– Разрешите, товарищ генерал?

– Заходи, Константин.

Хозяин кабинета оторвался от разложенных на столе бумаг и коротко махнул рукой, предлагая вошедшему занять кресло напротив. Когда тот уселся, генерал не спеша пригладил ежик седых волос и вопросительно посмотрел на гостя.

– Ну? Чем порадуешь, Константин Николаевич?

– Установочные данные мы дополнили, – ответил Ходырев, доставая из кожаной папки два бумажных листа. – Это то, что получено из опросов лиц, контактировавших со Свояком.

– Негусто, – покачал головой генерал, просмотрев написанное. – А что насчет его прежних связей?

– Выявляем, Петр Сергеевич. Запрос в местное управление уже отправлен. Ожидаем ответа.

– Плохо. Очень плохо, – констатировал, откинувшись в кресле, начальник. – Медленно работаем, Константин.

– Петр Сергеевич, непосредственно по Свояку работаем только мы со Смирновым, – развел руками майор. – Но, если дадите добро, привлечем еще кого-нибудь, не слишком загруженного.

Генерал на пару секунд задумался.

– Нет, пожалуй, не стоит. Двоих вас пока более чем достаточно, – сообщил он после короткой паузы, а затем вновь посмотрел на Ходырева. – Справочку я, кстати, твою прочитал. Прочитал и, прямо скажу, остался весьма недоволен.

– Чем именно? – тут же подобрался майор.

– Чем именно? Хм, – Петр Сергеевич усмехнулся и, чуть подавшись вперед, продолжил. – Какая-то она у тебя… слишком уж благостная получилась. Типа, все прошло на ура, мы всех победили, клиент под колпаком у Мюллера.

– Ну-у, это вроде бы как личные впечатления, – протянул Ходырев. – В любом случае, я старался быть объективным.

– Личные впечатления, говоришь? – прищурился собеседник. – Твои впечатления? Или все-таки впечатления Михаила и, хм, остальных фигурантов?

Под пристальным взглядом начальника майор слегка покраснел, но все же ответил. Честно ответил:

– Моих там самая малость. По большей части, впечатления конкретно Смирнова.

– Вот. Что и требовалось доказать, – генерал сложил руки в замок и с довольным видом уставился на подчиненного. – Не буду сейчас касаться всего, но то, что ты изложил по событиям в бильярдной, хоть в целом и соответствует действительности, однако в оценках у меня с тобой имеются расхождения. Серьезные расхождения.

– Оценках действий объекта? – осторожно поинтересовался Ходырев.

– По действиям и реакциям Свояка у меня лично вопросов нет. Он-то как раз действовал очень и очень неплохо. В отличие от вас, профессионалов и специалистов.

– Мы где-нибудь прокололись?

– Почти прокололись, – нахмурился Петр Сергеевич. – Первая часть операции в общем и целом прошла удовлетворительно. Парнишка и капитан отыграли ее как по нотам. Даже я впечатлился. Но вот потом… Вот ты мне скажи, Константин, почему ты не проинструктировал наших армейских?

– Я их проинструктировал, – набычился Ходырев.

– Значит, плохо проинструктировал, – отрезал Петр Сергеевич. – Когда началсь драка, чем они должны были в первую очередь озаботиться?

– Обеспечением безопасности объекта, – выдавил из себя майор.

– Правильно говоришь. А они что сделали?

– Постарались ее обеспечить.

– Нет, Константин. Они покрасоваться решили. Решили сначала мошенников отмудохать, а о главном забыли.

– Да не забыли они, Петр Сергеевич…

– Нет, забыли! Сам наблюдал. Еле удержался, черт вас возьми, чтобы самому не вмешаться.

Ходырев вздохнул, но на этот раз возражать не решился.

– Ладно бы дело только армейцев касалось, – продолжил тем временем генерал. – Кривошапкин у нас в штате не состоит, мог и увлечься или не сориентироваться по-быстрому. Но Смирнов-то, Смирнов! Ты же его сам постоянно хвалил, а тут… Эх!

Петр Сергеевич махнул обреченно рукой, выбрался из-за стола и не спеша прошелся по кабинету.

