Траектория фольклоризации стилизованного под устное народное творчество литературного сочинения – зрелище, каждый раз удивляющее своей фатальной предначертанностью и агрессивностью фольклорного сознания, до последней капли крови защищающего идею анонимности всенародных шлягеров. На протяжении сорокалетия приходится наблюдать это явление на примере песни Ахилла Левинтона «Жемчуга стакан» (впервые услышанной пишущим эти строки в виртуозном исполнении Саши Грибанова), а ныне имеем свежий пример. В содержательной и увлекательной монографии приведен текст другой песни:
«Эта песня бытовала в среде питерских стиляг в первой половине 1960-х годов, – сказали публикатору. – Автор неизвестен»2. Фольклоризация текста несомненна (среди нескольких поправок: вместо «У ней по плечи шевелюра» оригинала – «кудри вьются», как у совсем других товарищей), хотя про среду питерских стиляг – неверно. Автор известен – Юра Гельперин3, сочинил он эту песню в середине 1960-х, исполнял в застолье среди коллег-филологов. Американского фильма «Beau Brummel» (1954) он не видел, а книгой Барбе д’Оревильи с предисловием М.Кузмина с гордостью обладал.
Песенные тексты в постфольклорном пространстве проживают зачастую с текстом-приложением – легендой о происхождении песни. Так, взаимоконкурирующими родословными обросла песня «По улице ходила большая крокодила»4 (среди родителей – воспитанники Полоцкого кадетского корпуса, ВВС императорской России, К. Чуковский), которую, может быть, опрометчиво вывел из культурного поля Борис Эйхенбаум («Фольклор [ «По улицам ходила Большая крокодила» и пр.] оставляю в стороне») в своем эссе «Крокодил в литературе (Совершенно серьезное исследование)», писавшемся в 1922 году для журнала «Петербург»5.
Легенды-догадки сопровождают шансонетку о шарабане, прикрепившуюся к истории Белого дела (в «Песне о ветре» Владимира Луговского: «На сером снеге волкам приманка: / Пять офицеров, консервов банка. / “Эх, шарабан мой, американка! / А я девчонка да шарлатанка!”», в стихах колчаковца Александра Венедиктова: «Опять повсюду скрипки / Играют “Шарабан”») и к топонимам проигранных сражений (Самара, Симбирск), и впрямь широко раскатившуюся по Сибири до Дальнего Востока, где обросла новыми текстовыми толщинками:
Как будто автором был Петр Зелинский, написавший ее в Петрограде для Р.М. Раисовой (1869–1921). Ноты изданы Н.Х. Давингофом7. Ср. описание ее бытования в первоначальном контексте: «Откуда-то звенит гитара. Пьяная, нежная гитара де Лазари. “Шарабан мой, шарабан”. Это Раисова. Сама Раиса Михайловна. “Он юнга, родина его Марсель” – “Девушка из Нагасаки”. <…> Музыка, вино, улыбки. Конечно, угар. Но если угорать вообще, так угорать радостно»8.
Подвидом такого текста-приложения является легенда-глосса, толкование темных мест, например, строки «Ботиночки он носит нариман» (продукция обувной фабрики в Баку?) в песне «Я милого узнаю по походке» – ср. исходный вариант:
Движение низовой песни к литературе (см., например, инкорпорированный в стихотворение по фрагментам весь текст песни «Девушка из маленькой таверны»10) можно пытаться проследить на примере «цыганочки», включенной Маяковским в стихотворение «Еду» из цикла «Париж» (1925):
Возможно, источником стало исполнение в эмигрантском ресторане – моему поколению этот песенный блок известен по дискам Алеши Димитриевича («В поле маки, васильки, дальняя дорога»), вероятно оттуда же пришедший к А. Галичу («Ночной разговор в вагоне-ресторане»: «Вечер, поезд, огоньки, / Дальняя дорога… / Дай-ка, братец, мне трески / И водочки немного») и к В. Высоцкому («А в чистом поле васильки / И дальняя дорога»). Ближайшим предшественником Маяковского по внедрению этого текста в литературу (но, может быть, и автором протоверсии песни А. Димитриевича) был эмигрантский поэт Андрей Балашев:
К рассуждениям о перекличках текстов «массовой культуры» и высокой поэзии подталкивает феномен Вертинского, некогда вошедшего в русскую культуру как пародирующий двойник великой лирики XX века: «Мы воображаем, что на первом плане, у самой рампы, Ибсен или Уайльд, или на худой конец Ведекинд, что “в моде” Блок, или Ахматова, или по крайней мере Игорь Северянин <…> Вертинский кашляет как Ахматова – про одинокую, нелюбимую в мокрых бульварах Москвы»12. В исполнявшемся им романсе «Дорогой длинною» на слова (киевского по происхождению) поэта Константина Подревского одна строка —
повторяет ахматовский стих из стихотворения «А ты теперь тяжелый и унылый»13:
«Повторяет», если текст составился в середине 1920-х (как будто первое издание романса вышло в 1925 году), но, может быть, наоборот, «навеяло» (как твеновское привязавшееся «Режьте билеты»), если романс звучал в Петрограде раньше, – во всяком случае, один цыганофил, вспоминая 1915 год, говорит о нем как о тогдашней «новенькой песне» и приводит припев15. Но вот в случае ахматовского стихотворения на смерть Зощенко 1958 года —
более вероятно, что звуки навеяны частью шумового фона эпохи – песней Вертинского «В степи молдаванской» (1925):
Возвращаясь к начинающему эту заметку образцу песни из «студенческих» по жанровой разновидности, а по «тематической группе “литературных” (т. е. построенных на литературных, как правило, пародируемых, сюжетах)», как определяет С.Ю. Неклюдов16, приведу для коллекции еще одну песню сочинения 1967 года17, мощность аудитории которой определяется, по-видимому, числом в 40–50 человек:
Впервые: Кирпичики: фольклористика и культурная антропология сегодня. Сборник в честь 65-летия С.Ю. Неклюдова. М., 2008.
