© Артем Тимошенко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 

Глава 1

У меня странные отношения с деньгами. Я не могу сказать, что они меня не любят. Сколько себя помню – они всегда у меня были. В каком-то ужасающе точном количестве ровно на мои нужды. Вы скажете, что это я подгонял свои нужды под свои возможности – и будете неправы. Особенных нужд у меня никогда не было. Вещи не интересовали, поездки тоже, новые модели автомобилей и подавно. Ну, нужды как-то все-таки появились со временем – это были шикарные женщины. Если вы подумаете, что я им платил – опять ошибетесь. Просто для того, чтобы шикарная женщина обратила внимание, все равно некоторые траты необходимы. И не только на цветы. Так вот. На счет денег. Я зарабатывал мало – мне хватало на все. Срывал джекпот на колоссальную сумму – тоже хватало на все, но как-то не откладывалось. Я пытался записывать. Ограничивал траты какой-то фиксированной суммой в день – деньги появлялись и уходили сквозь пальцы. Я зарабатывал миллион – протекала труба и топила соседей с ремонтом на 900 тысяч. Ломалась коробка передач в машине ценой в 200 тысяч – проявлялся давно забытый клиент, который, не глядя и в предоплату брал товар с моими премиальными как раз на эту сумму. Деньги я получал уже через 2 дня и тут же отдавал их в автосервис полностью. Через мои руки проходил мои же деньги по 2—3 миллиона, но не задерживались дольше, чем на полчаса. Это меня, правда, не особо расстраивало. В какой-то момент я вывел догму, что у меня всегда будут деньги и никогда их не будет одновременно. И в плане карьеры как-то расслабился. Жить где мне было. Какая-то безликая машина была. Другие интересы редко требовали вложений. Разве что женщины. Как уже говорил – мне нравятся только шикарные женщины, не обязательно модели. Все отношения проходили по одному сценарию – я расправлял плечи, прикладывал усилия, чтобы заинтересовать очередную королеву, но потом приходило разочарование. Иногда оно приходило еще на первом свидании, редко дольше чем через месяц. Я понимал, что королевского в очередной пассии только амбиции.

Была парочка девушек с феноменальным складом ума. Но их запредельные амбиции начисто убивали этот несомненный плюс. Сейчас многие девушки возмутятся и спросят – а что ты сам за птица? Не стану отрицать – я зауряден. Тут девушки дальше поинтересуются – а на что ты рассчитываешь тогда? А я отвечу – ни на что. Но когда надо – моя методика срабатывает. Видимо, я настолько искренне хочу найти ту самую, что это подкупает. Мне интересно все. И, в конце концов, лучше узнать человека раньше, чем вы распишетесь в ЗАГСе и нарожаете детей. И это теория, против которой меня еще никто не разубедил.

А как ты, Валерий, так ловко свернул? Вроде начинал с денег, а сейчас уже про женщин рассказываешь? А не знаю как. Может, не так уж я и зауряден. А на самом деле, очень часто деньги и женщины прорастают друг друга. И это не мной придумано.

Так вот о деньгах – мне кажется, что невозможность накапливать у меня могла бы решиться женитьбой на какой-нибудь властной девушке, которая возьмет учет прихода денег на себя единолично, выдавая мне на руки только по мелочи. Тогда, скорее всего, денежный божок сообразит, что мне теперь катастрофически не хватает и начнет подкидывать приятных неучтенных бонусов с завидной регулярностью. Почему он обязательно станет это делать, я не знаю. Но уверен, что станет. Но тут я боюсь другой проблемы – с властными женщинами очень нелегко. Их надо либо ломать, либо ломаться. Ломаться я не планировал в принципе.

А ломать живого человека считал негуманным…

Вот такая конструкция из принципов и догм хранилась в моей голове, пока не произошли несколько событий, в результате которых… Хотя… давайте по порядку. Вечером деньги. Утром стулья.

А в данном случае все началось со странного телефонного звонка. Странного, потому что он раздался в пятницу поздно вечером, и был от директора кадрового агентства. Мне назначили собеседование на утро субботы. И это действительно странно. По субботам у них выходной.

 

Глава 2

Агентство находилось в очень пафосном бизнес-центре в самом центре города, но при этом в достаточно спокойном месте. Судя по вывескам, оно занимало все четыре этажа этого современного здания. При входе висела карта с филиалами, которые, похоже были во всех регионах страны и даже где-то за границей. Кругом сталь, стекло и всякая дизайнерская мебель. Одним словом, это не просто успешное агентство, это Агентство. И заглавная буква тут на месте. Странно, но на входе за стойкой никого не было. Вообще, в здании похоже никого. Мне не повстречался охранник или уборщица. Не было суетливых менеджериц на шпильках, коих всегда батальон в подобных заведениях. Начало стало весьма смахивать на преамбулу к фильму ужасов, хотя кругом было светло. Не хватало только мрачной музыки.

Потом я вспомнил, что сегодня суббота и несколько расслабился – кадровики не работают по субботам. Голос в трубке назначил встречу в кабинете №414.Сообразив, что это на четвертом этаже, пошел искать лифт. Даже по лифту было видно, что дела тут в полном порядке.

В нем не было кнопок. Сенсорное управление.

На четвертом этаже нужный кабинет нашелся довольно быстро. Он шел почему-то после кабинета номер 412. Видимо, у кого-то была трискаидекафобия. Боязнь числа 13. Двери этого кабинета выделялись – они стоили, несомненно, безумных денег. Висела табличка «Директор». Я постучал по ручке, боясь поцарапать покрытие. Услышал «входите» и зашел.

За столом сидела красивая женщина. По ней сразу чувствовалось, что именно она хозяйка этого кабинета. На вид лет сорока, значит, с учетом достижений косметологии, постарше. Чем-то похожа на Тину Канделаки, только не тараторила. Говорила с чувством, очень красивым голосом.

Велела присесть в кресло. Посмотрела на меня буквально несколько секунд. Потом достала из ящика какую-то маску, намочила ее в блюдечке и водрузила себе на глаза. После этого откинулась в кресле и произнесла:

– Меня зовут Татьяна Георгиевна. Я хозяйка этого агентства. Для справки – чтобы Вы понимали ситуацию – как-то мне посчитали – мой час стоит примерно 1000 долларов. Поэтому времени на ложь или небылицы быть не должно. Относитесь к моим словам серьезно, и всем будет проще. Лады?

– Да.

– Когда бизнес достигает определенных высот, становится скучно. Все работает, по большому счету, само. Нужно только контролировать некоторые цифры и поддерживать уровень некоторой неприязни среди управленцев – тогда они сами ошибаться не будут и ошибки других сдавать моментально. Как-то так.

Мужчины на подобных высотах теряют от скуки голову – кто-то заводит любовницу, кто-то прыгает с парашютом. В общем, идут в разнос. Рисковать жизнью без цели мне, слава Богу, неинтересно. Любовник тем более.

– И?

– …Так вот. Чтобы Вы понимали – зачем это все. Я придумала такой выход – раз в полгода мне подбирают резюме какого-нибудь весьма неоднозначного человека.

Видите стопку резюме справа от меня?

На столе лежала стопка толщиной сантиметров пять.

– И что?

– А теперь обратите внимание на стопку левее – это ваше дело. Оно толще.

– Что дальше?

– Мне отбирают резюме, и я занимаюсь человеком лично. Я. Занимаюсь. Человеком. Лично. И, поверьте, у меня талант в этой области – здесь ведь все не просто так.

– Я не смогу вам заплатить по тысяче в час.

– Вам это бесплатно. Я, можно сказать, поддерживаю форму таким образом.

– Почему я? Есть много людей с толстым резюме и частой сменой работ.

– Много. НО – не у всех так много пятен и провалов в биографии.

– Это какие же пятна вы нашли?

Женщина не снимала с глаз повязку. Она помнила все детали наизусть. Она точно заслуживала каждую копейку.

– Начнем с образования.

– С ним что не так?

– Интернет не знает такого ВУЗа. Я уж не говорю, что мы не смогли найти ни одного Вашего сокурсника или преподавателя. Вы диплом не в переходе купили?

– Нет.

– Вообще-то мы собрали много информации из открытых и не очень источников, только знаете, что я вам скажу?

– Что?

– Чушь это все. Информации много – толку чуть. Как будто кто-то решил сначала стереть все данные о человеке, а потом заново выстроил ему биографию. ООО «Барнаул лесозаготовка». Менеджер по продажам.

– А что не так?

– Вы указали, что там работали.

– Указал.

– С… по …. года.

– Ну, да.

Не поверите, в один из этих годов там был крупный лесной пожар. На заготовку леса был введен мораторий. Так-то вроде не криминал, но глаз зацепился. И несколько других мест работы – все юрлица закрыты, деятельность не ведется, сотрудников не найти – проверить вашу анкету гораздо сложнее, если вообще возможно.

– Это рынок. Что-то закрывается, что-то открывается…

– Согласна. Но те организации, которые еще существуют, начинают мяться, когда мы о Вас спрашивали. Нет, плохого никто ничего, но почему Вы у всех работали не больше месяца-трех? Я уточнила – Вы не вор. Не задира. По крайне мере, в школе за вами такого не замечено.

– Вы и там пробивали?

– Я же сказала – занимаюсь лично. А я все делаю на отлично. Поняли?

– Да.

– Вернемся к ВУЗу. Что это за образование – космический статистик?

– Была такая специальность раньше…

– Что это?

– Ну, до появления компьютеров, подбирали людей, которые могли рассчитать вероятность того или иного события, в том числе, при запусках ракет.

– Это как-то связано с математикой?

– Конечно.

– Хороший диплом?

– Две тройки. Остальные пятерки.

– Почему?

– В кризис ВУЗ попал под сокращение, а я это предсказал еще на втором курсе. Кому понравится, что всю работу ВУЗа будет делать один компьютер? Мне не поверили.

Институт слили с зенитчиками, но это совершенно другой профиль – нас не учили ничему такому. Поэтому выдали дипломы с тройками и отпустили.

– Не обидно?

– Ну, формально они правы – я на три года в расчетах ошибся. Вуз закрыли раньше, чем я прогнозировал.

– Принято – женщина перевернула маску на глазах, в паузе посмотрела на меня так, словно хотела удостовериться, что я тут, а не сбежал, и снова закрыла глаза.

– Далее все равно странно – два года постоянной смены работы с паузами, я так понимаю, на подработки.

– Да.

– При этом Вы нигде не задерживались дольше, чем на полгода.

– Ну, да.

– Поехали. Зоопарк. Должность – смотритель. Вы проработали там полгода. Что там произошло?

– Ну… тогда попробую с начала ….

 

Глава 3

Зоопарк.

Не могу сказать, что в моем ВУЗе я учился с мыслью – как же здорово стать смотрителем зоопарка! Насколько помню, я вообще учился с мыслью – хорошо бы увидеть лаборантку Наташу голую… Но – жизнь есть жизнь, просто так будоражить девушку я не хотел, так как понимал – кроме шикарного тела в нагрузку природа дала ей мозг птицы. И, похоже, эта птица – страус, у которого, как известно, мозг меньше глаза. Гормоны все-таки не забывали эту тему и я считал, что если с утра ее увижу – день будет насыщен, а энергия сублимируется во что-нибудь продуктивное. В общем, так оно и было.

В силу специфики получаемой профессии, я оценивал шансы на секс с Наташей как 84%, сальдо явно было в мою пользу – заинтересованные взгляды в мою сторону она бросала, сближающий подвиг я уже совершил (добавил на обед в столовой, когда она кошелек забыла), и на фоне сокурсников-очкариков я выделялся крепкими плечами и некоторым цинизмом, который унаследовал от родителей-врачей. Но, как я уже говорил, мое либидо столкнулось с непредвиденным – я услышал, как она говорит «лОжить».

Этого было достаточно, чтобы я перевел ее в разряд девушек, о которых можно думать грязные мысли, но не надо переводить их в реальность. Тем не менее, мы сохранили дружеские отношения, я помогал ей в качестве друга перетащить что-нибудь тяжелое, она иногда давала ответы на контрольную. В зоопарк я устроился тоже по ее наводке – там у нее то ли дядя троюродный работал, то ли еще кто-то. Сначала убирал клетки и кормил животных.

Работа, как ни странно, непыльная. Сказать, что на меня давил груз ответственности, не могу.

