Среда, 3 марта

Калифорнийское побережье

Волны Тихого океана размеренно разбивались о прибрежные скалы. В воздухе повсюду были мелкие брызги. Ветер приносил с собой крик чаек и аромат фукуса — бурых водорослей. Сара держала меня за руку, пока мы гуляли по побережью и смотрели на белые гребни волн, туда, где небо растворялось в воде. Я побывал в самом сердце тьмы и невредимым вернулся назад. Мне пришлось пролететь полмира, чтобы найти самого себя. Здесь, на берегу самого большого океана, я оказался у цели. Я почувствовал, почему всегда так завидовал Саре, ее глубокой уверенности в том, что все происходящее — к лучшему. Наконец-то я больше ничего не боялся.

Сара искоса посмотрела на меня, словно поняла, о чем я думаю. Ветер играл ее волосами, а на лице у девушки сияла умиротворенная улыбка, когда она подставила его солнцу.

Я позвонил ей пять дней назад, сразу по возвращению в Браззавиль. Она сразу же все бросила, только ради того, чтобы сопровождать нас с Элиши в Калифорнию. Как только мы упали в объятия друг друга в лондонском аэропорту Гатвик, она тут же дала мне понять, что никогда больше не отпустит меня одного. И как я мог противоречить этой великолепной женщине?

Когда я сжал ее руку, то почувствовал, что счастлив впервые за очень долгое время.

— Представляешь, — сказал я, — я действительно видел сегодня во сне Эгомо. Так, как он и предсказал мне. Я положил под подушку этот корешок, и он приснился мне. Разве это не сумасшествие?

— Вовсе нет, — улыбнулась она, — это магия.

Пока мы стояли у воды и разговаривали, Элиши ходила по сосновому лесу и кормила с руки толстых белок. Она настояла на том, чтобы лично передать дневник Эмили. Мы должны сделать, как минимум, это, — сказала она. Она даже настаивала на том, чтобы мы рассказали пожилой леди о результатах нашего исследования. Честно говоря, я находил это более чем рискованным, но думал об этом не один час. Остается надеяться: последнее желание ее дочери будет настолько сильным, что заставит леди Памбридж отказаться от своего плана.

На протяжении трех часов мы ничего не слышали от нее и даже не видели ее саму. Она поднялась на верхний этаж своей резиденции, где заперлась с дневником Эмили. Даже Эстону не позволялось подходить близко, хотя, судя по всему, это решение далось ему особенно трудно. Мы видели, как он решительно пошел в дом, но очень скоро вернулся в сад, озабоченно глядя наверх. Мне было очень жаль его.

— Дэвид!

Я повернулся и увидел, что Элиши направляется к нам быстрыми шагами. Она показала на главную дверь особняка.

— Думаю, она идет. Сейчас что-то будет.

Леди Памбридж покинула здание и медленно подошла к нам. Эстон шел рядом с ней, держа ее под руку. Мне показалось, что она постарела лет на сто. Осознание того, что ее дочь мертва, далось ей тяжело. Как только леди подошла ближе, я заметил, что она плакала. Сперва она посмотрела на море, потом на нас.

— Разве здесь не прекрасно? Это место особенно нравилось Эмили. Если у нее было много забот или если просто хотелось побыть одной, она всегда приходила сюда, чтобы послушать море и крик чаек. — Она подняла голову и взяла меня за руку. Ее пальцы были ледяными. — Я очень признательна всем вам, за то, что приехали, чтобы лично сообщить мне о смерти дочери.

Она по очереди посмотрела в глаза каждому из нас. И только ее железная дисциплина сдерживала ее от того, чтобы не расплакаться.

— Для меня это очень многое значит, что вы все же нашли ее, даже если она и была уже мертва. Я верю, место, где она сейчас лежит — это достойная могила.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Значит, вы не собираетесь перевезти ее сюда?

Она решительно покачала головой.

— Нет. Чем меньше шумихи будет вокруг всего этого, тем лучше. А, кроме того, я верю, что она довольна тем местом, где погребена. У нее с детства была слабость к приключениям. Уверена, она была бы согласна со своим последним пристанищем.

