Джек вскочил с постели.
Где он?!
В голове туман.
Мир повернулся как гигантский калейдоскоп, и лини сошлись в пространстве.
Джек узнал свою комнату. Он застыл на несколько секунд, а затем проскользнул за штору и прижался лбом к стеклу. Стало немного легче, последние крохи сонливости развеялись.
За окном глубокая ночь. Полная луна сияет с безоблачного неба, совсем как «те» глаза, лишённые зрачков.
Надо выпить. Не включая свет, он спустился вниз, достал из холодильника бутылку гранатового сока. Терпкий, чуть вяжущий вкус настраивал на размышления. Уже в пятый раз ему снится один и тот же сон. Значит — пора действовать, а не скрываться дома от проблемы.
— Не спишь? — голос Эми заставил его подскочить, но глаза, привыкшие к темноте, сразу нашли её фигуру, которая чернела в дверном проёме.
— Напугала? — спросила она. — Ловко я подкралась, даже не нужен твой камуфляж.
Джек лишь махнул рукой. Подобные шуточки он слышал от окружающих несколько дней, и они ему порядком надоели. Синяки и кровоподтёки постепенно сходили, меняя темно-багровый цвет на все оттенки синего, жёлтого и даже зелёного.
Лица под одеждой не спрятать, так что он только догадывался, о чём за его спиной шептались соседи. Поначалу — это забавляло. Идёшь себе по городу, случайный прохожий поднимает на тебя взгляд и тут же отшатывается, словно зомби увидел. Три девчонки даже перешли на другую сторону улицы. Но, как и любая шутка, повторённая дважды, эта стала напрягать.
— А ты, похоже, не ложилась? — Джек сделал глоток. — Включи свет, а то сидим будто две летучие мыши.
— Я рисовала, — она коснулась выключателя, и Джек на мгновение зажмурился. — Увлеклась и не замечала времени, пока ты не зашуршал по лестнице.
— Над чем работаешь?
Эми пожала плечами:
— Ничего конкретного. Просто беру альбомы из той серии, что подарили на день рождения, ну той, про художественные музеи, и делаю наброски с интересных репродукций.
— Говорят, рынок подделок рванул вверх как ракета. Экономика рухнула в подвал и все спасают деньги в истинных ценностях. Главное — найти связи в мафии, — произнёс Джек с напускной серьёзностью.
— Брось, — Эми рассмеялась и тоже налила сока. — Мне до этого как пешком до Солнца. Но знаешь, когда я повторяю увиденный на чужой картине пейзаж, выражение лица, изгиб руки... я начинаю лучше понимать этого художника, — девушка постукивала ногтём по столешнице, словно подбирала слова, — как будто обучаюсь у него.
— Следуя за другими, не пройдёшь свой путь. Не помню автора цитаты, но что-то в этом есть.
— Возможно, — Эми отвела взгляд и спросила. — А почему ты не спишь? Тот же кошмар?
Джек поморщился, но отпираться было глупо.
— Да. Человек из серебра. Смотрит. Но словно не видит тебя, а знает, что ты есть. Ждёт. Зовёт? Не знаю. Думаю, мне надо вернуться в ту крипту и ещё раз все осмотреть.
— Мы не можем! Отец просил нас держаться рядом.
— Он не приказывал сидеть дома, а лишь говорил, чтобы мы оставались вместе. Просто он не хочет собирать нас по отдельности из разных концов города на случай учебной эвакуации.
— А если она не учебная?
— Чушь! — Джек даже фыркнул от возмущения. — Никто не решится нанести удар по сильнейшему государству Земли!
— А если это мы нападём?
— Невозможно! — Джек с возмущением хлопнул по столу. — Мы всегда охраняли мир! Да, наши солдаты воевали в десятках «горячих точек», но только для спасения невинных и уничтожения тиранов.
Эми промолчала, и ему стало неловко.
— Извини, — он обошёл вокруг стола и обнял сестру. — Мне надо быть спокойнее. Вся эта политика — да к чёрту её! Ещё и эти сны...
— Ладно, не бери в голову, — вздохнула Эми. — Возможно, я просто накручиваю себя по пустякам.
— Так ты поедешь со мной в ту церковь?
