Тереза Марковна была заметно взволнована. Встреча с Контактером так потрясла ее душу, что она проехала в автобусе две лишние остановки, и назад до дома пришлось идти пешком. Шел снег, но это была не банальная замерзшая вода. Это было послание оттуда! Возможно, даже информация, о которой никто не догадывался! Тереза Марковна шагала с высоко поднятой головой, уверенно наступая в космические сугробы. До подъезда она добралась сплошь облепленная энергией Вселенной.

Ключ почему-то подозрительно плавно пролез в замочную скважину и провернул замок без обычных мучений. Тереза Марковна посмотрела куда-то вверх и понимающе-загадочно подмигнула.

— Спасибо, — негромко шепнула она в направлении ближайшей «черной дыры» и вошла в квартиру.

Избранница небес прошлась по комнатам. Ее руки заметно дрожали от возбуждения. Несколько раз она пыталась взяться за трубку телефона и снова возвращала ее на место.

— Что я ему скажу? Как? Он ни за что не поверит! — Тереза Марковна металась от телефона до входной двери и обратно, оставляя за собой мокрые следы неба. Четыре шага вперед, четыре назад. — В конце концов, он мой единомышленник и имеет право знать! И потом… он мужчина! — В этом месте своих рассуждений учительница вдруг запнулась, щеки ее внезапно покрылись румянцем, и она поправилась: — Технически образованный мужчина!

Сомнения были отброшены. Не в силах нести эту ношу в одиночку, Тереза Марковна решила ею поделиться. Рука уверенно набрала до боли знакомый номер. В трубке послышались короткие гудки. Тереза Марковна отодвинула ее от уха к посмотрела, будто видела впервые. По сравнению с новостью, которую она собиралась сообщить, все, что могло занимать линию, совершенно не имело значения. Она набрала номер еще раз. Снова занято. Двадцать три минуты беспрерывного набора одних и тех же цифр вконец измотали пенсионерку. И когда на другом конце провода наконец сказали заветное: «ЖЭК!» — Тереза Марковна растерялась и выдала бессмысленную паузу.

— Говорите! — прорычал из трубки мерзкий голос, возвращая мысли в строй.

— Да-да, алё!

— Допустим, — равнодушно ответил ЖЭК и спросил: — Степана?

— Да… — удивилась Тереза Марковна.

— На заявке. Шифровку будете передавать? Только не быстро, а то опять…

Носительница информации вселенского масштаба гордо подняла голову и, не обращая внимания на примитивные попытки ее уколоть, с достоинством произнесла:

— Скажите ему, пожалуйста… — Она сделала многозначительную паузу и отчеканила: — Табор уходит в небо!..

Степан появился поздно. Достаточно поздно, если учитывать содержание послания, оставленного для него в ЖЭКе. К тому же, судя по запаху, он успел изрядно поискать смысл жизни, что никак не вписывалось в эпохальную картину происходящих событий.

— Степан, вы пили?! — Тереза Марковна с укоризной посмотрела на единомышленника.

— Нет, — тут же соврал сантехник, сделал два шага в сторону и неровно сел на табурет в прихожей.

Нагрузившись принятым на грудь, горло, рот и даже макушку спиртным, новоявленный член кружка любителей космоса пребывал в одном из лучших расположений своего духа. Расстраивать Терезу Марковну ему не хотелось, поэтому он старался сидеть молча и по возможности ровно. Она с недоверием посмотрела на него, но решила не углубляться в вычисления степени опьянения и без того постоянно поддатого соратника.

— Хорошо, — сказала Тереза Марковна и почему-то шепотом добавила: — Не разувайтесь. Проходите.

Степан послушно проследовал в комнату, на всякий случай стараясь держаться как можно ближе к стене. Путь его по ломаной траектории коридора занял намного больше времени, чем у взбудораженной Терезы Марковны. Когда сантехник появился в комнате, она уже сидела за столом с выражением болезненного счастья на лице. Перед ней лежал лист какой-то мятой зеленой бумаги. При ближайшем рассмотрении бумага оказалась картой Ленинградской области, что еще больше затуманило перспективы. Стараясь дышать в сторону, Степан максимально коротко поинтересовался причиной экстренного вызова:

— И чё?

— Вот, — туманно ответила Тереза Марковна и любовно погладила шершавую поверхность карты.

— Ух ты! — коротко поддержал ее сантехник.

— Да, — согласилась та, посмотрела на Степана, на карту и снова на Степана.

В состоянии паранормального ступора они просидели несколько томительных минут.

— Табор — это мы? — обреченно, но с затаенной надеждой вдруг спросил Степан.

