Военная форма Матвею была к лицу. В армии он стал стройным, подтянутым. Возмужал. Оксана невольно любовалась его походкой, он шел к ней издалека, и было приятно знать, что среди всех людей в этой толпе он подойдет именно к ней.

– Привет, соседка, – Матвей осторожно, но сильно обнял Оксану.

– Привет, вояка.

– Ну, пойдем?

– Пойдем.

Он не подарил ни цветочка, ни сувенира, но это ему прощалось по той причине, что Оксана не была его девушкой. С детства они дружили, жили по соседству и прикрывали друг друга в шалостях. Иногда в его глазах что-то угадывалось, но нежная забота ни во что не перерастала. Оксана четко понимала – не влюбилась. Это чувство становилось тягостным до той поры, пока они не разошлись в разные стороны: он – в армию, она – в колонию гарконгов.

А сегодня Матвей сообщил, что прилетает к ней в колонию, и у нее не было никакого шанса отказаться от встречи.

Уже был поздний вечер, все, что можно было вспомнить – вспомнили, ужин давно закончен, и понемногу наваливалась усталость. Матвей провожал ее до дома, но умышленно шел медленно. Провожанию не было видно конца. Уже у дверей он все же решился:

– Ксанка, я хотел сказать тебе, нас отправляют на Эндурион.

– Эндурион? Там же война. Мы же соблюдаем нейтралитет. Почему вас туда посылают? – от испуга она забыла, что только что придумывала, как бы так не обидно уклониться от прощального поцелуя.

– Миротворческая миссия.

– Ерунда, это красивое название.

– Я пешка, хожу только вперед, – с грустной улыбкой ответил Матвей.

– Тогда что ты здесь стоишь, скорее, тебе надо домой, с мамой побыть, – Оксана потянула его за руку.

– Подожди, не надо. Я ей в дороге позвоню. Хочу с тобой побыть.

Девушка вздохнула и уткнулась лбом ему в грудь. Матвей подумал, что другого случая может и не быть, и обнял ее так сильно, что горячее дыхание Оксаны будто пробило грудь и выжгло все лишние заросли сомнений.

– Я знаю, ты никогда не любила меня, но я любил, – он прижался щекой к её макушке. – У меня нет выбора, кроме как ждать, ждать, когда я стану нужен тебе. Завтра я улетаю и хочу, чтобы ты знала, я всегда, всегда буду ждать тебя!

– Ну ты что? – бубнила ему в грудь и плакала Оксана. – Дурак, что ли?

– Дурак. Дурак, Ксанка.

– Не надо таких слов перед дорогой. Так навсегда прощаются. Я не хочу навсегда.

– И я не хочу, – он прижал ее сильнее. – Просто помни.

– Пусти, задушишь, – Матвей отпустил, она отвернулась, вытерла слезы платком, высморкала нос.

– Извини, что так сильно… – извинялся Матвей, когда Оксана резко повернулась, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Матвей подхватил ее, и поцелуй стал сильнее, длиннее, жарче, вкуснее.

– Тогда это все и случилось.

Зондо тихонько шелестел щупами. Обычно длинные рассказы о жизни пациентов хирург пропускал мимо ушей, но сейчас он слушал не банальную историю, а сокровенную легенду. Оксана рассказала это только ему.

– Где он теперь?

– Нету. Их сбили. Они даже не долетели до Эндуриона, – девушка прижала сильнее подушку в безжалостной попытке сделать больно этому куску антиаллергического материала. – Матвею было двадцать лет. Я все время спрашивала себя: ну почему? Почему он прожил так мало? Зачем жить так мало? Чтобы что? Чтобы в десять лет подложить взрывчатку с краской в шкаф директрисе школы? Или чтобы в тринадцать лет взять на себя вину за то, что я разбила катер? А вот он ответ, только теперь настиг меня.

– Ты держись. Теперь ты за двоих.

– В этом-то все и дело. Привыкла, что я – это только я.

– Мэдисон, что там со связью?

– Отсутствует. Не проходит через горную породу.

– Ясно, помощь не придет.

– Все равно помощь не успела бы, Чо скоро будет здесь, – констатировала пациентка с воодушевлением. – Один выстрел из пушки – и завалы разбиты. Сделаем вот что: выйдем из станции, я сделаю ее маленькой, положу в карман. Вас я сделаю не видимыми. Когда Чо сюда войдет, мы по-тихому смоемся. – В устах Оксаны это звучало так естественно, что вовсе и не казалось невозможным. – Бежим все на открытое пространство позади кораблей наемников. Когда я увеличу станцию, запрыгиваем и улетаем.

