Поздний весенний слякотно-вязкий вечер нисколечко не попортил радостного настроения нашей семейной компании, которая после прекрасно проведенного 8 Марта и обмывания шампанским отъезда моего младшего брата на сборы в далекие южные горы шустро топала в сторону центральной на ЖБИ улицы в надежде изловить такси. Вокруг нас с визгом носились дочери-подростки, жены, прижимая к груди букеты тюльпанов, тихонечко чирикали о чем-то на специфичном женском сленге, а мы с братцем умиротворенно молчали, думая каждый о чем-то своем, о птичьем. А вот и широченная, совершенно пустая улица, блестящая от липучей грязи, в свете гирлянды еще не потушенных фонарей на фоне разукрашенного неоном Центрального Кировского Универсама. Редкие машины проносились, не останавливаясь, когда мимо нас прошмыгнула парочка крепких ребят в компании дюже поддатой девицы и заняла позицию чуть-чуть подалее, перехватив тем самым у нас инициативу. Очередной «жигуленок», проскочив мимо них, вдруг резко тормознул подле меня, стекло опустилось, и начался обычный торг с бомбилой.

Неожиданный рывок за правое плечо, совпавший с криком боли отброшенной в сторону жены, слился с мгновенным ударом снизу вверх в челюсть наглеца, попытавшегося оттолкнуть нас от машины. Круто развернувшись в сторону второго, увидел картину, навсегда впечатавшуюся в память: невысокий крепыш в кожанке, резко сблизившись с моим братом, бросившимся на помощь, неуловимым финтом уйдя с линии атаки, левым крюком двинул Сергею в голову. Брат, сделав пару замысловатых шагов, рухнул лицом вниз на землю, а крепыш уже летел на меня раскочегаренной торпедой.

Скоротечная и жестокая уличная драка — не косалка «до первой краски» на заднем школьном дворе, не регламентированная каноническими правилами стерильная схватка на татами, словом, это типичный русский «зарубон» с непредсказуемым финалом, где в ход идет любой подручный материал, будь то обрезок водопроводной трубы, выломанный из ближайшего забора штакетник и далее по тексту… Словом, понеслось! После первого обмена ударами с обоюдной блокировкой схватка приобрела более конкретный характер, противники были примерно равны по уровню подготовки, и все мог решить один-единственный проскочивший удар. Парень был молод, шустр и неудобен в бою — левша. Рисуя восьмерки прямиком на проезжей части, мы выискивали слабину в обороне, рационально окучивая друг друга руками и ногами.

Когда вступаешь в жесткий контакт и не видишь вокруг ничего, окромя переносицы противника, отключается за ненадобностью слух, и звенящий крик дочери я услыхал как бы сквозь вату: «Папа! У него кастет!» Дело принимало смертельный оттенок, так как я внезапно понял, отчего от одного удара лег мой нехилый в принципе брат, тем более что в левой руке гаденыша действительно что-то мелькнуло. Отработанную связку — нырок и крюк слева — я успел ущучить вовремя, резко присев с одновременным ударом в его коленную чашечку. Все-таки он меня достал, и удар, хоть и пришелся вскользь по макушке, был достаточно увесист. Падая, успел зацепить его подсечкой, и борьба мгновенно перешла в партер. Как же я благодарен моему сенсею за те три тренировки «бой в падении»! Катаясь и перекидывая друг дружку в липкой грязюке, как ванька-встанька, мы успели разбить лбы и окучить пару раз по помидорам, не давая противнику провести окончательную атаку. Черт побери! Разница лет в тридцать давала о себе знать, тело у парня было литое и дюже верткое, бился он крепко, а тут еще, когда я оказывался наверху, кто-то ощутимо лупил по ребрам. Очутившись в очередной раз на спине, я вспомнил совет своего тренера: «Расслабься на долю секунды, обмани противника, спровоцируй его на атаку и сразу же работай…» Есть, получилось! Подцепив его ногами за промежность, резко бросаю через себя, переворачиваюсь в полете и вдавливаю, вминаю оба больших пальца рук в шею гада, удачно впечатав их в сонную артерию. Конечно, это страшно, когда перед твоим лицом закатываются под лоб дергающиеся белки глаз, а ноги противника начинают выбивать судорожную дробь, ну не убивец же я на самом деле, и, ослабив хватку, откатываясь в сторону, встаю, пошатываясь, на ноги. Парень полежал, раскинув руки, медленно приходя в себя, затем, перевернувшись на карачки, медленно-медленно привстал. Как-то скособочившись, он хрипло выдавил из себя: «А ты, мужик, ниче…» — и походкой алкаша двинул на противоположную сторону улицы, где девица и обвисший у нее на руках подельник тормознули чью-то «Волгу».

