Антыхину, наконец, удалось узнать результаты медицинской экспертизы. Как всегда, помог верный друг Николай Романов. Встретились они в полуподвальном офисе Антыхина, где перед входом висела скромная табличка «Частное сыскное бюро». Прохожие, никогда ранее не слышавшие о такой организации в их городе, с любопытством посматривали в сторону двух зарешечённых окон офиса. Из этих окон невозможно было увидеть небо, зато огромное количество ног проходило перед глазами Антыхина за рабочий день. Умываясь потом от жары, которую, казалось Николай Романов принёс с собой в прохладное помещение офиса, он опрокидывал в себя уже вторую бутылку пива, предусмотрительно охлаждённую Антыхиным в холодильнике. Прикладываясь к бутылке, Романов с интересом посматривал на окна.
— Слушай, старичок, да здесь сексуальным маньяком стать можно. За день столько женских ножек проходит…
— Ты мне о деле говори, — остановил друга Антыхин.
— Вообще-то, старичок, тебе от моей информации толку мало. А вот мне польза очевидна. Я хоть пивка за твой счёт попью.
— Если хочешь и дальше пить пиво за мой счёт, выкладывай медицинское заключение, великий эксперт — криминалист.
— Если ты такой нетерпеливый, слушай, — сказал, позёвывая, Николай. — Смерть наступила мгновенно, путём проникновения твёрдого острого предмета, через глазные яблоки в мозг.
Николай говорил назидательно, будто втолковывал:
— Где этот предмет? Где отпечатки пальцев на теле убитой? Где хоть какие — то следы, которые оставил преступник? Их нет. Может быть, есть свидетели, видевшие преступника? Тоже нет. У тебя есть улики, хотя бы косвенно, указывающие на личность убийцы? Нет, нет и нет. Даже мотивы убийства непонятны. Такое впечатление, что убийца не человек. Брось ты это дело, Володя! Как я понимаю, тебе от него ни славы, ни денег. Пусть ребята с убойного отдела себе головы ломают, они хоть зарплату за такие ребусы получают.
— Скажу тебе честно, Коля, — твёрдо заявил Антыхин, — если мне за дело Морозовой даже спасибо не скажут, всё равно я буду им заниматься.
— Да — а, бизнесмен из тебя, прямо скажем, не очень, — усмехнулся Николай. — Может, помочь тебе чем?
— Ты и так помогаешь, спасибо тебе.
Антыхин прикурил сигарету и неуверенно посмотрел на друга.
— Пойдём сегодня к родителям Морозовой? Мне с ними поговорить надо. Вдвоём всё же легче.
— Нет уж, уволь, — Романов поставил бутылку пива на стол и вытер ладонью пот со лба. — Здесь ты и без меня обойдёшься. К чему старикам моё сочувствие. А если в чём другом надо будет помочь — обращайся. Друзья мы всё же.
* * *
К родителям Морозовой, в квартиру, где навсегда поселилось горе, Антыхин так и не решился прийти. Трудно в такой ситуации оставаться только следователем. Чтобы и себе меньше душу ранить, и старикам сменить обстановку, он предложил им встретиться в живописной беседке, заросшей диким виноградом, прямо во дворе их пятиэтажного, ещё сталинской постройки, дома.
В беседке было прохладно и тихо. Поздним вечером под этой крышей всегда собирается молодёжь, но сейчас кроме Антыхина и родителей Морозовой, здесь никого не было. Говорили в полголоса, как будто боялись кого-то побеспокоить. Антыхин сообщил о своей встрече с директором театра и, как бы, между прочим, упомянул фамилию Раевского. Он с удивлением понял, что родители знают только актёра Раевского, не более того. Значит, о своей любви Катя не рассказывала даже близким людям. Поэтому эту тему Антыхин решил больше не обсуждать. Хотя, именно в надежде получить новую информацию об отношениях Кати и Раевского, он и решился побеспокоить сегодня стариков. Получалось, что говорить, в общем-то, было не о чем. Антыхин неловко кашлянул.
— Пока, признаюсь, я не знаю, кто мог убить вашу дочь…
Родители сидели поникшие, сосредоточенные на собственных мыслях и переживаниях. Создавалось впечатление, что они даже не слушают Антыхина. Отец снял очки и, машинально протирая их кончиком пиджака, посмотрел мимо Антыхина куда-то вдаль…
— И всё же вы найдите его, — с нажимом вдруг сказал он. — Мы вас очень просим, Володя. Единственное, чего мы ещё хотим в жизни, это похоронить достойно нашу девочку и отомстить убийце.
— Да-да, — добавила мать, — а всё остальное для нас уже не имеет смысла.
— Я всё сделаю для того, чтобы найти преступника, — с чувством, но не очень уверенно заверил Антыхин. — Поверьте, за те дни, что я веду расследование, мне удалось многое узнать о вашей дочери, и она стала для меня близким человеком.
— Спасибо, — прошептала мать. — Володя, вы ещё что-то хотите спросить? Или мы пойдём?
Антыхину стало, невыразимо, жаль несчастных стариков.
— Вспомните, может быть, Катя накануне гибели общалась с кем-то по телефону на повышенных тонах? Может быть, называла имена людей, которые ей были неприятны?
— Не было такого, — покачал головой отец.
— Наоборот, Катюша в последнее время, — сказала мать, — вся будто светилась от счастья. Мы её спрашиваем: «Что с тобой приключилось? Уж не замуж ли собираешься?» А она отвечает: «Скоро узнаете, и вместе порадуемся. А пока сюрприз!»
Мать не выдержала и заплакала.
Антыхин понял, отчего так радовалась Катя. Она ждала ребёнка, и вот кто-то разом убил две жизни. А может быть, и больше. Разве отец и мать смогут жить без своей Катюши? Раевский уже никого никогда не полюбит, и директор театра никогда не сможет найти такую актрису. И зрители никогда не увидят Екатерину Морозову на сцене её родного театра. Никогда. Никогда… Проклятое слово, оно как пропасть, в которую падают тысячи жизней, а теперь подтолкнули туда и жизнь Кати. Нет, тот, кто сделал это, должен ответить за свой грех и сам оказаться в пропасти. Иначе моя профессия теряет всякий смысл. «Что-то ты, Владимир Олегович, в философию ударился, — остановил себя Антыхин. — А твоё дело конкретное — преступника искать. И ты его найдёшь!» — он зло скрипнул зубами.
— Найдите его, Володя. Найдите, — точно услышав мысли Антыхина, сказал отец. — Пойдём, мать.
Антыхин долго смотрел им вслед, пока они не скрылись в подъезде своего дома.