Спустя два с половиной года после начала движения четников, осенью 1943 г., с Д. Михаиловичем подробно беседовал глава американской военной миссии при Верховном штабе ЮВвО подполковник А. Сайц. Спустя 10 лет, в 1953 г., когда западная печать на все лады расхваливала Тито и титовскую Югославию, бросивших вызов Сталину и поспешивших в объятия НАТО, отставной подполковник опубликовал свои мемуары, которые не совпадали с основной линией американской пропаганды, критикуя диктатуру Тито. В своей работе Сайц описал «попытки вытянуть из Михаиловича его концепцию партизанской войны». Это было не так сложно, поскольку, по воспоминаниям американского военного, Д. Михаилович больше всего любил дискуссии о партизанской войне и, опять же по словам Сайца, следил за этой темой в течение всей карьеры. Д. Михаилович много читал и пытался извлечь основные положения партизанских действий из работ Наполеона, фон Мольтке старшего, Жомини, Сакса, Жубера, Серерра Кина, Фоша и генерала Петерборо, сражавшегося против Наполеона в Испании, нарушая основные традиции «больших войн». Д. Михаилович особенно покорил сердце Сайца тем, что был детально знаком с рейдовой деятельностью рейнджера Мос-би, рейды которого по тылам северян в 1863–1865 гг. были молниеносны и результативны.
Попробуем сформулировать постулаты теории партизанских операций Д. Михаиловича, опираясь на мемуары Сайца. Лидер ЮВвО считал, что равнинная часть Югославии вплоть до Дуная не может быть защищена силами югославской армии от нападения более многочисленных армий при их вторжении с севера. С другой стороны, горная часть страны дает большие возможности для ведения партизанской войны. По мнению Д. Михаиловича, «большинство профессиональных офицеров представляют собой плохих партизан. Особенно если они принадлежат к группе, которую он называл сторонниками военных наставлений. Эти люди слишком погружены в традицию, чтобы быть в необходимой мере гибкими». Свою партизанскую тактику Д. Михаилович формулировал следующим образом:
«1. Всегда быть руководителем и пытаться вдохновить людей.
2. Досконально знать место (ведения боевых действий).
3. Обучать своих людей — как вооруженных бойцов, так и местных крестьян — сообщать о каждом движении и действии противника.
4. Искоренять предателей и болтунов.
5. Нападать лишь тогда, когда это приведет к твоему усилению (в силах или позиции).
6. Заботиться о бойцах, чтобы они были подтянуты и сыты.
7. Использовать по возможности меньше вооруженных бойцов, используя в качестве резерва крестьян, заранее подготовленных к специфическим условиям (партизанской войны).
8. Никогда не давать неприятелю шанса напасть. Ударять его сильно, а потом прекращать нападение и исчезать, пока он еще в шоке. Быть каплей воды проливного дождя, исчезающей на земле.
9. Снабжаться отнятым у неприятеля в бою или полученным от тех, кто может дать. Помогать бедным. Это обеспечит поддержку народа.
10. Бороться за свою цель с надеждой на Бога, и народ будет за нее бороться, ведь это и есть свобода, а без свободы человеку лучше умереть». Собственно говоря, руководствуясь этими нехитрыми правилами, а также предвоенным уставом о ведении «четнической войны» и организационной структурой четнических батальонов, Д. Михаилович и пытался организовать свое движение Сопротивления.
