Запыхавшиеся, мы ввалились в прихожую. Виктор ждал нас, нервно посвистывая что-то себе под нос.
- Ну, что? - с порога спросил он.
- Он обещал подумать, - недовольно ответила я, - Можно понять человека. Я обещала ему помочь: мы вытащим его из Пограничья, после того, как он уведет его обратно.
- И как? Тело-то его при нем! - скривил усмешку доктор.
- Не знаю…
- Брижит, Брижит, - вздохнул ван Чех, - Мы не те люди, которые могут позволить себе роскошь дать неисполнимое обещание.
- Я могу слазить за ним в Пограничье и привести… - начала я, но доктор нетерпеливо оборвал меня жестом.
- Я много думал об этом. Слишком часто пользоваться им вредно. Мне все не дает покоя эта министерская фраза, что я один из них… Он же коснулся меня, ничего не произошло…
- Так в чем дело? Почему вас это смущает? Радоваться надо! - недоумевала я.
- Нет, Брижит, - ван Чех хитро и печально улыбнулся, - Радоваться нечему. Мы - часть Пограничья, такая же, как и они все. Мы слишком часто там были. Были даже дальше… Все это нужно прекращать, пока не случилось худшее.
- В смысле худшее? Куда уж хуже, доктор? - пробубнила я, опрокинувшись на диван.
- Вальдемар прав, - подал голос Виктор, - есть вещи хуже.
- Что вы все пессимистичные такие? Нам по-хорошему спать пора. Британию спасать должен кто-то, - проворчала я.
- Для хорошего настроения нужен здоровый пессимизм! - изрек назидательно доктор.
- Для хорошего настроения вам нужен коньяк! - отрезала я, совсем расстроившись.
Ван Чех хитро сощурился на меня и щелкнул пальцами:
- Тут ты права. Коньяк куда лучше поднимает настроение, чем пессимизм.
- И зачем хорошему настроению пессимизм? - спросила я в потолок.
- А вот представь, - доктор сел рядом со мной, не сводя своих хитрющих голубых глаз с Виктора, - ты думаешь, что все пропало, что хуже быть не может. Потом оказывается, что может и становится еще хуже и так все хуже и хуже… А потом ты думаешь, значит, скоро станет все совсем плохо, а нет! Начинает становиться только лучше…
- И лучше, и лучше, - скучным голосом продолжила я, - Путаная какая-то у вас теория.
- Однако, работает, - пожал плечами доктор.
- Нам действительно стоит лечь спать, пока солнце еще не село, - снова подал голос Виктор, - Как только стемнеет, поедем в лес.
Доктор закивал и торопливо встал, уступая Виктору место на диване.
- Нет-нет, Вальдемар, ложись с Брижит, - полный тоски и печали взгляд был обращен ко мне, - Я боюсь ей навредить.
- Но, меня трогало существо из Пограничья и ничего! - возразил доктор.
- Я чувствую, что нельзя! - твердо ответил Виктор, с нервной ноткой, ему было не сладко говорить об этом.
Разлегшись, мы все быстро уснули. Во сне я ничего не видела, пару раз мелькнул Пауль, прикидывавший что-то в уме. Я хотела напомнить ему о своей просьбе, но побоялась и не стала обращать его внимание на себя.
Доктор разбудил меня, когда за окнами вечерело. Наскоро поужинав, мы спустились во двор. Ван Чех нашел машину, завел ее и подогнал к подъезду, чтобы Виктор мог сесть, выйти на свет ему все еще было нельзя. Мы накрыли его пледом, чтобы солнце не попало.
Вскоре мы достигли Морского шоссе, солнце к тому времени зашло, над дорогой поднималась очень яркая луна.
- Это мы хорошо сделали… - доктор погладил свои усы, - Меня теперь вся армия Альберта ищет, чтобы изрубить в кусочки. Правда, у того "холодца" не так много мозгов, они сначала убьют друг друга, а потом самые сильные и умные уже убьют меня.
- А вы бы не могли свой здоровый пессимизм держать при себе?! - проворчала я.
- Он неудержим! Потому что здоров! - радостно сообщил доктор и замолчал, сдерживая причину раздора, что давалось ему с большим трудом.
- Остановите здесь, - сказал Виктор, приглаживая волосы после того, как снял с головы плед.
- Приехали? - неожиданно серьезно спросил доктор.
- Нам по лесу километров шесть пешком.
- Ночью. По лесу. Шесть километров. Все-таки я самоубийца! - сделал поразительный вывод доктор.
- Ваша жена, вам ее и спасать, - резонно заметила я.
- Спасем, - отмахнулся доктор, - не в первый раз.
Пальцы ван Чеха нервно при этом дрожали. Он выстрадал эту свою семью, как никто, он очень боялся их потерять.
Мы вышли из машины. Лунный свет попал на Виктора, тот замер с блаженной улыбкой на лице.
- Эй… Эй… Виктор! - звала я, но он молчал. Тогда я решила потеребить его за рукав. Виктор резко отскочил, как только я протянула руку.
- Не трогай! - огрызнулся он, - Прости, любимая, - тут же сменился тон, - Лунный свет такой приятный, я не смог устоять.
- Напугал, - буркнула я.
Мы двинулись в лес. Тишина стояла мертвая.
- Только сейчас я понял, - сказал доктор минут через двадцать, - почему мне так жутко.
- Потому что вы ночью в лесу? - наивно переспросила я.
- На деревьях нет листьев, - серьезно отозвался доктор.
Я подняла глаза, меня тут же осенило, что такого сильного лунного света, не может быть, если на деревьях листва. Луна светила, как прожектор, на деревьях ни листочка, поэтому легко было идти - света вполне было достаточно.
- Почему?.. - только спросила я.
