Пара секунд потребовалась на то, чтобы осознать: и снова Сенна обвел его вокруг пальца. А затем Ким вспомнил: презентация нового жилого модуля. «Вечеринка для крутых». Сегодня?

Эдо развернулся, молча приглашая следовать за ним, и Ким пока не видел лучшего варианта, как покориться. Правда, у следующей двери возникла заминка: не доходя до нее, Сенна остановился. Заметив это, Ким тоже затормозил, но псикодер сказал: – Приглашение распространяется только на тебя, – он взглянул на Эдо и добавил странным тоном: – Ни одного синтета, не так ли?

Киму показалось, что между Эдо и Сенной произошло что-то вроде незримого поединка: взгляды, которыми они обменялись, легко могли бы проткнуть человека насквозь. Но спустя пару секунд консул ответил сдержанно и вежливо как обычно:

– Вы всегда понимаете правильно, Сенна. Нам будет недоставать вас сегодня.

Псикодер слегка наклонил голову, сделал шаг назад и заложил руки за спину.

– Удачи, Ким.

Положив руку на дверной створ, Ким еще раз обернулся. Сенна застыл неподвижно, словно на стоп-кадре, но на миг в его глазах словно что-то вспыхнуло, и Ким явственно услышал: «Свобода воли».

Они с Эдо зашли внутрь, и Ким невольно замедлил шаг: слишком разительно все здесь отличалось от того места, откуда он только что прибыл. Круглый зал был залит ярким светом, увешан разноцветными гирляндами и заполнен людьми – они переговаривались, смеялись, некоторые держали в руках бокалы. Похоже, после недели с лишним аварийного полумрака праздник радовал всех.

– Чувствуй себя как дома, – Эдо искоса бросил на него взгляд. – Скоро начнется торжественная часть, ты сможешь найти меня после нее, если захочешь.

– А если я захочу уйти?

Консул помолчал:

– Ты волен уйти, я не стану тебя удерживать. Но я бы хотел поговорить с тобой после того, как все закончится. Мне кажется, я прошу не слишком много – потерпеть всего час-полтора.

Не дожидаясь ответа, Эдо ушел. Ким поколебался, а потом двинулся вперед, в гущу веселой толпы.

Состав приглашенных показался ему необычным. Как и сказал Сенна, синтетов тут не было – не так уж странно с учетом обстоятельств; но Ким не увидел и ни одного силовика. А еще – не меньше трети гостей составляли дети. Многих Ким помнил по Коллектору: мальки лопали сахарную вату, сбившись в стайки, голосили и радовались жизни.

Все напоминало обычный городской праздник в Форуме – какой-нибудь День Единения: подсвеченные пальмы в кадках, шарики под потолком, музыка из динамиков. Недоставало только сцены – ее роль, по всей видимости, выполнял полукруглый балкон во втором ярусе. Наверное, для экономии места: оказавшись в центре зала, Ким прикинул, что он, пожалуй, в разы меньше Форума.

Выше балкона тянулись ряды открытых галерей, куда выходило множество дверей, они опоясывали зал изнутри. Новые жилые помещения, понял Ким. Не опуская головы, он медленно повернулся вокруг своей оси…

…И, словно только небольшое вращение и требовалось, чтобы каждая деталь встала в свой паз: он вдруг понял, где они находятся. А сразу за этим понял и где они вскоре окажутся.

Однажды Ким увидел, о чем думает старший супервизор Коллектора Юи. В голове Юи Коллектор был своего рода резервной копией Города. Случись что, автономный анклав с саморожденными детьми стал бы… чем-то вроде ковчега, что ли.

Но Коллектор отдали синтетам, а детей перебросили в Город. Это предложил он, Ким… Он? Точно? Решение было неожиданное, несуразное и вообще неслыханное. Но Эдо очень легко согласился. Эдо сам уговаривал Совет так поступить.

Ким стоял как вкопанный, не зная, что ему делать, остаться или уйти, и вдруг увидел, как в толпе сигнальным флагом мелькнуло цветастое яркое пятно. Он бросился туда, всех распихивая, и, догнав госпожу Вайс, схватил за плечи.