– А почему ты не уменьшишь станцию вместе с нами? – поинтересовался Мэдисон.

– Я никогда такого не делала. Не умею.

– А невидимыми ты кого-нибудь делала?

– Изучила принцип, когда чинила Данаа. Но с вами есть одно условие, я сделаю невидимым все, кроме глаз, а то если свету не будет, от чего отражаться, вы и видеть ничего не будете.

– Ясно, ясно. За дело, – Медисону не терпелось испробовать на себе то, чего ещё никто не испытывал.

В какой-то растерянности все вышли из станции. Оксана положила руки на борт корабля, и он уменьшался на глазах до тех пор, пока не стал помещаться на ладони. Медицинская команда рассматривала миниатюру, как игрушку.

– Интересно! – Медисон, как ребенок, радовался происходящему.

– Это еще что, ты посмотри вот сюда, – Оксана положила станцию в карман и приложила руку Мэдисону на плечо, тот мгновенно исчез, а в воздухе остались висеть глазные яблоки с небольшим сплетением нервов. Дог провел руками, где должно было стоять тело Мэдисона, и обнаружил, что тот стоит неподвижно.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Зондо.

– Да как обычно, только не вижу себя, это немного сбивает с толку, – Оксана сделала невидимыми остальных и себя.

– Да, мы невидимые, но я вас всех тоже не вижу. Этот обман зрения навевает одиночество.

– А это чувствуешь? – спросили глазки с двумя зрачками, и послышался чмок.

– Да, чувствую, – удовлетворенно прошептал Дог. – Пока ты рядом, сделаем вот что. – Никто не видел, что они там сделали, и не было времени разбираться: пещера содрогнулась.

– Прячемся. Все знают, что делать, – еще один толчок. Валуны, закрывающие проход, разлетелись в разные стороны. Желтый дневной свет пронзил полумрак пещеры, ворвалась штурмовая группа роботов, а за ними и штурмовики. Когда они зашли глубже в пещеру, медики и Оксана побежали к выходу. Все сразу потеряли друг друга из вида.

Оксана выбежала на свет и поняла все пробелы плана. Корабли Чо срезали половину каменного выступа, чтобы добраться до прохода. Расположились прямо напротив входа, чтобы прицельно стрелять. Все пространство между кораблями было завалено камнями, и места, где могла бы встать станция, не нашлось.

Оксана оценила, сколько бежать налево до конца ущелья и сколько направо. Не теряя ни секунды, побежала налево. Обходила валуны и раздробленную горную породу. Острая пыль с каждым вздохом пронизывала легкие. Возле кораблей Чо стояли вояки, готовые стрелять во все, что движется. В голове крутилась мысль: «Я невидимая, невидимая. Для них я дуновение ветра, пустота». И все равно страх натягивал жилы на затылке.

Оксана бежала и бежала. Вырвавшись за пределы стана врага, побежала к выходу из ущелья, уже не заботясь, слышны ли ее шаги. В конце, завернув за угол и на бегу бросив станцию впереди себя, она мысленно приказала ей принять первоначальный размер. Станция мгновенно увеличилась и встала на опоры. Забежав внутрь, девушка сразу побежала в пилотную включать двигатели. Включив датчики, Оксана испугалась еще больше: «Как же я узнаю, где медики и куда они побежали? Черт! Черт! Черт!» В эту минуту раздался крик возле станции.

– Я здесь, я здесь! – Оксана побежала на встречу и налетела на невидимую преграду, стукнулась лбом и упала назад.

– Это ты, Мэдисон? – потирая лоб, спросила Оксана, пытаясь разглядеть два шарика глаз.

– А кто ж еще.

– Где остальные?

– Не знаю. Скорее делай меня видимым, – Оксана нащупала его ногу, и он моментально появился в мире из небытия.

– Иди в пилотную, я встану на выходе. По команде взлетаем.

– Хорошо.

На пути к выходу из станции она зашла в лабораторию и сняла верхнюю панель со сканирующего аппарата, схватилась за провода и приборы, ногой нажала «Включить». Вспышка… Зайчики перед глазами.

