув серебром.

На острове нас уже встречали Кени и Нинея. Они ничуть не изменились. У Кени были все те же темно-зеленые штаны, заправленные в высокие сапоги, белоснежная рубаха, заправленная, будто впопыхах в штаны. Нинея была все в том же светло-зеленом платье с белой окантовкой по подолу, и накинутом на плечи пушистом и теплом платке. Нинея всегда мерзла, будь то середина лета, или самый суровый месяц зимы, она всегда одинаково мерзла, и Кени частенько согревал ее магией.

Фир настороженно отнесся к хранителям, но после того, как Кени подошел и снял без проблем столь ненавистный Фиру ошейник, эльфеныш расслабился и даже улыбнулся, благодаря хранителей...

Вот и академия уже, и подросший Фир, все равно смешной. Хоть коленки и локотки уже так и не выпирают, но все равно еще чувствуется в нем какая-то угловатость. Его волосы стали одного, привычного мне цвета, или он научился скрывать синие прядки. Нужно будет у него узнать, когда вернусь. Я надеюсь, что все-таки рано или поздно вернусь. Ага, ясно, вступительные испытания скоро начнутся. Я прекрасно помню, как точно так же ждала, когда откроют ворота академии и запустят нас внутрь. К Фиру подошел какой-то парень, улыбаясь. Фир ответил ему такой же улыбкой, и они начали о чем-то разговаривать. Потом открылись, наконец, ворота и они вместе зашли.

Очень интересно было наблюдать за Фиром на поступлении. У него загорелись воздух и вода.

Я прекрасно видела, как он волновался, как сжимал кулаки, как перед тем как сесть отвечать, закусил нижнюю губу и, вздохнувши, сжал трясущиеся руки и быстро, пока не передумал, открыл глаза, хватаясь за писчую палочку. Он отвечал... писал и писал... До самого окончания экзаменов он все писал и писал. Он, наверно, ответил на все-все-все. Когда их выпустили, парень ждал Фира, и они вместе пошли в таверну, они ели, пили и много смеялись. Вскоре, к ним подсели девушки, и они уже продолжили веселье вчетвером, в конце праздника Фир повел одну из девушек, постоянно краснея и смущаясь, наверх.

Хи-и-и... вот никогда бы не подумала, что Фир был таким... а, кажется, сейчас, что он был рожден сильным и невозмутимым... а тут... ой... да даже я так не краснела, когда с ним разговаривала... боги... Я, конечно, понимала, что это воспоминание лучше не упоминать в дальнейшем в наших разговорах с ним, но боги, какой же он был хорошенькой лапочкой, и еще и краснел постоянно.

Почему-то сейчас, я совсем не ревновала Фира, может, потому, что вот этот эльф не мой Фир, пока еще не мой...

Следующее, что я увидела, как Фир сдает физическую часть испытаний. Он прибежал одним из первых, даже почти не запыхавшись. После того, как к финишной черте пришло еще около десятка полтора человек, да и не только, старенький профессор объявил, как я и догадывалась, что все... а остальные не прошли.

У постоянно высматривающего друга Фира, поникли плечи, я прекрасно понимала, что он так надеялся, что и тот поступит. Друг прибыл к финишу, когда уже многие разошлись. Фир все так же сидел и ждал его, под тем самым деревом, что и мы когда-то с ребятами, валявшись после поступления без сил. Интересно, это, то же самое дерево или просто похожее? Профессор только отрицательно мотнул головой. Друг на миг замер, опустив плечи, Фир тихо подошел к нему, и положил руку ему на плечо, что-то говоря, парень повернулся с кривой полуулыбкой к эльфу и мотнул отрицательно головой.

Дальше все было понятно и ожидаемо, Фир проходит посвящение, начинает учиться. Он все свое свободное время просиживает в библиотеке, что-то уча и конспектируя, на выходных, он почти все свое время проводит со своим другом. Друг стал стражником городских ворот, весьма оплачиваемо и престижно. Они часто ездят на охоту, смеются, и ходят по тавернам, и публичным домам. Однажды, друг что-то рассказывал Фиру мечтательно, не замечая задумчивого взгляда эльфа. А после этого, закрутилось, эльф хватался за любую подработку, делал за других задания, делал на заказ много разных амулетов и призывал свои камни. Каждый день он засыпал почти полностью магически опустошенным... как же, наверно, ему было плохо, если даже я чувствовала его холод...

И вот в преддверии праздников середины зимы, они встретились с другом в одной из таверн, они частенько здесь засиживались в последнее время, когда на улице стало совсем уж холодно. Они вместе смеялись и болтали, и вот вдруг Фир, положил перед другом связку ключей и какой-то свиток, и я совершенно точно знала, что он сказал: 'с праздником, друг', и как-то совсем застенчиво улыбнулся. И это мой Фир, да он, по-моему, совсем не знает, что это такое и как это делать.

Когда друг открыл свиток, я не удержалась и тоже в него заглянула. Молодец Фир! Там было написано, что эта таверна отныне принадлежит им пятьдесят на пятьдесят, но если его друг, Тимирим тери Нафиран захочет, то может выкупить Фирову половину. Такая возможность ему представится первый раз через три года, и впоследствии, будет появляться раз в год - в канун праздников середины зимы. Тимирим сначала, неверяще смотрел на все это, а потом кинулся с диким воплем на шею Фиру. Зима сменилась весной, а та летом и опять осень, зима, лето и осень. Эти полтора года пролетели для меня за миг. Я видела, как Фир возмужал, у него появились мускулы и мышцы, он стал больше походить на теперешнего себя, вот только взгляд, да и выражение его лица, было какое-то другое - более открытое и доброе, что ли.

