Мы с матерью вернулись в Москву ещё в разгар войны. После голодной Чернышёвки было существенно лучше. Голода, как такового, не было. Но продукты распределялись по продуктовым карточкам, то есть в ограниченных количествах. Одна карточка на хлеб, другая на остальные дефицитные продукты. По хлебной карточке, если мне не изменяет память, было положено 550 граммов хлеба в день для рабочих, 400 граммов для служащих и 300 граммов для иждивенцев. Если я и ошибаюсь, то не по-крупному. В хлебной карточке были талончики по числу дней в конкретном месяце, которые можно было вырезать дома, или которые вырезал ножницами продавец хлеба. Вырезать талончики дома было опасно, их легко было потерять. Каждый талончик был размером в половину самой маленькой почтовой марки. Ещё страшнее было лишиться карточки целиком. Её можно было потерять, или её могли украсть. Карточка не возобновлялась ни при каких обстоятельствах. Карточка на другие продукты имела такие же маленькие талончики, на каждом из которых был обозначен продукт и его количество в граммах. Месячная норма каждого продукта разбивалась порциями на несколько талончиков. За одну покупку можно было реализовать только один талончик на каждый продукт. Продукт одного наименования на два талончика одновременно не отпускался. По этой карточке покупали мясо, которое можно было заменить сушёными грибами, масло, крупу, молочные продукты и ещё ряд наименований.

В булочных и продуктовых магазинах продавцы сразу наклеивали однотипные талончики на белые листы бумаги ровными рядами, чтобы их легко было считать. Эти листы бумаги с наклеенными талончиками были для магазина отчётным документом на проданный товар. Расфасованных продуктов практически не было. Даже хлеб отрезался от буханки и взвешивался, обычно с небольшими довесками. Весы везде были старинные рычажные с гирями. На одну из чашек клались гири, на другую – продукты. Легко себе представить, как медленно при всех этих процедурах с талончиками и весами двигалась очередь. Но люди не роптали.

Без карточек в овощной лавке можно было купить картофель и овощи. Здесь сделаю отступление и вспомню эпизод с нашим очень-очень известным в старые времена клоуном Румянцевым. На афишах его представляли под псевдонимом “Каран Д’Аш”, видимо с вариацией на французский манер, как Д’Артаньян. А в народе его называли просто Карандаш. Румянцев действительно был очень маленького роста.

В одном из представлений Карандаш выходил на сцену с большим мешком за спиной. Бросал мешок на арену и садился на него. Проходило несколько секунд, никакого действия не происходило, и ведущий программы подходил к Карандашу и спрашивал, что у него в мешке. Карандаш отвечал, что в мешке картошка. Тогда ведущий спрашивал, а зачем карандаш сел на этот мешок. Публика была догадливая, и уже под бурные аплодисменты Карандаш отвечал, что вся Москва сидит на картошке, и он тоже сел. Эта реприза выдержала всего несколько представлений. Карандаша временно отстранили от работы.

А теперь об отце и картошке. Чтобы облегчить жизнь москвичам, власти выделяли заводам, фабрикам, учреждениям, в том числе и военным, земельные участки за городом для огородов. Естественно, что люди на этих участках сажали всё ту же картошку. Другие овощи требовали более регулярного ухода. Участки выделялись на пустующих землях и на значительном удалении от Москвы. Частных машин тогда практически ни у кого не было. Электричек не было, ходили паровики. Их скорость была такова, что до Кубинки, например, расположенной в 64 километрах от Москвы, паровик шел почти 2 часа. Я ещё застал это время, когда получил назначение в Кубинку на Полигон. А участки выделяли на удалении до 80-100 км от города. И выбирали глухие места, куда и от железнодорожной станции не на чем было доехать. Предприятия возили своих людей на автобусах.

Отец только один раз принял участие в этом занятии. И это попало на год, когда летом была очень сухая погода. Под посадку картофеля участок вспахали по договоренности с какими-то местными властями. Отец с матерью посадили несколько рядов картошки. А потом, когда пришла пора бороться с сорняками и окучивать посадку, отцу не хватило времени, и ни он, ни мать на участок не ездили. Но на уборку отцу как командиру части пришлось поехать со всеми своими сотрудниками. И здесь выяснилось, что у всех, кто ездил картошку окучивать, урожая почти не было. Картошки было мало, и она была очень мелкой. Только отцовские ряды дали относительно приличный урожай.

Впоследствии люди, сведущие в сельском хозяйстве, объясняли это тем, что при уничтожении сорняков и рыхлении почвы в процессе окучивания создавались условия для испарения воды и высыхания грунта, что пагубно сказывается на урожае в жаркое и сухое лето. А отцовские ряды были закрыты травой, и почва не рыхлилась. Поэтому даже в неблагоприятных погодных условиях под покровом травы в грунте сохранялись остатки влаги. Вот и вся история.