– Не убило, и на том спасибо, – будто пьяная, Оксана пошла к выходу. Хлопая глазами, пыталась понять, передалось ей рентген-видение или хоть какое-то другое видение, как у сканера, или нет. Именно в этот момент увидела в проходе чудовище – тоненький, остренький хребет с грушевидным черепом и щупальцами, которые волнисто двигались, словно водоросли под водой.

– Зондо, это ты?

– Ты меня видишь?

– Кажется. Иди сюда, – прикосновение сделало его видимым, и Оксане моментально полегчало от его обычного вида. – Где остальные?

– Мы потерялись.

– Скажи Мэдисону взлетать, пусть летит на малой высоте над вражескими кораблями. Видно нас не будет, а я буду высматривать Дога и Женуа.

– Подожди, мы можем их обнаружить нашими сканерами.

– Нет, не можем. Я намерено так сделала, иначе нас бы видели и вражеские сканеры, а мне поможет мой дар, – Оксана легла на пол в грузовом отсеке. Станция осторожно взлетела и медленно поплыла над кораблями наемников. Зондо пришел к Оксане:

– Они нас не видят?

– Не видят и не слышат. Пока, но скоро заметят, реакцию двигателей я не могу убрать.

– А как нам найти наших?

– Я их увижу.

Пока было видно, только как наемники, обследовав пустую пещеру, скопились и решали, что дальше. Чо не было видно. Нервозность воинов была на лицах маской злобы. Надо было докладывать о результате, а его нет.

– Вон они!

– Где?

– За большим куском породы, которая напоминает бутерброд.

– Как ты знаешь, что это они?

– Два скелета связаны за руки веревкой. Думаю, Дог привязал Женуа к себе, чтобы не потеряться, – Оксана отобрала коммуникатор у Зондо и направляла Мэдисона, куда лететь.

Дог и Женуа оказались в тупике. Они решили бежать направо, когда наемники обследовали пещеру и высыпали наружу, те сразу пошли проверять периметр и зажали медиков между валунами.

– Насколько низко мы можем опуститься?

– Еще метров на шесть снижусь. Это все равно высоко.

– Тогда, – Оксана задумалась, – откроем люк, я попробую их втянуть.

– Ты владеешь телекинезом?

– Однажды пробовала, – Зондо открыл люк. – Держи меня. – Оксана вспомнила ощущения, когда руководила вихрями и когда тянула космолет. Невидимая сила, как плотная паутина, подхватила Дога и Женуа и подняла вверх. Оксана видела, как два скелета летят к ней прямо в объятия. Через мгновение она схватила Дога. – Тащи! – Крикнула она Зондо, и все вместе ввалились на станцию.

Командир наемников Таюдзума нажал кнопку вызова. Экран замерцал, и на мониторе появилась пьяная морда Чо.

– Господин Чо, они убежали, хотя я не понимаю как.

Чо рассмеялся гадким смехом с присвистом, поперхнулся и закашлялся.

– Как тебе дичь, Таюдзума? Держу пари на что угодно, ты еще не встречал такой. Но это уже не твоя проблема. Я знаю, что делать, – связь прекратилась.

– Хорошо, что Женуа была привязана ко мне, а то не удержал бы.

– Руку придется лечить, – показала Женуа зафиксированное запястье. Оксана погладила ее руку, и все прошло. Женуа пошевелила пальцами. – Я забыла. Привыкла к нашей медицине, – и размотала ненужную повязку.

Темнота глухого космоса, окружавшая удаляющуюся планету, на которой им пришлось побывать невидимками, медленно окутывала корабль. Беглецы позволили себе расслабиться.

– Что дальше, господа врачи? – Зондо сменил тему.

– Бежать! – сказал Дог.

– Сколько будем бегать? – Зондо приготовился спорить. – И не забывай, мы медики, мы не можем оставить наши обязанности. Мы должны что-то решить. Очевидно, нужно покончить с Чо. Как это сделать?

– Подождите, – вмешалась Оксана, – вам не кажется, что мы все устали и не можем судить здраво? Давайте отдохнем. Решим все завтра, а то мы сейчас договоримся до убийства.

– Да, давайте наконец приведем свои мысли в порядок, – поддержала Женуа.

Зондо потянулся всеми щупами и зевнул. Разгневанный Мэдисон пошел в свою каюту. Женуа вытащила согревающее одеяло, дала его Оксане и устроила на больничной койке.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи вам всем и простите, что втянула вас.

