В душе моей кладбищенская тишь, Я целый век в ней хороню погибших. Когда ночами лунными не спишь, Кого не вспомнишь из знакомцев бывших! Мне каждый час давался, словно бой, — Судьба на подношения горазда. Мог в сердце похозяйничать любой, В наивной жажде поразвлечься праздно. Я вижу человека не насквозь, Штрихи к портрету — лишь глаза и руки, Но как-то так с рожденья повелось, Что я прошла все древние науки О том, как подлость рядится в обман, Прикинувшись сочувствием с участьем, И соли не просыплет мимо ран, Не изменив своей пиковой масти, О том, как ненадёжна денег власть, Рисующая видимые блага, Как удаётся ей у тех украсть, Кого не засосала эта тяга. О том, что смысл имеет лишь любовь, А жажда знаний возвышает разум, Я знала с детства, но любая новь Сбивала с панталыку, правда, сразу Или немного погодя несла Душе и сердцу разочарованья. Как не сойти с ума, когда лишь зла Ты видишь очертания. Сознанья Давным-давно прибился окоём К безбрежной и надёжной вере в Бога… Мы плохо и бессмысленно живём, Когда Его не чувствуем чертога Ни в сердце, ни в загубленной душе, Не мыслим дня без суматошной гонки, Хоть каждый был Всевышним оглашен, Но… бранью рвал ушные перепонки… Какой подарок мне — благая тишь, Как хорошо вдали от суматохи! Когда ночами лунными не спишь, То чувствуешь в себе земные токи, Текущие согласно тишине Творения и милости Всевышней, И знаешь, — всё, что движется вовне, Крича и громыхая, стало лишней И чуждой жизни грязною волной, Несущей пену лжи и извращений, И вряд ли надоело мне одной, Но редко кто отважится течений Всеобщих в бездну эту миновать, Переменить свой быт, уйти от мира, Залогом счастья почитая стать Обычным человеком. Я — задира, Когда увижу, что кого-то бьют Не кулаком, так словом, встану грудью, Хоть правду правдой не всегда зовут, Её предпочитая всякой мутью Замыливать, кидать в неё комки Засохшей глины, пачкать словесами… Когда бы я безумела с тоски По благам эфемерным, а не в храме Рыдала бы о прожитых годах, Наверное, и мир бы мне желанным Тогда казался, но подходит страх Под сердце опалённое, и странным Он видится, являясь предо мной В своих пороках вечных и гордыне, В веригах, что зовутся суетой, И ничего не изменить в нём ныне Одним желаньем, только понимать Стремиться, в чём его предназначенье, Души своей пороки узнавать, Отпущенной на землю на мученье. Писание промыслило за нас Всё, что свершится в будущем столетье, Когда живущим горек всякий час И корка хлеба будет. Лихолетье Давно стучится в наши ворота, Но мы всё ждём чудес без покаянья, Не видя и не слыша, как тщета Нас тянет с князем мира на свиданье… И вот я здесь. Уже не первый год Молю судьбу и Бога, и пространство У вечности незамутнённых вод Включить меня стежком в своё убранство Из шитых из материи миров И дать вздохнуть свободно, без усилий… И пусть хоронит разум мертвецов В одной, давно оплаканной, могиле.