Вечер в канун нового 1894 года Оскар смахнул пот со лба. Где же эти проклятые ботинки? Он обыскал всю комнату, заглянул под кровать, обшарил все углы. Колдовство какое-то! Еще сегодня утром они были на месте. Наверно, Лена куда-то их унесла. Эта рыжеволосая девчонка всегда распоряжается его вещами так, как ей заблагорассудится. Конечно, у Лены есть на то свои причины, но только не сегодня.

Он еще раз осмотрел все закоулки и сдался. Распахнул дверь:

- Лена!

Ни звука в ответ. Тогда он повысил голос:

- Лена!

Наконец на лестнице раздались шаги. Запрыгали рыжие косички.

- Что ты тут делаешь? Тебя уже ждут, даже лошади начинают нервничать.

- Не могу найти ботинки! Куда ты их засунула?

- Туда, где им и положено стоять - рядом с остальной обувью. - Она прошла через комнату и распахнула дверцу шкафа.

Действительно - на нижней полке стояли его ботинки.

- Вот, пожалуйста! Все на своих местах.

Оскар прикусил губу, не находя подходящих слов. О том, что ботинки стоят в шкафу, он мог бы догадаться и сам. Ворча, он натянул их и зашнуровал.

- Оскар! Ты заставляешь нас ждать! - раздался снизу голос Гумбольдта.

- Поторопись! - присоединилась к нему Лена. Она обмахнула щеткой его куртку, поправила воротник рубашки и потуже затянула узел галстука. - Ты нервничаешь?

- Еще бы, - нахмурился Оскар.

Конечно, он нервничает. Кто бы смог сохранять спокойствие в такой ситуации?

- Ничего страшного, - сказала Лена, сопроводив свои слова легким шлепком. - На твоем месте я бы тоже жутко волновалась. Я тебя понимаю.

- Спасибо, - буркнул Оскар и скатился вниз по лестнице.

- Наконец-то! - с облегчением воскликнул Гумбольдт, увидев его на ступенях. - Мы уже решили, что придется ехать без тебя.

На новоиспеченном отце Оскара было длинное черное пальто, подбитые стальными подковками сверкающие сапоги и высокий цилиндр. В руке он держал свою неизменную трость с золотым набалдашником в виде львиной головы.

- Ты сядешь с дамами или со мной на козлах?

Оскар покосился на соблазнительно теплый закрытый экипаж, однако покачал головой.

- Четыре глаза лучше, чем два. Я с тобой!

- Прекрасно! - Гумбольдт зажег керосиновый фонарь, вспрыгнул на козлы и подвинулся, освобождая место для сына.

Экипаж тронулся, и Оскар, оглянувшись, заметил лица своих друзей, прижимавших носы к стеклу.

- Не натворите глупостей и никого не впускайте! - крикнул Гумбольдт. - Постарайтесь оправдать мое доверие. Увидимся в новом году!

Лошади перешли на бодрую рысь. Гумбольдт подобрал вожжи и повернул к центру города.

В четверть девятого они остановились у дома Рихарда Беллхайма.

Четырехэтажная ратуша на Доротеенштрассе, неподалеку от Бранденбургских ворот, была празднично освещена. Въезд во внутренний дворик дома был открыт, и Гумбольдт направил свой экипаж туда, где еще оставалось не занятое другими каретами и ландо место. Похоже, большинство гостей уже прибыли.

Спрыгнув с козел, он бросил поводья конюху и помог дамам выйти. Оскар с восхищением взглянул на кузину. Сегодня Шарлотта выглядела просто очаровательно. В длинном пальто, белой меховой шапочке и мягких пуховых рукавичках она походила на принцессу из старой русской сказки. Трудно даже вообразить, что это та самая девушка, почти подросток, которая в тяжелых башмаках и мужских брюках еще совсем недавно поднималась на высочайшие горы и спускалась на морское дно.

