В пещерном городе появился Петерс, и не один. В невысоком, стройном юноше с тёмными локонами, трудно было узнать Лёнечку, и только лукавая улыбка ярко-зелёных глаз была всё та же – добрая и чуть стеснительная. Мы с Фрумиле ни на минуту не желали расставаться с сыном и всюду ходили вместе. Со стороны это выглядело смешно, словно хороводы водили, но нам было жаль терять даже мгновение из встречи с ним.

– Вы не должны обижаться на монастырских, – сказал Петерс в ответ на наше стотысячное упоминание об инциденте с малышами, – они не желали причинять вам зла и уж тем более убивать. Вы попали на границу схода трёх энергетических потоков: холмоградского, направленного на кодирование детей и двух монастырских – экранирующего малышей, чтобы не дать возможности причинить им вред и случайно не задеть самим, и противостоящего холмоградскому, чтобы вытеснить его за границы пещеры.

– Но они грозились забрать у нас детей, если мы не уйдём оттуда.

– Вы мешали им. Пока вы находились там, они не могли поднять потенциал поля, чтобы вытеснить холмоградское.

– Но они заточили тебя, за то, что ты хотел помешать им влиять на детей.

– Нет большей лжи, чем половинчатая информация! – усмехнулся Петерс. – Видимо пришло время приоткрыть вам следующий кусочек разворачивающейся реальности. Речь шла о других детях, тех, что покинули Холмоград незадолго до катастрофы. Они уже тоже выросли, возмужали и стоят на пороге взрослой жизни, с которой кое-кто пытается помочь им определиться не совсем честными методами. Монастырям, как и городу, нужны последователи, которым они смогли бы передать свою силу. Монахи, в недрах города, готовили Безымянную и её группу. Они также выбрали следующего Управителя Мира, ожидая, что вы будете и дальше, проводить в ашраме часть отпуска, что даст им возможность постепенного взращивания силы ребёнка, – улыбнулся он Леониду, дружески похлопав парня по плечу. – Увы, они не предвидели, что очередной катаклизм наступит задолго до того, как человечество исчерпает жизненный лимит.

– Очередной катаклизм?! – меня словно молнией поразило. – То есть ты хочешь сказать, что это всё уже было и что время от времени кто-то убивает большую часть населения Земли?!

– Увы, как ни страшно это звучит, но всегда находится какой-нибудь маньяк. А если даже и нет, люди сами приводят себя к гибели, переводя жизненно необходимые ресурсы природы в мёртвые накопления, именуемые богатством. Монастыри всячески стараются помешать этому, но и они не всесильны.

– После нескольких крупных катастроф, нарушивших магнитную оболочку Земли и сместивших её с орбиты, когда безвозвратно погибли многие её обитатели, в том числе виды рода Люди, и монастыри и город пытаются помешать созданию новой техногенной цивилизации, а также сохранить осколки исчезнувших видов, – продолжил отвечать на наши вопросы Петерс, – только каждый своим путём.

– Получается, что на Земле и сейчас существуют другие виды людей? – спросила Фрумиле.

– Кое-кто из тех, кого вы называете лучистыми.

– Разве не город сделал меня таким?! – не поверил Илья.

– Нет, Иля, – печально ответил Петерс, – эти слухи распространяются специально, чтобы вы ненавидели отдельных людей, а не весь вид, именующий себя Homo sapiens.

– Но, в таком случае, где же мои родители?

– Вы живёте очень долго, в сравнении с жизнью большинства людей, но, только до наступления зрелости. Прости, что говорю тебе это, я считаю, что человек имеет право знать о себе…

– Ты можешь его спасти?! – испугалась Яни. – Спаси его!

– Не бойся, девочка, – улыбнулся ей Петерс, – до своего теперешнего возраста Илья прожил три твоих жизни, а теперь, после зачатия ребёнка, скорость его жизни сравняется с твоей, так что вы ещё много лет сможете жить вместе. Но вот те дети, которые унаследуют его гены, будут развиваться много медленнее своих сверстников, и чем позже они родятся, тем меньше будет у них вероятность застать вас в живых.

– Но в Монастыре на горе, – задумчиво произнёс Крис – ты говорил нам, что Холмоград проводит опыты, используя химические и радиоактивные мутагены, и разделяя детей на группы по доминантным реакциям.

– Именно поэтому я и сказал: «кое-кто из тех, кого вы называете лучистыми».

– Получается, что Петерс представитель другого вида, – подумал я и чуть не присвистнул от удивления. – Но как они выжили? Где их жёны и дети? Откуда ему известно о планетарных катастрофах и видах людей?

– Ты почти прав, брат, хоть и не совсем, – услышал я мысленный ответ Петерса, – но, полагаю, у нас ещё будет время поговорить об этом.