Как-то осенью, Фир пришел в свою таверну на встречу с другом, а тот его начал знакомить с красивой девушкой. Я видела, как Фир скривился тихонько, когда девушка в отсутствии Тимирима начала заигрывать с ним. Он ей стоически что-то отвечал, и все время отодвигался от нее и ускользал из ее объятий.

В тот вечер, Фир ушел очень злой и обиженный. А через месяц, ему в академию передали приглашение на свадьбу Тимирима тери Нафирана и Лючии сент Клер. Фир скривился, но все-таки пошел на свадьбу. Он на все свои сбережения, поступавшие от таверны, пошел и купил табун чистокровных лошадей в подарок молодоженам. Обряд был довольно короткий и какой-то скомканный. А еще, как-то не замечалось особой любви невесты к жениху. Да и поздравления от друзей жениха, она принимала как-то уж очень радостно, и не пресекала их поползновения.

Фиру очень не понравилось увиденное. И он решил поздравить только жениха, и через него передать поздравления и для невесты. Подарок от эльфа Тимириму пришелся по душе, молодая жена презрительно скривилась. Фир это видел, но не придал особого значения, и я его очень хорошо понимала, все-таки его друг Тимирим, а не его жена и, главное, чтобы его другу понравилось.

Почти год они очень редко общались. У Фира началась практика, да и третий курс никак не давал расслабиться, начали много задавать, так что на друга у Фира оставалось совсем уж мало времени, да и поведение его жены, ну никак не способствовало желанию Фира встречаться чаще с Тимиримом.

Перед самими праздниками, Фир получил приглашение от друга провести праздники у него дома. Я видела, что Фир сомневался, но все-таки поехал. Не знаю, чем он думал, вот я бы в жизни не поехала. Как оказалось, и была бы права.

Сначала все было более-менее нормально. Лучия хоть и сквозь зубы, но общалась с Фиром, а Тимирим с Фиром, казалось, не могли наговориться. Все говорили и смеялись. Потом, Лучия вынесла ребенка, Фир улыбнулся, что-то сказал, а Тимирим засмеялся, гордо расправив плечи. В какой-то момент, Лучия вышла из комнаты, оставив друзей вдвоем. Фир заметно расслабился, вытянул ноги к огню и откинулся в кресле. Вскоре, послышался крик ребенка, и Тимирим, что-то сказав Фиру, вышел вслед за Лучией.

Фир прикрыл глаза и почти моментально заснул. Все-таки последние месяцы не давали ему расслабиться.

Я видела, как Тимирим зашел тихонько в комнату, и начал подкрадываться к Фиру со спины, у него в руке был нож. О, Боги, да что же он делает? Я начал кричать и пытаться дотронуться до Фира, хоть как-то подать знак ему. Но все было бесполезно, эльф расслабленно спал, не обращая ни на кого внимания. Да и что он мог сделать? Он полностью доверял своему другу, не ожидая удара с этой стороны. В последний момент, уже, когда Тимирим бил, Фир дернулся и нож вошел не в шею, перерезая горло, а попал в плечо и ключицу. Я знала, что и это ранение очень опасное, и что Фир вскоре потеряет сознание, но ничем не могла ему помочь, только плакать и молиться за него всем богам.

Фир вскочил из кресла и посмотрел на Тимирима, он смотрел неверяще ему в глаза, зажимая свою рану, сквозь которую фонтаном била ярко-алая кровь. А Тимирим улыбнулся, что-то сказал, а потом достал второй кинжал из-за пояса и двинулся на еле живого Фира.

Но он так и не дошел, Фир исчез в сеянии. Остров. Фира забрал остров... Я видела, как уже бессознательный эльф попал на остров, видела, как Кени и Нинея бьются над ним, возвращая его к жизни и заставляя его сердце биться, а магию заживлять раны.

Видела, как Фир еще неделю провалялся в лихорадке после этого.

Видела, как он открыл впервые после ранения глаза. Глаза, ставшие столь мне привычными: зеленые с серой окантовкой и живущей в них беспощадностью и жестокостью.

Фир ушел с острова еще через неделю. С Кени и Нинеей он так и не поговорил, хоть они и старались.

Фир вернулся в академию, проучился там, как ни в чем не бывало до лета, зарабатывая все, что только можно и где можно.

Пару раз он приходил к таверне друга, и смотрел за ним и его женой, стоя в тени и сжимая кулаки.

Летом у всеми уважаемого Тимирима тери Нафирана начались неприятности. В таверне появились мелкие вредители. Куча мышей и жучков. Дерево поели какие-то непонятные жучки внутри, и оно стало трухлым и рассыпалось на глазах.

Таверну полюбили воры и почти каждого второго посетителя там обчищали, и самое интересное, товар, заказанный Тимиримом, все чаще стал пропадать или, вообще, не доходить до таверны, и в связи с этим стали возникать проблемы с обеспечением питания постояльцев. Вскоре, в его таверне останавливался или, вообще, отчаянный сброд, или путешественники, у которых не хватало денег на что-то более приличное.

