Этот рассказ будет состоять из двух сюжетов, которые оказались связанными между собой совершенно необычным образом.
Сюжет первый. В конце 1950-х годов в войсках начали появляться инфракрасные приборы ночного видения. Сначала подсветочные с прожектором или фарой инфракрасного света, потом и бесподсветочные. Между прочим, у меня в академическом дипломе записана квалификация инженерамеханика по электрооборудованию танков и инфракрасной технике. С появлением этих приборов возникла необходимость исследования сначала отражения танками и другими объектами бронетанковой техники инфракрасных лучей, а потом и излучения ими в инфракрасной части спектра. Это было необходимо, как разработчикам инфракрасных приборов, так и тем, кто занимался разработкой методов маскировки объектов в инфракрасной части спектра.
Результатом этих исследований всегда становилась круговая диаграмма отражения или излучения для конкретного объекта. Для её получения танк устанавливался на ровной площадке. Вокруг него на определённом расстоянии обозначалась окружность. По этой окружности с определённым шагом переносились измерительные приборы. Круговую диаграмму необходимо было получить для танка с работающим и не работающим двигателем, при разных метеорологических условиях, перед стрельбой и после неё, так как пушка при стрельбе сильно нагревается и меняет уровень излучения. Кроме того, круговая диаграмма строилась при разных углах поворота башни относительно корпуса танка. Легко понять, что работа была длительной по времени, большая часть которого тратилась на перемещение измерительного комплекса вокруг танка, а также на его выверку в каждом новом положении.
Пока дело касалось инфракрасных приборов наблюдения, с этим кое-как справлялись и мирились. Но вскоре начались интенсивные работы по созданию танковых ракет с различными системами самонаведения. Спектр электромагнитных излучений, для которых требовались все те же круговые диаграммы, сильно расширился, а измерительные комплексы сильно усложнились. Фактор времени, необходимого для построения соответствующих круговых диаграмм, стал критическим при проведении исследований, разработок и испытаний бронетанковой техники.
На Полигоне было много умных голов и хорошая производственная база. Выход нашли быстро. Построили вращающуюся платформу с гидроприводом от какой-то зенитной установки, позволяющим строго контролировать угол поворота платформы. На эту платформу ставили танк и поворачивали платформу с танком с заданным угловым шагом. А измерительный комплекс в течение всего времени измерений оставался на месте. Вся установка получила название “поворотного круга”. Проблема потерь времени на определение круговых диаграмм отражения и излучения электромагнитных волн объектами бронетанковой техники была решена. При этом появилась возможность снимать круговые диаграммы одновременно в нескольких разных диапазонах спектра.
Сюжет второй и его связь с первым. Когда я пришел на Полигон, уже ходили слухи о его передислокации. Близость расположения Полигона от Москвы и густонаселённых районов ограничивала возможности ходовых испытаний и стрельб из танков. Началось все с того, что танковое стрельбище располагалось вблизи Минского шоссе, и танки можно было наблюдать из проезжающих машин. Когда на этом участке шоссе были несколько раз замечены автомобили с дипломатическими номерами, стрельбище отделили от шоссе насыпным земляным валом. На валу посадили деревья и кустарник. Визуальное наблюдение было исключено.
Но с началом разработки танковых управляемых ракет на шоссе вновь были замечены автомобили с дипломатическими номерами. Легко было предположить, что их могли интересовать спектры электромагнитных излучений, используемых в системах наведения ракет. Внутренний склон земляного вала выложили металлическими листами, чтобы излучения отражались вверх.
Но каждый раз при подобных событиях возобновлялись разговоры о целесообразности передислокации Полигона. Чаще всего звучали голоса о переносе Полигона в малонаселённые степи Казахстана. Этого очень боялись офицеры и гражданские работники Полигона. Это не устраивало офицеров Главного бронетанкового управления, которым часто приходилось бывать на Полигоне. Этого не хотели и работники КБ и НИИ оборонной промышленности. Они много времени проводили на Полигоне на начальных этапах испытаний новых образцов вооружения. Одно дело для них было ехать в командировку на Полигон, расположенный рядом с Москвой, другое дело – в Казахстан. До определенного времени заинтересованным кругам удавалось гасить возникавшие разговоры о переносе Полигона. Но несколько случаев резко обострили ситуацию.
Системы наведения танковых управляемых ракет в процессе испытаний часто давали сбои. В таких случаях двигатель ракеты продолжал работать, и она совершала неуправляемый полет. Далеко улететь ракета не могла, так как она имела ограниченную дальность действия. Когда выгорал пороховой маршевый двигатель, ракета неизбежно падала. Иногда ракета в таком режиме улетала вперед в сторону целей. Это было совершенно безопасно. Иногда она отклонялась влево или вправо, где были лесные массивы. Это тоже было безопасно, так как грибников и сборщиков ягод в лесу быть не должно, жители военного городка перед походом в лес всегда узнавали у дежурного по Полигону о возможных стрельбах и пусках ракет. Но несколько раз случилось так, что танковые ракеты с неисправной системой наведения, отлетев от места пуска на некоторое расстояние, неожиданно разворачивались и летели в противоположную сторону. Случилось и так, что ракета перемахнула через земляной вал и упала близко к Минскому шоссе.
Разговоры о необходимости перебазирования Полигона в безлюдное место возобновились с новой, ещё большей силой. За разработку танковых ракет отвечало Главное ракетно-артиллерийское управление. В его стенах и состоялось представительное совещание всех заинтересованных сторон, которое должно было всесторонне обсудить проблему и решить вопрос о возможности пусков ракет на Кубинском полигоне. Танкистов представляла группа офицеров во главе с генералполковником О. Он был человеком, мягко говоря, пожилым. Но в то время не было возрастных ограничений для службы офицеров.
Обсуждение вопроса затягивалось. Нужно было дать конкретный ответ руководству Министерства обороны. Но то решение, которое напрашивалось, ни одной из совещавшихся сторон принимать не хотелось. О. под тягучий ход совещания задремал. А председатель совещания, начальник Главного ракетно-артиллерийского управления решил опросить всех руководителей делегаций, чтобы перейти к подготовке окончательного решения. Почемуто он начал с О. Услышав свою фамилию, О. очнулся, встал, несколько помедлил, видимо, вспоминая, о чём идёт речь. Вспомнить не удалось, а говорить что-то надо было. И тут ему пришло на ум, что буквально накануне ему докладывали, что на Полигоне установили и ввели в строй “поворотный круг”, который позволил решить кучу каких-то проблем связанных с танковыми ракетами. Не смущаясь, генерал-полковник О. с умным видом заявил, что ему вчера доложили, что на Полигоне в Кубинке заработал “поворотный круг”, который позволил решить многие проблемы, в том числе и ту, которая обсуждается на совещании. Те, кто знал, о чём говорит О., опустили головы и всеми силами старались скрыть улыбку. Те, кто не знали, что такое “поворотный круг”, постеснялись показать свою неосведомленность. Но те и другие были заинтересованы в том, чтобы Полигон остался на месте. Нашелся кто-то бойкий, кто сразу предложил принять решение, в котором засвидетельствовать, что на Полигоне нашли решение обсуждаемой проблемы и что вопрос о перебазировании Полигона следует отложить. На этом и остановились к всеобщему удовольствию.