БТР аккуратно ехал по окраинным улицам города, не разгоняясь и объезжая одиночные брошенные машины, некоторые из которых были серьезно повреждены. Теперь уже не казались удивительными дырки от пуль и обгорелые детали на машинах, хотя за каждой из них скрывалась трагическая история с оборвавшимися надеждами. Мертвецов на улицах было не очень много, они стягивались в основном к центру города, особенно после перестрелки под Кремлем. Сейчас по тротуару вышагивали только одиночные зомби, залитые кровью и ужасно вонявшие. Один раз из разбитого окна высунулся мутант, но увидев торчащий из башенки крупнокалиберный пулемет, тут же снова исчез в темноте помещения.

Разглядывая открывающийся вид в приоткрытую бойницу, я с трудом узнавал некогда хорошо знакомые улицы. Выгоревшие или продолжавшие дымить коробки зданий, с распахнутыми дверьми и выбитыми стеклами, брошенные автомобили с распахнутыми дверцами, изодранными сидениями и разбитыми стеклами, объеденные скелеты на улицах, гниющие мертвецы, скалящие зубы при твоем приближении, делали неузнаваемыми даже самые знакомые, самые близкие и родные места, казавшиеся вечными и неизменными.

Сейчас мы двигались по окраине города и явно не в сторону Театральной, что меня скорее волновало, чем удивляло. Ни солдат, уже взявший в руки оружие, ни невидный из-за спинки кресла водитель, не проронили больше ни слова, пока мы ехали. Нервно поглядывая на оружие в руках солдата, я клял себя за то, что поставил свое оружие между ног, а не пожил на колени. Чтобы выстрелить, мне сначала требовалось поднять оружия, держа его за ствол, до нужной высоты, схватится за ручку, опустить и выстрелить. Солдату достаточно было просто чуть повернуть ствол, после чего можно было спокойно шинковать меня пулями в мелкий винегрет. Снова мое треклятое доверие, от которого так и не смог отвязаться. Не доверять никому, даже в самых крайних случаях – вот единственный закон выживания.

Человек как был, так и остается самой опасной тварью на земле. Со всеми этими зомби, мутантами и ошалелым зверьем справится было можно, они предсказуемы, но с людьми никогда не знаешь, что от них ждать. Может быть, только поэтому мы до сих пор живы, хотя должны уже погибнуть по всем законам логики.

- Так мы не на Театральную едем? – попытался я в очередной раз завязать диалог, когда машина чуть притормозила, объезжая завалившийся на бок грузовик. Кузов при этом распахнулся и кучи картонных ящиков, забитых каким-то моющим средством, вывалились на асфальт, разбросав и разлив содержимое, образовав большую пенную лужу, где пена вырастала порой до полуметра высотой, чуть подергиваясь на слабом ветру.

Солдат отрицательно покачал головой, но так ничего не сказал, просто продолжал сверлить меня тяжелым взглядом. Небольшого роста, он был в тоже время удивительно коренаст и широк в плечах, так что я сильно сомневался, что смогу с ним совладать, если дело дойдет до рукопашной.

Даже если успею отбить дуло автомата, то полезем за ножами, а здесь у меня большая проблема. Я ни фактически, ни теоретически не умел драться на ножах не скажу, что слабак, но ножами никогда не увлекался, разве только колбасу ими резал.

- А куда едем? – тяжелый взгляд солдата меня буквально изводил, так же, наверное, аборигены на Джеймса Кука смотрели, когда он высаживался на берег, да и у зомби удивительно похожий взгляд, только они глазами не водят, когда ты чуть поворачиваешься.

Отвечать на мой вопрос солдат не стал, только пожал плечами. Взгляд оставался таким же каменным, как и прежде. Отсутствие эмоций на его лице еще сильнее начало раздражать меня. По-моему, не так уж и тяжело было несколько подробнее ответить на мой вопрос, однако он все равно не посчитал это нужным.

Тем временем бронетранспортер свернул в небольшой дворик, зажатый между несколькими высокими новостройками, местами обгоревшими и заметно замертвяченными. Во дворе, к тому же, виднелись следы грабежа. Несколько объеденных скелетов с дырками в черепах, один так и вовсе расчлененный, валялись среди пожухшей травы. Около дверей подъездов валялись какие-то тряпки, рваные картонные коробки, битое стекло и чьи-то резиновые башмаки, разорванные пополам. Из окна на втором этаже, разбитом и распахнутом настежь, вывешивалось красное одеяло, невероятно грязное и давно висевшее. Вместе с остатками занавесок лениво трепыхалось на ветру. Чуть выше, на балконе с разбитым стеклом, стоял мертвяк, пытавшийся выбраться. Дверь, вероятно, заклинило, поэтому он стучался по стеклам, оставляя жуткие грязно-кровавые разводы, так, словно у него руки были по локоть в крови. Зацепившись за осколок стекла локтем, он лишь сильнее дернул, оставив на осколке приличный кусок сорванной кожи.

К моему удивлению, в таком опасном месте стояли еще три машины, среди которых я узнал наш первый БТР, угнанный из-под Круиза, рядом стоял еще один, еще поблескивавший остатками смазки на бортах и абсолютно черными, свежими шинами, еще не успевшими выветриться на открытом воздухе.

Третьей машиной оказался мощный бронированный грузовик, детище новоявленных умельцев, выживших механиков, превращавших средства передвижения в настоящие крепости. Приземистый, с закрытыми листами брони колесами, полностью крытым кузовом и широкой кабиной, явно увеличенной и тоже бронированной, машина напоминала танк на колесах, хотя раньше была обыкновенным гражданским грузовиком. Возле грузовика стоял автоматчик в штурмовом снаряжении армейского спецназа, с большим титановым шлемом и тяжелым щитом с узкой обзорной щелью сверху. Из специального отверстия торчал ствол АКМ с набалдашником пламегасителя.

Заметив въезжавший БТР, он приветственно поднял руку и зашел в грузовик.

Машина, на которой я приехал, встала таким образом, что закрывала выезд со двора, оказавшийся единственным, в которой могла проехать техника подобных размеров. Другой выезд был перекрыт двумя столкнувшими легковушками, с разбросанной вокруг них одеждой, вывалившейся из распахнувшихся чемоданов. Третий, куда даже с трудом влезет обыкновенная машина, оставался открытым, если не считать опущенного шлагбаума, но его под прицелом держали пулеметы, установленные на транспортерах. И там уже лежало несколько мертвых тел.

- Вылезай, - кивнул головой в сторону выхода солдат почти без всякой интонации, - автомат лучше с собой возьми.

