Хорошо, что Рон сразу зашел за продуктами. Выйти из своего пристанища второй раз он был бы уже не в силах. Больше часа Рон неподвижным бревном пролежал на кровати. Кажется, он даже уснул. Закатные лучи солнца, настойчиво проникающие сквозь закрытые веки, заставили Рона ожить. Слегка приоткрыв глаза, он посмотрел на часы. Почти семь. Пора шевелиться. Рон нехотя поднялся с кровати, прогоняя мысли о переносе задуманного на завтра. Нет, он не поддастся собственной слабости. Завтра может не быть. Завтра – это категория безвременья, бессрочности. Завтра может не наступить никогда. Рон прекрасно знает, как это случается. Для него есть только сегодняшний день, он может планировать свои действия только в текущем времени. Надо приготовить еду. В предстоящую ночь ему потребуются силы.

Рон сделал салат из зелени и пары томатов, нарезал сыр, заварил кипятком суп быстрого приготовления. Расставил тарелки на столе и загляделся. Просто королевский ужин. Даже пирожное к чаю, как дома, только дома сейчас у Рона нет, ужинать он будет в полном одиночестве, и душа вместо умиротворения от завершенного дня наполнена тревогой предстоящей ночи. Рон пройдет через эту ночь, и через следующую, и через еще одну, и еще, пока не станет свободным. Сегодня Рон едва не отступил от цели, ради которой он столько сделал за эти семь дней после тюрьмы, ради которой он двадцать семь лет покорно выполнял команды, приказы, требования, указания, рекомендации полицейских, надзирателей, следователей, адвокатов, врачей, психологов, всех причастных к его несвободе. Все эти годы Рон мечтал принадлежать самому себе и никогда больше никому из них. Никогда и никому! Свобода стала единственной целью его жизни, вожделенным желанием, криком души. Он станет свободным. Сегодня, завтра, через неделю. Ночью, днем. Он станет свободным!

Рон сел за стол, переставил пару тарелок, потом еще раз. Попробовал пирожное, съел ложку супа, потом кусочек сыра. Рон от души наслаждался свободой выбора даже в такой ничтожной малости жизни. Съев суп вперемешку с сыром, Рон приступил к салату. Как все вкусно. Как неторопливо. Как свободно! Заварив крепкого чаю, Рон по кусочку смаковал тающую во рту сдобу бисквита и нежную пену белкового крема.

За окном усталый день безропотно уступал ночи планетарный дозор. Вместе с темнеющим воздухом душа Рона наполнялась холодным покоем. Рон терпеливо смотрел на гаснущее небо до первых звездных проблесков. Теперь пора. Рон убрал со стола, тщательно заправил постель, аккуратно сложил в большой пакет все свои вещи, внимательно проверяя каждый уголок шкафа и тумбочек. Все чисто. Можно приступать к главному. Рон зашел в ванную комнату.

Были густые сумерки, когда из комнаты Рона вышел темноволосый и чернобровый мужчина в темных выцветших джинсах и черной майке. Неслышными шагами он прошел по коридору второго этажа и, прижавшись спиной на лестничном пролете к стене, осторожно выглянул вниз. Около десяти часов вечера бдительная миссис Хард отходила в свою комнату за чашкой чая. Именно в эти минуты Рон в своем новом облике и должен выйти из дома. Минутная стрелка замерла на вершине циферблата, часовая – на цифре десять. Рыжеволосое изваяние шевельнулось и задвигалось на стуле. Рон, почти не дыша, наблюдал за миссис Хард, не упуская из поля зрения и пустынный коридор. Сейчас она должна встать, закрыть ящик стола, в котором хранит ключи и документы, оглядеться по сторонам. Рон ждал, заметно нервничая. Миссис Хард встала, закрыла на ключ ящик стола с ключами и документами, несколько раз для верности дернула ручку, осмотрелась по сторонам, смешно выпучивая из-под очков глаза-перископы. Убедившись в полном порядке, миссис Хард, вышагнув из-за стойки, взяла курс на свою комнату. Неслышными шагами Рон сбежал по лестнице, быстро миновал опустевший «патрульный» пост и вышел на улицу, тихо прикрыв за собой дверь.