За какой-то неполный месяц, таверна Тимирима тери Нафирана превратилась из одной из самых дорогих и пользующихся успехом, в одну из самых худших. Да и то, и ее вскоре, ему пришлось закрыть, заколотить окна и двери, и продать за бесценок.

Тимирим хотел устроиться обратно, на свое некогда прибыльное место в городской страже, да хоть куда-то. Семью ведь все равно нужно было кормить, но ему везде разводили руками и указывали на дверь.

Фир все очень хорошо рассчитал со своей местью, но я видела, что он на этом не остановится, и мне становилось страшно за него, и его посмертие. Семья его бывшего друга опускалась все ниже и ниже, и вскоре, переехала в один из самых бедняцких кварталов города.

Тимирим сидел почти весь день с бутылкой за столом, схватившись за голову, а его жена, все еще красивая Лучия, ходила вокруг него, и кричала на него, и на плачущего ребенка. А за всем этим со стороны наблюдал Фир...

Как-то, в один из таких вечеров, в дом зашли несколько наемников, скрутили и связали Тимирима и его жену, а потом, в дом зашел и сам Фир. Он встал напротив избитого Тимирима и что-то ему сказал, тот, неверяще, смотрел на своего некогда бывшего друга.

Тем временем Фир подошел к Лучии и опять что-то сказал, после чего та улыбнулась и закивала головой, а Тимирим весь побледнел. Фир только презрительно скривил губы и опять что-то ей сказал, указывая на стоящих неподалеку пятерых наемников. Та опять закивала, но уже не с таким энтузиазмом. Фир скривился и кинул ей под ноги мешочек, того набитый монетами и кивнул. Лучия обрадовалась и стала тут же раздеваться.

На Тимирима было страшно смотреть. Наемники, смеясь, подхватили визжащую Лучию и вышли из хижины. Тимирим попытался дернуться в сторону Фира, но тому стоило пошевелить только пальцем, и он замер в нелепой позе, и только глаза продолжали жить своей жизнью, следя за каждым движением непредсказуемого эльфа.

Фир, тем временем, подошел к плачущему ребенку и надел на него цепочку с каким-то камнем. Камень и ребенок тут же засияли желтым светом, вот только чем дольше камень светился, тем больше свет уходил из маленькой девочки, а малышка становилась все тише и тише. Фир, тем временем, все продолжал и продолжал о чем-то рассказывать своему бывшему другу, а у того текли слезы из глаз, и он с мольбой смотрел на Фира, и с отчаянием и любовью на своего ребенка. Со двора, тем временем, послышался совсем отчаянный вопль женщины. Глаза Тимирима стали еще больше, и он смог даже немного дернуться, но когда все обратили внимание на ребенка, то там остался светиться только камень, а сам ребенок уже не плакал, а просто лежал, со стороны можно было подумать, что он спит, но я уже поняла, что это за камень. Камень жизни. Фир его аккуратно снял с уже мертвого ребенка, подошел к Тимириму и надел ему на шею. Теперь свет стал уходить из камня в тело Тимирима, когда камень совсем погас, Фир сдернул цепочку с предателя, бросил ее на пол и раздавил камень, который, почему-то, вдруг хрупнул как обыкновенное стекло.

Крики на улице вскоре совсем стихли, и через некоторое время вошли наемники с мешком в руках. Мне было очень противно на все это смотреть, на то, как мой самый лучший эльф совершает такие зверства, и я не вправе его судить, это его месть... даже за ребенка, как бы мне жалко не было его... не вправе его судить... даже закон встанет на сторону эльфа. Все, кто покушались на мага, должны быть мертвы вместе со своим родом. Таково наказание, принятое после победы, совсем недавней в этом времени, над Морианой, ведь после этого и так магов осталось так мало, а они ой как нужны... В мешке наемников была голова Лучии, они ее бросили под ноги Тимирима. В следующую секунду к нему подошел Фир, что-то сказал тихо на ухо и мир мигнул.

Тимирима больше не было, на его месте стояла большая жирная крыса, совсем страшная и облезлая. Фир сапогом откинул ее в угол, и вышел из хижины, из квартала, и из города...

А потом были убийства...

Много-много убийств...

Фир убивал быстро, лишний раз не задумываясь... там были и дети, и взрослые, и женщины, и мужчины.

Никто не мог теперь подойти к Фиру со спины и нанести удар. Он не жалел даже детей... если был уверен, что их подослали к нему с целью убить или отравить... Конечно, если его не трогали, то и он никого не трогал. Но если кто-то к нему пытался подобраться, он оказывался на прощальном костре быстрее, чем мог об этом подумать. Он убивал всех подряд, он больше никого к себе не подпускал, никого не оставляя за своей спиной, никому более не доверял, ни с кем не дружил, несколько десятков раз он попадал на остров. Нинея и Кени все еще пытались с ним поначалу поговорить, но вскоре смирились и просто оказывали помощь, не спрашивая ни о чем, и каждый раз смотря с грустью, как он уплывает обратно в мир.

Много раз его вызывал к себе король и давал свиток с заданием. Короли менялись, Фир всегда оставался неизмененным. Всегда выполнял задания и возвращался.

С каждым убийством он менялся, и менялась его аура. Неуловимо, но безвозвратно...

Хоть мне и больно было смотреть на все эти убийства, но к своему удивлению, я его понимала, и даже не осуждала, да дали бы мне такую возможность, сама бы разорвала голыми руками за то, что посмели обидеть моего эльфа...

