Полковник Дюран нервно постукивал пальцами по рулю автомобиля. Все шло вразрез с намеченным планом. Он ничего не нашел, пятеро его людей — среди них Сада, его правая рука — погибли, захлебнувшись в чертовом потопе. К тому же проклятая песчаная буря, похоже, и не думала стихать. Что не давало возможности воспользоваться вертолетом. Только автомобили? С таким же успехом в этих условиях можно отправиться на поиски с завязанными глазами. Песок поглощал все — видимость уменьшилась до считанных метров. Если бы он знал, в каком направлении двинутся Картер и Петерс, уже было бы намного легче. Пятнадцать джипов да три «хаммера» в придачу — все лучше, чем ничего. Но если говорить откровенно, стоит ли вообще заваривать кашу с преследованием? В конце концов, искать предстоит не какой-нибудь антикварно-археологический пустяк, а вещь весьма и весьма опасную. Причем полковнику Дюрану не надо разжевывать, что чем меньше его люди будут знать, тем лучше.

Слава Богу, подчиненные Дюрана ни о чем не догадывались. Трудно вообразить, что произошло бы, окажись камень у кого-нибудь из них в руках. Это означало бы новые жертвы, новых безумцев. Нет, придется каким-то образом провести завершающую фазу поисков в одиночку, ну разве что в паре с Ирэн Клермонт. Особа сия может стать весьма и весьма полезной, когда камень окажется у него. Впрочем, бессмысленно сейчас загадывать. Ну да ничего — всему свое время.

Взглянув на небо, Дюран невольно выругался. Если верить прогнозу погоды, буря затянется еще на несколько дней. А за это время… за это время Картер и Петерс непременно улизнут. Если, конечно, уцелеют в буре.

Краем глаза он наблюдал за Ирэн. Та сидела на пассажирском месте, вперив взгляд в мелькающие впереди барханы. Дюран заметил, что она судорожно сцепила пальцы.

— Как вы? Хорошо себя чувствуете?

Ирэн скованно, точно робот, повернула голову и посмотрела на полковника.

— Хорошо, — лишь произнесла она в ответ.

Полковник решил попытаться зайти с другой стороны:

— Послушайте, мадам Клермонт, мне на самом деле от души жаль, что вашу группу постигла столь трагическая участь. Никто не мог предположить такого исхода событий. И я приложу все усилия, чтобы отыскать ваших коллег Картера и Петерс. Если буря застигнет их, они обречены.

— Это верно, что Ханна говорила про вас? Я имею в виду нападение на лагерь. Вы его организовали?

Подумав секунду или две, Дюран решил не кривить душой:

— Я. Нашей целью было завладеть камнем, как только он окажется у вас. Но то, что при этом погибнут люди, полная неожиданность, поверьте. Погибшие целиком и полностью на совести Ибрагима Хассада и его мятежников. И они ответят за это. Я позабочусь.

Ирэн вновь устремила невидящий взор в окно.

— Поймите, вся эта история далеко не закончилась. У нас еще есть реальная возможность отыскать ваших коллег. Если вы расскажете все, что знаете о них, это мне здорово поможет. Что они намереваются сделать с камнем? Есть ли у них договоренность с кем-либо за пределами этой страны? Попытайтесь вспомнить, прошу вас. Даже самая незначительная, на ваш взгляд, деталь может оказаться очень и очень важной. От нее может зависеть жизнь ваших товарищей.

— Мсье Дюран, вы — лжец.

Полковник невольно выпрямился.

— Простите, не понял?

— Вам нет ни малейшего дела до участи Картера и Петерс. Более того, если бы их судьба оказалась в ваших руках, их косточки давным-давно замело бы песком. Вам нужен камень… Как и мне, — шепотом добавила она.

Дюран невольно улыбнулся:

— Да, непросто с вами, как я погляжу, мадам Клермонт.

Потянувшись к отделению для перчаток, полковник извлек оттуда пачку «Голуаз» и предложил Ирэн сигарету. Та покачала головой. Дюран закурил.

— Знаете, мне всегда импонировали те, кто без обиняков излагает свою точку зрения. Скажите, вы меня боитесь?

— Отнюдь. Я нужна вам, не будь это так, вы бы давно разделались со мной. Так что, пока метеорит недосягаем для вас, я могу рассчитывать на то, что останусь в живых. Вот когда вы достигнете цели, тогда мне придется вас бояться.

