Ван Чех быстро менялся. Волосы его отрастали, седели. Спина горбилась под каким-то невыносимым грузом. Колени сгибались, чтобы уже никогда не разогнуться. Одежда тоже старела, вместе с доктором. Вскоре передо мною оказался тот, кто уже однажды называл себя доктором Вальдемаром Октео ван Чехом. Человек, из-за которого сам доктор ван Чех кричал на главного врача клиники. Незнакомец, который лечил себя от туберкулеза при помощи поз, похожих на йогу.

Я судорожно хваталась за стол, чтобы не упасть от этого зрелища.

- Вот так-то, девочка моя, - усмехнулся старик в бороду.

- Но как…?

- Попой об косяк, - хохотнул он.

Мне все еще не верилось, что мой статный, всегда подтянутый, бодрый, веселый доктор теперь превратился в эдакую ходячую развалину.

- Что ты смотришь на меня аки поп на синагогу? - фыркнул он, - Цветов на мне нет, и грибы не растут.

- Просто все так неожиданно, - пролепетала я.

- Вполне закономерно, - отмахнулся доктор.

- Но, что с вами?

- Ты о том сопляке? Ну, простите, он не я, а я не он, хоть мы и связаны. Если помнишь, я его Ка!

- А, житель параллели, - припомнила я.

- Доказательства показать? - старик хотел приподнять одежду, чтобы показать шрамы.

- Нет, спасибо, - замахала руками я.

- Как хочешь. Нам надо выбираться отсюда.

- Как Пенелопа?

- Ты слышишь меня, дитя неразумное. Я говорю, выбираться нам надо, а не светские беседы разводить, - прикрикнул на меня не-ван Чех.

- А "отсюда" это откуда?

Старик тяжко вздохнул.

- У тебя слишком неторопливое мышление… Туго соображаешь, поняла?

- Поняла, - обиделась я, - Только вы не на один вопрос не ответили.

- Зато мой параллельный товарищ слишком много болтает, - отрезал параллельный ван Чех.

- Мы в Пограничье? - пыталась понять я.

- Дурная, - констатировал невыносимый старик и, схватив меня за запястье левой рукой, потащил следом за собой.

Для развалины он передвигался даже слишком резво, боюсь, что настоящий доктор сильно позавидовал бы своему параллельному двойнику.

- Попытайтесь, хоть обрисовать ситуацию, - уперлась я.

- Девочка моя, пока тебя не сожрали, ради Бога, ради всего святого, заткнись, - задушевно завел старик.

- То есть в моем спасении я сама участвовать не могу!

Мы шли нереально длинным коридором. Старик то и дело тормозил, он что-то искал, каждая дверь, которую он открывал, вела в палату. Скоро я поняла, что мы фактически стоим на месте. По крайней мере, палата была одна и та же.

- Значит так, неторопливая, - затормозил старик, - отвечаю сразу на все вопросы, и два раза повторять не собираюсь.

Меня послала сюда Ка Пенелопы, чтобы я спас своего двойника, и тебя заодно, смотря по ситуации. Тебе объективно помощь нужна больше. Доктор, конечно в беде…

- Ван Чех? Что с ним?

- Фон Ребентроп! - плюнул старик, - не перебивай! Конечно, ван Чех! Вечно вляпается во что-нибудь! Он по твоей вине, между прочим, влип, и очень крепко, но ты все равно крепче вмазалась, поэтому я здесь с тобой.

Мы в чужом безумии, по уши погрязли в нем, мы в достаточно широкой части пограничья, которая занята безумием одного очень мощного человека. Если я тебя не выведу, то, скорее всего, тебя сожрут. Если бы я знал выход, было бы хорошо.

Вход мне обеспечил портрет, но это дверь только в одну сторону.

Выгляжу я так, потому что ван Чех не должен меня узнать, мы с ним виделись, но то, что возможно в параллели, мире более пластичном, недопустимо в вашем измерении: оно прочное и встречи Ка с оригиналом не потерпит.

Я доступно объяснил?

- А что с доктором?

Старик прикрыл глаза, чтобы скрыть раздражение.

- Как он тебя терпит, неторопливая ты моя. Достаточно того, что он в руках маниака. Но у нас с тобой фрукт покруче будет.

Основная проблема в том, что нам нужно выбраться из затянувшего тебя чужого безумия, до того, как тебя сочтут умершей.

- Умершей? - вскричала я.

- Не ори, - цыкнул параллельный ван Чех, - твое состояние едва отличимое от трупа. Тело-то осталось в твоей реальности. Я говорил, твоя реальность жесткая, такую прочную вещь, как тело не позволит отдать. Если тебя похоронят заживо или не дай богу кремируют, то смысла куда-то тащиться нет. Будешь обитать в пограничье, ясно? Чего бледнеешь, призрак оперы?

- Чье это безумие?

- Если б я знал! - хлопнул себя по негнущимся коленкам старик, - хватит трепаться, пошли.

Он проделывал одно и то же бесполезное действие много раз подряд и значительно злился. Я же размышляла о том, что мне сказали. Если мы в пограничье, то значит, я могу попробовать им править. Даже в параллели мне удавалось управлять подобием своего двойника.

Не-ван Чех коснулся ручки очередной двери, я подумала, что там должна быть кирпичная стена. Дверь открылась. Пространство перед нами немного порябило и возникла кирпичная стена. Не-доктор замер и медленно повернулся ко мне.

