Удручающе омерзительное северное утро наступило строго в соответствии с графиком вращения планеты Земля. Тусклое свечение за серыми облаками слегка разбавило тьму над Шапками-2. Вместо нее пришел новый день, не сулящий ничего хорошего местному олигарху. Он проснулся в своей собственной спальне. Но с четким ощущением, что ни его особняк, ни вся шапочная империя, ни даже его драгоценная жизнь уже не могут считаться единоличной собственностью Романа Романовича Лысинского. То есть его. Память безжалостно подсунула причину гадостного ощущения. Разумеется, дело было в посланцах темного криминального мира. Люди Теплого, под покровом ночи проникшие в персональную крепость шапочного короля, олицетворяли сокрушительный крах ВСЕГО!
С затаенной надеждой олигарх встал с кровати и на цыпочках подошел к двери. Надежда обреченно увяла… Гости роскошного особняка в Шапках-2, в отличие от привычных кошмаров Лысинского, с рассветом никуда не исчезли. Они выползли из гостевых комнат, как беспощадная реальность, и настойчиво ждали хозяина дома в гостиной. Роман Романович долго стоял в позе забывшего стартовать спринтера и рассматривал их в замочную скважину. Уголовники сидели в мягких кожаных креслах и уходить не собирались. Олигарх застонал и разогнулся. Прятаться было бессмысленно. В зонах люди привыкли сидеть годами. Перетерпеть их было невозможно. А Лысинскому хотелось есть. И жить, кстати, тоже. Он натянул спортивный костюм и решительно просочился в гостиную навстречу судьбе.
— Итак, чем обязан… господа? — выдавил он из себя остаточным спазмом воли и обессиленно прислонился к стене.
Гости разом повернули головы. Крупногабаритный тип в маскхалате, сидящий на кресле верхом, как на дикой лошади, зверски ощерился и рявкнул громовым голосом:
— Времени нет! Через день — атака-а!!!
Роман Романович отшатнулся, покрываясь липким потом. Огромный уголовник явно был убийцей. Во всяком случае, за обаятельного мошенника его нельзя было принять даже при большом желании. «Он-то меня и пришьет… — вяло испугался Лысинский. — Через день…»
— Ты на него не серчай, — простуженно просипел второй субъект из дальнего кресла.
Он почти лежал на резном подлокотнике из алжирского тополя, подоткнув под голову телогрейку типично зоновского фасона. Его мутные глаза зловеще-красноватого оттенка лихорадочно блестели во всю уголовную рожу. «Туберкулезник, — понял Роман Романович. — Они там все… туберкулезники!» Красноглазый зек тоже сильно походил на убийцу. Даже, пожалуй, на маньяка. Не то сексуального, не то бисексуального. Лысинского замутило. Есть ему уже не хотелось. А жить все-таки — да. Он шевельнулся, напрягая самообладание. И туг женщина подняла руку и властно потребовала:
— Ти-ши-на!
«Бандерша!» — обмер Роман Романович. Из бессмертных творений классиков криминального романа он знал, что на блатном жаргоне самые обычные слова могут означать нечто страшное и недоступное пониманию простого смертного. Видимо, эта самая «Ти-ши-на!» переводилась особенно жутко. Потому что оба зека послушно застыли, преданно глядя на предводительницу. Та положила на туалетный столик потрепанную записную книжку. «Я у них в списке!» — догадался олигарх. Негромкий и оттого проникающий до самых костей голос заставил его содрогнуться.
— Нам предстоит очень важная, я бы сказала, контрольная работа.
«Убьют и сделают контрольный выстрел!» — машинально перевел Роман Романович с замысловатого уголовного языка на русский.
— Вы согласны войти в наш небольшой, так сказать, педсовет? — Бездонные темные глаза бандерши уперлись прямо в переносицу Лысинского.
Загадочный «пед-совет», в самом блатном смысле, мог означать только одно: его — шапочного короля! — собирались зачислить в сексуальное меньшинство! Значит, легкой смерти ожидать не приходилось. Роман Романович покачнулся. Очевидно, восприняв молчание за безоговорочное согласие с уготованной участью, бандерша звонко стукнула ладонью по столу и торжественно объявила:
— Отлично! Тогда начнем…
«Конец!» — решил Лысинский, не успев дослушать до конца.