Полковник почувствовал, как его пальцы помимо воли впились в баранку. Впервые в жизни он встретил человека, который читал его мысли от начала и до конца. Ощущение не из приятных. С другой стороны, сидящая рядом женщина непонятным образом очаровывала его. Она не только симпатична, но и умна. Очень умна. Редкое сочетание.

— Можете ни о чем не волноваться, мадам Клермонт. Обещаю, ни один волос не упадет с вашей головы. Даю слово.

Дюран и сам был удивлен тому, что говорил, поскольку это находилось в прямом противоречии с планом Наумана. Но чем больше Дюран впутывался в эту авантюру, тем тверже убеждался, что бывший сослуживец и друг использовал его втемную, подсовывая самую грязную работу. Почему бы ему самому не пожаловать сюда? Вероятно, он представляет себе опасность, связанную с метеоритом, потому и предпочел ничего не говорить ему, Дюрану. К чему рисковать?! Дюран вдруг со всей отчетливостью осознал, что именно так и обстоит дело. Он служил лишь орудием в руках Наумана. Теперь настал момент, когда предстояло решать. Нет, опроверг он себя, нет, он давно принял решение, просто предпочитал не заострять на этом внимание. Теперь же все обрело четкие контуры. Он больше не орудие в чужих руках, а активное действующее лицо. И хотя полковник Дюран понимал, какие проблемы взваливает на себя, решение его оставалось непреклонным.

Похоже, и его попутчицу одолевали тяжелые мысли. Повернувшись к полковнику, она посмотрела на него своими загадочными глазами:

— Вы серьезно?

— Можете положиться на меня. Я всегда сдерживаю обещания. Меня можно назвать человеком продажным, но я никогда не был и не буду властолюбивым интриганом. Любой подтвердит вам, что слово Франсуа Филиппа Дюрана чего-нибудь да стоит. Не стану скрывать, первоначально планировалось никого из вашей экспедиции в живых не оставлять. Приказ звучал так: никаких свидетелей.

— И что же подвигло вас изменить мнение?

Дюран почувствовал, как отвратительно взмокли шея, грудь. Неужели она ждет объяснения в любви? Смешно. Нет, он не любил эту женщину. Полковник отдавал должное ее уму, внешности, она особенным образом пленяла его, но любовь? Он понятия не имел, что такое любовь и с чем ее едят. Ни с одной женщиной Дюрана не связывали узы серьезных чувств. Визиты в грязные бордели городков, где они оказывались на постое, не в счет. Они лишь для того, чтобы хоть как-то отключиться от тягот службы и серой повседневности, не больше. Если начать рассуждать об офицерской чести, это также не возымеет успеха. Она просто не услышит его. Но что-то ведь нужно было ответить. Ирэн продолжала сверлить Дюрана испытующим взглядом.

— Вы верите в предопределенность? — спросил он.

— То есть?

— Вас когда-нибудь посещало чувство, что нечто происходит не по чистой случайности, а согласно некоему изначальному расчету? Плану, если хотите?

Ирэн Клермонт ничего не ответила.

— Так вот, еще когда вы, только что прибыв в форт, впервые зашли ко мне в кабинет, у меня возникло чувство, что я знаю вас. Нет-нет, поймите меня верно, мне не раз приходилось видеть вас по телевизору. Я не об этом хочу сказать. Тогда я ясно ощутил некое духовное родство с вами. Прошу, не смейтесь. Поймите, мне нелегко подобрать нужное слово для столь специфического чувства.

Чувствуя на себе ее взгляд, Дюран понимал, что сейчас должен сказать самое важное.

— В один прекрасный день меня вдруг осенило: я знал, что вы обнаружили храм, — продолжал он. — И не спрашивайте меня, каким образом это произошло, я просто знал, и все. Точно так же, как знал о вашем местонахождении, хотя до сих пор мне не приходилось бывать в здешних местах. И после несчастья там, внизу, я имею в виду прорыв воды, я знал, что вы живы, хотя, откровенно говоря, ваши шансы равнялись нулю. Я просто-напросто знал. Все это убеждает меня, что между нами существует некая связь, и я не стал бы столь легкомысленно относиться к этому. Вот и все, что я намеревался сказать вам. А теперь смейтесь на здоровье.

Откинувшись на спинку сиденья, Дюран глубоко вздохнул.