- Ты это сделала?

- Кажется, да.

- Хорошо, что сообразила до того, как нас сожрали, - задумчиво сказал двойник доктора, - знаешь, неплохо таким образом найти бы выход из больницы.

Я подумала, что вместо кирпичной стены должен быть выход из больницы. Стена только заколыхалась, но ничего не произошло.

- Может, это работает только с закрытыми дверями? - предположила я.

- Я начинаю исправлять свое мнение о тебе, - с едва различимым уважением сказал параллельный ван Чех.

Мы подошли к еще одной двери, я подумала, что там должен быть выход на улицу. Не ван Чех открыл дверь и, не глядя, шагнул в темную пустоту, утянув меня за собой. Мы летели вниз, асфальт был все ближе.

- Надо было формулировать точнее, - крикнул не-ван Чех.

- Мы погибнем?

- Вряд ли, - эхом отозвался параллельный доктор, растворяясь в воздухе.

Скоро я осталась одна, вокруг не стало ничего, во тьме потонули белые призрачные деревья, асфальт, поблескивавший ранее, стал матовым и настолько глубоким, что появились сомнения: расшибусь или утону? Но, не-ван Чех сказал, что мы не должны погибнуть. Перед ударом я зажмурилась.

Открыв глаза, я даже не удивилась. Ординаторская, портрет, клубника-чайник, так и не выпитая чашка. Судя по тому, что чай был все еще горячий, я отправлялась каждый раз в примерно один и тот же момент. Меня передернуло, я за сегодня уже два раза могла умереть.

Не-ван Чех пытается меня спасти, чтобы я спасла доктора, который попал в беду из-за меня. Впрочем, все как всегда, ничего удивительного, нового или экстраординарного. Можно сказать, все, как обычно. Только одна малюсенькая проблема: я в чужом безумии, мое тело черти где, его могут похоронить, и тогда я останусь в Пограничье навсегда… Какая прелесть!

- И чего ты сидишь? - проскрипел над ухом недовольный двойник ван Чеха, - Впредь думай осторожно.

- Впредь смотрите, куда идете! - отрезала я.

Двойник чему-то загадочно улыбнулся. Мы вышли из ординаторской. Я сразу повернула к лифту.

- Ты куда? - растерялся двойник.

- Прямо, - отрезала я, сосредотачиваясь на том, что за поворотом должен быть работающий лифт, который привезет нас в подвал.

Лифт действительно пришел, мы сели в него, я нажала кнопку -1 этажа.

- Это ты хорошо придумала, - отметил двойник.

- А вы когда растворились, то куда попали? Обратно в портрет?

- Не совсем, в то место, откуда можно попасть в портрет, - пожал плечами не-доктор.

Вдруг лифт остановился, свет мигнул, и зажглись дежурные лампы.

- Сосредоточься опять. Ты расслабилась и лифт остановился.

Как бы я не заставляла упрямую железяку снова поехать ничего не получалось.

- Застряли, - сплюнул на пол старик, - Ну-ка, дай я.

Он попытался разжать двери, но ничего не вышло.

- Боюсь, я даже не причем, - сказала я, - не я одна управляю этим местом.

- Ты думаешь, он уже проснулся?

- Кто?

- Владелец безумия. Он спал. Ты тоже спала, но тебя наконец-то затянуло к нему. Когда он проснется, то легко тебя найдет.

- А почему он проснулся не сразу, как только я попала сюда?

- Он настолько привык к мысли о тебе, что твое присутствие, как очередная мысль о тебе, не значительная разница, но это только пока он спит.

- А как вам вообще пришла мысль, что нас с доктором надо спасать? - спросила я, садясь на пол лифта. Старик сел рядом.

- При учете, что помощь вам требуется постоянно… - он цокнул языком, - Ну, получилось как. Наш мир более пластичен, чем ваш, но все, что происходит у вас, на нас отражается самым катастрофическим образом. Давно уже все заметили, что из пограничья снова открываются ходы, как было тогда с Серцетом. Но тут ходов было много, и кто их открывает невозможно узнать. Вроде бы у всех все нормально, ну некоторые Ка больше болеть стали, да и все. Пенелопа послала меня разузнать, все ли в порядке с вами. Я успел к самому началу веселья.

Кто этот человек, в чьем безумии мы находимся, узнаем теперь только когда встретимся с ним. Намерения его понятны более чем.

- Это чем же? - спросила я.

Старик цокнул и покачал головой.

- То есть все что было, показывает тебе, как он расположен напоить тебя чаем с тортиком что ли? У него же натуральная паранойя и мания ко всему. Тебя разве не пугает все, что происходит?

- Пугает.

- В этом-то его цель. Сломает страхом, а потом… У всех таких фантазий один исход. Достаточно Серцета вспомнить.

- Интересно, это тот же человек, кто подкладывал мне стихи? - задумчиво спросила я.

- Ну, сама узнаешь, - усмехнулся не-доктор.

- Может, нам попытаться убить друг друга. Вернемся опять в ту же точку, - предложила я.

- А если не вернемся?

- Но всегда возвращались, - спорила я.

Не-доктор пожал плечами.

- Чем? Голыми руками? Не вариант, Брижит.

Вдруг свет мелькнул и погас. Я услышала шорох одежды, меня дернули сверху, я встала.

- Сейчас начнется. Это просто по закону жанра, - шепнул не-ван Чех.