Помимо основной работы, я старался вникнуть во все процессы жизни зоопарка. Я навел порядок в системе учета корма, за что был проклят ворюгой-кладовщиком. Сделал рацпредложение по экономии электричества, за которое директор зоопарка похлопал меня по плечу. Ну, по мелочам еще кое-что, что привлекло дополнительных посетителей и повысило мой авторитет, но пока еще не название должности. Это заняло у меня пять месяцев…

За заслуги и как знающего английский, меня отправили на симпозиум в Японию на три дня, где выяснилось, что некоторым животным, которые в неволе напрочь отказываются размножаться, показывают порнографический фильм с такими же животными, только спаривающимися. Это, видимо, заводит самцов так, что они делают свое дело, не взирая на заключение. Мне эта мысль показалась логичной, лектор выглядел наидобрейшим человеком и, я после лекции, включив все свое обаяние, выморщил у него видеокассету с коалами.

Мне, правда, нужны были панды, но панд у него в видеотеке не было. У нас в зоопарке как раз были панды, причем у самочки возраст возможного оплодотворения уже подходил к концу, и надо было принимать меры…

Первая проблема у меня возникла, когда я вернулся, в аэропорту в Москве. Отношения с Японией тогда несколько натянулись, потому что Курилы. Каждый подозрительный гражданин оттуда досматривался с пристрастием. Ко мне подошли в зоне прилета и увели в досмотровый кабинет. Там уже лежал мой выпотрошенный чемодан и сидело два каких-то особиста или таможенника.

Тот, что попузатее, спросил-

– Оружие, наркотики есть?

– Из Японии дорого. Не стал брать.

Мужчина насупился и сказал что-то на счет еще одного остряка, который вот тоже хохмил, а потом умолял отпустить. Но меня на такой развод не проймешь. Обострять ситуацию я все же не хотел, поэтому малая толика лести, на мой взгляд, должна была разрядить обстановку.

– Товарищ генерал, чем обязан?

– Это ваша видеокассета?

И тут я про нее вспомнил… На ней жирно фломастером латиницей рукой человека, более привычного к иероглифам, но все-таки разборчиво, было выведено «PONY PORN». Я похолодел сначала, но решил идти до конца. Не зря же я ездил в поездку.

– Кассета моя.

– Вы знаете, что у нас в стране предусмотрено за распространение порнографии? – особисту было скучно, и все невыплеснутую энергию он решил спустить на мне.

– Понятия не имею.

– Скоро узнаете – зловеще пообещал мне мужчина. – Неси видеомагнитофон.

Это он сказал своему подручному, по виду стажеру, потому что что-то уж совсем молоденький был парень. Тот отлучился на две минуты и прикатил целую стойку, на которой стоял пузатый телевизор, а под ним расположился видеомагнитофон. Сначала вышла заминка, потому что стойка застряла в двери, но после легкого тычка все-таки проехала. Потом десять минут искали тройник. Розетка поблизости была одинарной.

Все это дало мне время привести мысли в порядок и обдумать стратегию. План, правда, был нехитрый – устроить звонок директору зоопарка, которого, правда, я не предупредил о новой методике и ее реквизите. Ну, хотя бы такой план…

Старший взял кассету, побарабанил по ней пальцами, и, не отводя от меня взгляда, уточнил

– Ни в чем не хотите сознаться?

Мысль рассказать им правду сразу мне не понравилась. Из Японии тогда все везли часы, электронику и наборы с бамбуковыми палочками. Я же вез зоопорно. Уверен, что моя история вызвала бы у них только недоверие. Поэтому я просто кивнул, что пока не сознаюсь ни в чем.

– Включай, молодой.

Вообще, есть в обращении «молодой» вместо, казалось бы, легкой зависти к тому, что у человека еще все впереди, небрежная какая-то уничижительность. Люди, которых так называют, не расправляют плечи, не вспоминают, что занимали призовые места на олимпиадах или спасали туристов, засыпанных лавиной; нет – они понимают, что их роль подать пульт или принести чаю. Мне, правда, показалось, что этот «молодой» не так прост – он, конечно, делал все, что ему велел таможенник, но его взглядом можно было сверлить бетон. Я тогда еще подумал, что он далеко пойдет. Со стержнем парень.

…На экране пошли японские титры. Фоном шла приятная музыка с использованием каких-то японских, видимо, музыкальных инструментов. Сначала показали того самого лектора, который, сидя за столом вещал, видимо, теоретическую часть. Правда, он мог говорить что угодно – по-японски никто из присутствующих не понимал, я в том числе. Именно поэтому никто из нас не оказался готов к тому, что вдруг началось – оператор фильма знал свое дело – камера сразу показала гениталии коал в процессе соития. Крупный план. И это не гипербола. Очень крупный план. Таможенник поперхнулся чаем и начал кашлять. Пока откашливался, план сменился на более удаленный – надо сказать, что процесс у коал немного унылый. Я бы сказал, любовники они так себе. Это не красивое спаривание львов, где видна сила, страсть и пламя… Где один мощной лапой объясняет сучке, что она может зарабатывать сколько угодно, но он тут Царь зверей и будет делать с ней все, что захочет. Нет. Это похоже на разжиревшую супружескую пару с многолетним стажем, где секс происходит только тогда, когда до пульта от телевизора нужно перелезать через жену. И при этом штаны уже сняты, то есть не нужно делать дополнительных усилий…

Таможенник озадачился. Такого в его практике, видимо, еще не было. Непонятно – это порнография или нет? Он покряхтел, встал из-за стола и выбежал со словами, что он за начальником.

Как только за ним захлопнулась дверь, «молодой» изменился. Его начал душить хохот. Отсмеялся он, правда, быстро.

– Времени мало, слушай внимательно. Знаешь, почему он пулей убежал?

– Э… это какое-то тяжкое преступление – такая кассета?

– Отнюдь. У него встал. У. НЕГО. ВСТАЛ. НА. ДОЛБАНЫХ. МЕДВЕДЕЙ!!!

– Точно! Он боком убежал, еще прикрывался папкой!

– Значит, слушай. Статья за порнографию есть, но только за распространение. Это раз. К порнографии относят только обнаженку с процессом соития, которая с цинизмом опускает эмоциональную составляющую секса и будит нездоровые инстинкты у людей. Запомнил?

– Ага. Буду давить, что это совершенно не будит нездоровые инстинкты у людей.

Молодой подмигнул, услышал шаги в коридоре и вернул на лицо прежнюю маску.

Старшой вернулся с начальником. Тот представился Игорем Владимировичем. Времени терять не стал. Велел включить видео и стал смотреть стоя. Ему хватило тридцати секунд, чтобы понять суть. Он уточнил у меня —

– Там нигде нет с людьми?

– Нет, насколько мне известно.

– Что это?

– Обучающая кассета для животных. Я в зоопарке работаю.

– Гоните его на хрен отсюда. И не морочьте мне голову такой фигней в следующий раз. Если мы у каждого порнуху изымать будем, у нас рук не хватит протоколы писать. Всем все ясно?

Старший приуныл, встал и начал чего-то блеять… Он разволновался и случайно опрокинул стойку. Телевизор хлопнул разбившимся экраном. Видеомагнитофон изменил геометрию с прямоугольного параллелепипеда на непрямоугольный. Но еще какое-то время жужжал. «Молодой» отключил его, извлек видеокассету, которую немного пожевало – из нее торчала мятая коричневая лента. Возмутиться мне не дали – не понимаю как, но уже через минуту я сидел в автобусе до города, в руках у меня был мой чемодан, рука хранила следы чернил, которыми я собственноручно подписал расписку, что не имею претензий к таможенной службе. До дома я ехал долго, пробки уже тогда на этом направлении увеличивали тягу к суициду, поэтому принял душ и упал, как подкошенный, спать…

Молодость и склад характера подняли меня в шесть утра бодрого и довольного. Я мысленно уже решил все проблемы с потомством не только в нашем зоопарке, а и в нескольких соседних, меня повысили до… не знаю кого, но повысили точно..Я в кабриолете приезжаю на симпозиум в нашем зоопарке и выступаю перед академиками, которые пускают слезу умиления и говорят, что из-за таких как я, молодых людей с горящими глазами, русская наука никогда не умрет… Но утреннее метро немного вернуло меня на землю. Мне отдавили ногу, испачкали мороженым рукав и обозвали извращенцем, потому как кассету я нес как знамя – гордясь и надписью наружу…

 

Глава 4

…Но не все так просто оказалось. Я показывал кассету пандам помногу часов. Я перематывал на лошадей. По кругу включал коал и кроликов. Самец панды ни в какую не возбуждался. Я за свой счет менял ему рацион. Брал взаймы телевизор с экраном побольше, не объясняя его владельцу, моему другу, истинной причины. Помню, он с хохотком меня еще спрашивал – не порно ли я собираюсь смотреть? Ничего не помогало…

Я поселился в зоопарке, где мне разрешили установить раскладушку в подсобке. Спал я тогда по 4—5 часов, не больше – была мысль, что панды сношаются только в определенное время суток, поэтому я пытался раззадорить подопечного в том числе и ночью, но терпел крах.

Воздух в вольере пропитался запахом аромалампы с иланг-илангом, который, по утверждению торговца в магазине индийских товаров, мертвого поднимет и заставит присунуть. Глагол «присунуть» мне не нравился даже тогда, но я и на этот процесс согласился бы..

Моя тогдашняя девушка, с которой мы …э… просто занимались сексом к обоюдному удовольствию, оба понимая, что ничего более длительного из этого не выйдет, не на шутку переполошилась. Не за меня, правда, а из-за того, что потеряла меня из виду. Как она потом сознавалась, даже стала искать целлюлитик и растяжки на себе – вдруг я ее избегаю из-за этого? Девушка она была решительная, поэтому заявилась ко мне в зоопарк со словами, что, конечно, у нас все без обязательств, но, если я ее сейчас прямо тут не ублажу, она падет так низко, как может упасть молодая девушка, у которой внутри вулкан уже.

Я сидел на табуретке напротив вольера и думал. Из книг я наконец-то сообразил выяснить, что самцы панд готовы к спариванию только в марте. Их готовность держится не более трех суток. А самки вообще не заводятся, если нет конкуренции у самцов. Тем временем, девушка скинула с себя одежду и завелась не на шутку. Ее молодое тело прямо полыхало огнем, я тоже завелся и повалил ее на охапки сена, срывая с себя одежду. Я словно очнулся от какой-то комы и, вспомнив свою природу, устроил ей такой прайд, что, увидь этот процесс львица со стажем, она бы пожала мне руку и уточнила что я делаю в ночь с четверга до вторника…

При смене поз я увидел – самец панды неуклюже елозит свою самочку, и это было божественно. Нет, уныло, конечно, но для меня, так долго искавшего отгадку, это было сильно.

Я поставил Марину (эта девушка теперь заслуживает того, чтобы я назвал ее имя – без нее ничего не получилось бы) перед собой и, не прерывая процесса, продолжил наблюдения за пандами. Тут судьба опять выкинула коленце – самец не удержался и упал с самки на спину.

Какое-то время он вообще лежал, не шевелясь. Я ускорился, довел дело до конца и, на ходу застегивая штаны, ворвался в вольер. Панда уже сидел и жевал чего-то. За спиной появилась Марина и со смешком спросила-

– Ты променял меня на них?

Я не стал оправдываться, просто рассказал ей все как есть.

– И что – теперь я тебе тут для дела нужна буду?

Я понял, что без нее мне не продолжить опыты. Но и становиться заложником не хотел.

– Могу другую позвать.

– Нет уж. С другой ты их не заведешь. А я уже проверенный экземпляр.

Все-таки что-что, а девушка она была интересная. Я даже посмотрел на нее другими глазами.

– Пошли в подсобку. Решение где-то близко. Надо еще литературы поднять.

В подсобке, правда, она меня раскрутила еще раз, и когда она ушла, у меня не гнулись ноги, мысли витали где-то высоко, и еще появилась мысль – не поменять ли статус наших отношений, потому как я всегда велся на поддержку и участие в моих делах.

А тут девушка похоже искренне хотела помочь. Хотя… может и нет – может, ее заводила сама мысль о сексе при таких необычных обстоятельствах.

Заснул я прямо сидя за столом с книгой, мне приснился самец панды. Он ел много жирного, курил гигантскую сигарету одну за другой и обещал мне срок за порно с животными. Да – живот у него был, конечно, огромный. Поэтому я проснулся не с самым лучшим настроением, но, вспомнив Марину, приободрился.