Комментарии
1.
М.Л. Гаспаров обнародовал предположение о том, что «чемчура», непонятная современному читателю (Интернет правит ее на «немчуру»), отсылает к зауми цыганщины и частушек 20-х годов, например:
(Герман Ю. Рафаэль из парикмахерской. Роман. М., 1931. С. 139).
2.
Вайнштейн О. Денди: мода, литература, стиль жизни. М., 2006. С. 535–536, 538.
3.
О переводчике и литературоведе Юрии Моисеевиче Гельперине (1943–1984) см. биографический эскиз М.О. Чудаковой, Е.А. Тоддеса, Р.Д. Тименчика: Тыняновский сборник: Вторые тыняновские чтения. Рига, 1986. С. 168–170; Тименчик Р. Анна Ахматова в 1960-е годы. М., 2005. С. 682–683.
4.
Среди первых фиксаций: Новый журнал для всех. 1916. № 2–3. С. 42.
5.
Было обнародовано:
6.
Орлович Н. Необыкновенный номер // Голос Родины (Владивосток). 1921. № 1. С. 21.
7.
Театр и искусство (Чита). 1919. № 37.
8.
Театральный журнал (Харьков). 1918. 22 декабря. Ср. неизвестную нам песню (вариант «Шарабана»?), включенную в стихотворение О. Мамина 1922 года:
(Улита. Первый альманах Уральской литературной ассоциации. Екатеринбург, 1922. С. 31).
9.
Журнал для всех. 1918. № 4–6. С. 429.
10.
Зарубин А. Стихи. М., 1940. С. 18. Ср. также «Бублички» в одноименном эмигрантском стихотворении 1929 года (Вега М. Полынь. Париж, 1933. С. 44–45).
11.
Балашев А. Стихотворения. Нови Сад, 1923. С. 27. См. отклик Д.А. Шаховского (будущего Иоанна Сан-Сан-францисского) на этот сборник: «Взяв книгу, задаешь вопрос в пространство: почему только среди монархических людей можно встретить человека жертвующего, столь открыто, книгу своих – ужасно плохих – “Стихотворений” на спасение Родины? откуда такое невероятное понимание спасения Родины, вообще Поэзии, вообще Скромности?.. Мы знаем, что хочет дать Балашев вместо литературы. Он хочет дать искренность. Он хочет, чтобы мы перешагнули через поэтическую грамотность его вдохновения и остановились бы у его душевных переживаний. Мы должны почувствовать “искренность” поэта, мы должны поверить его стихотворениям. Парадокс невероятный и вынужденный: искренность г-на Балашева есть организованная Анти-поэзия» (Д.А.Ш. Рецензия о читателях // Благонамеренный (Брюссель). 1926. № 1. С.156).
12.
Инбер Нат. Александр Вертинский // Театральная газета. 1918. 19 февраля.
13.
Опубликовано впервые: Петроградское эхо. 1918. 22 января. Перепечатано: Свободные мысли. Пг. – Киев, 1918. 21 октября; Стихи 1918. М. – Одесса. [1918]; вошло в сборник «Подорожник» (апрель 1921 г.).
14.
Подобно тому, как «Высоко в куполах трепетало последнее слово» в «Аллилуйе» (1916) А. Вертинского повторяет гумилевскую «Современность» (1912): «Я закрыл Илиаду и сел у окна, На губах трепетало последнее слово».
15.
Ксюнин А. Цыганка. Из петербургских былей // Иллюстрированная Россия (Париж). 1933. № 25.
16.
См.: Вайнштейн О. Денди: мода, литература, стиль жизни. С. 538–539.
17.
Пользуюсь наконец-то представившимся случаем выразить благодарность К.Я. Макову, издавна занимающемуся нашей темой.