В третий раз я был в Судаке с сыном. Галинка ждала дочку. Жили всё у той же хозяйки. Установили строгий режим дня. Утром завтракали в кафе на главной улице, где было много блюд, пригодных для питания маленького ребенка. Потом шли к морю. Уходили с моря примерно в 11.30, когда ещё не наступала жара. Как и все предыдущие поездки на Юг, эта была в сентябре, когда отдыхающих было относительно немного. В 12.00 открывался ресторан, который до 15.00 работал в режиме столовой, касательно цен, а качество пищи было значительно выше, чем в столовых и кафе. Мы с сыном всегда были в числе первых посетителей. Ужинали дома молочными продуктами, булочками и т.п. Жаркое время проводили дома, сын обычно засыпал. Перед ужином и ночным сном гуляли по городу.

Запомнились два интересных эпизода. Первый имел место в ресторане к концу первой недели нашего пребывания в Судаке. Как обычно, мы пришли в ресторан на обед, но в тот раз официантки не поспешили к нам подойти. Они все сидели за столиком в углу, а с ними милиционер (понынешнему – полицейский). И вот, вместо официантки к нам идёт милиционер, садится за наш столик и просит меня предъявить документы. Показываю ему свое удостоверение личности офицера. После этого он выкладывает на стол трёхрублевые денежные купюры, которыми я расплачивался за обед все эти дни и просит объяснить их происхождение. Дело в том, что все купюры были новенькими, а их номера шли по порядку. Это вызвало подозрение у официанток, они собрали эти купюры и попросили прийти милицию.

Должен объяснить, что военный Институт, в котором я работал, был учреждением центрального подчинения, и финансовый отдел деньги для зарплаты служащим и денежного содержания офицерам получал в Центральном банке. А там почти всегда выдавали новые деньги из-под станка. Когда я собирался в эту поездку, то попросил кассиршу, которая ездила в банк, взять для меня 3 сотни рублей трёхрублевыми купюрами, чтобы легче было расплачиваться на рынке и в пунктах питания. Кассирша и привезла мне банковскую упаковку этих новеньких купюр. Я их носил в заднем кармане брюк и вынимал по одной. Поэтому номера и шли подряд. Объяснил всё милиционеру, показал ему всю пачку в фирменной банковской упаковке, и вопрос разрешился. После этого случая, если мы приходили в ресторан даже не первыми, нас всегда обслуживали вне очереди.

Второй эпизод произошел на пляже. Мы с сыном каждый день занимали на пляже примерно одно и то же место. Впрочем, так поступали не мы одни. Поэтому через несколько дней я примерно знал в лицо всё наше окружение. Неподалёку располагалась женщина средних лет. В один из дней, уходя с пляжа, она зашла в море по колено и встряхнула свой халатик, чтобы очистить его от прилипшего песка. Выйдя из моря, и надев халатик, она стала шарить по его карманам и сильно разволновалась. Оказывается, в карманах должны были находиться золотые часы с золотым же браслетом. Она кинулась в море к тому месту, где трясла халатиком и стала осматривать дно. Сразу нашлось несколько помощников. Искали долго, но не нашли. Расстроенная, женщина ушла. Добровольцы ещё некоторое время продолжали поиск, но безуспешно. Следующие несколько дней эта женщина на пляже не появлялась. А вопрос о золотых часах окружающие отдыхающие периодически обсуждали.

Через два или три дня наш сын, валандаясь в море, где было совсем мелко, довольно далеко от того места, где женщина трясла халатик, нашёл золотые часы на браслете. Я показал их окружающим и попросил сообщить о находке женщине, потерявшей часы, если кто-то увидит её в городе или на пляже. Через несколько дней женщина появилась на пляже в обычном месте, взяла у нас свои часы, послушала, ходят ли они. На это, конечно, нечего было и надеяться после того, как они пролежали два или три дня в морской воде. Но ведь женщина ушла с часами, даже не сказав нам спасибо! Вот, как-то так. Почему-то, запомнилось и это.