- Девушка, как бы нам пройти в морг? - с этого незатейливого вопроса начал доктор свое знакомство с младшим медперсоналом хирургического отделения. Медсестра, было, поддалась на обаяние нашего импозантного доктора и его усов, но быстро спохватилась и буркнула, что нам нужно в подвал.

Возле лифтов нас догнал тот самый улыбчивый хирург, с которым мы сидели рядом. Он буквально втолкнул нас в лифт, а когда тот поехал вниз, врач нажал кнопку остановки и посмотрел на нас. Доктор выжидательно улыбался.

- К сожалению, даже если бы я очень хотел, то не смог бы рассказать всего. Я дорожу этой работой. С другой стороны, я понимаю ту вашу девушку… может быть не так хорошо, но понимаю. Я на секунду представил, что было бы со мной на ее месте… Зав. отделением не делал операцию. Он был не в состоянии ее делать. Вызвали дежурного врача… Имя вы имеете право узнать… Проблема в том, что тот, кто делал операцию, пока что не имел на это права. Это все, что я могу, - выпалил врач и нажал кнопку снова, лифт поехал вниз.

Доктор удовлетворенно кивнул.

- Где я могу это узнать?

- На охране здесь…

- Мы собирались в морг…

- Вам нечего там делать, доктор, поверьте… абсолютно нечего… Вашего Алекса там уже, наверное, нет. Я соболезную той девочке, - печально сказал врач и посмотрел на меня светлыми ясными глазами, умного, сострадающего человека.

- Это похвально, - доктор похлопал врача по плечу, - вы не опасаетесь за работу или жизнь? Обстановочка у вас… тяжелая.

- Если бы я опасался, я бы не пошел, сколь бы сильно не сочувствовал кому-то, - он врал, причем неумело.

Мы вышли на первом этаже. Доктор без всяких проблем узнал имя дежурного врача и даже его домашний адрес.

- Куда теперь? - спросила я.

- На работу, - мрачно ответил доктор, - к этому я поеду завтра, сегодня его не стоит беспокоить, смерть человека даже для убийцы тяжелое бремя.

- Вы думаете, он убийца?

- Он не имел права делать операцию… Кто он еще, по-твоему? - резко одернул меня доктор. Я пожала плечами.

- Нужно как-то сказать Роуз… - перевела я тему.

- Это самое мерзкое, говорить кому-то, что умер дорогой человек, - отвлеченно ответил доктор, - если хочешь, я могу держать тебя за руку в этот момент.

Я удивленно посмотрела на доктора, тот был серьезен.

- Достаточно вам будет просто постоять рядом, - медленно сказала я.

Доктор кивнул. Мы, молча, сели в подъехавший автобус и отправились обратно. По дороге я позвонила Виктору, тот трубку не брал. Мало ли что случилось, может быть, он работает.

В клинику мы прибыли под самое окончание рабочего дня.

- Может, лучше не рассказывать Роуз всей правды? - взмолилась я.

- Они как дети… если чего-то не досказать обязательно допридумают, - назидательно сказал доктор, вешая пальто. Я вздохнула.

- Ничего, Брижит, бодрячком. Такое приходится делать, и даже чаще, чем ты думаешь. Чем раньше начнешь, тем легче будет дальше, - ван Чех погладил меня по плечу.

- Я даже боюсь подумать о последствиях…

- Ты же не думаешь прийти к ней и сказать: "Роуз, твой Алекс умер, поплачь, девочка, не держи в себе"? - доктор погладил свои усы.

- Нет… - честно говоря, я примерно так и хотела сделать, и доктор это понял.

- Вот и славно… Обдумывай каждое свое слово и все будет в порядке, - доктор легко подтолкнул меня к двери палаты Роуз.

Я глубоко вдохнула и вошла. Я не стала делать праздничного вида, будто все хорошо, но и не старалась выглядеть убитой горем.

Джуд и Роуз сидели за столом, играли в домино.

- Доктор дер Сольц, - заметив ван Чеха, больные начали обращаться ко мне формально уважительно. Роуз взволнованно подскочила ко мне.

- Есть новости об Алексе, - спокойно сказала я, - садись.

Роуз послушно села. Краем глаза я отметила, что доктор закрыл собою кнопку экстренного вызова на всякий случай.

- Роуз, Алекс сегодня заболел, и случилось так, что операцию он не перенес, - вкрадчиво сказала я.

Выражение лица больной стало каменное, такое, как бывало у нее всегда в момент сильно эмоциональной реакции. Я готова была подхватить ее, но Джуд опередила меня. Она налетела на Роуз и обняла ее. Девушка медленно отстранила Джуд, встала и, как сомнамбула, пошла на кровать. Он легла спиной к нам и затихла. Я растерялась и только способна была выгнать Джуд из палаты.

Мы подождали минут пять. Доктор тихо подошел ко мне сзади и потрепал по плечу. Мы вышли. Как только дверь закрылась, из палаты раздался вопль и бурные рыдания.

- Это, конечно, было жестко… но первый раз он на то, и первый раз. Очень ценно ты сообразила, что слово "умер", не самое лучшее, какое ты могла подобрать, - тараторил доктор, - Роуз плачет. Это хорошо, это большой прогресс.

