Проклятая железяка с винтом на крыше уже с час ковыляла в воздухе, неся в своем чреве трех членов Команды. Сразу после перестрелки у вертолета зачихал один из двигателей, но вскоре снова низко успокаивающе загудел. Делать в кабине было абсолютно нечего, и я даже немного задремал, в высохшем подо мной кресле. Борода же не выпускал штурвала из рук.
Открыв глаза, спросонья, я не поверил глазам - неужели так долго продрых! Глянул на часы, нет, все правильно, тогда почему радикальная чернота за стеклами поменяла свой цвет на пепельно-серый?
- Роман, мне кажется, или действительно…
- Конечно, Командир, - Долгов повернул покрасневшие воспаленные глаза в мою сторону. - А ты что думал, утро уже никогда не наступит?
- Ну, ведь до рассвета еще полчаса, - слабая попытка оправдаться.
- Угу. А ты искренне веришь, что рассвет на земле и на высоте двух километров наступает одновременно?
Уделал, ничего не скажешь. Я, конечно, тоже что надо - сморозил глупость. Хорошо еще, что никто посторонний не видел.
Запоздало в пробуждающуюся голову пришла мысль о Денисе. Вот же свинья! Сижу тут, разговоры о погоде веду, а пацан там уже может…
Паки лежал все в той же позе, на мягких, словно перина, кулях. Пульс прощупывался, дыхание угадывалось - больше мы ничего не можем сделать.
Посидев с минуту около парнишки, я вернулся в кабину. Небо за стеклами уже начинало голубеть; стала различима поверхность земли. К сожалению, под нами было только песчаное море.
- Дешт Кевир?
- Черт его знает, Командир. Я же с неба никогда ее не видел. Через пару минут солнце взойдет. Тогда и поймем, куда нас нелегкая занесла.
Опять зачихал двигатель. Только этого еще не хватало.
- Ты бы сел, пристегнулся, Командир…
Я не стал заставлять себя упрашивать дважды. Устроившись на пилотском кресле, спросил:
- Помощь какая-нибудь нужна?
- Лучшая помощь - это "не мешай"! - отмахнулся Долгов.
Как скажешь, Борода, как скажешь.
Прошла минута; двигателю не полегчало. Глянув на альтиметр, я заметил, что мы медленно, но верно теряем высоту.
Непечатная ругань Долгова заставила оторвать взгляд от приборов. Среди добрых двух десятков матерных слов я разобрал "солнце".
Солнце взошло.
Но не там, где мы ожидали.
Наглый алый диск поднимался из песчаного моря с нашего левого борта, а должен был оказаться справа.
- Юго-запад, Андрей! - в горячке Роман назвал меня по имени. - Мы летели вместо севера-запада на юго-запад. Триста километров!
- Так чего ты ждешь!? Разворачивай вертушку!
- Слушаюсь! Держись, командир!
Борода кинул вертолет в пологий штопор. Зря. Еще не успел ожить "зачихавший" двигатель и вслед за ним замолчал второй.
Какая-то сила словно подбросила тело вверх, попыталась вырвать из сидения. Ремни удержали меня, впившись в плечи. Роман от неожиданности даже выронил штурвал из рук, из-за чего вертолет чуть не превратил свое падение в отвесное. К счастью, Борода успел вовремя собраться и кое-как выровнял машину.
- И что теперь!? - я заорал, сам того не ожидая.
- Ничего, командир. Нам только молиться остается - может, двигатели заведутся. Если нет - бухнемся нафиг!
Молиться… Кому? Какой высшей силе? Той, что позволила свершиться Обмену? Или той, которая женщин не уберегла? Бесполезно…
Альтиметр показывал тысячу метров. Это даже не арийские "тысяча сто - смерть в лицо нам дышит". Мы уже в ее смердящей пасти.