Он перестал покачиваться и, не дожидаясь роковой команды, рухнул в обморок.
— …готовиться к встрече с высшим разумом… — проводил его в темный путь беспамятства несколько обескураженный женский голос.
После выпадения «в осадок» странноватого хозяина дома в гостиной некоторое время висело искреннее недоумение. Нормальные люди от известия о скором Контакте с высшим инопланетным разумом вроде бы не должны были терять сознание. Во всяком случае, в среде настоящих уфологов это считалось по меньшей мере неприличным. Да-а, с соратником Контактера не все было ясно. Далеко не все…
Тереза Марковна мысленно поставила ему «неуд» за необъяснимое поведение. Бывший майор спецназа Хворостов по привычке заподозрил толстяка в двойной игре. Только Степан, пребывающий в философской стадии бодуна, не стал брать лишнего в больную голову. Он задумчиво провел языком по пересохшему нёбу и спросил:
— Чего это он?
— Мутит! — рыкнул Хворостов.
Тереза Марковна вспомнила, как на ее уроках снопами валились слабонервные отличники, и авторитетно возразила:
— Обморок! Надо привести его в чувство.
Степану хотелось пить. Поэтому он сразу вспомнил проверенный сантехнический метод:
— Может, в него водичкой плеснуть?
— Времени нету-у!!! — воинственно гаркнул Кошмар, прыжком взлетая с кресла.
Пришельцы летели к его родной планете с потенциально невнятными намерениями. И встречать их, не подготовившись, Трофим Савельевич не собирался. Даже если все гражданское население попадает на мягкие ковры лапками кверху. От его немелодичного вопля в тонкой душе Терезы Марковны встрепенулась педагогическая жилка.
— Не отвлекаемся! — решительно провозгласила она. — Сначала наведем порядок. Трофим, отнесите индивидуума на диван. Степан, воды!
Обмякшее тело олигарха мгновенно оторвалось от поверхности и переместилось в объятия кожаного дивана. Команды руководства бывший майор выполнял не раздумывая. Совершив акт дружественной помощи мирному населению, он выпрямился и с тоской посмотрел на входную дверь. Там, где-то на просторах Галактики, реял чуждый человечеству десант. И, возможно, готовил хитрые наземные спецоперации, рассчитанные на отсутствие на Земле своего спецназа. Показать коварным инопланетянам большой человеческий «хрен» было делом чести.
— Времени нету-у… — просительно прогудел Хворостов, умоляюще глядя на Терезу Марковну.
Она вздохнула, не в силах противиться его бешеной жажде борьбы, и нехотя кивнула. Если что-то нельзя запретить, настоящий учитель обязан это что-то организовать и возглавить. Кивка оказалось достаточно. Спецназовец сорвался с места, роняя мебель и крупные капли едкого от азарта пота.
— Повнимательнее, пожалуйста! — метнулся вслед стремительно исчезающей за порогом камуфлированной спине строгий женский голос.
Но не догнал. Над Шапками-2 уже летел боевой клич Кошмара:
— Атака-а!
Степан выглянул в окно и грустно предрек:
— Этот бодрый солдат точно поймает… нах… кого-нибудь разумного.
Поднявшись с кресла, он доплелся до впавшего в кому хозяина особняка. Еще больше, чем пить, сантехнику хотелось выпить. Поэтому после пристального изучения рыхлого тела олигарха им был вынесен твердый вердикт:
— Тут, блин, водой не обойдешься!
После чего сантехник покрутил носом, верхним чутьем пеленгуя местные источники алкоголя. Тереза Марковна тоже начала действовать, пытаясь отыскать пульс на безжизненной руке Лысинского. Бар со спиртным нашелся за матовыми стеклянными створками встроенного шкафа. Пульс не нашелся вообще.
— Степан, надо спасти человека! — нервно прошептала Тереза Марковна.
