Глава первая.

Астрология – наука тонкая, или Небо в алмазах 

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку...

И вновь робко вошли в зал звездочет, целительница и министр веселья. Все это время они стояли в коридоре и напряженно прислушивались, когда прокричит кукушка. Целительнице очень хотелось в туалет, но она терпела.

– Ваше мышиное величество, – хором, но весьма тихо произнесли они, – мы появились.

Король ответил не сразу. Он походил туда-сюда, с грустью взглянул пару раз на портрет дедушки и, наконец, остановился возле трона.

– Хочу, чтоб вы меня развеселили. Начинай ты, звездочет.

Счастливый от того, что его выделили среди прочих, звездочет позволил себе приблизиться на шаг к королю.

– Ваше мышиное величество, как это замечательно, что именно сегодня, – он заглянул в записи, – вы пожелали узнать...

– Говори сразу, – перебил король, – что там хорошего сулят звезды?

– Я просто поражен удивительно благоприятным для вас расположением светил.

– Это хорошо. – Король сел на трон, достал платок, высморкался. – Но, насколько я помню, они всегда мне благоволили. Разве ты говорил раньше о другом расположении?

Целительница ехидно улыбнулась:

– В самом деле. Ах, как тонко подмечено!

– В самом деле, – с улыбкой того же свойства заметил министр веселья. – Как верно схвачено!

– Но сегодня особый случай, – звездочет угрожающе покосился в их сторону. – Светила выстроились как будто специально для вас, ваше мышиное величество. Вы добьетесь больших успехов благодаря чувству уверенности...

«Где его взять?» – подумал король.

– ... в собственные силы и выдержке.

«Это что такое? И с чем его едят?»

– Кроме того, – продолжил звездочет, – вас ждут семейное счастье, покой и...

– Минуты блаженства, – перебил король.

– Вы научились составлять гороскоп, ваше мышиное величество? – переступил с ноги на ногу звездочет.

– Нет. Но догадываюсь.

– И все же вам не следует вступать в конфликты.

– С кем? – зевнул король.

– Как тонко подмечено! – вставил министр.

– Как верно схвачено! – ввернула целительница.

Звездочет, снова покосившись на них, что-то процедил сквозь зубы. Кажется, матерно выругался.

– С кем, светила об этом не говорят, но ваше мышиное...

– А пояснее нельзя? – король терял терпение. – Говорят – не говорят.

– Астрология – наука тонкая, – проконстатировал звездочет.

– Где тонко, там и рвется, – заметил король.

Целительница и министр веселья дружно засмеялись, отчего целительнице захотелось в туалет пуще прежнего.

Звездочет обложил их еще крепче, а вслух сказал:

– Напрасно смеетесь, господа.

И он запел:

– Ладно, я согласен на алмазы, – потянулся король. А теперь...

 

Глава вторая.

Кое-что о мартовском коте, или о фрейлинах королевы

– ... Теперь поговорим с тобой, целительница. Правда, не знаю о чем. – Кис немного подумал. – Ну, вот что, трава-мурава... Скажи, может, у меня что-нибудь болит?

Звездочет «стал в строй», целительница не замедлила выступить на шаг вперед.

– А как вы сами-то чувствуете, ваше мышиное величество? – после короткой заминки ответила она вопросом на вопрос.

– Я никак не чувствую. Но ты должна знать. За что деньги получаешь?

– В самом деле. Как тонко подмечено! – отыгрался звездочет.

– В самом деле. Как верно схвачено! – поддержал его министр веселья.

Целительница показала им кулак.

– Ладно, – король поводил пальцем по подлокотнику, – скажи, почему я так устал?.. Так утомился?..

– Как же, как же, – торопливо затараторила целительница, – скажу. Средство есть. Надобно сварить рыжего кота – желательно мартовского отлова...

– Сейчас июль, – хмыкнул звездочет. – Где взять мартовского?

– А? – не расслышал министр.

– Бэ – тоже витамин, – съязвила целительница. – Вопросы на засыпку задавайте кому другому. Стало быть так: в полученный бульон добавить стакан молотого мышиного горошка, полстакана семян конского щавеля и...