Я, наконец, поняла, кто такой Белый Тигр и, главное, почему его так прозвали. Волосы Фира по-прежнему были с прядками синего, он просто это скрывал, но стоило ему выйти из себя, все возвращалось, а глаза становились как тогда на пляже...

Мелькание воспоминаний вновь остановилось, мы опять были в столице, даже недалеко от академии. Мужчина и женщина крались в темноте, они были в плащах и скрывали лица за капюшонами... вскоре я поняла, что они идут к дому Фира. На руках у женщины спал ребенок, укутанный в плащ, а мужчина, то и дело осматривался вокруг, не пряча все это время два тонких и довольно легких на вид меча. Он все время прислушивался, то и дело, останавливая женщину. Они очень медленно, но уверенно продвигались к дому Фира. Подойдя к калитке, мужчина постучал, женщина встала справа от мужчины, все сильнее прижимая к себе ребенка.

Фир вышел на порог калитки, но, не делая последнего шага за порог. К нему никто не войдет. Он за годы там такого наворочал, что и сам не в силах будет пробить, если понадобится, вот и не выходит.

Как только Фир показался на пороге, мужчина снял капюшон и я уставилась в глаза того самого эльфа, что когда-то помог Фиру... он почти не изменился, остался тем же, волосок к волоску, презрительно кривит губы в улыбке, зная, что Фиру некуда деться, и действительно, у Фира на руке засветился рисунок клятвы...

Фир посторонился, пропуская гостей в дом, но я прекрасно видела, как он скривился, закрывая за ними двери дома.

А дальше пошел разговор. Фир со своим старым знакомым, начали о чем-то спорить. После того как эльф ему что-то сказал, Фир начал смеяться в голос, долго смеялся, но посмотрев на мужчину, вдруг стал серьезней и что-то переспросил, а тот только отрицательно мотнул головой и показал засветившийся рисунок на их руках. Фир сжал кулаки и в бессильной злобе взглянул на парочку, устроившуюся на диване, потом разговор пошел по новой. Фир, видимо, от чего-то пытался отговорить эльфа, но тот ни в какую не сдавался.

Фир вскоре согласно кивнул, а потом, просто отошел в сторону и со всей силы ударил кулаком в стену дома. Эльф устало улыбнулся и что-то сказал Фиру, тот только отрицательно мотнул головой.

Женщина, еще в самом начале разговора устало опустилась на диван, она так и не сняла капюшон, только слегка нагнулась, прижавшись крепче к ребенку.

Потом эльф подошел к женщине и дотронулся до ее плеча, и что-то сказал, она вздрогнула, просыпаясь. Мужчина откинул с ее лица капюшон и присел рядом с ней на пол, опускаясь на уровень лица ребенка. Аккуратно снял капюшон плаща и подул на реснички.

- Кьяруська, просыпайся, - я, от неожиданности и своей догадки, чуть не упала. Это мои родители. Этот эльф, когда-то помогший Фиру - мой отец, а женщина со старыми мудрыми глазами - моя мать. Но почему же я их слышу, ведь раньше не слышала никого, а тут все слышу, и как нежно будит меня отец, и как что-то совсем тихо мне на ушко говорит мать.

- Ну, вставай, непоседа, я тебя хочу с кем-то познакомить.

Фраза возымела небывалое действие, ребенок, то есть я, сразу же распахнул глаза, в которых не было и следа сна. Родители только улыбнулись.

- С кхем? - коверкая слово, спросила я.

Эльф подозвал совершенно недовольного Фира к себе.

- Познакомься - это мой старый друг Фирантеринель.

- Ти тозе эльф?

- Да, - сквозь зубы ответил Фир.

- А мой папа тозе.

Потом я стала его рассматривать и, заметив кровь на его руке, вдруг вскочила и бросилась к нему. Взяла его за руку и подула, припевая:

- Не болить, не болить, не болить. Ведь, прявда, так не болить, Фи...Филанта...Фи... - я видимо тогда совсем запуталась, и посмотрела на отца, тот только улыбнувшись, тихо подсказал 'Фирантеринель', я попыталась повторить: - Фи... Фи... л... ведь, прявдя, так неболить боше, Фил?

Фир с большими удивленными глазами смотрел на меня, мои родители побелели.

-Кьяруська, постарайся правильно произносить имя дяди, а то ему не нравится, когда его так называют, да и ты же знаешь, что так может называть его, только его же семья. Извинись перед дядей.

- Холосо, мамси, я посталаюсь, извини, дядя Фи... Фи-и-ила-а-антанель, - Фир, скрипнув зубами, закрыл глаза. Ой, как он злится... у меня талант, в таком возрасте так вывести этого невозмутимого эльфа. Интересно, чего это я слышу разговор? Но подумать мне об этом никто толком не дал - разговор продолжился.

- Тебе нравится Фирантеринель, малышка?

- Дя, папси, только ему навелно очень бобо он аж зубами скипит, а вдуг випядут, ты ему полечи ваву, как мне тада. Холошо?

Эльф, только устало усмехнувшись, подошел к Фиру и смотря ему в глаза, провел свей рукой над его, так неосмотрительно попавшей в мои загребущие лапки рукой.

Ой-ой-ой, и Фир стерпел, он же никому не доверяет себя лечить.