Еще раз глянув на него, я открыл бортовой люк и вылез, держа автомат в боевом положении. День разошелся во всю и, если бы не ветер, то было бы даже жарко. Здесь тоже порядочно воняло, поэтому снова пришлось нацепить респиратор. Прислонившись к борту БТРа, я ждал приглашения куда-нибудь зайти, одновременно осторожно оглядывая окружающее пространство. Дома не зачищали, поэтому внутри, в одной из квартир, вполне мог сидеть какой-нибудь мутант, вполне способный выскочить и попытаться сожрать одного из людей. Скорее всего, даже меня, потому что единственный, кто тут торчит как бельмо на глазу.

 - Михаил! – окрик сзади заставил оглянуться и я увидел Токарева в сером камуфляже и без знаков отличия, вылезавшего из люка в передней части

БТРа. Как я и догадывался, водителем был именно он. Только неужели так было нужно придерживаться этой дурацкой секретности.

- Все же решили со мной заговорить? – обиженно спросил я, подходя к нему.

- Считай, что это была проверка, - у Токарева был РПК с отполированным прикладом, но сейчас свободно висел за спиной, а он разговаривал, слегка придерживая оружие за лямку, - и ты ее выдержал. Как там, у вас, у студентов, зачтено? Или сдано?

- Студентом я был в прошлой жизни, - сказал я, прикрыв глаза, - сейчас я далеко от этого ушел, так же безвозвратно, как и старый мир.

- Нет прошлой жизни и нет будущей, - наставительно сказал Токарев, ткнув меня твердым как камень пальцем в грудь, - жизнь бывает только одна, и она только твоя. Не надо делить ее на отрезки. А сейчас иди за мной…

Мы зашли в кузов грузовика, внутри бывший несколько больше, чем казалось снаружи. С низким потолком, так что приходилось пригибать голову, чтобы не зацепиться головой за висящие на проводе лампочки, чуть скошенными стенами и почти полностью занятый радиоаппаратурой, ящиками с патронами, двумя ПКС, вставленными стволами в бойницы на борту, и несколькими шкафами, откуда торчали какие-то листы бумаги и кожаный ремень, неудачно прижатый захлопнувшейся дверцей. Внутри на местах бортовых стрелков и на единственном стуле возле узкого металлического столика в центре кузова, сидели три человека в одинаковом штурмовом вооружении. Оружие висело у всех за спинами, словно они ждали нападения в любую секунду, даже находясь за толстой и безопасной броней.

- Выкладывай, что у тебя такое? – спросил Токарев, сгоняя солдата со стула и садясь туда сам, - Ребят можешь не стесняться, здесь все свои.

Как я понимаю, доктор тебе все рассказал. И каково твое мнение, прежде чем приступим к делу?

- Честно? – поинтересовался я, чувствуя, как в животе постепенно разгорается огонек злобы, требующий хоть как-то посчитаться с человеком, во все это дело меня втянувшим. Без него сидел бы я со своими дробовиками, но хотя бы не лез между молотом и наковальней, в самый центр свары внутри военных.

- Естественно честно, не пристало солдату врать своему командиру, – пожал плечами Токарев, продолжая улыбаться, как девица на выдане.

- Большая вы все же сволочь, - с языка само собой сорвалось, но как только эти слова приобрели звуковую форму, мне даже немного полегче стало, словно выговорился. Частично так и было, только в связи с обстоятельствами это было не самое лучшее решение. Если Токарев окажется очень принципиальным в отношении собственной персоны человеком, то мне после таких слов мало не покажется.

Солдаты, слышавшие эти слова, широко раскрыли глаза от удивления, откинувшись на спинки своих мест и ожидая продолжения. Им тоже было очень интересно увидеть ответную реакцию Токарева. Кто-то даже присвистнул, не способный молча выразить свои чувства.

Офицер вмиг побледнел, схватившись ладонями за края стола, но сдержался от высказывания всего, что обо мне думает. Пальцы, державшие стол, неприятно побелели, с такой силой он вцепился в столешницу, но затем неожиданно отпустил предмет мебели и занял более удобное для беседы положение в своем кресле.

- Знаешь, все же я в тебе не ошибся, - наконец выдавил он неуверенно, словно до последней секунды колеблясь между двумя возможностями. Либо наказать меня страшно и жестоко в поучение остальным, либо сыграть по-другому и превратить все в шутку или, по крайней мере, себе на пользу, - Мало кто решился бы на такие слова в таком положении.

Требовать от тебя объяснений я все же не буду, и не таких эпитетов достоин за то, что вмешал студента в свои дела. Молодец, что догадался…

У меня на душе чуть полегчало, когда меч палача, чуть свистнув, пронесся над самой моей головой, едва не задев. Вместо кары Токарев все же решился сделать хорошую мину при плохой игре и продолжить меня использовать.

- Насчет эпитетов не знаю, - сказал я как можно более спокойным тоном, но вот про передачу я не забыл, - вытащив с этими словами флешку из кармана разгрузника, - А мне пока только рассказали про ваши планы относительно банды в больнице. Неужели вы и в самом деле решили их штурмовать. А это тогда, - я развел руками в стороны, - штурмовой отряд, как я полагаю?

Токарев взял у меня флешку, посмотрел на нее, не обращая внимания на мои вопросы, после чего передал одному из своих людей для проверки. Как только вход коснулся небольшого ноутбука, вытащенного из-под стола, на экране стали появляться фотографии каких-то документов и не знакомых мне людей в форме и дикарски выглядевших небритых мужиков, вооруженных кто чем попало. Еще успел заметить фотографии самого завода, техники, стоявшей там и прочего личного имущества заводского анклава. Кто бы ни был фоограф, он сильно рисковал, делая подобные снимки. Если бы его заметили, вопросов избежать не удалось бы, а там прямой путь уже и до допросов и обвинениях в предательстве, что, в общем, оказалось правдой.

Парадоксально, но вместе с этой мыслью я страшно испугался глупым, запоздалым страхом. Если бы заводские, перед тем, как меня выпустить, решили бы устроить обыск, нашли бы флешку и информацию на ней. Тогда бы меня даже допрашивать бы не стали, просто отвели бы к ограждению и наделали бы дырок в теле лишних. Как же мне повезло, что ни у кого рука не поднялась это сделать.

На экране уже пошли фотокопии рукописных текстов и набранных на машинках документах, каких-то перечней и накладных, в которых я ни чего не мог понять из-за постоянных и непонятных аббревиатур, но очень много говоривших Токареву, мотавшему снимки и с каждой новой фотографией все сильнее хмурившимся.

- Ладно, - неожиданно прервался он где-то на середине. Кто-то их солдат захотел забрать компьютер, но Токарев резко закрыл его, вытащил флешку и убрал к себе в карман. Ноутбук положил перед собой, сверху прикрыв ладонями, нервно переплетая пальцы. Взгляд был одновременно нервным и нетерпеливым.