Вертолет продолжал свое неукротимое падение. Семьсот метров… шестьсот пятьдесят… Мне приходилось и умирать от жажды в пустыне, и биться насмерть с мутантами, проходить смертельные ловушки - но в тех случаях спасение находилось в моих собственных руках: сделай запредельное усилие, прояви чудеса ловкости - и ты выжил. Теперь же все зависело от проклятой железяки…
Четыреста метров…
- Ох, и грохнемся же мы, командир! - Долгов разразился истерическим смехом - не выдержали нервы.
- Роман, а как же авторотация? - я попытался выудить из глубин памяти скудные познания о вертолетах…
- Авто- что? Где ты таких слов набрался, командир? Звезданемся так, что мало не покажется. А все эти басни, про воздушный поток, забудь.
- Гонишь ты, по-моему, Борода. Попробуй все-таки на авторотации вертушку посадить. С движками, по-любому, ничего не выйдет.
- Хорошо, командир, - Долгов, пожав плечами, потянулся к каким-то тумблерам. - Мне-то какая разница как умирать.
Пощелкав переключателями, Роман вернулся в исходное положение.
- Ну вот, твоя пресловутая авторотация, командир. Легче стало?
Легче не стало. Вертолет все так же падал вниз, если и не камнем, то уж мешком цемента точно. Бесстрастный альтиметр продолжал отсчитывать расстояние, которое нам оставалось прожить. Триста… Двести пятьдесят…
- А внизу барханы… - вполголоса проговорил Борода. - Слышь, командир, может и прорвемся. Ладно… Позу зародыша из учебников помнишь? Давай, загибайся.
Я молча скрючился в пилотском кресле, насколько мне позволили это ремни. Как зародыш… Придется подчиниться.
И вновь запоздалая мысль будто молотом по наковальне прошлась по глупой голове. Денис! У нас, пристегнутых и сгруппировавшихся - имелся хотя бы призрачный шанс выжить; у тяжелораненого мальчишки, свободно лежащего на мягких мешках…
Я бросился расстегивать ремень, но мои движения уловил Долгов.
- Куда, Командир! Рехнулся?
- Паки, - мне некогда было рассусоливать, но проклятый ремень отказывался поддаваться, - не пристегнут.
В черных глазах Романа мелькнула искорка сожаления.
- Андрей, ты не успеешь. Сто метров. Погибните оба. Останься - вдруг, повезет. Должно повезти.
Останься - все равно не поможешь. "И его ты не спасешь и сама ты пропадешь."
И я уцепился за эту соломинку, протянутую моей совести. Мягкие мешки. Авось, повезет. Ничего другого мне и не осталось сделать - три секунды спустя вертолет остановил свое падение, встретившись с песчаными барханами.
***
- Командир, ты как? - только по интонации можно было догадаться, что со мной говорит Долгов. От былого разухабистого баса теперь не осталось и следа: Роман хрипел как старый дед.
Почему я ничего не вижу? Потому что закрыты глаза. Почему я не могу ничего сказать? Сейчас отвечу.
- Живой, вроде… - вслед за выдавленными словами пришла боль. Боль, едва вновь не выкинувшая меня за грань сознания.
Я постарался пошевелить руками, ногами. Все части тела болели, но, нехотя, отзывались на сигналы мозга. Неужели даже простенького перелома нет?
Наконец открылись глаза. Не знаю, почему не смог открыть их сразу - вероятно, потрясенный организм принял к исполнению какую-то хитрую защитную программу и только теперь разрешил осмотреться.
Прямо на меня, через проем, минутой раньше закрытый стеклом, струится песок - вертолет наполовину носом ушел в бархан. Возможно, именно это помогло нам выжить. Нам?
Переношу взгляд на соседнее пилотское кресло. Там уже возится с ремнями Борода. Его левую щеку располосовало стеклом, кровь обильно орошает шею, плечо, руку. Нет, рука тоже распорота - кровь просто залила весь бок Романа. Однако тот, несмотря на, невыносимую боль, не подает виду и справляется с замком. Несгибаемый Роман поднимается с кресла и, пошатываясь, направляется в мою сторону. Пора подниматься.