– И я должен пить эту гадость? – скривил физиономию король,

– В этой гадости нужно попарить ноги перед сном. Потом вы пьете два стакана армянского коньяка и накрываетесь периной из гагачьего пуха. Утром вы проснетесь, как огурчик, ваше мышиное величество.

– А есть ли средство попроще?

– Э-э-э... – наморщила лоб целительница. – Вспомнила. При полной луне варится тертый корень зрелого камыша. Отвар заливают в оловянную кружку, бросают туда же горсть сушеного бразильского репейника, потом...

– Опять парить ноги?

– Нет-нет. Только прополоскать рот и выплюнуть, повернувшись лицом на восток, а потом...

– Лучше я сразу выпью коньяк. Если достану, конечно, – вздохнул король.

– В самом деле. Как тонко подмечено! – вклинился министр веселья.

– В самом деле. Как верно схвачено! – поддакнул звездочет.

У целительницы во рту стало горько, будто она попробовала один из своих настоев.

– Если не нравится и этот способ, есть третий. Только для вас, ваше мышиное величество. Днем нужно хорошо выспаться, предварительно выпив чаю с липовым медом. Вечером вы принимаете контрастный душ, берете бутылку шампанского – желательно французского из города Реймса – и уходите с ней в спальню королевы, – целительница, прикрыв рот рукой, произнесла совсем тихо: – или к ее молоденькой фрейлине...

– Что она сказала? – спросил министр у звездочета.

– Вот именно, – ответил звездочет. – Только я тоже не расслышал.

– Утром от хандры и следа не останется, – громко закончила целительница.

«Это хорошо, – подумал король. – Врет, небось, но звучит красиво».

Целительница тем временем запела:

– Послушай, целительница, заколебала ты меня совсем. Все мозги запудрила.

– Это от парика, ваше мышиное величество. Пудра проникает сквозь парик, далее – сквозь естественный волосяной покров, если он есть, далее...

– Умолкни. Сил моих больше нет тебя терпеть.

– Целиком разделяю ваше чувство, ваше мышиное величество. Я и сама себя терпеть не могу. Разрешите выйти хоть ненадолго.

– Даже приказываю.

Целительница торопливо удалилась.

 

Глава третья.

В преддверии праздника, или распрекрасные частушки

А королю стало совсем пасмурно.

– Давай теперь ты, министр веселья, порадуй чем-нибудь, – сказал он, рассматривая протокольное лицо министра и стараясь найти в нем хоть что-нибудь непротокольное. – Между прочим, давно у нас праздника не было.

– Ваше мышиное величество, а вчера? – изумился министр и достал из большого портфеля соответствующий приказ.

– Что – вчера?.. Не помню, – вздохнул Кис.

– Вчера праздновали День колбасных обрезков, – услужливо подсказал звездочет.

– Прошу не вмешиваться не в свои дела. – Министр веселья негодующе сверкнул глазами. – Вчера, ваше величество, был Праздник несбывшихся мечтаний. – Он вынул из портфеля блокнот с годовым расписанием праздников и с чувством неоспоримого превосходства щелкнул по нему: – А колбасные обрезки праздновались позавчера:

– Гм... – Король кисло посмотрел на министра, затем на вернувшуюся целительницу. – Тоже не помню... И ты называешь это праздниками?

– В самом деле! Как верно схвачено! – произнес звездочет и тоже оглянулся на целительницу, призывая ее тем самым к единству мнений.

– В самом деле! Как тонко подмечено! – с ходу откликнулась на молчаливый призыв целительница. Ее просветленное лицо выражало решительную готовность вести любую борьбу с любыми противниками.

У короля опять появился зуд под париком. «На нервной почве, – определил он. – А ведь только вчера мыл голову с китайским шампунем». Он кивнул министру веселья:

– Ты лучше скажи, два притопа - три прихлопа, что у нас будет сегодня?

Министр заглянул в блокнот:

– Карнавал, ваше мышиное величество. Все будут одеты в ваш любимый серый цвет.

– Очень весело. Что еще придумал?

– На время карнавала все станут обращаться к королю со словами – «ваша серость». Для таинственности: будто не узнают. По-моему, неплохо придумано. Не возражаете, ваше мышиное величество?

– Валяй, – устало соизволил король. – А сейчас чем повеселишь, балалайка?