В очередной раз пожалев, что сам никуда сесть не могу, я начал излагать все подробности своего разговора с врачом, чуть покачиваясь на каблуках их стороны в сторону. В этот момент мне очень мешались руки, посему заложил за спину, катая между пальцами стрелянную гильзу, оставленную когда-то в кармане разгрузки. Вытащил вместе с флешкой, а выкидывать почему-то стало жалко.

Токарев внимательно смотрел на меня, не двигаясь с места и не сводя с меня настороженного взгляда, словно на вид пытаясь определить, вру я или нет. Под таким взглядом я даже немного стеснялся, отчего иногда путал слова или отдельные фразы, хватаясь в воспоминаниях больше за собственные чувства, обуревавшие меня в тот момент, чем именно за слова, произнесенные врачом.

- Значит, теперь мы уже договариваемся с бандитами, - тяжело сказал он, откидываясь на спинку своего места и доставая из кармана наполовину смятую пачку сигарет, - и все должны быть этим довольны! – добавил он с особой злобой. Зажигался не хотела включаться и он отбросил ее в угол.

- Для меня это не меньшая новость, чем для вас, - негромко сказал я, но все же с расчетом на то, что меня услышал, - и не менее приятная.

- Черт со всеми этими новостями! – резко бросил Токарев, сломав двумя пальцами сигарету и швырнув ее под столик, - не желаю сидеть и ждать, пока меня заставят еще здороваться с этими подонками! И не буду! Я, черт возьми, поклялся служить народу моей страны. И я буду ему служить, даже если один такой останусь!

- Я с вами, - кивнул я головой, понимая, что спорить с ним в таком состоянии бессмысленно. Хотя, с другой стороны, его вполне можно было понять. После всех жестокостей, творимых бандитами, которые сам видел или только слышал, в голове не укладывалось, как можно пытаться договорится с такими людьми. Пулю в голову, вот и все переговоры, они же все равно условия соблюдать не будут.

- Конечно с нами, - улыбнулся Токарев, - если бы был не с нами, то не вышел бы отсюда, разве только вперед ногами. Дело у тебя при этом будет самым важным. Скорее всего, ты – единственный, кого эти уроды не знают.

Военного, а тем более офицера, они опознают на раз и тут же растерзают.

А вот со студентов спрос невелик.

Я критично посмотрел на себя. Вот в чем Токарев был абсолютно прав, так что я не был похож на военного. Разномастная и хаотично подобранная экипировка, даже не армейской комплектации оружие, делали из меня типичного выживальщика, вполне успешно справлявшегося со своей главной задачей. Хотя, как мне показалось, Токарев имел ввиду не только одежду, это было не очень большой проблемой, просто закатывай в любой брошенный магазин и набирай полные мешки, пока время есть. И нужен я был по какой-то другой причине.

Токарев, доселе внимательно смотревший на меня, словно прочитал мои мысли и добавил с небрежным видом, хотя глаза оставались абсолютно серьезными:

- Главное, у нас есть подозрения, что часть дезертиров и пропавших офицеров осела именно в этих кругах, так что появляться любому человеку, тесно связанному с полигоном там смертельно опасно. Очень велик шанс, что встретится со старыми знакомыми. А они не преминут его сдать, желая добиться уважения свои новых хозяев. Так что и с этой стороны нам шах.

Кроме тебя не на кого положится.

- А добровольцы? – мне стало вдруг очень интересно, а может ли кто-нибудь кроме меня заняться этим заданием, от которого особенно сильно воняло могилой. При этом почему-то заляпанной моими же мозгами.

- Да что они могут! – пренебрежительно хмыкнул Токарев, - Нет, конечно, есть нормальные мужики, что ствол не в первый раз держат, но по большей части одна шелуха, которая только и может, что мертвякам в животы стрелять. Да и забирать такие отряды для этой операции очень опасно, сам понимаешь, она не одобрена в начальстве. Еще один шах, - закончил он спокойным тоном, - Еще вопросы?

- Я заметил, вы привезли сюда и моих людей? – глянул я через плечо в сторону выхода, - Они обо всем этом в курсе?

- Нет, - сказал Токарев, - То есть, они в курсе, что за задача, но всех сторон этого дела они не знают.

- Совсем великолепно! – мне снова захотелось накрыть его матом, но в этот раз получилось найти силы и сдержаться, - Вы предлагаете мне обманывать не только ваших начальников, да и моих теперь тоже, кстати, но еще и моих самых близких друзей! А что я им скажу, если кто-то поймет, что происходит?

- Это твои проблемы, - отрезал Токарев, - Сейчас от тебя требуется только одно. Ты согласен или нет на участие в этом предприятии? – как лишнее подтверждение, он протянул мне руку для пожатия.

Несколько секунд я сомневался, стоит ли соглашаться, но краем глаза заметил, что один из стрелков тянет правую руку к кобуре с пистолетом.

Второй, похоже, совершал подобные действия. Если я все же откажусь, то убьют не только меня, но и всех остальных, кого Токарев сюда привел.

Такой расклад был, наверное, наихудшим. Знал ведь, что делать, как живой щит их выставляет, лишний довод, чтобы меня прижать. Плюнув в мыслях в физиономию Токарева, я с маху пожал ему руку, так, что даже получился громкий шлепок.

- Ладно, я с вами, - решился наконец, уже параллельно размышляя как бы выбраться из всего этого. Оставаться завязанным в таком узле разборок мне совсем не хотелось, так и зашибут ненароком.

- Тогда слушай план действий, - Токарев вынул свою руку, не сводя с меня пристального взгляда, - Сейчас мы буквально на пороге той группы, что окапалась в больнице. Здесь даже иногда бывают их разъезды, но на этот случай не беспокойся, я разместил людей так, чтобы ни один из бандитов не сможет рассказать о том, что здесь увидел.

Меня немного передернуло. Нет, я, конечно, тоже успел привыкнуть, что смерть буквально ходит рядом с тобой, но вот такие спокойные рассуждения о истреблении людей только за то, что они смогли где-то что-то разглядеть, мне были не очень по душе. Обидно, но по-другому было и нельзя. Токарев говорил об этом совершенно спокойно, словно рассказывал, как надо приготовить бутерброд.

- Твоя задача такова, - продолжил он рассказывать о приготовлениях, – пробраться внутрь и установить пару зарядов в людных местах…

- В людных? – у меня даже в горле все пересохло, а в глазах потемнело.

- Успокойся, с ними ничего сложного нет, - заверил меня Токарев, - это классические заряды от артиллерийских снарядов, начиненные шрапнелью.

