Побудьте музою моею, Поговорите о любви На этой сумрачной аллее, Где свет над елями кровит Неярким, призрачным закатом, Как будто в зыбком полусне… Душевные полезны траты И Вам и мне, и Вам и мне. Постойте рядом без волненья, — Нам с Вами нечего терять, Ведь в снежном медленном паденье Как будто наших лет печать. Смотрите, — в этом тесном круге Над нами замерших дерев Мы словно две таимся вьюги, Лишь ненадолго замерев. Когда Вы будете далече, И нас разделят города, Вы вспоминайте нашу встречу Хоть иногда, хоть иногда. А я, свои уняв печали, Замедлив повседневный бег, Среди весенней этой тали Увижу снег, тот самый снег.

Что о нас подумают другие, Что кому-то вдруг придёт на ум… Но минуты эти дорогие Станут двухголосьем наших дум.

Преобразую сложное в простое, В простом опять предвосхищаю сложность И думаю при этом: «Всё пустое!», Оставив страх, отринув осторожность. Ну, что поделать, я не жду пощады Ни от кого, ни от чего не плачу, И молодости даром мне не надо, Я не хочу прожить никак иначе. Вновь слышу смех и сплетни за спиною, — Пусть говорят, я тоже не святая. И мой секрет останется со мною, Куда ночами в мыслях улетаю. Но никому я не позволю боле В мою судьбу войти без разрешенья, Чтоб не попасть в постылую неволю К простым вещам, не обрести сомненье, Что всё напрасно было и безбожно, Что дальше жить — лишь умножать печали… И вновь, простое замечая в сложном, С улыбкой росчерк ставлю на скрижали — На замутнённом стёклышке пространства, Хранящего мои родные дали, И не ищу любви и постоянства У тех, кто никогда о них не знали.

Как во граде Муроме мурава, Как во граде Муроме лебеда. Говори мне, ладо мой, те слова, От коих не скучно мне никогда. Как во граде Суздале красота, Как во граде Суздале монастырь. Мне с тобою жизнь моя — как мечта, Без тебя мне жизнь моя, что пустырь. Как во граде Судогде есть река, На студёной реченьке острова. Как моя любовь к тебе глубока, — Столько лет, а кружится голова. Как на речке Войнинге камыши, Да над речкой Войнингой облака. Я спою, мой миленький, для души, Как твоя любовь ко мне велика. А весной глаза твои — васильки, Кудри твои русые шелковы. Мы с тобою слюбимся у реки, Меж высокой Муромской муравы. А окрест лишь ветер, да голоса, Голоса родимой моей земли. Держат сосны пологом небеса, Да кричат высокие журавли.

Не бередите сердце мне, Там раны заживут едва ли. Вечор луна в моём окне Плыла посланницей печали. Она с улыбкою кривой Земные озирала беды И лик свой полный предо мной Являла продолженьем бреда. Я брежу нынче наяву О том, что кануло в безбрежность, И душу снова песней рву, А в голосе тоска и нежность. За тонкой зыбкою стекла Ловлю двойное отраженье, — Быть может, жизнь моя текла Вон там, намёком на движенье? Быть может, это и не я, И путь мой, не такой уж длинный, Ведёт по воздуху меня, Как пух куда-то тополиный? Моя ли доля вам в пример, Её ли вам объять возможно? А за окошком воздух сер, И чувства выдумать так сложно! Я брежу нынче наяву О том, что кануло в безбрежность, И душу снова песней рву, А в голосе тоска и нежность.

В восторженном раю моих прекрасных дум Под шелест ветерка в берёзовых вершинах Проносятся, роясь, всплывая наобум, Из прошлого слова моих ушедших милых. Всё было так давно, что я не помню лиц, И имена едва-едва припоминаю Тех, кто дарил цветы, подчас склоняясь ниц, И где они теперь совсем-совсем не знаю. Нас жизнь замкнула в свой незримый хоровод, По разным городам и весям разбросала, По-разному для всех теперь она течёт, И, встретив как-нибудь, я вряд ли б вас узнала. Но не забыть вовек любовного тепла, И писем дорогих ещё храню страницы, Ни разу никому из вас не солгала, Так пусть в моей душе минувшее продлится. В восторженном раю моих прекрасных дум Под шелест ветерка в берёзовых вершинах Проносятся, роясь, всплывая наобум, Из прошлого слова моих ушедших милых…