Министр и впрямь вынул из своего обширного портфеля балалайку, настроил и торжественно объявил:

– Распотешные частушки.

Он ударил по струнам, кивнул целительнице, и та запела:

МИНИСТР:

ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР (хором):

ЗВЕЗДОЧЕТ:

ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА:

ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР:

МИНИСТР:

ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА:

ЗВЕЗДОЧЕТ И МИНИСТР:

Король, кряхтя, слез с трона, отобрал у министра балалайку и тоже забренчал:

– Помилуйте, – взмолилось частушечное трио. – Ваше величество, мы так старались.

– Ладно уж. Я пошутил. – Король сунул балалайку министру. – Можете даже посмеяться.

Все неуверенно засмеялись.

– Дружнее! – топнул ногой Кис.

От испуга смех перешел в икоту.

Чертыхаясь, король снова забрался на трон.

– И ступайте вон. Выметайтесь!

Трио с балалайкой убралось прочь, но королю, видно, не суждено было вкусить покоя. Вихрем ворвались три танцующие канкан пары.

Отсалютовав ногами, танцоры скрылись. Но и после этого Кис не остался один, потому что вошла королева.

 

Глава четвертая.

Жених с резинкой, или в дискотеке, в дискотеке...

Как и всякая уважающая себя королева, она королевствовала не только в Мышландии, но и в собственной семье. Она была худа, но с большой предрасположенностью к полноте, высока, но пониже среднего роста, настолько красива, что король предпочитал смотреть на других, и умна, как и подобает быть жене монарха животворного королевства.

Увидев ее, Кис притворился спящим. Королева подкралась сзади, прикрыла его глаза пухлыми ладошками и нежно произнесла:

– Милый, ау!

Король захрапел.

– Дорогой, ты должен угадать мое имя.

Тогда Кис назвал всех фрейлин подряд.

– Какой же ты недогадливый, – сказала королева, отняла свои мягкие ладошки и предстала перед супругом.

– А, это ты, – зевнул король.

– Я тебя прощаю, – не обиделась королева. – А теперь догадайся, с чем ты можешь поздравить свою дочь?

– Неужели родила?

– Ну что ты, дорогой! – Королева всплеснула руками. – Она ведь еще не замужем.

– А разве одно другому мешает?

– В нашем роду мешает. И вообще ты принцессу совсем зашельмовал: такая, сякая, ни на что не способна...

– На что она способна, знает вся Мышландия. Лучше помолчим.

– Ты всегда мне затыкаешь рот, если речь заходит о дочери. Что ты от нее хочешь? Она молода и привлекательна. А потому любит танцы...

– Не любит, а помешалась.

– ... следит за модой...

– Не следит, а гоняется.

– ... посещает бары...

– Скажи – пропадает.

– ... ходит в театр абсурда...

– Абсурда?.. Опять еврей-режиссер?

– Ты даже не знаешь, какая у нее творческая натура.

– Что она еще натворила?

– Ее работу недавно приняли в Доме моделей.

Король хотел зевнуть, но слишком уж удивился, забыл.

– Какую работу?

– Портативный безразмерный бюстгальтер.

– А-а, – все же зевнул король. – Неужели...

– Вот видишь, – не дала договорить супруга, – заинтересовался.

– ...Неужели в нашем королевстве можно еще кого-нибудь соблазнить голыми титьками?

– Голыми – нет. Но при помощи ее модели...

– Гм... Так с чем же поздравить принцессу? С бюстгальтером?

– Нет. Она привела жениха.

– Я его вчера видел. – Кис начал рассматривать свои ногти.

– Это новый.

– Новый? – Король оборвал заусеницу. – Откуда он взялся?

– Это уж сам спрашивай. Кстати, вон они идут.

Что сказать о принцессе? Она была копия маменьки, разве что несколько моложе, еще выше и красивее. Но не намного. На ее женихе не было нарядного костюма с гвоздикой в петлице, в руках он не держал букета роз для родителей невесты. Зато на нем были потертые джинсы фирмы «Монтана» и серо-белые кроссовки «адидас». Он молча жевал американскую гуму и вообще был парень хипповатый, а потому скучал.

