Дорогой Андрей!

Я, конечно, дико извиняюсь, что не смог попрощаться лично, но ничего не поделаешь – труба зовет, контора пишет, служба есть служба. Спросишь, где именно я служу? Да там же, где и всегда. Как говорится, где родился, там и пригодился. Чего и тебе желаю. Тебе и твоей супруге.

Жанне Викторовне, кстати, большой привет от Виолетты Матвеевны. Увы, мы с ней улетаем прямо сейчас. На Хелиманию. Прощальный «подарок» от нас ты можешь забрать на ресепшене. В любое время.

Знаю, что ты наше «творчество» не слишком жалуешь, но супруге твоей, надеюсь, понравится. Между прочим, она у тебя большая умница. Раньше всех догадалась о моей, ха-ха, «лживой натуре». Так что береги ее, а не то получишь большой втык не только от меня и Виолетты Матвеевны, но и от Петра Сергеевича. На эту тему он меня лично проинструктировал.

А вообще, ты держался молодцом. По слухам, товарищ подполковник, когда узнал про твой «засланцевый газзон», чуть под стол не упал. Впрочем, сам не видел и потому врать не буду. Однако верю, что всё так и было на самом деле. Да и всем остальным (думаю, ты их все-таки «вычислил») твой бенефис понравился. Так что… добро пожаловать на наше маленькое суаре. Подробности – по прилете на Родину.

Хотя о главном своем успехе, я думаю, ты еще не догадываешься. Он связан с моим «коллегой» по цеху мистером Манибрауном и его «последним» романом. Тебе, конечно, было бы интересно узнать, где там собака порылась, но… всему свое время.

И еще. Не стоит, Андрей, терять талисманы. Так же, как и демонстрировать свои способности. По крайней мере, на публике. Это я тебе как друг говорю (надеюсь, мы все же – друзья, несмотря ни на что).

Письмо это, кстати, сжигать не нужно. Съедать – тоже. На воздухе оно самоликвидируется в течение примерно пяти минут. Так что насчет режима можешь не волноваться.

А сейчас…

Счастливого тебе отдыха, Андрей.

Уверен, вы с Жанной – прекрасная пара. Надеюсь, теперь (без лишних глаз и ушей) у вас всё получится. Всё, что задумали. Как и положено. По-взрослому.

Засим прощаюсь.

Искренне твой

Иван Шлемович Кацнельсон.

Он же – Иван Семёнович Костенко.

Он же – Джон Коннор.

Он же – Дарий Дон-Скорчевский (ровно наполовину).

Он же… (удалено цензурой).

П.С. А книжку мою ты всё-таки почитай. Вдруг понравится… Шутка.

* * *

Солнце клонилось к закату, касаясь багровым диском синеющего горизонта. Волны с тихим шумом ровняли песок опустевшего пляжа. «Бич-бои» в количестве трех единиц без спешки прохаживались вдоль берега, выискивая оставшийся после курортников мусор, складывая зонты, перебрасываясь короткими фразами на местном наречии. Впрочем, отдыхающие давно уже разошлись, и потому некому было оценить трудовой героизм отельеров. Ну, то есть почти некому…

«Неплохой курортик. У нас на Эдеме таких раз-два и обчелся. Да и то – только для высших», – подумал Глен, ставя недопитый коктейль на придвинутый к шезлонгу столик. Лениво потягиваясь, вспоминая прошлое, размышляя о настоящем, строя планы на будущее.

Что ж, этот мирок ему и впрямь нравился. Конечно, не в том смысле, что хотелось бы прожить здесь остаток жизни. Скорее, наоборот. Хотелось как можно быстрее вырваться прочь из этого обволакивающего приторной негой кошмара. Из этого идиотского игрушечного мира, где даже убивать друг друга толком не научились. Вот только, увы – не так-то просто было осуществить это вполне понятное любому жителю благословенного Эдема желание.

