Крис пробудился от тяжелого и странного сна. Ему снилось, что он провел много дней в открытом море, что он стоит на палубе корабля, вцепившись пальцами в перила, еле удерживаясь, чтобы не свалиться в воду. Качка стала для него настолько привычной, что уже, казалось, была частью его самого, уподобившись некоему внутреннему двигателю, поддерживающему в нем жизнь во время переходов из одного сумеречного состояния в другое. Эти переходы отмечались краткими паузами, когда Крис утолял мучившую его жажду. Он уже не помнил, сколько дней провел в море, наверняка не один и не два, потому что чувствовал себя будто выжатый лимон. Даже просто открыть глаза превращалось в непосильную задачу — веки склеила засохшая морская соль. Вокруг были одни лишь искрящиеся синим горы, вздымавшиеся из желтоватых волн. Гладкие, обтекаемой формы образования сливались со своими угловатыми собратьями, образовывая лабиринт.

В сознании Криса мелькнула пугающая мысль. А может, он вовсе не спит? Может, на его долю выпало то неведомое завершающее странствие, неизбежно выпадающее каждому из смертных? Тогда смерть все-таки выглядит совершенно по-иному, нежели ее описывают поэты и философы. В ней нет ничего внушающего страх, напротив — это обретение покоя, защищенности и тепла.

Покой вдруг нарушил звук, никак не вязавшийся с волнами из голубого льда. Крис протер глаза, но картина перед его взором не исчезла и не изменилась. Когда он уже готов был поверить, что ошибся, звук повторился. На сей раз он был громче, настойчивее. Отражаясь от синих скал, звук образовывал многоголосое эхо. Симфонию разноголосицы. И словно этого было мало, в поле зрения Криса попала отвратительная морда. Из разверстой пасти торчал язык, вот язык приблизился, вот он чуть коснулся лица. Крис завопил что было мочи и… проснулся.

И тут же понял, что по-прежнему пребывает на бренной земле.

— Что с тобой? — обеспокоенно осведомилась Ханна. С обвязанным тряпьем лицом она была почти что неузнаваемой. — Орешь как безумный. Что с тобой? — во второй раз спросила она, хлопая Бушу ладонью по боку.

Дромадер, протестующе всхрапнув, принялся вертеть головой.

Крис уселся поудобнее, и тут же вернулись давние боли. Он заставил себя превозмочь их и отдался созерцанию ландшафта.

— Что это за айсберги? — недоумевал он, указывая на искрившиеся синим скалы. — Это был сон?

— Нет, не сон. — Ханна, опустив повязку, устало улыбнулась. Темные круги под глазами говорили об усталости. — Это Синие горы. А ты по ошибке принял их за айсберги. Дело в том, что они из мрамора, и его особая кристаллическая структура преломляет солнечный свет так, что мы видим лишь синий цвет спектра. — Она помолчала. — Две ночи и день мы в пути, и вот теперь почти у цели. Нам здорово повезло. Даже не верится.

— Синие горы? Мы в Тенере? Так ведь это центр пустыни! И ты еще рассуждаешь о везении. Здесь лишь песок да камни на десятки километров вокруг, — обеспокоенно произнес Крис. — Какого черта нам здесь понадобилось?

— Нам понадобилось кое-кого найти здесь, — невозмутимо объяснила Ханна. — Если хочешь знать, одного туарега, того самого, кто показал мне святилище в Тассили-Анджер. Где-то здесь его летнее пристанище.

— Кор?

— Ага, значит, ты помнишь. Кор говорил, что, если мне случится быть в этих местах, он готов принять меня как гостью.

— Но ведь прошло несколько месяцев. И потом, что ты о нем знаешь? Что, если его вообще нет здесь? Ты подумала, что нам тогда делать? Вокруг песок, камни, скалы. Ты только посмотри — здесь ни одного селения, ни одной палатки, даже пальм и тех нет. Если наткнемся на источник воды, считай, нам несказанно повезло. Ох, Ханна, и почему я только раньше не поговорил с тобой. Может, удалось бы отговорить тебя от этой безумной идеи.

Она сердито взглянула на Криса из-под очков:

— Именно потому я и предпочла не говорить. Если бы мы с тобой углубились в споры, то ни за что не добрались бы сюда. А что тебе? Ты спокойно продремал всю дорогу на спине у Буши. А мне приходилось пробираться через пески, камни и скалы. В песчаную бурю вдобавок.

