Во время завтрака холмогорские дети заявили мне, что соскучились за моим яблочным пирогом. Петерс, и в этот раз, удивил меня педагогическим талантом и рациональностью. В ответ на просьбу воспользоваться монастырской кухней и продуктами, он предложил мне вести уроки кулинарии, со всей побочной информацией о ингредиентах и процессах. Дети восприняли его инициативу, как новую интересную игру, и после еды, увлекли нас с собой в монастырскую библиотеку.

Мы так увлеклись разыскиванием сведений о яблоках, яблонях, пшенице, сахаре… их химических и физических характеристиках, переходя вслед за Петерсом из одной комнаты со стеллажами в другую, что не заметили, как оказались в небольшом помещении со старинной мебелью: конторкой, столом со складывающейся гармошкой крышкой, высокими стульями и маленькими подставками для ног. Присоединившиеся было к нам любопытствующие отсеялись, видимо не находя никакого удовольствия в таком времяпрепровождении. Петерс оглядел всех оставшихся, довольно хмыкнул, и сделал такой едва уловимый и знакомый жест рукой, что я невольно заподозрил у него на груди медальон, скрытый монашеским одеянием.

Но самое удивительное произошло дальше. Это было нечто, с чем я был давно знаком и согласен теоретически, но никак не ожидал, что такое возможно на практике. Весь знакомый нам мир построен единообразно из тех же самых кентавриков – частица-поле, в сущности те же волны, только пока не вполне понятной нам природы, с огромными относительными расстояниями между ними, которые и создают возможность взаимодействия и взаимопроникновения.

Если разобраться, то любое наше телодвижение, это проникновение частиц, из которых составлено наше тело, сквозь аналогичные частицы воздуха или воды, путём сдвига или уплотнения последних. Но какой силой надо обладать, чтобы управлять взаимодействием с более плотными средами?!

Дети, во главе с монахом, взявшим на руки Лёнечку, сели на пол, образовав плотный правильный круг и пригласили нас присоединиться. Мы сели рядом, но нас тут же рассадили по разным сторонам так, что мы образовали с Петерсом равносторонний треугольник. Все начали медленно, синхронно, раскачиваться, совершая лёгкие кругообразные движения небольшой амплитуды. Я почувствовал всё усиливающееся движение воздуха, и неожиданно увидел, что частички пола в центре круга, превращаясь в мелкую пыль, кружатся во всё убыстряющемся и расширяющемся смерче. От внезапного сильного головокружения потемнело в глазах и я на миг лишился чувств.

«Вставай, приехали!» – похлопал меня по плечу Петерс. Мы находились в небольшой, пещере, в стенах которой, как я не искал, так и не смог обнаружить ни одного отверстия. «Дети тебе полностью доверяют! – неожиданно на «ты», обратился ко мне Петерс. – Я вижу, что они любят тебя, и ты относишься к ним, как к родным, поэтому хочу доверить тебе детей. Надеюсь, что и Фрума-Лея полюбит их, а с Лёнечкой у них и так взаимное обожание!»

От неожиданности всего произошедшего, я словно онемел, и стоял, как истукан, не в состоянии произнести ни слова.

– Конечно он согласен! Согласен! – смеясь, бросились ко мне дети с объятиями и поцелуями.

– Да, – наконец смог выдавить из себя и я, обнимая детей и еле сдерживая наворачивающиеся слёзы, – но только я ничего не понимаю, совсем ничего.

– Я не смогу защитить вас, находясь рядом с вами. Ты уже знаешь какие неприятности может причинить ментальная волна неподготовленному человеку, попавшему в зону её действия. Ещё большая сила скрыта в биоэнергии клеток, а их объединение может сокрушить даже сами основы Бытия. Я многому обучил этих детей. Однако им ещё расти, прежде, чем они сумеют набрать, если будут продолжать работать над собой, необходимую силу. Но сенситив не может скрыть сколь-нибудь долго своё местоположение от других слышащих, поскольку мы все связанны единым ментальным полем. Поэтому, в скором времени, детям придётся уйти отсюда, и либо вернуться в Холмоград, либо примкнуть к фермерам или вольным семьям, либо основать свою общину. Если они решат жить самостоятельно, им нужен взрослый товарищ, который сможет заботиться о них, защищать, обучать и руководить жизнью сообщества.

– Обучать и руководить?! – изумился я. – Да они же во много раз сильнее и умнее меня!

– Не преувеличивай! – засмеялся Петерс. – Они всего лишь дети! Хотя очень умные, сильные и добрые дети! – с любовью глянул он на ребят, которые притихли, в ожидании окончательного решения.

– Я согласна! – неожиданно сказала Фруми. – Я всегда хотела много детей.

Ребята смотрели на меня с такой надеждой и отчаянием, что я рассмеялся, чтобы скрыть охватившее меня волнение: «Только, если вы будете и дальше обучать меня!»