– Добрый день, папочка. – Принцесса чмокнула отца в плохо выбритую щеку (у королевского цирюльника кончились импортные лезвия).

– Добрый.

– Папа, угости сигареткой.

– Дурная привычка – стрелять сигареты.

– А что прикажешь, бычки собирать?

– Пойди да купи. У меня кончились.

– В королевстве тоже кончились. Что за бардак! Скажи мне по-честному... нет, лучше по-отцовски, почему нет сигарет?

– Я скажу по-матерински, – вмешалась королева, – хорошо, что кончились. Минздрав давно предупреждал: курить вредно.

– Все ясно: происки Минздрава, – с облегчением вздохнул Кис. – Сегодня же сменю министра.

– А ты, – сказала королева принцессе, – смени свои привычки. Ну, скажи нам ласково, по-дочернему: я, мол, бросаю курить.

– Лучше я скажу по-матерному, – дерзко улыбнулась принцесса.

– Только не при мне. – И королева так энергично заработала веером, будто заранее собиралась отогнать от себя все то, что должно было вылететь из уст дочери.

– Ладно, в другой раз, – смилостивилась принцесса.

– Не могу, задыхаюсь от пошлости.

– Папа, не фонтанируй. Сколько можно!

Король ткнул полусогнутым перстом в парня:

– Жених, что ли?

– А то кто же? – подтвердила принцесса.

Король испепеляюще оглядел парня с головы до ног. Другой бы на месте жениха задымился, но хиппиози даже не перестал жевать.

– Чем он занимается? – спросил король.

– Как – чем? – удивилась принцесса. – Жених.

– Профессия не самая престижная.

– Ничего. Перезимует.

– Он мне не нравится, – заключил король.

Принцесса дернула плечиками:

– Думаешь, мне нравится?

– Зачем же выходишь за него замуж?

– А кто сказал, что я выхожу замуж? Сегодня пойду в дискотеку, найду другого.

– Нет, нет, – запротестовала королева. – А мне он нравится.

– А что он все время молчит? – буркнул король. – Немой или плохо воспитан?

– Не знаю, – снова дернула плечиками принцесса. – Мы с ним не разговаривали.

– Как – совсем? – удивилась королева.

– Не было необходимости, – пояснила принцесса. – Вначале танцевали, потом ехали на мотоцикле, потом целовались и все такое. Любовь – не вздохи на скамейке.

– Похоже... Пожалуй... – Королева поджала губу. – ... он и мне совсем не нравится.

– А за все такое, – Кис прищелкнул языком, – я велю его казнить.

Принцесса надулась.

– Если ты будешь казнить всех моих женихов, – сказала она, – королевство останется без мужчин. Эй, пошли. – Она ткнула в бок парня.

– Ты куда? – всполошилась королева.

– В дискотеку.

Но все же перед тем как смотаться, принцесса исполнила песенку:

И вместе с женихом принцесса убежала.

– Постой!.. Погоди!.. – бросилась королева следом.

В дверях она столкнулась с главным советником. Вид у того был чрезвычайно взволнованный.

– Ваше мышиное величество, разрешите вас поздравить.

– С женишком-то? – махнул рукой король. – Повремени. Не ко двору пришелся.

– Ваше величество, – главный советник перешел на торжественный шепот, – лягушиный король Квак...

 

Глава пятая.

Король в мешке, или палачи сговорились

– ... Доставлен во дворец в связанном виде.

Нет, Кис не обрадовался, хотя и не огорчился. Он просто растерялся.

– Ну и что... Что с ним теперь делать? Будто других забот нет.

– Не желаете ли, ваше мышиное величество, увидеть...

– Квака?.. Зачем?

– Ну хотя бы затем, чтобы посмотреть на пленного с высоты...

– А вдруг он не ниже меня?

– Я имел в виду – с высоты положения.

Король и вовсе опечалился.

– Послушай, советник, – просяще заговорил он, – а может, после?.. А?.. И без него на душе муторно. Ну, на кой черт он мне сдался?

– Он не сдался. Его похитили.

– На мою голову, – буркнул король.

– По вашему приказанию, – напомнил главный советник.

– Это хорошо, – вынужден был согласиться король. – Но приказ можно отменить. Меня же не похитили. Давай отложим эту встречу.