— Именно.

— И куда он… нах… уходит?

— Вот сюда! — Тереза Марковна уверенно ткнула пальцем в синее пятно где-то на краю зеленой паутины.

Ее глаза светились огнем сумасшедшего счастья. Движения стали плавными и точными. Женщина излучала такую силу и энергию, что Степан даже залюбовался. Еще граммов сто пятьдесят — двести, и он, возможно, даже на что-нибудь решился бы…

— Вдвоем? — хрипло спросил уфолог-сантехник, отчего вопрос прозвучал несколько двусмысленно.

Тереза Марковна не обратила внимания на похотливую интонацию в его голосе. Она подняла глаза на соратника и задумалась. Высокий худощавый Степан не выглядел слабаком. Но в схватке на него вряд ли можно было положиться. А если учесть его пагубную страсть к спиртному, то как защитник он выглядел довольно сомнительно. И тут ей почему-то вспомнилось, как умело он управлялся с инструментами в ванной. Как его сильные руки удерживали жуткий напор кипятка, но он молча, по-мужски делал свое дело. Тереза Марковна вдруг как-то иначе посмотрела на Степана. Их глаза встретились…

— Ой! — вдруг вскрикнула учительница, будто села на подложенную кнопку.

— Кх-м… — прочистил горло сантехник и, сглаживая возникшую неловкость, спросил: — А оно нам надо?

— Вот! Очень хороший вопрос, Степан! — Тереза Марковна, стараясь смотреть в основном на карту, сбивчиво заговорила: — Теперь я могу рассказать вам все! Я была ТАМ!

— Где? — Степан напрягся в ожидании самого худшего.

Он с интересом покосился на взволнованно колышущуюся грудь соратницы в поисках следов насилия со стороны инопланетян. Но ничего подозрительного не обнаружил.

— На Конгрессе уфологов!

— А!

— Ага! Но это еще не все. Степан, мне повезло больше других! — Тереза Марковна гордо подняла голову.

— Вас посылают на Марс?

— Не смешно! Мне не очень нравится ваш скептицизм, но я все равно расскажу. На Конгрессе я встретилась с Контактером!

Степан опять насторожился.

— Не знаю, что вам во мне не нравится, но я… нах… ничем таким с детства не занимаюсь. А с кем вы там встретились — это ваше дело. Народ там… б…, конечно, разный…

— Вы меня не поняли, дорогой мой человек. — Тереза Марковна встрепенулась, подскочила с места и подошла к сантехнику. Она положила руку ему на плечо, но вдруг почувствовала отчетливый запах перегара и так же стремительно отошла. — Я встретила человека, носителя информации. Он имел контакт с НИМИ! — Женщина подняла глаза к потолку и замерла в уфологическом ступоре.

Степан тоже посмотрел наверх. Голова у него сразу закружилась, и он вернул ее в исходное положение. Тереза Марковна продолжала:

— Так вот. За небольшую плату он передал мне эту карту. Через три дня, ровно в полночь, мы сможем встретиться с носителями инопланетного разума! А может, даже и пообщаться! Представляете?!

— Теперь понятно. — Степан с жалостью посмотрел на наставницу, потер на карте ногтем точку высадки инопланетян и как бы между делом поинтересовался: — Интересно, сколько это пятно стоит?

— Не важно! — Меркантильность единомышленника поразила Терезу Марковну прямо в трепетное сердце. — Вы можете себе представить, что произойдет, если Контакт состоится?!

— Нет, — признался Степан и еще больше расстроился.

Было ясно, что отговаривать женщину бессмысленно, но он решил сделать зачетную попытку:

— А если они на нас нападут?

— Хороший вопрос. Вы сегодня в ударе. На этот случай я думаю пригласить одного из своих бывших учеников. Насколько мне известно, он служил в каких-то там совершенно специальных войсках и сможет нас защитить. Уж поверьте мне. Я его знаю. Он сейчас где-то в Якутии. Но мы его вызовем… Так вы с нами, Степан?

Сантехник задумался. С одной стороны, выпил он достаточно, чтобы согласиться на что угодно. С другой, если рассудить трезво, дорога к гостям из космоса четко пролегала через психиатрическую больницу имени Скворцова-Степанова. Но самое страшное, и в этом Степан даже себе признавался с трудом, где-то в глубине его души теплилась неприятная мыслишка, что гуманоиды все же прилетят.

— На сухую не смогу, — твердо обозначил свою позицию начинающий уфолог.

— Сколько? — Тереза Марковна с презрением посмотрела на него и уточнила: — В литрах?