– Прости нас за то, что мы слабы, – грустно ответил Дог, и они с Женуа ушли к себе.

Уже на безопасном расстоянии от Чо станция мирно дремала в космическом забвении. Сон должен все прояснить. Так должно было быть, если бы этим врачам удалось что-то сделать, вылечить, заблокировать… Чувствовалось, что безумное бегство надоело этим людям, им снова надо уединиться.

«Чо не было в этой последней схватке. Похоже, он что-то задумал. Ну что же, ты ждешь меня. Будь уверен, тебя ожидает сюрприз».

По станции плыла тишина, хотя Мэдисон думал, что не уснет, гнев не удержал его бодрость. Все спали.

В этой тишине Оксана быстро оделась, пошла в рубку управления, дала команду на возвращение к Орта. Только изменила точку прибытия на один парсек в связи с тем, что заправка не уцелела. Через две минуты станция появилась в назначенной точке. Оксана дала команду станции после высадки пациента вернуться на то место, где они только что были.

Быстро побежала к шлюзу выхода в открытый космос, надела скафандр с кислородным запасом и дала команду открыть шлюз. Голос компьютера предупредил, что она выходит в безкислородное пространство, это угрожает ее жизни. Оксана подтвердила намерение и открыла шлюз вручную. Перед ней открылась бездна мрака и страха. Скафандр не пропускал ледяного холода, но ей все равно было холодно. Девушка знала, если начнет задумываться над тем, что делает, то никогда не решится, поэтому она просто закрыла глаза и вышла в открытый космос.

Паника открыла ей глаза, хотелось махать руками и кричать от чувства провала в никуда. Собрав все свои нервы в кулак, приказав телу слушаться, она летела в космосе, как невероятность существования жизни в абсолютном ничто. Еще мгновение – и она покинула рубеж притяжения станции. Плыла свободно и беспрепятственно. За ее спиной станция развернулась, отлетела в сторону и исчезла: «Ну вот, назад хода нет. Теперь все зависит только от тебя».

– Данаа, капитан вызывает, Данаа, прием, – звучал вызов по передатчику скафандра. – Прием, Данаа, вызывает капитан. – Казалось, обращение улетает в пустоту, но внизу, в глубокой темноте, вдруг, словно само пространство спросонок пустило чешуйчатую волну, проявился корабль, и Квас подал голос:

– Капитан, Данаа на связи.

– Я над вами, включай луч и тяни меня на борт.

– Сканирую пространство. Визуальный контакт подтвержден. Запускаю телепорт, – падение прекратилось, и через мгновение она стояла в телепортирующей установке на борту.

– Что это было?

– Не знаю. Станцию тряхнуло. Нас снова атакуют? – на станции медицинской помощи суетились Зондо, Мэдисон, Дог и Женуа.

– Где Оксана? – испуганно спросил Зондо.

– Ее нет в лаборатории?

– Ее нигде нет.

Дог побежал в рубку управления станцией.

– Компьютер, выведи на экран бортовой журнал. Озвучить последние действия станции, – приятный голос станции зачитал журнал последних событий.

– Черт, она покинула корабль, – Дог набирал команды на клавиатуре, спросонок делая ошибки, набирал повторно. – Но где высадилась? Компьютер, точку высадки пациента, – координаты высветились на мониторе. Дог посмотрел на карту звездного пространства. – Там ничего нет.

– Что?

– В этой точке ничего нет.

– Ты хочешь сказать, она просто ушла в космос? – переспросил Медисон, протирая глаза.

– Да, именно это я сказал.

– Она же не покончила жизнь самоубийством? – с надеждой спросила Женуа.

Зондо сбегал к люку выхода. Пересчитал скафандры. Одного не хватало.

– Она жива. Не хватает одного скафандра, – вернувшись, объявил он.

– Она, может, там еще в космосе где-то летит, вернемся, – Мэдисон уже усаживался в пилотное кресло.

– Не спеши, – остановил его Дог, – она знала, что делает. Так она решила.

– То есть мы от нее откажемся?

– Мы уже ничего не можем сделать. Не имеем права, – потирая виски, Дог пытался придумать, что же делать с той информацией, которой они обладают.

– Дог, ты доводишь меня до бешенства. Ты с самого начала был против её спасения. Так нельзя. С начала времен клятва Гиппократа несколько изменилась, но не до такой же степени, чтобы бросить больного!