Оставив на вокзале в камере хранения пакет с вещами, Рон неторопливым шагом направился к центру города. Он был спокоен и расслаблен. Чтобы все случилось, он должен отдаться естественному ходу событий. Ни о чем не думая, Рон бродил по улицам, разглядывал витрины, иногда заходил в магазины, бесцельно разглядывая разный товар, нисколько не обращая внимания на многозначительные взгляды продавцов. Рон не смотрел на часы. Сегодня он был равнодушен ко всему, даже к драгоценным часам свободы. Устав, наконец, от бесцельного шатания, Рон зашел в первое попавшееся кафе. Организм настоятельно потребовал посещения комнаты специального назначения. Оглядев небольшое фойе, Рон без труда определил нужное направление. Вместе с дверью Рон толкнул кого-то внутри туалетной комнаты.

– Секунду терпения! Сейчас я отодвинусь, – прозвучал веселый хрипловатый голос.

За дверью послышалась возня, волочение и через пару шумных вздохов дверь распахнулась. Внутри Рон увидел крепкого вида пожилого мужчину в синей кепке и такого же цвета комбинезоне, из огромных карманов которого торчали инструменты и проволока. Огромные пушистые белые усы зашевелились, у голубых глаз собрались добродушные морщинки.

– Давай, не стесняйся, путь свободен.

Замычав под нос какой-то мотивчик, электрик полез по стремянке к свешивающимся с потолка проводам. Рон, понаблюдав пару секунд за его работой, направился к заветной кабинке.

Зал кафе, в который Рон свернул на обратном пути, был заполнен посетителями не более чем наполовину. Сев за дальний столик у стены напротив входа, Рон заказал черный кофе и молочный коктейль. Неторопливо потягивая через трубочку пышную сладкую массу вперемешку с глотками горячего кофе, он наблюдал за залом. На общем спокойном фоне выделялась шумная компания молодых людей. Они рассматривали фотографии, передавая их по кругу, и дружно смеялись каждому новому комментарию. Спустя некоторое время от компании отделился невысокого роста и избыточного веса черноволосый молодой человек. Поводом послужил звонок по мобильному телефону. Громкий смех соседей мешал разговору, и юноша присел за свободный столик в соседнем ряду недалеко от Рона. Прижав телефон плечом к уху, молодой человек, неудобно изогнувшись, полез в карман брюк. Вытащив маленький блокнот и ручку, стал что-то записывать. Через несколько минут разговор закончился. Положив телефон на стол, юноша встал, чтобы вернуть содержимое кармана обратно. Друзья за столиком призывно замахали руками, шутливо возмущаясь долгим отсутствием парня. Согласно кивая головой, он махнул им рукой и выронил ручку. Она нашлась под соседним столиком. Сунув находку в карман, молодой человек поспешил к веселой компании. Забытый телефон остался на столе. Рон с интересом отслеживал ситуацию. Сколько же пройдет времени, пока этот растяпа обнаружит пропажу? Между столиками промелькнул официант, совсем мальчишка. Наверное, подрабатывает в каникулы. Тоже ничего не заметил. Счастливые, им не надо быть настороже. Рон уже привстал с намерением указать владельцу телефона на пропажу, как вдруг что-то ухваченное боковым зрением его остановило. Это что-то было щуплым юнцом с лицом со смутно знакомой странностью. Не поворачивая головы, Рон стал наблюдать скошенным взглядом за происходящим. Парнишка прошел мимо столика с забытым телефоном, закрыв его на мгновение своим телом. Вновь открывшийся взгляду Рона стол был пуст. Не упуская из виду молодого воришку, Рон ухватил взглядом столик с компанией. Мальчишка-официант, стоя рядом с представительным администратором, отчаянно тряс головой, выворачивая карманы перед молодыми людьми.