Крис понял, что она вот-вот расплачется. Тяжко вздохнув, он спешился и обнял ее. Сначала Ханна сопротивлялась, потом положила голову ему на плечо. Крис понимал: Ханна держится из последних сил.

— Подожди здесь, — предложил он. — Тебе необходимо отдохнуть, ты и так предприняла все, что могла. А я пройдусь, осмотрю окрестности. Может быть, и отыщу его. Если он здесь, наверняка отыщу.

Ханна с сомнением посмотрела на него:

— Как твои ноги?

— Нормально, как-нибудь справлюсь, и пусть у тебя голова не болит за меня. Песок, в конце концов, не камни. Кроме того, мои ноги защищает гениально сконструированная обувь. — Он показал на сандалии, которые смастерила Ханна. — Да и раны понемногу заживают. Так что приляг, а я скоро вернусь.

Она была слишком обессилена, чтобы протестовать, и тут же опустилась на песок подле Буши.

— Не задерживайся долго, — проговорила она в спину Крису и тут же вытянулась навзничь, затем, повернувшись на бок, мгновенно заснула.

Крис достал из кармашка компас, мельком взглянул на него и двинулся в путь. Пункт назначения располагался в центре Синих гор.

Не успел он далеко уйти, как вдруг услышал перезвон колокольчика. Звук был до невозможности странным для пустынной местности, раскинувшейся на многие километры вокруг. Вскоре донесся еще один звук, он также плохо вязался с окружающей средой. Блеяние коз.

Ускорив шаг, Крис пошел на перезвон. Вскоре у одной из скал мелькнула увенчанная рожками бородатая голова. С трудом взобравшись на скалу, он увидел козу с колокольчиком на шее, висевшим на пестрой ленточке. Раз тут домашние козы, где-то неподалеку должен быть и их хозяин. Сердце радостно забилось.

— Ну, не бойся, иди сюда, — подозвал Крис животное, стараясь говорить как можно ласковее. — Дай-ка я посмотрю на тебя. Куда же подевался твой хозяин, а?

В ответ коза сердито рыкнула совсем не по-козьи, да так выразительно, что Крис невольно отшатнулся. Вот уж воистину диво — оказывается, и эти мирные животные могут быть агрессивными. Он и не подозревал, что они так рыкают на незнакомцев. И тут возле козы возникло еще одно поджарое создание, и Крис сообразил, что рык принадлежал именно ему, а не козе, как показалось сначала. Это была охотничья собака. Ростом пес доходил ему до бедра. Пасть раскрыта в злобном оскале.

Поскольку Крис, отправляясь на разведку, даже палки не прихватил, он предпочел ретироваться. Отступив на несколько шагов, он наткнулся на еще одно подобное создание, угрожающе зарычавшее по примеру первого. И понял, что угодил в ловушку. Второй пес ничуть не уступал первому, отличаясь от него разве что мастью — по шерсти были разбросаны сероватые пряди. Обеим собакам, похоже, не впервой было выступать дуэтом, ибо, подойдя вплотную к Крису, они лишили его всякой возможности маневра. С другой стороны, хозяин неплохо натаскал их, поскольку собаки не разорвали пришельца на месте. Они стояли, зорко наблюдая за ним, реагируя рычанием на малейшее движение. Ни туда, ни сюда, мелькнуло в голове у Криса.

Внезапно оба пса, насторожившись, подняли головы, навострили уши и завиляли хвостами. Вскоре из-за скал показалась фигура. Человек направлялся к ним размашистой походкой. Едва уловимый жест, и собаки тотчас же кинулись к хозяину. Крис и незнакомец изучающе смотрели друг на друга. Так прошло несколько секунд. Судя по описанию Ханны, человек вполне мог быть тем самым туарегом, которого они искали. Первым нарушил молчание Крис:

— Вы Кор? Кор Меллах?

Мужчина сердито наморщил лоб:

— Откуда вы меня знаете? И кто вы такой?

Нельзя сказать, что его тон был недружелюбным, однако Крис почти физически ощущал исходившую от туарега настороженность. Да, этот мало походил на открытых и дружелюбных туарегов, с которыми Крису приходилось общаться до этого. Крис приложил ко лбу пальцы и учтиво поклонился.

