А было это давненько. Поднакопив чуток деньжат, я исполнил давнишнюю мечту моей любимой супруги, приобретя за достаточно смешные деньги садовый участок с недостроем и весьма приличной баней, где мы временно и поселились. И пошло-поехало… Куча забот неожиданно свалилась на мою бедную головушку. Купи то, купи другое, добудь то, добудь се, привези туда, отвези сюда. Заботы, ешкин корень! Дополнительные проблемы и, соответственно, непредвиденные расходы. А тут еще и непонятки с автотранспортом, халтурщики вконец оборзели. И тут я вспомнил, что у моей сослуживицы муж Женя служит командиром автороты в нашем городе. Немедленно созвонившись с ним, выяснил, что он, на счастье, через сутки идет в наряд дежурным по части и есть возможность захомутать проезжающий через Екатеринбург транзитный грузовичок, умыкнув его на пару часиков.
В 09:00 я, как штык, уж нарисовался в его кабинете. Бравый высокий красавец-брюнет с красной повязкой на рукаве и «пушкой» на боку оказался обалденным рассказчиком и чудесным слушателем. И в разговорах, перемежающихся анекдотами из нашей, фонтанирующей всяческими хохмами жизни, мы мило провели не глядя два часа. Машины не было… Тогда, неожиданно для меня, капитан, крепко матюгнувшись, нажал красную кнопочку у себя на столе. Тотчас перед ним нарисовалась скорбная фигура крепко пожилого прапорщика. «Товарищ капитан! Прапорщик Бурымский по вашему приказанию прибыл!» — «Вот что, прапор, на тебе пятерку и дуй в лавку, время тебе пять минут, и ко мне с докладом. Выполняй!» — «Есть выполнять!» — и мгновенно испарился.
Ровно через пять минут, с докладом о выполнении приказа, прапор магическим движением шмякнул на стол бутылку «Столичной»! И, молча отступив от стола на шаг, замер истуканом по стойке смирно, вытащив перед этим из кармана банку консервов «Мясной завтрак туриста». А Женя, вскрыв сейф, извлек оттуда три граненых маленковских стакана. Прапор же, мгновенно взломав перочинником банку, вытащил из необъятных штанов три «ляминиевые» вилки, вожделенно упялившись на то, как профессионально начальник ровнехонько набулькал в тару содержимое бутылки. Все трое, как по команде, опрокинули зелье, закусив опосля «Туристом», и Бурымский, предварительно спрятав вилки, гаркнул, отступив ровно на шаг: «Разрешите идти?» — «Катись!» — ответствовал капитан. Прапор тотчас же исчез. «Плут, конечно. Но служака за… ись», — прокомментировал сие Женя. Пролетело еще два часа. Машины все не было… И, извинившись за ситуацию, капитан вновь нажал заветную кнопочку. Все повторилось точь-в-точь. Погрустив, мы вяло продолжали общение.
Никто нас не отвлекал, никакого ЧП в части не наблюдалось, изредка брякала трубка, шли какие-то доклады, боеготовность поддерживалась, служба шла, и мы, уткнувшись в затрепанные детективы, молча тянули время. Вожделенной машины все не было… Когда прошло еще два часа, Женя со словами «Похоже, капец!» вновь вызвал Бурымского. Прошло пятнадцать минут, исполнения приказа не наблюдалось, прапор не появлялся. «Ну, сука, кажется, дослужился! Нарывается на хороший поджопник», — и в этот момент материализовался взмыленный потерпенец с оттопыренным карманом: «Товарищ капитан! Ничегошеньки нэ було! Нэ нашел беленькую! Пришлось брать якого-то краснэнького». И с этими словами он бухнул на стол пузатенькую бутылку «Плиски», на тот период довольно приличного коньяка.
«Ну, блин!» — вымолвил командир, разливая добытое непосильным трудом по емкостям. А на столе уже возникла горстка мятых соевых батончиков. Громко крякнув и жалостно скривившись при этом, прапор, предварительно выслушав команду катиться к ядреной фене, телепортировался в никуда, а Женя, закурив сигаретку, промолвил: «Учись, Валера, жить на свете, как инфузория туфелька, вообще без проблем, когда все делится только на два, где главное — это белое, а все остальное — красное. Это же белогвардеец, б…ь!»
А машина так и обломилась…