- Какой красивый и богатый дом, - удивленно проговорила Шарлотта, осматриваясь. - Никогда бы не подумала, что этнографы зарабатывают столько денег!

Гумбольдт рассмеялся.

- Рихард - член Немецкого географического общества, одного из богатейших в мире. Чтобы стать его членом, нужно уже иметь серьезные научные заслуги. Он на протяжении многих лет проводил исследования в Алжире, Тунисе и Ливии, помогал раскапывать в пустыне античные города. Науки о природе и человеке далеко не всегда приносят одни убытки!

Гумбольдт потопал ногами, чтобы отряхнуть снег с сапог, и взялся за дверной молоток. Оскар с некоторой опаской последовал за ним. Ему еще не доводилось бывать в гостях у столь образованных и высокопоставленных людей. Впрочем, Шарлотта сказала, что вовсе не стоит тревожиться по этому поводу, ведь Гумбольдт с Элизой чувствуют себя здесь совершенно свободно. Но как быть, если кто-нибудь поинтересуется его происхождением или прошлым?

В этот момент дверь отворилась. Старый чопорный дворецкий холодно осмотрел гостей с ног до головы. На нем был хорошо пригнанный фрак с длинными фалдами, брюки с лампасами и до блеска начищенные туфли. Голову старика украшал венчик коротко остриженных седых волос, а на верхней губе красовались тонкие, безупречно подбритые усики.

- Как прикажете вас представить? - осведомился он.

- Карл Фридрих фон Гумбольдт, Элиза Молина, Шарлотта Ритмюллер и Оскар Вегенер.

Дворецкий слегка поклонился и отступил в сторону.

- Прошу следовать за мной. Вас уже ждут.

Даже в прихожей чувствовался запах табака и спиртного. Из-за двери доносился раскатистый хохот. Кажется, праздник был в полном разгаре.

Оскар осмотрелся.

Повсюду были расставлены и развешаны сувениры и экспонаты, привезенные из дальних стран. Маски, тотемы, щиты и оружие, - все удивительно тонкой работы. Большинство предметов было изготовлено из древесины различных пород и украшено мелкими ракушками или полудрагоценными камнями. В углу высилась скульптура, вырезанная из цельного ствола дерева. Сотни переплетенных человеческих тел, держащих в руках корзины и вазы. У Оскара даже перехватило дыхание - никогда раньше он не видел ничего подобного.

Дворецкий предложил им снять пальто и проводил в просторный салон.

- Глубокоуважаемые дамы и господа: Карл Фридрих фон Гумбольдт и сопровождающие его лица!

В салоне находилось десятка три гостей - мужчины и женщины самого разного возраста. Перед Оскаром замелькали платья с рюшами, жилеты, очки в никелированных оправах, крахмальные манжеты, золотые часовые цепочки. В небольшой смежной комнате толпилась группа мужчин. Они пили бренди и дымили сигарами.

Постепенно шум в гостиной смолк. Все глаза устремились на вновь прибывших. Воцарилась неловкая тишина. Можно было расслышать даже шипение газовых ламп.

Неожиданно дверь, расположенная справа, открылась и в салон вошла красивая элегантно одетая дама.

- Почему у нас такая гробовая тишина? - с улыбкой спросила она, но, заметив новых гостей, просияла:

- Герр Гумбольдт! Я и не слышала, как вы подъехали.

Ученый поклонился. Фрау Беллхайм протянула ему руку для поцелуя.

- Бесконечно рада снова видеть вас! И, конечно же, фрейлейн Шарлотту. Надеюсь, мы с ней сможем продолжить нашу прерванную беседу. - Она повернулась к Элизе. - А вы, должно быть, фрау Молина. Герр Гумбольдт рассказывал мне о вас. Для меня огромное удовольствие - познакомиться с вами!

- Пожалуйста, называйте меня Элизой. Я не привыкла, чтобы ко мне обращались столь официально. В таких случаях я начинаю себя чувствовать невероятно старой.

