Бессовестный, расхристанный и лживый Куражится, кривляясь, новый век. Он ищет лишь удачи для наживы, Которой бредит всякий человек. Он говорит, не ведая предмета, Привычно вознося порок и лень, В его мозгу стандартные ответы На все вопросы есть на каждый день. Он поминает век социализма, Как сладкий мир незыблемой мечты, Мол, нас любила преданно Отчизна И каждый день дарила нам цветы. Дарила нам квартиры и машины, Вагонами дарила колбасу, А мы держались крепко за рейшины, Да ковыряли преданно в носу. И все вдруг позабыли про невзгоды, Про дурки, равнодушие властей, Про очереди даже в пиво-воды И нищету советских волостей. Да, обходились малым, в этом сила, Так что ж теперь вам блага подавай? Ведь всех нас ждёт разверстая могила, Так в чём печаль — хоромы иль сарай? И при советах было много вздора, И воровали так же, хоть убей, Другое дело — не было простора, Куда поехать в обществе *лядей. Мы, говорят, бедны все поголовно В то время были, а теперь смотри, Как олигархи здесь жируют, словно Три жизни в них заложено внутри. Откуда эта нечисть преисподней Повылезала в наш былой колхоз, Она, наверно, Богу-то угодней, А мы тут все измучились от слёз! Чужих богатств я сроду не считала, И к Родине претензий вовсе нет. Но подлецов она родит немало, И всем пред Богом нам держать ответ. И что тогда, что нынче, всё едино, За правдой — только к небу. Видит Бог Всё, что творим и думаем. Скотина Останется скотиной, и чертог Её не ждёт, где истина и разум Глаголом вечным услаждают дух. Самим не стать бы нам земной заразой, Умножившей количество разрух. Мы в словопреньях, дури, словоблудье Давно погрязли, словно детвора, Не чуя — мы безумцы, а не судьи, И протрезветь давно бы нам пора, Ведь дело не в богатстве или строе, Сберечь Творенье — это главный труд. Увы, увы, с оглядкой на былое Барахтаемся, не предвидя суд. И каждый, в правоте своей отличен, Готов вцепиться в горло без стыда Тому, кто только правдой возвеличен, До лжи не опускаясь никогда.