Однако главный советник держался стойко.

– Не тот случай, ваше мышиное величество. Король есть король, даже если он лягушиный, так себе королишко.

– Пожалуй, ты прав, – уступил Кис. – Пусть приведут Квака.

Предположить, что собой представлял Квак, было невозможно: лягушиного короля доставили в мешке, опутанном веревками. За одну из них и привел Квака доблестный генерал. Следом, на некотором отдалении шел советник.

– Здравия желаю, ваше мышиное величество, да сгинут все лягушки, – гаркнул вояка.

– Да сгинут, – ответил король и подумал, какое было бы счастье, если б сейчас Квак провалился сквозь землю.

Но тот продолжал стоять.

– Ваше приказание выполнено, – продолжил генерал. – Разрешите, – он огляделся, – доложить шифрованно?

– Здесь же нет посторонних.

Генерал кивнул на связанного.

– А этот?.. Разрешите?

– Крути.

– Мыхонцы захватихонцы лягушиханцы короляхонцы, –  генерал вытянулся.

– Прикажете развязать, ваше величество? – спросил главный советник.

Король отступил на шаг:

– А он не дерется?

Генерал вынул пистолет:

– Пусть только попробует.

– Тогда развяжи.

Вояка распутал веревку и снял с Квака мешок. У лягушиного короля лицо оказалось зеленого цвета и безусое. Он и в самом деле был лупоглаз, испуганно таращился. Во рту торчал кляп.

– Он что, кусается? – спросил король.

Генерал помахал пистолетом.

– Я ему покусаюсь.

– Не похоже, чтоб кусался. – Кис обошел Квака со всех сторон. – Аж позеленел от страха.

– Ваше величество, у него кожа такая, – начал пояснять советник, – он же лягушка...

– Тем более. Вообще-то он почти такой, как я: руки, ноги, один рот, нос, – король для достоверности пощупал свой нос, – два глаза. Освободите его от этой тряпки. – Кис показал на кляп.

Левой рукой генерал вынул у пленного короля кляп, правой навел пистолет прямо в рот.

– Где я? – вымолвил Квак.

– Вы находитесь в мышином королевстве, – ответил главный советник.

– А это его величество Кис IV? – спросил Квак, глядя на короля.

– Честь имею. – Король сделал легкий кивок. – Вы догадливы, ваше величество.

– Я узнал вас по карикатурам. В наших газетах работают хорошие художники. И попросите своего адмирала, ваше величество, убрать пушку. – Квак повел глазом на пистолет.

– Генерал, убери.

Бравый вояка с неохотой сунул пистолет в кобуру.

– У меня такой же адмирал. Точь-в-точь, – заметил Квак со вздохом облегчения.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился генерал.

– Я подумал о вашей храбрости.

– О, – произнес вояка, скромно опустив голову и звякнув орденами, – видали бы вы меня в бою.

– К сожалению, нет, – отозвался Квак, – не довелось.

– Не огорчайтесь, – заметил советник, – такого еще никто не видел.

– А это, должно быть, старший референт? – спросил Квак у Киса.

– Главный советник.

– До чего похож на моего референта. Кожа только не зеленая. А что, этот главный советник не сует во все дела свой наглый нос?

– Вообще-то... – начал Кис, но тут же спохватился. – Нет, конечно.

– Референт мой тоже не сует, – отметил Квак. – И разве он не навязывает вам своего мнения?

– Да как сказать... – помялся Кис. – Впрочем, нет, нет. Он ничего не навязывает, лишь советует.

– Это хорошо, – проговорил Квак. – Мой тоже не навязывает.

Главный советник и генерал переглянулись.

– У меня что-то с ушами, ваше мышиное величество. Наверное, от стрельбы, – генерал подергал себя за ухо. – Кто сказал: «это хорошо»?

– Какая разница, кто сказал, – отмахнулся Кис. – Важно, что хорошо.

– У меня адмирал тоже глуховат, бедняга, – вставил Квак.

– Скажите, ваше величество, а ваш генерал не дурень, каких еще поискать надо?

– Конечно... Конечно, нет.

– И мой адмирал – на редкость умница. То-то они как две капли воды. Впрочем, о военных лучше сказать – два сапога пара. Непонятно только, почему война затянулась?