Задача оказалась не из легких. Пол-литра сантехнику требовалось, чтобы просто жить. Еще пол-литра — чтобы что-то делать. Если ее ученик из спецназа пьет, то еще литр надо точно. И страшно было подумать, сколько понадобится, если гости все же прилетят.

— Не знаю, — честно ответил Степан, и ему захотелось домой.

— Хорошо. Я думаю, принципиально мы договорились. Техническое обеспечение экспедиции поручается вам, Степан! Я надеюсь, вы нас не подведете?

Почему учительница начала говорить о себе во множественном числе, Степан не понял. Не понял он также, о каком техническом обеспечении идет речь и какая экспедиция имеется в виду. Одним словом, вообще ничего не понял. Но согласился. А почему он это сделал — тоже не понял.

* * *

Шел восьмой час рыбалки. Клева не было. Рыба принципиально отказывалась реагировать на пулю с крючком на конце. Возможно, провинциальная речная снедь вообще не знала, что такое мормышка, и обычно вместо пули с крючком ела что-нибудь менее железное? Типа червяка или, например, более слабого товарища. Но человек в армейской плащ-накидке упрямо сидел возле лунки и продолжал равномерно трясти удочкой.

Мороз вскарабкался по шкале градусника до предельной отметки. В минус пятьдесят прорубь издевательски быстро замерзала и нахально захватывала снасть в плен. Тогда человек с резким выдохом пробивал ледяную корку кулаком, зубами сгрызал с лески прозрачные бусинки льда и снова вступал в неравную схватку с подводным миром таежной реки. Рыбалка ему нравилась. Тем более что альтернативы все равно не было.

Место лова он выбирал сам. Трое суток. Пешком. Где-то вдалеке, у горизонта, голыми стволами деревьев торчала абсолютно околевшая тайга. На десятки километров вокруг был только снег. Местность просматривалась отлично. Напасть на него внезапно было практически невозможно. А блик оптического прицела он всегда замечал раньше, чем противник успевал нажать на курок. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно чувствовать себя на рыбалке? Демаскирующая окраска его летнего камуфляжа лишь придавала ситуации пикантную остроту. Рыбак был почти счастлив. Почти…

В действенном уголке природы назревал скандал. Рыба явно плохо понимала, с кем связалась. Люди обычно в таких случаях сдают какую-нибудь шестерку, и все успокаивается. Но рыбы — не люди и своих не сдают. Они честно продолжали заниматься своими подводными делами, не обращая внимания на того, кто пришел сверху и возомнил себя вершителем судеб. А это всегда кончается плохо.

Человек медленно наливался ненавистью. Под его тяжелым взглядом трескался лед. Снег местами начал подтаивать от рвущейся наружу энергии. Конфликт неумолимо разрастался. Секундная стрелка «командирских» часов перепрыгнула последнее деление. Утвержденный КЗОТом восьмичасовой рабочий день подошел к концу. Сделанный на заказ в единственном экземпляре механизм пуленепробиваемых часов издал неприятный звук, напоминающий автоматную очередь. Рыбак дошел до критической точки. Он выдернул снасть из проруби и глухо зарычал. Пули с крючком на конце лески не оказалось. Любимая мормышка, та, что спасла ему жизнь в девяносто втором на Бермудах, была похищена! От такой наглости со стороны рыбы человек вскочил, впадая в бешенство. По безмолвию тайги врезал свирепый вопль:

— Ата-ака-а!!!

Плащ-накидка отлетела в сторону. За ней последовал камуфлированный комбинезон. Под ним больше ничего не было. Только бугры мышц, канаты сухожилий и багровые полосы шрамов. Если бы рыбы могли это видеть, они сами всплыли бы белыми пузиками кверху. Но лед предательски скрыл от них этот кошмар. Оставшись в одних узеньких плавках, рыбак ударил себя в грудь кулаком. По снежной пустыне прокатилось гулкое эхо. Мощные мускулы сжались в смертоносную пружину и распрямились. Человек рухнул в прорубь, протаранив лед бритой головой. Крепкая, почти уже непрозрачная корка хрустнула и буквально взорвалась, разлетаясь на мелкие кусочки. Поднятый фонтан брызг звонко опал стеклянным градом, замерзнув в воздухе. Вода в проруби сомкнулась и тотчас же начала затягиваться льдом.

Из леса выехали нарты, запряженные собаками. Рядом с ними бежал коренной и довольно коренастый абориген. В его узких глазах из стороны в сторону металась тревога. Как настоящий якут он боялся замерзнуть, умереть от голода и заблудиться. Тем более что на дворе стоял день и ориентироваться по звездам не было никакой возможности. Чтобы не замерзнуть, приходилось бежать, а от этого очень хотелось есть. Круг замкнулся.