– Больного! – рявкнул Дог, – Она не больна! Она удивительное существо, но чудеса не в нашей компетенции. – Дог говорил это с грустью, но он действительно не видел выхода.

Женуа плакала. Все это мучило ее, чудо оказалось просто замазкой для дыр в человеческих делах. Пробкой для бутылок с гнилым напитком, а те, кто хотел что-то сделать, если верить Догу, не должны были вмешиваться.

– Она нарочно вышла в космос, где нет ничего, чтобы это зафиксировал бортовой журнал и черный ящик, значит, подготовилась.

– Поймает попутную комету или астероид? Что ты несешь? Летим, у нее мало кислорода.

Станция прибыла на место высадки Оксаны. Ее нигде не было. Сканирование пространства на восемь парсеков не дало никаких результатов.

– Не понимаю, где она? Она не могла так далеко улететь.

– Думаю, ее корабль не уничтожен, – как всегда, спокойно констатировал Зондо. – Просто пересела с одной тачки в другую. Хитро. И для нас защита. Была, куда делась – не знаем.

Мэдисона охватило отчаяние. Между тем Зондо переключал каналы телевидения и что-то искал. – Ребята, перестаньте спорить. Посмотрите сюда.

Канал Зорианского телевидения передавал последние новости: «… мы ведем наш репортаж с Зориана четыре. В поселении Зория известный сормарийский магнат Чо захватил в заложники местный детский сад, где на тот момент находилось двадцать три ребенка различных рас. Местная полиция окружила детский сад и ведет переговоры. Удивительно в этом то, что господин Чо – самый богатый сормариец в нашей галактике. В деньгах или других материальных компенсациях не нуждается. Как известно, финансовые дела господина Чо сейчас на пике своего взлета. Какие требования выдвинул Чо, неизвестно…»

– Кажется, я знаю, чего он попросит, – щупы Зондо напряглись и скрутились от злости, – стоит ему сказать свои бесчестные требования, и она сама придет к нему.

Женуа с мольбой в глазах посмотрела на Дога, а тот – на нее.

– Летим туда. Через час они были на месте происшествия, а журналистка сообщала последние новости:

«Как нам сообщил комиссар Пановский, господин Чо, наконец, выдвинул свои требования. Он требует, чтобы СМИ объявили это заявление: «Я требую, – заявляет Чо, – чтобы мне привели Оксану Ткаченко, известную как Оксана Целительница. Если этого не будет сделано через три часа, я начну убивать детей!». Конец заявления.

Из некоторых источников нам стало известно, что Оксана Ткаченко позиционировала себя как целительница. Ходили слухи, что она исцелила много существ нашей системы, но эти данные ничем не подтверждены.

Однако некоторые источники утверждают, что она исцелила всех прокаженных, чего, как мы знаем, не может даже самая передовая медицина. Факт в том, что колонии прокаженных действительно пустуют. Также по неподтвержденным данным, которые мы получили от правоохранительных органов Системы Трех Солнц, Оксана причастна к истреблению прокаженных. Полиция ведет по этому поводу расследование. Не слишком ли много слухов по этому делу? Наводит на подозрение требование господина Чо: что нужно от Оксаны самому богатому сормарийцу в галактике?»

– Гад! – выругался Зондо.

– Да что же это такое? Они из нее убийцу сделают.

– В любом случае, мы здесь, и в случае чего – поможем.

Над толпой зевак, обеспокоенных родителей, полиции и групп журналистов бесшумно появился космолет невиданной до сих пор конструкции. Он словно не прилетел, а просто здесь появился. Людям сначала не было до него никакого дела, пока один из зевак не крикнул: «Смотрите!». Он всем своим видом говорил: я вижу то, чего не может быть.

Скопление полиции осветил луч этого космолета, и среди полицейских появилась Оксана:

– Добрый вечер, господа. Я Оксана Ткаченко, – луч выключился, и космолет улетел. Удивленные полицейские замерли на месте, тишину нарушил Пановский. Сухощавый париец с желтым лицом вышел вперед и сказал:

– Добрый. Мы ищем вас везде и всюду.

– Я уже здесь и готова к обмену.

Пановский кашлянул, осмотрев всеми четырьмя глазами Оксану.

– Приложите палец для удостоверения личности, – ей подали полицейский идентификатор, и она приложила руку с пальцем без фаланги. Сканер подтвердил личность. – Что ему от вас нужно?