– Чем он у тебя думал, когда все началось? Головой или каким-то иным местом? Перед кем он там решил повыпендриваться? Передо мной что ли? Так я не барышня, чтобы передо мной хвост распушать. На кой черт ему понадобились все эти броски, ногодрыжества? Оставил пацана один на один с вооруженным бандитом и хоть бы хны… Ну что молчишь, товарищ майор? Нечего, выходит, сказать.

– Нечего, товарищ генерал, – понуро ответил Ходырев, вставая и вытягиваясь перед начальством. – Моя вина.

– Понятное дело, твоя, чья же еще, – кивнул генерал, возвращаясь за стол. – Да не стой ты столбом, Константин. Чай, не парад принимаешь.

Майор перевел дух и опустился обратно в кресло.

– Короче, так, – продолжил Петр Сергеевич. – Разберете с Михаилом ситуацию еще раз, а потом отправишь его ко мне. С ним я поговорю отдельно.

– Есть, товарищ генерал, – отозвался Ходырев. – Разберем. Отправлю.

– Хорошо. Идем дальше. Каково твое личное мнение о Свояке? Только коротко и по существу, что-то вроде психологического портрета.

Майор ненадолго задумался, а затем, тщательно подбирая слова, начал докладывать:

– Целеустремленный. Решительный. Хорошо просчитывает ситуацию. На изменение обстановки реагирует адекватно. Не трус. Хорошо идет на контакт. Отношения выстраивает ровные, но излишней доверительности не допускает. Всегда остается в рамках. Высокий уровень интеллекта. Характер…

– Нордически твердый. Беспощаден к врагам Рейха, – рассмеялся Петр Сергеевич. – Ну прямо Штирлиц какой-то.

– Да, есть немного, – улыбнулся в ответ Константин. – Есть в нем нечто такое… странное. Внешне – пацан сопливый, но, если приглядеться повнимательнее, то какое-то, хм, двойное дно ощущается, причем довольно отчетливо.

– А как у него складываются отношения с женским полом? – неожиданно сменил тему старший по званию. – Девушка у него есть?

– Сложно сказать. Возможно, есть, но… – майор слегка усмехнулся. – В общем, в порочащих его связях замечен не был.

– Жалко, – генерал побарабанил пальцами по столешнице. – Парень он видный, девушкам такие нравятся. Через его девушку мы бы многое могли прояснить.

– Предлагаете его с кем-нибудь… э-э-э… познакомить? Среди тех, кто нам помогает, кандидатуру подыскать можно. Есть у нас на примете молодые, незамужние, симпатичные.

– Да бог с тобой, Константин. Мы же не сводники, – отмахнулся от предложения Петр Сергеевич. – Сам найдет, надо только не упустить момент… Хотя…

– Попробуем?

– Нет. Пробовать мы ничего не будем. Мы сделаем вот что. Как только придет ответ на запрос, ты сразу свяжись с территориалами, договорись обо всем и смотайся в его родной город денька на три, на четыре. Если у Свояка и имеется какая-то пассия, то, скорее всего, обзавелся он ею еще до поступления в институт.

– Может, лучше Михаила пошлем? Ему полезно проветриться.

– Не стоит. По возрасту Смирнов к Свояку ближе, чем ты. Так что ему лучше не отвлекаться, пусть налаживает контакт. И Кривошапкина пусть тоже задействует. Думаю, тот не откажется.

– Хорошо. Сделаем, – кивнул Константин. – Какую легенду мне в командировке использовать? Придется ведь с учителями общаться, с одноклассниками Свояка, друзьями, приятелями. В лоб, конечно, было бы проще, но как-то оно, на мой взгляд, не очень…

– Логично. Лишние подозрения нам ни к чему, – согласился с Ходыревым генерал. – Считаю, тебе надо представляться кем-нибудь из Спорткомитета. Или из федерации по какому-то виду. Типа, нашел спортивный талант, хочешь других поискать в том же месте, делянку за собой застолбить. Свояк ведь парень спортивный, рос не в тайге, где-то ведь занимался.

– Бильярд? – поинтересовался майор.

– Бильярд не получится. Такой федерации у нас нет, – покачал головой Петр Сергеевич. Потом порылся немного в бумагах и, найдя нужное, прочитал:

– Играет в настольный теннис на достаточно высоком уровне.

– Чемпион Берлина по теннису, – вновь процитировал Ходырев «Семнадцать мгновений…».