Леди Памбридж подняла голову и убедительно посмотрела на нас с Элиши.

— Я должна извиниться перед вами. Что касается всей этой экспедиции — я была недостаточно откровенна с вами. Я полагала, что чем меньше вы будете знать об этом озере и его тайне, тем легче вам будет добраться туда и найти мою дочь. Но я жестоко ошибалась. Вам пришлось пережить столько ужаса. Для меня до сих пор загадка, как вам удалось выйти невредимыми изо всей этой истории. Не знаю, сможете ли вы когда-нибудь простить меня, но одно я вам могу сказать наверняка, Дэвид: Рональд гордился бы вами, если бы он только мог вас видеть.

Воспоминание о моем отце резануло грустью.

— Вообще-то именно он должен был открыть это животное, поскольку потратил большую часть своей жизни на поиски неизвестного. Но то, что он так и не смог бы опубликовать свои исследования… Думаю, это разбило бы его сердце.

Я посмотрел на нее. Мой гнев испарился. Смерть дочери — это очень жестокое наказание. Я набрал воздуха в легкие и задал самый важный вопрос:

— Что вы намерены делать?

Мне показалось, что она попыталась улыбнуться.

— Я знаю, как это тяготит вашу душу. Я уверена: увиденное сделало вас другим человеком. Такое же чувство у меня было во время прочтения дневника Эмили. Я не знаю, что произошло там, не хочу знать этого, но, видимо, это было очень необходимо. Последним желанием моей дочери было предать это озеро и его тайну забвению. И я намереваюсь подчиниться ее воле.

Я с трудом поверил в то, что услышал.

— А что же будет с проектом?

Ее губы вытянулись в тонкую линию.

— Этот проект умер в тот же момент, когда Эмили сомкнула глаза в последний раз. К тому же, это была ее идея и, кроме того, — ее плечи задрожали, — за это время я пришла к выводу: мы не имеем права поменять развитие природы. Для меня утешительно знать, что процесс эволюции все же идет, жизнь продолжает развиваться, несмотря на желания человека.

Леди Памбридж засунула руку в карман и достала оттуда небольшой сосуд, в котором был последний образец крови мокеле — доказательство правдивости нашей истории.

— Возьмите, — сказала она и положила ампулу в мою руку. Потом она сжала мой кулак. — Мне это больше не нужно. Делайте с ним все, что хотите.

Она распрямила плечи.

— А теперь, Дэвид, что касается обещанной профессуры. Вы уверены, что не хотите воспользоваться моим предложением? Я обещала это вам, а я держу свои обещания.

Я покачал головой:

— Большое спасибо. Я действительно ценю вашу заботу. Но, к сожалению, должен отказаться. За время путешествия я узнал, на что способен сам, я верю, что смогу сделать это без посторонней помощи.

— Я уверена в этом. Но я хотела бы обратиться с подобным предложением к мадмуазель Нгаронг. Думаю, это не понравится старику Амброзу, но он переживет. Вы согласны со мной?

— Вполне, — ответил я и не без удовлетворения проследил за тем, как медленно открывается рот Элиши. Я еще ни разу не видел ее в таком замешательстве.

— Хорошо. Значит, так и сделаем, — сказала леди Памбридж. — Два миллиона долларов на счет конголезского национального парка и на поддержку проекта по прослушиванию голосов животных — во главе с вами, разумеется. Вы согласны, Элиши?

— Я… — это все, на что оказалась способна биолог.

Чтобы эта новость дошла до нее, потребовалось несколько минут. Зато потом Элиши подняла руки высоко в небо и закричала от радости. Она танцевала на утесе так, что мы начали волноваться за нее — не свалится ли она вниз. Но, к счастью, она довольно быстро успокоилась и обрела способность говорить.

— Благодарю вас, леди Памбридж, — сказала Элиши, все еще еле переводя дыхание. — Это же сногсшибательно! Вы даже не можете представить себе, что это значит для нашей страны.

