Арбалетный болт полетел прямо в шею зверю. Мокеле, который в этот момент наблюдал за нами, среагировал незамедлительно. В мгновение ока он уклонился, и стрела прошла в полуметре от него. Я никогда прежде не видел, чтобы такое большое существо двигалось настолько быстро. По всей видимости, Малони тоже этого не видывал — он крепко выругался и потянулся за вторым болтом. Но выстрелить не успел — в тот самый момент от соприкосновения с водой первая стрела взорвалась. Раздался оглушительный грохот. Сила взрыва была столь велика, что жар ударил мне в лицо. Сикспенс, который находился значительно ближе к месту происшествия, вывалился из лодки.

«Конгозавр» зашипел от ярости. Он резко поднялся из воды и двинулся на нас. Я вспомнил о столкновении на озере. Но зверь на этот раз явно не шутил. По сравнению с теперешним нападением атака на надувную лодку походила на робкую попытку прогнать нас.

Одним ударом хвоста он разнес вдребезги левое крыло самолета. Если бы Малони не перешел чуть раньше ко мне, то вряд ли смог бы это пережить. Мокеле вытянул шею вперед и впился своими мощными зубами в стальное покрытие, защищавшее мотор. Одним укусом он вырвал кабель, провода и изоляционный материал из двигателя. После этого монстр начал остервенело трясти головой, так что мелкие детали разлетались на несколько метров от него. На очереди был наш борт самолета. В воздухе раздался хлопок, и я еле увернулся от удара, который пришелся на фюзеляж. Посыпались осколки стекла. Дверь выгнулась наружу, словно она сделана из фольги. Заскрипев, самолет накренился. Удар был очень сильным, и я слетел с поплавка и пролетел еще четыре метра, прежде чем рухнул в прибрежный ил.

Я с трудом перевел дыхание. И все же мне повезло: удар выбил меня из опасной зоны. Малони же, напротив, находился в эпицентре происходящего. Каким-то образом ему удалось вскарабкаться на поплавок, но, к несчастью, он потерял свой арбалет. Он угодил в самую топь, и у охотника не осталось возможности добраться до него, прежде чем монстр нанесет следующий удар. Мокеле же почти полностью вышел из воды. Теперь его мощное тело находилось непосредственно над Малони. По сравнению с монстром он казался крошечным карликом. А я лишь беспомощно наблюдал за тем, что происходило с австралийцем. В этот момент над озером раздался мощный выстрел.

Сикспенс…

Каким-то непостижимым образом ему удалось снова залезть в лодку, и уже оттуда он выстрелил в доисторическое животное из самого большого ружья для слонов, которое только нашлось у Малони. Раздался глухой шлепок. Из глубокой раны в основании лапы мокеле брызнула кровь, все вокруг содрогнулось от крика зверя. Значит, мокеле все же уязвим. Вновь посмотрев на его кожу, я заметил на ней множество шрамов, которые были густо покрыты водорослями.

Мокеле развернулся и замешкался. Он увидел Сикспенса, но, видимо, не мог решить, кого из противников следует убрать первым. Шипя, он снова повернулся к Малони, который до сих пор не достал своего оружия. Тогда раздался второй выстрел.

— Нет! — закричал Малони. — Сикс, прекрати немедленно! Сейчас же заводи мотор и уходи отсюда.

Но оказалось слишком поздно. Второй выстрел изменил тактику мокеле. Зверь нырнул под воду и направился к надувной лодке. За его движениям можно было следить по волнам. Паническими рывками Сикспенс пытался завести мотор, пока мокеле несся на него, как скоростной поезд на беспомощного пешехода. Сикспенс понял: на лодке ему не уйти. Он бросил оружие в воду, а сам прыгнул за борт, видимо, надеясь, что зверь атакует лодку. Но этого не случилось.

Я видел, как открылась и захлопнулась пасть мокеле, я слышал стальной лязг и ужасный крик. Мы потеряли Сикспенса из вида, а вода окрасилась в красный цвет.

