В конце войны наши военнопленные из немецких лагерей, расположенных в западных зонах Германии, были интернированы в Англию. Для решения вопросов, связанных с их возвращением домой, в Англию ездили наши дипломатические миссии, в состав которых входили и офицеры. В одну из таких миссий попал знакомый отца, который привёз ему в подарок коробку с набором рыболовных блёсен. А мы как раз в это время собирались с отцом поехать в Юрьевец, на Волгу. Само собой разумеется, что там предполагалась и рыбалка. Раз появились блёсны, отцу пришлось купить и спиннинг, хотя о ловле рыбы на эту снасть он не имел и понятия. Катушки в то время были только обычные инерционные, и нужен был специальный навык, чтобы леска не запутывалась при забросе. Дело усложнялось тем, что капроновых, нейлоновых и прочих синтетических лесок в нашей стране тогда не было. Использовался плетёный шёлковый спиннинговый шнур. Если он запутывался в мокром виде, то затянутые узлы развязать было невозможно, а связывать концы лески было нельзя. Тогда путаница возникала бы при каждом забросе.

Помучившись со спиннингом пару раз, мы в ту поездку больше его на рыбалку не брали. Но освоить эту снасть очень хотелось, поэтому к следующей поездке отец купил спиннинг и мне. И нам повезло. Во второй приезд в Юрьевец ктото из знакомых отца, узнав о наших проблемах, познакомил нас с двумя местными рыболовами, которые были заядлыми спиннингистами. Оба были школьными учителями, и у них все лето было свободным. Спиннинги у них были самодельные, блёсны – тоже. Но они были мастерами. И нас быстро обучили этому способу ловли рыбы. Мы с отцом иногда на рыбалку других, традиционных снастей и не брали. Переправлялись через Волгу на левый берег и пешком ходили по берегам реки Унжа, облавливая заливчики и места с тихим течением. Почти всегда рыбалка была удачной. Но бывало и так, что рыба не брала.

Эпизод первый. Дело было на левом берегу Унжи близко от её впадения в Волгу. Мы с отцом прошли со спиннингами несколько километров вверх, потом вниз по реке и возвращались с рыбалки. День был не очень удачным. Улов кое-какой был, но похвастать им было нельзя. Перед самым устьем Унжи уходила влево небольшая протока, а через неё был узкий наплавной мостик из связанных брёвен. Было и окно в этом месте с перекидным переходом. Протока уходила не сразу в Волгу, а вела к какой-то отдельной плотовязке. У этой протоки обычно дежурила бригада сплавщиков в составе 3-4 человек. Если их не было на месте, то окно в мостике перекрывалось, и весь сплавляемый лес шёл на основную плотовязку через Волгу. А если сплавщики были на месте, то они по какому-то принципу часть брёвен отбирали и направляли в эту протоку.

На этот раз сплавщики были на месте, но у них был вынужденный перерыв, так как брёвен на Унже не было видно. Значит, где-то в верховьях реки какое-то время тому назад был перерыв в процессе лесоповала, а теперь этот перерыв докатился и до устья реки. Сплавщики были заняты перекусом. Мы с отцом тоже присели рядом на высоком берегу, достали свои бутерброды, отец угостил сплавщиков московскими папиросами (сигарет тогда в нашей стране ещё не было), и завязался разговор. Спиннинговые снасти тогда были мало распространены, а покупные красивые спиннинги из клеёного бамбука и блёсны сплавщики наверняка видели впервые. И всё же, к реальным возможностям наших снастей они проявили явный скептицизм. Сказали, что это “хорошие игрушки”. Дальше кто-то из них сказал, что здесь в самом начале протоки регулярно бьёт крупная рыба. И что они не раз ставили жерлицы с живцом, а поймать её никак не могут.