— Простите меня. Меня зовут Крис Картер. Мы здесь вместе с исследовательницей Ханной Петерс. Вы ее помните?

— Женщину, которая общается с кель-эссуф? Конечно, помню.

Настороженность в глазах Кора сменилась дружелюбием. Тарги, сдвинув повязку от песка, обнажил в улыбке крупные зубы.

— Значит, она сдержала обещание и все-таки решила наведаться ко мне в гости. Где она?

— Неподалеку отсюда, у подножия горы. Странствие из Айра утомило ее.

Улыбка Кора исчезла.

— Так вы идете от самого Айра? Пешком в такую погоду? Наверняка вы не в своем уме.

— Дело в том, что мы вынуждены скрываться, и другого пути у нас просто не оставалось. Вы поможете нам?

Мгновение Кор задумчиво смотрел в одну точку, потом, свистом подозвав собак, снова прикрыл рот повязкой.

— Сейчас я ничего не могу сказать. Прошу вас, ведите меня к ней.

Едва Ханна успела проснуться, как нахлынули воспоминания. О бесконечном переходе, о песке, в котором приходилось передвигаться, еле волоча ноги, о колком ветре в лицо. Она была чуть жива. Недолгий сон не освежил ее.

Взяв флягу, Ханна отпила глоток, а последними каплями смочила лицо. Все, воды больше нет. И если Крис не набредет на туарега, считай, им конец. Без воды им и суток не протянуть. Она бросила завистливый взгляд на Бушу, стоически переносившего все невзгоды. Этот не пропадет, обязательно отыщет источник воды, когда они с Крисом, околев от жажды, превратятся в заносимые песком высохшие мумии. Не впервые Ханна сокрушалась, что не появилась на свет в образе дромадера.

Верблюд, будто угадав ее мысли, оскалил зубы. Улыбнулся. Как показалось Ханне, польщенно. Повернув голову, она вдруг увидела две приближающиеся фигуры. Это был Крис, а с ним… Кор! Все-таки отыскал его! Она попыталась приподняться, кое-как встала на ноги и, пошатываясь, сделала несколько шагов к обоим.

— Кор! — попыталась выкрикнуть Ханна, но вышел лишь шепот.

И тут же повалилась лицом в песок.

Придя в себя, Ханна обнаружила, что ее окружает прохладная полутьма. Несколько секунд спустя она поняла, что находится в пещере. Не в узком, запечатанном со всех сторон каменном мешке, а в помещении, насчитывающем около пятидесяти квадратных метров с двумя выходами, через которые устремлялся свежий ночной воздух. Снаружи она разобрала силуэты их верного друга Бушу и его собратьев, мирно пощипывавших в свете луны скудную пустынную траву. Буря наконец улеглась. С потолка пещеры свисали сковороды и казаны, побрякивая от ветра. Ханна с изумлением огляделась. Она лежала на пестром, напоминавшем циновку коврике, расстеленном прямо на мягком песчаном полу. Под голову были заботливо подложены удобные подушки. В нескольких метрах у очага сидели Кор с Крисом и сосредоточенно о чем-то беседовали. В зубах у обоих были зажаты длинные трубки, источавшие крепкий и бодрящий дымок. Несмотря на приглушенный говор, Ханна разобрала, о чем они говорят.

Усевшись, она с удивлением увидела на себе вместо грязной, изорванной одежды светлую льняную гандуру, традиционную одежду туарегов, и просторные шаровары до щиколоток. Повинуясь внезапному импульсу, стала искать глазами сумку. Она висела тут же у изголовья ее ложа. Ощупав свое сокровище, Ханна облегченно вздохнула — все было на месте. Вероятно, Крис предпочел умолчать о камне.

Хозяин заметил, что она проснулась, и тут же, поднявшись, подошел к ней.

— Как вы, мадемуазель Петерс? — осведомился он на чистейшем французском. — Рад видеть вас живой и здоровой. Может, присядете к нам? Вам не мешает подкрепиться. Могу предложить чай, фрукты, свежий хлеб и немного козлятины.

Голос Кора звучал мягко, ласково, совсем как во время их первой встречи.

— И я очень рада снова видеть вас, — ответила она. — Да, знаете, я, пожалуй, съем чего-нибудь. Мне кажется, я проспала целую вечность.

— Вечность не вечность, но если быть точным, семнадцать часов.