Рон медленно поднялся. Он прошел мимо бурлящей негодованием компании, не повернув даже головы в сторону, в которую с дружным любопытством смотрел уже весь зал. Во власти идеи, мгновенно отключившей сознание, Рон словно оказался за стеклом, которое не пропускало сквозь свою толщу ни единого звука и ни капли цвета из оставшегося по другую сторону мира. В варианте немого кино мир стал декорацией в театре одного актера. Действие развивалось по сценарию, исключающему отступления от трагической развязки.

Рон был в нескольких метрах от вороватого юнца, когда тот скрылся за дверью служебного помещения. Щелкнул замок. Рон толкнул неподдающуюся дверь и замер на несколько секунд. В глазах, лишенных живого движения, темной тенью всплыла мысль из глубин подсознания. Рон медленно развернулся и направился к туалету. Ящик с инструментами стоял у стены. Знакомое мурлыканье доносилось из ближайшей кабинки. Взгляд Рона мгновенно выделил в груде инструментов нож с характерным лезвием. Через секунду острый клинок лежал в кармане брюк. Рон двинулся к двери и вышел, не оглянувшись. На улице Рон перешел неширокий тротуар и остановился напротив входа в кафе в тени деревьев. Его немигающий взгляд уперся в дверь, над которой неутомимо мигал глаз рекламной вывески.

Входная дверь открывалась и закрывалась, попеременно впуская и выпуская людей. Все это время Рон стоял живым изваянием, не шелохнувшись и не чувствуя усталости от неудобной неподвижности. Рон не мог сопротивляться руководившей им силе. Она заставляла его стоять и ждать.

В проеме распахнувшейся двери возник знакомый силуэт. Взгляд Рона тяжело лег на щуплую фигуру. Парнишка, покрутив головой, пошел по улице, по-птичьи подпрыгивая на каждом шагу. Неслышной тенью Рон последовал за ним. В синхронном движении они миновали улицу за улицей, из которых каждая последующая была пустыннее предыдущей. Внезапно молодой человек остановился и резко повернулся назад, но чувство опасности пришло к нему слишком поздно, в уже безвозвратном отдалении от многолюдного центра. Неожиданная смена ситуации не сбила Рона с ритма преследования. Мерным, почти механическим шагом он продолжал движение к цели. Страх, нарастающий с приближением незнакомца, вернул парню способность двигаться. Развернувшись, он быстро пошел вперед, нервно оглядываясь и все еще надеясь на случайное совпадение. Рон прибавил шагу. Парень побежал. Рон немедленно последовал его примеру. Объятый паникой, мальчишка кинулся в первый попавшийся проулок и понял, что совершил ошибку. Впереди темной массой нарастал парк. Не имея другого выбора, парень сбежал по лестнице и быстро огляделся вокруг. Он стоял на узкой аллее между глухой стеной и плотным рядом деревьев, выглядевших мрачными великанами, зловеще перешептывающимися в ночи. Мысли в его голове беспорядочно заметались. Куда же теперь? Справа – стена. Слева взгляд тонет в черноте неизвестности. Спрятаться за деревьями? Что же делать, что? Мечущийся по сторонам взгляд поймал растущую позади тень. Обезумев от страха, парень молниеносно бросился вперед. Бежать, бежать… вдоль стены… бежать! Быстрее!..Как? Почему?…Стены нет!.. Отпрянув от черной пустоты, внезапно оборвавшей иллюзорную защиту справа, он инстинктивно кинулся налево и попал в низкий колючий кустарник. Сотни мелких иголок впились в его ноги, образовав ветвистый капкан. Парень дернулся. Боль, ударив разрядом тока, прошла по телу судорожной конвульсией. Сжав зубы, мальчишка не издал ни звука. Дрожащим взглядом он торопливо оглядывался вокруг. В причудливом танце света и теней каждая темная форма казалась приближающимся убийцей. Новый прилив страха освежил силы. Разрывая ткань одежды вместе с кожей, парень отчаянно проламывался сквозь колючие заросли в сторону света. Рывок, еще рывок…Наконец ноги на спасительной тверди. Бежать, снова бежать…быстрее…быстрее… Должен же этот парк когда-то закончиться! Бежать, бежать…Неожиданно аллея раздвоилась дорожками. Парень остановился, огорошенный новой загадкой веселящейся над ним судьбы. Куда теперь? Направо? Налево? От ужаса он совсем потерял голову и ориентацию в пространстве. Крутясь на одном месте, парень уже не мог сообразить, с какой стороны он подбежал к тройнику дорог. Надо успокоиться и выждать несколько секунд. Сейчас он увидит своего преследователя и поймет, в какой стороне его спасение. Парень лихорадочно осматривался, боясь долго задерживаться взглядом на одном направлении. В его широко распахнутых глазах, отшлифованных страхом до зеркального глянца, отражались послушные ветру тени деревьев. Мысль, вдруг ударившая в голову, заставила тело парня забиться мелкой дрожью. Убийца рядом! Он давно здесь! Он наблюдает за ним, как хищник из-за засады, готовясь к смертоносному прыжку. Парень почувствовал свинцовую тяжесть взгляда откуда-то из темноты. Выбивая зубами нервный стук, он осматривался резкими поворотами головы. Нет, убийца не может вырасти из-под земли! Он должен, должен увидеть его первым!