– Дорогой, дорогой, ну что ты… Я, конечно, тоже рада тебя видеть, но… – Конструктор сделала слабую попытку отбиться, не пролив содержимого своего бокала. Более причесанной, чем обычно, она не выглядела, зато была завернута в умопомрачительную расписанную розами шаль с кисточками до пола.

– Госпожа Вайс, вы говорили, что хорошо знаете Город. Вы знаете, где мы? Что это за место?

– Ну, разумеется, – с достоинством ответила Кира. – Еще при мне этот блок называли тринадцатым сектором, хотя это свидетельствует об абсолютном геометрическом невежестве, потому что сектор – это часть круга, а круг в круге – это совсем другая…

– Он ведь может опускаться, да? – нетерпеливо перебил Ким, – Он весь – как один гигантский лифт?

– Ну что ты! – Кира махнула рукой, – Вот вспомнил… Это спланировали давным-давно, но ни разу не задействовали. И очень славно, что Эдо с прочими наконец-то решили сделать людям добро и использовать помещения, вместо того чтобы столетиями держать на черный день, пока короеды все тут прогрызают. Спасу нет в лесу от короедов, скажу я тебе.

– Но механизм можно запустить? – не отставал Ким, – Он заработает?

Конструктор улыбнулась с видом человеколюбивого биотехника.

– Дорогой, успокойся. Я могу тебе поручиться, что он не запустится. Систему могут активировать только чипы трех лиц – всех трех одновременно – с самым высоким уровнем доступа. Я говорила тебе, что в нашем поколении я как раз одна из таких? Так вот я совершенно определенно ничего такого не делала и не собираюсь.

Ким прижал кулак к виску. Трех лиц…

– А кто остальные двое?

– Эдо, разумеется, и еще один консул – тот, что руководит этой гнусной группой… – Госпожа Вайс остановилась и нахмурилась, но Ким этого не заметил: он вдруг вспомнил про ключ-карту Сенны и торопливо спросил:

– С тех пор как мы вернулись, вам не сканировали чип?

– А? Чип? – рассеянно переспросила Кира. – Нет, не было такого, а вот знаешь, что я сейчас вспомнила? Те цифры, которые подобрал твой друг Индра, код от замка, они прямо-таки въелись мне в память, и я вспомнила: раньше…

– Может, биотехники? Вас осматривали?

– …раньше, знаешь, были такие совмещенные клавиатуры, цифро-буквенные, и вот, если набрать на такой 33582, кажется, можно составить латиницей слово «delta»… Ну, конечно, биотехники меня осматривали – я же не из стерильной зоны приехала, как-никак… Но если это вправду «дельта» – то, значит, тот неприятный молодой человек…

– Вам давали снотворное? – Киму было сейчас не до неприятных молодых людей.

– …был из дельта-группы, понимаешь? – Кира уставилась на него. – Что? Снотворное? Не припомню. Я там слегка прикорнула у них, устала с дороги, так что не помню.

Вот оно! Вот зачем Эдо послал его на Открытую землю, вот зачем нужна была Кира. «Своеобычный тип мышления» – как же! Они даже не стали замора-чиваться с уговорами, просто тайком скопировали ее чип.

– Дорогой, ты слушаешь? Я говорю, «дельта» в математике обозначает разность величин или диапазон допустимых значений – то есть как раз в данном случае недопустимых. Эту группу сформировали негласно, чтобы своевременно выявлять и исключать…

Ким не слушал: он стремительно пытался сообразить, по какому принципу Эдо отбирал гостей. Саморожденные дети – понятно. Кира немолода, но он, наверное, действительно ценит ее мозг. Что еще Эдо может посчитать ценным – для жизни там?

– Госпожа Вайс, вы не видели тут Ерика или Индру? Сегодня, сейчас?

– …запредельные отклонения, которые могут угрожать всей популяции. Нет, не видела. Наверное, им это не очень интересно, все эти официальные сборища: моя Рут только фыркнула – мол, скука, иди одна. А я ведь ей говорила, что тебя наверняка тоже звали, и… – Конструктор прервалась на полуслове, глядя куда-то в сторону. – О, а вот и моя Рут!

Ким автоматически обернулся и на какой-то миг забыл, о чем так напряженно думал только что.