— Благодарите лучше Дэвида — за то, что он бескорыстно отказался от этих денег, — возразила леди.

Вокруг ее глаз собрались морщинки.

— Не поймите меня неправильно, Дэвид, но чем дольше я думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь в том, что Элиши деньги нужнее. Я ничего не знаю о Конго, и с удовольствием слетала бы разок туда. Надеюсь, вы не будете против, если я пару раз наведаюсь к вам?

Элиши просто сияла от радости.

— В любое время, когда только захотите. Боже, не могу дождаться того момента, когда окажусь дома и расскажу всем эту потрясающую новость. Думаю, мы закатим такой праздник, что его будет слышно даже в Лондоне.

Леди Памбридж кивнула и сказала:

— Хорошо, что мы все выяснили. А теперь прошу извинить меня, я хочу вернуться домой. Вы же останетесь до завтра — или нет?

Я кивнул:

— Если позволите. Потом мы хотели бы провести пару дней на побережье и отдохнуть от всех передряг путешествия.

— Будьте моими гостями, — сказала леди. — Хиллер обо всем позаботится и подготовит для вас увлекательное путешествие. Отлично, тогда до вечера. Ждем вас на ужин.

Она медленно удалилась, оставив нас одних.

Она даже не успела войти в дом, как мы начали говорить наперебой. Громче всех — Сара и Элиши. Я чувствовал себя пятым колесом телеги, но это не мешало мне. У меня было такое чувство, что с наших плеч свалился тяжеленный груз. Странно, подумал я, как люди меняют свои взгляды, когда теряют самых близких. Жизнь сразу же приобретает совершенно иное значение. Вещи, которые раньше были важными, тут же занимают абсолютно другое место.

Вдруг все смолкли, и я почувствовал, как девушки нетерпеливо стали посматривать на меня.

— Извините, я углубился в себя, — сказал я. — Что вы хотите узнать?

Глаза Элиши улыбались, но вопрос, который она задала, был более чем серьезным;

— Я спросила, не хочешь ли ты нам рассказать, что увидел на дне озера, когда опустился туда после смерти Малони.

— С чего ты взяла, что я?..

— У меня все же есть глаза и уши. Кроме того, я могу сопоставлять вещи. Судя по твоим намекам и по тому, что водолазный костюм был мокрым, я додумала все остальное. Итак, что же ты видел?

Я кивнул, но все еще сомневался в том, что им ответить. Я же принял решение молчать. Но, с другой стороны, я ведь не давал клятвы.

— Ну, хорошо, — сказал я и вздохнул.

Потом я рассказал им, как погрузился на дно озера, нашел тот самый обрыв и поплыл еще глубже. Рассказал, как отверстие становилось все шире и превратилось в настоящий лабиринт из проходов и пещер, которые распространялись на невообразимо огромной площади. Площади, для исследования которой едва хватило бы всей жизни. А потом я увидел на дне огни. Тысячи огней. Целый город, нет, море огней…

— Вот и все, — сказал я, улыбнувшись. — Я уверен, вы не верите ни единому моему слову. Да и как вы можете поверить в такое?!

Элиши приложила палец к моим губам и кивнула. А Сара обняла меня за бедро и прижалась ближе.

— Это прекрасная история, даже если на самом деле это было всего лишь галлюцинациями, вызванными давлением, если это были не огни, а «звездочки» вокруг радужной оболочки. Тем не менее, оно так и останется прекрасным сном. На твоем месте я бы не стала больше никому о том рассказывать, если, конечно не хочешь, чтобы тебя до конца дней заперли в комнату с мягкими стенами.

Я рассмеялся.

— Согласен.

Мы долго стояли рядом и смотрели на море.

— А что вы сделаете с этим образцом? — спросила Сара, указывая на капсулу в моей руке.

Элиши посмотрела на меня и махнула головой в сторону скалы. Я сразу же понял, что она имела в виду.

Я задержал дыхание, наклонился назад и со всего размаха бросил капсулу в море.

Конец