- Прелестно! Тогда и вы называйте меня Гертрудой.

- Согласна! - Обе женщины рассмеялись.

Появление хозяйки подействовало на собравшихся, как свежий ветерок.

Затем госпожа Беллхайм перевела взгляд на Оскара.

- Добро пожаловать в наш дом, молодой человек. Кажется, вы - герр Вегенер?

Оскар, не зная, как следует вести себя в таких случаях, тут же, следуя примеру отца, схватил руку женщины и поцеловал.

- Как галантно! - смеясь, заметила фрау Беллхайм. - У вас очаровательный сын, герр Гумбольдт. Мои поздравления, - она незаметно подмигнула исследователю. - А теперь, когда все уже собрались, нет никаких причин страдать от жажды. Бертольд, у гостей есть что выпить? Прекрасно! Я призываю вас поднять бокалы за здоровье моего мужа, который вернулся после долгого и изнурительного путешествия!

При этом она указала на высокого, худого и очень серьезного мужчину, сидевшего в кресле у самого камина. Вокруг него собралось несколько коллег, пытавшихся завязать с ним беседу. Но мысли мужчины, казалось, витали далеко отсюда. Его взгляд то и дело перемещался с предмета на предмет, словно он что-то сосредоточенно искал. Казалось, что он все время зябнет, несмотря на жар, исходивший от камина. Рихард Беллхайм был бледен и едва сдерживал дрожь.

Оскар взял у дворецкого два бокала и подошел к Шарлотте.

- Я принес тебе фруктовый сок. Хочешь?

Кузина обворожительно улыбнулась.

- Как галантно! - проговорила она, в точности копируя интонацию фрау Беллхайм, и взяла бокал. - Ты просто душка.

- Не говори глупостей, - Оскар почувствовал, что краснеет. - Ты знаешь, что это вовсе не так.

- Ты слишком ранимый, - улыбнулась кузина. - Я сказала это без всякой иронии. Мне кажется, ты держишься просто великолепно.

Оскар глотнул соку и принялся осматривать комнату и тех, кто в ней находился. На Беллхайме его взгляд задержался. Что-то невыразимо странное было в этом человеке. Но что это, он не успел понять, потому что к нему подошла Шарлотта и шепнула:

- Удивительно, правда? Ты только посмотри, как все о нем заботятся. А он ведет себя так, будто никого из присутствующих даже не знает.

- Но ведь Гумбольдт говорил, что сюда приглашены только самые близкие друзья семьи?

- Да, и это еще более странно. Тебе стоило бы самому увидеть, как он держался с Гумбольдтом - словно с незнакомцем.

- Может, это переутомление? Помнится, я чувствовал что-то в этом роде после нашего последнего путешествия.

Шарлотта покачала головой.

- Не думаю. Он вернулся уже довольно давно. Скорее всего, это проблемы с психикой.

- Что ты имеешь в виду?

Девушка пожала плечами:

- Не имею ни малейшего понятия. Но что-то явно не так, и на месте фрау Беллхайм я бы тоже встревожилась. Кстати, ты не знаешь, по какой причине у людей может меняться цвет глаз? Я имею в виду взрослых, потому что у всех новорожденных глаза поначалу молочно-голубые.

Оскар нахмурился.

- Странный вопрос! Почему ты решила, что я в этом разбираюсь?

Шарлотта пригубила сок и покачала головой:

- Ты видел много всякой всячины. Может, кто-нибудь рассказывал о подобных вещах.

- Никогда не слышал ничего подобного. Как-то даже жутковато…

Шарлотта кивнула. Она хотела еще что-то добавить, но тут в дверях возникла домоправительница с колокольчиком в руках. В салоне раздался мелодичный звон, заглушивший все голоса.

- Почтенные дамы и господа! Приглашаю вас в столовую. Ужин подан!