Максим Тихомиров
Первые на Луне
Хьюстон, говорит База Спокойствия.
Хьюстон, здесь «Орел».
Вы слышите меня?
Кто-нибудь слышит?
Меня зовут Нил Олден Армстронг.
Я – первый человек, шагнувший на поверхность Луны.
Вы все это знаете.
Вы видели меня по телевизору. Вы слышали, что я сказал, когда подошва моего башмака коснулась лунного грунта вчера, 21 июля 1969 г. Полмиллиарда человек слышали это и видели, как мы с Эдвином установили американский флаг на поверхности ближайшей соседки Земли, воткнув в реголит проволочный угольник с растянутым на нем звездно-бело-красным полотнищем. Президент Никсон говорил с нами целых две минуты – много вы знаете людей, с которыми в прямом эфире говорил сам президент?
Все это было вчера. Сегодня, 22 июля, мы с Эдвином все еще посреди пыльной серости Моря Спокойствия. Если мы не придумаем, как нам взлетать, то так и останемся здесь. На окололунной орбите в пристыкованном к Нити командном модуле, который должен был при возвращении послужить кабиной лифта, нас ждет Коллинз. Я очень надеюсь, что сейчас, спустя сутки после нашей посадки, он все еще жив. Хотя лучше бы ему быть уже мертвым.
Высоко в небе, на другом конце паутинки длиной в без малого полмиллиона километров, посреди Тихого океана, у самого экваториального старта, несет дежурство авианосец «Хорнет», и три тысячи человек на нем вглядываются в небеса в ожидании момента, когда мы вернемся.
Они сказочно удивятся – сначала суток этак через трое, когда наш модуль не пройдет сквозь атмосферу, и они будут нас ждать и ждать, с каждой минутой ожидания теряя надежду – пока не потеряют ее совсем, как потеряли ее операторы в Хьюстоне сутки назад. Уверен, они все еще запрашивают нас, устало повторяя в микрофон: «Орел, вызывает Хьюстон. Орел, вызывает Хьюстон…».
И так без конца.
Они знают, что ответа уже не услышат.
Они просто не знают почему.
Представляю, какие кары небесные сыплются сейчас на голову того парня с Земли, который принял решение выполнять посадку, несмотря на то, что панель управления бортовым компьютером цвела тревожными огоньками с середины пути сюда.
Если бы он вернул нас, кто знает? Возможно, вы спокойно прожили бы еще пару лет – до тех пор, пока лунный проект, набирающий обороты, не отправил бы к Луне следующий экипаж «Аполлона», теперь уже 12-го, который все равно сделал бы то, что поручено было сделать нам.
Вы просто прожили бы эти годы.
Но все сложилось иначе.
И теперь у вас нет этих лет.
Потому что я взял на себя управление лунным модулем нашего «Аполлона» и посадил его на равнине Моря Спокойствия, а не в заполненном битым камнем кратере, как советовал пошедший вразнос бортовой вычислитель – а вот оттуда мы могли бы уже и не подняться в черное небо.
Впрочем, нам не подняться в него и теперь.
Так что особенной разницы нет.
Для нас.
А для вас… Впрочем, вряд ли вы об этом узнаете теперь.
Хьюстон, здесь База Спокойствия.
Вы слышите меня?
Нет?..
Нет.
Тут сейчас ночь, Солнце безжалостно жжет обратную сторону Луны, и лунная тень все сильнее наползает на бело-голубые завитки атмосферы нашей Родины. Отраженный Землей свет делает окружающий пейзаж совершенно чужеродным – все вокруг мерцает, переливается мириадами искр, и звезды отражаются в зеркалах застывшего воздуха по всей равнине.
В ближайшие дни нам с Эдвином придется совершить вылазку наружу за куском-другим атмосферного льда и на себе испытать, насколько он пригоден для дыхания. Другого выхода у нас нет – смерть от удушья вряд ли можно назвать выходом.
Смерть от голода – тоже не выход, но Базз божится, что видел вчера грибы среди опор нашего модуля. Безусловно, они несъедобны. Или для наших организмов являются ядом…
Замороженный воздух и ядовитые грибы. Да уж.
Но у Коллинза нет и этого. У него нет вообще ничего – а возможно, и его самого уже нет. Будь он чуточку подлее или чуточку исполнительнее – уже скользил бы вдоль мономолекулярной направляющей обратно к Земле, один-одинешенек в своем командном модуле.
Надеюсь, он сделал это сразу же, как только пропала связь.
Если так, то он опередит идущую за ним следом волну. Опередит, не зная о ней, опередит ненадолго, на несколько месяцев. И если кто-нибудь потом потрудится прислушаться к странной мелодии натянутой между Землей и Луной ультратонкой струны – что ж, быть может, у этого человека хватит ума на то, чтобы забить тревогу, а в случае, если его не станут слушать – вооружиться ультразвуковым резаком и отсечь Нить от основания на морском старте.
Сворачиваясь невидимой лентой чудовищного серпантина, она рванется ввысь, за пределы атмосферы, на какое-то время делая невозможной навигацию в пространстве между Землей и Луной.
Потом Луна, покидая свою орбиту, утянет Нить за собой. И унесет навсегда прочь от Земли смертельную угрозу, таившуюся до поры в безднах пещер под лунной корой.