Рут, шедшая к ним сквозь толпу, была похожа на Рут с Открытой земли не больше, чем он – на Эдо. Она была в черном: короткая майка, открывавшая тонкие, но сильные руки, и облегающая юбка в пол, открывавшая… Все дело, разумеется, исключительно в функциональности: ведь очевидно, что иначе перемещаться в этой юбке было бы попросту невозможно. И все же разрез такой длины буквально издевался над природой приличного человека.

Насильно заставив себя поднять глаза, Ким получил последний удар: привычного хвоста не было, и густые блестящие пряди вздымались за спиной Рут при каждом шаге, точно два темных крыла.

– Хорошо, что ты пришла, детка, – госпожа Вайс взяла инициативу в свои руки, поскольку Ким молчал как рыба, и Рут тоже начинать светскую беседу не спешила. – Я как раз рассказывала Киму про «дельту», и он забеспокоился о своих друзьях – ты не видела кого-нибудь из них?

Рут покачала головой и сразу насторожилась:

– Про какую дельту? Что-то случилось?

Ким, наконец, очнулся:

– Пока нет, но, знаешь, ты лучше… – Он остановился, не понимая, что хочет сказать: скорее уходи? Не уходи ни в коем случае? – Лучше будь начеку, хорошо?

В этот момент Ким заметил какое-то движение на балконе и понял – торжественная часть не за горами. Он неопределенно махнул рукой и поспешил туда, краем уха уловив требовательное: «Слушай-ка, Кира, что там еще за…»

Проталкиваясь в гуще собравшихся, Ким на ходу набирал номер. Черт, срывается. Другой номер… Вот черт! Он запрокинул голову и разглядел в глубине балкона Эдо, рядом с ним – светловолосого Страуструпа, Штайнера и еще какие-то фигуры позади.

Он затормозил, гипнотизируя экран взглядом: сигнал не проходит за пределы сектора, это ясно. Но, может, внутри связь есть? Ким раздумывал почти минуту, а потом набрал новый номер и попятился на пару шагов, не отрывая взгляда от балкона. Он видел, как Эдо поднимает руку к щеке.

– Я знаю, что вы хотите сделать.

Эдо отошел от остальных немного вперед, и Ким поднял руку, чтобы консул его заметил.

– Ты умен, я давно это понял, – послышался мягкий голос в трубке.

– Что ждет тех, кто останется снаружи?

– Если мы не оставим их, это ждет всех.

– У вас есть рабочий источник энергии. Можно распределить ее между секторами.

– На весь Город этого не хватит.

– Но ведь можно обходиться меньшим. Возьмите старообрядцев. Живут же они как-то без фуа-гра.

Кажется, консул вздохнул:

– Нельзя, Ким. Посмотри вокруг, вспомни Город, каким ты его видел. Старообрядцы живут иначе, у них нет общественной иерархии, нет социальных благ и излишков, которые дают жизни немногих смысл, а жизни множества – возможность изредка почувствовать себя теми немногими. В конечном счете, отказаться от фуа-гра не так легко. Я никогда не смогу убедить всех этих людей сделать это.

– А как вы убедили тех, кто пришел сегодня? Все, что они знают и любят, останется снаружи.

Консул не ответил, и Ким медленно огляделся вокруг. Люди окружали его плотной массой, шутили, пили, угощались чем-то. Сколько их – человек двести, триста?

– Вы никому не сказали, – произнес он, и Эдо опять откликнулся не сразу:

– Знают несколько человек. Некоторые консулы и энергетики.

– Вы подумали, что случится, когда люди все поймут? Ведь вы будете заперты с ними вместе. Они вас на клочки разорвут.

– Это неважно, – твердо отозвался консул. – Мы спасем тех, кого спасти важнее всего. Завтра они могут нас распять, но через сотню лет, когда тринадцатый сектор вновь откроется, их внуки будут нам благодарны.

Ким не ответил, и консул, подождав немного, заговорил убеждающе:

– Мы утверждали, что Город неуязвим. Но все, что происходило в последнее время, доказывает обратное. Гибель сои, бунт механизмов, синтеты… Слабых мест у нас достаточно: один-единственный безумец Лексус оказался способен устроить катастрофу в обстоятельствах совершенно обыденных и благополучных. Ты представляешь, что начнется в условиях такой страшной угрозы, как критическая нехватка энергии? Город погибнет, так или иначе, это предрешено. Но сейчас мы еще можем сохранить его наследие и передать следующим поколениям… Ким? Ты слышишь меня?