Каждый весит килограмма полтора, так что донести их особой проблемой не будет, не прикидывайся, что такой вес поднять не сможешь. Подрыв будет радиоуправляемым, поэтому у тебя всегда будет вагон времени, чтобы отойти на безопасное расстояние. Мы их замаскировали как обычные подсумники, но все равно светить ими не советую. План прост и стар как мир. Приходишь, присматриваешься, а потом случайно забываешь где-нибудь этот подсумник. Отходишь и взрываешь. Постарайся, чтобы недалеко были стекла, тогда эффект еще сильнее будет.

- Я не про это, - собравшись с духом, выдавил из себя, - там же ведь не все такие моральные уроды, как те, что детей насилуют. Там ведь наверняка и женщины будут, и дети. И пленники у них наверняка есть.

Нельзя же об этом забывать!

- Знаешь, рассказывают, когда крестоносцы во второй раз брали штурмом

Иерусалим, один поинтересовался у священника, что, мол, в городе не только одни кровожадные сарацины, там много и христиан, и паломников, да и просто беззащитных. Так священник ему ответил очень просто. Сказал усомнившемуся рыцарю, что Бог все всегда предусматривает и пусть убивают всех, кого найдут, а там, на небе, он сам разберется, кто грешник, а кто нет, - Токарев с этими словами достал из шкафа два затянутых в материю цилиндра, со стороны на самом деле похожих на подсумники для гранат. К каждому изолентой был привязан пульт с антенной и единственной кнопкой посередине. У одного была красная, а у второго синяя.

Когда Токарев поставил их на стол, оба разом звякнули как полные бидоны.

- Знаю эту историю, - сказал я, презрительно оглядывая обе смертоносных машинки, - а в первый раз они три дня подряд резали население. Резали и молились, потом снова резали, а потом опять молились. И так без перерыва трое суток. Так вам тоже хочется, или все же переживете без таких приключений?

- Давай не огрызайся, а запоминай, - оборвал меня Токарев, - Стас, покажи человеку, как со всем этим управляться.

Стас, один из стрелков грузовика, уже достаточно тучный мужчина с лоснящимся лицом, жиденькими усами и бегающими глазками, удивительно крепко пожал протянутую для приветствия руку. Ладонь, нехарактерно для человека его комплекции, оказалась не мягкой и теплой, а больше похожей на подошву, будто он всю жизнь проработал на рудниках. Голос был мягким, но глубоким, что говорило о неком злоупотреблении спиртными напитками.

- Слушай, говорю один раз, - начал он, отвязывая пульты и давая их мне, - Запомни, какой от какого, не подорвись ненароком. И держи где-нибудь в безопасном месте. В общем, дело тут так. Грубо говоря, здесь заряд от пушечного снаряда, в который напихали мелкого железного лома.

Радиосигнал поступает на вот эту штучку, - он раскрыл один из подсумников, откинул слой ткани, открыв начинку всей конструкции, и пальцем ткнул в небольшую черную кнопку, похожую на черный лакированный шарик, - от него переходит к взрывателю и… Да, должен быть взрыв, но я решил подстраховаться и сунул вот сюда химический замедлитель, - с этими словами палец перешел на пластиковый зеленый капсюль, - еще полторы минуты форы до взрыва, но потом все. Теоретически осколки должны с легкостью пробивать пластиковые и фанерные стенки и двери, так что тоже учитывай это. Останется только изодранный корпус от снаряда, лежащий на дне неглубокой воронки, усеянной ошметками тел.

- Направленный взрыв? – поинтересовался я, разглядывая указания.

- Почти, больше смахивает на выстрел картечью, - сказал Стас, взгляд которого сразу потеплел, узнав, что я тоже что-то смыслю во взрывчатке, - в другом случае мощность получилась бы больше, но нам нужно…

- Вещественное доказательство, что это дело рук военных, - прервал я его, поворачиваясь к Токареву, - Могу поспорить, что вы куда только не напхали значки, что все это с полигона. И кучи трупов вокруг будут лишним доказательством того, как военные хотят дружить. На фоне переговоров отличный стимул, не так ли? – это я уже выговаривал Токареву обвинительным тоном, - Хотите развязать новую войну между военными и бандитами? Можно поинтересоваться, что вы хотите от этого выручить?

Я бы добавил что-нибудь еще, но Токарев резко выбросил правую руку, слишком быстро соприкоснувшуюся с моей правой щекой. Там словно взорвался такой же снаряд, а я, не ожидавший ничего подобного, потерял равновесие и упал на пол, едва не повалив следом оба заряда. Стас успех их подхватить.

- Никогда не смей говорить о том, чего не понимаешь! – рявкнул Токарев, мгновенно скинув с себя весь приторно-благожелательный вид, который до того был маской на его лице, - Еще хоть один раз услышу от тебя подобную вещь, то не стану смотреть на что ты уже успел пройти, расстреляю прямо на месте!

- Тогда позвольте объяснить, зачем вам нужна эта резня, - сказал я, поднимаясь с пола, - Иначе я это просто назвать не могу. Я знаю, чем война отличается от избиения, а то, что вы предлагаете, по-другому и назвать нельзя. Понятно, зачем убивать врага, который в тебя целится, но нельзя убивать человека, который о тебе даже не знает. Это бандитские методы, никто больше так не сражается.

- Я знаю, кто это придумал, - сказал Токарев, немного успокоившись и сев обратно в кресло, - Но с ними по-другому нельзя, они не понимают никакого языка, кроме силы, вбей ты это себе в голову. Погибнут невинные, но как иначе? Нельзя же шрапнель установить чтобы она только нужных людей убивала, а от остальных рикошетила. Главное, что сорвутся переговоры, с бандитами продолжат воевать. И будут это делать до тех пор, пока одна из сторон не победит окончательно. Вот, что мне надо, а остальное уже только злые домыслы. Теперь понял?

- Значит, вам нужна война, - поднялся я, прикрепляя заряды к поясу.

Ремешки подсумников специально сделаны, чтобы облегчать вес, но на то, что в каждом будет под полтора килограмма, рассчитаны все же не были, поэтому оба достаточно сильно оттягивали и я почти сразу же решил, что один отдам кому-нибудь еще.

- Не совсем, но теперь уже ближе, - Стас, казалось, абсолютно разделял идеи Токарева, стараясь поддержать разговор, который командир уже специально игнорировал, боясь новых скользких тем. А в полемике он явно был не силен, что и сказалось на моем лице, где на левой щеке быстро рос большой синяк. После удара еще и вкус крови во рту не прошел, хотя зубы, как ни странно, все остались на месте. Один, правда, заметно шатался, но я решил, что это совсем небольшая плата.