Сантехник с готовностью обследовал глубины элитного бара. Натюрморт, открывшийся его иссушенному организму, потрясал богатством выбора. Дрожащий палец простого отечественного потребителя винно-водочной продукции блуждал по разноцветным этикеткам около минуты. Остановиться на чем-то одном было невозможно психологически.
— Степан, быстрее! — подтолкнула его Тереза Марковна, продолжая лихорадочно искать пульсацию вен на обморочном теле.
Палец дрогнул. Ноготь звонко щелкнул по изящной этикетке с надписью «Мартель».
— Пожалуй, подойдет, — с некоторым сомнением пробормотал сантехник. — Хотя проверить не помешает.
Проверять он решил на себе. Как настоящий ученый. И даже где-то — герой. Если для спасения человека требовалось проглотить стакан зарубежной бормотухи, значит… Степан извлек фигуристую емкость из бара. «Мартель» благородно блеснул темно-коричневым содержимым. Негромко чмокнула пробка. Сантехник принюхался и остановился на полпути к приему содержимого. Аристократическое происхождение напитка взывало к интеллигентности. Употреблять великолепный французский коньяк из горлышка стало неловко. Он нерешительно протянул руку и взял хрустальный бокал. Пробная доза тягучей струйкой сбежала на широкое дно, насыщая воздух непередаваемым ароматом. Клинические испытания препарата прошли под шоколад швейцарского производства. Невесомый выхлоп вырвался из недр сантехника, как нежный вздох солнца над виноградниками Шампани и Прованса. Степан блаженно прикрыл глаза и одухотворенно изрек:
— Комильфо… б… лин!
— Ну же! — Тереза Марковна с ужасом смотрела на синеватые губы Лысинского, суетливо тыкая пальцем в пухлое предплечье олигарха.
Ни вен, ни артерий, ни пульса там не прощупывалось. Она испугалась до потемнения в глазах. И заранее одернула юбку, чтобы если уж придется тоже упасть в обморок, то сделать это прилично. Но прибегать к крайним мерам не пришлось. Степан успел. После бокала «Мартеля» он обрел чисто французскую порывистость. По-светски оттопырив мизинец, сантехник просунул горлышко бутылки между зубов Лысинского и влил за отвисшую щеку двести граммов живительного коньяка. Доза булькнула и прошла. Роман Романович нехотя двинул кадыком, но не поперхнулся.
— Бонжур… буржуй! — приободрил его Степан.
Синие губы и белые щеки хозяина дома мгновенно порозовели. Потом покраснели. Лысинский приоткрыл левый глаз и опасливо изучил нависшие над ним уголовные рожи. Видимо, наступал предсмертный миг. Оставалась последняя возможность поторговаться за собственную жизнь, вымолить прощение… И тут «Мартель» всосался в пустой желудок, растворился в крови и крепко врезал по раскисшим мозгам олигapxa. Роман Романович нагло ухмыльнулся в лицо опасности и ответил на чистом русском языке:
— А пошли вы все!..
После краткого просветления обморок стремительно перешел в глубокую алкогольную отключку. Лысинский закрыл глаз и захрапел, как и положено свежеспасенному пациенту.
— Пардон?! — немного обиженно извинился Степан.
Он изящно плеснул в хрустальный бокал еще немного коньяка. Лицо его светилось французским аристократизмом. Вторая порция была выкушана согласно этикету. То есть — маленькими глотками. Но быстро. На родимый менталитет европейские примочки хорошего тона ложились трудно. Тереза Марковна с немым изумлением взирала на процесс преображения сантехника. Наблюдать за внедрением чужой культуры через пищеварительную систему было делом познавательным. Но Контакт неумолимо приближался. А встреча с высшим разумом требовала серьезной подготовки. Она стряхнула оцепенение и многозначительно постучала по столику. За неимением указки — просто ногтем. Звук, конечно, получился не тот. Но Степан все же обернулся.
— Нам нужны краски и ватман! — деловито заявила Тереза Марковна. — Учитывая состояние хозяина, придется вам, Степан, отыскать их самостоятельно. И поторопитесь!