Бинго! Я знаю что делать. Ты у меня, сука, даже пожарную комиссию затрахаешь! Прямо через решетку образцово вдуешь противной тетке и заодно всем членам комиссии! Дело за малым…

 

Глава 5

Хоть я и не просил, Марина помогла мне сделать ростовые костюмы панд. Получилось очень даже прилично, если не знать истинной цели их создания. Более того, как-то так получилось, что мой костюм имел мужские черты лица – даже что-то грозное в нем было. Какой-то пандоварвар. Маринин же, напротив, имел приятные округлости там где надо, и манил полными бедрами. Несколько раз, правда, приходилось менять конструкцию. Сначала мне было в нем жарко и мы делали дополнительные вентиляционные отверстия; потом казалось, что трет в паху, и мы расширяли..э… зону промежности. Была мысль просто имитировать половой акт, но Марина резонно отметила, что панда может быть дальним родственником Станиславского, и в какой-то момент мы услышим «не верю!»

Сейчас это, может, звучит дико, но тогда мне все казалось логичным.

Мы решили делать все не понарошку. Работать – так от души.

Тем более, что был март. А он не бесконечен. Надо ковать, пока горячо.

Час Х мы назначили на среду на шесть вечера. С учетом перекоса из-за часового пояса (да, я подумал и об этом) – по-пандовски это была бы полночь. День это был в зоопарке санитарный, я специально не сильно утруждался в клетках с другими животными, чтобы было достаточно сил на мероприятие. Посетителей в этот день не было.

Чтобы, не дай Бог, никто из других служителей не увидел ничего, я занавесил вольер ширмой. Марина согласилась заткнуть рот кляпом (ну, стоны там и охи).

Я волновался так, что у меня вспотели ладони. Наверное, я так не волновался в свой самый первый раз с девушкой. Тогда от моего волнения все прошло ужасно. Сейчас же такого я допустить не мог. По счастью, Марина была чуткой девушкой – увидев мое состояние, она рассмешила меня, чем разрядила обстановку и помогла мне настроиться на нужный лад. Ну, и кроме того, тело у нее действительно было совершенное. Но, помимо этого, бывает у некоторых девушек что-то, что называется сексапил. У нее его было с избытком. Меня, конечно, веселила ее попа необъятных размеров в ростовой кукле, но даже в ней она умудрилась меня завести.

Я завязал ей рот и надел на нее голову панды. В обнимку мы зашли в вольер и просто стали там расхаживать, чтобы панды к нам попривыкли. Я, на всякий случай, все равно включил порно с коалами. Тут все средства пригодятся. Мелочей в нашем деле нет…

Чего-то оно сразу пошло не как в тот раз. Нет, Марина, учитывая обстоятельства, как всегда была на высоте. Несмотря на стесненные условия, она предлагала позы, максимально удобные и яркие. Кстати, на оральный секс я сразу наложил вето – незачем учить самца этому и переводить сперму панды в никуда. Поэтому, в общем, она и не сопротивлялась кляпу. Мне кажется, что она завелась сама не на шутку, но, надо отдать ей должное, не забывала причину мероприятия – всегда все делала так, чтобы пандам было видно по максимуму.

Но, видимо, в этот раз градус нашего соития был пониже – панды уныло посматривали на нас, ни в какую не желая повторять наших действий. Я начал приунывать, но Русская женщина так просто не сдается.

– Чего ты там говорил? Конкуренция должна быть? Сейчас я им устрою конкуренцию! Иди приставай к пандихе, а я самцом займусь. Только посильнее ее так, чтоб взревновал. Прямо жестко ее давай.

– Чего?

– Дурак, не надо в нее вставлять. Просто имитируй!

Я поразился глубиной мысли и самоотверженностью этой девушки. А еще толковостью. Блин, ну почему она говорит звОнит?

И мы стали свингерами. Я мял пандиху, Марина крутила попой перед самцом, у которого от таких событий аж бамбуковый стебель из рта вывалился. Видимо, ее сексапильность универсальна. Я же не могу сказать, что пленил пандиху. Мои аккуратные ухаживания ее не пробили. Настало время жестких мер – я силой ее нагнул и стал совершать пошлые движения… Самец панды, наконец, проникся духом процесса. Издав что-то наподобие рева, он начал меня отпихивать от самочки, и при этом сбил с меня шлем. Марина тоже сняла свой и я понял все глубину ее самоотверженности – ей было безумно жарко. Чтобы не спугнуть удачу, я решил еще немного поконкурировать за самку, но так, чтобы она не предпочла меня. И в этот момент…

…… Какой злой рок свел воедино обрыв ширмы вольера и запоздавшую экскурсию японских (вот совпадение) школьников в наш знаменитый зоопарк?! Ширма накрыла Марину с головой как парашют. Взору школьников предстал я в костюме панды без шлема, который отпихивал панду-самца от процесса совокупления в тот редкий момент, когда он был на это готов! Еще и зоопорно во всю демонстрировалось… Если вам нравится слово «фиаско», то нет – его еще рано применять. Школьников увели, прибежал замдиректора и повел меня на разборки. Марину, слава Богу, он не обнаружил. А вот теперь фиаско. Он повел меня через террариум. В принципе, я мог все объяснить. Если не знать преамбулы, то, конечно, история диковатая. Но я-то знал. Но в этот день мне конкретно не везло…

Вы знаете, что такое сколопендра? Многие знают это слово, но немногие ее видели. Так вот – это гигантский дождевой червь из фильма ужасов. По периметру куча ножек как у гусеницы, но вот что самое ужасное – это рот. Это не рот, это омерзительное бездонное отверстие с кучей щупалец или присосок по периметру.

Серьезно – если задумаете сэкономить на реквизите при съемках фильма ужасов – вот оно, то самое. Зам вел меня служебными коридорами, я подуспокоился уже, но тут увидел, как гигантская сколопендра (не знал, что такие у нас водятся) пробралась в клетку к кролику-альбиносу и практически поедает его своим омерзительным ртом.

Вот он – мой шанс на спасение! Счет шел даже не на секунды, а на доли секунды, медлить было нельзя – я схватил лопату и метнул ее в гадину. И вот оно – везение! Я не промахнулся. Лопата разделила тварь на две клубящиеся половинки, а кролик упрыгал в угол, оставляя за собой жидкий помет.

Зам тогда, еще помню, остолбенел. Я думал, что он был поражен моей меткостью и моей реакцией. Как же я заблуждался…

Опущу подробности, мне неприятно их вспоминать.

Вот вам факты – дальше сами сообразите.

«в… году произошел конфликт между администрациями нашего зоопарка и дружественным до той поры зоопарком из Бразилии… Сданная в аренду для экспозиции редкая разновидность гигантской сколопендры не была возвращена бразильцам, что охладило начинающуюся дружбу двух организаций. Со слов представителя нашего зоопарка, сколопендра не выдержала нашего климата и погибла, несмотря на полностью выполненные условия ее содержания – как в виде пищевого режима, основанного на отборных кроликах, так и температурного зазора.»

Историю все-таки замяли, но меня уволили. А через пять месяцев у панд родилась девочка.

Было много шуму, все радовались. По телевизору показали довольного вниманием директора зоопарка, но обратно он меня так и не позвал. Мне об этом первой сообщила Марина, с которой наши дороги к тому моменту разошлись – она окучивала какого-то ревнивца, который с нее глаз не спускал, я же обдумывал сущность бытия и стоит ли добавлять соус в доширак или и так сойдет.

По слухам, в зоопарке пандам после пытались повторить наш с Мариной опыт, но ничего не получалось. Еще бы. У них не было такого самца, как я, и, конечно, самое главное – вряд ли им удалось найти кого-нибудь хоть вполовину такого сексапильного как Марина. Уж что-что, а тут ей не было равных. Хоть и говорила она звОнит и считала кофе средним родом.

 

Глава 6

Татьяна Георгиевна выслушала все, не перебивая. Когда я закончил, подняла часть маски на левом глазу и снова на меня посмотрела. Потом вернула повязку на место и, поерзав, снова откинулась в кресло.

– Занятно. Все так и было?

– Вы сами рекомендовали не врать.

– Занятно… Я хотела перескочить некоторую часть ваших работодателей, но, пожалуй, пойдем прямо по хронологии. Да… пока рассказываете, вот вам вопрос – какой вывод вы сделали из всей этой истории с пандами? Как вы думаете, что вы сделали не так?

– При любом деле важна полнота вводной информации.

– Это из-за сколопендры вы такой вывод сделали?

– Так точно.

– Хороший вывод. Тогда вот что – пока вы рассказываете про следующее место …да, больница, точно… санитар… так вот – пусть ваш мозг подумает – у одного моего знакомого несколько неприятная ситуация вышла. Он недавно завез из Китая контейнер с игрушками. Ну, стандартный набор – машинки, куклы, головоломки и прочее. Среди прочего, там были солдатики…

– Они были бракованные?

– Отнюдь, нет. Насколько мне известно, никаких замечаний по качеству не наблюдалось. Возникла непредвиденная проблема – часть из них была участниками второй мировой войны на стороне Германии… ну, попросту говоря, фашистами. С очень тщательной прорисовкой формы и обмундирования.

– Это не одно и то же?

– Понятия не имею.

– И в чем проблема у вашего знакомого?

– Сначала не было проблем. Игрушки разбирали специализированные магазины достаточно хорошо. Проблемы начались позже – проверяющие органы заблокировали продажу солдатиков в рознице из-за пропаганды фашизма.

– Бред.

– Бред, согласна.

– Как бывший мальчик, ответственно утверждаю – я испытывал серьезный дискомфорт из-за того, что у меня русские солдатики оборонялись от русских. Знаете, неприятно ведь – больше похоже на гражданскую войну – брат на брата. Солдатики-фашисты мне бы тогда очень пригодились. Может, объяснить такую позицию проверяющим?

Директриса начала шевелить губами. Потом взяла со стола мобильный и, не снимая маски, набрала чей-то номер. Поздоровалась с кем-то, предложила идею с оправданием солдатиков на полках необходимостью исторической правды. Потом долго выслушивала ответ оппонента. Когда закончила разговор, предложила мне кофе из кофе-машины. Когда дымящаяся чашечка стала стоять на столе напротив меня продолжила разговор.

– Адвокат стоимостью в 500 долларов в час считает, что мысль здравая, но ее одной не хватит. Момент упущен. Уже на форумах ветераны разбухтелись «до чего страна докатилась.» Какие-то чиновники надавали интервью, что «пока я, Сидор Петрович, у власти, не допущу такого позора!». Подумайте на досуге.

А пока давайте дальше по списку. Что у нас …ах, да – санитар. Как вас туда занесло? Но пока…

Татьяна Георгиевна сняла масочку с глаз, протерла шелковой салфеткой лицо, сложила руки на стол и настояла, чтоб я сделал глоток кофе.

– Пейте. Вы напомнили мне одного моего сотрудника – он делал классные презентации, но только не дольше часа – через час у него пересыхал рот и он начинал бубнить, словно вещал через полотенце. Пока разобрались, уже хотели его в другой отдел переводить. Но – как только дали ему воды – все наладилось. У Вас, похоже, та же ситуация. Пейте кофе. Не хочу переспрашивать по сто раз.

И я, по возможности изящно, сделал глоток. Татьяна Георгиевна была права – у меня действительно рот высох. Может, поэтому, а может, потому, что кофе был каким-то особенным, вкус его мне весьма и весьма понравился.

 

Глава 7

Реанимация.

Это сейчас кадровик – ответственная и непростая работа. Сравните – как звучит ЭйчАр и кадровичка? Раньше никто бы и не подумал делать из этого бизнес. Работу искали по объявлениям, кадровики обкладывались еженедельными газетами, и под чай с печеньем просто сопоставляли разделы «ищу» и «требуются». Такой образ жизни сказывался на их талии сильнее, чем у бухгалтеров. Кадровики были крепче. Работу в реанимации санитаром мне предложила крепкая не только в талии, но и во всем теле могучая тетя. По ее мнению, уход за животными не сильно отличался от ухода за лежачими больными. Брезгливостью я никогда не страдал, деньги предлагались, правда, смешные, но попробовать себя в «медицине» хотелось – а вдруг это мое. Мозг рисовал перспективные картины, что через месяц-другой дадут пооперировать. Потом я придумаю какое-нибудь ноу-хау и буду спасать жизни. И тогда вопрос о цели в жизни отпадет – что может быть важнее, чем спасать людей? Ничего.