Виктор пожал плечами:
- Может на деревья Пограничье влияет так, - предположил он.
- Но в городе с этим все в порядке.
- В городе деревья сумасшедшие, - хохотнул Виктор.
Мы с доктором заулыбались.
Дальше шли, молча, крадучись. Виктор шел позади, но коротко подсказывал, корректируя наш путь.
- Сейчас на полянке, уже должен быть виден, - тихо прошептал он нам.
Мы с доктором пригляделись, но ничего не увидели. Только у самого края поляны нам удалось различить в лунном свете очертания домика. Окна в нем не горели.
- Спят? - спросил доктор.
Виктор помолчал, прислушиваясь к своим ощущениям.
- Дети спят. Женщины поблизости, они сторожат, чтобы никто не помешал.
- А, ну, тем лучше! - беззаботно ответил доктор и шагнул на поляну, я протянула руку, чтобы ухватить его, но ван Чех уже был неуловим.
- Что он творит? - бледнея, пробормотал Виктор.
- Творец… Потом спасай его, - проворчала я.
- Британия! - во все горло крикнул доктор. Мощный бас разнесся по лесу и отозвался многократно в каждом уголке.
Тишина была ответом.
Виктор молчал, полуприкрыл глаза, всем телом раскачивался, как маятник.
- Они приближаются, но не по земле. Они… летят… - тихо сказал он.
- Любимая, где ты? - еще громче выдал доктор.
Из домика послышался плач Анжи. Ван Чех с грустью посмотрел на домик, что-то пробормотал, и собрался было еще раз закричать, как его вдруг стали поднимать в воздух неведомые силы.
- Э, нет! - возмутился ван Чех, - Так не пойдет!
Доктор проявил недюжинные способности к акробатике. Вывернувшись, он сделал кульбит и оказался снова на земле.
- Спускайся!
- Ты зачем пришел?! - раздалось сверху. Я подняла голову, но никого не увидела.
- Они на деревьях, на разных концах поляны, - сказал Виктор.
Я присмотрелась:
- Там никого.
- Они там! - уверенно сказал он.
- Я жену свою забрать пришел! - хозяйским тоном ответил доктор.
- Ты кто такой?
- Хельга, не лезь, не твое дело. Мне нужна Британия!
Воцарилась тишина. Вдруг позади доктора возникла фигура.
- Сзади! - успела крикнуть я прежде, чем получила тычок палкой по ребрам. Ван Чех отреагировал сразу, он пригнулся и кубарем откатился назад, сбив фигуру с ног. Через минуту он верхом сидел на ком-то и назидательно отчитывал его.
- Что же у вас за методы-то такие?! Чуть что, сразу по голове! Не жалко? Ведь потом очнетесь - стыдно будет!
- Пусти сестру, урод! - царственным тоном сказала Британия, появившаяся, будто из воздуха.
- Сначала дети. Бри, ты узнаешь меня?
- Впервые вижу, твою гадкую морду, - брезгливо ощерилась она.
- Да ладно! Я за столько времени тебе надоел? - стал кривляться доктор, - между прочим, твоя младшая дочь от меня, так что эта "гадкая морда" - твой муж!
Британия приподняла одну бровь и едва не прыснула от смеха.
- Да, что ты говоришь?! Пусти сестру!
- Нет.
- Я тебя на месте изжарю, а потом сожру! - фыркнула Британия.
- Опять двадцать пять! - страдальчески изрек доктор, - Я столько раз объяснял, что я не вкусный!
- Да, я вижу тебя в первый раз! Отпусти сестру и уходи! А не отпустишь, придется тебя убить! - не очень уверенно ответила Британия.
Доктор опустил голову, покачал ею и тяжело вздохнул.
- Как с тобой еще разговаривать? Ты же только один язык в таком состоянии понимаешь, да?! - безнадежно проговорил доктор.
Британия была несколько сбита с толку и промолчала.
Доктор вдруг резко выпрямился, оставив Хельгу лежать на траве, та подниматься не спешила. Ван Чех бросился к жене, пока та не успела сообразить, что к чему. Он схватил ее и стал целовать, как-то жадно, отчаянно, как будто в последний раз. Ван Чех что-то басил…
Британия в прямом смысле слова засветилась: ее кожа стала сиять. Вскоре свет превратился в сияющий поток. Он слепил глаза и становился все ярче. Но даже в таком ярком свете я смогла разглядеть, как поднимается с земли черная тонкая фигурка. В этот момент до слуха дошел свист, тонкий, пронзительный, высокий свист.
- Доктор! - не выдержала я, предчувствие беды заполнила все мое существо.
Вряд ли меня слышали на поляне, но Виктор меня понял прекрасно. Я сорвалась с места, не видя, что он бежит следом. По поляне я бежала, не разбирая пути, к этой маленькой черной фигурке, которая занесла руку для удара в спину ван Чеха. В последний момент меня опередил Виктор. Он плавно обогнал меня и сам повалил с ног Хельгу, та стала визжать и изворачиваться, но за свистом ее было едва слышно.
Свет и звук здесь, в эпицентре, рядом с ван Чехом и Британией, были сильными настолько, что мне показалось, будто голова моя взорвется. В какой-то момент я оглохла и ослепла, упала ничком на траву и закрыла голову руками. Спустя минуту меня несколько раз перевернул вокруг себя сильный ветер. Когда все стихло, я приподнялась на локтях и огляделась.
Леса почти не было, в ближайшем километре все деревья были либо поломаны, либо вырваны с корнем. Виктор все еще держал Хельгу, которая ругалась, шипела и сыпала проклятьями. Доктор и Британия, как ни в чем не бывало, стояли, обнявшись посреди устроенного ими хаоса. Пряничный домик, как ни странно, был не тронут.