– Ваше мышиное величество, может, позвать палача и приступить к допросу? – вспомнил о своих обязанностях советник.

– У меня палач тоже присутствует при допросах, – проговорил Квак. - Для устрашения он годится, но головы рубит плохо.

– И мой, – заметил Кис, – в два или три приема. Говорит, ослабел. Просит дополнительного питания.

– Они что, сговорились, что ли? – удивился Квак.

– Да, много у нас общего. Кто бы мог подумать? – перешел на доверительный тон Кис. – В семье–то все в порядке?

Квак поглядел на главного советника и генерала и недвусмысленно вздохнул:

– При всех как-то не скажешь.

– Мы их прогоним, – заявил Кис. – Вы свободны, господа. Идите, займитесь делом или чем-нибудь, а мы тут с его величеством побалакаем с глазу на глаз.

– Без охраны? – выпятил грудь генерал.

– Кого от кого охранять? – усмехнулся Кис. – Ты видишь, он не кусается, а мне и со своими-то грызться надоело.

– Но, может, что понадобится? – тонко намекнул главный советник о своей незаменимости.

– Если понадобится, – разозлился мышиный король, – туалет рядом. Ступайте вон... Ну, валите, валите отсюда, кому говорят!

Генерал повернулся, щелкнув каблуками, и, печатая шаг, направился к двери. Советник последовал за ним.

 

Глава шестая.

Теплая волна, или Чудо зеленое

– Фу-у, забодай тебя комар, – отдуваясь, произнес Кис. – Без них даже дышать легче.

– А вообще-то у вас дышится очень привольно, – вежливо заметил Квак. – Я другой такой страны не знаю...

– Да полно, ваше лягушиное величество! К чему эти комплименты?.. Будьте, как дома.

– Благодарю вас, ваше мышиное величество.

Тут какая-то непонятная, но теплая, как летом в Гаграх, волна приблизила двух королей, и они, подтолкнув один другого локтем, весело, как дети, засмеялись.

– Ишь, чудо зеленое! – в приливе нахлынувших чувств благожелательно произнес Кис.

– От серого слышу, – с такой же мерой симпатии ответил Квак.

– Ей-ей, а ты вроде ничего.

– Ты тоже.

И теперь они засмеялись не просто как дети, а как дети на представлении циркового клоуна.

– Чего ж вы с нами воюете? – насмеявшись, спросил Кис.

Квак вытер платком свои выпуклые глаза, потом ответил:

– В прежние времена вроде бы кто-то что-то сказал, или не так чихнул, или не там помочился. А вы что воюете?

– Толком не скажешь, – признался Кис, – Когда-то говорили, будто вы живете не по тем правилам. Не так развиваетесь, к тому же все ваши короли были лупоглазыми чудовищами.

– Как я?

Мышиному королю сделалось в некоторой степени неловко.

– Ты – нет. Хоть и зеленый. Что правда, то правда, – сказал он. – Но вы протухаете.

– Насколько я знаю, это вы протухаете, – возразил Квак.

– Вы протухаете лучше.

– Интересно.

– Разве ваша жизнь не проходит в болоте?

– И мы из-за этого – враги?

– Ты меня спрашиваешь! Да об этом знают все в моем мышином королевстве.

– А если объяснить, что мы не враги?

– Народ не поверит.

– А если попробовать?

– Заладил – если, если. Раз не поверит, зачем пробовать? Народ так привык.

– На привычку есть отвычка.

– Легко сказать. От своих привычек народ избавляться не любит. К тому же он сейчас понимает, почему наша животворность идет медленно: война с лягушками. Но попробуй что-нибудь изменить – что будет?

– Не знаю.

– И знать не надо. – Кис наклонился к новоявленному другу. – Мне здесь все надоело. Но без перемен – спокойнее. А ведь нам, королям, отдыхать не придется. На пенсию не уйдешь.

– Пожалуй, ты прав.

И они стали танцевать фокстрот, напевая:

 

Глава седьмая.

Хорошо пошла, или пусть им икнется

– Жаль, я в плену, – с искренней досадой сказал Квак. – Не то предложил бы выпить по случаю встречи.

