Более явно, но не менее основательно, чем всякий товар, Девушка является устройством наступательной нейтрализации.
Как иначе капитализм смог бы мобилизовать чувства, чтобы распылить свою власть вплоть до колонизации наших ощущений и эмоций, если не при посредничестве Девушки.
Подобно экономике Девушка полагает, что удерживает нас за счёт инфраструктуры.
«Воспринимайте жизнь с лучшей стороны», поскольку История движется к худшей.
Биовласть доступна в виде кремов, таблеток и аэрозолей.
Соблазнение — это новый опиум для масс. Это свобода и радость в несвободном и безрадостном мире.
Ужасный пример нескольких свободных женщин в прошлом убедил власть в уместности предотвращения всякой женской свободы.
Чувствами, психологией, семьёй, «искренностью», «здоровьем», завистью, покорностью всем социальным детерминизмам: всеми доступными средствами Девушка защищается от свободы.
Под личиной смешливой нейтральности Девушка является наиболее грозным из политических устройств угнетения, предстающих нашему взгляду.
«У тебя всё в порядке с сексом?»
Девушка продвигается подобно живому механизму, управляемому Спектаклем и самоуправляющемуся под руководством Спектакля.
Власть обнаружила тут средство гораздо более мощное, чем простую силу принуждения: направленную привлекательность.
Девушка — простейшая биополитическая личность.
Исторически Девушка возникла крайне схожей с Биовластью, как добровольный адресат всякой биополитики, тот, к кому обращается всё общество.
«Плохо питаться — это роскошь, признак лени. Ненависть к телу — это крайне любезное отношение к себе. Труженица занята поддержанием своего телесного капитала (тренажёрный зал, бассейн); в то время как для студентки наиболее важной является эстетика (танец) или изматывающий расход сил: ночной клуб».
Функция Девушки заключается в трансформации обещаний свободы, содержащихся в достижениях западной цивилизации, в избыток отчуждения, в углубление рыночного порядка, в новые формы рабства, в сохранение политического статус-кво.
Девушка живёт в той же обстановке, что и Технология: формальной спиритуализации мира.
Внутри господства рынка соблазнение сразу же предстаёт как осуществление власти.
Девушка не имеет собственного мнения и не придерживается собственных позиций; при первой возможности она прячется в тени победителей.
«Современный» тип труда, при котором прибыль извлекается не из определённого количества производительных сил, но из покорного использования конкретных «человеческих качеств», превосходно соответствует способностям Девушки в области имитации.
Девушка — это краеугольный камень системы поддержания рыночного порядка: она сама встала на службу всем реставрациям. Потбму что Девушка хочет ебáного мира.
Девушка является идеальным сотрудником.
Девушка представляет себе свободу как возможность выбирать из тысячи ничтожностей.
Девушка не хочет истории.
Девушка стремится к регламентации всех чувств.
В мире авторитарных товаров всякие наивные похвалы желанию являются непосредственными похвалами рабству.
Всякий раб семиократии извлекает из неё некоторую власть: суждения, неодобрения, мнения.
Девушка является материализацией способа, которым капитализм реинвестировал все нужды, от которых он освободил людей, в неустанное приведение человеческого мира в соответствие с абстрактными стандартами Спектакля и в повышение этих стандартов. И Девушка, и Спектакль разделяют болезненную одержимость оставаться идентичными самим себе ценой безудержной деятельности.
Жёсткий контроль и чрезмерная забота, которые это общество демонстрирует в отношении женщин, выражает лишь заботу общества о том, чтобы воспроизводиться в полной идентичности и КОНТРОЛИРОВАТЬ свою сохранность.
«Американская академия политических и социальных наук в публикации о роли женщин в современной Америке (1929) приходит к выводу, что массовое потребление сделало „образ жизни современной домохозяйки... намного более похожим на образ жизни предпринимателя, чем специализированного рабочего“» (Стюарт Юэн, Сознание под влиянием).
Прежде всего программа Биовласти принимает форму процесса подчинения людей их собственным телам.
Спектакль устраняет тело, чрезмерно его заклиная, в то время как религия заклинала тело, чрезмерно его устраняя.
Девушка уважает «искренность», «добросердечность», «любезность», «скромность», «откровенность», «сдержанность» и, в общем, все добродетели, которые, будучи понятыми односторонне, являются синонимами рабства.
Девушка живёт в иллюзии, что свобода находится в конце всеобщей покорности товарной Рекламе. Но в конце этого рабства лишь старость и смерть.
«Свободы не существует», — говорит девушка и заходит в аптеку.
Девушка хочет быть «независимой», то есть (в её представлении) зависящей исключительно от мнения общества.
Любое величие, которое не является одновременно с тем знаком закабаления миром авторитарного товара, по этой же причине обречено на абсолютную ненависть Девушки, которая не боится в таких случаях говорить о «высокомерии», «самодовольстве» и даже о «презрении».
Девушка — это основной объект приемлемого потребления и товарных развлечений.
Доступ к свободе в Спектакле является лишь доступом к предельному потреблению рынка желания, составляющего его символическую сердцевину.
Преобладание рынка развлечения и желания является элементом операции по умиротворению общества, функцией которого внутри неё является временное сокрытие живущих противоречий, пересекающих каждую точку имперской биополитической структуры.
Символические привилегии, которыми Спектакль награждает Девушку, компенсируются в виде освоения и распространения эфемерных кодов, обновлённых способов эксплуатации, общей семиотики, которой общество должно располагать, чтобы делать политически безопасным свободное время, освобождённое благодаря «прогрессу» общественной организации труда.
Девушка как центральный элемент «разрешительной дрессировки».
Девушка как фактор обстановки и действия в диктаторском управлении досугом.
В глубине души Девушки — отпечаток штампа; потому она является носительницей всего полагающего равнодушия, всей надлежащей сдержанности, которую требуют условия жизни в крупных городах.
Для Спектакля имело бы мало значения, если бы соблазнение повсюду стало ненавистным, если бы люди не могли создать себе превосходящую его идею изобилия.
Когда Спектакль пытается воздать «хвалу женственности» или более буквально констатировать «феминизацию мира», от него можно ожидать лишь скрытой пропаганды всех форм рабства и созвездия «ценностей», обладание которыми всегда пытаются имитировать рабы.
«Какой ты противный!»
В наши дни Девушка является наиболее эффективным из агентов по контролю над поведением. Благодаря Девушке власть проникла в самые отдалённые уголки жизни каждого.
Жестокость, с которой в мире авторитарных товаров администрируется женственность, напоминает, как власть чувствовала себя свободной в помыкании рабами, даже в те моменты, когда они требовались ей для обеспечения её воспроизводства.
Девушка — это сила, всякое восстание против которой заведомо является варварским, недостойным и даже предельно тоталитарным.
В мире авторитарного товара живущие распознают в своих отчуждённых желаниях демонстрацию могущества, отнятого у них врагом.