– Кто знает, что нужно сумасшедшему, – Оксана двинула плечами.

– Понимаете, в чем дело, я в равной степени отвечаю как за детей, так и за вас. Я хочу знать, чего ожидать, какой реакции. Поэтому спрошу прямо: вы его любовница?

– Нет. И никогда не была.

– У вас есть что-то ценное, информация?

– У меня нет ничего, что принадлежит Чо.

– Может, ваш корабль, технологии?

– Корабль не его и не мой, но если бы дело было в нем, он взял бы его легко и бесплатно.

– Так что же? Поймите, мне нужно хоть что-то. Что-то, что я могу использовать для спасения детей.

– Чо очень болен. Смертельно. Он думает, я вылечу его.

– Святые Патриции! – с досадой сказал Пановский. – Вся эта катавасия из-за… – Он не договорил, а только указал рукой на Оксану, как на жука-навозника. – Вы никуда не идете. Нет смысла отпускать вас к Чо. Он хочет исцеления, и когда не получит его, всем заложникам конец.

– Вы так уверены в моем поражении, что даже не хотите попробовать?

Запищали передатчики. В громкоговорителе пьяный Чо не просто говорил, он рычал:

– Я видел, она здесь! Давайте ее сюда, иначе я сделаю салат из ваших недомерков!

В здании, где засел Чо, кто-то закричал, послышался выстрел, дверь открылась и оттуда, как из пушки, вылетело тельце зорианского детеныша. Оно упало на землю, освещенное прожекторами, как кусок мяса. К нему немедленно подбежали медики. Оксана узнала Дога, Женуа и Мэдисона. Пановский тоже подбежал к детенышу, но его оттеснила Женуа.

Начался шум в толпе. Взрослые зорианцы пытались прорваться за полицейский заслон, чтобы рассмотреть, не их ли это ребенок. Оксана дождалась удобного момента и побежала прямо в лапы Чо. Замелькали вспышки журналистских камер, кто-то крикнул: «Смотрите! Она бежит к нему!».

Оксана бежала, и никто не мог остановить ее. Как только подошла к двери, открыла и зашла, ее, как овцу, скрутили, завязали глаза и волоком потащили сначала по скользкому полу, затем через дверь по ковру и, наконец, бросили. Наступила тишина.

На слух можно было определить присутствие еще двух, кроме Оксаны, существ.

– Если она такая всемогущая, как вы говорите, то наручники для нее не помеха, – сказал Таюдзума.

– Эти наручники, может, и нет, а вот эта штучка… – какой-то шорох, щелчок. – Надень ей. – Шеи Оксаны коснулся холодный металл ошейника, щелкнула застежка на затылке. – Теперь можешь снять кандалы. – Таюдзума снял путы. – Повязку с глаз не снимай! – приказал Чо. Девушку посадили на стул.

– Давай покончим с этим поскорее. Просто подойди, я вылечу, и все, – предложила Оксана.

– Непременно. А ты будь наготове! – приказал он Таюдзуме. – Следи за каждым ее движением! – Чо осторожно подошел к Оксане, и невыносимая вонь ударила в нос так, что она поморщилась. – Предупреждаю, эта штучка у тебя на шее оторвет тебе голову, как только я нажму кнопку. У тебя не будет ни секунды, так что не шути со мной.

Даже слегка прижать ладони к этому куску жирного мяса было противно, его мягкое брюхо клокотало и урчало, как кипящая каша. Оксана направила силу в него, и гармония наступила во внутренностях Чо. Он выдохнул с облегчением, причмокнув липким ртом.

– Вот и все. Отпусти заложников.

– Может, позже. Хотя вряд ли. Понимаешь, я недаром выбрал эту третьесортную дыру. Сегодня здесь событие, ажиотаж, а завтра все про все забудут, надо только хорошо подчистить концы. Один мой истребитель прекрасно справится с этой кучкой поселенцев, – Чо сел на место и зачавкал. По комнате плыл аромат какого-то блюда, которого Оксана никогда не пробовала. – Никого не интересует, что там происходит на краю галактики. А я сделаю щедрый взнос в фонд каких-нибудь пенсионеров или калек, может, даже полиции, и все спустится на тормозах.

– Послушай, – перебила его тираду Оксана. – Может, я сниму повязку с глаз? Не очень удобно так общаться, не говоря уже о куртуазности поведения.