Оба «чекиста» сдержанно посмеялись.

– Ну что ж, пусть будет теннис, – подвел итог генерал. – Еще какие-нибудь соображения есть?

– Да вроде бы нет. Все понятно.

– А раз понятно, тогда иди, готовь план по дальнейшей разработке объекта. Как сделаешь, сразу ко мне.

– Есть, – ответил майор, вставая.

Впрочем, быстро покинуть начальственный кабинет Константину не удалось. Петр Сергеевич остановил его внезапным вопросом:

– А, кстати, почему Свояк?

– В смысле?

– Почему такой псевдоним?

Ходырев пожал плечами.

– Да черт его знает. У меня тут на днях Свиридяк интересовался, как переводится с английского «селфер»?

– Селфер? – удивился Петр Сергеевич.

– Ну да, селфер. Я ему перевел это как «самопальщик». А потом подумал и решил для себя, что правильнее будет «свояк».

Генерал коротко усмехнулся:

– М-да. Фантазии никакой. Хорошо хоть «чужим» не назвали.

– Чужой было бы чересчур, – улыбнулся в ответ Константин…

* * *

В эту ночь, как и в предыдущую, я снова не спал. Сутки назад не мог уснуть от неожиданно свалившегося на меня счастья, а сегодня все было с точностью до наоборот. Лежал на кровати, уставившись в потолок, вставал, бродил неприкаянной тенью по комнате, регулярно натыкаясь то на стул, то на стол, то на шкаф, запинался о валяющиеся на полу шмотки. Потом опять падал ничком в постель и затыкал уши подушкой. Только чтобы не слышать одну и ту же повторяющуюся фразу: «Гад! Сволочь! Подлец! Господи! Какая же я дура!!!»

Хотелось забыться сном. Хотелось отчаянно, до потери рассудка.

Увы, уйти от реальности не удавалось. Раз за разом, снова и снова, опять и опять я прокручивал в голове предыдущий день. Пытаясь найти ответ на главный вопрос. Почему? Почему я все еще жив? Почему не умер от брошенных в лицо слов? Заслуженных слов. Подходящих мне как нельзя лучше…

Некоторое облегчение наступило к утру. Скорее всего, это была просто усталость.

Общее напряжение спало, и мысли стали более адекватными. Видимо, сработали некие защитные механизмы. Мозг перестал заниматься саморазрушением и заработал в щадящем режиме, перейдя от самоедства к анализу. Короче, я принялся думать, сопоставлять, прикидывать. Причем, анализировать стал не свои действия, а поведение Лены. Ее я понять не мог. Вообще. Нет, поначалу она вела себя вполне предсказуемо. Так, как и должна действовать каждая женщина, желающая захомутать понравившегося ей мужчину. Эдакая гремучая смесь романтики и прагматизма. И все это в одном флаконе. Как и положено.

До определенного момента «охмурение» шло на ура. Я велся буквально на все. Брыкался, конечно, но, в целом, двигался в «правильном» направлении. Любая попытка к бегству пресекалась мгновенно. Шансов «соскочить» не было.

Но затем что-то пошло не так. Совершенно не так. Сразу после того, как я сотворил страшное – попользовался Леной в особо циничной форме, фактически изнасиловал.

Блин! Да любая нормальная девушка, как минимум, пребывала бы в шоке от содеянного кавалером. Моя же отчего-то восприняла случившееся как должное. Будто и не было ничего. Словно это пустяк, рутина. Нет, можно, конечно, списать странности ее поведения на пресловутый «стокгольмский синдром», но это ведь не тот случай – в заложники ее никто не брал.

В общем, Лена превратилась для меня в одну сплошную загадку. Пугающую загадку. Стала извиняться за что-то. Потом попыталась выяснить, люблю я ее или нет. И даже получив в ответ «Нет, не люблю», на этом не успокоилась и попробовала зайти с другой стороны, добившись в итоге новой неопределенности. А затем, как апофеоз всего, после уже ничего не решающего признания вдруг взорвалась и тупо надавала мне по мордасам, закрыв тем самым вопрос о наших будущих отношениях…

Версий я напридумывал целую кучу. Некоторые из них выглядели настоящей фантастикой. Например, что Лена – натуральная инопланетянка. Или, скажем, работает в каком-нибудь «Патруле времени» и занимается отловом «несанкционированных» попаданцев. Наиболее реалистичной казалась та, в которой девушка числилась секретным агентом и была подослана ко мне доблестными «рыцарями плаща и кинжала» Ходыревым и Смирновым. Голова шла кругом от этих предположений, не имеющих с действительностью ничего общего…

Эх! Если бы я знал в тот момент, что разгадка была совсем рядом. Стоило лишь протянуть руку, взять с полки тетрадь и вдумчиво, не торопясь прочесть второе послание из будущего, написанное рукой моего старого-нового друга Шуры Синицына.