- Возьми с собой одного или двоих своих ребят, посоветовал второй из стрелков, не представившись, - остальные пока тебя здесь подождут. Если будет погоня, то судя лучше не возвращайся, у нас нет таких сил, чтобы отбиться, сам понимаешь.

- Кого с собой возьмешь? – вслух поинтересовался Токарев, поджигая новую сигарету, - Не больше трех бери, может возникнуть интерес, машина будет только одна, поэтому набивать салон не стоит.

- Тогда я возьму Николая, - сказал я, поправив подсумники, - вместе с ним Артема…

- Николай это тот мужик с бородой? – поинтересовался Токарев, пальцами показав самую заметную черту лица дяди Коли, - Извини, но не пойдет, больно вы контрастируете. Здоровенный мужик и обыкновенный студент, вместе приехали смотреть не пойми что, да еще непонятно, кто кому подчиняется. Лучше возьми кого-нибудь из студентов. Так будет гораздо спокойнее.

- Тогда возьму Артема, - загнул я палец, - вместе с ним… - вот тут пришлось задуматься, почти никого и не осталось, к великому сожалению, от студенческого отряда только одно название сохранилось, - Вот, точно, парня того еще возьму, Влада, что остался с нами. Вы ведь его тоже привезли? Вот и отлично. А третьим Свету возьму, пускай радуется, что и ее на дело вытащили. Такой расклад вас устроит?

- Не то, чтобы я доволен, - почесал одним пальцем усы Токарев, - но раз ты это предлагаешь, то так и быть, я тебе доверюсь. Можешь начинать прямо сейчас. Машину мы тебе дадим, обыкновенный УАЗ с крытым верхом, наверное, самая популярная сейчас машина. И подозрений не вызовет, мы его на улице нашли. Стас тебе покажет, как там зажигание включать.

- Вот и отлично, только своих сейчас заберу.

В тот момент, когда я вышел, двор выглядел особенно спокойно, в пределах видимости не было заметно ни человека, ни зомби, только одинокий постовой на крыше БТРа, с оптической винтовкой в руках. Идти можно было спокойно, я даже автомат с плеча снимать не стал. Совсем без оружия в руках идти тоже было опасно, поэтому вытащил из кобуры трофейный ТТ с прикрученным набалдашником глушителя и взял в правую руку, держа указательный палец на предохранителе. Стас, как я заметил, поступил так же, только вместо советского ТТ в руке оказался западный «Глок» с перекрученной изолентой рукояткой. Искоса посмотрев на меня, головой кивнул в сторону подворотни, куда были уставлены стволы станковых пулеметов.

- Подождешь? – поинтересовался я, - Или со мной сходишь?

- Нет, я тебя лучше там подожду, только ты не особенно там возись, – посоветовал Стас, поглядывая в сторону подворотни, - Места здесь не самые безопасные, не охота мне там долго торчать.

- Один момент, - обещал я и направился к своим машинам.

Они стояли даже немного в стороне от остальных, сбившись в отдельную кучку. Оба пулемета на БТРах были заряжены и поблескивали на ярком солнце свежей смазкой. Людей видно не было, как и военные, они соблюдали секретность и не разгуливали по территории, даже под защитой крупнокалиберных пулеметов. Подойдя к ближайшей машине, тому броневику, что мы вытащили из Круиза, я постучался в бортовой люк. Почти сразу же он раскрылся с тихим скрипом, а на меня волной хлынули заглушенные броней звуки, смех и даже духота, обыкновенная для плохо вентилируемого помещения. Встретил меня Макс, затянутый уже во взятую откуда-то армейскую «цифру», за спиной болтался уже не дробовик, а торчал огромный деревянный приклад АК-47, тщательно отполированный и сейчас уже с какими-то наклейками. Взгляд был вполне веселый, но превратился в совершенно удивленный, как только он меня увидел. В руке был пластиковый стаканчик, наполненный не то чаем, не то чем-то более крепким, и Макс его чуть себе на грудь не вылил, когда раскрыл дверь.

- Миш! Какими судьбами! – взмахнул он руками, теперь уже аккуратно смотря за стаканом, боясь снова облиться, - Мы уж и не надеялись тебя увидеть! Заходи, пока мертвяк какой не вылез.

Внутри машины было светло, тепло и шумно. Почти весь салон занимал непонятно как впиханный туда походный столик, сейчас полный еды. Кроме обыкновенных уже консервов, одурманивающее пахнущих мясом и специями, на столе были свежеприготовленные макароны и вареный картофель. Кроме Макса за столом сидели еще Артем-старший, дядя Коля и Влад, сейчас пытавшийся откупорить бутылку водки. В узком, зажатом пространстве у него это очень плохо получалось, что вызывало ежесекундные возмущенные возгласы дяди

Коли, находившегося в противоположном углу и никак не способного дотянуться до Влада, чтобы отобрать у него предмет противоречий. Артем просто посмеивался, специально усевшись так, что Николай не мог дотянуться до бутылки, сам лениво ковыряя вилкой картошку.

При виде меня спор мгновенно прекратился, сменившись радостными и оживленными возгласами и приглашениями разделить трапезу. Пришлось настойчиво, но вежливо отказываться, меня гораздо больше интересовало, почему здесь так мало народу. Ведь согласились продолжить походный образ жизни гораздо больше, чем я здесь наблюдал.

- Ты не беспокойся особенно сильно, - посоветовал мне Макс, - люди ведь тоже не гайки, каждый ищет, где ему лучше. Вот и с нами так же приключилось. Сначала, конечно, все были горой за твое предложение. И знают все друг друга, и вроде не без оружия, а тут ты еще подкинуть обещал, так что не удивительно, что уходить мало кто согласился. А потом ты пропал, не вернулся на следующий день как обещал. Нет, нам потом сказали, что произошло, и почти все тебя поняли. Только произошло это уже на полигоне. И там уже взгляды у многих серьезно поменялись. И не всегда в пользу отряда, должен понять…

Я, в этот момент как раз тянувшийся за картофелиной, удивленно на него посмотрел. У меня не вязались концы с концами.

- Давай подробнее с того места, где ты сказал про полигон. Если это не всемирная тайна, то каким образом вы вообще там оказались. Оставлял вас, насколько помню, на подземной автостоянке. И уходить оттуда вы не собирались.

- Не собирались, это верно, - подметил дядя Коля, не сводя глаз с Влада, все еще пыжившегося с бутылкой. Почему именно так долго, я не мог взять в голову, да и меня это не очень интересовало, - Только они, оказывается, на следующий день выехали со следующим конвоем. Стоянка, отделенная от остальной базы, оказалась слишком опасной, очень много мертвяков набивалось между ними и Театральной, машинам почти нельзя было проехать, поэтому все решили эвакуировать. И в первую очередь занялись гражданскими, что там были. Вот их всех туда и пригнали.