Ирэн Клермонт не рассмеялась. И даже не хихикнула. Не говоря ни слова, она продолжала всматриваться в бесконечную даль пустыни. Дюран, у которого в этот момент в голове роились тысячи мыслей, почувствовал, как ему на колено легла ее легкая, словно перышко, рука. И осталась лежать.

Обернувшись, Ханна на глаз прикинула расстояние, которое они отшагали. Шли они уже довольно долго, не помешало бы сделать привал. Откос, который они недавно преодолели без особого труда, сейчас Крис ни за что бы не осилил. Поэтому пришлось воспользоваться тропой, отлого спускавшейся в долину.

— Подожди минутку, дай хоть отдышаться.

С этими словами Крис зашел за скалу, позволявшую хоть ненадолго укрыться от вездесущего песка, приносимого порывами ветра. Ханна невольно закусила губу. От вида Криса хотелось расплакаться — оборванный, обожженный, бледный. Нет, так им никогда не добраться. Как быть? Опустившись на песок подле него, Ханна смахнула с лица волосы. Усталая улыбка Криса не могла разуверить ее в том, что он на грани полного изнеможения.

— Ну, дорогуша, — бормотал он, — боюсь, я здесь застрял навеки. Как все-таки глупо. Именно теперь, когда появилась реальная возможность добиться задуманного, я расклеился. Но ладно. Есть нечто, о чем я очень сожалею, не считая, конечно, того, что у нас с тобой дело не сладилось. — Крис закашлялся, взгляд его тускло блеснул, словно догорая. — Я сожалею о том, что мне так и не суждено узнать тайну ядра этой кометы. И если бы мне, как в сказке, предоставили возможность выбрать одно-единственное желание, я пожелал бы, чтобы ты, прикоснувшись к нему, испытала то же, что и я. Я верю, ты разгадала бы его тайну, непременно разгадала бы.

После этих слов он погрузился в раздумья.

— Хватит болтать! — отрезала Ханна. — Разумеется, я тебя здесь не брошу, хоть такой вариант здорово упростил бы дело. И почему вы, мужчины, так обожаете плакаться в жилетку? Ты — мне, я — тебе, таков, если не ошибаюсь, известный принцип. Ты спас мне жизнь, теперь и мне следует отплатить по возможности той же монетой. Есть, есть у меня одна идейка. Вот что, сиди здесь, а я пока попытаюсь обследовать местность. Честно говоря, не очень-то и представляю, куда мы с тобой забрели, но, чем черт не шутит, может, и найду укромное местечко, где можно передохнуть пару часов.

Ободряюще хлопнув Криса по плечу, Ханна исчезла за скалой. Рука ее непроизвольно поглаживала кожаную сумку. Крис прав. Рано или поздно ей придется вступить в контакт с камнем. Иного пути узнать его тайну просто не существует.

Окружающие скалы маячили в перенасыщенном песком воздухе смутно различимыми, зловещими силуэтами. Тем не менее от них исходило ощущение близости, чего-то давным-давно знакомого, привычного и потому надежного. Любому случайному человеку местность эта могла показаться ужасающе однообразной, но Ханна за долгие годы отточила умение различать скалы и барханы по еле уловимым признакам. В Тассили-Анджер ее можно было высадить где угодно без карты и компаса, и она без особого труда определила бы свое местонахождение. Фотографическая зрительная память подсказывала, что она уже проходила здесь.

Остановившись, Ханна внимательно огляделась. Проступавшие сквозь плотную пылевую завесу очертания двух напоминающих башни каменных утесов показались ей знакомыми. Верно! Она стояла как раз у входа в каньон, который они две недели назад миновали. То самое ущелье серповидной формы, прорезавшее Адрар-Тамгак с запада на восток. Отлично! Теперь ясно, куда следовать дальше. Зная карту почти наизусть, Ханна не заблудилась бы даже в радиусе ста километров. В пятидесяти километрах отсюда лежит оазис Иферуан. Там враг, поэтому от Иферуана следует держаться подальше. Если отправным пунктом взять место, где они сейчас находятся, каньон дугой протянулся на тридцать километров на восток. Не так много, тем более что местность здесь каменистая и есть где укрыться от ветра. Как только они одолеют злосчастные тридцать километров, остаются еще сорок по Тенере. Вот этот участок внушал Ханне серьезные опасения. Сплошь солончаки, зыбучие пески и равнина, усеянная острыми, как стекло, осколками камня. «Тенере только забирает, но не возвращает», — так гласит старая поговорка. Здоровому и опытному ходоку ничего не стоило покрыть такое расстояние за пару дней. Здоровому и опытному. Но не Крису. Так что придется тащиться еле-еле, иначе ему каюк.