– Ерик и Индра здесь?

– Что? – Старший анализатор, казалось, был немного сбит с толку внезапной сменой темы. – Ах, они… Оба молоды и получили приглашения. Но сегодня здесь только те, кто сам захотел прийти – по собственной воле. Никто не сможет сказать… В каком-то смысле это был принципиальный момент. Лишь за одним человеком я посылал.

– Найдите их, и я помогу, – чувствуя, что старший анализатор не понимает, Ким настойчиво пояснил: – Вы знаете, я кое на что способен. И я вовсе не хочу, чтобы вас распинали. Я смогу успокоить людей, смогу убедить в чем угодно. Но Ерик с Индрой должны быть здесь.

Помолчав, Эдо осторожно начал:

– А эти двое, что, уже тоже…

– Они мои друзья.

Было буквально слышно, как старший анализатор взвешивает что-то в уме.

– Не уходи далеко. Я посмотрю, что можно сделать, – наконец, послышалось в трубке, и Эдо отключился.

Ким медленно отнял пластфон от уха. В ту же секунду раздалась музыка, и люди в зале стали поворачиваться к балкону, близ которого он стоял. Торжественная часть началась.

Незнакомый голос завел что-то про важный для всех день – обычный треп, прислушиваться не стоило, и Ким попятился к стене, перебегая взглядом от человека к человеку, то и дело натыкаясь на знакомые детские физиономии. Невероятно… Неужели он один знает, что вот-вот должно произойти? И что ему с этим делать?

Не один, конечно: вот мелькнуло в толпе лицо давешнего человека в белом. Значит, они там уже закончили, все готово. Жизнерадостный тип вовсю улыбался и уже урвал себе бокальчик чего-то, чтобы отметить, как замечательно все для него складывается в этом мире.

Самое ужасное, что Эдо прав. Немного энергии, размазанной тонким слоем по всему Городу, – все равно что ничего. Немного энергии для немногих – это сто лет жизни. Много чего может случиться за сто лет. Может, когда тринадцатый сектор опять поднимется, его жители получат в свое распоряжение совершенно пустой Город. Богатое наследство от вымерших, как мамонты, предков.

А может…

Ким почувствовал, как у него скрутило живот. «Целые поколения вкушают плоды чужого прогресса» – откуда это? Все в Городе должны заниматься своим делом… Никто в Городе не понимает толком, как что работает… Никто не знает, почему едет лифт…

Все это уже было?

Генератор вставал, тринадцатый сектор консервировали, Город освобождался от лишних жителей. Тринадцатый сектор открывали, запускали генератор и потихоньку заселяли Город опять?

Но тогда… Выходит, все в порядке? Ну, может, не в порядке, но нормально – циклический процесс, естественное явление. Если такое уже происходило, и Город возрождался, значит, и в этот раз возродится. Можно расслабиться: все идет по плану, и мир вовсе не нужно спасать.

Ни черта!

Кое-что не в порядке. Очень, очень не в порядке. Сенна напомнил ему, что именно.

Ким продолжал сканировать толпу взглядом в смутной надежде найти кого-то, кто мог бы помочь… сделать что? Он совершенно не представлял, что тут можно сделать, но все же решил попробовать – без особой надежды на успех:

«Индра, ты здесь?»

Это было, конечно, очень наивно. Тем более Индре здесь точно делать нечего. Среди людей Ким заметил Рут, но она стояла, как и все, подняв голову, и не видела его. Он попытался еще раз:

«Индра?..»

«…слышу», – вдруг неразборчиво послышалось откуда-то изнутри его черепной коробки. Ким шумно выдохнул.

«Ты тут? В новом жилом модуле?»

«Да».

«Это тринадцатый сектор. Они опустят его под землю и закроют на сто лет. Со всеми, кто сейчас внутри».

Какое-то время ничего не было слышно.

«Зачем?»

«Генератор остановился. У нас больше нет энергии. Внизу есть один источник, но Эдо забирает его. Люди снаружи останутся без всего».

Опять тишина – словно эфир опустел; но Ким уже нащупал волну Индры, он знал, что тот где-то здесь.

«Где ты?»

«Близко», – раздалось у него в голове так отчетливо, что Ким инстинктивно обернулся. Индра стоял у него за спиной.