Открыть обратный портал оказалось задачей почти непосильной. Тем более, что «камушек» пропал сразу же после перехода. Что привело Глена в совершеннейшее отчаяние. На первых порах. Но потом, чуток поразмыслив, он все же решил, что ничего страшного не произошло – артефакт обязательно отыщется. В нужный момент. Когда время придет. А времени у мистера Спирита, как выяснилось, было предостаточно. И чтобы осмотреться как следует, и чтобы грамотно легализоваться, и чтобы тщательно обдумать план действий. План по превращению мира «Вау» в неиссякаемый источник доходов для одного из будущих правителей Эдема. Главного из главных, избранного из избранных, высшего из высших, неприкасаемого и неподсудного.

Глен даже зажмурился от удовольствия, представляя как он, весь в белом, въезжает на шикарном лимузине во двор центрального офиса собственной Корпорации… Ну да, чушь конечно, но до чего картинка красивая. Как в сказке.

Впрочем, до чуда еще далеко. Хотя кое-что уже начало получаться, и одиночный портал Глен научился открывать без помощи «камня». Правда, энергии для этого требуется мама не горюй. Ментальной энергии, накапливаемой в течении целого года и выплескиваемой одним разом в малюсенькую свертку пространства, годную лишь на то, чтобы переправлять в иную Вселенную жалкие бумажные клочки навроде недавней расписки.

Бывший эдемский «чистильщик» скривился, вспоминая тот случай. Н-да, какой же он все-таки тормоз этот, хм, будущий «соратник». Вот же ж дебил, сам додуматься не сумел, пришлось Глену тратить свой драгоценный ресурс. Из-за чего доброму дядюшке Воксу надо опять целый год работать на Хелимании, восполняя потери…

промурлыкал себе под нос Глен, прищурившись, глядя на заходящее солнце, предвкушая грядущее.

«Да, придется вновь поработать». Три фрау каждые два месяца. И так шесть раз подряд, пока количество жертв «хелиманского маньяка» не достигнет восемнадцати. Больше убивать нет смысла: энергия квантуется, сосуд наполняется под завязку. Так что «ничего личного – просто бизнес». Хотя все равно – приятно. Есть в этом немудреном процессе свое особое наслаждение, знакомое любому «охотнику»: выверенным ударом ножа пронзить податливую плоть дрожащей от страха «добычи» и на один короткий миг ощутить себя едва ли не богом. Вершителем судеб. Дьяволом во плоти. Чистильщиком безмозглого стада тупых людишек, способных лишь жрать, гадить да совокупляться без меры. Ничего не понявших и ничего не достигших своей жалкой никчемной жизнью.

«Что ж, чему быть, того не миновать. Будем играть по-взрослому, господин Фомин. Что значит быть богатым, я думаю, вы уже ощутили и вряд ли теперь с кем-то поделитесь полученными на халяву деньгами. Следующим этапом попробуем вас на вшивость в отношении прекрасных дам, ха-ха. Ну а дальше… дальше вы узнаете, как надо правильно предавать. И как убивать. И рано или поздно у вас просто не останется путей к отступлению. Уж это-то я вам гарантирую, мистер чистюля…»

* * *

– Разрешите? – произнес я, сдвигая в сторону дверь дембельского кабинета и переступая порог.

Товарищ подполковник в мою сторону даже не глянул, только рукой махнул – заходи, мол, присаживайся – занятый исключительно важным делом. Тем же самым, что и в нашу первую встречу. Правда, в тот раз он складывал самолетики, а нынче… Нынче его совсем не маленьких размеров стол был весь заставлен бумажными кораблями. Выстроенными боевым ордером двух идущих на встречных курсах эскадр.

Пожав плечами, я подошел к столу и уселся в «гостевое» кресло, ожидая, когда Пётр Сергеевич закончит играть и обратит на меня свое благосклонное внимание.

– Ну что, Андрей? Как отдохнулось? – присоединив к бумажной флотилии очередной линкор, хозяин кабинета наконец-то поднял на гостя глаза, с довольным видом потерев руки и весело мне подмигнув.

– Нормально, Пётр Сергеевич.

– Просто нормально и всё? – удивленно приподнял бровь подполковник.

Я, конечно, слегка стушевался.

– Ну, то есть… я хотел сказать, что это… что, э-э… В общем, отдохнули мы хорошо. Ну просто замечательно отдохнули. Лучше и быть не может.