Мокеле еще дважды проплыл вокруг злосчастного места, а потом скрылся под водой в кроваво-красном облаке из брызг и пены.

— О боже, нет! — кричал Малони в ужасе.

Уже не обращая никакого внимания на опасность, он прыгнул в воду и поплыл к своему другу, который лежал без движений на поверхности воды, всего метрах в пятидесяти от берега.

Через несколько минут австралиец вышел на берег, таща позади себя тюк, который совсем недавно был живым человеком. Наблюдая за происходящим издалека, я понял, что мои самые страшные опасения сбылись. Я увидел безжизненное тело Сикспенса. Одной ноги не было совсем, а другая болталась на венах и сухожилиях. По всему его животу виднелась зияющая рана, настолько большая, что из нее вываливались кишки. Глаза Сикспенса были распахнуты, в них застыл ужас, его кожа была прозрачно-серой. Когда Малони положил, своего друга на землю, из его грудной клетки раздался хрип.

Сикспенс был еще жив.

Малони упал на колени возле него. Казалось, он плакал, но я не мог сказать этого наверняка. Вполне возможно, его щеки были просто мокрыми от воды. Он посмотрел на меня покрасневшими глазами, а его голос звучал тихо и дрожал:

— Пожалуйста, мистер Эстбери, помогите мне спасти его!

Я сел рядом с чернокожим австралийцем и убрал влажные волосы с его лица. Он не узнал меня.

— Это бесполезно, — ответил я. — То, что он еще жив — это чудо. Но он выполнил свой долг, как обещал.

При этих словах Сикспенс поднял голову и посмотрел на своего друга так, как будто только что вспомнил его.

— Черт, Стью, — прошептал он, — он все же догнал меня.

— Держись! — ответил Малони, и было заметно — он испытывал адские муки. — Ты поправишься, поверь мне!

Абориген покачал головой и кашлянул кровью.

— Ладно, хорошо, — прохрипел он. — Но ты мог бы сделать мне еще одно одолжение…

— Все, что скажешь, мой друг! Все, что скажешь.

Сикспенс попытался улыбнуться.

— Оставь в покое Элиши… Она хороший человек. Она не заслужила дурного обращения…

Улыбка застыла на его лице, он кашлянул в последний раз и обмяк.

Я зажмурился.

Когда я снова открыл глаза, рядом стояли Элиши и Эгомо. Никто не проронил ни слова. Все в недоумении смотрели на Стюарта Малони, который держал на руках своего мертвого друга, словно бы укачивая его. Лицо охотника стало серым, его глаза лихорадочно блестели. Элиши положила ему руку на плечо, чтобы хоть как-то проявить участие, но короткий взгляд в ее сторону дал знать, что было бы лучше не трогать Малони, и уж тем более — не утешать.

— Нам нужно похоронить его, — сказал я. — Начинает смеркаться, а с заходом солнца у воды соберутся хищники.

Малони кивнул и вытер рукавом испачканное лицо. Он посмотрел на разрушенный самолет, как будто хотел еще раз убедиться в том, что там уже ничего нельзя спасти. Затем он встал с земли и понес нашего друга в лагерь. Мы следовали за ним в траурной процессии.

Когда же мы добрались до лагеря, у всех на глаза навернулись слезы. Малони нашел подходящее место для могилы у подножия хлопкового дерева и начал копать яму саперной лопатой. Мне показалось, что могила маловата для обычного человека среднего роста. Но потом я перевел взгляд на изувеченное тело и все понял. Тело Сикспенса лежало на земле, Малони снял со своей шеи амулет и положил его на грудь Сикспенсу. Потом он произнес какие-то слова, которые я совершенно не разобрал, и замахал руками. Его жесты напомнили мне ритуальные заклинания индейских шаманов. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из нас сможет сказать прощальные слова, он засыпал останки землей, достал свой охотничий нож и воткнул его в ствол дерева. Быстрыми, точными движениями он вырезал что-то на коре. Зарубка следовала за зарубкой, обнажая красный, влажный ствол дерева. Когда Малони отошел назад, я увидел, что на дереве вырезано всего лишь одно слово: «Nyngarra!»