Но Коллинз, вероятнее всего, ждал нас до последнего. Как ждал бы я, и как ждал бы Эдвин, случись нам оказаться на его месте. Он такой же, как мы. Был таким же…
Когда «Аполлон-11» мчался сквозь пространство к Луне, манипулируя при помощи заслонок, покрытых кейворитом, полями тяготения триумвирата Земля-Луна-Солнце, сперва ускоряясь, а потом тормозя, когда за ним разматывалась десятками километров в секунду сверхпрочная и сверхэластичная Нить, которой самонадеянные человечишки надеялись заякорить Луну – кто мог хотя бы предположить, чем обернется вся эта затея?
Да, нам удалось обойти красных по всем пунктам космической программы – пока они продолжали упорные попытки подняться к звездам на огненных столбах ракетных факелов, мы получили абсолютную власть над гравитацией, и дело фон Брауна отныне служило до поры лишь для отвода глаз. Потом наши аппараты взяли под контроль околоземное пространство, и нужда в конспирации отпала. Рискнув поставить на кон благополучие нации в рискованной попытке овладеть странной, совершенно ненаучной технологией, мы сорвали-таки куш.
Лунная программа русских потерпела фиаско, не успев начаться – потому что Луна, все более замедлявшая свой бег вокруг Земли, наконец замерла на геосинхроне, начав отдаляться – и сделала это над Западным полушарием. Над нашими головами.
Мы получали в свои руки бесконечный источник ресурсов и космический лифт. Справедливая награда сильным.
Сэр Артур Кларк становится национальным героем Америки.
Американские обыватели предвкушают наступление Эры Изобилия.
Советы сворачивают космическую программу.
Начинается новый виток «холодной войны».
«Аполлон-11» рвется вдогонку за уходящей Луной.
Дивный новый мир.
Даже сейчас, когда ничего уже не изменить, когда спокойствие обреченности пришло на смену отчаянию – даже сейчас бесконечно тяжело осознавать именно себя палачом человечества, пусть и невольным.
Базз не выдержал. Вышел наружу, к лунному терминалу Нити, который мы торжественно установили вчера, связав навсегда Землю с ее небесной спутницей и превратив их в настоящую двойную планету. Вышел к этим тварям. Те обратили на него внимания не больше, чем на назойливое насекомое. Просто не пустили к стыковочному механизму, и все.
Эдвин махнул мне рукой, зная, что я слежу за ним.
Потом открыл забрало шлема.
Испарявшихся в лучах восходящего Солнца газов хватило на то, чтобы его агония длилась несколько минут.
Боже, лучше бы он попробовал грибы.
Я остался один.
Хьюстон, здесь База Спокойствия.
Вы слышите меня?
Сволочи что-то сделали с нашим радио. Дождались, пока мы с Баззом закончим с Нитью и отрапортуем на Землю. Потом заглушили все частоты.
Но, может, хоть кто-нибудь услышит?
Помните Войну миров? Да, ту, что проходят в курсе новейшей истории в каждой школе?
Когда горстка сверхсуществ едва не взяла верх над всей мощью викторианского мира?
Уверен, помните.
Тогда все еще гадали – как марсиане умудрились попасть в Англию из своей суперпушки контейнерами-цилиндрами с расстояния в 55 миллионов километров, да еще и столько раз?
А верный ответ был – никак.
Не было никаких марсиан.
Никогда.
Я думаю, что экспансия шла как раз отсюда, с нашей небесной соседки. То, что приняли за выстрелы огромной пушки на Марсе тогдашние астрономы, было попросту извержением вулкана Олимп. Совпадение, не более.
Стреляли отсюда. Из царства кратеров и резких теней. В упор. Тщательно прицелившись и плавно спуская курок.
Потом, после первых успехов, у них что-то пошло не так. Десант был погублен мором, выстрелы затормозили бег Луны по орбите.
Потом Луна остановилась совсем, внося смятение в души людей и графики приливов.
Те, кто расстреливал Землю, оказались неспособны продолжать экспансию своими средствами. Возможно, что-то необратимо вышло из строя – а возможно, я просто не понимаю логики захватчиков.
Терпения же им было не занимать.
И они мудро решили дождаться момента, когда мы сами доберемся до них.
Этот момент настал 21 июля 1969 года.
У них было время подготовиться.
Чертова уйма времени.
Вы слышали мои слова в прямом эфире с Луны.
Вы видели отпечаток подошвы Базза в лунном грунте.
Мы были здесь.
Я и сейчас здесь.
Мне некуда деться. Проклятые твари заблокировали створки кейворитовых двигателей, стоило нам с Баззом закончить возню с Нитью. Расплавили их тепловым лучом и приставили к лунному модулю и терминалу лифта охрану в сотню голов.
Теперь я заперт здесь. И по всему выходит, что заперт навсегда.
В иллюминатор я вижу, как из зева пещеры, открывшегося совсем неподалеку, выходят – ряд за рядом, шеренга за шеренгой – ослепительно сияющие в лучах восходящего над горизонтом солнца огромные боевые машины, которые наши деды называли марсианскими боевыми треножниками.
Один за одним они вскакивают на едва заметно переливающуюся в рассветных сумерках Нить и, ловко перебирая суставчатыми ногами, чудовищными серебристыми пауками поднимаются в черноту неба, все уменьшаясь в размерах и в конце концов бесконечной цепочкой искорок теряясь среди звезд – там, где над лунными цирками бело-голубым полумесяцем висит наша с вами родная планета.
Ряд за рядом.
Шеренга за шеренгой.
И нет им числа.
Хьюстон, здесь База Спокойствия.
Говорит Нил Олден Армстронг, первый человек на Луне.
Вы слышите меня?
Это – конец.