И действительно, десять дней отпуска пролетели как один миг. Как сказка, из которой не хочется возвращаться. Напоминающая наш с Жанной шестилетней давности медовый месяц, когда мы вот точно так же буквально не могли оторваться друг от друга в течение почти двух недель. А, может, и всех трех: сейчас уже сложно вспомнить – настолько тогда мозги отключились.

Сейчас, правда, я был чуть более адекватен и потому сумел зафиксировать в памяти некоторые особо пикантные моменты нашего, хм, отдыха. Хотя и не все – о кое-каких «безобразиях» мне рассказала Жанна, а про другие сообщили соседи – пара шлемазельских пенсионеров из номера за прикроватной стеной. Впрочем, в день отлета мы с супругой все-таки вспомнили, в каком мире живем, и потому на космодром прибыли тютелька в тютельку, за две минуты до окончания регистрации. Короче, еле успели. И на планетолет попасть, и на работу вернуться вовремя. Как и положено всем честным русслийским гражданам, отгулявшим законный отпуск.

А когда прилетели на Москонию и добрались до дома, я, чтобы продлить удовольствие, предложил Жанне отметить возвращение на родную землю походом в какой-нибудь ресторанчик. Любимая, конечно же, согласилась. И тут же принялась примерять приобретенные на Купоросе наряды. Ну а поскольку это дело у нее затянулось до позднего вечера, постольку мы так никуда и не пошли. Ограничившись тихим семейным ужином при свечах. Ужином, завершившимся лишь к утру совместным завтраком в двуспальной кровати.

В общем, в первый после отпуска рабочий день настроение у меня было более чем благодушным. При этом, что странно, никакого аврала в нашем отделе не наблюдалось, никто меня за рукав не дергал и ни в какие командировки не отправлял. Начальство словно забыло о существовании одного из своих сотрудников. Не самого, конечно, ценного, но всё же не рядового: меня ведь когда-то даже по головизору показывали, так что – должны помнить.

То, что обо мне все-таки помнили, я выяснил только к обеду, уже переговорив со всеми в отделе, раздав друзьям привезенные с курорта подарки, успев и чаю раз десять попить, и узнать все свежие новости, и перемыть косточки руководству, и… Короче, лежащую на столе бумагу с предписанием явиться в 12–00 в особый отдел нашего департамента я обнаружил за пять минут до полудня. Ну и… явился конечно – куда ж я денусь. Нехорошо, знаете ли, заставлять ждать товарища подполковника. Особенно, когда он ко всему прочему еще и «дядя Миша» – мой старый сахарильский знакомый. А заодно наш с Жанной куратор из «органов» в поездке на Голубой Купорос…

– Ну что, расскажешь, как все прошло? В смысле, по нашему направлению, – поинтересовался Пётр Сергеевич после того, как мы с ним поручкались.

– А то вы не знаете? – хмыкнул я, глядя на подполковника.

– Знаю конечно. Но все же хотелось бы узнать обо всем из первых, так сказать, рук. Тебя, кстати, там как, после первого дня никто больше не напрягал?

– Да вроде никто, – ответил я, припоминая подробности «первого дня» и девятисуточную «рутину» дальнейшего отдыха. Все, кто «отметились» по приезде, уже на следующий день куда-то запропастились. Из бара исчезла Римма, из ресторана – Федька Синицын. Майор Бойко перестал музицировать по вечерам. Петра-Павла и братьев Свиридовых я тоже впоследствии ни разу не встретил. Ни в отеле, ни в баре, ни в расположенном неподалеку рыбачьем поселке. Да и Дэн Манибраун испарился сразу же после встречи. В неизвестном мне направлении – видимо, в Мериндосию улетел, на ковер к руководству, отчитываться о проделанной «в поле» работе.

Обо всех событиях, приключившихся со мной в первые сутки, напоминала лишь книга, подаренная нам Виолеттой Матвеевной и «паном Костенко», убывшими тем же вечером на Хелиманию. «Ага, за очередной порцией вдохновения».