- Ну как, Кьяруська, смотри, принимаешь работу?

Я внимательно осмотрела все костяшки пальцев эльфа и даже потыкала пальчиком.

- Ага, подходить, папси, пасиб, - потом посмотрела на Фира и дернула за его руку.- Скажи пасибо папсе.

Я думала, Фир сейчас нас всех порвет на маленьких эльфят. Особенно меня, но вроде сдержался, только очень уж не по-доброму глянул на отца. А они с мамой улыбались и как-то с тоской смотрели на меня маленькую.

- Спасибо, - процедил он сквозь зубы.

- Ты хотела бы остаться и поиграть с Фирантеринелем?

- Дя, - радостно вскрикнула я.

-Ну, вот и хорошо, Кьяруська, ты у него поживешь чуть-чуть, пока мы с мамой уладим кое-какие дела. А потом, мы за тобой приедем и все вместе поедем отдыхать. Ты помнишь куда?

- Дя, - улыбнулась я. - На моле поедем. Плявда?

- Да, солнышко наше, - улыбнулась и присела ко мне мама. Это была женщина лет двадцати пяти. С длинными темными волосами, красиво заплетенными в косу и выразительными глазами. Такими же, как у меня золотыми глазами и очень грустной улыбкой. - Ты будешь слушаться, Кьяруська? Пообещай, что будешь слушаться дядю Фирантеринеля. Ну же, Кьярусь...

- Холошо, - неохотно протянула я, а мама погладила меня по головке и крепко-крепко обняла.

- Вот и молодец, моя девочка. Все будет хорошо, не бойся и не скучай, мы скоро приедем и заберем тебя.

- И дядю?

Фир передернулся, а отец закашлялся, пытаясь скрыть смех.

- И дядю, если захочет.

- Захочет-захочет, вот увидишь, а ты мне что-то пливезешь?

- А что, моя маленькая девочка, хочет? - улыбнулся отец.

- Хочу... хочу-у-у...- надула губки придумывая я, - хочу коску, лыжую, такую как мы седня видили. Холошо?

- Хорошо, я приеду, и мы все вместе пойдем за кошкой для тебя. Договорились?

- Дя, - радостно кивнула я.

- Только ты должна хорошо себя вести, Кьяра, я специально по приезду спрошу у Фирантеринеля.

- Ладно, папси, - сказала маленькая я.

- Ну что, мы пойдем уже, малышка моя. Только не плач, я обещал же, что мы ненадолго, - они оба присели ко мне и по очереди сильно-при-сильно обняли меня. А потом встали и быстро ушли, не оглядываясь. Не успела я ничего сказать, а мы уже остались с Фиром вдвоем. Он хмуро рассматривал меня, а я, закусив нижнюю губку, осматривалась вокруг, все еще держась за его руку.

- Фи... Фита...

- Фирантеринель.

- Фи... Фи-и-и... Фи-и-и... Фи-и-ила... Фил, я кусать хочу и туалет тозе.

Фир с шумов выдохнул.

- Идем, я тебе покажу твою комнату, там есть и туалет.

Фир меня привел в ту самую комнату, что я занимала и перед академией.

- Вот, туалет за той дверью. Приводи себя в порядок, я скоро подойду и пойдем кушать.

Когда эльф вышел, девочка побежала в туалет, вышла она оттуда такая счастливая и довольная, но вот только в одном платьице, чулок и обуви на ней больше не было. Ребенок посреди комнаты осмотрелся и стал ладошками приглаживать платье, и торчащие косички.

- Пливожу себя в полядок, - шептала она.

Фир зашел через несколько минут и уставился на нее. Волосы у девочки еще больше растрепались, а платье, после ее действий, чище и аккуратней не стало. Наоборот, помялось дальше не куда, да и руки, и мордашка ребенка не стала чище.

- Ты что делаешь, - спросил ошарашенный эльф у ребенка, продолжающего гладить ручками платье.

- Пливожу полядок, - честно ответила маленькая я. Эльф замер, недоуменно уставившись на меня. Потом его, видимо, что-то умное осенило.

- Ты была в туалете?

- Дя.

- А умылась? И руки, почему не помыла, косички не переплела, да и платье не мешало бы почистить.

- Я не умею, мне мама вседа помогаля, - почти плача ответила девочка.

- Хм-м-м... Дайка, - крикнул Фир, и в комнате появилась домовушка. - Помоги девочке привести себя в порядок, я подожду внизу в столовой.

Через десять минут маленькая я спустилась вниз, держась за руку домовушки. Мое платьице было чистым, а мордашка умытой, вот только я так и не была причесана.

- Извините, господин, я не смогла причесать - она не далась. Я ей сказала, что вы будете недовольны, но она все равно не далась.

- Все в порядке, Дайка, можешь идти, - домовушка только скривила губы, посмотрев на меня и откланявшись, исчезла.

Малышка подошла к Фиру, подняла платьице, показав попу, и сказала:

- Полечи ваву.

Фир удивленно замер с открытым ртом, и только провел ладошкой поверху, не касаясь синяка.

- И тют, - подставила она руку, но, уже не оголяя ее, Фир повторил действия, - и тют тозе, - тыкая себя в ребра.

- Твоя Дайка плахая, она щипается, больно-больно, а косички она даже не хотела тлогать, сказала вот еще буду я в такой глязи с человечкой возися.