- А там мы уже увидели другую сторону медали, - продолжил Макс, поставив все-таки стакан на стол. Тот простоял меньше секунды и свалился, разлив остатки чая. Грустно посмотрев на растекающуюся по ткани лужицу, он закончил начатое, - И все было даже лучше, чем мы представляли. Тихо, спокойно и никакой военщины, как я опасался. Мирную жизнь люди налаживают, да ты сам, в конце концов, все это видел.

- Видел, - кивнул я головой, дотянувшись до картошки. Запеченная в мундире, она была еще горячая, приятно обжигая кожу пальцев. Дуя на ладони, я начал снимать кожицу, одновременно пытаясь продолжить фразу, – И мне все это понравилось. Так что никого из оставшихся там я не осуждаю и полностью понимаю. Сам бы там остался, если бы не семейные дела.

-Вот и молодец, - облегченно сказал Артем, включившись в разговор, - я, честно сказать, думал, что ты заартачишься или даже обидишься на такой поворот событий. Хотел всех своих там оставить, да только Темка в голос орал, что никуда не уйдет и скорее сам застрелится, чем друга бросит.

Так что, такие дела…

- Артем тоже здесь? – оживился я, чуть не выронив картошку.

- Куда он денется, - пожал плечами его отец, - в соседней машине, они там тоже пируют. Отмечают, так сказать, новоселье друзей на полигоне.

Если хочешь, можешь к ним зайти. Даже, думаю, тебе больше по душе придется.

- С удовольствием зайду, только чуть позже. Я, вообще-то, к вам по делу зашел, а не просто так, - вернулся к начальной теме, - Наше командование поставило нам новую задачу. И один с ней я точно не справлюсь.

- Это что, мы еще и на них работать должны? – удивился Влад, подняв взгляд от бутылки, - С какой радости я им подчиняться буду?

Голос у него был глухой, как из бочки, совсем не вязавшийся с плотной, но все же стройной и высокой фигурой. К этому моменту он уже переоделся в такую же армейскую «цифру», как и остальные, так что на их фоне в своем пятнистом камуфляже я несколько выделялся. Только сейчас меня смутило не это, а то, каким голосом Влад сейчас выдал свои сомнения.

Осталось только понять, на самом ли деле он не мог взять в толк, как именно мы связанны с военными, или просто ищет лазейку, чтобы улизнуть.

Как факт меня не сильно это волновало, но как связанный с человеком, кому собирался доверить свою спину, не мог не заставить задуматься.

- А ты думаешь, почему нам выдали столько оружия? – заступился за меня

Артем-старший, - Или считаешь, что в это время кто-то на самом деле будет делать подарки незнакомым людям? Сам же с нами приходил за оружием и пристреливал его, а теперь еще удивляешься, почему мы должны что-то делать на пользу анклаву!

- Да ладно, я просто спросил, - сразу смутился Влад. Одновременно с этими словами хлопнула крышка бутылки, смявшись от чрезмерного нажима.

По горлышку тогда же прошла трещина, и сквозь нее закапало содержимое. С придушенным возгласом, будто его резали, дядя Коля чуть не перелез через

Артема, буквально вдавив его в стол, и выхватил бутылку из рук Влада, опешившего от того, что все-таки открыл ее и так странно. Заодно ему было обещано оторвать его кривые руки, так бездарно проливающие дефицитное добро, и запихать в место, где никому уже они мешаться не будут.

- Так что у тебя за дело? – спросил Артем, оттирая с лица остатки тушенки, которую как раз хотел съесть, но был так жестоко в них впечатан.

Я вкратце рассказал, что мне предложил совершить Токарев. Про заряды только не стал рассказывать, представив все больше похожим на обыкновенную разведку, чем на диверсию или, точнее будет сказано, на террористический акт. Выслушивали все меня внимательно, только изредка соглашаясь с приводимыми мною доводами в пользу того или иного действия.

Дядя Коля, в этот момент разливавший по стаканам алкогольный напиток, тоже что-то добавлял, согласный с позицией Токарева о том, что мир между военными анклавами и бандитами невозможен и все рано или поздно обернется новой кровавой усобицей. Единственный спорный момент возник только тогда, когда я стал объяснять критерии отбора членов группы, которые отправятся в больницу. Больше всех возмущался Артем-старший, но его можно было понять, отцовские чувства иногда не менее крепки, чем материнские.

- Миш, ты меня пойми, но никуда я Артема не отпущу, - твердо сказал он, - Сам можешь лезть хоть к черту на рога, тебя я не держу и держать не буду, ты свободный человек, но он мой сын. И рисковать своей шеей ему не дам ни за что, пока я жив.

- Он и не через такое прошел, - резонно заметил я, - Да там все должно обойтись тихо и аккуратно, даже до стрельбы дело дойти  не должно. Мы придем, посмотрим и уйдем. На этом все и закончится.

- А если дойдет дело до стрельбы? – не унимался волновавшийся отец, – Извини конечно, но ты далеко не Джеймс Бонд, не шпион и даже не диверсант. Кто знает, сколько всяких мелочей случается. А если вас кто-нибудь узнает? Тогда что? Одно дело в мертвецов стрелять с высокого борта бронемашины, на это я еще согласен, но совсем другое, когда в тебя стреляет такой же здоровый человек, искренне желая тебя убить. Не пущу я его, вот и весь сказ, даже не упрашивай.

- Точно, Миш, давайте лучше я с вами поеду, - добавил дядя Коля, отвлекаясь от все еще подтекавшей бутылки с водкой, - И дешевле, и сердитей выйдет. Да и стреляю я наверняка лучше Артема.

Медленно снимая шкурку с картофелины, я размышлял над услышанным.

Надеяться уговорить отца отпустить сына на такое рискованное предприятие было безнадежным делом, это и так понятно. Даже я сам, находясь на его месте, не согласился бы ни за какие обещания. Надо было соглашаться с предложением Николая, самым разумным на этот момент, хотя меня все еще беспокоила сильная разница во внешнем виде, особенно вид его бороды, торчащей из-под респиратора. Брить ее отказывался, цепляясь как за талисман, а одно то уже могло вызвать ненужные расспросы. Сбросив остатки шелухи на пол, я поднял взгляд.

- Меня все еще это не устраивает, но другого выхода тоже не вижу, – слова подбирались с трудом, не складываясь в предложения, само решение мне давалось с трудом, продолжая разыгрывать перед внутренним взором многочисленные картинки быстрого и ужасного раскрытия и последующего изуверского убийства меня и всех, кого я взял с собой, - Я согласен, пускай вместо Артема поедете вы, дядь Коль…

- Вот это совсем другой разговор, - с довольным видом сказал охотник, перелив остатки водки в пластиковую бутылку и сейчас немного грустно поглядывая на расплывавшуюся на плотной ткани стола лужицу, противно пахнущую алкоголем.