Собеседование у заведующего реанимацией Игоря Владимировича я прошел быстро. Старшая сестра за полчаса объяснила мне обязанности, и в ближайшее воскресенье я приступил к работе.

Дежурства мне выпадали чаще на выходные и праздники. Я не был против – оплата по двойному тарифу меня устраивала, другие дела в виду их отсутствия не страдали.

На мое согласие, правда, еще повлияло вот что – пока я пробирался по коридорам больницы, навстречу мне попадались какие-то запредельные девушки в халатах медсестер.

Блондинка, брюнетка, рыженькая – как на подбор хороши. Вся больница светилась какой-то положительной энергетикой, синяя кафельная плитка поигрывала солнечными зайчиками, котлеты для пациентов на тележке-развозке пахли свининой, пациенты в реанимации были причесаны, намыты и кое-кто из них даже почитывал газету со сложными кроссвордами. (музыкальный термин, означающий нарушение гармонии и благозвучия. 9 букв.)

…Я до сих пор не понимаю как такое возможно – никогда более в этой больнице не видел таких медсестер. Котлеты не резались ножом и их можно было есть мусульманам – свининой они даже не пахли. Плитка была по швам скреплена грибком, которого не брала даже неразбавленная перекись, и пациенты с даты моего выхода на работу перестали мыться и чистить зубы. Диссонанс. Это, кстати, ответ на кроссворд. А также мои ощущения на первом дежурстве. И всех последующих. Но я не унывал, какая-никакая зарплата помогла наладить быт, а легкое чувство превосходства над окружающими «не-медиками» приятно согревало в те периоды, когда зарплата кончалась. По моей внутренней шкале успешности – санитар в реанимации был круче бронзового призера олимпиад. Бронза – это вам не золото, знаете ли. Теперь про само отделение – ординаторская, сестринская, большой зал для 6 пациентов и две одно – двухместные палаты для особых случаев. Чаще всего в одноместных лежали подстреленные бандиты, уж такое время было – некоторые не по одному разу. Я все поражался какому-то странному везению – по моим подсчетам, в одном особо здоровом бандите было около 40 огнестрельных ранений. Все получены в разное время. Если у него был Ангел-Хранитель – то он пахал, не покладая рук. За месяц бандита возвращали в реанимацию трижды. Он не успевал доехать до дома, как снова получал пулю куда-нибудь.

Я все предлагал в таких случаях сделать абонемент как в качалку. Кстати, если попадал особо крупный бандит, то у каждого входа дежурили «мальчики» – бандиты рангом пониже.

Даже в туалете один, помню, караулил – там окно без решеток было, вот он и сидел там безвылазно. Вели они себя нагло, всем тыкали, и никогда не переобувались, пока я их не застращал. Сейчас это прозвучит дико, но подкалывать этих недоохранников было моим любимым занятием. То я шваброй сгоню их куда-нибудь, то после обхода периметра заставлю стирать бахилы. Мой статус они, видимо, не понимали, потому что делали все это.

Реанимация специализировалась, вообще-то, на нейротравме – это сильно простреленные в мозг или побитые. Если честно, насмотрелся я там всякого, не буду пересказывать.

Любому драчуну стоит поработать недельку-другую там – поймет, что значит удар мужика весом в сто кг в плане здоровья. Там – правда жизни, это вам не боевики, где после удара шпалой по затылку главный герой лепит себе пластырь на нос, садится на мотоцикл и разносит два штата. Мои мечты попасть на операцию пришлось со временем перенести с пометкой «когда будет уместно», а потом и вовсе – «если повезет и время свободное будет».

Может, если я проработал бы там подольше, но…

Однажды я пришел на дежурство и меня попытались не пустить два каких-то мальчика в отделение. Отодвинув их в сторону, я, тем не менее, прошел. За спиной услышал жалобное «ну хоть нос разбей, а?» Ну, видимо, подстреленные братки в меню сегодня. И я не ошибся – обе блатные палаты были заняты – в каждой лежал без сознания с разбитым лбом здоровенный мужик в татуировках. Прямо близняшечки – 120—125 кг весом, коротко стриженные, оба привязаны к перилам. Гениталии каждого прикрыты густым слоем бинтов и засохшей крови.

По периметру наблюдалось удвоенное скопление мальчиков охраны, которые были почему-то растерянны – причину этого мне поведал зав отделением Игорь Владимирович, которого главный врач вызвал в выходной

– Знаешь, почему они шуганные? Они не знают – то ли они друзья теперь, то ли кровные враги. Эти двое – их начальники, вчера в бане заперлись, чтобы дела обсудить.

Нашли обоих без сознания на полу с разбитыми в кровь лбами и порванными гениталиями. И вот теперь гадают – то ли они подружились, а их кто-то избил и обесчестил. То ли они дрались насмерть, и тогда мальчикам надо между собой вопросы закрывать через пальбу и кладбище.

– А что за травмы у крестных отцов?

– Не понимаю. Не огнестрел. Не бита. Какой-то условно тупой предмет. Что-то вроде наковальни, только не совсем плоская, а с небольшим изгибом. И еще почему-то следы пороха на коже. В районе …трусов.

– А они, может, просто подрались? Вон кулаки какие здоровые…

– Вряд ли – кулаки не разбиты ни у одного. Так разукрасить без ссадин нереально. Следователь говорил, что баня вроде изнутри заперта была. Ничего похожего на оружие или со следами крови предметов не нашлось. Загадка, которую разгадывать не нам. Иди работай. И аккуратнее там с мальчиками – кто их знает, что им понятия велят.

Картина для нашего отделения была привычная, но был один человек, которого или, вернее, которую, это совсем не устраивало – пожилая актриса Фаина Григорьевна – ее перевели в общий зал из блатной палаты, чтобы освободить место под бандитов.

Сара Бернар сыграла Джульетту в 70 лет. Фаина Григорьевна была намного старше, но утверждала, что перелом шейки бедра получила, играя эту роль во время танца с маракасами (тогда театры часто привносили что-то свое в классику). Она была, без сомнения, великой актрисой – просьба передать ей стакан воды в ее исполнении тянула на Оскара и занимала минут 10. Она называла всех младше себя (то есть всех) «голубчик» и постоянно нуждалась в зрителях, при этом (парадокс!) – ей не нравилось в общем зале, а лишение ее персональной палаты она приняла как личное оскорбление, но не стала устраивать истерику по этому поводу. Сердце у нее было не в идеальной форме, поэтому к протезированию сустава ее планировали долго готовить.. В отличие от других пациентов, она никогда не была привязана. Она была единственной, к кому было приятно подходить – мы вместе решали кроссворд. Кроссворды у нее были сложные, поэтому она частенько что-то спрашивала у меня. А мне было приятно размять мозги…

…Однажды к ней пришли какие-то ее родственники – два племянника-наркомана. Они сразу пришли с нотариусом, который должен был заверить завещание на квартиру. Фаине они ничего, кроме нервотрепки, не принесли. Более того, довели ее до сердечного приступа, и похоже, сделали это специально. Более мерзких людей я не встречал. Игорь Владимирович выпроводил их с трудом.

Помню, я зашел к ней тогда и увидел, что ее лицо бледное, как простыня.

Она открыла глаза и прошептала – помоги мне…

 

Глава 8

…Через две недели боссы квартальной мафии стали периодически приходить в сознание, но оба еще плоховато соображали и вроде как ничего не помнили. Фаина тоже потихоньку пришла в себя. Она затребовала к себе психиатра. Получив справку о дееспособности за его подписью в двух экземплярах, она потребовала к себе Игоря Владимировича и меня в свидетели. Восседая на больничной койке с тремя подушками и грелкой за спиной как императрица Елизавета, она молвила —

– Я уже немолода, голубчики. Моя судьба преподносила мне великие подарки и лишения. Если отмотать все назад, я бы прожила жизнь, ничего не меняя в ней. Скоро наступит закат… Не перебивайте меня, многоуважаемый Игорь Владимирович, от меня останется память – многие помнят мое исполнение Дездемоны. Меня дважды душили на бис… Моя Клеопатра получила самые лестные отзывы в театральном вестнике …в 65м.. вроде бы… Я жила полной жизнью, всю себя отдавая профессии… Я жила театром днем и ночью… без выходных и праздников… И теперь, на излете дней своих, я сообщу Вам, уважаемые, что ни о чем не жалею.

– А не рановато Вы на погост собрались, Фаина Григорьевна?

– Японцы советуют каждое утро готовиться к смерти. Это, голубчик, очень мудрая мысль. Вы, например, никогда не задумывались, что не хотели бы, чтобы Вас видели мертвым в рваном лифчике?

Игорь Владимирович выражением лица ответил на этот вопрос. Я тоже не стал перебивать Фаину Григорьевну. Актриса ничуть не смутилась и продолжила.

– Вот справка от психиатра о моей дееспособности. По нашему законодательству, в особых случаях, завещание может заверить заведующий отделением. Игорь Владимирович, прошу-прошу… заверьте мне вот это завещание… Не отказывайте в такой малой просьбе труженице Мельпомены… (у нее получилось МЭльпомЭны) Не хочу никаких нотариусов – дармоеды и бездельники они…

Игорь Владимирович проникся духом момента. Он взял в руки документ, который надо было заверить. Сначала бегло прочитал, но что-то зацепило его и он стал перечитывать с изумленным выражением лица. Я взял свой экземпляр и тоже углубился в чтение.

«Я… такая-то..такая-то… здравом… твердой памяти… завещаю… четырехкомнатную квартиру на Садовом …тому, кто лишит меня девственности… Лишение считается исполненным, если происходит не против моей воли и имеются доказательства соития.»

Занавес.

 

Глава 9

Если это все было задумано, чтобы эпатировать публику, то удалось на все сто процентов – в нашем отделении началось что-то невообразимое – в реанимацию, в общий зал стали постоянно захаживать врачи, медбратья и прочие.. На всех были свежеотглаженные халаты… Пахло какими-то немыслимыми духами… Лор пришел не в халате, а в майке, поигрывая жиденькими мускулами. Начмед за три дня (?) отрастил бородку и стал похож на бомжа (он называл это а-ля Хемингуэй) …К медсестрам зачастили мужья, которых те периодически заталкивали в общий зал… Такое нашествие сильно усложнило жизнь «мальчикам», но когда кто-то слил им причину, они тоже стали шнырять по палате, якобы для проверки безопасности. И знаете что интересно? Бандиты явно же больше врачей зарабатывали …и однозначно больше медбратьев… но я никогда не видел проседающих перед ней медиков – это всегда были просто смотрины – подойду-не подойду… Одного медбрата из приемного отделения, видимо, не настолько мучил жилищный вопрос – он сбежал почти сразу, из-за угла было слышно «Фу, бля!», на что Фаина громко сказала, что все слышит. В отличие от медиков, «мальчики» вели себя сначала по-хамски, видимо, как привыкли при общении со своими маромойками, потом давили на жалость, иногда актерствуя не хуже Роберта де Ниро… Я же к ней подходил часто, так как вся эта история меня порядком веселила – уж что-что, а бабулька очень колоритная была… Кстати, благодаря ей, я познакомился с Леной – медсестрой из другого корпуса. Это не была одна из тех девушек, которые мне повстречались при трудоустройстве. Но она тоже была достаточно красива. Правда, болтушка была несусветная – ее гланды видели солнце так часто, что летом могли даже подзагореть. А еще в ночные смены она разучивала английский по самоучителю. По моим подсчетам, ей оставалось учиться еще лет пятьдесят до разговорного уровня. Но за стремление – я пересмотрел ее акции и начал подкатывать. Вообще, у медсестер считается «не комильфо» встречаться с санитарами, кроме случаев, если санитар – будущий врач. Но мне помогла Фаина – она сыграла мне «Короля».

– Голубчик, я уговорила Станислава Петровича (хируга), чтобы он не мешал Вам меня оперировать… Премного о Вас наслышана лестного…

Звучит как лажа, но сработало – Лена даже не стала проверять информацию. Скажем так – ее белье лежало отдельно от хозяйки уже через три дня…

На счет реализации завещания – дело застопорилось. Днем в общей палате это было сделать проблематично, ночью Фаина спала и не принимала визитов… либо …э… досрочно сбегали волонтеры.