Буквы выглядели так, словно были написаны кровью. Я не знал, что значит это слово, но оно явно не предвещало ничего хорошего. В растерянности я посмотрел на Элиши, но по ее реакции понял, что она тоже ничего не понимает. А Малони, казалось, и не хотел ничего объяснять, поэтому я предпочел ни о чем его не спрашивать. Быстрым движением австралиец вытер сверкающий нож о брюки. Я было подумал, что он спрячет его обратно в ножны, но он сделал нечто, что заставило мое сердце замереть на несколько секунд. Австралиец хладнокровно засучил рукава и провел острым лезвием по коже. Тут же проступила кровь, и несколько капель упали на землю. Он поднял с могилы горстку земли и потер ей рану. Должно быть, это было чертовски больно, но у Малони не дрогнул ни один мускул.

Неожиданно я вспомнил о том, что рассказал мне Сикспенс в джунглях. Он говорил, что шрамы на руках Малони — души умерших друзей. Сейчас я с ужасом подумал о том, что на его руках не было живого места — они все были покрыты шрамами.

А теперь стало одним больше.

Элиши подошла к Малони. Желая хоть как-то утешить его, она просто положила руку на его плечо. Но он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Не удостоив нас даже взглядом, Малони ушел в палатку, закрыв за собой полог, и в этот день его больше никто не видел.

Еще какое-то время мы постояли у могилы, совершенно беспомощные, чтобы что-то изменить, а потом, в подавленном состоянии, вернулись к кострищу. Несмотря на угрозу, которая все еще исходила от озера, мы почему-то чувствовали себя совершенно спокойно. Мы чувствовали, что гнев мокеле ненадолго утих. Самопожертвование Сикспенса дало нам время для передышки. Но как долго это могло продолжаться и что последует за затишьем?

Воспоминания о сегодняшнем дне прошли сквозь мое сознание и вызвали новую волну вопросов и страхов. Я почувствовал, что мои руки стали дрожать, а пальцы — зудеть. Я убрал руки в карманы, но это не помогло — теперь ноги сделались ватными. И если бы я вовремя не сел, то наверняка рухнул бы камнем на землю.

— Бог мой, да на вас лица нет, — сказала Элиши, стоявшая рядом со мной. — Это — из-за давления. Сделайте пару глубоких вдохов, а я пока сбегаю за чем-нибудь, чтобы выровнять уровень сахара в крови.

Она скрылась в палатке с провиантом, и уже через пару секунд появилась снова — с кучей сладостей.

Я взял шоколадный батончик с мюсли и пакетик арахиса в шоколаде. После глотка из походной фляги мне стало заметно лучше. Биолог села рядом со мной и взяла из моего пакетика несколько разноцветных шариков.

— Вы поняли этот ритуал? — спросила она. — Признаться, он показался мне немного зловещим.

Я молча кивнул.

— Но больше всего меня беспокоит то, что он положил в могилу свой амулет.

— Что?

— Вещицу, которая приносила ему удачу. Он всегда носил его с собой, независимо от того, куда отправлялся. Даже при погружении он был с ним. То, что он сейчас навечно распрощался с амулетом, не предвещает ничего хорошего. Нам надо быть начеку.

Я обреченно покачал головой.

— Так что же произошло на дне озера? — проговорила Элиши. — Расскажите все по порядку.

Я рассказал Элиши все, как было.

— Значит, вы действительно нашли вход в пещеру, — прошептала она, разгрызая очередной шарик. — Неудивительно, что показания прибора в этом месте просто зашкаливали. — Элиши полностью погрузилась в свои мысли. — Нужно попробовать отделить звуки друг от друга. Может быть, даже удастся определить модель. Это может оказаться очень важным.

— Хотите сказать, что можете распознать их язык?

— Что-то вроде того. Во время схватки магнитофон и камера были включены. Если синхронизировать все это, то из звуков и относящихся к ним действий можно будет набросать его портрет. Тогда мы с большей вероятностью сможем предположить, что его успокаивает, возбуждает или злит, какие звуки предшествуют нападению.