Артем-старший с уже успокоившимся видом кивнул в знак согласия, продолжая тщательно нарезать картошку в своей тарелке и мешать ее с тушенкой. Влад же, наоборот, закатил глаза и прошептал про себя что-то непонятное, но вряд ли благожелательного ко мне отношения. Видно, продолжал надеяться, что его не возьмут, хотя подобный вопрос даже не обсуждался.

- Тогда сейчас зайду во вторую машину и заберу Свету, - встал я из-за стола, - а потом отправимся. Влад, ты тоже собирайся, потом успеем еще посидеть. Там в дальнем конце двора, который свободный, найдете военного, зовут Стас, он отведет вас к машине. Там и ждите нас со Светой.

Надо признать, что получилось все не так быстро, как я рассчитывал.

Забраться в БТР оказалось делом одной минуты, благо двор продолжал оставаться чистым, только у въезда появился один новый труп с дыркой в голове. Наполовину обглоданный труп старушки в раскрытом домашнем халате. Быстро отвернув взгляд, я забрался внутрь через верхний десантный люк, сейчас раскрытый настежь. Изнутри кроме теплого воздуха и вкусных запахов раздавались смех и веселые разговоры. Кроме Светы и

Артема там были еще пара девушек из нашей группы, все еще остававшиеся с отрядом и не осевшие на полигоне. Наташа, сейчас почти откровенно обнимавшаяся с Артемом, похоже, ничего определенно не выбрала, пока просто оставшись балластом. А вот Даша, которую я даже не признал с первого взгляда, где-то успела раздобыть медицинскую сумку и сейчас гордо носила повязку медсестры на левом рукаве. Сама сумка висела на стенке, источая сильный запах спирта, мешавшийся с общим фоном и придавая посиделкам сходство со сборищем алкашей. К этому добавлялся вид нескольких пустых бутылок пива, лежавших прямо на полу. В отличие от старшего поколения, студенты не стали мучатся такими вещами как столы или горячие блюда, решив вопрос старым и верным решением, супами и картошкой минутного приготовления, ссыпав и разбавив кипятком весь порошок в солдатских алюминиевых мисках.

- Здарова, Миш! – обрадовано крикнул Артем, увидев мое лицо, показавшееся в люке. Немного выбравшись из объятий подружки, не особо, впрочем, усердствуя, он помог мне залезть внутрь, ничего по пути не перевернув.

Наташа тоже помахала в знак приветствия, томно глянув из-под ресниц.

Пиво на нее, видно, оказало гораздо больше влияния на нее чем на Артема, даже по взгляду было видно, что опьянела. Я мысленно вытер лоб рукой, радуясь, что на нее не рассчитывал. Артем, тоже навеселе, выглядел все же гораздо лучше, сохраняя почти трезвый вид. Только лихо сдвинутый на бок черный берет, к которому уже успел приколоть найденный непонятно где череп из блестящего металла, указывал на веселое настроение, навеянное дозой алкоголя в крови.

Света, абсолютно трезвая, но холодная как лед, даже не посмотрела на меня, демонстративно тщательно выискивая кусочки сухариков в своей порции сухой картошки. Только один раз глянула на меня, острыми и холодными, как кристаллики льда, глазами, чуть не проткнув взглядом насквозь, настолько осязаема была ее обида.

- Обиделась на тебя, - может, Артем хотел сказать эти слова тихо, но получилось так, что разве на Театральной их не услышали, - все дуется на тебя из-за того, что не сказал ей, куда отправляешься. Я так понимаю, что дело здесь не все так просто, - при этом Артем подмигнул мне левым глазом, что никогда не замечал за ним, а потом уселся обратно на свое место, вернувшись в объятия Наташи.

- Да и черт с ней, - у меня в голове и так было слишком много лишних мыслей, чтобы брать еще туда и непонятные обиды. Хотя, с одной стороны, почему обиделось, было понятно, но видит Бог, мне было не до этого, – она поедет с нами, а все остальное пусть катится коту под хвост. Нужен четвертый человек в отряде и лучше нее никто не подходит.

- Пока не забыл, - Артем поднял вверх указательный палец, словно именно в нем сосредоточилась вся основная мысль, - а зачем сюда пришел? Ведь не говори, что просто поздороваться, за тобой этого от института не водилось. Все чего-то надо.

- Света нужна. Пока все. Меньше знаешь, крепче спишь, - обманывать еще и

Артема мне страшно не хотелось, лучше пусть расстроится из-за недоговорок, чем потом узнает, что его обманывали. Такая вещь как аналитическое мышление его уже не раз спасали на экзаменах, когда вытягивал из нескольких строчек методички целые страницы ответов. И с него станется своим умом додумать то, что все сказанное мной не имеет ничего общего с действительностью, - Если вернусь, обо всем расскажу.

- Ладно, - у него на лица отпечаталось выражение ребенка, который открыл новогодний подарок, а вместо игровой приставки, о какой мечтал, родители подарили школьный учебник, - Тебе виднее. Только все равно, не лезь на рожон.

- Это ты к чему? – уже на полуобороте спросил я, снова развернувшись к нему.

- Миш, хоть ты хороший парень, но вечно влезаешь куда-то, куда любой нормальный и на пьяную голову не сунется, поэтому такой совет тебе лишним не будет. Ни о чем тебя не спрашиваю, но все же прими к сведению.

- Вот только нотаций от тебя не хватало, - отшутился я, - вроде до престарелого возраста тебе еще далеко, а уже брюзжишь, как старый пень.

Артем просто махнул рукой, заканчивая так и не назревшие расспросы.

Света явно все слышала, так как не успел я закончить, тяжело вздохнула и подняла свой автомат. Неуклюжий разгрузник с топорщившимися от содержимого карманами, одетый на ней, мешался во время некоторых движений, что не преминул подметить даже с некоторым злорадством. Решив исправить эту ошибку в более подходящий момент, я круто развернулся на каблуках и вышел из машины.

Подсохшая трава, непривычно сухая и бурая для этого времени года, мелко шелестела на слабом ветру, сейчас мне напоминавшем предсмертную отдышку умирающего. Небо разгоралось каким-то поистине адским восходом, в котором смешались черты ядерного взрыва и полярного дня. Лучи ярко-алого солнца, почти полностью вылезшего из-за горизонта и чуть показавшегося над крышами относительно низких домов, окрашивали низко висящие облака во все оттенки красного и почему-то фиолетового. Со стороны радиозавода ползли жуткие, тяжелые и иссиня черные шлейфы дыма, похожие на гигантских гусениц с длинными тонкими лапками на брюшке. Расчерченные красными лучами солнца, являли собой поистине жуткое зрелище. Фильтр респиратора полностью блокировал все запахи, но приглядевшись, я увидел мелкие частички пыли или пепла, медленно, словно нехотя, скользящие на ветру. Решив не думать, откуда это все взялось, я повернулся к люку

БТРа. Там уже стояла полностью вооруженная Света в сопровождении Артема, так же повесившего себе на спину автомат.