– Вот, значит, как, – негромко сказал он, – А мы вроде как два передатчика. Или… как три?

– Ерик пока вряд ли, – помедлив, отозвался Ким. – Ты как узнал про трех?

Ино слегка улыбнулся:

– Как гладко все прошло с Лексусом – ну это еще ладно, но тот голос на Открытой земле… Я слышал, ты слышал, кого еще мы могли слышать, если не его?

– А тут ты откуда взялся?

– Я много думал после нашего выезда. И этот праздник посреди полярной ночи мне показался достаточно странным. Решил прийти посмотреть, – Ино окинул взглядом толпу, которая опять разразилась аплодисментами. – Когда?

– Не знаю. Уже скоро.

– Какие у тебя планы?

– В смысле? – Ким посмотрел на него. Индра пожал плечами:

– Ты же не сможешь спокойно смотреть, как творится несправедливость?

– А ты?

– О, я могу, – ровно отозвался Ино, отворачиваясь в сторону, – Несправедливость – это норма жизни. Нет, ну кто же это догадался отправить за ним каких-то жалких анализаторов?

Ким обернулся и увидел, как двое ведут сквозь толпу Ерика: тот выглядел до крайности недовольным, поминутно останавливаясь и, судя по движению губ, выражаясь далеко не печатно. Не будь у дикаря половина костей переломана, подумал Ким с нежностью, никто в своем уме не послал бы за ним всего двоих.

– Больше было некого отправлять, – отозвался он, поднимая руки, чтобы дикарь их заметил. – Силовиков здесь нет. Думаю, Поляков не знает: на месте Эдо я бы решил, что вернее будет оставить его вместе с его честью снаружи. Есть у силовиков, знаешь, такое понятие.

Ерик заметил их, радостно замахал в ответ и, нетерпеливо отпихнув сопровождающих, поспешил к ним.

Слова Кима, похоже, произвели на Индру эффект, но какой-то не такой:

– Полякова здесь нет? – Тон у Ино был странный, и Ким вдруг понял, о ком он на самом деле спрашивает. Индра механически тер виски, потом уставился на носки собственных ботинок, а затем резко вскинул голову: – Я ухожу. Прощай.

– Опоздал, приятель, – Ерик подскочил к ним и хлопнул Кима по плечу. – Там один тоже хотел, а шиш – двери закрыли. По ходу, меня одного дожидались. Что за дела, кстати?

У Индры сделалось такое выражение лица, что на секунду Ким даже испугался.

– Черт! – Ино резко повернулся на каблуках, словно искал, по чему бы садануть кулаком, но быстро овладел собой:

– Так, ладно, какие идеи, Каверин? Давай, начинаем. Прикроем им лавочку.

Словно в ответ на эти слова музыка заиграла громче: наверху, на балконе, что-то происходило. Раздался голос Эдо – значит, торжественная часть подходит к концу. Каким-то шестым чувством Ким угадал: сейчас. После этой речи.

Время раздумий вышло.

У него мелькнула шальная мысль пробраться туда – втроем навалиться на консула, заставить его все отменить. Нет, не получится: ни за что у него не получится убедить в чем-то Эдо – кого угодно, весь Город, только не его…

И вдруг Ким понял, что ему делать. Он повернулся к друзьям:

– Так себе веселье без Лексуса, да? – Ерик в ответ наморщил лоб. – Нужно поработать с публикой.

В глазах Индры что-то промелькнуло: кажется, он понял.

– Что делать нам?

Сенна сказал…

– Побудьте моими глазами. Мне нужно как можно больше глаз.

Времени объяснить лучше не было, но это странным образом было и не нужно: Ким почувствовал, что друзья все сделают. Они шагнули вперед, остановились прямо под краем балкона – кажется, все, кто был в секторе, оказались напротив. А наверху у Эдо был микрофон, и перекричать его не было никакой возможности.

Нет, публичные выступления – это не для него: всю жизнь он их боялся.

На секунду закрыв глаза, Ким настроился сперва на Индру, затем на Ерика. Не видя их, поймал одного справа, другого – слева. Открыл глаза.

Почти полный угол обзора. Море глаз. Сотни волн.

Он стал всевидящим.

