Прохладный и тихий августовский вечер. Над улицами и площадями столицы, окутанными синеватой дымкой, вспыхнули электрические огни. Праздничная столица казалась особенно красивой и приветливой. В те дни здесь проходил VI-й Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Легкий ветер мягко перебирал складки многоцветных флагов. Ярко сияла иллюминация. Повсюду слышались музыка и веселый смех. То тут, то там вспыхивали песни. Заняв всю ширину улиц, непрерывным потоком шли юноши и девушки в ярких народных костюмах. Звучала разноязыкая речь.
В необычайно шумной и нарядной толпе, подхваченные говорливой людской рекой, не спеша шли и мы с молодым немецким журналистом Гансом Хенке.
У Пушкинской площади нам повстречалась группа военных моряков. Они о чем-то громко разговаривали, по-матросски раскатисто смеялись. На ленточках их бескозырок золотом сияли слова «Северный флот».
- Скажите, они служат на Севере? - внимательно вглядываясь в лица моряков, неожиданно спросил Хенке.
- Да, на Северном флоте, - ответил я.
Мы остановились.
- А может быть?.. - Ганс Хенке замялся. В его серых глазах вспыхнул огонек любопытства. Я понял, что он хочет о чем-то спросить, но не решается.
- Что вы хотите узнать? - поинтересовался я.
- Давайте присядем где-нибудь.
- Пожалуйста...
Мы зашли в сквер и присели на скамью, у памятника Пушкину. Уличный шум доходил до нас несколько приглушенным.
- Слушаю вас, - сказал я.
- Я хотел спросить у них о советском корабле по имени «Туман»...
Я никак не ожидал подобного вопроса:
- Откуда вы знаете о «Тумане»?
- Знаю...
И вот что рассказал мне в тот вечер Ганс Хенке.
...Случилось это несколько лет назад. В Берлине, на Вильгельмштрассе, окруженный липами, стоит небольшой, но богатый особняк старинной постройки. Сейчас там размещается народная библиотека. А раньше, до сорок пятого года, этот роскошный дом принадлежал семье неких Дансингов. Глава ее владел тремя магазинами музыкальных инструментов. Дочь Лансинга была замужем за генералом гестапо, а сын служил на флоте, имел чин старшего офицера и командовал эскадренным миноносцем.
Мать Ганса Хенке служила кухаркой в доме Лансингов. Вместе с матерью мальчик часто бывал в особняке хозяев.
- Однажды, не помню точно, когда это было, - рассказывал мой собеседник, - но, видимо, летом сорок первого года, потому что война против Советского Союза только что началась, Лансинги получили от сына письмо. Пришло оно из Северной Норвегии. Вечером в доме собрались гости. Я крутился на кухне возле матери и через открытую дверь часто заглядывал в гостиную. Хорошо помню, как глава семьи читал гостям письмо сына. Лансинг-младший сообщал, что его наградили еще одним «Железным крестом» за потопление русского корабля. По рукам ходила фотография, присланная сыном. Гости, поднимая бокалы, громко кричали: «Капут России! Капут большевикам!»
Я видел эту фотографию и хорошо ее запомнил. На переднем плане стоял Лансинг-младший в мундире морского офицера. Правая рука его вытянулась в подобострастном фашистском приветствии. Он самодовольно улыбался. А за ним, на фоне моря, - горящий корабль. Внизу подпись: «Это я потопил русский корабль «Туман». Скоро мы так потопим всю Россию! Хайль Гитлер!»
Снимок вделали в рамку и повесили рядом с другими фамильными фотографиями. Всем, кто приходил в дом Лансингов, хозяин непременно показывал этот портрет и хвастливо рассказывал о заслугах своего сына.
Так впервые узнал я о вашем «Тумане».
Шли дни...
Наступила весна сорок пятого года. Войска Советской Армии вплотную приблизились к Берлину. Над городом стоял неумолчный гул артиллерийской канонады и бомбовых взрывов. Пахло дымом и гарью. Среди берлинцев началась паника. Зашевелился и наш хозяин герр Лансинг.
Прихожу я как-то с матерью в гостиную, смотрю: нет снимка хозяйского сынка. Где же он? Мне почему-то захотелось его найти. Однако сделать этого не удалось. На другой день мать поручила мне сжечь какие-то бумаги хозяев. Запихивая их в печь, я неожиданно увидел исчезнувшую фотографию. Она была смята, подпись наполовину оторвана. Я обрадовался находке. Снимок тут же перекочевал в карман моей курточки.
Вскоре в Берлине начались уличные бои.
В наш район пришли ваши солдаты. Я стоял на углу, зажав в руке фотографию. Солдаты взглянут на нее, нахмурятся или улыбнутся и идут дальше. А я все стою. Много так народу прошло. Вдруг, сойдя с мостовой, ко мне подбежал высокий широкоплечий солдат. Взяв у меня из рук снимок, он минуту внимательно рассматривал его, потом с волнением спросил:
- «Туман»?
- Да, «Туман»... Русский «Туман»...
Солдат попросил подошедшего офицера перевести оставшиеся неоторванными слова подписи на фотографии. Затем они стали расспрашивать меня. Все, что знал, я рассказал им и проводил в особняк Лансингов. Что там было - я не видел...
...Несколько минут мы молчали. Рассказ немецкого журналиста поразил меня.
Что это - легенда или быль?
Кто из моряков «Тумана», пройдя многие тысячи километров по трудным дорогам войны, вместе с атакующими советскими войсками ворвался в мае 1945 года на улицы фашистской столицы и вошел в особняк на Вильгельмштрассе как победитель?
Но не будем забегать вперед. Всему свое время. Автор тоже не сразу нашел ответ на этот вопрос. Немало времени ушло на розыски и сбор материалов о «Тумане», о его людях, о их боевых делах.
Так родилась эта повесть о герое-корабле. И вот она перед вами.