Как только лес остался позади, собаки остановились. Абориген всмотрелся в белый пейзаж и полез под тулуп. После длительных поисков у него в руках оказался мобильный телефон. К нему была привязана мятая бумажка с инструкцией. Лохматые сибирские лайки с недоверием посмотрели на серебристую коробочку. Она не была похожа ни на кусок мяса, ни на кусок вяленой рыбы. Лайки начали подозрительно приглядываться к хозяину. Тот открыл заскорузлыми пальцами крышку телефона и развернул бумажку с инструкцией. Первый пункт гласил:

«Нажми самую большую кнопку».

Якут выполнил приказ и вгляделся в жидкокристаллическую гладь дисплея. Там появился зеленый глобус на синему фоне. Абориген снова сверился с записями. Второй пункт звучал непонятно:

«Телефон подскажет».

В сердце заполз холодок. Про глобус в инструкции не было ни слова, а телефон молчал и не собирался ничего подсказывать.

— Говори, — обращаясь к нему, негромко произнес абориген. Японская коробка категорически отказывалась понимать по-якутски. Лишь контуры материков на глобусе начали издевательски подмигивать. Тем временем собаки, дружно решив, что в упряжке им человека все равно не сожрать, снова двинулись в путь. Абориген побежал рядом, доверяя собачьему чутью. Через несколько минут упряжка остановилась. На гладком льду чернел зловещий провал проруби, стремительно затягивающийся ледяной коркой…

А под водой, на глубине трех метров продолжалась рыбалка. Огромный налим пытался уйти от судьбы. Совершенно обалдев от человеческой наглости, он извивался и бил хвостом. На его спине висела мускулистая белая тень. Судьба, от которой пыталась уйти рыба, была одета только в узкие плавки. Человек действовал неумолимо и беспощадно. Он сразу высосал рыбе левый глаз, затем железные руки скользнули внутрь широких жаберных щелей и вырвали жабры у изрядно изумленного налима. Ноги стиснули пленнику плавники, не давая пошевелиться.

Омут бурлил от непривычной суеты. Мелкие речные обитатели метались вокруг, как судьи на ринге, с опаской глядя в распахнутые рты человека и рыбы. Водоросли лезли поучаствовать в драке, стремясь запутать обоих. Ил клубился вокруг несколько необычной поклевки. Пузыри воздуха улетали вверх и бились о зеркало льда…

Собаки быстро обнаружили одежду, пахнущую мясом, и принялись с увлечением рвать ее на мелкие куски, пытаясь представить, что было в нее завернуто. Абориген в изумлении замер на краю обледеневшей проруби. Он стоял и не мог отвести от нее глаз. Судя по следам, человек пришел один, зачем-то разделся на пятидесятиградусном морозе и сам прыгнул в прорубь. Такого жуткого самоубийства невозможно было даже представить. В широко открытом рту быстро замерзла слюна. Веки непривычно округлившихся глаз свела судорога, но он не мог пошевелиться. Что могло заставить человека свести счеты с жизнью таким кошмарным способом? Кто этот человек, что пришел сюда пешком и раздолбил лед толщиной полтора метра? Причем неизвестно чем!

Якут снова достал из кармана бумагу с инструкцией. Про самоубийство там не было сказано ни слова. Пришлось снова нажать самую большую кнопку на телефоне. Экран потух. Абориген разгрыз ледяную слюну, сковавшую язык, постучал по динамику и сообщил в эфир, повернувшись в сторону ближайшего спутника:

— Однако, потоп твой друг! Совсем!

Ему никто не ответил. Космос к сообщению остался равнодушен.

В это время рыбалка внизу закончилась. Победил человек в плавках. Налим, лишившись жабр, видимо, задохнулся. Хотя пагубного влияния на его здоровье перелома позвоночника в четырех местах тоже исключить было нельзя. У рыбака оказалась чересчур крепкая хватка. Ледяная корка над прорубью снова с жутким хрустом взорвалась от удара головой. Из нее пробкой вылетела и шлепнулась на снег одноглазая рыбина. Следом, в веере ледяных осколков, из воды выпрыгнул человек.

— По-бе-да-а!!! — заорал он.