Сантехник с сожалением допил коньяк и неохотно согласился:
— Шершеля ватман!
На стыке двух культур он стал покладист.
— Бороться и искать! — патетически проводила его в путь Тереза Марковна.
Где-то в бездонной пучине космоса к планете Земля мчались посланники невероятно развитых цивилизаций. Они искали Контакта. Возложенная на нее миссия требовала найти простые и действенные способы общения. Взаимопонимание взывало. И Тереза Марковна не собиралась чертить банальные равнобедренные треугольники. Или бесплодно потрясать числом «пи». Кого на Альфе Центавра могли интересовать убогие математические методы?! Нет и еще раз нет! Только опытный преподаватель биологии мог безошибочно определить, что будет действительно интересно посланникам других миров.
— Че-ло-век! — громко сказала она, обращаясь к натяжному европотолку.
Олигарх Лысинский согласно всхрапнул, даже сквозь алкогольный дурман ощутив значимость момента. Из коридора явился Степан, позвякивая сумкой, как мушкетер шпагой. Он гордо вывалил на столик банки с краской, склонил голову в изящном кивке и небрежно произнес:
— Силь ву пле. А ватмана, пардоньте, нету.
Сантехник ощутимо благоухал чем-то от «Рив-Гош». А из кармана ватника торчал безукоризненный носовой платок. Но Тереза Марковна, поглощенная вихрем идей, на такие мелочи внимания не обратила. И даже отсутствие ватмана ее смутило лишь на секунду.
— Степан, мы покажем ИМ человека! — торжественно объявила она и победно вскинула подбородок. — Контакт обретет плоть!
Сантехник поспешно ухватил бутылку «Мартеля». Очередной бокал он принял, как прожженный гурман. Стойкой усмешкой искушенного ценителя. Без шоколада. Тереза Марковна следила за ним, чуть поводя затуманенными, полными задумчивости глазами. Ее мысли блуждали где-то между созвездием Кассиопеи и спиралями Млечного Пути. Коньяк закончился, завершив преобразование Степана в космополита французской ориентации. В глубине бездонных зрачков Терезы Марковны вспыхнула искра озарения.
— Мы нарисуем человека! — сказала она негромко, словно боясь спугнуть зарождающееся решение. — Вот только где?
Степан попытался сделать реверанс, элегантно помахивая сумкой. Разводной ключ вылетел из нее и с лязгом покатился по ковру. Искра озарения заполыхала синим пламенем надежды. Терезу Марковну осенило. Внезапно и бесповоротно.
— Раз нет ватмана, будем рисовать на вас, Степан! Человека лучше всего рисовать на человеке! А вы — человек!
Сантехник критически осмотрел себя от кирзовых сапог до воротника телогрейки и с некоторым сомнением произнес:
— Мерси боку!
— Вы согласны, Степан? — с мольбой воззвала к нему Тереза Марковна. — Вы способны пожертвовать телом ради науки?
Возможно, до тесного знакомства с «Мартелем» у него могли бы возникнуть принципиальные возражения по поводу превращения в наглядное пособие для зеленых человечков. Но в крови вольным ветром французского авантюризма уже вовсю гуляло пол-литра коньяка. Степан звонко щелкнул пальцами и задорно икнул:
— А чё?! Шарман!..
Низкое серое небо висело над Шапками густой маскировочной сетью, надежно скрывая от любопытных взглядов из космоса особняк олигарха Лысинского. И не напрасно. Под прикрытием облаков бывший майор спецназа Хворостов возводил на родной планете оборонительные сооружения. Работа шла по плану, разработанному без участия штабных крыс. По единоличному, то есть единственно правильному, решению Кошмара. После ориентировки на местности он безошибочно вычислил вероятные места посадки «чужих». Расчеты достоверно показали, что пришельцы не лыком шиты. В смысле, могут сесть где угодно. Это несколько осложняло задачу. Но Трофим не обращал внимания на подобные мелочи. Тем более что альтернативы все равно не было.