– А ты мне нравишься, честное слово. – Кис хлопнул себя по ляжке, после чего подошел к полуампирному домику. – Акулина! – Он постучал в дверцу.

Кукушка выглянула недовольная:

– Что?.. Еще нужно? – и покачала головой: – Все, сокол ясный, нетути.

– Не жмись, Акулинушка.

– Тебе, ваше величество, не жмись, а летать мне приходится. В долг больше давать не хотят. Унижайся, упрашивай – тьфу!

– Ты что, Акулька, раскукарекалась! – в голосе мышиного короля послышалось отдаленное рокотание грома. – С кем говоришь, старая вешалка!

Но кукушка была не из пугливых:

– С кем, с кем... Знамо, с кем! А коли нет, высижу, что ли?

Кис переменил тактику.

– Посмотри там, в дальнем углу. Не ленись. Не то сам посмотрю.

– Ух! Все знает. Даром, что король. – Акулина резко, по-петушиному дернула головой, но бутылку подала: – Последняя.

– Ничего, еще слетаешь, – сразу успокоившись, сказал Кис.

– Ага!.. Небось крылья-то не казенные. – Акулина захлопнула дверцу.

– С норовом карга, – заметил Квак.

– Незаменимый кадр, хотя позудеть любит. – Кис подошел к портрету, достал заслуженный стакан. – Привет, дедушка. Ты ведь не осудишь. Мы по пять булей. – Он налил Кваку. – Ну, давай. Ты первый, как высокий гость... Держи «щербатого», и поехали, пока никто не мешает.

– Будь здоров! – Квак выпил, крякнул. – Хорошо пошла. Сколько градусов?

– Сорок.

– Совсем как наша, – обрадованно изумился Квак.

– Ладно, гони стакан. Время – золото. – Кис опять наполнил «щербатого». – Со свиданьицем! Да сгинут все лу... – Кис поймал себя на слове, торопливо проглотил пять булей, – лучком, говорю, закусить бы, но прибыл ты неожиданно.

Квак виновато развел руками: бывает, мол.

– Оправдываться после будешь, – произнес мышиный король, аккуратно и по-аптекарски точно выдаивая бутылку. – Теперь давай за королев, пусть им икнется посильнее. Пей.

– Послушай, а как у тебя с королевой? Она еще не проела тебе всю плешь? Особенно по утрам, когда встает с левой ноги?

– Конечно, нет... Ты пей, говорю.

Лягушиный король выпил, вернул стакан.

– А что у тебя, – Кис поводил пальцем по граням «щербатого», – и с королевой тоже все протухает?

– С чего ты взял? У меня все прекрасно. Лучше быть не может. А с левой ноги она никогда не встает.

– Это хорошо. – Кис опорожнил стакан. – А твою дочь не зовут ли все потаскушкой? Она не торчит ли дни и ночи в ... этой... вылетело из головы.

– В дискотеке?

– Вот именно. И не приводит ли она оттуда... этих... ну, как их?

– Хахалей под видом женихов?.. Нет, – Квак сделал короткий мах рукой, словно отрубил, – моя дочь даже не знает, что это за слово такое – дискотека.

– Это хорошо, – кивнул Кис. – Моя тоже. Я вижу, обе они, как родные сестры. – Он протянул наполненный стакан Кваку. – Бери. Дай-то им Бог по достойному жениху.

Квак пригубил стакан и настороженно замер: где-то неподалеку что-то зашуршало, зашелестело, потом раздался негромкий свист. Короли обменялись взглядами.

– Не тяни резину. Допивай, – шепотом приказал Кис.

Через несколько секунд бутылка и "щербатый" были упрятаны за портретом дедушки.

– Не упадут? – озабоченно спросил Квак.

– Дедушка не позволит. Не боись, – успокоил мышиный король. – Стань пока за дверью. Принесла кого-то нелегкая.

 

Глава восьмая.

На помощь! или Никак нет, ваше величество

Как вскоре выяснилось, нелегкая принесла двух амбалов в черно-серой с разводами незнакомой форме. Вышли они из камина один вслед за другим. У первого лицо было гладкокожее, у второго – с двумя бородавками.

– Вы кто, трубочисты? – поинтересовался Кис.