- Все нормально, Борода, - я встаю навстречу, попутно замечая, что в отличие от своего спутника, не потерял ни капли крови - мелкие царапины не в счет. - Со мной действительно все в порядке.
- О'кей, - Долгова не надо уговаривать дважды - пустая затея. - Тогда давай выбираться отсюда. Запашок чуешь?
Обоняние вернулось ко мне последним из чувств, но сейчас сквозняк, выбивавшийся из-за двери в общий отсек, явственно нес привкус дыма.
- … да и Дениса проверить надо… - закончил фразу Роман.
Наскоро замотав руку Долгову, мы кинулись к двери; та поддалась не сразу - пришлось применить кое-что из ЗИПа, завалявшегося в кабине. С рычагом дело пошло скорее - противно проскрежетав, несколько десятков смятых килограмм металла, предназначавшихся для отделения кабины пилотов от транспортного отсека, съехали в сторону.
Покореженные стенки, выбитые окна, просевший под двигателем "потолок"… В ноздри все сильнее бьет запах гари - нет, здесь, в салоне, ничего не полыхает, но не нравится мне этот запашок, ой не нравится…
Денис лежит, заваленный теми самыми мягкими тюками. В горячке боя и последующих событий мне некогда было разбираться с их содержимым, но сейчас один из мешков порвался, и заскакивающий снаружи ветер поднимает вверх целое облачко сушеной травки.
- Дурь… - бросает Борода. Он уже тоже протиснулся в салон. - Ну, чего стоишь, командир? Давай Дениса вытаскивать.
Невесомые мешки полетели в разные стороны. Разобрали мы их в один присест - на Паки находилось всего с десяток кулей. Я был ближе к голове Дениса, и когда, наконец, его лицо показалось на свет, понял всю тщетность наших усилий. Парнишка не дышал.
- Все, Роман. Приехали!
- А? Что? Что с Денисом!
- Все, - я присел на один из мешков. - Нет больше Дениса…
- Как… Командир, не шути так! Сделай что-нибудь! Ты же офицер бывший!
- А что я могу сделать? Волшебную палочку я дома забыл! А Денис - он, похоже, еще до падения умер. Не справился организм…
На лицо Романа упала тень.
- Командир, сделай что-нибудь!
- Ты оглох? - я тоже начал выходить из себя. - Все! Лучше вспомни, кто вообще предложил на вертушке лететь? Забыл? А кто сажать не захотел, когда двигатель один закашлял?
- Командир, не перекладывай с больной головы на здоровую! Кто же знал, что братан - или кто он там! - Близнецов на борту окажется? Стрельбу же он затеял! Да и не забывай - я тебе жизнь спас! Делай что хочешь, но Дениса подними!
Долгов уже нависал надо мной. Было видно, что контролировал он себя последними усилиями.
- Я тебе говорю - умер мальчишка. И я…
Удар кулаком. Молниеносный, не из стойки, но не теряющий от этого силы и резкости. Я не успел ни поставить блок, ни уйти в сторону - просто инстинктивно дернулся головой. К счастью, этого хватило для того, чтобы энергия удара пришлась не в намеченную челюсть, а, большей частью, в воздух.
Роман уже бил второй, раненой, рукой, но к этому я успел подготовиться, вскочив на ноги. Вопросов я не задавал - к чему? Если Долгов хочет подраться - что ж, пусть так и будет.
Я все еще оборонялся: уходил от ударов, ставил блоки, отскакивал и уклонялся. Драка в заваленном тюками с дурью помещении почти сводила на нет обычно подавляющее преимущество Романа - здесь невозможно было нанести удар ногой без риска застрять в скопище мешков. А в бою на руках, "боксе", наши силы были примерно равны - стремительности Долгова я всегда противопоставлял более мощные удары. Много раз на тренировочных "спаррингах" мне удавалось одержать верх над Бородой. Правда, еще чаще побеждал он.
И на этот раз Роман работал кулаками так быстро, что я до сих пор ни разу не ударил в ответ. А ведь он еще и ранен! Вынужденный отступить под градом ударов, я вновь оказался около прохода в пилотскую кабину. И, уже выискивая момент для контратаки пропустил, наконец, удар в живот. Ногой. А бить ногами Роман умел.