Это был явный намёк на то, чтобы мы тоже попробовали использовать в этом месте свою снасть, а когда у нас ничего не получится, то они смогут торжествовать и оправдать своё недоверие к нашим снастям. И надо же было так случиться, чтобы в это самое время в протоке действительно ударила крупная рыба. По характеру удара мы с отцом сразу определили, что это была щука. Сплавщики улыбнулись, переглянулись, и кто-то из них предложил нам доказать, что наши спиннинги не просто красивые игрушки, а и уловистые снасти. А некоторые открыто стали говорить, что такими снастями нам эту рыбу не поймать. Отец мой был человеком заводным и азартным. Он, конечно, понимал, что вот так с ходу может и не получиться. Но решил всё-таки рискнуть. Обычно в таких показных случаях удача приходит редко. Отец спустился к воде. Спиннингом мы тогда владели уже хорошо. Он бросил блесну вдоль берега протока так, чтобы при её проводке она прошла близко к кустам, где обычно наблюдались удары щуки. Я видел, что он дождался, пока блесна с грузом легли на дно. При ловле щуки предпочтительно вести блесну у дна. Но сейчас отец сильно рисковал. На реках, где идет сплав леса, бывает много затонувших брёвен, сильно намокших при заторах. Их в тех местах звали топляками. При проводке блесны у дна велика вероятность зацепа за эти топляки. А тогда и обрыв блесны. Положив блесну на дно, отец рывкам приподнял её и начал медленную проводку.

И то, что случается редко, произошло. Через несколько секунд проводки последовала поклёвка, удилище круто изогнулось, подсечка произошла сама собой. И началась борьба с рыбой. По изгибу удилища я сразу понял, что рыба была крупная. Сопротивлялась она упорно, и ей помогало течение, так как вываживать рыбу приходилось против него. Сплавщики повскакали с мест. Я схватил багорик на длинной палке, с помощью которого мы выбрасывали рыбу на берег. Борьба со щукой продолжалась несколько минут. Когда отцу удалось подтащить её близко к тому месту, где я стоял, я подцепил её багориком и резким движением выбросил на берег. По глазомерной оценке в щуке было около 5 кг. Это был крупный экземпляр, так как обычно местные рыбаки, и мы тоже, в этих местах на разные снасти ловили щук не крупнее 23 кг. Сплавщики-скептики потерпели поражение, а мы доказали силу нашей снасти. Сплавщики предлагали отцу побросать блесну ещё несколько раз. Но мы с отцом знали, что под одним кустом или под одной корягой бывает только одна щука. Поэтому мы присоединили добычу к нашему улову и двинулись к перевозу через Волгу и домой.

Эпизод второй. Он по сюжету полностью аналогичен первому. Мы с моим сокурсником по Академии, Володей Б., рыбачили на маленькой речке Киржач во Владимирской области. Там, в деревне Ветчи, жила его бабушка. Рыбачили со спиннингами. Обычно мы прочёсывали речку с одного берега на протяжении примерно трёх километров. Потом вброд переходили на другой берег и по нему шли, махая удилищами, в сторону дома. Опять вброд переходили речку, и до деревни оставалось около 300 метров. Стандартно наш общий улов составлял от 5 (в худшем случае) до 10 (в лучшем случае) маленьких щучек массой 600-800 граммов и нескольких окуньков. Редко, не в каждую рыбалку, попадалась щучка массой на килограмм или чуть больше. Но рыбалка была увлекательной.

Вот и в тот раз, который я буду описывать, мы закончили путь по одному берегу, кое-что поймали и решили передохнуть. В этом месте был хороший брод и песчаный берег. Мы присели и достали съестное, которым нас снабдила Володина бабушка. В это время к броду подошел местный мужичок с ружьишком. Он тоже устроился покушать. Естественно, завязался разговор. Это были времена гораздо более поздние, чем те, которые описаны в первом эпизоде. Но по-прежнему спиннинг был редким орудием лова рыбы, и не все были с ним знакомы. Охотник стал расспрашивать нас о спиннинге и выразил сомнение, что на эту снасть можно что-то поймать. Он сказал, что в этом месте у брода, где мы сидели, под нависшими кустами часто бьёт крупная рыба. Местные рыбаки пытались ставить здесь жерлицы с живцом, но поймать рыбу не удавалось никому.