– Нет, батя, – пояснил первый, – мы десантники – зеленые береты.

– Зеленые?.. Почему же они у вас черного цвета?

– От сажи, – ответил второй. – Но это неважно. Где здесь король Кис, не ты ли?

– Вы грубияны, я велю вас казнить, – притопнул Кис.

– Брось, батя, нести хреновину. Мы пришли за тобой, – сказал гладкокожий.

– Как это понять?

– Очень просто, – ответил бородавчатый. – Мы из группы захвата.

И в подтверждение своих слов они запели воинственную песню, сопровождая ее угрожающими движениями:

– А может, пришить? – прервал пение гладкокожий.

– Не трави душу, – отозвался бородавчатый. – У самого руки чешутся.

Но все же амбалы продолжили свою песню.

– На помощь! – закричал Кис. – Спасите!

Король почему-то не подумал в тот миг, что ему выпал шанс избавиться от всего того, что так остовшивело. Видимо, сыграл синдром привычки. Да, да тот самый поганенький синдром, из-за которого надоевшие друг другу супруги не могут расстаться, ибо чувствуют всеми клетками: устоявшаяся жизнь не принесет сюрпризов, а сюрпризы порой ставят все вверх тормашками.

– На помощь! – кричал король.

А на него уже набросились, заломили руки за спину.

– Заткнись, ваше величество. – В рот Кису запихнули кляп.

После этого десантники надели ему на голову тот самый мешок, в котором был доставлен Квак. Связали той же веревкой и потянули мышиного короля к камину.

Из-за двери в столь критический момент вышел Квак.

– Эй, вы меня узнаете?

– Узнаем, ваше лягушиное величество, – разом ответили зеленые береты и отдали честь.

– Спасайте меня. А этого, – Квак показал на Киса, – оставьте за ненадобностью.

– Не имеем права, – проговорил гладкокожий. – У нас приказ захватить Киса, ваше величество.

– Приказ адмирала? – пожелал уточнить король.

– Так точно, ваше величество, – гаркнули десантники хором.

– А ему приказал я. – Квак даже руки потер, радуясь, что так ловко удалось выпутаться. – Теперь тот приказ я отменяю и отдаю новый. Выполняйте.

– Никак нет, ваше величество, – возразил бородавчатый.

– Ничего не можем сделать: вы сейчас пленный король.

– Не будете выполнять моего приказа? – побагровел Квак, насколько ему позволила его зеленая кожа.

– Будем, – сказал гладкокожий, но добавил: – Когда вы опять займете место на троне.

И десантники снова потащили Киса к камину. Квак кинулся к ним, схватил гладкокожего за руку, тот грубо вырвал ее, бросив на ходу:

– Позволь, ваше величество.

Обескураженный король попытался вцепиться в бородавчатого, но услышал:

– Отвали подобру, ваше величество.

Десантники вместе с Кисом скрылись в камине.

Лягушиный король метнулся туда же, как пассажир с тонущего корабля к переполненной лодке, которая через миг отчалит, и тогда будет оборвана последняя ниточка, которой он был связан с надеждой на спасение. И действительно, из камина вынырнула рука гладколицего, и король ощутил такой толчок, что сразу распластался на полу. Хорошо хоть был с ним платок в красную клетку, которым Квак, неутешно рыдая, стал вытирать слезы.

Заиграла музыка, и в зал впорхнули три танцующие пары мышей. Но музыка внезапно смолкла, пары замерли.

– Вы кто? – спросили мыши обливающегося слезами Квака.

– Я... я король. – Он отжал платок. – А вы?

Вновь загремела музыка, пары ожили - замелькали руки, ноги, закачалась люстра.

Канкан закончился и они убежали.

Х Х Х

Вот так, дорогой читатель, всегда самые страшные крушения те, которых не ждешь. Чтобы вы очень не переживали за несчастных королей, предлагаю вам немного отвлечься. Полистайте «Таймс», «Либерасьон» или вчерашнюю «Вечернюю Москву», если почтальон успел вам сегодня опустить ее в ящик. Но не советую зачитываться, ибо лягушачьи слезы высыхают столь же быстро, как и детские, а, стало быть, удивительные события вновь нахлынули своей чередой.