Доктор жил достаточно далеко от клиники. Пришлось нам кататься и на автобусе и на метро, а затем снова на автобусе.

Живописный спальный район, со всех сторон окруженный рекой, но деревьев там было мало, дворы в основном заасфальтированы и отданы под парковки и футбольно-баскетбольные коробки.

- Вот так я и живу, - довольно завил доктор, обводя рукой свои "владения".

- И катаетесь каждый день?

- А что такого? Когда работа находится в ближайшем дворе, это совсем скучно, а так хоть развлекаюсь, пока еду в общественном транспорте.

- Все бы вам развлекаться, - съязвила я.

- Все б тебе язвить, - в тон мне ответил доктор, - ты еще вид из окна не видела, - горделиво улыбнулся ван Чех.

Милый, чистенький подъезд, консьержка ласково поздоровалась с доктором, как с лучшим другом, ко мне отнеслась благосклонно, но насторожено. Работа у нее такая, понимаю.

Пока мы ждали лифта, я позвонила Виктору, он трубку не брал.

- Не дергайся, дитя мое, - успокоительно сказал ван Чех и погладил меня по плечу.

Лифт отнес нас на десятый этаж. Доктор позвонил в звонок перед дверью общей площадки. Откуда-то из глубин площадки послышался грохот и топот.

- Несутся, - хищно осклабился доктор и поправил свою шляпу.

- Доктор! - кричали дети, отпирая дверь.

Темноволосая девочка ростом едва до бедра доктору бросилась его обнимать и чуть не свалила с ног. Серьезный мальчик с лукавыми карими глазами сурово пожал доктору руку. Надо было видеть лицо доктора при этом. Он был убийственно серьезен и одновременно очень ласково гладил девочку по голове.

- Хотите, чтобы я так тут и умер? - наконец сказал доктор.

- Хотим! - глаза у детей загорелись.

Доктор цокнул языком.

- Добрые детки, - кинул он мне через плечо, - а главное любят меня, аж до смерти!

Он подтолкнул детей обратно к квартире и сделал знак следовать за собой.

- Вальдемар, мама плачет целый день сегодня, - серьезно сказал мальчик.

- Ты можешь звать меня вторым именем я не против, - серьезно сказал доктор, - А ты не спрашивал, почему она плачет? И почему целый день? Ты не был в школе?

Мальчик покраснел и тут же соврал:

- Был.

Доктор взглядом дал понять, что не верит ему на слово.

- Папа, а мама ведь успокоится, да? - девочка дергала ван Чеха за карман.

Меня дети в упор не замечали, занятые своими проблемами. Мальчик только изредка поглядывал на меня недоверчиво.

- Конечно, милая, - расцвел ван Чех и потрепал девчушку по голове.

Мы вошли в светлый холл. Кажется отовсюду сразу в квартиру проникает свет.

- Так, головорезы, - скомандовал доктор, - знакомьтесь, это моя коллега - Брижит Краус дер Сольц.

- Можно просто Брижит, - улыбнулась я.

- Это Ая, - указывал доктор, на вцепившуюся в него девочку, - это Девон.

Серьезный мальчик посмотрел на меня из под полуприкрытых век и кивнул.

- О, у нас гости? - Британия наскоро утирала слезы и уже улыбалась мне от всей души, мы обнялись.

- Прости, Брижит, мне срочно надо поговорить с мужем, - тихо сказала она и потянула доктора за рукав куда-то, - Ая, пока я говорю с папой, ты - хозяйка, помоги гостье расположиться, - строго сказала Британия.

Ая нисколько не растерялась, а приобрела скорее сановный вид, эдакой маленькой баронессы. Мне было забавно, перестать улыбаться я не могла.

- Вот ваши тапочки! - копируя чью-то взрослую интонацию сказала Ая. Она была смертельно серьезна.

Я переобулась.

- Я провожу вас на кухню. Девон, неси моих кукол сюда, - повелительно сказала она брату.

- Ага, разбежался, - насмешливо ответил брат.

Ая уже увлекла меня куда-то, но остановилась и дрожа от негодования сказала:

- Пожалуйста, принеси нам моих кукол!

- Ая, а может быть сделаем вид, что я не гость… - предложила я.

- А кто? - удивилась Ая.

- Допустим, я… я… я не знаю.

- Ты будешь - фея! - тут же возликовала Ая, - я сбегаю за своими куклами.

- Конечно.

Ая унеслась, только пятки сверкали.

- Ребенок, - фыркнул брат.

- Зато ты больно взрослый, - вторила ему я.

