А теперь рассмотрим совершенно другой вопрос, хотя он тоже касается имен и фамилий.

Склоняются ли иностранные имена и фамилии?

Обычно склоняются, если они относятся к лицам мужского пола и кончаются на согласную букву.

Мы говорим: «трагедия Вильяма Шекспира», «басня Жана Лафонтена», «баллада Фридриха Шиллера», «опера Рихарда Вагнера» и т. д. (А если мы говорим «роман Жорж Санд», то это потому, что «Жорж Санд» — псевдоним женщины Авроры Дюдеван.)

Это же правило относится и к современникам. Поэтому — вопреки мнению некоторых — следовало бы говорить «концерт Поля Робсона» (а не «Поль Робсона» и не «Поля Робсон») и «песенки Ива Монтана» (а не «Ив Монтана»).

До сих пор речь шла о личностях знаменитых или известных. А как быть с обыкновенными гражданами, живущими среди нас? Как, например, следует писать адрес: «Карлу Ивановичу Мюллеру» или «Карлу Ивановичу Мюллер»? (Я уже не говорю о совершенно неграмотном «Карл Ивановичу Мюллер…»)

Конечно, только в первой форме — «Мюллеру». Писать в дательном падеже «Мюллер» можно только его жене, скажем, «Марии Робертовне Мюллер».

А как быть с иностранными фамилиями, которые принадлежат тоже мужчинам, но кончаются на гласную букву?

Они, как правило, не склоняются.

В самом деле. Мы говорим: «роман Дюма», «поэма Гёте», «опера Верди», «драма Гюго», «комедия Сарду», «картина Гойя» и т. д. Про писателя Дюма́, художника Дега́, архитектора Бренна́ — абсолютно нельзя сказать «роман Дюмы́», картина «Деги́», архитектура «Бренны́»…

Написав это, я подумал: а почему мы говорим «сонет Петрарки», «мемуары Казановы», «статуя Кановы»? Да и о картине Гойя ведь можно сказать «картина Гойи».

Отсюда можно сделать вывод: русскому языку свойственно склонение фамилий вообще, включая и иностранные. Такой вывод подтверждается тем, что некоторые иностранные фамилии, кончающиеся на одну гласную, легко сокращаются именно на эту гласную, после чего легко склоняются, то есть делаются удобными для склонения.

Так, великий итальянский поэт Данте давно звучит по-русски, как «Дант». Достаточно вспомнить пушкинское:

«Суровый Дант не презирал сонета…»

То же самое произошло с фамилией другого знаменитого итальянского поэта Tacco, который стал звучать по-русски «Tacc». (Я не привожу в виде примера превращение итальянской фамилии «Бонапарте» в «Бонапарт»: прежде чем она была таким образом «русифицирована», она была «офранцужена» — и прежде всего самим Наполеоном.)

Это же явление — стремление к склонению — можно заметить в том, что иногда французские фамилии, кончающиеся при произношении на гласную и потому несклоняемые (Гизо, Дидро, Беранже и т. д.) по-русски превращаются в склоняемые путем использования их французской транскрипции и превращения невыговариваемых букв в выговариваемые.

Вспомним, как у Пушкина граф Нулин едет из Парижа «в Петрополь»:

«С ужасной книжкою Гизота…» «С последней песней Беранжера…»

А ведь Пушкин превосходно знал французский язык.

Быть может, кто-нибудь мне возразит: «Ну, это же поэтическая вольность, вызванная, вероятно, необходимостью сохранить размер или найти подходящую рифму…» Но вот мы раскрываем роман Достоевского «Братья Карамазовы» и читаем во второй главе слова Федора Павловича: «Простите, я последнее, о крещении-то Дидерота, сам сейчас присочинил…»

А как обстоит дело с фамилиями славянскими (русскими, украинскими, белорусскими, польскими, чешскими), если они оканчиваются на гласную? Склоняются они или нет?

Да, как правило, склоняются. Но с некоторыми оговорками.

Вот, для примера, такие фамилии, как русская «Глинка», украинская «Гребенка», белорусская «Крапива́», польская «Сапега», чешская «Сме́тана»… Мы говорим «музыка Глинки», «стихи Гребенки», «басни Крапивы́», «войско Сапеги», «опера Сме́таны»… Чтобы убедиться в правильности этого утверждения, достаточно взглянуть на памятник Глинке в Ленинграде и в Смоленске, где на граните пьедестала четко выбито: «Михаилу Ивановичу Глинке».

Но уже в фамилиях, оканчивающихся на «ко», такого единства нет. Большинство из нас, к примеру, говорит «стихи Шевченко», но наряду с этим существует старинная форма «стихи Шевченка», а в разговорной речи встречается иногда форма «стихи Шевченки»…

А как быть с такой украинской фамилией, как «Шульга» (что, кстати, по-украински означает «левша»: вспомним древнеславянское слово «шуйца»)? Здесь действует тот же «закон склонения». Я говорю: «Я учился с Шульгой», а не «я учился с Шульга», «я был в, гостях у Шульги», а не «я был в гостях у Щульга» и т. д.

Однажды в Доме творчества в Комарове я услыхал такую фразу: «Сегодня вечером пойду к Бианкам читать свой рассказ…» Речь шла об известном детском писателе Виталии Бианки, который вместе с женой жил в Доме творчества. Следовательно, и фамилия «Бианки» (итальянская по своему дальнему происхождению) в просторечии подчиняется иногда «закону склонения».

Повторяю: русскому языку свойственно склонение фамилий вообще, в том числе иностранных и иноязычных.

И не только фамилий…

* * *

Но прежде чем перейти к «закону склонения» в русском языке, хочется упомянуть об одном «новшестве», которое получило сейчас повсеместное распространение и имеет прямое отношение к имени, отчеству и фамилии.

Разговор идет об исчезновении доброй русской традиции писать перед фамилией какого-либо лица его инициалы, то есть начальные буквы его имени и отчества. За последнее время почему-то перед фамилией того или иного лица стали писать только одну букву его имени, например: «А. Петров», «Б. Сидоров», «В. Смирнов», а не «А. А. Петров», «Б. М. Сидоров», «В. В. Смирнов».

Русскому древнему обычаю (в отличие от заграничных стран) свойственно называть не очень близко знакомого человека по имени и отчеству; следовательно, и при сообщении о нем в печати надо перед его фамилией ставить две буквы, а не одну. (Исключение можно иногда делать только при упоминании великих и всем известных фамилий, которые вообще можно не сопровождать инициалами: вспомним самоэпитафию «Здесь лежит Суворов…»).

Итак, упоминание инициалов, повторяю, — старый русский обычай, к которому мы (во всяком случае люди старшего поколения) привыкли с детских лет.

Нет никаких оснований менять эту традицию.