Чем больше Ханна раздумывала, тем абсурднее казался ей план. Но ничего иного не оставалось. Понурившись, она собралась отправиться в обратный путь, как вдруг услышала надсадный трубный звук.

В испуге Ханна вздрогнула. Донесенный ветром звук эхом отдавался от скал. Сначала Ханна приняла его за клаксон автомобиля и в ужасе представила солдат полковника Дюрана. Потом звук повторился. Нет, так автомобили не гудят. Мычало какое-то крупное животное. Ханна двинулась в направлении, откуда мог идти звук. Сначала она ничего не могла разобрать в серо-желтой мгле, гонимой юго-западным ветром. Но вскоре разглядела длинную шею, мощные ноги и тело с характерным горбом на спине. Дромадер!

Осторожно, стараясь не спугнуть, Ханна приблизилась к животному. Навьюченные сумки безошибочно указывали на то, что это один из тех верблюдов, что разбежались во время атаки лагеря мятежниками. Когда дромадер опустил голову, Ханна невольно ахнула — невероятно, но это был не кто иной, как Буша! Не иначе как чудо.

Сквозь дремоту Крис услышал не то хрюканье, не то храп. Звук был ему знаком. Открыв глаза, он вздрогнул — меньше всего Крис ожидал увидеть сейчас то, что предстало его взору. Эти глазищи, пушистые уши и морда, которую ни с чьей не спутаешь. Как и огромные желтые зубы.

— Буша! Ты?! — протирая глаза, пробормотал изумленный Крис. Но верблюд не исчезал. Напротив, меланхолично принялся жевать рукав его рубашки. — Буша! — Пытаясь высвободить рукав из захвата мощных зубов, Крис убедился, что не спит. — Что же это такое творится?..

Из-за мощной спины верблюда, улыбаясь во весь рот, вынырнула Ханна.

— Как приятно видеть встречу старых друзей! Похоже, и Буша соскучился не меньше твоего. Если я мешаю, могу исчезнуть на пару минут.

Крис, приподнявшись, выдернул рукав из зубов верблюда. Животное оскорбленно отвернулось.

— Где, ну где ты откопала это чудо — старого доброго Бушу?

— Он стоял над обрывом, тем самым, через который ты его однажды провел, и ждал твоего возвращения, — пояснила она. — А теперь он повезет нас на восток. Правда, Буша? — Ханна ласково похлопала дромадера по спине, и тот довольно заревел. — При нем были остатки провианта, фляги с водой, я сама их наполняла. Теперь нас здесь ничего не удерживает, тем более что песчаная буря — лучшая наша союзница в борьбе с Дюраном и его приспешниками.

— Союзница, говоришь? Хороша союзница, — пробурчал Крис, с опаской поглядывая на небо.

Вой ветра и песок, похоже, ничуть не смущали Ханну. Она обвязала лицо куском ткани, что сильно затрудняло общение.

— Конечно, — усмехнулась она. — Вся его хваленая техника годится только для хорошей погоды. Вертолеты, приборы ночного видения и даже спутниковая связь — от них сейчас толку мало. Им остается рассчитывать только на автотранспорт либо на верблюдов. А нам это на руку. Если хочешь знать, мы сейчас вообще с ними на равных — у них ни чуточки форы. Кроме того, мы точно знаем, куда идем — на восток. Короче, хватит рассусоливать, давай-ка забирайся в седло!

Крис с трудом понимал, о чем она толкует. Восточнее Адрар-Тамгака лежал совершенно необитаемый район. Куда ни кинь, сплошь песок, камень, редкие скалы, торчащие из песка, будто морские утесы из воды. Первым населенным пунктом был Хоггар, но он-то располагался на севере — в четырехстах километрах, за пределами досягаемости. А на востоке? Там ведь ничего нет. Крису отчаянно захотелось изложить эти соображения Ханне, но в последний момент он передумал. Кто знает, может, она и права. Во всяком случае, Ханна не раз огорошивала его, предлагая на первый взгляд провальное решение, очень скоро оборачивавшееся успехом. Может, следовало все же прислушаться к ней. Он по ее примеру тоже обвязал рот какой-то тряпицей, потом, кряхтя от боли, вскарабкался в седло корабля пустыни. Можно было отправляться в путь.