 

Глава 10

Фаина стала периодически терять сознание и к ней вызвали кардиолога, который сделал ЭКГ. После его ухода кто-то пустил слух, что Фаине осталось немного… вряд ли переживет ночь. И тут началось…

Кстати, для доказательства факта соития рядом с кроватью на тумбочке Фаины стояла простенькая видеокамера. Счастливцу требовалось лишь нажать на запись – батарейки Фаина проверяла лично, чтобы не было накладок…

…Наступила ночь. Кто-то погасил в палате свет, чтобы не беспокоить пациентов.

Только через смотровое окно падала узкая полоска света, чтобы можно было проверять состояние дел.

Первым осторожно постучался бандитик с выбитым зубом – я считал его самым противным из шестерок. Он дал мне поломанную шоколадку «Аленка» и заговорщицки подмигнул. Я взял трофей и пропустил его в палату. Остальные двери я запер еще вечером – так было положено, чтобы не шастали. Бандит управился за 20 минут. Из палаты он выходил торжественно, как победитель. В правой руке нес кассету. Я выпустил его через окно прачечной – на пост он не собирался возвращаться – видимо, хотел заныкать кассету, чтобы братва не узнала лишнего. Если спросят – просил передать, что он отравился и отъехал по делу…

Вторым я впустил другого бандита. Этот тоже дал мне «Аленку». Возился, правда, долго, но тоже вышел уверенной поступью победителя…

Опущу подробности – итого – у меня прибавилось 8 шоколадок. (двое, жмоты, не дали ничего).

Следующие три дня я не дежурил, так что подробности узнал только от Игоря Владимировича – в больничном дворе мальчики передрались между собой, но никто не говорит почему. Многие с повреждениями перекочевали в травматологию. Что интересно – у всех в диагнозе «падение с лестницы» и почему-то у многих свежий триппер…

Их боссы остались без охраны на какое-то время. К тому моменту они хоть туго, но соображали. К Фаине опять приходили ее противные племянники и снова довели ее до сердечного приступа – к сожалению, запретить им посещения Игорь Владимирович не смог…

 

Глава 11

..Мое дежурство я начал с Фаины. Я сразу увидел, что ей осталось немного – из нее почти ушла жизненная сила. Я кивнул ей что все сделано. Мне показалось, что она даже порозовела. Еще бы – план сработал —

– Голубчик, вы не представляете, я, наверное, единственная бабка, которая из-под одеяла снимала, как десять уголовников по очереди портят бессознательную сифозную бомжиху с Савеловского, думая что зарабатывают на квартиру… Кстати, ей я завещала дачу – мы так договорились. Вы разослали паханам на зоны запись? Там правда насильников не жалуют?

– Если бы вы знали как…

– Замечательно. Передали мое письмо их начальникам?

– Только что подкинул.

– Удивятся, наверное – чего это какая-то бабка им квартиру завещала?

– Я думаю, да. Но потом сообразят – переезд им нужен. Слух, что они лишили девственности …э… летнюю старушку… за квартиру… да еще и вдвоем сразу – от него не отмыться.

– А племяши пускай теперь хату у них отжать попробуют.

– Вы не боитесь их мести?

– Голубчик. Я не доживу до утра. Я, правда, жила на полную катушку – у меня было четверо мужей, если бы эти дебилы хоть иногда читали газеты, они бы знали, что девственницей я быть не могу. Идиоты. Кстати, знаете что произошло с боссами?

– А Вы-то как узнали?

– Так я ж ночь в палате с одним провела, пока не перевели в общую – он и бормотал во сне… Эти дебилы играли в китайскую рулетку.

– Как это?

– Сначала они напились, ну это вы знаете. Потом стали биться лбами – отсюда, кстати и повреждения тупыми предметами… Потом сообразили взять петарду, поджечь ее и зажать между своих бестолковых лбов – кто первый сдрейфит, тот и уступает рынок у церкви.

– А мошонки-то как они повредили?

– Кто-то все-таки сдрейфил и отшатнулся – петарда стала падать и рванула на уровне пояса… От боли оба упали и звезданулись (простите, голубчик, я по привычке считывала типажи – набралась от бандитов лишнего) об лавки или еще там что было. Я на видео записала признание в конце со всей этой историей. Еще ввернула, что никогда еще не имела секса с членами такой причудливой формы и размерчика… Жаль, кстати, что я не моложе лет на 50…

– Почему?

– Я бы замутила с Игорем Владимировичем…

…Все-таки она была неподражаема.

 

Глава 12

Татьяна Георгиевна зашевелилась.

– Это Ваш план изначально был?

– Угу.

– А Вам она что завещала? Она жива еще?

– Мне она дала записку, чтобы меня взяли на работу в театр. Завещала она мне картину. Подлинник.

– Дорогой?

– Я не знаю. Его украли и пропили племянники.

– Так что с ней стало?

– Заснула и не проснулась скоро после этих событий. Я лично нес ее в морг.

– А почему вы уволились из реанимации?

– Она неспроста дала мне записку – с ее слов – у нее было видение. Я тогда верил во всякую мистику, поэтому прислушался к ее рекомендации. Кроме того, вышел казус, когда я нес ее в морг на плече… Я споткнулся и ее уронил. При этом упал на нее сверху. Медсестра Лена видела это в окно и, вопреки законам физики, по всей больнице растрезвонила, что я квартиру на мертвой зарабатываю за 3 минуты 22 секунды.

– Разве не положено на …такой… тележке медицинской?

– Свободных не было. А я счел за честь отнести ее сам.

– А бандиты?

– Все точно по плану.

– Хм… Вы суеверны?

– Сейчас не особо.

– Собирайтесь. Съездим в одно место.

И Татьяна Георгиевна взяла меня с собой куда-то.

 

Глава 13

Мы спустились на парковку. Мне все интересно было – на какой машине ездит столь импозантная женщина? Я бы не удивился, если бы это был бентли. В голове, правда, вертелось, что есть какая-то другая машина, которая ей бы очень пошла. Я шел за Татьяной Георгиевной, и, когда мы поравнялись с белым тонированным лимузином-ягуаром – я понял – оно – то самое – Татьяна Георгиевна имеет вкус. Директриса села на место за водителем, мне велела сесть на заднее сидение рядом. Водитель завел машину, и мы куда-то поехали, причем нас никто не подрезал, на хвосте вплотную тоже никто не висел, очень часто уважительно пропускали, и мне тоже захотелось иметь ягуар. Правда, другого цвета. Похожее чувство у меня было очень давно – в каком-то кафе чуть ниже средней руки, хотя мне казалось, что там шикарно, я пил кофе из фарфоровой чашечки стоимостью в половину моего тогдашнего достатка, и увидел на руке одного из посетителей часы. Вернее, Часы. Нет, они не были из золота. Скорее всего, они были из нержавейки или чего-то похожего. Никаких лишних деталей. Черный циферблат. Крупные, но очень породистые стрелки. Эти часы врезались мне в память и несколько лет периодически всплывали у меня перед глазами как живые… А потом я напрочь забыл как они выглядят. Но эмоции мои память сохранила. Я точно помнил, что их хотел безмерно…

Интересно, ученые (ага, британские) доказали, что мы не помним свои сны. Мы помним слепок памяти со своих снов. Видимо, это как первая чувство к девушке – саму девушку можешь уже не помнить, но какое-то приятное чувство (даже если она в грош не ставила отношения или вообще играла в одни ворота) все-равно остается…

Татьяна Георгиевна по дороге молчала. Видимо, была погружена в свои мысли. Кстати, может и неважно, но я обращаю внимание на такие вещи – радио она включила с классическими мелодиями. И это правильно. Я считаю, что должен быть закон, запрещающий включать в ягуарах хрень. Нужно конфисковывать ягуары у таких владельцев. Потому что это кощунство. Пока я это обдумывал, перед ягуаром резко затормозила какая-то машина и заблокировала проезд. Сзади тоже какой – то микроавтобус встал. Слева нас поджала милицейская десятка. Справа бежали люди в форме. Похоже, нас вели от самого офиса.

Какой-то мужчина стал дергать ручку двери со стороны Татьяны Георгиевны. Сообразить, что это спецоперация по захвату опасных преступников было несложно.

Водитель лимузина открыл дверь и побежал во дворы. Странно, но его никто «не замечал». В его сторону никто не смотрел, само собой его не преследовали.

Татьяна Георгиевна при этом была спокойна как истинная леди.

– Не волнуйтесь. Большой бизнес всегда рождает завистников и желающих его отнять. Для отъема одним из сопутствующих действий … (ручку двери уже дергали всерьез) …является липовое уголовное дело на главного учредителя… Любая статья, которая изолирует на время собственника…

(ручку дергать перестали. Чей-то голос сказал, что сейчас телевизионщики подъедут, тогда и вскроют дверь. Еще попросили понятых подойти поближе)

– …Так вот, в такие моменты нужно иметь два телефонных номера – хорошего адвоката и генерала ФСБ. Вот ему-то мы сейчас и позвоним…

Спереди к машине подошел какой-то тип. Он гадливенько улыбался и поставил на капот маленький блочок с антенной.

Татьяна Георгиевна недоуменно посмотрела на свой сотовый. Попробовала еще раз набрать номер. Потом еще. Я посмотрел на свой – индикатор сети показывал ее отсутствие.

– Бесполезно. Они глушилку включили. Не дозвонимся.

Татьяна Георгиевна по-прежнему была спокойна как удав на солнце.

– Ну, пусть ищут. У меня ничего такого нет.

И тут я понял.

– Татьяна Георгиевна, расклад такой. Один из них – в форме ФСКН. Ну, по обороту наркотиков, которые. Подлянка, скорее всего, внутри салона. Скорее всего, под креслом или в кармашке каком-нибудь… Водитель подкинул, скорее всего – неспроста сбежал, сволочь.

Я наклонился и – точно – в отсеке с бутылкой шампанского лежала целлофановая колбаска с белым порошком.

Татьяна Георгиевна оставалась внешне спокойна, хотя лицо ее приняло максимально возможный оттенок белого. Я стал думать. Мозг! Думай!

Сжечь? – нереально и не поможет.

Проглотить? – помру, наверное.

Засунуть себе и ей в …э… ну, вы поняли – помрем.

Высыпать в бак? – у меня ни отвертки, ни времени до бака добраться.

В вентиляцию? Собаки найдут. Думаю, скоро их подгонят.

В диван засунуть? – найдут.

– Татьяна Георгиевна, а ваш фсбшник вас точно отмажет?

Она вздрогнула и как-то неуверенно кивнула.

– А то я тут подумал, что до того, как он подключится, нас в прямом эфире покажут – у телевизионщиков слишком много проводов для простой записи. Да и это было бы логично – в прямом эфире раскрыть сеть наркокартелей, прикрывающихся кадровыми агентствами для вербовки клиентов и пушеров. Вас общественность потом бы порвала. Да и на суде шансов не было бы.

– Кто такой пушер?

– Ну, продает в розницу эту дрянь который.

Вокруг нас уже похоже все были в сборе – и понятые, и телевизионщики, и омон, и еще какие-то люди в обычной одежде, но с печатью стали в глазах.

Я посмотрел на Татьяну Георгиевну и, на какое-то мгновение, понял – она всего лишь женщина. Из плоти и крови. Которую сейчас растопчут. Всего лишь беззащитная женщина… Которая, похоже, скоро упадет в обморок…

Я взял ее за волосы и дернул ее лицо к себе. Пустота в ее глазах тут же сменилась на гнев.

Поймав ее руку, которой она хотела влепить мне пощечину, я громко крикнул – Стоп!

Это ее отрезвило.

– Татьяна, времени мало. Слушай сюда и не выдрючивайся. Ты замужем?

– Нет. Как вы сме… К чему вопро..

– Заткнись. Пока нет собак – прорвемся. Мне нужна шариковая ручка и курка водителя. А еще мне надо срочно, очень срочно, чтобы ты подержала меня за член…

 

Глава 14

Воспоминания оператора телеканала.

Кто-то слил нам, что материал будет бомба – раскроют сеть наркокартелей под крышей самого знаменитого кадрового агентства. Мы подорвались на микроавтобусе. Слава Богу, ничего не забыли. Отработано у нас все не хуже, чем у пожарных, может, еще и лучше. Похоже, полиция научилась работать – лимузин был взят в плотное кольцо, не вырвешься. Странно, когда мы приехали, на месте водителя не было никого. Не вырвешься – а он сбежал. Но – мое дело маленькое – сигнал со студией установили, ведущую напомадили, а то она в шоколадке извазюкалась по дороге.