Я согласился. Если этот план действительно сработает, то у нас появится отличный шанс лучше узнать мокеле.

— Гениально. Так мы и сделаем, — подбодрил я ее. — А пока вы учите мокелийский язык, я займусь внутренним содержанием нашего друга. Должен признаться, что в этом существе кое-что мне кажется очень странным. Не могу дождаться того момента, когда увижу результаты исследования его ДНК.

Я протянул Элиши руку. Она поднялась и улыбнулась, но это не смогло скрыть ее страха. Однако теперь нам, по крайней мере, было чем заняться.

Мы пошли в палатку с оборудованием, включили электрогенератор и сели каждый на свое место. Элиши взяла свои аудиозаписи и тут же ушла в собственный мир. Я же поднял холодильную камеру, в которой находился арбалетный болт, и поставил ее перед собой на стол. Устройство болта представляло собой простое, но в то же время гениальное изобретение. Внутри находилось пять отделений, которые при столкновении с телом мокеле наполнились жидкостью и плотью. Открывались они тоже по отдельности, чтобы можно было взять образец из одного отсека, не смешивая остальные сектора. Отлично. Я отложил арбалетный болт в сторону и занялся алюминиевым чемоданом, в котором находился прибор для исследований. Эта жемчужина генной инженерии, которую леди Памбридж дала мне на следующее утро после судьбоносного ужина, представляла собой микропроцессор. Он мог сравнивать разные образцы и искать запрашиваемую информацию.

Я открыл замок и приподнял крышку чемодана. Прибор был настолько мал, что подобное сложно себе вообразить. То, что всего несколько лет назад занимало целую лабораторию, теперь находилось в этом скромном серебристом футляре. Я осторожно вынул прибор, большую часть которого составлял сосуд, заполненный жидкостью с ферментами. Они служили для того, чтобы выделять отдельные фрагменты ДНК. Анализ всей нити ДНК определенно занял бы слишком много времени, кроме того, я искал всего лишь ту часть, в которой находилась информация об иммунной системе. Вырезанные части сортировались прибором по длине, помечались радиоактивными веществами и становились видимыми. Так появлялся образец, который был уникальным для каждого живого существа.

Маленький анализатор ДНК выполнял все этапы работы самостоятельно. Анализ, для которого раньше требовалось три-четыре отдельных прибора, а значит, несколько дней, теперь проводился в считанные минуты.

Я с удивлением посмотрел на прибор. Такой карликовый прототип смог бы уже в самое ближайшее время произвести переворот в криминалистике. Он был не только маленьким, но и легким, его возможно разместить практически в любом месте, чтобы определить генетический отпечаток пальца. С таким сокровищем можно было забыть о результатах исследований в безнадежно устаревших генных лабораториях. Достаточно всего лишь мизерного элемента исследуемой материи — и, самое позднее, через полчаса на столе у криминалиста будет лежать результат.

— Итак… — прошептал я тихо и включил прибор.

Его жужжание сигнализировало о полной готовности. Монитор засветился, и на нем тут же показалась некая очередность ничего не значащих для меня символов. А спустя всего тридцать секунд на мониторе высветилось зелеными буквами сообщение:

СТАТУС: К РАБОТЕ ГОТОВ

Я открыл стрелу, вылил содержимое одного из отсеков в асептически упакованную пробирку и снова положил ее в холодильную камеру. Затем я открыл ячейку для анализа ДНК и вставил в нее стеклянную трубочку. Электронное попискивание сообщило, что проба принята и будет проанализирована, после чего клапан закрылся. Монитор ожил.

Я выбрал два метода анализа, при которых можно было отыскать одинаковые последовательности в нескольких цепочках ДНК. В первую очередь, меня интересовало то, может ли информация в ДНК мокеле быть совместимой с человеческой. Леди Памбридж снабдила меня необходимой справочной информацией, записанной на прилагающемся CD-диске.