Фир, скрипнув зубами, достал откуда-то из кармана расческу. Ой, он был очень, просто ОЧЕНЬ зол.

- Давай, я тебе помогу.

- Холосо, пасибо.

Фир нахмурился, но ничего не сказал. Я видела, что все это ему не нравится, и он сдерживается из последних сил, да и клятва на его руке ярко сияла, наверняка, причиняя боль.

Вскоре с косичками было покончено и они пошли кушать. Дальше ничего примечательного не было, и события опять закружились.

...Вечно злой Фир...

...Казнь домовушки...

...Новая домовушка...

...Каждое утро косички, хоть новая домовушка их и заплетала, но они маленькой мне не нравились, и Фир опять и опять заплетал косички ребенку...

...Вечно разгромленный дом...

...Рисунки на важных бумагах...

...Выпрыгивающий ребенок из самых неожиданных мест...

...Новое меню, с учетом моих вкусов...

...Потеря меня в парке...

...Баталия кашей...

... гроза... я прекрасно видела и слышала все события, и его легенду... и видела, как Фир лежал весь остаток ночи, смотря в потолок и о чем-то размышляя...

Так было странно на все это смотреть со стороны...

На следующий день, отношение Фира ко мне кардинально изменилось, он стал играть со мной. Мы бегали по дому, играли в прятки, рисовали, даже на стенах рисовали, и Фир впервые в воспоминаниях смеялся, открыто, не оглядываясь и не притворяясь, смеялся от всей души.

А вечером я устроилась у него в кровати, и он опять рассказывал мне сказки. Домовушка почти перестала появляться, ведь Фир стал почти все делать сам. А потом, когда уже было начало осени, маленькая я вдруг вспомнила что-то, и время опять замерло.

- Фил, а когда плиедут мамси и папси?

- Р-р-р-р... мышонок, скажи р-р-р-р-р...- рычал Фир, пытаясь отвлечь меня.

- Ну, Фил, када?

- А тебе так со мной плохо?

- Нет, но папси обещал котика, и я скучаю по ним.

Фир вздохнул, опустился передо мной на колени так, чтобы наши лица казались на одном уровне.

- Я не знаю, мышонок, они должны были уже приехать. Наверно, где-то в дороге задерживаются, выбирая тебе самого лучшего котенка.

- Это холосо, я хосю лыжего.

Хоть маленькая я и забыла разговор вскоре, и продолжала, как и раньше веселиться, видно было, что Фира это очень беспокоит. Он стал чаще обнимать Кьяру, и ни на секунду от себя стараться не отпускать.

А еще он стал подолгу лежать ночью с открытыми глазами, о чем-то размышляя, закусывая нижнюю губу и время от времени, укрывая лежащего рядом ребенка.

Ответ на все вопросы и тревоги Фира, пришел через три недели. Была уже поздняя осень и за окном лил дождь. Кьяра сидела на коленках у Фира, что-то рисуя за столом, а Фир, откинувшись в кресле, все так же о чем-то усиленно думал.

Неожиданно, перед Фиром предстал магический вестник. Он весь мигал и светился. Будто в него вложили слишком много магии. Фир с удивлением уставился на это чудо, а потом, все-таки дотронулся до него, активизируя.

Там была всего одна фраза. Мое полное имя и оно засияло ярко, большими красно-синими буквами обдавая жаром.

Фир какое-то время, непонимающе смотрел на безобразие, творящееся у него в кабинете, и хмурился, а потом, очень грустно улыбнулся и посмотрел на руку. Там больше не было магической печати. Договор был разорван. Один из самых жестоких и беспощадных эльфов в мире, был отныне свободен.

Я затаила дыхание, я знала развязку, Фир рассказывал, да и присутствие его в моей жизни, как и сама моя жизнь, говорило о многом, и все равно мне было страшно. Как он поступит.

Фир подался вперед и обнял меня, поцеловав в висок, - впервые с момента нашей встречи он так сделал.

- Фил, ну Фи-и-ил ты мне месаеш, - эльф, только грустно улыбнулся и отодвинулся как раньше, позволяя ребенку и дальше, ерзая у себя на коленках, что-то увлеченно рисовать. Магический вестник все светился и светился, согревая комнату, а Фир с грустной улыбкой полулежал в кресле и смотрел, как постепенно угасает его магия, угасает последняя магия эльфа, который когда-то его спас, и подарил ему такое маленькое чудо, осветившее всю его такую, казалось, размеренную и счастливую жизнь - Кьярусаренитель Фарин Терикар Ремиренель Синталия...

И опять пустота, и вновь круговорот...

Теперь я в лесу, таком знакомом и в то же время чужом. Фир сражается с дикими, их около полусотни. Рядом с Фиром стоят двое мальчишек, и стараются ему хоть чем-то помочь. Вдруг, где-то там, на горизонте, где только встает солнце, появляется яркая вспышка, освещая рассветное небо в ярко-красные цвета. Фир в один миг бледнеет, его зрачок опять вытягивается. И он, сметает диких за каких-то пару минут. А дальше, еще интересней, он кидает на землю камень, раздавливая его. На месте камня возникает воронка, сквозь которую просвечиваются очертания академии, он вталкивает туда мальчишек...