И стали снимать в прямом эфире, как произойдет падение этой импозантной женщины. Я ведь и раньше думал, что не может баба такой бизнес без ничего прикрутить! Только думал, спит она с кем-нибудь. Или хахаль какой ей его купил.

Значит, включил я камеру и дал добро – прямой эфир…

…Захвата как такового не произошло. Дверь сама открылась, из нее выпала здоровенная бутыль шампанского и разбилась об асфальт. Затем из машины неуклюже вышел какой-то детина со спущенными штанами. Распрямился. Босой. Джинсы спущены до щиколоток. С эрекцией. С нормальной такой. Но, к счастью, в трусах-плавочками с оттопыренным спереди холмом – эфир, наверное, можно не отключать. Красив, по-своему… Из-за спущенных штанов он не мог нормально ходить. Омоновцы его развернули и обыскали. Член, к счастью, не проверяли – жалко было бы эфир отключать. Молодого человека оставили в покое, и кто-то из полицейских заглянул в салон. Я с камерой стал снимать через дверь – там сидела та самая женщина. Она неторопливо поправляла на себе лифчик (опять все пристойно – видимо, застал только концовку.) Интересно, какая она в этом деле? Потом она хотела застегнуть штаны, но в машине это было неудобно. Так и осталась сидеть в расстегнутых.

К ней подсел кто-то из наркоконтроля и стал задавать вопросы (наркотики или запрещенные препараты имеете? И прочие)

Краем глаза я видел, что ее любовник так со спущенными штанами и стоит. Ему разрешили, наконец, вернуть штаны на место, и он все не мог молнию застегнуть – стояк, видимо, был крепкий. От него отстали, и он стал топтаться на месте. Прямо босыми ногами по разбитому шампанскому. Даме, наконец, разрешили выйти, но привести себя в порядок до конца она не успела – даже ребенок бы понял, что она недавно трахалась. Она захватила виски, который у нее на выходе из машины отняли. Наркоконтролец позвал понятых и стал обыскивать салон, вслух комментируя свои действия. Типа – сейчас мы проверяем под сидением… а сейчас мы смотрим в кармашке… Я все снимал, хотя лично мне было понятно, что что-нибудь найдут, а детина и женщина в кадре смотрелись бы сейчас фактурно – жаль, не сниму их лиц, когда им хана настанет.…

Время шло, но ничего так и не находилось – в салоне не было ничего нелегального. Лица у оперативников чем дальше, тем больше вытягивались. Ничегошеньки не было. Больше всех засуетился какой-то коротышка в гражданском, которого все почему-то слушались. Он перепроверил все кармашки и закутки, но ничего не нашел. В нашей студии уже не знали как поддерживать эфир – уже прошлись, что женщина – огонь. Даже минут пять глумились на размером оттопыреного холма у детины, но тоже иссякли. И тут коротышка радостно завопил – Я знаю где! – и стянул с детины трусы…

Камеру мне пришлось срочно направить в землю, потому как ничего, кроме нормального такого члена, в трусах не было.

Детина стал наливаться кровью. Со спокойствием, не сулящим ничего хорошего коротышке, вернул трусы на место, схватил его и швырнул на землю метрах в трех от себя. Коротышка шлепнулся с каким-то кастрюльным звуком. Пес с ним. Я стал снимать директрису агентства – очень фотогеничная женщина. Моя бы воля – только ее и снимал бы. Она с поистине королевской осанкой на камеру делала заявление —

– Уважаемые зрители, я ….такая-то… такая-то.. владелица агентства такого-то… такого-то… имеющего самую крупную сеть филиалов в стране… занимающую первое место по… являюсь свободной незамужней женщиной… Моя частная, равно как и сексуальная жизнь не является общественным достоянием… касается только меня и моего мужчины… охраняется законом о… и прочая-прочая.

Наше право на уединение сегодня было грубо нарушено…

Пока она все это говорила, коротышка суетливо обыскивал все по третьему разу…

Женщина, наконец, увидела, что ее любовник стоит в крови – вылез-то он босой, а бутылку шампанского у дверей хряпнул. Так и топтался на осколках.

Ноги его я снял мельком, женщину все-таки снимать было интереснее – она сказала, что ногу надо охладить срочно, чтобы остановить кровотечение. Полезла куда-то и вытащила огнетушитель. Прикол – видимо, в лимузинах обычные огнетушители возить не круто – он был позолочен. Активировала его и мощным потоком пены сдула кровь и осколки под машину. Блин, наконец-то у детины холм пропал – сколько ж можно.

Приехала какая-то мвдшная шишка. Коротышка что-то ему на ухо быстро нашептал.

Он побагровел, обвел поле битвы глазами и решительно направился к камере.

– От имени… мы приносим свои извинение Татьяне Георгиевне и… ее молодому человеку за неудобства. К сожаление, не по нашей вине, произошла накладка… и тп.

Молодой человек потребовал у коротышки расписку, что его имя останется тайной.

Он утверждал, что его матушка телевизор не смотрит, но радио слушает. И он не хотел бы ее огорчать – дескать, та внуков от него все ждет…

Коротышка хотел отказать, но генерал так на него зыркнул, что тот послушно достал блокнотик и ручку из кармана…

Я решил за все свои бесплотные страдания тут снять его позор крупным планом…

…При первом же нажатии на ручку от нее отделилась завинчивающаяся часть и взмыла вверх. Из корпуса показался стержень, который вытолкал что-то похожее на муку – белый порошок. У коротышки отпала челюсть.

Женщина воспользовалась ситуацией и обратила внимание всех на это – все, хана хоббиту. Генерал шевельнул рукой и того скрутили омоновцы.

Женщина подозвала генерала, и они о чем-то поговорили.

Генерал вернулся ко мне и произнес речь про оборотней в погонах, и что благодаря ответственным гражданам мы идем в светлое будущее.

Я отключился и мы уехали. Собственно, все уехали.

 

Глава 15

– А где вы все-таки вынесли его?

– Рассыпал во внутренних складках джинсов. Когда они спущены – там гармошка образуется. При обыске не прощупать – не кулек же.

– Спасибо.

– Проехали. Кстати, на счет того, как я Вас называл…

– Проехали.

– Проехали – так проехали.

– Вам надо в больницу.

Мы оба помолчали. Я вел лимузин медленно-медленно – не дай бог царапнуть.

Татьяна Георгиевна все порывалась что-то сказать, но все не решалась.

– У вас не будет проблем с вашей девушкой?

– Надеюсь, что нет.

– Спасибо.

– Вы уже это говорили.

– Я хочу дать вам премию.

– Не возьму. Сами говорили, что стоите по 1000 долларов в час или около того.

Она опять помолчала.

– Кроме того, я в плюсе.

– ?

– Я спер часы у коротышки. И не поверите – это те самые часы, которые давно искал по магазинам…

Я довез ее до какого-то особняка. Там она вызвала мне такси до дома, заплатив водителю с запасом и строго велев ему больше ничего с меня не брать. Дома я обнаружил в почтовом ящике ключ от квартиры и записку от своей девушки, что она меня бросает, раз я на зрелых теток перешел. Сотовый ее был выключен, сил ее разыскивать по друзьям не осталось и, приняв душ, я уснул. Странный сегодня день – вообще-то я несколько стеснителен – даже в примерочной шторки три раза проверяю, прежде, чем что-либо мерить. А тут…

А Татьяна Георгиевна, кстати, потом не хило натянула (простите, очень точный термин для ситуации) телеканал, получила контракт с наркоконтролем по отбору людей им в штат и вообще – на вечеринки элиты ее стали звать так часто, что там она еще контрактов на заключала. Все-таки она уникальная женщина. И руки у нее приятные…

 

Глава 16

Я думал, что больше ее не увижу – нам всегда тяжело общаться с людьми, которые видели наш какой-никакой, а позор. Тем более… э… ее рука держала мой член. Однажды я не прошел собеседование в одну солидную организацию, потому что ее директор меня узнал – накануне мы были в одном и том же магазине, и он там случайно громко пукнул. Я сделал вид, что ничего не слышал, он сделал вид, что ничего не было. Но меня запомнил. И на собеседовании мне сказали дежурную фразу – «мы подумаем две недели». Наверное, он не хотел, чтобы в курилке я всем этот факт растрезвонил…

Татьяна Георгиевна мыслила шире – на следующий день мне привезли от нее записку с просьбой не переживать, а подождать пока все уляжется и денег. В ответной записке я поблагодарил за премию и написал, что придумал про солдатиков выход.

Про солдатиков я думал всю ночь, на самом деле. А курьер, наверное, подумал, что она из меня все соки выжала…

Я мог бы написать ей решение и в записке, конечно. Но мне почему-то хотелось, чтобы она позвонила – какая-то незавершенность или неловкость витала в воздухе – надо было ее пробить.

Она не стала перезванивать. Сама приехала. Для конспирации оделась как вдова – в черном, в шляпке и вуали. Не узнать ее было невозможно – точно она, только в черном.

Видимо, она решила, что так одеваются обычные горожанки.

Кстати, меня посетила мысль – женщины могут рулить крупным бизнесом и при этом сохранять достаточную толику женственности. Татьяна Георгиевна была ярким доказательством этого. Я впустил ее. От кофе она отказалась. Прошла в комнату и заняла кресло. Я сел напротив, спрятав перемотанную полотенцем ногу под диван.

Она решила не терять время и начала разговор —

– Я вот чего до конца не поняла – а зачем я его трогала? Нельзя было вам просто в трусах выйти?

– Должен был быть очень сильный отвлекающий фактор от моих джинсов. Это раз.

В идеале требовалось, чтобы я сам их надевал, при этом что-то (например, эрекция) мне мешало – я бы их тряс, порошок бы высыпался незаметно, а все думали, что у меня молния не застегивается. Кроме того, мужская психология – чтобы мне надеть штаны – кому-то пришлось бы наклониться до моих щиколоток. То есть его лицо как раз бы совпало с …э…

– Принято.

Она закрыла глаза и стала кивать, как будто разминала шею.

– На счет солдатиков, какая мысль?

– Это не солдатики фашистов.

– А что это?

– Это дань памяти актерам, игравших фашистов в фильмах 50х годов.

Я набросал вам список таких актеров. Я уточнил – в сертификатах на игрушки китайцы крайне редко пишут точное название. В этом нет необходимости.

Нужно получить от них письмо, что это мини-скульптуры актеров из моего списка для проведения мини-спектактлей.

– Звучит неубедительно.

– Пускай проверяющие докажут, что это не так. Солдатик не должен быть точной копией с прорисовкой черт лица – главное, чтобы совпадало звание.

В списке звания актерам я указал. У некоторых несколько ролей – можно подогнать.

Татьяна Георгиевна набрала номер того же адвоката. Озвучила ему версию.

Очень сильно удивилась, что тот развеселился. Адвокат сказал так и действовать.

Татьяна Георгиевна положила трубку. Женщина она была умная, поэтому вычислила —

– ..Я поняла – чего он радостный такой. Если проверка упрется, и будут суды – он-то по 500 баксов в час хорошо так заработает. И при этом выиграет, судя по его тону. Все-равно, спасибо.

И она уехала. А в воздухе какой-то неопределенности стало еще больше, чем было до ее приезда.

 

Глава 17

Все утряслось гораздо быстрее – одна из светских львиц опубликовала фото со своего отдыха на Мальдивах, где она была в настолько прозрачном парео, что казалось, видно – у нее не вдоль, как у всех женщин, а поперек. Но видно было не на 100 процентов. Тут же все с ума посходили – ее преследовали папарацци всюду. Кто-то выкрал ее медкарту и опубликовал в интернете. Солидные профессора от медицины на дневных ток-шоу рассуждали – может такое быть или нет… Про нас, к счастью, разом все забыли.

Поэтому я не удивился, когда вечером в пятницу меня снова назначили на субботу (ага, офис опять пустой будет, наверное).

Я же настолько расслабился под предлогом диванного покоя для ноги, что срочно пришлось стирать и гладить хоть какую-нибудь приличную одежду. Хоть и суббота, а мероприятие официальное.

Вообще, у каждого человека есть ахиллесова пята в плане отвращений. Кто-то не может мыть посуду, кому-то противны мокрые целлофановые пакеты в раковине. Я же не люблю гладить. Не мое это точно. Причем помню – раньше гладил без проблем. Проблемы начались, когда я впервые стал гладить стрелки на брюках. Количество раз глажения можно было легко сосчитать по количеству стрелок – эти числа совпадали. Я потел, сопел и переглаживал, но мои усилия только прибавляли дорожек.