- Я учусь уже в третьем классе, - с достоинством ответил Девон и стал похож на мать, когда мы познакомились с ней.

Маленький чванливый принц, не больше не меньше. Но тут я поняла, что он ужасно меня боится, и доктора боится и вообще боится всего на свете. Неестественно важно он вел себя.

- О, - иронично протянула я.

Мальчик насупился.

- Вы ничего не понимаете.

- Да, куда уж мне, - равнодушно заметила я.

- Так, Брижит, кончай, свою психотерапию, - бодро отозвался доктор. Глаза его отражали собранность и жесткость. Британия вышла какая-то усталая, но старалась делать вид, что все в порядке.

Тут же выбежала Ая со своими куклами.

- Ая, - устало сказала Британия, - это зачем?

- Бри… - Ая нахмурилась, вспоминая, как меня зовут, - Фея - она! - махнула рукой девочка.

Доктор хихикнул.

- Я тоже был фей по началу, это нормально, - задушевно прошептал он.

Я согнулась пополам от смеха, представив доктора феей.

- Все кушать! Ничего не знаю, я голоден, очень сильно голоден.

За столом Девон продолжал изображать из себя взрослого и серьезного господина, Ая не замолкала ни на секунду, рассказывая мне все о своих куклах. Британия пыталась Аю накормить. Доктор смотрел на эту сцену с немым обожанием и гордостью главы семейства. Я же чувствовала себя отчасти лишней на этом празднике жизни. Но ни тревоги, ни беспокойства по поводу Виктора не испытывала, было только жаль, что его сейчас нет с нами рядом, тогда картинка казалась бы мне полной.

После простого, но сытного ужина доктор предложил мне остаться еще ненадолго, потому что из его гостей "так просто не вырваться". Британия и Девон, оба собранные, почти суровые ушли делать уроки. Доктор с Аей стали мыть посуду. Доктор мыл, Ая протирала тарелки и ставила их стопочкой. Из неловких детский ручек тарелки то и дело падали, и я поняла почему посуда у доктора была пластиковая.

В просторной комнате, обставленной просто и без изысков, какой-то старой, но сделанной на века, мебелью, мы с доктором и расположились. Ая была с нами, она играла с куклами в больницу. Доктор с тоской поглядывал на сервант, в котором немым укором стояла бутылка коньяку и с интересом на дочку.

Мы недолго обсуждали наши врачебные дела. Когда речь зашла о Кристофе, я вдруг вспомнила свои мысли о Девоне и высказала их доктору.

Ван Чех поднял брови и сложил губы уточкой.

- Брижит, ты слишком много работаешь. Я понимаю, что психиатрия сама по себе уже диагноз, но не стоит распространять ее на всех и вся, здесь достаточно знаний по детской психологии. Ты заметила последнее слово? Психологии, не Психопатологии…

Ты не представляешь, как эти двое друг друга любят. Убить готовы любого, кто покусится хотя бы на одного из них. Хотя и вместе им тяжело бывает. Девон не хочет разделять интересов сестры, а Ае сложно разделять интересы брата.

- Девон мальчик, вот ему и не нравятся куклы, - пробормотала Ая.

Доктор ласково посмотрел на ребенка:

- Верно, милая. Бри, но ты бы видела, как он ее защищает во дворе… Однажды пришел, все лицо в крови, я думал, череп пробили. Главное, я испугался, а Бри нет. Оказалось просто бровь рассекли. Ну, мужской разговор естественно, спрашиваю, зачем подрался? Девон: Аю защищал, ее кукле открутили голову.

Ая внимательно слушала и хмурилась, вспоминая этот случай. Вдруг она просияла и продолжила играть.

Я кинула взгляд на часы.

- Поэтому Девон… Он больше пошел в Бри, а Ая наоборот в отца и страдает без него, поэтому ко мне привязалась. Девон сдержаннее и тверже, характер уже сейчас не сахар. Мальчик рассудительный, слава Богу. Так вот, он считает, что Ая слишком шумная. И хочет, чтобы она брала пример с него. Поэтому он держит себя в руках. Хотя чаще Ая берет верх и они вместе балуются, тогда весь дом вверх дном.

- Я наверное пойду, - меня подкинуло какое-то нервное чувство.

Доктор заметил перемену, но ничего не сказал.

- Жаль, конечно, что ты уходишь. Бри нашла одну из записок, где меня обещались "раздавить в каменных объятьях", расстроилась, целый день нервничала. Будем разбираться. Спасибо, что посетила нас.