Рифленая резина подошвы откинула тело на добрые два метра назад, и я мешком плюхнулся на пол кабины. Только за тем, чтобы через миг скрючиться, пытаясь хоть немного ослабить боль. В животе адским огнем горели все внутренности. Уж не знаю, отбил ли мне тем ударом Долгов что-нибудь или нет, но в тот момент в голове пронеслась мысль - не выживу.
И еще один удар - "контрольный" - кулаком в нос отправил меня в спасительное забытье.
***
Капала вода, смывая с лица что-то липкое и теплое. Я открыл глаза.
- А, очнулся… - Долгов стоял надо мной. Странно, но его х/б оказалась вся в песке, прилипшем к пропотевшей ткани. Вроде бы, когда мы дрались, камуфляж на плечах Роман выглядел более чистым…
Долгов протянул фляжку, водой из которой секундами ранее приводил меня в чувство.
- Попей, умойся и пойдем, поможешь,… Командир…
Вода привела мысли в порядок; я попробовал подняться. Получилось, хотя болел живот и, еще больше, переносица. Взявшись за хрящ руками, я попытался проверить, на месте ли он. Показалось, что да, но уж слишком сильно он "ходил" из стороны в сторону. Сволочь, все-таки, Долгов!
Словно прочитав мои мысли, Борода достал "Грач" и передернул затвор.
- Хватит себя ласкать, Командир, пошли!
Снаружи вертолета вовсю царил яркий солнечный день. Похоже, я пролежал в отключке больше, чем думал. Наша "восьмерка" вошла аккурат в верхушку высокого бархана и так и застряла в нем под небольшим углом. От вертолета вниз, к подножию тянулись две неровных цепочки следов, которые заканчивались у довольно глубокой ямы.
- Идем туда, - Роман указал на яму откуда-то появившейся у него в руках саперной лопаткой. - Я уже просто копать забодался. Твоя очередь. А то я пашу - а ты прохлаждаешься лежишь.
Теперь стало понятным, почему Долгов весь испачкался в песок.
- А кому могила предназначена, Борода? - я старался выглядеть как можно более спокойным, но, честно сказать, нервничал изрядно. Мало того, что я в открытой драке уступал своему сопернику, так сейчас у него еще и было неоспоримое преимущество в виде пистолета.
- Как кому… - Борода, казалось, искренне опешил. -…Денису… А ты что.. подумал… - до него дошло.
Я стоял не пошелохнувшись.
- Ну, ты даешь, командир… - Долгов взглянул на меня с интересом. - Неужели ты серьезно думал, что я тебя кончать веду? Да захоти я только, то тебя еще оглушенного добил бы и с похоронами не заворачивался. Это ж надо было такое подумать…
- А что я должен был подумать? - огрызнулся в ответ я. - Что ты меня под прицелом поведешь с Денисом прощаться?
- Так тебя пистолет смутил, командир? Так это для твоей же безопасности. На, держи, - и он, неожиданно, протянул в открытой ладони тяжелый вороненый ствол. - Пока ты валялся, а я могилу копал, несколько выстрелов издалека раздались. Вот я и вооружился, на всякий пожарный.
Я потянулся к "Грачу" рукой, но остановил ее на полдороге и вместо пластиковой рукоятки крепко пожал ладонь.
- Извини, Роман.
- Подумаю, - откровенно брякнул тот в ответ. - А пока - пойдем копать
***
Дениса похоронили быстро. Не было ни торжественных речей, ни слез: обернули тело в брезентовое полотно, сверху придавили вертолетной дверью, затем забросали песком. Я хотел было еще воткнуть в небольшой песчаный холмик обломок лопасти, но Роман отговорил:
- Только шваль какую-нибудь привлечем. Сам подумай.