Тогда я и впрямь нашел бы ответ на все имеющиеся вопросы.

Кто я? Кто она? И что мы с ней вместе?..

* * *

Степан Миронович Свиридяк любил утренние пробежки. Особенно в выходной день, когда не надо торопиться на службу. Когда пробежать можно уже не пятерку, а десятку, как минимум, и еще время останется, чтобы поработать на брусьях и турнике. Тропинок в Лосинке  хватало, так же как и мест, оборудованных для физических упражнений на свежем воздухе. Турник, брусья, несколько самопальных штанг, металлические сидушки для качания пресса – на той площадке, до которой сегодня добежал подполковник, все было сделано руками таких же, как он, любителей-физкультурников. Впрочем, сам Свиридяк «чистым» любителем себя не считал, поскольку имел разряды сразу по нескольким видам спорта: атлетика, легкая и тяжелая, самбо, стрельба. Для крепкого сорокапятилетнего мужика это было нормально. Для сотрудника всемогущего Комитета – тем более…

Успокоив дыхание после бега и немного размявшись, Степан Миронович раз сорок отжался, с упором на низенькую скамейку сначала руками, а затем и ногами, поприседал, приняв на плечи утяжелитель, после чего перешел к турнику. Короткая серия обычных подтягиваний, пара подъемов-переворотов, снова подтягивания, выход силой…

– Доброго, фух, утречка! – прозвучало из-за спины.

– Доброго! – оглянулся «чекист».

Какой-то мужичок, невысокого роста, с аккуратной бородкой, одетый в шерстяной спортивный костюм и кеды, скинул с плеч небольшой рюкзак и бросил его на скамейку. Судя по одышке и многочисленным капелькам пота на лбу, бег для этого физкультурника был, скорее, повинностью, нежели удовольствием. Типа, врачи рекомендовали: «бегом от инфаркта, иначе – кранты».

«Ну что ж, у каждого свои тараканы», – подумал Степан Миронович, спрыгивая с турника и направляясь к брусьям. Незнакомец тем временем кое-как отдышался и тоже приступил к тренировке. Расставил ноги на ширину плеч, принялся наклоняться с натугой, размахивать руками из стороны в сторону, крутить головой, поворачиваться туда-сюда… точь-в-точь, как это показывают по телевизору в передаче «Утренняя гимнастика».

Подполковнику он, в принципе, не мешал, но по какой-то неясной причине вызывал у Степана Мироновича раздражение. То ли довольно хлипенькой, типично «интеллигентской» внешностью, то ли идиотскими рукомашествами, то ли тем, что сбил ненароком настрой работника органов, собиравшегося без свидетелей отработать комплекс специальных, рассчитанных на «боевое» применение упражнений.

Свое недовольство Свиридяк демонстрировать не стал. И даже наоборот, благожелательно кивнул «собрату-спортсмену». Тот ответил подполковнику тем же и ничтоже сумняшеся продолжил занятия физкультурой.

Минут через пять, когда Степан Миронович закончил крутиться на брусьях, мужичок неожиданно подошел к «комитетчику» и со смущенным видом спросил:

– Э-э-э, не желаете ли шариком постучать, коллега?

Спросил и указал на стоящий поблизости стол для пинг-понга, такой же самодельный, как и другие имеющиеся здесь тренажеры. В руках товарищ интеллигент держал пару вьетнамских ракеток.

– Почему нет? – пожал плечами «чекист». Спешить ему было некуда, к тому же имелась надежда, что, отыграв какое-то время в приличном темпе, физкультурник устанет, соберет манатки и избавит подполковника от необходимости терпеть его рядом с собой.