Отсутствие боевого снаряжения его не смутило. Он деловито произвел ревизию хозяйственной пристройки. Как настоящий спецназовец, Кошмар мог легко обходиться подручными средствами. От газонокосилки до просроченного дихлофоса. Тем более что разведданные, полученные от информатора с позывным «Степан», указывали на повышенную восприимчивость инопланетян к заурядным земным факторам. Вытащив из пристройки все, что могло представлять угрозу для неземных форм жизни, Кошмар сам себе поставил задачу и приступил к ее выполнению. Лопата вонзилась в промерзшую землю с душераздирающим скрежетом. Нечерноземье содрогнулось. В разные стороны брызнул лед вперемешку с глиной.
Из своей будки высунулся дедушка-секьюрити, сурово демонстрируя неудовольствие. Видимо, раскопки посреди парадной лужайки особняка никак не вписывались в график парково-озеленительных работ. Однако на улице было холодно, в дела хозяина охране лезть не полагалось, а новый садовник производил впечатление озверевшего экскаватора. В довершение ко всему Кошмар дружески подмигнул грозному стражу капиталистической собственности. Узрев его перекошенную физиономию, старичок исчез так же безмолвно, как и появился. Что для его возраста вполне могло считаться подвигом.
Под ритмичные выдохи бывшего майора первый окоп перечеркнул пейзаж стратегически ломаной линией. Трофим за годы службы успел поймать, обезвредить или победить все, что плавало, бегало и летало, угрожая Родине. Теперь настала очередь «чужих». Небольшая победоносная война была бы достойным завершением карьеры спецназовца. Поэтому он вгрызался в неподатливую почву с азартом фанатика, периодически поглядывая вверх. Из-за облачности космос напрямую не просматривался. Но Кошмар все равно криво ухмылялся и вызывающе шептал:
— Атака?!
Тем временем в особняке тоже кипела подготовка к встрече гостей из далеких миров. Рядом с телом храпящего олигарха шло превращение Степана в человека. В натуральную величину. Со всеми анатомическими подробностями. В первую очередь макет был лишен одежды. Ибо рисовать поверх свитера и штанов было нелепо. Правда, трусы исконно русского покроя, с традиционными цветочками на синем фоне решено было оставить. Чтобы не акцентировать Контакт на половых проблемах. Конечно, в плане достоверности картина проигрывала. Поэтому в качестве компромисса последнюю деталь гардероба закатали по самые… границы приличия.
Тереза Марковна недрогнувшей рукой размешала краску и макнула кисть в банку. Она немного волновалась, но опыт оформления школьного кабинета биологии подсказывал, что задача ей вполне по силам. Разумеется, работать с готовыми плакатами или, например, с чучелами было бы привычнее.
Однако время, отведенное на подготовку, неумолимо сокращалось. Следовало торопиться. А значит, выбирать не приходилось.
— Степан, вы готовы? — призывно спросила Тереза Марковна.
— Пуркуа па? — безмятежно отозвался сантехник.
Ему было хорошо. «Мартель» обволок организм теплой романтической дымкой, даря гармонию. Вместе с блаженным покоем появилось ощущение, что смысл жизни все-таки может быть найден. И возможно, очень скоро. Буквально с минуты на минуту. Не хватало разве что граммов сто пятьдесят для ускорения процесса.
Перед тем как нанести первый мазок, Тереза Марковна всмотрелась в объект приложения своих обширных биологических познаний. Творческая энергия забурлила, готовясь излиться в красках. Ее глаза подернулись дымкой, в которой плавали причудливые картины переплетения человеческих органов и систем. И вдруг прямо посреди видения возник обнаженный мужской торс! От неожиданности Тереза Марковна замерла с занесенной кистью. Степан непринужденно покачнулся. В поле зрения непреклонной предводительницы уфологов коварно заползли и мускулистые, в меру волосатые ноги. Внезапно она поняла, что видит перед собой не макет будущего наглядного пособия, а мужчину. Из плоти и крови. Из довольно неплохой плоти…
В одинокой женской душе, безвозмездно отданной служению науке, шевельнулось давным-давно забытое чувство. Какое именно, разобрать и вспомнить было трудно. Но, несомненно, из разряда очень сладких и немного постыдных. Тереза Марковна опустила голову и разом покраснела. Да! Это было крайне непрофессионально с педагогической и научной точек зрения. Тем не менее сердце почему-то замерло возле самого горла. На грани сознания мелькнули щемящие воспоминания. Если бы не приближающийся Контакт… Тереза Марковна строго поджала губы, одернув распоясавшееся воображение, как неуемного малолетнего хулигана, и сдавленным голосом произнесла:
— Степан, встаньте сюда. Мы начнем с опорно-двигательного аппарата!..