– Устали ребята, – пояснил подполковник, откликаясь на мой безмолвный вопрос. – В отпуск я их отправил. Отдыхают сейчас там же, на Купоросе, только в других местах, чтобы лишний раз тебе глаза не мозолить.

– А Семёныч? И Виолетта Матвеевна?

– Ну, им обоим немного не повезло, – усмехнулся Пётр Сергеевич, разводя руками. – Сам понимаешь, служба такая. Должен ведь кто-то новые вводные отрабатывать. Насчет «воскового пива» и Хелимании. Спасибо тебе, кстати, за Манибрауна и его, хм, новую книгу. Очень все к месту пришлось.

– Да не за что, – снова пожал я плечами. – Только я все равно ничего не понял. Что это за пиво такое и причем тут «Портал-18»… Может, расскажете?

– Расскажу, обязательно расскажу, – кивнул собеседник, сцепляя пальцы в замок. – Но сперва все же тебя послушаю. Как все прошло и вообще. Так что давай, не томи старика, рассказывай…

И я рассказал. Обо всем, что было. А под самый конец…

Под самый конец я сунул руку в карман и выложил на стол пачку купюр:

– Товарищ подполковник, вы уж простите меня, но с этим-то что делать? Ну, то есть с деньгами. Я ведь их уже потратил немного, так что…

– А что с ними делать? – удивился Пётр Сергеевич. – Трать дальше.

– Но… э-э… я же их вроде и не заработал совсем. Так, случайно достались. Думал, может, пристроить их на что-нибудь нужное. Чтобы польза была.

– А-а, так вот ты о чем, – задумчиво пробормотал «дядя Миша», окидывая меня пристальным взглядом.

– Если хочешь, можешь отправить сюда, – добавил он секунд через пять, вытаскивая из-под стола какой-то бумажный листок и протягивая его мне.

Я взял листок и внимательно просмотрел исходные данные.

– Можешь не сомневаться. Организация правильная, занимается военно-патриотическим воспитанием трудных подростков, – пояснил Пётр Сергеевич, предвосхищая очередные вопросы. – Можешь даже сам поучаствовать. Пацаны там хоть и ершистые, но… думаю, тебе понравится.

– Спасибо, Пётр Сергеевич. Наверное, я так и сделаю. Поучаствую… пока у нас с Жанной… э-э… свои пацаны не появились.

– Это правильно, – рассмеялся товарищ подполковник. – Это дело хорошее. Нужное. Давно пора. Как сподобитесь, на крестины не забудь пригласить. Приеду обязательно.

– Обязательно приглашу, – покраснел я, пряча бумагу в карман. – Как только, так сразу.

– Ну вот ладненько. Ну вот и молодец, – Пётр Сергеевич откинулся в кресле и многозначительно посмотрел на меня. – Ты, кстати, со счета того мериндосовского ничего не снимал?

– Да что я, дурак что ли? Он же насквозь паленый.

– Ну и правильно. Пусть им наши спецы занимаются. Да и вообще, Андрей, я думаю, и про Манибрауна, и про «газзон» тебе сейчас лучше забыть.

– Совсем?

– На время.

– А-а…

– Добро пожаловать в наши ряды, Андрей, – перебил меня Пётр Сергеевич, хитро прищурившись. – Или у тебя на сегодня другие планы?

– Только на сегодня?

– Не только.

– Но…

– Да не волнуйся ты так, – вновь остановил меня «дядя Миша». – Никто тебя из твоего департамента не выгоняет.

– Но тогда… это что, официальное предложение? Типа, работу сменить?

– Да, Андрей. Это официальное предложение, – абсолютно серьезным голосом произнес Пётр Сергеевич, глядя мне прямо в глаза, ожидая ответа.

Раздумывал я недолго. Секунды две… или три, не больше. Поднимаясь с места, вытягиваясь по стойке смирно.

– Готов вернуться на службу, товарищ подполковник. Прямо сейчас.

– Что ж, рад, что в тебе не ошибся, – сказал Пётр Сергеевич, тоже вставая, протягивая для пожатия руку и… улыбаясь.

«Штафирка, блин. Как есть… штафирка. Натуральный».

Конец первой книги