#i_033.png

Вдруг весь корабль задрожал и застучал. Это заработал двигатель. Вскоре мы услышали плеск волн о борт. Судно слегка покачивалось. Так прошло двое суток. Наконец двигатели замерли и корабль остановился.

— Как же нам таперича выбираться? — спросил Вильгельм.

— Просто подождём, — сказал я.

Через некоторое время мы услышали бульканье — будто рядом кит пускал фонтан.

— Прям жуть, — сказал Вильгельм.

Мы осторожно выбрались из зерна и посмотрели наверх. В открытый погрузочный люк была вставлена толстенная труба, которая всасывала зерно и хлюпала, как огромная соломинка на дне стакана с напитком. Мы тут же попали в поток воздуха, и нас вместе с зерном засосало в трубу, мы понеслись наверх, и зернопогрузчик выплюнул нас в кучу на барже.

Нас так кувыркало, что у меня закружилась голова. Когда баржа наполнилась, буксир повез её в канал.

— Это же Гамбург! — ликовал я. — Смотри, вон там башня с круглым зелёным куполом, это церковь Святого Михаила, а там, вон та крыша, это центральный вокзал.

Баржу пришвартовали к причалу. Ночью мы сошли на берег и пробежали два квартала до вокзала.

Как же было приятно снова оказаться на вокзале. Мы, как и раньше, спрятались под платформой.

Утром объявили поезд до Мюнхена. Он прибыл на четырнадцатый путь.

Поезд был старый и очень грязный. Он напомнил мне мой старый добрый скорый, на котором я больше года катался от Кёльна до Гамбурга и обратно. Мы осторожно забрались в вагон.

— Надеюсь, поезд действительно остановится в Мюнхене, — сказал я. — А то представь, уедем в Стамбул, это вообще где-то в Турции.

Мы чуть было не вышли, но тут я сообразил, что в Мюнхене вокзал тупиковый, так что поезд дальше не пойдёт.

Мы крались по вагону. Все места были заняты. Наконец мы нашли купе, в котором ехала семья греков: отец, мать и четверо детей. Взрослые три года работали в Гамбурге, он — мусорщиком, она — уборщицей. Они уставили всё купе ящиками и коробками, а наверху, на багажной сетке, даже стояла корзина с двумя живыми курами.

Мы остались в этом купе. А когда Вильгельм, собирая крошки, по неосторожности попался людям на глаза, то все засмеялись и дети стали кормить нас хлебными крошками. К тому же греки пели и насвистывали. Путешествие было очень весёлое.

#i_034.png

Когда поезд подъезжал к Мюнхену, я едва сдерживал восторг. В конце концов я забрался на подлокотник сиденья и выглянул в окно.

С тех пор как я невольно покинул родной город, прошло почти три года. К счастью, здесь ничего не изменилось. Всё так же высились две башни собора Пресвятой Девы Марии с куполами, похожими на две половинки головы швейцарского сыра. Голубое небо и осенняя пёстрая листва деревьев.