Роман Романович Лысинский вынырнул из объятий красочных алкогольных видений ровно в полдень. Темно-серебристые жалюзи были закрыты. Поэтому определить, в какое время суток к нему вернулось сознание, сразу не получилось. Но в гостиной было сумрачно, а по углам клубились зловещие тени. Самочувствие тоже… не блистало.
Роман Романович бережно обхватил руками разрывающуюся голову и вспомнил все. Все оказалось настолько ужасным, что олигарх непроизвольно и жалобно застонал. Как бы в ответ с улицы донесся ритмичный лязг. Лысинский приглушил стоны. Лязг стал громче. Нехорошее предчувствие посетило гудящий мозг, заставив встать с дивана и подойти к окну. Зрелище, мелькнувшее в просвете жалюзи, заставило олигарха отпрянуть и покрыться липким потом. Прямо на газоне перед особняком огромный уголовник в маскхалате рыл яму. Для чего предназначалась новая дыра на поверхности планеты, Роман Романович понял сразу. Так могла выглядеть только могила. Его личная могила.
— Здесь и закопают! — тихо взвыл он.
В ответ тут же раздался шорох. Лысинский покосился на звук, заранее обмирая от страха. Сначала он увидел заляпанный краской и заставленный разнокалиберными банками столик из уругвайской пихты. Потом хриплый голос сказал:
— Парле ву Франсе?
Роман Романович подпрыгнул на месте и развернулся. Дверь ванной комнаты медленно открылась, и в гостиную шагнул… скелет! За ним по зеленому итальянскому кафелю тянулась цепочка белых следов. Рядом с ужасным порождением потустороннего мира обнаружилась бандерша. В руках она держала что-то вроде большого пистолета странной формы. Узрев перед собой набор ослепительно белых костей и готовую к убийству киллершу, Лысинский закатил глаза и звонко рухнул на пол.
Степан с талантливо изображенной по всему телу костной системой озадаченно вытер не до конца подсохшую краску с пяток и многозначительно пробормотал:
— Ну… оревуар!
Следом за ним в гостиную ступила Тереза Марковна с феном в руке. Ей оставалось лишь немного досушить краску на ногах соратника. И если бы не досадная помеха в лице хозяина дома, несколько некстати падающего в обмороки где попало, костная система человека могла бы считаться готовой к демонстрации. И все же вид распластанного тела нашел отклик в женской душе. Тереза Марковна поежилась, с биологическим интересом наблюдая за синеющими губами олигарха, и сжалилась:
— Степан, наведите порядок. Нужно продолжать работу!
Пошатывающийся скелет послушно двинулся к хозяину дома. Возвращение туловища Романа Романовича на диван прошло труднее, чем первый раз. Далее оставалось только следовать отработанной методике. Степан мельком вздохнул над пустой бутылкой «Мартеля» и направился к бару. Пяточные кости, особо удачно нарисованные поверх трудовых мозолей от кирзовых сапог, застучали по паркету из марокканской осины.
На этот раз в руках Степана оказалась темно-зеленая бутыль виски с изображением черной лошади. Он с уважением причмокнул и провел дегустацию. Безо льда и содовой. Зато из массивного стакана. Маслянистая желтоватая влага просочилась внутрь скелета. Куда-то в бездонный промежуток между грудиной и позвоночником. Сантехник внимательно прислушался к проникновению сугубо английского духа в собственный отечественный желудок и кратко оценил результаты дегустации:
— Йес!