То ли гластится, то ли снится мне, Стала ты моей райской птицею. В этом городе, в этой нежити Я отведал вдруг твоей нежности. Как мне быть теперь, чем залечится Сердце, что во мне бьётся-мечется, Что отравлено этим городом… Ах, не стать бы мне чёрным вороном! Не родная мне, не советчица, Перед Богом ты не ответчица. Прибежать к тебе, в ноги кинуться, — Не могу никак с места двинуться! И не пленница и не данница, За судьбу мою не печальница… Не невестою, не подругою, Посули мне стать белой вьюгою. Как мне быть теперь, чем залечится Сердце, что во мне бьётся-мечется, Что отравлено этим городом… Ах, не стать бы мне чёрным вороном!

Я не затеряна и не заброшена, Я не за далями, не за порошами, Я рядом — рядышком, Как мышка в варежке. Но ты найди меня, я жду доверчиво, Ведь сердце девичье весьма изменчиво. Давно, мне кажется, Пора отважиться. С тобою сядем мы однажды в лодочку, Я буду в пёстренькой любимой кофточке. Против течения Начнём движение. Куда пристанем мы, там и окажемся, Забудем прошлое с досадной тяжестью, И в нашей повести Не будет горести.

Растрепохи — вороны невестятся, Стайка дятлов облапила клён, И синица — весенняя вестница Подняла по округе трезвон. Где-то брешут собаки отчаянно, Суматошно кочуют ветра, И влюбиться охота нечаянно, Особливо в субботу с утра. Чтобы молодец с твёрдою поступью И улыбкой в синющих глазах Говорил мне нелепые россказни И носил, и носил на руках! Прижимал меня к сердцу неистово, И кружилась под нами земля, Ну, а я обвила б его искренне, Словно свитая в кольца змея. Ни вздохнуть не давала б ни выдохнуть, Чтобы к новой весне, может быть, От меня ему соколом выпорхнуть, Мне — змеёнышей новых родить!

Не думай, что поймал синицу, Меня в руках не удержать. Я и монашка и блудница, Со мной напасть и благодать. Чего ты ждёшь от нашей встречи? Мой взгляд лукав, а норов крут. Попробуй, обними за плечи, Забудешь, как тебя зовут! В моей покорности — засада, А в своеволии — печаль, В моих объятиях — отрада, И мне тебя не будет жаль Покинуть, выбравшись из плена Дрожащих, ненасытных губ, — Растаю, как морская пена, Коль сердцу ты не будешь люб. Но берегись, зажегши пламя В моей душе! Пощады нет, Коль стану данницей, ведь дани Роскошнее не знает свет! Я заморочу, словно морок, Душистым хмелем обовью. Того, кто станет сердцу дорог, За девять жизней отлюблю!

Не рвите тишину многоголосьем струн, Гитарные рассерженные недра! Мне освещают ночь сегодня девять лун, И гонят прочь тоску четыре ветра. Коль путь лежит далёк в чужую сторону, Не выплачешь разлук из глаз усталых. А пальцы ловят вновь совсем не ту струну, — Науки расставания им мало. Рассыплется мираж на тысячи огней, Песок взметнёт бархан над временами… Не говорите мне, мол, всё, как у людей, Я волю выпью жадными глотками. Меня зовут к себе, курлыча, журавли, Меня манит в дорогу непогода, Я ото всех бегу, когда вот тут болит, Меня не держат день и время года. Не нравится мой пыл и правильная речь, Так и подите, полно вам стараться! А мне и так пора на эту землю лечь, Мне с нею невозможно обознаться! Прижму её к себе, — она сладка, как жизнь, Она горька, как хлеб, и в одночасье Я с нею улечу в космическую высь, Где мне дано познать иное счастье. Не рвите тишину многоголосьем струн, Гитарные рассерженные недра! Мне освещают ночь сегодня девять лун, И гонят прочь тоску четыре ветра.