Пробирка была принята, и компьютер сообщил, что окончательный результат будет готов не ранее, чем через полчаса.

Я потянулся, посмотрел на Элиши, которая все еще была по уши вовлечена в свои записи, и вышел на улицу. Чем же заняться до того, как компьютер завершит работу?

Внезапно мне в голову пришла идея. А что если я попробую дозвониться до Сары? Сикспенс показывал мне, как включить аппарат связи. Прибор все еще стоял в режиме ожидания, поэтому я подключил свой мобильный к соответствующему разъему, дождался гудка и набрал номер. Мне пришлось подождать некоторое время, пока в трубке не раздался щелчок.

— Алло?

Ее голос звучал так далеко, что мне пришлось вдавить трубку в ухо, чтобы слышать. И почти сразу же я почувствовал легкий холодок в желудке.

— Сара? Это я, Дэвид.

— Дэвид! — она почти кричала. — Куда ты пропал? Как у тебя дела? Я все это время ждала звонка от тебя.

На какое-то время связь прервалась, но вскоре я снова услышал ее голос:

— Почему ты так долго ничего не давал о себе знать? Я чуть с ума не сошла от волнения!

— Извини, — ответил я, — но раньше было невозможно. Здесь столько всего произошло! Последние несколько дней были такими, что ты себе и представить не можешь. У меня все более-менее. Я скучаю по тебе, — добавил я, чтобы не слишком волновать ее. Но было слишком поздно.

— Что значит более-менее? — Голос Сары приобрел настойчивые нотки. — Ты можешь говорить?

Я огляделся по сторонам:

— Да, сейчас как раз никого нет рядом.

— Тогда выкладывай.

Слова лились из меня непрекращающимся потоком. Мне понадобилось двадцать минут, чтобы рассказать все до мельчайших подробностей. Когда я дошел до смерти Сикспенса, мой голос начал дрожать. Я произнес еще несколько слов и замолчал.

— И… — она почти умоляла.

— Сикспенс мертв. Он умер прямо на моих глазах.

— О, Боже! — Я слышал, как тяжело она дышала. — Что же случилось?

Я рассказал ей про погружение, последующую битву и самолет. Единственное, что я опустил, так это кровавые подробности. Она и так достаточно услышала, чтобы иметь представление о случившемся. На какое-то время Сара замолчала. Видимо, она размышляла о том, что я сообщил. Когда Сара вновь обрела способность говорить, то странным образом начала интересоваться нашим погружением, а не последовавшей за ним трагедией.

— Значит, мы были правы насчет удара метеорита? — прошептала она. — Значит, есть какая-то связь между мокеле и этим событием? Как ты сказал — уровень излучения на дне больше, чем на поверхности?

— Немного.

— А как быть с теми голосами, которые послышались тебе на дне?

— Забудь про них. Скорее всего, это от сильного давления. Там внизу была кромешная тьма, и я боялся умереть.

— Возможно. А возможно, и нет. Что-то подсказывает мне: здесь есть взаимосвязь. Думаю, за всем этим прячется страшная тайна. И боюсь, что тебе еще раз придется спуститься на дно, чтобы разгадать эту загадку Для меня, конечно, было бы лучше, если бы вы позвали на помощь и ушли оттуда как можно скорее.

— Из твоих уст все звучит так просто и ясно! А я, правда, не знаю, что и делать, — сказал я. — Мне тебя так не хватает. Я бы хотел, чтобы ты оказалась рядом.

В этот момент Элиши вышла из палатки.

— Идите скорее, профессор! — крикнула она мне со странным выражением лица. — Ваша программа закончила свою работу. Я, конечно, в этом приборе совсем не разбираюсь, но то, что там написано, выглядит более чем странно. Вы должны сами взглянуть на это.

— Сара, мне пора. До скорого. Как только будет возможность, я снова позвоню тебе.

— Будь осторожней.

Я услышал, как она чмокнула в трубку:

— Я люблю тебя.

«Я тебя тоже…» — хотел сказать я, но в этот момент связь прервалась.