Трудно возразить. Самый страшный падальщик - человек. Пустынный гад разрывает могилу влекомый инстинктом, жаждой пропитания. Люди, нет - нелюди! - оскверняют захоронения ради каких-то призрачных, сиюминутных прихотей: в надежде разжиться пустым барахлишком, если повезет - оружием. На покой мертвых им глубоко наплевать. И иссыхают потом на солнце бренные останки, и идут на корм воронью. А есть еще и каннибалы-некрофилы - не всю шваль, здесь, на юге извести удалось. Это на севере, в Казахстане, Сибири за пять первых послеобменных лет завершили "чистку".
Небольшой песчаный холмик. Прости, Денис. Сухо клацнул пистолет - даже традиционной воинской почести мы тебе не можем оказать, нельзя сейчас палить в воздух, вот и жмем на курок разряженного "Грача". Ведь где-то недалеко Роман слышал выстрелы, а уж падение вертолета не заметить невозможно.
Минуту просто помолчали. Не знаю, о чем думал Борода - с него и в радостные минуты лишнего слова не вытащишь, а тут расставаясь со ставшим ему младшим братом Денисом… Мне же было дико жаль загубленную жизнь. Жаль несвершившиеся мечты, несбывшиеся желания. Что именно на уме было у Паки, мог сказать, пожалуй, только Борода - ведь Денис, при всей внешней открытости, самым сокровенным если и делился, то только со своим давним старшим товарищем…
Через полчаса мы покинули место крушения вертолета. Куда идти особенно долго не выбирали - раз Роман услышал выстрелы на западе, то и наш путь лежит туда. Где огнестрельное оружие - там и сохранившие остатки цивилизации люди. Там мы можем разжиться верблюдами или даже, если повезет, автомобилем. Рассчитываться планировали оружием, собранным с трупов людей Абула: четыре автомата (к сожалению боеприпасов у арабов оказалось не так много, как нам хотелось), плюс "Калашников" Дениса. Ну или, в худшем случае, просто-напросто отбить у противника силой. Нас же не всего двое - нас целых двое. Опытнейшие сталкеры, каждый давно разменял вторую сотню уничтоженных рейдеров. У вас еще осталось желание встать на пути?
Бархан за барханом оставался позади; взошедшее солнце нещадно жарило спину; ноги то и дело норовили провалиться в песок чуть ли не по колено. Прогулка по послеобменной пустыне в жаркий летний день - сомнительное удовольствие. Утешала единственная мысль: люди недалеко, ведь выстрелы не разносятся на десятки километров.
Неутомимый Долгов немного опередил меня на очередном бархане, но, оказавшись на его вершине, вдруг сразу рухнул в горячий песок. Увидел!
Я, пригибаясь, подкрался к напарнику, уже прильнувшему к окуляру снайперской винтовки.
- Осторожнее, Андрей… - прошипел Борода. - Видишь?
Конечно, я видел. С песчаного холма открывался отличный обзор; похоже, мы забрались на самый высокий бархан в округе: горизонты пустыни раздвинулись, наверное, на добрый десяток километров. Хотя, к чему такие расстояния? Внизу, у подошвы песчаной горы, неспешно трусил небольшой караван. Сто пятьдесят метров - не то расстояние, которое бы не позволило разглядеть четверку всадников на верблюдах, головы которых обмотаны полотном. Бедуины, что ли?
Я бросил взгляд на кавалькаду через линзу прицела. Скорее всего - дети пустыни, во всяком случае, все атрибуты присутствовали: длиннющие балахоны, не скрывающие щуплую внешность их обладателей, у двоих - традиционные винтовки, позапрошлого столетия. Смущало только то, что их головы оказались целиком спрятаны в обмотки. Хотя, возможно здесь солнце злее, чем в Дешт Кевире. Первые два аборигена ехали след в след друг за другом, следующие: плечом к плечу. Оптика позволяла разглядеть и красно-черное пятно, расползшееся по пыльному выцветшему балахону.
Выходит, палили именно эти бедуины, и палили они по человеку - такие кровавые отметины они могли получить в ответ только от огнестрельного оружия. Вот только кто они - жертвы или стервятники?