- Красивый рассвет, - прогудел сквозь фильтр Артем с самым невинным видом, указывая на небо, - давно такого не видел.

- Зубы мне не заговаривай, - по-птичьи склонив голову, отрезал я, – что-то не припомню того, будто говорил тебе готовиться. И зачем мы вылезли тогда на солнышко любоваться? Или джентльменским долгом посчитал

Свету до двери проводить? Как мне расценивать?

- Миш, без выкрутасов, - спокойно сказал Артем, - куда вы без меня денетесь?

- Туда, - парировал я, - не знаю куда, возьмем то, не знаю что, вернемся так, не знаю как. И все будет в шоколаде, ажуре, блеске и прочих неактуальных обертках. Извини, но ты там не нужен. И не моя это прихоть.

- Да ты что? А чья еще? – изобразил удивление Артем.

Подойдя почти в упор к нему, я снял респиратор и в ухо шепнул:

- Потом расскажу. А тебе задача быть в любой момент готовым валить отсюда, да так, чтобы только пятки сверкали. Ясно объясняю? И без вопросов.

Артем удивленно посмотрел на меня, чуть скосив взгляд, но воздержался от расспросов, только едва заметно стрельнул глазами в сторону штабной машины военных. Я опустил веки и поднял их снова. Он, выражая свое удивление, широко раскрыл глаза и не говоря ни слова, вернулся в машину, не забыв задраить за собой люк. Удовлетворенно вздохнув, я подумал, что хоть на этом фронте теперь порядок.

- Ну, и куда мы сейчас направляемся, - ледяным, как Антарктида, голосом, спросила меня Света, делая вид, что футуристические облака дыма ее интересуют гораздо больше, чем моя невыразительная персона, - Опять кому-нибудь помогать?

Я глубоко вздохнул, воздержавшись от того, чтобы не вылить ей на голову весь тот чан турецкой казни воров, что висел у меня на шее тяжким грузом, и максимально спокойным голосом сообщил цель нашей поездки, «забыв» только о самых существенных деталях. У Светы на лица появилось выражение страха.

- В больницу? – сейчас она говорила абсолютно искренне, даже не пытаясь скрывать своего страха, - Но ведь ты сам говорил, что это самые опасные места в городе. А теперь предлагаешь туда ехать. Она же огромная! И там этих зомби не меньше нескольких тысяч будет!

- Успокойся, там сейчас живые люди, - очень хотелось прибавить слово «пока», но вызывать лишние эмоции как раз наоборот, совсем не хотелось, - они как-то зачистили это место, теперь там безопасно. Ни с кем из нас ничего не случится. Приедем, посмотрим, что и как там, стоит ли военным с ними отношения иметь, а после этого поедем назад. Инкогнито, как в

«Ревизоре». Главное, не светится там.

- Конечно, - не скрывая иронии, заметила она, - девушка, вооруженная как спецназовец, это очень незаметное.

- Сейчас каждый, кто хочет жить, ходит с оружием, - резонно заметил я.

Разведя руками, - обстановка ни к чему иному не располагает.

За этим ничего не значащим разговором мы подошли к краю охраняемой территории, где уже вновь напомнили о себе зомби, представленные тут развороченными крупным калибром телами, у каждого из которых было контрольное пулевое отверстие в голове, если только эта часть тела вообще присутствовала, не разбитая тяжелой пулей вдребезги. Темно-бурая кровь, такая толи из-за мутаций самого тела, ожившего вопреки природе, толи свернувшая на солнце, неприятно чмокала под подошвами, стоило только забыться и не посмотреть, куда ставишь ногу.

- Вот и отлично, я думал, что уже и не дождусь вас, - Стас был явно не в восторге и испепелял вновь прибывших взглядом. – Михаил? Так тебя?

Отлично… Почему сменили персонал. Вроде как решили все.

- Что-то не устраивает? – попытался изобразить невинный вид, но в респираторе вышло так, словно я набычился. Стряхнув неудавшуюся маску с лица, прямо глянул на Стаса, - Мой отряд, что хочу, то и делаю.

- Сейчас не мирное время, - Стас не думал отступать, давя меня авторитетом, - а военное положение. За неподчинение приказам можно и вышку схлопотать.

- Я вроде как и не к военным отношусь, - прошелся по лезвию бритвы, решив поставить зарвавшегося на место, - если что не устраивает, прямо сейчас могу вернуться к вашему, - особенно выделили интонацией последнее слово, - командиру и разъяснить субординацию. Можем вместе пройтись, если не торопишься.

- Ладно, еще разберемся, - Стас отступил, но не сдался, - получай агрегат.

Сам этот названный «агрегат» стоял за углом, представляя собой самый обыкновенный и бесцветный представитель гордого семейства «УАЗ». Некогда внедорожник, находившийся явно в неинтересующихся руках и опустившийся до уровня «машины, из магазина продукты возить». Оценивающе глянув на него, я порадовался, что автомобиль нужен только для одной поездки.

Современных дорог долго такая не выдержит. Влад стоял у распахнутой дверцы, вооружившись автоматом и нервно вертя головой по сторонам, в то время как дядя Коля, матерясь и зачем-то иногда дергая левой ногой, копался в моторе.

- Такое барахло стыдно и машиной назвать, - заметив нас, охотник выбрался из-под капота и с громким хлопком опустил его на место, - еще немного протянет, но ездить долго на ней не советую. Застрянет в самом неподходящем месте. И в самом опасном, как я полагаю.

- Ладно, как завести, уже показал, - Стас указал на медленно подходящих с другого конца улицы мертвяков, - не задерживайтесь здесь, мертвая зона для пулеметов. Пулей туда и обратно.

- Сплюнь, - добавил дядя Коля и мы все почти синхронно трижды плюнули через левое плечо и постучали по голове, - Чтоб не сглазить.

Ближайший мертвяк на улице издал противный вопль, мешавшийся с бульканьем в горле, заставив нас еще раз оглянуться.

- Удачи, - в последний раз махнув рукой, Стас, едва не переходя на бег, завернул за угол, под защиту пулеметов.

- Грузись, - рявкнул дядя Коля с места водителя, распахивая дверцы, – пока на банкет не пригласили.