Кор помог ей подняться и проводил к очагу. Перед Ханной на поджаренном хлебе лежал хрустящий кусок свежей козлятины, слегка политый кислым молоком и приправленный маслинами и финиками. Ханна не заметила, как разделалась с предложенными яствами, словно не ела целую неделю. Господи, какой же вкусной показалась ей только что приготовленная еда после консервов и растворимых супов, которыми они питались в последние недели. Она запила ужин тремя кружками свежайшей, прохладной родниковой воды и, блаженно икнув, откинулась на подушки. Кор занялся приготовлением еще одной порции, но Ханна благодушно отказалась:

— Спасибо, Кор, все было невероятно вкусно, но я боюсь лопнуть, да с таким звуком, что до смерти перепугаю Бушу. Лебес! — поблагодарила она, низко поклонившись. — Здорово у вас здесь.

Кор следил за ее взглядом.

— Да, это одно из самых прекрасных мест в Саду Пророка, хотя я здесь провожу самые жаркие месяцы. Пещера надежно защищена и практически невидима для тех, кто не знает местности. Здесь всегда прохладно, кроме того, есть родник. Идеальное место для старика, если хотите. Вот надоест мне кочевая жизнь, и осяду здесь.

— А у вас есть родственники?

Кор смущенно улыбнулся:

— Была в моей жизни женщина, моя таргия, моя единственная настоящая любовь, но ее вот уже много лет нет со мной. Она подарила мне двоих сыновей, сейчас это зрелые мужчины. Они — моя гордость, но жизнь в пустыне не привлекает их, и они обосновались в Агадисе. Там и живут вместе со своими семьями. Раз в году они приезжают ко мне, старому упрямцу, живущему отшельником. — Грустная усмешка промелькнула на лице Кора. — Я всем сердцем люблю их, но никогда, никогда не смогу пойти их путем. Поймите. Я родился и вырос в пустыне, в ней и умру. Большие города не для меня.

Ханна понимающе кивнула:

— Очень хорошо понимаю вас. И не хотела бы надоедать расспросами. Вы уж простите мое нескромное любопытство.

Крис, который молчал все это время, потягивая трубку, подал голос:

— Вы сказали, что для тех, кто незнаком с местностью, ваша пещера невидима. А как для наших преследователей?

Кор покачал головой:

— Полковник Дюран знает о местонахождении пещеры. Как и мятежники. Рано или поздно они доберутся сюда. Так что рассчитывать на безопасность, оставаясь здесь, наивно. — Повернувшись к Ханне, он продолжил: — Вы уж не сердитесь, но ваш спутник счел необходимым посвятить меня в ситуацию, пока вы спали. И правильно сделал. Под внешним дружелюбием полковника Дюрана скрывается очень опасный человек, и если он преследует вас, необходимо как можно скорее покинуть это место. У меня здесь найдется парочка охотничьих ружей, но разве с ними устоишь против автоматов и пулеметов? Если он догадается, что вы здесь, то не остановится ни перед чем.

Ханна невольно вздрогнула. Она надеялась укрыться здесь, и вот… Неужели конца не будет этой охоте на них?

— Есть поблизости еще надежное убежище? Поймите, у нас не осталось сил. Дюран не постесняется в выборе средств. Он убил моего товарища и помощника Абду, с которым мы работали многие годы.

— Да, знаю. Ваш спутник мне рассказал. И я верю ему. Было бы безумием оставаться здесь. Я бы посоветовал вам бежать в Алжир. Отсюда до границы около двухсот километров одних песков. Впрочем, Дюрану это нипочем: граница — всего лишь пунктир на карте. К тому же в его распоряжении вертолет, а уж в воздухе какие могут быть границы?

Кор искоса взглянул на Ханну.

— Как могу догадаться, у вас есть при себе нечто такое, что он стремится захватить? — осторожно осведомился туарег.

Ханна нерешительно посмотрела на Криса, но тот принялся убеждать ее:

— Нет-нет, я ничего не рассказывал. Оставил это тебе.