Как вскорости выяснилось, в настольный теннис Степан Миронович играл лучше соперника. Гораздо лучше. Практически, на порядок. Уже через пару минут тот отложил ракетку и досадливо крякнул:

– Эх! Не везет мне, знаете ли, на партнеров. Скольких здесь ни встречаю, всем сразу проигрываю.

– Тренироваться надо, – заметил «чекист», возвращая «интеллигенту» ракетку. – Годик-другой пройдет, глядишь, и выигрывать потихоньку начнете. Курочка, как говорится, по зернышку.

– Это верно, – развел руками соперник. После чего повернулся к виднеющемуся за деревьями водоему и с нарочитой небрежностью сообщил:

– Рано в этом году лебеди улетели. Обычно им в октябре на зимовку.

Насколько было известно «чекисту», лебеди на этом пруду никогда не водились, только утки. Тем не менее, он ответил:

– Лесники им крылья каждый год подрезают, а в этом, наверно, забыли. Вот потому-то и улетели так рано. Не надо ждать, пока перышки отрастут.

«Интеллигент» хмыкнул, осклабился и произнес следующую условную фразу:

– Кормить надо было лучше. Тогда бы не улетели.

Свиридяк вздохнул. Кодовые слова прозвучали. Насладиться одиночеством ему теперь не удастся. Да и обратный путь тоже удовольствия не доставит.

– Можете называть меня Юрий Павлович, – продолжил «контакт».

– Юрий? – ухмыльнулся Степан Миронович. – Или правильнее было бы Джордж?

– Почему обязательно Джордж? – нахмурился собеседник. – Я что? Настолько не похож на вашего соотечественника?

– Произношение немного хромает, – пожал Свиридяк плечами. – Смазываете окончания, слова проговариваете на понижении с выдохом. Типично американский стиль.

– Спасибо. Учту, – с серьезным видом кивнул Юрий Павлович. – Ну а теперь к делу, господин Свиридяк.

– Я бы предпочел товарищ, – поморщился подполковник. Ему всегда не нравился непрофессионализм. Особенно в мелочах.

– Хорошо. Пусть будет товарищ.

Связник кашлянул раз-другой, прочистил не торопясь горло и принялся говорить…

– И что я должен сделать с этими гражданами? – поинтересовался Степан Миронович через минуту, кода заморский коллега закончил.

– Все запомнили?

– Там и запоминать-то нечего, – фыркнул в ответ Свиридяк.

– Хорошо, – Юрий Павлович уперся взглядом в «чекиста». – От вас, госпо… э-э-э… товарищ Свиридяк нам необходимо следующее. Надо в максимально сжатые сроки собрать максимум сведений об этих, хм, товарищах, вплоть до того, что они обычно кушают на обед. Надеюсь, две недели вам хватит?

– Шутить изволите? – усмехнулся Степан Миронович. – Нормальные объективки так быстро не делаются.

– Ну, с вашими-то возможностями…

– Мои возможности не так велики, как вам кажется, – ровным тоном сообщил подполковник. – Данных, что вы мне предоставили, не хватит даже для адресного бюро. Фамилия, имя, отчество, псевдоним, примерный возраст, словесный портрет никакой, особых примет кот наплакал. С таким набором их можно искать до морковкиного заговения.

– Месяц, – отрезал партнер. – Дольше ждать не получится.

– Ладно. Попробую уложиться, – после недолгой паузы согласился «чекист». – Странно только, зачем они вам понадобились? Что в них может быть интересного?

– Это я вам, к сожалению, сказать не могу. Пока не могу, – уточнил Юрий Павлович.

– Не можете так не можете, – не стал возражать Свиридяк.

– Больше вопросов нет?

– Нет.

– В таком случае разрешите откланяться. Встретимся через месяц, – связник закинул на плечо рюкзачок, кивнул и как ни в чем не бывало двинулся на выход из парка. Легкой трусцой, как и положено всякому начинающему физкультурнику.

Степан Миронович проводил его задумчивым взглядом и еще раз вздохнул.

Данных действительно не хватало. В том плане, чтобы ограничиться только своими силами, не привлекая к заданию кого-то еще. Единственный плюс – объектов для разработки было немного. Всего два:

Фомин Андрей Николаевич. «Селфер».

Кислицына Елена Игоревна. «Клио».

Конец первой книги