Никто не замечал их. Но постепенно головы начали опускаться. Люди растерянно поворачивались друг к другу, потом начинали искать что-то взглядом и в конце концов находили – его. И смотрели. Он свел всех в один канал, десятки и сотни лиц сливались; только в какой-то момент выделилась Рут – она пробиралась сквозь толпу к нему.

Голос старшего анализатора, приглашавшего всех пройти осмотреть новые жилые помещения, стал тише, а потом и вовсе смолк. Наверное, в первый раз в жизни Эдо увидел, что его не слушают.

Ким утратил ощущение времени, он чувствовал только присутствие Ерика с Индрой – в начале. Но вот пошла обратная связь: постепенно он начал улавливать сомнение. Растерянность. Где-то – недоверие, отрицание, даже насмешку. А где-то – возмущение. И гнев. Ярость.

Узкая, направленная волна ярости так резко выбилась из общего потока, что Ким вздрогнул и против воли оглянулся.

В двух метрах от них стоял консул с треугольным значком на лацкане.

В толпе начал нарастать шум. Как во сне, Ким видел, как Темный поднимает руку с оружием, как медленно-медленно поворачивается Индра, как позади появляется Эдо и что-то кричит. Ерик стоял спиной, и Ким подался вбок, закрывая его, одновременно пытаясь оттолкнуть Индру в сторону и зная, что это не поможет.

Воздух у самого виска прорезала молния.

Темный продолжал смотреть на Кима с необъяснимой смесью злости и сожаления. А потом плашмя повалился на спину.

Индра метнулся к упавшему, присел рядом, а потом быстро повернул голову назад. Только тогда Ким осознал, что из шеи консула торчит рукоятка ножа, и, осознав, тоже обернулся. В нескольких шагах он увидел Рут: ее напряженная рука еще была выпрямлена, волосы разметались, а в глазах полыхало темное пламя.

Даже Ерик, сейчас немало озадаченный, на ее фоне выглядел ничуть не диким.

– Ты?! – Подоспевший Эдо с ужасом смотрел на поверженного консула. – Но, Господи, почему?!

– Он не сможет вам ответить, господин Эдо, – холодно сказал Индра, поднимаясь.

– Я, я смогу! – к ним на всех парах поспешала отставшая от дочери Кира. – Твой псикодер не сказал тебе всей правды, Эдо, эти трое – не по отдельности, а вместе! И они за пределами дельты! Рут, дорогая, ради всего святого – зачем тебе в Городе нож?!

– Что это значит?! – Индра шагнул к Конструктору.

– Боже ты мой, да я же уже объяснила!.. В наше время ведь все дети рождаются с тем, что раньше назвали бы отклонениями. Ну и еще давно, не афишируя, создали такую группу, которая бы отслеживала, кто просто странненький, а кто потенциально опасен для Города, и вовремя бы таких удаляла. Конечно, этот бандит – ой, о нем же теперь нельзя плохо… Этот консул должен был сказать Эдо, что́ они поняли насчет вас троих, и, конечно, не сказал, – что они решили убрать его сына, ну еще бы! Но он не мог, конечно, позволить кораблю отплыть с такой миной на борту. Вы же на самом деле – такая угроза для всех нас, что не приведи Господи…

– Эти трое детей?! Угроза?! – Эдо схватился за голову. – Но это абсурд!

– Абсурд?! – Кира ревниво подцепила Индру под руку и ткнула большим пальцем себе за спину, – Разуй глаза, Эдо, и посмотри, что эти трое тебе тут уже наделали!

Внезапно Ким осознал, что позади – толпа взволнованных людей, которая гудит, как чудовищно перегруженный трансформатор. В беспомощной попытке разрядить напряжение кто-то снова врубил музыку, но она не могла заглушить ни вопросов, которые выкрикивали тут и там, ни то и дело звучавшего имени Эдо.

«Абсурд, скажет тоже… Конечно же, вы угроза, дорогой», – Кира, похоже, считала, что Индру нужно утешить и подбодрить.

– Нехилый замес, – Ерик с энтузиазмом включился в происходящее. – И, кстати, хороший бросок, сестренка. Что теперь делаем?

Ким встретился взглядом с Рут. Кажется, все это время она смотрела только на него.

– Уходим, – ответил он и протянул ей руку.

…Земля дрогнула.