Ханна, секунду или две помедлив, все-таки решилась довериться Кору. Глубоко вздохнув, она поднялась и сходила за сумкой. Усевшись, деловито натянула толстые рукавицы, какими пользуются археологи, и извлекла из кожаной сумки опасное сокровище. В это мгновение ей показалось, что даже ветер унялся, а пустыня застыла в почтительном благоговении. Завернутый в толстый свитер, камень покоился на коленях Ханны. Она начала свой рассказ:

— Не знаю даже, с чего и начать. — Она машинально отерла пот со лба. Несмотря на явно прохладную ночь, вдруг стало невыносимо жарко, и жар этот перемежался ознобом. — Вот он, этот предмет. Теперь он лежит у меня на коленях. Несколько эпох люди пытались отыскать его. Предмет этот воспет в бесчисленных легендах, и вот он здесь, у меня. Он вполне реален, хотя, честно говоря, у меня это не укладывается в голове — в последнее время мне казалось и даже сейчас кажется, что он существует лишь в моих фантазиях. Кор, вы, конечно же, помните тот день, когда указали мне в Тассили-Анджер вход в скрытую от посторонних глаз долину.

— Словно это было вчера.

— Вам когда-нибудь случалось дойти до конца долины?

Пожилой туарег нахмурился. Вопрос явно обеспокоил его. Кор ответил не сразу.

— Да. Однажды я был там. Это было давно, когда я был очень молод.

— Что вы там видели?

Голос Кора стал едва слышным, перешел почти в шепот.

— Я видел там четырехрукую Мать кель-эссуф. Хранительницу Всевидящего Ока Аллаха. Я совершил святотатство, войдя туда. Мусульманину воспрещен доступ в святилище.

— Но это не помешало вам направить меня туда. Почему?

— Потому что на вас запрет не распространяется. Вы можете осматривать это место, и Всевышний вас не покарает. Наверное, мне хотелось, чтобы вы все увидели, а потом рассказали мне.

Впервые со времени их знакомства Ханна почувствовала, что всегда невозмутимый тарги не на шутку напуган. Ханна кивнула.

— Вы не должны забывать, что временами трудно бывает разобраться в том, что есть знание: проклятие или же благословение. Скульптурное изображение в Тассили-Анджер представляло собой лишь уменьшенную копию того, что скрывалось в глубинах Тамгака. Мы обнаружили там подземный храм, сооруженный многие тысячелетия назад нашими с вами предками. Они возвели его в честь богини, ныне канувшей в забвение. Единоглазой богини. И ее глаз наделен способностью заглядывать в потаенную глубину души людей. Случись вам испытать на себе необычайные способности глаза, который является величайшей на земле тайной, вы бы знали, что это такое. Мы же испытали. Вот он! Смотрите!

С этими словами Ханна, откинув перед онемевшим от изумления туарегом влажную толстую ткань, обнажила тускло светящийся шар. В слабом свете пламени костра было заметно, как поверхность шара тотчас покрылась мелкими, похожими на конденсат капельками влаги. Вода, собираясь в канавке, заструилась вниз, исчезая в ненасытном песке пола пещеры. Несколько минут Кор, не в силах вымолвить ни слова, наблюдал, как из ничего возникает струйка воды и тут же впитывается в песок. Ханна почувствовала, что перчатки стали влажными, ей казалось, будто и разум ее начинает отзываться на присутствие камня. Кор невозмутимо протянул руку к шару и коснулся его. Все произошло настолько быстро, что Ханна не успела отреагировать. Знай она, что замыслил тарги, убрала бы камень подальше.

Закрыв глаза, Кор минуту или две пребывал в состоянии блаженства, что нетрудно было заключить по отразившимся на его лице спокойствию и удовлетворенности. Потом он, отдернув руку, откинулся на подушки и взглянул на Ханну. Она поняла: этот человек только что пережил нечто, что до глубины души потрясло его. Выражение безмятежности сменилось глубокой озабоченностью.

— Вы когда-нибудь прикасались к нему?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Ханна не нашлась что ответить.

— Н-нет, — запинаясь пролепетала она. — Я… я побоялась, что… он овладеет мной.

И тут же стыдливо опустила голову, внезапно поняв, что она — единственный член экспедиции, который не испытал на себе магического воздействия шара.

— Разделяю ваши опасения. Но настанет момент, когда вы все же прикоснетесь к нему. В этом у меня нет ни малейших сомнений.

Слова Кора пробудили в Ханне неясный страх перед чем-то неведомым. Она не сомневалась в его правоте.

Тарги поднялся и прошел в глубь пещеры. Вскоре он вернулся, неся в руках старинный фолиант в кожаном переплете.