«Господи! Все-таки уберег ты меня от греха!» — подумал я, когда, повернув голову, увидел едва стоящего на подкашивающихся ногах брата. Правой скулы у него не было, заместо нее зияла какая-то темная яма, и, в ярости мгновенно повернувшись к троице, услыхал только истеричный вопль девки: «Все равно мы тебя уроем!», визг пробуксовывающих покрышек и тишину, нарушаемую лишь всхлипываниями всей женской половины команды. Боковым зрением улавливаю знакомый силуэт приближающейся «скорой» и бросаюсь наперерез — противнейший скрип тормозов и адресный забористый мат водилы, благо что они ехали с вызова. Рация, сирена и приемный покой неотложной хирургии. Ночь, тишь и благодать. Сонная дежурная заполняет длиннющий формуляр, а в соседней комнатке кучка врачей, окружив телевизор, ловит кайф, прихлебывая ароматно попахивающий кофеек. Жгучего желания взглянуть на пострадавшего у них не прослеживается, что, после двух напоминаний о врачебном долге и клятве Гиппократа, они мне четко и обрисовали. Делать нечего, сломив сопротивление внезапно активизировавшейся девы, набираю знакомый номер, и это в час ночи, заспанный голос моего друга, главврача сей больницы, мгновенное понимание им ситуации и просьба пригласить дежурного доктора к телефону. Небрежно так приблизившись, белохалатник вальяжно берет трубку, внезапно бледнеет, багровеет и, промямлив в нее: «Да, да, сейчас», поворачивается ко мне с воплем: «Где?» — «Да здесь!» И уже через минуту каталка с братеней с грохотом исчезает в разверзшейся глубине больничного лифта. Ситуация меняется кардинально, я обласкан, раздет и приглашен на чашечку кофе. И тут-то выясняется, что вся рожа и руки у меня в сукровице, на макушке налилась перезрелой сливой огромная шишка от удара кастетом, а из прокушенного пальца хлещет кровь. Через пару минут, перевязанный и умытый, слегка расслабившись, заступаю на томительно затянувшееся дежурство. В голову прет всяческая чепуха, прерванная через полтора часа появлением брата в сопровождении двух врачей. Видок у него дюже пожухлый, физиономия скособочена и пятниста, но реагирует на все адекватно, только вот пытается пошутить как-то невнятно. Оперировавший хирург коротко докладает о проделанной работе и успешной, с двух попыток, сборке порушенной недругом скуловой кости, удивляясь самообладанию и терпеливости пациента, и добавляет, что, придись удар повыше всего только на пару сантиметров, пришлось бы ему остаться без работы.

Поблагодарив умельцев за ударный труд, отбываем восвояси, предварительно осведомившись, а не повлияет ли сей инцидент на скалолазные способности индивида и возможно ли в принципе в таком вот распрекрасном виде ползти на семитысячник. Получив принципиальное добро и пару дельных советов для Жеки Виноградского, бессменного эскулапа всех предыдущих экспедиций, предстаем вскорости пред очами наших любимых супруг. Дети, вдоволь наревевшись, уже дрыхнут без задних ног, жены же в состоянии полнейшей прострации, выкушав до того по чуть-чуть водочки, начинают рассказ сторонних наблюдателей. Оказывается, когда мы уже катались по проезжей части, девица ринулась в бой, колотя меня ногами и не обращая внимания на несколько шлепков букетом по физиономии, полученных от моей супруги, пока на нее не налетела разъяренной фурией моя тринадцатилетняя дочура. Грамотно проведенный «сэйкэн аго учи», прямиком в сопатку, отрезвил дуреху и напрочь вывел из игры. Зажимая ладонями расквашенный нос, она злобно прошипела: «Все равно наш мастер по боксу вашего седого хмыря замочит!» Не получилось, однако… Не свезло. А поутру, аж в полседьмого, объявился нежданно мент и стал снимать показания, чем немало удивил всех, привыкших к полнейшему пофигизму нашей доблестной милиции в таких случаях. На ближайшей же тренировке «сенсей», внимательно изучив мою побитую рожу и выслушав подробности, задумчиво так протянул: «Судя по манере боя, это скорее всего кик-боксер. Но за железку-то наказать его надо. И не твое это дело, сами разберемся». И, как всегда, он оказался прав: парня сосчитали быстро и кулуарно воздали ему по заслугам. А через месяц возвратился брат с разукрашенным всеми цветами побежалости личиком, что не помешало нам весело сей же момент в узком семейном кругу и отметить.

Прошло года два, и дела занесли меня в охранную фирму ИНТЕР-БОСС. Проходя по внутреннему дворику, краем глаза уловил нечто и, мгновенно обернувшись, глаза в глаза встретился взглядом с НИМ, сразу же опустившим голову к колесу поддомкраченного джипа. Ну и пусть его, Господь ему судья! Да и неинтересен он мне сейчас…