Я и не знала, что у него есть такой артефакт. Хотя, что я, вообще, знала об этом странном эльфе? В следующую секунду мы опять на том же месте схватки. Ветер в нетерпении, уже топчется в нескольких метрах от нас. Фир не медля ни секунды вскакивает на него и начинает гнать, по-другому и не скажешь. В ход пошел даже магический хлыст, придавший Ветру ощутимое ускорение. Через несколько часов такой бешеной скачки, я уже стала узнавать местность. Вот деревня, а вот и дом Луники. Он мчится ко мне, этот сумасшедший эльф мчится ко мне на помощь. Вот только я прекрасно знала, что он там сейчас найдет и тихо всхлипнув, зажала рот рукой. Мне не хотелось видеть опять ту же поляну, не хотелось опять очутиться там и пережить все по новой...

Не хотелось опять пережить потерю бабушки...

Вот и знакомый лесок, все редеющий у нашей поляны и сама поляна с домом. Хотя нет, это уже не та наша поляна, дома больше нет, тут осталась только земля. Выжженное поле с чернеющей местами землей, с пожарищем.

Фир остановил тяжело дышащего демона, оглядываясь по сторонам, и все больше и больше бледнея. Соскочив с Ветра, он бросается к выжженным остаткам избы и начинает что-то чертить своим кинжалом на земле, потом, даже не вытерев кинжал от грязи, разрезает себе глубоко руку. Кровь бежит ручейком, заполняя все больше и больше руны на выжженной земле, сейчас я уже знала, что он делает. Уже учила, он меня сам научил совсем недавно этим рунам...

Он искал... искал меня... поисковое заклятие на крови, максимально быстрое и точное, нужна хоть капля добровольно отданной крови эльфов, причем высших эльфов. Мы с Фиром подходим, наша кровь подходит, хоть моя и разбавленная, но все равно, сильная. Мы проверяли не так давно, а может, уже очень и очень давно...

Руны стали все больше и больше светиться фиолетовым, а Фир все больше и больше бледнел. Правильно, ведь они должны сразу же показать тоненький лучик фиолетового цвета, ниточку, ведущую ко мне, а не набирать силу...

В одно мгновение руны вспыхнули совсем ярко, и погасли... Фир невереще, еще какое-то время смотрел на них. Потом, стал опять их активировать, но ничего не выходило. Заклятие уже было исполнено и то, что кому-то не нравится результат, не отменяет самого результата...

Фир нагнулся, и дрожащими руками стал водить вдоль рун, проверяя их написание и векторы расположения, но все было правильно, я знала, я даже отсюда видела, что все верно, иначе бы оно не светилось...

Наверно, до эльфа тоже дошло, и он стал вдруг поспешно стирать все руны, что-то рыча...

А вокруг него стала появляться гроза и сильный ветер. Совсем скоро все это закрутилось в сильнейший ураган, сметая остатки столь любимого мной леса...

В какой-то момент Фир остановился и, сжав кулаки вместе с землей, закричал... со всей силы... срывая голос...

Его волосы опять стали прядками синего и белого цветов, постепенно все больше и больше синея, а когда он поднял голову, то я отшатнулась, в бушующий совсем рядом смерч. Я дух в его воспоминаниях, мне не страшно... неприятно, но не страшно... гораздо страшнее было остаться рядом с ним...

Это были не его глаза. Весь глаз был черным с ярко-желтым вертикальным зрачком. В какой-то момент воронка смерча увеличилась по максимуму, я чувствовала, что больше Фир не может отдать ни капли силы, он сам учил... нельзя...

Но он не остановился... отдавая все больше и больше... умирая...

А потом он замерцал и исчез, а смерч стал утихать...

Я оказалась вместе с ним опять на острове, а испуганные Кени и Нинея суетились вокруг бессознательного Фира, о чем-то причитая...

Он выживет, он должен выжить, ведь он же пришел ко мне в школу... он обязательно будет жить...- уговаривала я себя, но как-то мало помогало...

А дальше опять калейдоскоп событий...

Фир выжил, но стал каким-то безучастным. Он больше не прятал волосы. Они не успели посинеть полностью, осталось несколько белых прядок, но ему было все равно. Он почти две недели лежал в кровати, ни на кого не реагируя, и ни к чему не прикасаясь. Когда пошла третья неделя, он вдруг поднялся. Запросил завтрак и пошел мыться. Вышел он после душа уже со своими нормальными волосами. Его взгляд стал еще более жесток, и между бровей залегла складка. Он все делал и даже поговорил с хранителями, но он остался каким-то не таким, чужим, отстраненным, грустным, не моим...

Время опять замерло...

Был уже вечер, он сидел в кресле и смотрел, как неоднократно до этого в окно, на подоконнике стояла подаренная мной когда-то вырезанная саморучно статуэтка - нас с ним. Его уединение прервал магический вестник, упорно лезущий под руку. Фир не хотел к нему прикасаться, хмурился, а потом разозлился и со всей силы ткнул пальцем в птичку, она выдержала, хоть и почти распалась, но донесла Фиру свое послание.

Фир неверяще смотрел и читал, читал, читал, читал... хотя, что там читать, всего несколько строчек???

Сначала извинения за беспокойство, на парочку строчек... потом опять всякие пожелания... а потом, суть вопроса... Не терял ли случайно, пресветлый эльф Фирантеринель, бла, бла, бла, бла, бла... свою воспитанницу... а то у них в школе, ля-ля-ля-ля появилась странная девушка, с довольно сильными артефактами, и владеющая эльфийскими методами защиты, да еще и тингу настоящий при ней... и все в том же духе, мое полное описание и в конце извинения, если ошиблись выводом. Все!!!