– Ничего, ничего, посиди в повязке, я тебя прощаю. Я сегодня благодушный, – он расплылся в улыбке. – На радостях я ем осыка, отмечаю, так сказать, выздоровление. И мне совсем не нужно, чтобы ты видела окружение и могла ориентироваться в пространстве. Кто знает, что придет тебе в голову, твои возможности нам всем известны.

– Пока заложники тут, я ничего не сделаю, даю слово.

– Ты слышал, Таюдзума? Слово. В наше время слово дают и забирают, а ты мне еще нужна будешь. Надеюсь, ты поняла, что теперь будешь со мной навечно. Приятно иметь собственное чудо на поводке. Пришла пора смирения. Твое время. – Чо жевал и громко глотал, словно лягушек давил.

Оксана под повязкой открыла глаза, ее рентген-зрение позволяло ясно разглядеть: Чо сидит за письменным столом, Таюдзума стоит слева от него, еще двое муртадов стоят сзади у дверей. У одного из них дополнительные руки. Вправо комната углубляется, и в самом углу шевелились связанные маленькие скелеты детей. У них были заткнуты рты, и от них доносились только еле слышные писки плача: «Дети живы. Здесь четверо бандитов, неизвестно, сколько за дверью по всему зданию. Хорошо, что я вижу сквозь повязку».

– Ты уверен, что я рано или поздно, не покончу с тобой? Кто знает, каким трюкам я научусь.

– Ты, конечно, будешь стараться, но я оторву тебе голову в любом случае. Я уже составил завещание, где завещал в случае моей смерти отдать все мое состояние тому, кто оторвет тебе голову, а это очень большая сумма, – Чо обнажил зубы в людоедской улыбке. – И еще один такой момент: когда тебя, так сказать, спасли прокаженные, ты разрушила бизнес стольких важных лиц, пукнуть не успеешь, как тебя объявят вне закона. Я явно за тобой охочусь, а тех, кто не явно – тысячи. Мы выдавим тебя, как прыщ. Сколько трупов ляжет перед тобой, не имеет значения, нормальной жизни у тебя все равно не будет.

– Так, может, я прямо сейчас раздолблю этот ошейник? Вместе взлетим в воздух.

– Этот ошейничек из самого прочного металла в мире. Ты даже не поцарапаешь его, а вот когда я нажму вот эту кнопочку, – он показывал цепочку у себя на шее с медальоном. – О, прости, ты же не видишь. Тем лучше. Не узнаешь, откуда смерть пришла. Таким образом, я буду вечно здоровый, богатый, властный.

– Я давно хотела тебе сказать, полностью здоровым никто никогда не бывает. Например, исцеляешь у кого-то рак, но пломбы в зубах остаются, так со всеми в мире. Так и с тобой, ты хочешь все, но как-то недооцениваешь меня.

– Будь уверена, я хорошо тебя оцениваю, даже на вкус попробовал. Кстати, как там твой палец.

– Да ничего, зажил. Представляю твое разочарование, когда ты узнал, что моя кровь не целебная, – Оксана показала палец без фаланги.

– Вот видишь, отрезай я от тебя по кусочку, ты будешь пищать, как все. В этом твой самый главный недостаток, который дает мне такую власть. Так что берегись. Здесь тебя никто не спасет.

– Тебя тоже, – Оксана растворилась в воздухе и возникла на месте Чо в его цепочке, а Чо появился в ее ошейнике с взрывчаткой. Таюдзума дернулся. – Ни с места! – она показала ему цепочку с кнопкой у себя на шее. Сняла повязку, поморгала глазами. Чо сидел перед ней и хватал воздух ртом, ошейник был ему тесноват. – Фу, Чо, какую гадость ты ешь, неудивительно, что ты насквозь гнилой.

Таюдзума тихонько тянулся к кобуре, Оксана краем глаза это видела. Те двое, что стояли у дверей, следили за ней, как собаки, и были готовы мгновенно броситься и разорвать.

