На склоне тьмы пологой — тишина. Она лежит раскидиста и хладна. Её не выпить никому до дна, Она сама коварно-плотоядна. Меня она обманом завлекла Под своды чужестранной этой сени И, словно клейстер, в сердце затекла И кровоток замедлила. Растений Вокруг взрастила, — остры их шипы. Втыкая их в ступни мне и в ладони, Она моей не выстлала тропы Целительными травами. И клонит Меня свернуть с обрыва в пустоту, Но что-то держит цепко и незримо. И чую, ни одну пройду версту, Сбивая душу вкровь неумолимо. Мне теплохладность не даётся вновь, А святость не даётся мне тем боле. За склоном тьмы, как свет, горит любовь И ждёт меня, таясь от смертной боли.

Мир рушился, как замок из песка, Соприкасаясь с тишиной звенящей… Вползала в грудь знакомая тоска — Мой проводник в непрочном настоящем. Небрежный жест прощального «прости» И губ любимых горьковатый привкус… И знала я, что мира не спасти, Но я спасала. Стародавний искус…

Сквозь тусклое стекло мы видим мир, Наполненный материей и звуком. Над миром — неба радужный сапфир, Под ним — людские ненависть и скука. В рассветах — рая видятся мазки, Пылают кознью адовой закаты… А люди так от рая далеки, Рождая лжи благие постулаты! О, если бы не вечная печаль Тугих ветров над умершей любовью! Давно заржавлен старенький Грааль, А музы все, увы, болеют корью. Как много тех, кто рабством искажён До первобытной удали пещерной… Сквозь тусклое стекло я вижу сон — Моей души обрывок многомерный. Объять себя — такой великий труд! Объять других — совсем труда не стоит. Ты слышишь, — в небе ангелы поют? Они нас всех когда-то упокоят…

Коротких сумерек свеченье, Туманный лунный ореол, И гор в молчании священном Высокий каменный престол. Палитра красок скуповата, Дыханье ветра стиснул хлад, И словно горлом пережатым Он что-то шепчет невпопад. От прели листьев прошлогодних Моя кружится голова, И вновь таинственный угодник — Вечерний сумрак — мне слова Диктует медленно и внятно, Даёт понять без суеты, Как он усилит многократно Все тайны эха пустоты, Как он войдёт в меня без боли, Разнежив чёткий мыслеряд, И мой сердечный Капитолий, Сломав, воздвигнет наугад.

Тону в подушках. За окном февраль Молчит полнощно, кутаясь в туманы. Дрожит звезды обколотый хрусталь, И лунный свет сквозь занавесь обманно Скользит ко мне согреться в зеркалах. Потрескивают в печке сокровенно Поленья, рассыпаясь в серый прах, И тени разбегаются по стенам. Мой старый дом баюкает в тиши Своих воспоминаний мириады, Таинственными звуками грешит Под сенью зачарованного сада. Лежу без сна, пространства колыбель Несёт меня в неведомые веси, Мой кокон одиночества — постель — Объял меня, но мне совсем не тесен. Легко бежит мой разум из тенет Его любви, заворожённой снами, Уютно пахнет шерстью новый плед, И кот моими занят волосами…

Чеканен профиль февраля. Его тяжёлый взор прохладно Обвёл окрестные поля И застил дымкой непроглядно. На розы выпал колкий снег, И побелели черепицы, Как будто вспять стремится бег Седого времени, и птицы, Из жарких вырвавшись краёв, Цветенью радовались зряшно. Умолк весенний птичий зов, Вчера звучавший бесшабашно. Обман, коварство, мгла и хлад. Печальна зябнущая завязь. Поник под ветром виноград, А на гнездовье замер аист… Зима вернулась посреди Надежд на новые рожденья И на земной лежит груди Последним смертным наважденьем.

Минуты листают пространство размеренно-скупо, Бежит из-под ног прямо в прошлое занятость дня… Вздыхает соседская лошадь с коричневым крупом И белым лицом своим смотрит как раз на меня. Я ей говорю — не грусти, всё осилится ладом, Ты вспашешь надел, я колючки спалю и листву… А вечером будем с тобой, как побитые градом, Стоять ошалело и молча смотреть в синеву. Твой год наступил, говорят, он счастливый для многих, Кто ходит в упряжке из дел и не ропщет на жизнь. И нас с тобой, лошадь, хромых и немного убогих, До счастья тупого совсем измотал альтруизм. Красавица лошадь, я тоже сегодня красива, Хоть время моё не девичье стремится к концу… Седая моя на ветру развивается грива, И глаз неуёмная зелень подходит к лицу. А что нам терять, мы свои обскакали надежды, От вечности можно ли большего в мире желать? Смотри-ка, весна гомонит на дворе, как и прежде, Когда ты сосала свою лошадиную мать…

Немного дождя и ветра, Немного туманной мглы, В окно постучала ветка, Чернеют дерев стволы. В гнездо возвратился аист С отметиной на крыле. В пенаты свои вселяясь, Он клювом кивает мне, Мол, видишь, я здесь, я рядом, Весна осенила мир, Какое столетье кряду Я — здешних краёв эмир. Мои эти реки, кряжи, Рассветы мои, земля, Закаты мои и даже Ты тоже теперь моя… Не спорю с ним, он — мужчина, Ему с высоты видней. Весна серебрит долину И нас красотой своей…