В конце концов, я придумал – брюки я стирал в тазу, аккуратно складывая их квадратиком – стрелки остаются старые, хоть и не такие четкие, как у военных.

Надо ли говорить, что каждая брючина потом висела в шкафу на отдельной вешалке, а рядом специально ничего не висело – не дай Бог помнется.

Попросить какую-нибудь девушку погладить я решительно не мог. Во-первых, у меня ее не было. Просить какую-нибудь бывшую – не вариант. (Привет, давно не виделись. Штанишки не погладишь?) Поэтому полночи сначала сушил брюки, потом гладил, чертыхаясь. Потом гладанул джинсы и лег спать.

Мне приснился почему-то тот самый коротышка. Он с укоризной смотрел мне в глаза и взывал к моей совести, сообщая, что я порчу статистику раскрываемости в центральном регионе. Почему-то он был в парео…

 

Глава 18

Видимо, по субботам Татьяна Георгиевна занималась собой – маска снова занимала свое законное место на ее лице. А на столе в блюдце с золотой каймой в какой-то слизи лежала тоже позолоченная кисточка. Не снимая маски, она произнесла —

– Это не слизь, а дорогущая смесь жемчужной пыли и ледниковой воды из Исландии.

– Я громко думал?

– Именно. Добрый день.

Я тоже поздоровался. Интересная манера, кстати, у некоторых людей, занимающих руководящие посты – они стараются не смотреть на собеседника. Я давно это заметил – одни специально что-нибудь едят, соответственно взгляд их уткнут в тарелку. Другие (особенно на улице) – шарят глазами по сторонам словно телохранители на задании, третьи листают ОЧЕНЬ важные документы.

Татьяну Георгиевну я сначала заподозрил в четвертом варианте такого поведения, потом узнал – суббота у нее – день красоты. И ей без разницы – что происходит в мире параллельно. Кстати, после попытки захвата полицейскими, она съездила в массажный салон – как делает каждую субботу.

Пока я думал про это, на столе появилась чашка с кофе.

Татьяна Георгиевна откинулась в кресле, иначе я бы не сообразил, что это она его поставила.

– С солдатиками вопрос закрылся – проверяющие взяли паузу – сходу не смогли ничего противопоставить. А потом их начальник позвонил и, веселясь, сказал, что отбой – на этот раз вопрос закрыт. И еще сознался – у него сын таких солдатиков себе вытряс …Может, потом еще до чего-нибудь докопаются, но пока…

– Это, конечно, не мое дело, но как может быть связано кадровое агентство и игрушки?

– Вы правы, это не ваше дело… Без обид, но это правда, никого не касается..

– Хорошо.

– Хочу перескочить этап – у вас живая фантазия – вы не пробовали себя как детектив? Ну, животных искать или преступников?

– Не пробовал, но думал – уверен, не мое. Сейчас объясню почему – детектив в идеале должен замечать и ЗАПОМИНАТЬ подробности. Если они между собой не бьются – делать правильные выводы. Я же не замечаю подробностей чаще всего. А те, что заметил – не помню. Как вариант только предлагать несусветные версии преступлений – но жизнь показала, что всегда пальцем в небо.

– Когда?

– Да был у меня знакомый – следователь. Он в день по три убийства раскрывал.

Он говорил – убит муж – ищи любовника жены. Убита жена – ищи мужа.

Вообще, у него много аксиом было – все из жизни.

Не мое.

– Принято. Тогда не будем перескакивать. Что там после больницы?

– Театр.

– Ах, да. Театр. Записка от примадонны. Кстати, что это за театр? Почему я про него ничего не знаю?

– Закрылся от недостаточного финансирования. Потом в нем казино открыли.

– А сейчас что там?

– Понятия не имею. Я же давно ни с кем из труппы не общался…

– Ну, театр, так театр. Берите кофе и рассказывайте.

 

Глава 19

Сразу в театр я обращаться не хотел – не было настроения. Кроме того, я думал, что мой позор по переносу тела там известен и меня не возьмут. Но…

Работу я все никак не мог найти. Тогда перспективным считалась должность менеджера по продажам чего-нибудь, но меня упорно не приглашали на собеседования. Биржа труда смогла предложить только работу уборщицей в детском саду. Да, не уборщиком, а именно уборщицей. Но меня этот вариант совсем не впечатлил – предлагаемая зарплата не нуждалась даже в кошельке – ее можно было потратить почти полностью на билеты на метро. Хватило бы дня на три. Разгадка сущности бытия отказывалась мне открываться, а запасы доширака подходили к концу. По стечению обстоятельств у меня еще, правда, была трехлитровая банка красной икры, но я ее не люблю в принципе. Хотел продать кому-нибудь, но желающих не нашел. Я был молод и все-равно верил в удачу. Я прямо кожей чувствовал, что скоро в плане денег жизнь наладится.

И однажды увидел на столбе объявление, что в театр им N требуется подсобный рабочий. Зарплату объявление обещало неплохую. В перечне бонусов шло также – бесплатное посещение спектаклей, ненормированный рабочий день с оплатой переработок и скромное, но также бесплатное питание. Ни один отрывной талон не был оторван – пролетарии не стремились занять это перспективное место. Кроме того, кто-то очень высокий (объявление висело на высоте 2—2,2м) счел своей обязанностью фломастером написать прямо поверх объявления совсем не театральный термин из трех букв. Ирония. Я оторвал талончик и в этот же день позвонил в театр. Отец часто привлекал меня к ремонтам, поэтому сомнений, что я справлюсь, у меня не было. Правда, я никогда не занимался электрикой. Но есть хотелось, в магазине мне приглянулись одни очень симпатичные электронные часы с синей подсветкой, и я был настроен решительно. Меня взяли, почему-то практически не глядя. Может, дело в записке от Фаины… Дали три дня просто походить-поизучать-присмотреться, в которые велели мне со всеми перезнакомиться, но ничего не трогать. И это было правильно – от избытка в организме просроченной красной икры для меня театр начался отнюдь не с вешалки. А с кабинета, где плитка держалась на честном слове, трубы текли и не было перегородок в этой обители Мельпомены. Театр определенно был похож на пятидесятилетнего мужчину, от которого ушла жена. Сказывалось отсутствие должного финансирования и еще какая-то жизненная усталость руководства. Тогда там я не встретил ни одного человека с горящими глазами. Более того, коллектив театра был разделен на два враждующих лагеря, постоянно делающих вылазки на территорию друг друга. Я был не в курсе, поэтому массовые визиты сотрудников ко мне в подсобку расценивал как природную доброжелательность, а не как вербовку в свой лагерь.

По счастью, я настолько не понимал этой мышиной возни, что даже не понял что происходит.

Кроме того, дел я, новичок, сразу нашел себе массу. Даже лампочки в помещениях живы были только через одну. А еще откидывающие кресла в зале были частично сломаны, и поэтому сверху зал напоминал многорядный рот акулы-курильщика не первой молодости – то есть много рядов со щербинами сломанных кресел даже на первых пяти рядах партера. Еще было очень много крыс, которые портили реквизит и снимали аппетит как лишняя цифра на весах. Бытовые проблемы я потихоньку устранял, против крыс притащил с улицы двух самого отъявленного вида котов-убийц. Рядом с ними никто не пожелал находиться – до того смахивали на ублюдков с низкими моральными устоями. Но дело свое они знали крепко – часть своих трофеев складывали сначала мне под дверь. Потом…

Главную заповедь мне все произносили одинаковую – видимо, услышав ее от кого-то очень авторитетного в этих делах – «может быть сломано все, но спектакль должен быть показан до конца».

Так вот. Директором театра был какой-то коммунист 1900 года выпуска. Он руководил театром удаленно, так как находился на постоянном лечении в Ессентуках. Его никто не боялся, так как был слух, что он умер одновременно с Черненко, только его прицепили к аппаратам и держат в нем принудительно жалкие остатки жизни, которых хватает, чтобы давать редкий пульс, но не хватит, чтобы подписать приказ о увольнении или даже встать с кровати, не говоря о том, чтобы приехать. В виду его отсутствия из театра никогда никого не увольняли – это тяжело было сделать юридически. В отсутствие директора все вопросы решались – и вот тут первопричина конфликта – либо через заместителя директора, который не мог доказать легитимность своего назначения, так как подпись в приказе о назначении была уж совсем неразборчивой, либо худруком. Оба ненавидели друг друга неистово и считали дни до официальной кончины директора с мыслью занять его место, не в гробу, конечно, а в его кабинете.

С работой я справлялся. Она дала мне нагрузку, недостаток которой привносил мне ранее печальные мысли, и знакомство с Юлией. Юлия была стриптизерша. Она тщательно от меня это скрывала, но сопоставить ее ночной график работы и прилипшие к спине и ниже чешуйки конфетти не составило для меня труда. И еще у нее всегда бывали мелкие купюры…

.Иногда мне кажется, что она занималась стриптизом просто потому, что любила танцы и свое тело. Она училась где-то на заштатных актерских курсах днем, и работала «официанткой» по вечерам.

Думаю, курсы были заштатные, потому что задания на дом давались какие-то несусветные – два часа думать как морж, изобразить перед соседями эмоции о потерянном ребенке (это без беременности-то!), познакомиться с незнакомцами, изображая иностранку (это вечером в нашем злачном районе. Я помню тогда хорошо схлопотал, пока ее от хулиганов отбивал) …В свободное время она приходила в наш театр и я провожал ее на место в вип-ложу. Так-то положено за кулисы, но ей всегда находилось сидячее место – аншлагов наш зал не собирал никогда. Пока…

 

Глава 20

Однажды пришла траурная новость – Директора все-таки отключили от аппаратов и, наконец, выдали пыльное свидетельство о смерти, где только дата была вписана свежими чернилами. Три дня театр стоял на ушах – происходила предвыборная агитация. Потом кто-то назначил директором совершенно постороннего театру человека – чтобы не было грызни между худруком и замом. Занятно, но это сработало – революция заглохла на корню. Тем более новый директор имел какие-то правильные черты руководителя – вроде и не злой, открытый, а чувствовалась внутренняя сила, с которой спорить не хотелось. Звали его Игорь Владимирович, и он отличался невиданной в этих нафталиновых джунглях оборотистостью. Ему моментально удалось выбить грант на ремонт. Денег дали не так чтобы много, но раньше их не давали вовсе. Мне он безумно понравился, ко мне он тоже проникся. У него была цель – вывести театр на самоокупаемость не через гранты, а через сборы. У него был План, а мы все стали пехотинцы, готовые идти за ним хоть куда. Коты, кстати, с первого же дня его назначения, стали трофеи подкладывать ему, а не мне под дверь – видимо, у животных есть чуйка – кто тут сейчас вожак.

И вот что вожак придумал – как известно, многие молодые родители не могут пойти в театр, пока не сдадут спиногрыза бабушкам на поруки. А на детские утренники вообще надо с ребенком ходить – одного его туда не отправишь.

Игорь Владимирович сделал феноменальную вещь – он убедил худрука объединить сильные эмоции классических трагедий и периодические якобы экспромты в духе детских утренников. Специально в камерном зале одновременно проводились детские вечерние спектакли, на которых дежурила нянечка. Взрослые смотрели спектакль в одном помещении, их дите в другом – все были довольны. Начало такого ноу-хау было вяловатое, но И.В. не унывал – «надо, чтоб распробовали».

Для снижения издержек актеры играли на большой сцене, потом за кулисами переходили в этой же одежде в малый зал и – вот – Король Лир превращался в Карабаса.

Правда, у актеров возникла путаница – если часто бегать туда-сюда, то путаешь роли.

Поэтому мы получили в «Мастере и Маргарите» внеплановое появление Зайчишки и двух Снежинок, а дети разорались на голову Берлиоза.

Тогда Игорь Владимирович дал установку худруку – адаптировать сценарии взрослых пьес – спектакли должны идти одинаковые, что на большой сцене, что в камерной.

Кстати о худруке – он был гений. Я абсолютно искренне это говорю.

Представьте – сцена. Фрагмент итальянского домика с балконом. На балконе в кресле сидит в вуали импозантная старушка. Свет выхватывает ее, и она начинает трагическим голосом вещать с балкона —

… – Меня зовут Джульетта, и первый раз я умерла ровно 60 лет назад день в день…

В общем, она с балкона рассказывала свою историю, а на сцене тем временем молодая Джульетта и Ромео эту историю показывали в танце. Очень мощное было зрелище.