Как и в предыдущем описанном случае, в подтверждение его слов под кустами раздался всплеск. Я сразу понял, что это щука гоняла мелочь. Значит, у нее жор и можно было рискнуть, не опозорившись. Я ещё некоторое время колебался, а Володя вскочил и схватил свой спиннинг. Это шёл уже второй или третий сезон с того времени, как я приобщил его к ловле на спиннинг, и он уже довольно хорошо владел этой не простой снастью. Володя поднялся по берегу повыше, зашёл со стороны кустов, чтобы не пугать рыбу. Удилища у нас были длинные. Не доходя до уреза воды, Володя коротким взмахом бросил блесну под кусты. Подождал, пока она ляжет на дно. Топляков в Киржаче не было, и можно было не бояться зацепов. А если бы зацеп и случился, можно было бы зайти в воду и отцепить блесну. Коротким рывком кончика удилища Володя приподнял блесну над дном и начал медленную проводку. Очень быстро последовала хватка, подсечка, и щука была на крючке. Лески у нас уже были капроновые, прочные, поэтому мелких щучек, которые там водились, мы выволакивали из воды без церемоний. Щучка оказалась приличной для тех мест. На глаз она тянула на килограмм.

Описывать реакцию местного охотника не берусь. Много слов было не подходящих для воспроизведения. А когда мы развязали клеёнчатый мешочек, в котором носили улов, и он увидел там ещё несколько щук, а утро-то было ещё раннее, то он удивился ещё больше. Поинтересовался, сколько стоит наша снасть. Мы назвали примерную стоимость. Охотник заявил, что он продаёт свое ружье, от которого толку мало, и едет в Москву покупать спиннинг. Вот такой простой этот второй эпизод.

Эпизод третий. Сюжет его будет совершенно другим, чем в двух предыдущих. Дело происходило во время нашей второй поездки с внуками на Фёдоровский залив. На этот раз мы расположились на выходе из залива в Волгу. На песчаном мысе. Примерно в 250-300 метрах справа был вход в Фёдоровский залив, а слева находился относительно мелководный залив, образовавшийся при постройке плотины у Дубны, на месте впадения в Волгу небольшого ручья. Раньше на этом месте был лес, который вырубили перед затоплением. Глубина по всему заливу в основном составляла 1,5-2,5 метров, кроме русла ручья, где было глубже. На дне было много пней. При ловле на спиннинг это вызывало зацепы и потери блёсен. Но рыбаки часто посещали это место, так как здесь было много окуней и мелких щучек.

В одну из суббот в хорошую безветренную погоду в этот залив утром нагрянула большая группа рыбаков с нашей генштабовской базы. Мы уже проснулись, но ещё не завтракали. Я с мальчиками наблюдал за рыбаками. Их лодки разбрелись по заливу, и рыбаки хлестали спиннингами во все стороны. Но время шло, а удачных забросов и поимки рыбы не было видно. Рыбаки переговаривались друг с другом и, убедившись, что у всех результат нулевой, вскоре дружно покинули залив.

Я не помню, как возник у нас разговор о том, что рыба в заливе есть, и странно, что все рыбаки, среди которых были и опытные, потерпели неудачу. Мне захотелось доказать мальчикам и себе тоже, что поймать рыбу всё-таки можно. В ту поездку рыбу на спиннинг ловили только мальчики, а я всегда оставался на веслах и отвечал за выбор места ловли. Рыбацкий азарт взял свое, и мы сели в лодку, благо всё было совсем рядом с местом нашего базирования. Не знаю почему, но рыбаки пытались ловить только на чистой воде акватории залива. Но если на чистой воде клёва нет, а рыба в заливе точно есть, то ведь стоило попробовать ловить у травки или даже вообще в траве, где всегда есть небольшие окна. Я предупредил ребят, что в траве нельзя, как обычно мы делали, ловить у дна. В траве в таком случае будут одни зацепы. А ребята к тому времени уже освоили проводку на нужной глубине, если вести отсчет секунд после падения блесны на воду. Должен сказать, что и на открытой воде в том заливе они умело проводили блесну близко ко дну, но выше пней. Обычно там брал окунь. Но я понимал, что в траве более вероятна поимка мелкой и средней щучки. Так оно и получилось. Со всеми перемещениями лодки и холостыми забросами ловля продолжалась не более получаса. Лёша за это время поймал четыре щучки. А Серёжа поймал одну, но самую крупную из всех. Ребята с трофеями запечатлены на фотографиях, которые имеются в семейном альбоме. И им было, чем гордиться. Взрослые дяди-рыбаки уехали с пустыми руками, а они за короткое время поймали нашей бригаде на завтрак. Можно было поймать и больше, но было лето, жара, а хранить рыбу нам было негде.