— Да.
— Спасибо! — он сжал её ладони и повторил. — Спасибо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
Она отвернулась:
— Я иду спать, завтра нас ждёт долгий день.
* * *
Джек переключил скорость, и крутить педали стало легче. Эми пыхтела сзади. Длительный подъем давался ей с трудом.
Джек выбрал тропинку в обход небольшой рощицы, что взбегала на вершину холма. Можно и напрямик, но забираться под тенистый полог меж серо-голубых буковых колонн не хотелось. Небо итак затянуто тонким саваном, сквозь который едва сочится рассеянный свет восходящего солнца.
Настроение вполне соответствует погоде. Он так и не выспался. Проворочался до рассвета, прокручивая в голове разрозненные детали навязчивых снов. Под конец они сплелись в липкую паутину и вылились в тягучий кошмар.
За завтраком, желая развеяться, Джек переключал каналы и лишь хмурился. Новости — одна лучше другой: бесконечные демонстрации безработной молодёжи в когда-то благополучных странах; голодные бунты, терзающие экзотические континенты; эпидемии, которые должны были остаться лишь статьёй в энциклопедии; десятки локальных войн, где бывшие союзники доказывали собственную глупость.
Казалось, мир превратился в автобус, что несётся с горы к пропасти. Водитель ещё пытается рулить, но кто-то испортил тормоза и пассажиры, даже осознавая тщетность борьбы, всё равно грызутся за право спрыгнуть с подножки, не замечая разбившиеся тела тех, кто соскочил первым и теперь катится к тому же обрыву. Только медленнее.
Услышав шаги сестры, он выключил телевизор. Хватит забивать голову тем, на что нельзя повлиять! Его мучает один и тот же сон? Отлично! Им и займёмся.
Они почти добрались до вершины холма, когда Джек ощутил лёгкое покалывание, которое волнами пробегало по коже. На языке появился солоновато-кислый привкус, как если бы он лизнул контакты батарейки.
— Ничего не чувствуешь? — он обернулся к Эми. — Воздух словно наэлектризован.
— Нет, — она повертела головой, — Пасмурно, но не похоже, что собирается гроза. Тебе плохо?
— Забудь, — отмахнулся Джек. — Все в норме.
— Джек?!
Он остановился у церковной ограды и похлопал её по плечу:
— Просто волнуюсь. Сейчас выясню, что на меня нашло.
Джек помог сестре перелезть через стену.
Во дворе ощущение пульсации только усилилось, а затем нарастало с каждым шагом на пути к храмовым вратам. Джек проскользнул в щель меж тяжёлых створок и налёг плечом. К его удивлению, двери поддались легко, словно за прошедшие дни кто-то отрегулировал петли и смазал их маслом.
Джек оставил проход открытым, впуская внутрь свежий воздух и немного света.
Он поморщился. Кожу щипало так, будто её растирали стальной щёткой. В голове раздался тонкий высокочастотный свист, как от перегруженного трансформатора. С каждым шагом, который приближал Джека к сердцу осквернённого храма, тот становился лишь громче. Его словно тянуло, но не вперёд или назад, не вверх или вниз, а куда-то... куда-то ещё.
Эми шла рядом, держала его за руку и, похоже, ничего странного не ощущала.
— Так и знал, что не зря починил двери! — звучный голос заставил Джека вздрогнуть.
Он прищурился и среди густых теней различил невысокую фигуру, которая примостилась у стены.
— Не бойтесь, — на свет вышел немолодой мужчина в потрёпанной одежде. Невдалеке лежал такой же тёртый рюкзак. — Я не причиню вреда.
Джек отпрянул на пару шагов. Эми держалась позади. Она потянула его к дверям, но он не хотел так просто убегать.
— Кто вы такой и что делаете в моей церкви? — спросил Джек.
Мужчина облизнул губы, а затем отошёл назад и вновь облокотился о стену, показывая, что не желает их пугать.
— Назовёшь меня бродягой — не обижусь, — он говорил как человек, который уверен в своей силе, но не стремится применять её по пустякам. — Я не всегда был таким. Впрочем — это неважно. А что касается «твоей» церкви, то у вас не больше прав на неё чем у меня.