- Ну чего, стрельнем? - Роман повернулся в мою сторону; черные глаза нехорошо блеснули. - Верблюдами разживемся.
- Может, поговорить попытаемся? Видишь, у них раненый есть? Вдруг на них самих бандиты какие напали?
- Ага. Особенно на того красавца, что впереди скачет. Глянь: урод-уродом! И калаш у него приторочен так, что можно не вынимая, с верблюда палить. Готов поспорить, что он сам какой-нибудь разбойничий главарь! Сейчас я его сниму…
- Борода, отставить! - я постарался придать шепоту максимум строгости. - Ты что! Первыми начнем стрельбу - сами бандитами сделаемся. Отставить.
Только Долгову, похоже, все мои слова были до одного места. Привычно прильнув к полированному прикладу, он "выцеливал" себе жертву.
Кинуться на Романа? Беспокоящий после драки нос заныл с удвоенной энергией - он явно был против. Да и мозг склонялся к тому, что Борода, в принципе, прав. Для купцов у этих всадников слишком мало скарба; что там мало - поклажи на верблюдах не виделось совсем. Но вот открывать огонь, просто так, даже не попытавшись поговорить… Ведь всегда оставался вариант разрешить проблему мирным способом…
Размышления прервал звук выстрела - Роман поступил по-своему. Однако, вместо того, чтобы увидеть валящегося под ноги верблюда наездника, я услышал непечатный возглас напарника.
- …мать! Ствол повело! Мочи их, Андрюха!
И еще один выстрел "в молоко".
Не раздумывая, я спустил курок. "Абакан" - автомат хороший, особенно в режиме сдвоенного выстрела. Принцип смещенного импульса отдачи позволял "Никонову" достигать ошеломляющих результатов: помню лет десять назад, еще на Базе, прапорщик Шибаков умудрялся на расстоянии сто метров вкладывать обе пули в одну дырку мишени. Но сейчас - то ли и моему автомату досталось при крушении, то ли просто руки дрожали после драки - первая очередь прошла мимо цели.
Два выстрела из снайперской винтовки, очередь из автомата - всего этого хватило арабам внизу, чтобы моментально сориентироваться в ситуации. Хлестанув верблюдов по бокам, бедуины припустили в сторону противоположную холма, с которого их так недружелюбно встретили свинцовым дождем.
Но и нам поднять головы арабы не дали: отступая, они беспрерывно палили из автоматов и винтовок. Вершина бархана - не самая лучшая защита от огня; пули то и дело выбивали фонтанчики песка, пришлось сползти немного ниже по склону холма.
Несмотря на паузу с нашей стороны, бедуины стрелять не прекратили. Они, вероятно, вели огонь попеременно, не давая противнику ни малейшей возможности поднять голов. Пальба длилась минуты три, но постепенно точность стрельбы становилась все меньше, а грохот оружия все тише. Судя по всему, напуганные внезапной атакой, с раненым на руках, бедуины сочли за лучшее просто ретироваться.
Едва обстрел прекратился, я, опережая Романа, рванул на гребень холма. Поздно! Внизу никого не было - только цепочка следов уводила за противоположный бархан.
- Ушли, гады! - прохрипел сбоку Борода.
- Конечно, ушли! Какого стрелять было?
- Какого-какого… - пробубнил Роман. - Ну, был не прав, признаю. Чего уж теперь поделать? Пойдем, Андрей!
И направился вниз по склону.
Вот орел! Напортачил сперва, а теперь еще и командует! Прикладом его перетянуть, что ли? Нет, себе дороже.
Понять Романа не сложно. Сейчас мы с ним непонятно где: в богом и чертом забытой пустыне. Ближайшие Зоны - неизвестно где, а значит весь мой опыт "хождения" абсолютно ничего не стоит. Команды тоже рядом нет, опереться не на кого. Два человека среди бескрайнего моря песка; два не очень дружных человека, одному из которых всегда не очень нравилось главенство другого и который теперь с радостью действует по своей указке. Бунт на корабле! Хотя какой, к черту, бунт. К этому все и шло: Долгов последние месяцы своим поведением явно показывал, что остаться в Команде он мог лишь при одном условии - если сам станет Командиром. Еще бы, кто лучше всего дрался в нашей пятерке? Борода. Кто точнее всех в цель попадал? Тоже он.