Рон, стоящий за деревьями в нескольких метрах от жертвы, вынул нож. Парень повернулся спиной. Рон шагнул вперед. Мальчишка замер. Его обостренный до животного чутья инстинкт самосохранения мгновенно отреагировал на внезапно отделившуюся от дерева тень. В то же мгновение парень бросился бежать. Интуитивно он выбрал правильное направление, но разум, объятый диким ужасом, вновь опоздал с правильной подсказкой. Парень проскочил лестницу, выводящую из парка на спасительный простор. Внезапно выросшая перед ним стена стала окончательным приговором. Он понял, что загнал себя в ловушку…

Взгляд Рона зафиксировал жертву. Ведомый подсознательной идеей, Рон четко следовал каждому пункту запущенной программы убийства. Шаг, еще шаг. Рон приближался к жертве с тихой неотвратимостью смерти. Нож в его руках сверкнул жертвенным бликом. Сейчас Рон прекратит существование этой жалкой жизни. Сейчас это трясущееся создание закричит и Рон… не убьет! Он не может убить кричащего человека. Рон – не убийца. Новая программа властно подчиняла себе подсознание Рона, но сила прежней все еще была велика. Рон должен убить или не должен убить? Да или нет?… В борьбе двух противоположностей, рвущих друг у друга власть над подсознанием, разум Рона прорезал мозг короткими вспышками озарений. Тюрьма…Мама…Мартин…Свобода…Рон не убьет… Крик остановит проклятие… Сейчас он закричит, и Рон не убьет…сейчас он закричит, и станет нельзя убить…Не в силах остановить свое движение к жертве, Рон жадно ловил слабеющие импульсы сознания. Почему он молчит? Почему не помогает сохранить себе жизнь? Почему не кричит? В тишине разум Рона теряет последние силы для сопротивления гнетущим подсознание силам, утрачивает внезапную открывшуюся способность сопротивляться бессознательному стремлению убивать.

Рон подошел в парню вплотную. Страх смерти исчертил лицо жертвы уродливыми штрихами. Глаза выкатывались из орбит. Открытые губы беспрестанно дергались, меня геометрию оскала. Мутнеющие глаза Рона замерли на лице парня. Внезапное озарение вспыхнуло в них последним ярким сполохом так и не разгоревшегося огня разума.

За мгновение до полного затмения Рон разгадал загадку знакомой странности. Этот парень никогда не закричит. Никогда! Он не умеет кричать. Он – немой! Немой, как Дэн! Как Дэн, он кривит губы в бессильном желании звука, слова, крика! Рон навеки проклят убийством! Он обречен убивать, и он убьет…убьет…убьет!.. С диким воем загнанного зверя, нутром учуявшего смерть, Рон обрушил нож со всей силой захлестнувшего разум безумства…