Фиру, на осмысление письма понадобилась всего минута, еще пять ушло на сборы, и он опять активизировал портал. Нужно у него будет поинтересоваться как-то по возвращению этими порталами.... Дальше мы оказались в столь знакомом мне кабинете, Фир увидел меня и бросился вперед. Но понял, что я его не узнаю, остановился и стал говорить, говорить, говорить, он говорил всякую чепуху, о Кише, о Реке, о Ветре, о погоде и пикнике, а еще начал рассказывать легенду, мою любимую, про драконов... в какой-то момент, я осознанно на него взглянула, он мне подсунул склянку с чем-то и я заснула.

Фир едва успел меня подхватить, а когда поднял голову на комиссию, его глаза опять стали черными и в комнате потемнело, а еще появился Рек и, пригнувшись и оскалившись, смотрел на неугодных хозяину...

Чем все это закончится, мне досмотреть не дали, к сожалению, и опять наступила темнота, а потом опять появился свет. Факел, и не один, кто еще их использует, ведь проще светильники магические, это самое первое, что учат в академии...

Тут, впереди, я заметила стоящего Фира ко мне спиной, вся его левая штанина была в крови, да и рубашка на спине пропиталась ею полностью. Он стоял и невереще смотрел на какое-то огромное сияние впереди, что это такое, я никак не могла разобрать, по всей пещере валялись кучки догорающего чего-то, очень сильно дымя и, наверняка, воняя...

Когда сияние исчезло, я заметила впереди девушку с очень длинными волосами. Она была голая, но волосы закрывали почти всю ее. Абсолютно седые длинные волосы, укрывали ее, будто дорогим покрывалом, защищая от криков и суеты внешнего мира, она лежала неподвижно и, присмотревшись, я поняла, что она или уже мертва, или умирает, у нее не осталось совсем ауры, она отдала все свои силы, и даже если она каким-то чудом жива, то ненадолго. Фир замер, а потом бросился вперед, о чем-то крича. До девушки было метров сто, но Фир их преодолел всего в несколько прыжков. Его волосы на ходу становились полностью синими. Когда он подбежал к девушке и начал разворачивать, я услышала голос Фира, который ну никак не вязался с видимой сейчас картиной.

-Кьяруська, мышонок маленький, просыпайся, хватит уже спать, все самое интересное проспишь, ну давай, я тебе шоколадку принес, открой глазки, солнечный мышонок. Я поняла, что это Фир меня там, в настоящем будет, ну, наконец-то, хоть мне и очень хотелось увидеть лицо девушки, но оставаться здесь не хотелось, ни одного лишнего мгновения.

Я зажмурилась и изо всех сил потянулась мысленно, на столь родной и любимый голос...

-Кьяра, мышонок золотой, хватит притворяться, я же вижу, что ты не спишь.

Открывай уже свои золотые глазки, малышка.

Я открыла глаза и увидела сидящего рядом и с улыбкой наблюдающего за мной Фира.

-Ну вот, - он мне помог приподняться и сесть, опираясь о спинку кровати. - Пока, лучше не говори. Потерпи, горло почти не пострадало, но лучше его поберечь, я же тебя и так слышу, - подмигнул он мне. Какое у него превосходное настроение, в отличие от меня. И чего спрашивается веселится? Что такого произошло в последнее время, что он стал таким?

Меня это злило и раздражало ужасно, я там, понимаешь, кошмары его жизни смотрю, а он тут веселится...

'Конечно, Фир...'

- Ты, наверно, хочешь узнать, что произошло, пока ты спала? - перебил он меня.

О-о-о, да просто горю желанием...

'Нет', - сказала я, со злости не подумав о последствиях, ведь начнет допытываться. А мне пока не хотелось говорить с Фиром об этом, нужно самой сначала все осмыслить.

- Как нет? - удивился он.

'Ах, да, извини, Фир, просто задумалась, со сна еще плохо соображаю, ты рассказывай, мне очень интересно'. - Фир поверил или сделал вид, что поверил, все-таки врать мысленно нужно еще постараться, и я не была уверена, что он не слышал подозрительный шум мыслей, как происходит всегда, когда пытаешься обмануть.

- О чем или, может, о ком ты задумалась сразу же, как проснулась,- все еще шутя, спросил меня Фир. Что же он такой веселый-то?

'Не важно, Фир, расскажи, что тут было, почему ты такой веселый. Я, конечно, рада, но когда я засыпала, то ты больше был злой и раздраженный, - чем больше мы говорили с ним, тем больше мне начинало становиться понятно, что с эльфом что-то не так, я даже злиться меньше на него стала, вперед выползло беспокойство за него.

- Да ну, это было давно...- сказал Фир и начал улыбаться, смотря в окно. Он смотрел в окно и улыбался. ФИР СМОТРЕЛ В ОКНО И УЛЫБАЛСЯ. Что же тут произошло?!?!?

'А сейчас?' - постаралась я его подтолкнуть в нужную сторону. Он обернулся и посмотрел на меня, опять улыбнулся и счастливо выдохнул.

- А сейчас, я влюбился, Кьярусь, я та-а-ак счастлив...

отсутствует треть романа

высылается по запросу

не забываем радовать автора оценками и отзывами