Как только Таюдзума коснулся кобуры, Оксана вскочила и схватила его за эту руку и просунула ее в кобуру до локтя. От ужаса глаза Таюдзумы почти вылезли из орбит, но Оксана, не теряя времени, проталкивала и проталкивала Таюдзуму в кобуру как тряпку. Наконец втолкнула его всего. Вытащила пистолет из кобуры и, застегнув ее на застежку, бросила на стол перед собой в миску с осыками. Посмотрела на наемников у дверей, и у них мгновенно выросли губы, руки и ноги до таких размеров, что не было сил ими пошевелить. Их тела дергались на гигантских конечностях, как мухи на липкой ленте. Отвратительные рожи хлопали губами по полу и пускали слюни. Наконец Оксана спокойно села:

– Ну как тебе, эффектно? Я знаю, что не очень, но обстоятельства диктуют, это оборотная сторона медали, я умею не только лечить, но и калечить, – Чо задыхался и не мог ответить. – За эти дни я могла столькому научиться!.. Вот, например: читать мысли, бросаться молниями или что-то еще. Но разве ж ты дашь мне хоть немного покоя и времени научиться чему-нибудь.

Но кое-чему все-таки научилась. Помнишь мой корабль, на котором я от тебя убегала из колонии? Его построила один вид инопланетян, название которых тебе ни о чем не скажет. Так вот, на этом корабле есть телепортирующая установка, знаешь, мне стоит один раз что-то попробовать, и я могу это делать сама.

Так я сразу поняла, что ошейник действительно полезная вещь, с самого начала я хотела оторвать тебе голову, но сейчас передумала. Люди стали ожидать от меня, чтобы я решала, кому жить, а кому нет. Чудесам негласно выдаются права на все. В этом есть и твоя вина, и вина лживого разума, для которого все чудеса на свете – одноразовая салфетка.

Под конец я стала злой: на людей, для которых мои способности – это пожизненный долг; на тебя, на то, что ты такой, какой есть; на толпу, которая чуть не разорвала меня, это снится мне до сих пор. Бешеный, сумасшедший народ с открытыми ртами и руками, которые тянутся будто бы от самой смерти с жаждой крови, – Оксана потерла лоб, – это самое страшное, что может случиться в жизни, и я думаю, пора тебе это попробовать. За все, что ты натворил тут, они тебя разорвут.

Он бросил взгляд в сторону детей, но там уже никого не было. За то время, что Оксана говорила, один за другим, дети телепортировались на безопасное расстояние.

Оксана помахала рукой Господину Чо, и тот исчез. Ошейник упал на стул, где он только что сидел, а девушка осталась в кабинете с двумя чудовищами, и чувство тяжести накрыло ее, как покрывало. Через минуту в эту комнату вошел еще один наемник:

– Господин Чо, истребитель прилетел, он над нами… – только и успел он произнести на ходу. На мгновение остановился, увидел чудовищ, потянулся за оружием, посмотрел на Оксану, а она нажала кнопку на цепочке…

Взрыв был такой мощности, что прихватил с собой и истребитель. Толпа не пострадала по какой-то счастливой случайности, а после того как попадали все обломки, наступила мертвая тишина. Пыль опускалась в молчаливом ступоре.

Когда среди толпы зорианцев появился Чо, кто-то крикнул: «Это он!». и изуродованные горем живые существа потянулись и размозжили ему башку за какую-то короткую минуту. Он умер быстро, успев только обделаться.

Затем на соседней улице нашли всех детей, и этот загадочный случай долго мусолили новости. Брали интервью у детей и у их родителей с потемневшими от суда Линча душами. Никто не сожалел.

– Может, она еще жива? Каким-то чудом? Ну, может… – плакала Женуа и била Дога в грудь.

– Может, не плачь, может, – старался он убедить и себя, и ее. Мэдисон стоял над воронкой, где был детский сад, и плакал, размазывая грязь по лицу. Зондо закрылся с маленьким раненым зорианским ребенком в операционной и пытался сделать все, что мог, чтобы никто не сказал, что этому ребенку не повезло.

– Алекс! Алекс! Иди скорей! К тебе прилетели, – у Алекса защемило сердце. Он выбежал из храма Гаманайцев увидел корабль, который, как покорный дракон, лег к его ногам: – «Оксана, это она. Ну, я ей задам, за побег, за все! Где же она? Не выходит. Ранена?» – Алекс вбежал внутрь и от растерянности не знал, куда же ему идти.

– Я здесь! – послышался ее голос. Алекс забежал в рубку. Оксана сидела в кресле растерянная. Нужна ли она ему теперь, с чужим ребенком и неизвестным будущим? Алекс злился, не произносил ни слова и не подходил. Ему хотелось, и обнять ее, и дать пощечину.

«Ну что же, начну первая».

– Я прилетела сказать… Люблю тебя! Люблю…

КОНЕЦ