Сквозь узкую щель в двери Гумбольдт безуспешно пытался разглядеть, что происходит в городе. И в самом деле: что-то странное творилось в храме и вокруг него. Там внезапно полыхнул ослепительный свет, послышался странный свист, дрогнула почва, но вскоре эти колебания прекратились.
Затем ученый увидел, как по лестнице, ведущей к вратам храма, спускается Уилсон, и вид у него при этом такой, словно он только что пережил жестокий нокаут на ринге. Несколько наемников бросились к своему руководителю и подхватили его под руки. Однако Уилсон быстро пришел в себя и начал отдавать команды, яростно жестикулируя и то и дело указывая на храм.
Что там могло случиться? Где Арчер?
Только сейчас Гумбольдт сообразил, что помощник Уилсона уже давно не показывался в поле его зрения. Он уже собрался сообщить о своих наблюдениях остальным пленникам, как в глубине хижины раздался пронзительный крик.
Оскар!
Ученый стремительно обернулся.
Дрожа всем телом, юноша сорвал с себя рубашку. Свет, пробивавшийся из вентиляционного отверстия под крышей, выхватывал из полумрака его бледную кожу и мучительно искаженное лицо. У ног юноши лежала груда бинтов.
- Взгляните на это! - Макс указал на руку Оскара.
Гумбольдта бросило в холодный пот. В нескольких местах кожа руки Оскара ороговела, как у змеи. Но это была не чешуя, а тонкий стекловидный слой, поблескивавший и переливавшийся в неверном освещении. Изменения начинались у запястья и тянулись почти до самого плеча, захватывая часть шеи и груди. Ученому едва удалось справиться с ужасом и жалостью.
- Бог мой, Оскар! Когда это началось?
- Я… я не знаю… Еще в Берлине, - голос Оскара с трудом можно было узнать. - Схватка… Возможно, инфекция…
Гумбольдт потрясенно смотрел на сына.
- Беллхайм?
Юноша кивнул. Каждое движение причиняло ему боль.
- Это… был… осколок…
- Но почему ты молчал?
Оскар опустил глаза:
- Мне… мне было стыдно…
Гумбольдта охватил страх. Он схватил руку Оскара и поднес ее ближе к свету. Конечность стала наполовину прозрачной, как некоторые виды рыб из Юго-Восточной Азии. Кое-где сквозь остекленевшие ткани виднелись даже кости и сосуды. Болезнь зашла уже очень далеко.
- Я не понимаю… - пробормотал ученый. - Миссионеры… они должны были заметить. Они же тебя осматривали!
- Они… все… видели… - ответил Оскар. - Поэтому… ничего не сказали.
Гумбольдт проглотил комок, стоявший в горле. Затем снова взял Оскара за руку и мягко пожал ее:
- Все будет хорошо, мой мальчик.
Гарри бросился к двери и заколотил в нее обоими кулаками.
- Послушайте, О’Нил! Немедленно откройте! Это срочно! Нашему парню нужна медицинская помощь. Скорее откройте дверь!
Ответом было молчание.
Патрик О’Нил с тревогой поглядывал на храм. Насколько он мог видеть отсюда, дела там шли из рук вон плохо. Кран рухнул, Арчер куда-то исчез. Наемники суетились, словно муравьи в разворошенном муравейнике.
Ему нестерпимо хотелось понять, что там происходит, но о нем, кажется, все забыли. В качестве мальчика на побегушках и охранника он был хорош, но если речь заходила о серьезных вещах, его никогда не считали нужным посвящать в них.
Еще совсем недавно он не терял надежды, что уж в этой экспедиции сэр Уилсон доверит ему важную миссию. Но и тут он оказался парнем на подхвате.
Приходилось сознаться самому себе, что его преданность хозяину в последнее время основательно пошатнулась. У Джейбса Уилсона у самого рыльце в пушку, теперь это совершенно ясно. Он лгал, изворачивался, попирал закон и безжалостно манипулировал судьбами людей. И при этом всегда оправдывая свои поступки тем, что делает это только ради науки. Но и в этом Патрик уже начал сомневаться. Истребление догонов ничем нельзя было оправдать, как и способ, с помощью которого Уилсон раздобыл французские документы. Действительно ли он убил французского астронома, защищая свою жизнь и оскорбленную честь британской королевы?
В этот момент позади раздался громкий стук.
- Послушайте, О’Нил! Немедленно откройте! Это срочно! Нашему парню нужна медицинская помощь. Скорее откройте дверь!
Голос Гарри Босуэлла, фотографа. В дверь забарабанили с новой силой, и Патрику пришлось встать.
- Что там у вас случилось? Почему вы кричите?
- Вы должны выпустить нас немедленно! - отчаянно выкрикнул Босуэлл. - Мальчику очень плохо. Речь идет о жизни и смерти!
- Что с ним?
- Точно неизвестно. Что-то с рукой и плечом. Нам нужна помощь. Срочно!
О’Нил медлил. Похоже на подвох.
Наконец он покачал головой.
- Прошу простить меня, но я не могу ничего для вас сделать. По крайней мере сейчас. Со мной никого нет, а в одиночку дверь я вам не открою.
- Тогда позовите кого-нибудь, ради всего святого! И как можно быстрее!
По голосу отчаянного фотографа Патрик понял, что дело и в самом деле нешуточное. Немного поразмыслив, он проговорил:
- Ну, хорошо. Я схожу за подмогой. Но дайте слово не делать глупостей и не пытаться сбежать, иначе Уилсон пристрелит вас на месте.
- Можем поклясться! - донеслось из хижины. - Тем более, что голыми руками нам все равно не открыть дверь изнутри. Но поторопитесь ради Бога!
- Надеюсь, я об этом не пожалею… - пробормотал О’Нил и затрусил по направлению к храмовой площади.