- Думаю, прислать к ней сиделку через полчаса, - буркнула я.

- Хорошее решение, - одобрил доктор.

- ЙОЗЕФ! - крикнула я.

- Где? - оживился доктор.

- Я вспомнила про сиделку! Нужно зайти к Йозефу, он очень боялся, что ночной гость прикончит его во сне!

- Иди, разбирайся с ним, а я пока что пойду думать… - туманно заметил доктор. Судя по туманной улыбочке в усы, которую ван Чех пытался тренировать, думать доктор собирался о приятных вещах.

В палате Йозефа никого не было. Терзаемая худшими предчувствиями, я отправилась на пост медсестры. Там в журнале вычитала, что Йозеф в реанимации.

Забросив бюстик в ординаторскую, и отметив мельком, что доктора нет на месте, я побежала в маленькую реанимацию, притаившуюся в саду.

Меня пустили к Йозефу почти сразу. Он лежал бледный под капельницей, глаза его были закрыты. Он не спал.

- Йозеф? - тихо позвала я.

- Доктор, - с надеждой рванулся ко мне Йозеф.

- Лежи… тебе нужно лежать. Как ты себя чувствуешь?

- Плохо, доктор.

- Что с тобой произошло?

- Я уснул… Я плохо помню, почему уснул.

"Слава Богу", - подумала я.

- А потом явился этот мерзкий человек. Он сказал, что убьет меня, - лицо Йозефа начало мелко дрожать.

- Все-все-все… Успокойся, - сказала я.

Йозеф попытался накрыться одеялом с головой, но я не дала ему этого сделать.

- Мы найдем его, Йозеф.

Глаза больного округлились.

- Он настоящий?

Этот вопрос поставил меня в тупик. С одной стороны его много кто видел, с другой стороны само прошлое и настоящее очевидцев сомнительно.

- Скорее да, - уклончиво ответила я.

Мой ответ больного успокоил. Йозеф скорее бы испугался, если бы я сказала, что это все выдумки. Судя по состоянию, он от своих выдумок такого натерпелся, что они пугали его гораздо больше суровой реальности.

Раньше было еще хуже. В периоды, когда Йозефа не мучили галлюцинации и ступор, слово "реальный" было приравнено к "безопасный". Больной попал к нам в очень тяжелом состоянии и уже не мог разобраться, что реально, а что нет. Самым главным кошмаром было то, что вещи, которые он трогает, вдруг начнут вести себя неадекватно: кусаться, царапаться, ругаться. Есть он боялся, потому что, "слышал, как кричит от боли и страданий еда".

Теперь же Йозеф был уверен, что человек реальный, а, значит, причинит вреда куда меньше (если вообще причинит), чем выдуманный. Больному не приходило в голову, что реальный человек в данном случае означает лишь то, что желание убить тоже вполне реально.

Йозеф успокоился и снова расслабился, отвлеченно смотрел в окно.

- Я приду к тебе завтра, - сказала я. Йозеф только покачал головой.

Больше наш "хирург", как мы его прозвали, не появлялся. Неделя прошла тихо и мирно. Мы занимались своими делами. Доктор и я лечили больных, как могли, чтобы выпустить их более-менее адекватными в мир.

Роуз переживала смерть Алекса очень бурно. Проплакав почти всю ночь, на утро она сама пришла к Джуд и та рассказывала ей, как потеряла сестру. Для обеих это было полезно, за неделю они сдружились. Однако, Роуз была бы не Роуз, если бы не загорелась новой идеей. Она собралась выйти из больницы и устроиться в цех, где работал Алекс, занять его место.

Истории известны примеры любви, когда после смерти мужа, женщина надевала его одежду и выдавала себя за него. Среди таких примеров есть даже святые. Занять место ушедшего из мира сего, нормальное желание каждого любящего сердца. Кажется, что ты становишься ближе к тому, кого уже нет. Но в случае с Роуз я не могла быть уверена, что с ее депрессивным синдромом это опять не выльется в попытку суицида. Возможность стать ближе, еще не означает саму близость и Роуз этого пока не понимала. Да и работа в цеху могла оказаться для изнеженной девочки слишком тяжелой.

Не смотря на все это, я, посоветовавшись с доктором, решила Роуз поддержать, но с тем условием, что она пойдет учиться.

Был тяжелый разговор с авторитарной матерью девушки. Я была не одна, ван Чех значительно мне помог, убедить мать Роуз нам удалось. Она внешне согласилась с нами… Все равно терять наших больных из вида мы не собирались, ситуацию можно было контролировать.***

Все налаживалось. Одно было плохо: ван Чех никак не мог найти нашего "хирурга". У нас было его имя, ван Чех нашел адрес. Доктор взял с собой Виктора, и они вместе отправились домой к "хирургу", но оказалось, что там уже давно никто не живет. В отделе кадров помогать отказались. Только что обретенная ниточка оборвалась.

Оставалось лишь ждать и надеяться, что мы когда-нибудь найдем убийцу Алекса и сможем понять, что же случилось тогда ночью.

Мы ждали, но дождаться смогли только одного: катастрофы.