И каждый раз, как только дождь заходит, С подветренной спускаясь стороны, И солнце на небесном гаснет своде, Являются ко мне чужие сны. Они в моей дурачатся постели И призрачную жизнь свою ведут. Моё сознанье брезжит еле-еле, — Не выбраться из сонных этих пут. Дано мне видеть волей провиденья Грядущее из бархатных глубин Вселенной, — неземное откровенье, — Где триедины Дух, Отец и Сын. Тревоги нет, есть прелесть узнаванья, Нет страха тьмы, лишь внутренний огонь Мои обозначает притязанья И движет стрелки жизни посолонь. Канатные дороги паутины Запретных знаний чётче и видней, Всплывают невозможные картины Горячечной фантазией моей. И вот уж вижу ясно, что стихии, Отхлынув от порога бытия, Покинули алтарь Святой Софии, Бесплотным тяжким ужасом паря Над теми, кто сквернил и жёг святыни, Глумясь над первозванностью Балкан. И будет им несолоно отныне, И крест восстанет, славой осиян. Есть Бог, душа и промысел великий, Есть жертвенность и чистая любовь… И смотрят сверху праведников лики На наш с нечистой силой вечный бой. Пусть, словно козни, тучи грозовые Покинут мой затерянный придел, И сны мне пусть привидятся иные, Где ангел смерти будет не у дел. А явь страшнее сна, страшней ухода Из мира зла, невежества, потерь Под старой блёклой твердью небосвода, Где человек опасен, словно зверь. И каждый раз, как только дождь заходит, С подветренной спускаясь стороны, И солнце на небесном гаснет своде, Являются ко мне чужие сны…