– Завтра будем около двенадцати… Тебя это не касается!

Луи, выразительно посмотрев на Зюйда, сел в машину. Пес задиристо гавкнул.

– Давай, Лу, до завтра.

Вилли закрыл дверь автомобиля. Мигнув фарами, машина тронулась с места. Проводив глазами уезжающего Луи, Рон и Вилли направились к дому. Перед самой дверью их опередил Зюйд.

– В бане все готово. Можешь смыть усталость.

– Спасибо.

Взяв чистую одежду, Рон спустился по лестнице.

– Часа хватит? – Вилли готовил ужин.

– Вполне.

– Если меня не будет, я кормлю псов. Им скоро на работу. Можешь включить телевизор.

– Хорошо.

Рон вернулся, как и предполагал Вилли, в пустую комнату. На плите стояли кастрюли, стол был пуст. Рон налил из большой бутыли стакан воды и включил телевизор. Новости…концерт…баскетбол…снова новости…фильм…На экране герой-злодей с ножом в руках, обходя комнату за комнатой, ищет дрожащую от страху жертву, пытающуюся открыть окно в ванной. Вот он ближе, еще ближе…Она уже слышит его шаги, ее руки трясутся сильнее, глаза все шире от ужаса, бесполезнее судорожные движения. Он совсем рядом, он дергает дверь, сильнее, еще сильнее. Слабый замок больше не может противостоять силе напора и ломается. Убийца распахивает дверь, она оборачивается, и…истошный крик оглашает смертельный финал…Рон поспешно переключил канал, попав на музыкальную передачу. Певица в боевом сценическом раскрасе отчаянно работала бедрами, но Рон ее не видел и не слышал.

Почему его так взволновали экскурсанты? Что пугает его в завтрашнем дне? С тех пор, как он расстался с Мартином, он был абсолютно спокоен за себя, уверен в невозвратности этих тревожных чувств, но он снова в их власти. Почему, почему? Неужели он все тот же не властный над собой сумасшедший Рон? Спокойно, спокойно. Мартин же уверен, что в его голове полный порядок. Раз так, он должен разобраться в сумятице собственных мыслей. Должен. Он выбрал ферму, чтобы исключить из жизни людей, многих людей. Он полагал быть наедине с крокодилами, но это оказалось заблуждением его безопытной жизни. Эта ферма, расположенная в отдалении от главных дорог, как служебное помещение в театре, всегда за сценой, но неизбежно в участии театральной жизни. Тревога, охватившая Рона – следствие выстроенных в уме и рассыпавшихся в реальности ожиданий. Значит ли это, что Рон по-прежнему не готов к жизни среди людей? Неужели он ошибся в себе и Мартин ошибся в нем? И если это так, кто станет ценой ошибки?

Вилли вошел в комнату, закрыв дверь на замок. Зюйд, постояв в нерешительности несколько секунд, из множества заманчивых мест выбрал собственную подстилку, подойдя к которой улегся, вытянув длинные лапы.

– До утра мы свободны.

Вилли прошел на кухню.

– Во сколько вставать?

– Я разбужу. Торопиться особо некуда… Все готово, садись.

Вилли поставил на стол плетеную корзинку с хлебом и сам сел. Выключив телевизор, Рон присоединился к Вилли. Ужин был похож на обед. Куриное мясо, много зелени и овощей. Вилли ел с аппетитом, которого на этот раз не было у Рона. Вилли что-то рассказывал, но Рон слышал его голос словно издалека, с трудом различая слова и с усилием улавливая их смысл. Внимание Рона переключилось с лица Вилли на его руки, держащие нож и вилку. Последняя периодически исчезала и возвращалась в поле зрения Рона. Нож… двигается. Вилка… снова появилась. Нож… вилка… нож… вилка…нож…

– Да ты спишь, парень!

Рон поднял глаза. Лицо Вилли как в мутном стекле. Кажется, он смеется…

– Давай быстрей ешь да в постель… Эй, ты меня слышишь?

Взгляд Рона упал вниз. Нож… Вилка…Нож… С усилием Рон снова поднял глаза. Теперь не смеется. Лицо Вилли исчезало в сгущающейся мутности…Остались только глаза…Глаза…В них испуг… И их нет… Померкли.