— Хочу кое-что показать вам.

Когда он раскрыл книгу, Ханна увидела, что это Коран, причем старинный. Ей раньше не приходилось видеть столь древних изданий. Смахнув с переплета пыль и песок, Кор раскрыл массивную инкунабулу и стал почтительно перелистывать ее. Коран представлял собой рукописное издание с красочными иллюстрациями. Вскоре тарги нашел, что искал. Повернув книгу так, чтобы они с Крисом могли видеть, он упер морщинистый палец в одну из иллюстраций. И хотя ислам воспрещает всякого рода визуальные отображения божеств, в хаотическом переплетении линий можно было разобрать отчетливую форму. Ханна затаила дыхание. Это были очертания головы с выраставшими из нее змеевидными отростками. На лбу четко обрисовывался единственный глаз. Заметив изумление в глазах Ханны, Кор кивнул:

— Да, да. Всевидящее Око Аллаха, — пробормотал он. От охватившего тарги волнения голос его подрагивал. — Оно оплакивает участь человечества. — Кор показал на выписанные синеватым слезы, сочившиеся из глаза. — Вы обнаружили его, как и предвещал многие сотни лет назад Пророк. Но с его обнаружением он предвещал и гибель человечества. Эта книга — рукописная копия ныне утраченного издания Корана. Ей несколько сотен лет, и она находилась во владении многих поколений моих потомков. Ныне в официальном Коране вы ничего подобного не найдете.

Кор еще раз ткнул пальцем в изображение глаза.

Закрыв фолиант, он отнес его на прежнее место. Когда тарги, вернувшись, уселся на коврик, лицо его выражало твердую решимость.

— Хотя нам, смертным, не пристало вмешиваться в то, что предсказано в незапамятные времена, на данный случай это правило не распространяется. Преданное забвению должно пребывать в забвении. Мы не вправе допустить, чтобы Око попало в руки Дюрана. Я помогу вам, но при одном условии.

— Что за условие?

Кор улыбнулся, и Ханна заметила плутовской огонек в его глазах.

— Вообще-то их три. Первое: вы должны обеспечить целость и сохранность Ока, с тем чтобы будущие поколения имели возможность прочесть и понять слова Аллаха. Второе: от вас требуется сделать так, чтобы о камне забыли. Слишком уж велик соблазн воспользоваться им, и слишком несовершенен человек. Он вызовет распри и войны. Необходимо оставить все, как было. Во имя сохранения мира и покоя.

Крис недоверчиво посмотрел на туарега:

— Ну а каково будет третье условие?

Кор лукаво улыбнулся:

— Ханна расскажет вам о нем. Она понимает, что я имею в виду.

Ханна, допив чай, судорожно сглотнула. Она страшно волновалась.

— Я прикоснусь к Оку и стану последней из людей на грядущие тысячелетия вперед, кто касался его. Хотя, если говорить честно, трясусь от ужаса при этой мысли, — с улыбкой добавила она.

Кор удовлетворенно кивнул:

— Иншалла! Такой ответ означает согласие с моими условиями.

И тут же, проворно вскочив, принялся собирать провиант в дорогу.

Крис изумленно смотрел на него:

— Ничего не понимаю. Мы что, уходим? Я-то думал, мы остаемся здесь и готовимся к осаде.

— Вы не забыли, что я говорил об этих людях? Нам не устоять перед Дюраном. Тем более что он именно этого от нас и ждет. Если уж мы надумали его остановить, надо быть похитрее. На свете лишь одно способно удержать полковника. И мы должны поступить так, как туареги поступают испокон веку.

Ханну охватило недоброе предчувствие.

— То есть мы… должны убить его?

Кор жестко посмотрел на нее:

— Вы что же, полагаете, он явится сюда и станет на коленях вымаливать у вас камень? А получив его, отпустит вас на все четыре стороны? Первым делом он убьет вас, завладеет камнем, а ваши трупы забросает песком. Забудьте о европейской политкорректности, здесь царят иные законы — право сильнейшего. Если не хотите погибнуть, помогайте мне. Нам еще предстоит массу всего сделать, чтобы подготовиться к встрече с незваными гостями.

И чтобы придать весомость сказанному, тарги со звоном вложил гумию — короткий и острый кинжал-меч — в ножны на поясе.