В голове звенело, но Джек не уступал:
— Мне надо здесь кое-что осмотреть, — не слишком соврал он. — Мы готовим школьный доклад.
Бродяга повёл рукой, словно предлагал им чувствовать себя как дома:
— Пожалуйста. Мне-то что, — и пробурчал под нос. — Школьный доклад, ага, летом...
Эми сжала Джеку ладонь и прошептала, вжавшись губами почти в самое ухо:
— Давай уйдём. Мне он не нравится. Здесь слишком опасно.
Джек кивнул. Жалко отступать ни с чем, но нельзя рисковать, когда отвечаешь не только за себя, но и за сестру. Он сделал несколько шагов к выходу.
Внезапно какая-то невидимая сила обрушилась на него, а в следующий миг он уже лежал на каменном полу.
Эми что-то кричит, но звуки едва слышны, будто просачиваются сквозь толстый слой минеральной ваты.
Над ним возникает лицо бродяги. Тот обеспокоен, что-то спрашивает у Эми, а услышав ответ — морщится и лезет за пазуху. Перед глазами Джека мелькает рука незнакомца.
Под задравшимся рукавом, на запястье, виднеется странная татуировка — перевёрнутый треугольник. Его вершина смотрит вниз.
Бродяга достаёт из кармана небольшую фляжку. Отвинчивает крышку и цедит в неё прозрачную жидкость. Эми пытается его остановить, но тот не обращает внимания, разжимает Джеку зубы и что-то вливает в рот. На вкус — вода, но вскоре тяжесть уходит, покалывание под кожей стихает, а голова проясняется.
— Что это было?! — он хватает бродягу за руку, но тот высвобождается, как фокусник из оков, и отходит к своему рюкзаку.
— Какая разница, если сработало. Ты меня удивил. Сначала я приял вас за обычных детей, которые выбрали неудачное место для игр, но теперь готов поспорить — ты чувствуешь зов, хотя и не один из нас. Кто ты?
— Что за зов? — ответил Джек вопросом на вопрос.
— Я не из тех, кто расскажет тебе об этом.
— Джек, ты можешь идти? — Эми склонилась над ним. Тревога на её лице подействовала лучше, чем ведро холодной воды. Пора убираться отсюда.
Он встал, но сразу же опустился на обломки алтаря. Его опять замутило.
— Подожди немного, — посоветовал бродяга. — Сейчас отпустит. Ты ещё слишком молод, а потому твой организм так резко реагирует на всё это.
— Я звоню отцу, — Эми достала телефон, но тут же покачала головой: — Нет сети.
— Идём, надо выбраться наружу, — Джек осторожно поднялся и направился к распахнутым вратам. Слабость уходила, оставляя чувство лёгкой наэлектризованности окружающего пространства.
Джек спустился во двор и вытащил смартфон. Не успел разблокировать экран, как раздался звонок.
— Привет, пап...
— Джек, — отец перебил его, не дослушав, — я звоню уже двадцать минут. Где вы?
Когда он спрашивал таким властным тоном, отвечать следовало чётко.
— Мы рядом со старой церковью, на холме. За городом.
— Эми с тобой? Вы можете укрыться внутри?
Теперь Джеку стало по-настоящему страшно. Отец задавал вопросы, получал информацию и вырабатывал решение. Ни возмущения, ни упрёков. Ничего лишнего. Значит — всё плохо. Очень плохо.
— Да, Эми со мной. Но...
— Джек, у нас нет времени. Слушай меня внимательно и делай так, как я говорю. Это не тренировка. Идите в церковь. Спуститесь в подвал, если он там есть. Я приеду за вами. И Джек, помни, до моего прибытия — ты главный и отвечаешь за сестру. Эми рядом? Передай ей телефон.
Разговор длился недолго. Когда Эми вернула трубку, Джек с нетерпением спросил:
— Ну что?
— Сказал — едет сюда. Сказал — ты знаешь, как поступить. Просил слушать тебя и не спорить. Сказал, что любит нас, — она обняла его и прошептала: — Что случилось, Джек?
— Понятия не имею, — признался он.
Чёрт! Эми смотрит на него, а он не знает, как её успокоить. Джек пересказал слова отца и направился к вратам, держа сестру за руку.