Показательно, что сразу же после капитуляции Д. Михаилович обратился к своей теории о действиях на коммуникациях противника и вместе с примкнувшей к нему группой, названной им «быстрым отрядом», попытался спустя несколько дней после капитуляции югославской армии разрушить железнодорожное полотно на участке Завидовичи — Хан-Песак. Это разрушение участка провинциальной узкоколейки не могло иметь стратегического значения, но показывало, что полковник не забыл своих предвоенных теорий о деятельности окруженных частей на коммуникациях противника, что выглядело весьма неуместно в момент общей капитуляции. В результате Д. Михаилович принял решение двигаться со своей группой к реке Дрине, куда и вышел с группой из 26 офицеров и солдат и 30 четниками из местной ячейки предвоенной четнической организации, которых вел некий «воевода Митар». Моральный дух укрепляли спасенное боевое знамя 41 — го пехотного полка и сундук с кассой боснийской резервной дивизии, которая вскоре истощилась, в результате чего пришлось перейти на расписки при реквизиции продовольствия, сигарет и ракии из мелких сельских кооперативных магазинчиков. Запасы оружия впрок пополняли, разоружая местные полицейские участки, рекрутируя при этом тех сербских полицейских, которые не имели семьи и желали примкнуть к «части королевской армии, не признавшей капитуляцию». Вскоре после перехода р. Дри-ны в районе с. Заовине воевода Митар и его люди покинули Дражу, но в то же время к Д. Михаиловичу присоединились четники майора М. Палошевича. Так окончательно сложилось ядро будущего окружения Д. Михаиловича. В самом высоком месте приграничной горы Тары в с. Калуджерске-Баре 6 мая 1941 г. этой небольшой группкой королевской армии был отпразднован «Джурджевдан» — традиционный день начала «хайдучии».
Центром организации было решено избрать горный массив Сувобор, где когда-то состоялась Колубарская битва, в которой сербам удалось прервать цепь неудач и, победив австрийцев, изгнать их из Сербии. Кроме символического значения, на выбор повлияло то, что Д. Михаилович лично участвовал в этой битве и хорошо знал местные горы, заросшие ельником и изборожденные густой сетью оврагов. Не могло не сыграть своей роли и то, что на склонах Суво-бора в с. Струганику находился семейный дом покойного командующего сербской армией в Колубарской битве генерала Ж. Мишича, семья которого пользовалась у местных крестьян исключительным уважением. В этом доме жил со своей супругой сын покойного генерала-героя майор Александр Мишич, боевой друг Д. Михаиловича еще по Первой мировой войне. Именно в этот дом в ночь с 10 на 11 мая (по другим данным, с 12 на 13 мая) 1941 г. постучал Д. Михаилович, с которым был и майор М. Палошевич. После разговора со старым другом Д. Михаилович принял решение разместить свой штаб в центре Сувобора — на плоскогорье Равна-Гора (в западной, наиболее труднодоступной части так называемых Валевских гор), заросшем густыми луговыми травами и окруженном многочисленными сухими оврагами и густыми буковыми чащами. На этом плоскогорье было развито скотоводство, благодаря чему тут стояло немало сезонных хижин, где можно было разместить людей. Равна-Гора находится в самом сердце Шумадии (Центральной Сербии), всего в 120 км от центра Белграда, с которым были связаны железной дорогой соседние городки, что давало прекрасную возможность для налаживания связей со всеми районами страны. В то же время связь с ближайшими городами Валево, Лиг, Горни Милановац, как и с ближайшей железнодорожной станцией и окрестными селами была крайне ограниченной, даже проселочных дорог было мало, что делало невозможным незаметный подход противника. Именно отсюда Д. Михаилович решил начать налаживать свою сеть по всей Сербии, направив в Белград и другие крупные соседние города своих верных людей с просьбой о финансовой помощи, адресованной состоятельным гражданам. Одновременно другие курьеры Д. Михаиловича понесли приглашения присоединиться к движению, адресованные резервным и профессиональным офицерам и унтер-офицерам, которым удалось избежать плена и укрыться по домам. При этом последним рекомендовалось не двигаться на Равна-Гору, а заняться организацией движения и сбором единомышленников. Еще одним первоочередным заданием стало создание службы оповещения в соседних селах для того, чтобы немцы не смогли неприметно подкрасться к Равна-Горе[58]Константиновыħ М. Политика споразума: дневничке белешке 1939–1941: лоидонске белешке 1944–1945. Нови Сад, 1998; Силкин А.А. Внутриполитические предпосылки заключения Соглашения
.