Хорошо. Раз вариант с рукоприкладством отпадает, попробуем другой проверенный временем способ ведения борьбы.
Я тщательно отряхнул с "х/б" песок, и уселся, устроившись поудобнее, прямо у гребня бархана. Вниз по склону, утопая при каждом шаге, спускался Роман. Он, скорее всего, был твердо уверен, что я иду следом, и даже не оборачивался. Скатертью дорога!
Так хорошо просто сиднем сидеть, ничего не делая; наблюдать за прозрачным облачком, истаивающем в светло-шоколадном небосводе - солнцезащитные очки меняют цвета. Водички только бы побольше, а то припекает светило…
- Андрей, что случилось? Тебя что, ранили?
Его величество Роман соизволили оглянуться. Приятно видеть недоумение на его лице.
- Да нет, - я лениво потянулся. - Просто идти не хочется.
- Не понял, - Долгов, направился ко мне. Песка он сегодня наберет в ботинки немало. - Андрей, ты чего?..
- Да ничего, Борода. Я - ничего! А вот ты чего расскомандовался? Мы с тобой кто - Команда! А у команды должен быть один Командир - и точка! И не обязательно самый сильный - у нас не племя первобытное. Не нравится тебе под моим началом - иди куда хочешь, я тебя не неволю. А приказывать - кого-нибудь другого для этих целей ищи.
Роман задумался, почесал бороду. Потом, приняв решение, улыбнулся.
- Хорошо,…командир. Пусть все будет как было… пока в Горган не вернемся. Там и поговорим.
- Договорились! - я встал с изрядно изжарившего "низ спины" песка. - Ну а теперь объясни мне, куда ты собирался идти, куда с собой звал?
- Туда, - рука Долгова указала в неопределенное место за его спиной, - ну, за этими чертями на верблюдах. Они наверняка, с раненым-то, к жилью поскакали. Так что, вполне можно выйти на их кишлак или что у них там…
- Умно, конечно, - я улыбнулся. - Тогда, что же мы тут еще сидим!? Вперед! Догнать пешим по песку верблюда - что может быть проще. За следующим барханом их настигнем! А если нет - ничего страшного. Ведь не беда, что деревня их может находиться в нескольких сутках, а то и недели пути. У нас - вон, воды немерено - целых три фляжки, и еды - хоть задницей жри, в смысле, на один раз перекусить. Слушай, я понял зачем ты меня с собой звал! Как консервы хотел использовать, да?
Роман очень не любил, когда над ним так изгалялись. Зуб даю, что разразись я этой тирадой в людном месте - Борода бы взорвался. Но сейчас он молчал, тем самым полностью признавая вину.
- Согласен, не прав был, - пробубнил он себе под нос. - Так у тебя какие предложения?
- У меня? - я сделал небольшую паузу; должен же я насладиться этой маленькой победой! - У меня - простое предложение. Мы пойдем по следам бедуинов. Только не за ними, а от них…
- К месту перестрелки? - перебил Роман.
- Точно! Можешь же, когда хочешь. Как ты понимаешь, они не друг с другом перестреливались и не в воздух палили: все-таки один из них ранен серьезно был. Значит, кого-то грабили. И, так как верблюдов у нашей четверки тоже было четыре, то, значит…
- Значит могут остаться верблюды тех на кого они напали! - закончил мысль Борода.
- Или машины. Или вообще ничего, но место перестрелки, судя по твоим рассказам, не так далеко. Может хоть жратвой или водой разживемся
- Голова, Командир, - Роман хлопнул меня по плечу. - Хорошо придумал! А я, чего-то сразу и не сообразил… Ну что, теперь идем?
Я улыбнулся. Конфликт удалось погасить.