У входа, на ступенях, сидел бродяга.
— Вам лучше зайти внутрь, — посоветовал ему Джек, — происходит что-то...
Он не успел закончить, как мужчина рывком поднялся и указал в сторону Грайвича. Его лицо оставалось спокойным, но рука подрагивала.
Джек и Эми обернулись.
Вдали, почти на горизонте, за озером, за городом, с территории базы, на столбах пламени, словно колесницы богов, в небо поднимались сверкающие ракеты.
Джек застыл, а рядом, зажимая рот ладонями, замерла Эми.
Ни мыслей. Ни чувств. Он будто превратился в стороннего наблюдателя, словно это происходило не с ним. Только не с ними. И лишь когда последняя огненная стрела скрылась за облаками, Джек сжал руку Эми, выводя её из ступора.
— Началось, — прозвучал тихий голос бродяги. — Все же — началось.
Незнакомец вышел на середину двора, примял траву и расстелил куртку. Он лёг на спину и закинул руки за голову.
— Мы спускаемся в крипту, — сказала ему Эми. — Давайте с нами, здесь нельзя оставаться.
— Спасибо, девочка, но для вознесения это место не хуже, чем любое другое. Для меня. Для людей моего круга. А вы спускайтесь. Если приедет ваш отец — я позову.
Джек повёл сестру в храм.
Интересно, что бродяга имел в виду под «людьми своего круга»? Он обернулся, намереваясь спросить, но Эми буквально втолкнула его внутрь и потащила за собой через заваленный мусором неф.
Не иначе как сумасшедший с манией величия. Нечего о нём думать. Сейчас есть более важные проблемы.
Они спустились по узкой лестнице, и Джек подвёл сестру к постаменту в центре крипты. Переключил экран в режим фонарика и положил смартфон на плиту.
Тусклый свет едва разгонял холодный мрак, превращая склеп в картинку из чёрно-белого фильма ужасов начала прошлого века. Эми тоже включила телефон, но Джек покачал головой. Надо оставить одну батарею неразряжённой.
Он усадил сестру на гранитный блок, а сам медленно обошёл крипту. Ни другого выхода, ни спуска в более глубокие подземелья. Тогда Джек устроился рядом с Эми и обнял её за плечи. Она сделала то же самое.
Говорить не хочется. Да и что ты скажешь в такой момент?!
Все будет хорошо? Бред. Отец учил, что нельзя обманывать себя в оценке ситуации.
Я люблю тебя? Эми итак это знает и чувствует то же самое.
Джек крепче прижал сестру и ощутил, как напряглась её рука в ответном жесте.
Остаётся ждать. И надеяться.
Время тянулось медленно, словно густой мёд, стекающий из банки. Джек взглянул на светящийся экран смартфона. Прошло тридцать минут, а казалось — несколько часов.
— Думаю, надо позвонить отцу, — он удержал Эми и объяснил: — Один из нас должен остаться здесь, в безопасности. Мы же обещали.
Она кивнула.
Джек вышел во двор.
Бродяга лежал на том же месте. Отец так и не приехал.
Джек взглянул на экран. Нет сети. Поднял смартфон к небу в надежде поймать сигнал. Бесполезно. Лучше вернуться в крипту.
Он поднялся по ступеням и в дверях столкнулся с Эми. Вот ведь! Сказал же — оставаться в безопасном месте!
Внезапно зрачки сестры расширились, словно она увидела нечто чудовищное.
Джек обернулся и время остановилось.
На месте Грайвича пылает шар нестерпимо яркого света. Он растёт как снежный ком, поглощает всё на своём пути.
Защищая Эми, Джек обхватывает её и бросается в распахнутые врата церкви.
Обогнать блистающую смерть невозможно. За ничтожную долю секунды ослепительная вспышка стирает мир. Невероятная сила подхватывает его и бросает вперёд.
На мгновение в сознании Джека возникает образ человека в белом. Его одежда сияет ярче окружающего света. Глаза, лишённые зрачков, затягивают в колодцы расплавленного серебра, а руки, скрытые широким одеянием, раскрываются в приветственном объятии.
Затем все исчезает. Даже свет.