По тайге прокатилось оглушительное эхо. У горизонта с елей сошла снежная лавина. Пар клубами валил от покрытой шрамами бритой головы рыбака. Он наклонился к улову и вырвал спинной плавник вместе с куском мяса. Острые желтоватые клыки впились в розоватую мякоть. Человек энергично сжал челюсти, заглатывая добычу, и захохотал…

Якут и лайки дружно вздрогнули. Собаки тут же рухнули в сугроб, поджав хвосты и демонстрируя полную покорность. Абориген окончательно обледенел от нереальности происходящего. Потом они попятились, явно собираясь нырнуть в тайгу, подальше от душераздирающего зрелища. Но не успели.

— Назовите цель прибытия и номер части! — рявкнул мощный бас.

Коренные обитатели Заполярья, не поняв ни слова, синхронно поежились. Несмотря на привычку к морозам и северную флегматичность, им вдруг стало зябко. Якут хотел попятиться, но не успел. В нескольких сантиметрах от его широкоскулого лица возникла хищная оскаленная пасть с плохо пережеванными остатками плавника, застрявшего между зубами. От обнаженного тела по-прежнему шел пар и волны жути.

— Говорить будем или в молчанку играть?!

— Нет, — двусмысленно отозвался курьер.

— Информацию скрываешь?! Мозги мне вкручиваешь?! — Запах сырого налима изо рта рыболова донесся до собак, и они жалобно заскулили.

Мелко дрожа, якут выставил вперед руку с телефоном, будто пытался защититься от разъяренного Духа Воды. Или Холода. Впрочем, это уже не имело значения.

— Не делать резких движений! — вдруг заорал человек в плавках. — Руки держать, чтобы я видел! На кого работаешь?!

Ответа абориген не знал.

— Меня к тебе прислали, од-днако… — заикаясь, прошептал он.

Человек выхватил серебристую коробочку молниеносным движением, ни на секунду не удивившись. Как будто его регулярно вызывали с помощью курьера на собаках.

— На связи! Позывной — «Кошмар»! — заорал он так, словно собирался докричаться до абонента без помощи технических средств.

Эхо снова встряхнуло изумленные елки. Якут сел на снег рядом с упряжкой, подрагивая за компанию с животными. Он вдруг подумал, что они все околеют, даже если Дух Воды никого не тронет пальцем. Он точно знал, что странная коробка не откликается на голос, а потому закрыл глаза в ожидании очередной вспышки гнева. Под боком тихо заскулил вожак, умоляя своего собачьего бога о спасении.

В ответ на грозный вопль телефон подозрительно скрипнул в могучих ладонях, но промолчал. Самурайская техника держалась стойко. Человек в зловещем ожидании уставился на дисплей, явно демонстрируя угрозу. Телефон гнул свою линию, отказываясь работать в выключенном состоянии. В яростных глазах голого рыбака появилось уважение. Достойных противников он любил. Тем более что альтернативы все равно не было. Усмехнувшись краешком рта, человек включил аппарат. Через несколько секунд на дисплее появилась эмблема Интернета. Крепкие пальцы, испачканные кровью налима, пробежались по кнопкам, устанавливая связь. Сообщение по электронной почте пришло почти мгновенно.

— Табор уходит в небо! — восторженно зарычал «Позывной Кошмар». И тут же доверительно, как соучастнику, сообщил аборигену: — Тереза Марковна! Вызывает! Отпуск прекратить! — И неожиданно завопил, подняв лицо к небу: — Ура-а!!!

Над рекой разнесся жуткий торжествующий хохот. Якут и лайки, продолжая мелко дрожать, вжались в снег. Страшный человек отшвырнул телефон. В мгновение ока он надел то, что не дорвали собаки, и бросился в сторону ближайшего аэродрома. По тайге пошло гулять эхо тяжелого топота. На льду остались плащ-накидка, удочка и налим с откушенным плавником.

Абориген встал, пытаясь избавиться от пережитого ужаса и вернуть обратно утраченное вековое спокойствие своего народа. Он посмотрел на искалеченную рыбу и смелым шепотом сказал мелькающей вдалеке, между деревьев, спине:

— Однако… у нас даже собаки это не едят!

Постепенно топот стихал. И вдруг в стылом безмолвии снова раздался смех. Порождая новый сход снежной лавины с деревьев, по лесу пронесся вопль:

— Я три-и года-а!.. Крокодило-ов!.. Без соли жра-ал!!! — И все стихло.

У якута подкосились ноги, и он опять упал рядом с верной упряжкой. Насмерть перепуганные скулящие собаки инстинктивно сгрудились возле хозяина, преданно глядя в глаза, словно спрашивая, что же теперь будет. Тот отвел тоскливый взгляд в сторону и ответил уклончиво:

— Однако… — Русский язык он знал плохо, но теперь точно понял, что такое «кошмар».