Доктор проводил меня в холл, следом за нами вылетела Ая.

- Папа, папа, воскреси мне куклу.

- Что? - у доктора глаза на лоб полезли.

- Я видела по телевизору, как священники воскрешают.

- Боже ты мой! - ван Чех был совершенно сбит с толку, - Ты уверена, что кукла умерла?

- Может это летаргия, - поддакнула я.

Доктор бросил на меня испепеляющий взгляд.

- Что такое летар… - смутилась Ая.

- Потом объясню, - буркнул доктор, плотно сжав губы.

- Ну хотя бы отпой ее, если воскрешать не хочешь, - добила Ая.

Доктор закрыл глаза и тяжело вздохнул:

- Видишь, как мне тяжко приходится, - с довольной улыбкой сказал он. Доктор провожал меня до лифта, хохоча: при ребенке он не посмел громко смеяться, а так он сделал вид, будто бы я говорю что-то смешное.

- Я не могу над ней. Уже даже в церковь водил и показывал священника. Нет. Вот, ты, папа - священник, и как хочешь, так кукол и воскрешай. Чего ее сегодня дернуло, раньше крестины только… Хотя, все закономерно, раньше были крестины, теперь похороны. Ой, кривая детская логика!

Я добралась до дома быстро. Лишь у подъезда доктора мелькнула какая-то смутно знакомая тень - некто подобный сидел на скамейке в саду стационара.

Дома меня ждал полумрак и тишина. Виктор был дома, но он не встретил меня, даже в коридоре. Света нигде не было. Солнце почти село.

Может, он спит? Я прокралась на цыпочках в залу, гитара стояла в углу, синтезатор был закрыт, на мольберте стоял уже третий день чистый холст, краски даже не открывались, кисти были разбросаны.

Мне стало холодно, я пошла дальше. Постель нетронута. Виктора не было. Я вышла на балкон. Виктор сидел на железных высоких ящиках, оставшихся от других жильцов, и уставился глазами в точку на горизонте.

- Что с тобой? Тебе плохо? - спросила я, подходя.

Виктор медленно повернулся ко мне. Я едва удержалась, чтобы не отпрыгнуть. Его лицо было желтоватым и бледным, глаза лихорадочно и злобно блестели, взгляд тяжелый и мрачный. Волосы разметал налетевший ветер.

- Где ты была? - каменным голосом спросил он, почти не шевеля губами.

- В гостях. Я звонила тебе, но ты не брал трубку, - промямлила я.

- У кого в гостях? - Виктор снова обернулся к горизонту, с той особой интонацией, когда вопрошающему все известно и он просто ждет подтверждения со стороны уже обвиненного.

- У доктора, - подписала я себе смертный приговор.

- Ясно, - сказал Виктор, тоном: "Я так и знал!" - И как он?

- Хорошо.

- Лучше меня?

- Чего?

- В постели лучше меня?

- Виктор, не пори ерунды! Я очень тебя прошу, - я обняла его, но с таким же успехом могла бы обнимать и каменное изваяние.

- Я иду спать, - спокойно отстранил мен Виктор, - пока еще чего-нибудь не спорол.

Он вдруг на секунду замер и вытаращил глаза.

- Рябит? - мгновенно отреагировала я.

- Не важно, - Виктор сильно отстранил меня и прошел мимо.

Я привела себя в порядок, порыдав в душе в волю и легла рядом с ним. Он крепко спал и во сне улыбался, как он всегда улыбался мне. Я поцеловала его в щеку, он повернулся ко мне автоматически и обнял. Он весь был будто ледяной, но на душе стал тепло и я уснула.

Проснулась от того, что его нет рядом рано утром. На часах не было и пяти. Виктор обнаружился на балконе. Он сидел абсолютно нагой на кафеле балкона. Утро выдалось пасмурным, моросил дождик. Виктор сидел в позе "лотос", положив руки на колени и закрыв глаза.

- Ты что делаешь? - крикнула я.

Виктор не слышал меня. Пришлось его растолкать.

- Какого черта? - накинулся он на меня.

- Это я тебя хочу спросить! Я так и не узнала вчера! Где ты сам-то был?!

- Я был там, где мне положено быть, - философски ответил он.

- Да, что же это такое! - взорвалась я. - Твое место точно не голым сидалишем на холодном кафеле!

- Я почти увидел лотос, а ты! - Виктор трясся от негодования.

- Делай, что хочешь! - я бросила в него плед и ушла, пока не прибила этого непутевого, но очень любимого мной человека.