В то время, когда я работал на Полигоне в Кубинке, Красногорский оптико-механический завод был известен очень многим жителям страны по популярным в народе фотоаппаратам марок “Зоркий” и “Зенит”. Но завод занимался не только фотоаппаратами. На нём работали несколько специальных КБ, которые разрабатывали прицелы для артиллерии, авиации и флота, перископы для подводных лодок другие оптические приборы военного назначения. Это было мощное предприятие военнопромышленного комплекса. Я оказался связанным по работе с одним из КБ этого завода, когда для тяжёлого танка Т-10М был разработан стабилизированный в двух плоскостях прицел танковой пушки. На предыдущих образцах танков стабилизировалась в двух плоскостях только пушка, а прицел был просто механически с ней связан. Здесь же, фактически с высокой точностью стабилизировалось поле зрения прицела путём механической связи головного зеркала прицела с гироблоком, а силовые приводы сохраняли положение пушки и башни в пространстве, с меньшей точностью, конечно, на основании сигналов рассогласования, снимаемых с гироблока. Выстрел же мог производиться только в пределах небольшого угла рассогласования линии прицеливания и положения пушки. Это позволило повысить точность стрельбы из танка с ходу примерно на 10 %. А стоимость системы выросла раза в полтора, а то и больше. Но это издержки, с которыми при разработке нового вооружения приходиться часто мириться. Часто, но не всегда. Чуть ниже этот вопрос я ещё затрону.

Главным узлом нового прицела была гироскопическая рама (гирорама), в которой были объединены два трёхстепенных гироскопа. Кроме того, ещё два двухстепенных гироскопа были установлены на пушке. Они измеряли скорость рассогласования пушки и прицела, что необходимо было для работы схемы отрицательной обратной связи приводов стабилизатора пушки.

Главным конструктором прицела, в частности, собственно гирорамы был Б. (имя и отчество его я забыл). Сам принцип объединения двух гироскопов в общую раму был известен и раньше. Но на практике реализовывался очень редко, хотя и имел некоторые преимущества. Уж очень сложна была механическая конструкция такого прибора. В технической литературе можно было найти много схем построения гирорамы. Они отличались кинематикой связи гироскопов между собой. Б. планировал получить свидетельство об изобретении (патенты тогда в стране не выдавались вообще) и защитить на своей гирораме докторскую диссертацию. Но, ни то, ни другое долгое время ему не удавалось. Дело было в том, что он не мог ни описать, ни объяснить на словах, как его гирорама работает. А это у многих вызывало сомнение в авторстве Б.

Этим стабилизатором в лаборатории занимался я и пару раз лично пытался получить у Б. объяснения работы его гирорамы. Он говорил на эту тему много, но сбивчиво, и понять ничего было нельзя. В нашей лаборатории был майор Д., который увлекался немецким языком и знал его прилично, что неоднократно подтверждала Галинка. А надо сказать, что в научной и технической литературе, перед Второй мировой войной, разработке различных систем на основе гироскопических приборов, в частности, гирорам уделялось большое внимание. И лидировали в этом направлении германские ученые и конструкторы. Поэтому значительная часть публикаций была на немецком языке. Д. несколько раз ездил в нашу центральную библиотеку, которая тогда называлась Ленинской. Он перерыл множество книг, срисовал (тогда не было ксероксов) несколько десятков схем гирорам. Но аналога гирораме Б. не нашёл. Получался парадокс: человек изобрел сложную механическую систему со сложной кинематикой, но не мог объяснить, как она работает. Более того, и другие специалисты не могли понять принцип работы этой системы в такой степени, чтобы толком объяснить это. А работала система хорошо, можно даже сказать, что отлично.

Стабилизатор, между тем, прошел испытания и был принят на вооружение. Через некоторое время была попытка поставить такой же и на средний танк. И результаты на испытаниях были хорошими. Но стабилизатор был всё-таки дорог и сложен в обслуживании, требовал регулярной проверки характеристик и, в случае необходимости, их регулировки, для чего необходимы были дополнительные приборы. Поэтому его нельзя было ставить на основной по задачам и по численности в войсках танк. Не только заводчане, а и многие военные, как сейчас говорят, лоббировали это мероприятие. Но это было бы необоснованным решением. И наша лаборатория приложила большие усилия, чтобы не допустить его принятия.

А Б. через несколько лет всё-таки защитил свою диссертацию. Ему мало кто верил, что от сам разработал схему той самой гирорамы, но доказать обратное тоже никто не мог.