После чего он отточенным движением ввел горлышко «Черной лошади» между синеватых губ пациента. Раздалось сладострастное бульканье, и жизнь вернулась в тело Лысинского. Глаз он открывать не стал, а вот рот — стал. Изрыгая запах чужеземной сивухи, Роман Романович незамедлительно озвучил свое отношение к незваным гостям:
— А пошли вы все!..
Виски сделало свое дело, и сознание моментально удалилось. Лысинский захлопнул рот и тревожно захрапел, самоустранившись от кошмарной действительности.
— Сорри! — корректно извинился Степан.
Тереза Марковна положила фен и обозрела творение своих рук. Обнаженный мужчина с раскрашенным телом вызывал в ней странное томление. Какие-то непроизвольные желания бродили во всем организме, отвлекая от работы. Твердая рука педагога судорожно сжала кисточку и невольно задрожала. В таком состоянии работать было невозможно. Долгие годы женского одиночества, посвященного чему угодно, вплоть до уфологии, сказались в не совсем подходящий момент. Из Терезы Марковны полезли истеричные слезы. Она присела в кресло и неожиданно всхлипнула, сама не понимая о чем.
Суровый английский этикет потребовал от Степана энергичных действий. Рыдающую леди необходимо было срочно утешить. Он почувствовал это всеми фибрами души, жадно впитавшими традиционный напиток туманного Альбиона. Сантехник решительно схватился за «Черную лошадь» и налил в два стакана.
— Май нэйм из Степан! — успокаивающе пробормотал он и вручил один из них руководительнице экспедиции.
Она благодарно ухватилась за протянутую руку помощи. Даже не подумав рассматривать сквозь пелену набежавших слез, какое средство ей предлагают. Двести граммов виски ухнуло в неподготовленную учительницу биологии подобно атомной бомбе. Тереза Марковна сдавленно замычала, как отравленный Моцарт. Ее лицо мгновенно покраснело. Зато слезы исчезли окончательно и бесповоротно. Заодно с зарождавшейся истерикой.
— О’кей! — удовлетворенно прокомментировал Степан.
— Что это было?! — возмущенно прошептала Тереза Марковна, со всхлипом всасывая воздух.
— Виски, мэм!
— Что-о?! — жалобно вскрикнула женщина, никогда до этого не принимавшая на довольно выпуклую грудь больше десяти капель спиртного одновременно.
Следом за этим вскриком качественный английский алкоголь проник в кровь. Для непорочного трезвенника такие ощущения можно было сравнить с прозрением слепого. Тереза Марковна внезапно улыбнулась навстречу миру, заигравшему новыми причудливыми красками. Она еще раз оглядела полуголого соратника, перемазанного белой краской, и игриво прошептала:
— А у вас крупная кость, Степа!
Степан с чувством выполненного долга выцедил свою порцию. Крепкий британский дух легко перешиб изысканный французский букет «Мартеля». В пытливом мозгу философствующего сантехника тоже произошло столкновение двух культур. После психического Ватерлоо выжил сильнейший. Согласно исторической традиции. Степан чопорно склонился над Терезой Марковной и доверительно запел:
— Естудэ-эй…
— Оф кос! — отозвалась она и подалась к нему всей исстрадавшейся одинокой душой, чувствуя, как непостижимое блаженство окутывает ее теплым бархатистым одеялом.
Следом за душой к романтичному сантехнику потянулось давно созревшее тело. Соприкосновение, вполне способное стать судьбоносным, вот-вот должно было состояться… В последний момент перед затуманенным взором Терезы Марковны возникли кости черепа, украшающие лицо Степана. «Контакт!» — вдруг вспомнила она. Цель и смысл ее существования приближались со сверхсветовой скоростью. Пришельцы несли мудрость и понимание Вселенной, а она чуть было не сорвала подготовку, поддавшись чувствам! Надо сказать, довольно приятным. И весьма притягательным…
Тереза Марковна отшатнулась обратно в кресло, словно по живому отрезая от себя человеческие слабости. Ее дрожащие губы с трудом разжались. Гостиную огласил горестный вздох:
— Перемена закончена…