Если бы можно было аплодировать из-за кулис – непременно так бы и делал.

Сборы выросли. Актеры сначала вроде как хотели побастовать немного, так чтобы не обидеть Игоря Владимировича, но, получив квитки с зарплатой (а за утренники там прибавка была), устроили ему овации. Я тоже получил усиленную зарплату, на которую мы с Юлей сходили в оперу.

 

Глава 21

…А еще Юлия была девственница. Она тщательно это скрывала, но когда дошло до дела, попросила понять и дать ей время привыкнуть. Я до конца еще не разобрался в своих чувствах к ней, поэтому не стал давить. Иногда мне казалось, что она смотрит на меня с вопросом в глазах – что я с ним тут делаю. А иногда смотрела с обожанием… Я решил – пусть идет, как идет. Созреет – хорошо. Соскочит – тоже нормально. Хоть ясность будет. Тем не менее, обниматься голыми она была не против. Иногда мы спали в одной кровати, но поползновения она мягко, но решительно пресекала. А еще раз в месяц у нее случались психозы. Думаю, на гормональной почве. В этот день все, кто ее знал, разбегались врассыпную. Она и сама, правда, понимала, что так нельзя, и поэтому старалась отсидеться дома в одиночестве.

Помню, заявился к ней с романтическим желанием успокоить, приободрить и подставить мужское плечо в такой день с цветами, коробкой конфет и маленьким подарочком в виде многоцветной ручки (она их коллекционировала) – так огреб сначала розами, потом шоколадом. Признаюсь, ручки дожидаться я не стал – сбежал…

…С балкона вещала великая актриса Изольда Марковна – подруга покойной Фаины. Изольда заменила Фаину и играла не только Джульетту на 82м году, но и была снежинкой на утреннике, что я считаю, неопровержимым доказательством ее таланта. За годы пребывания в театре в нее впитались роли, образы и даже в буфете – покупка беляша в ее исполнении тоже тянула минимум на Оскара.

Когда она узнала про записку Фаины – пригласила меня к себе в гримерку и выпытала что и как с Фаиной произошло. Мне показалась, что я увидел зависть в ее глазах – «Красиво ушла… Фаечка…» С Фаиной у нее была любовь-ненависть, что часто бывает у женщин – они могли строить друг против друга самые лютые козни, уводить друг у друга мужей, но если кто-то внешний пытался обидеть кого-нибудь из них – разом объединялись единым фронтом и гнали врага поганой метлой. Когда я закончил рассказ про Фаину, Изольда утерла слезы и вслух помечтала как-нибудь тоже уйти красиво и достойно, как того заслуживает народная артистка СССР. Про квартиру Фаины бросила, что там насквозь прогнили перекрытия…

После этого разговора она тоже стала называть меня «Голубчик» и мне иногда казалось, что это Фаина меня кличет – до того с возрастом они похожи стали.

 

Глава 22

Наконец-то я разгреб авгиевы конюшни бытовых мелочей – ну, лампочки, кресла перетасовал и прочее. Пришло время подтянуть электрику, но мне не у кого было подучиться – другие подсобники ушли с премии в запой. (Помните – разве можно так напиваться на рубль?! – Ик… можна!) Я с тоской смотрел на пучки разноцветных проводов, густо обмотанных изолентой всех цветов радуги, но с какого конца приступить никак не мог вычислить. И тут я познакомился с Саней. Этот человек сыграл в моей жизни очень важную роль, поэтому сейчас он для меня даже в застолье – Александр. Но тогда он был Саня и руки у него росли из плеч, в отличие от моих, которые в этих вопросах начинали рост существенно ниже.

Саня был тульский левша, хоть и писал правой рукой – он мог починить что угодно и из чего угодно. Он утверждал, что в роддоме его случайно ударило током, поэтому до 1000 Вольт ему не страшно – и я ему верю. Для справки – как-то на нашей стоянке оказался джип какой-то блондинки с запертыми внутри ключами и собачкой подмышечной модели.

Пока блонда вызванивала какого-то Виталика, который методично ей высказывал, что он про нее думает, Саня скрепочкой и прямыми руками открыл машину, защищенную сигнализацией за 5000 долларов. Блонда в качестве благодарности пыталась силиконовыми губами-пельменями Саню расцеловать, но он предпочел увернуться – у него были свои принципы, хотя и не сразу их было видно. Мне он начал помогать просто так, билеты в наш театр ему не особо нужны были, хотя потом мне удалось убедить Игоря Владимировича наладить выплаты Сане – работу тот проделал колоссальную. Странно вообще, что мы еще не сгорели или не остались во время премьеры впотьмах. А где было несложно – там уже и я провода соединял… А еще Саня сделал из каких-то китайских лазерных указок, фар, раздаточных кранов для пива и еще чего-то спецэффекты. Мы могли вызывать на сцену туман нужно высоты и продолжительности, могли подсвечивать любой сегмент в тон музыке выбранным нами цветом – это было шикарно. Звук стал объемным, микрофоны актеров незаметными, раскаты искусственного грома проникали до желудка и это было мощно…

Театр зажил новой жизнью – как пятидесятилетний мужчина, который и в которого влюбилась молоденькая. Про нас уже стали писать газеты. Причем в рубрике «культура», а не «происшествия».

Мы откатали прогоны. Причем меня повысили – я теперь стал подсобным и на спектаклях – я дергал канаты, чтобы опускать или поднимать занавес. Подтаскивал или утаскивал гондолу на колесиках. Не удивляйтесь гондоле – я знаю, что Ромео и Джульетта из Вероны… а гондолы в Венеции… По мнению худрука, на сцене остро не хватало «итальянистости». Поэтому мы с Саней (скорее Саня со мной) сделали ему гондолу. Причем Саня сделал ей какие-то асимметричные колеса – когда она катилась, было ощущение, что она плывет по волне.

А еще он раздобыл где-то уникальную смазку – никаких скрипов колеса не издавали… Гондола плыла…

Уникальный он человечище… Хоть и липли к нему какие-то сомнительные девушки постоянно…

 

Глава 23

Татьяна Георгиевна, видимо, наигралась масочкой. Она вернула ее в блюдце и, не мигая, уставилась на меня.

– …Дайте угадаю – вы сорвали спектакль перед какой-нибудь комиссией?

– Мимо.

– Странно. Я думала, это единственная причина вас уволить, исходя из вашего рассказа… Вы не затянули преамбулу?

– Нет. Иначе не понятно будет дальше – вы правы в одном – все произошло на спектакле. Только я не сорвал его. Я пытался его спасти.

– Удалось?

– И да, и нет.

– Как такое возможно?

– Скажем так… после НЕГО… зрители повалили. Но тогда казалось, что все кончено.

Татьяна Георгиевна посмотрела на часы и вздохнула —

– Может, прервемся – расскажите про «темное пятно» какое-нибудь.

Коротенько так. Минут на 10—15 – а после я дам вам на дом психологический тест – отметьте в нем все максимально правдиво. Совет – чаще всего первый ответ, который приходит на ум – это и есть самый правдивый.

– Не согласен.

– Почему?

– Спросите врасплох кого-нибудь – воровал ли он когда-нибудь?

Сходу все ответят – нет. Ни разу. Но вот если подумают… кто-то с работы бумагу унес. Кто-то прикарманил рекламную продукцию (ну, ручка с логотипом или брелок). Водители чаще всего бензин кроят.

– Ну, ладно. Главное – заполните. И передайте на неделе через секретаря на ресепшн. Итак…

– Я понял. «Темное пятно». На 10—15 минут.

 

Глава 24

Все-таки что-то треснуло в карме и меня позвали работать менеджером по продажам в одну фирму средней руки. Я уж думал, что это нереально, но так получилось – однажды я одолжил зонтик седоватому импозантному мужчине в костюме. Помню, он стоял под навесом, шел ливень, а он все никак не мог решиться выйти мокнуть, но при этом постоянно поглядывал на часы. Я шел из магазина, до дома мне оставалась буквально пара шагов. И я просто дал ему свой зонт и записку со своим домашним телефоном. Мы не обменялись ни словом – вместо спасибо он просто кивнул. И ушел.

А я стоял под навесом и думал, что в наше время зонт стал каким-то показателем добродетели – ни у одного гопника зонтов я не видел…

…Позвонил он в этот же вечер. Мы договорились встретиться на завтра на том же месте, где он и отдал мне мой зонт. Возвращение зонта произошло так же безмолвно. Только он немного подержал меня за руку и смотрел на меня, словно пытался запомнить мое лицо.

На счет девушек я тогда решил объявить целибат. Временно, конечно. Друзья у меня все были заняты своими делами, я же хотел побыть в одиночестве, поразмыслить о том, о сем… Но целибат, вернее его платоническая часть, продержались всего час – чтобы поднять себе настроение, я зашел в новое суши-кафе, где повар-узбек умело запихивал лосося в плов и потом изогнутым ножом нарезал все это на колбаски. Кроме меня там была только одна посетительница – очень чопорная девушка с королевской осанкой. Не могу сказать, что я был пленен – я же целибат объявил. Просто мне нравилось есть «суши» и осторожно на нее поглядывать. Знакомиться с ней я не собирался. А такие как она вообще сами не знакомятся – не их это. Меня вообще всю жизнь интересовало – кто? Кто таким девушкам составляет пару?

Ела она крайне аккуратно и, по-королевски, не торопясь. После каждого ролла она протирала рот влажной салфеточкой, упаковку которых достала из ридикюля. Это был именно ридикюль, а не просто сумочка. В кафе зашел известный в нашем районе дискотечный ловелас Антон. Посмотрел на нее и ретировался. Не его поля ягода.

Я же продолжал есть свой японский плов, изредка поглядывая на эту особу просто из любопытства. И вдруг заметил, что на краю подносика-тарелки балансирует огромная капля густого соевого соуса и вскоре капнет на ее безупречную юбку. Я схватил салфетку и в прыжке спас юбку от позора. Продемонстрировав, что я не просто так к ее юбке прыгал – показал испачканную салфетку, я вернулся на свое место и сел к ней спиной, дабы не отвлекаться от своих мыслей. Минут через десять мне в спину очень приятный голос сказал – «Я должна Вам салфетку» и чья-то красивая рука положила на мой столик бумажный квадратик с какой-то надписью. Потом за моей спиной раздались шаги женщины, уверенной на 100 процентов, что ей смотрят вслед. Я же не смотрел – на моем лице я чувствовал следы соуса, поэтому обернуться не мог. Я развернул салфетку – там был номер телефона. Сотового. И имя – Ирма. Кстати, очень подходящее имя для столь чопорной девушки.

И решил не перезванивать. Целибат – так целибат.

 

Глава 25

Я вообще решил переехать в один из городов-сателлитов. Новую жизнь вообще лучше всего со смены обстановки начинать. И я переехал. Правда, про этот сателлит из газет мне было только известно, что там завелся сексуальный маньяк, который в парке ходит в плаще и перед женщинами его распахивает. Но меня таким не испугаешь. Тем более местные жители объявили рейд и обещали вскоре найти и покарать злодея по «своим» законам…

Ну, скучно им, наверное… Фортуна тут же проснулась – меня взяли менеджером по продажам на швейную фабрику, расположенную в этом же городе.

Квартиру тоже удалось найти недорогую, просто очень маленькую и в плохом состоянии.

Но в моем положении это было самое то. Фортуна решила не останавливаться – однажды на улице ко мне подошел тот самый мужчина с зонтом (вернее, без зонта) и пригласил на подработку в качестве натурщика. Он был скульптор. Звали его Евгений Игоревич. И мастерская его была недалеко от моего места работы. Сумму он предложил за час астрономическую по моим тогдашним заработкам. И я сходу согласился, обговорив, что позирую только после работы или по выходным. И никакой полной обнаженки. На счет обнаженки он поупрямился, но потом согласился, поставив условие, что мы вернемся к этому разговору.

И жизнь наладилась. Днем я обзванивал розничные магазины на предмет «купите спецодежды», вечером я позировал на стуле скульптору в мастерской. У меня появились свободные деньги. Которые приятно было мысленно тратить, но я пока не придумал куда.

Единственное, на что потратил – купил себе дорогой костюм, в котором приходил на работу. Фабрика, кстати, внешне была так себе – у нас даже не было асфальтовой парковки, сотрудники парковались в жиже из глины. Поэтому у каждого были резиновые сапоги в машине. Я сапоги не люблю с детства – поэтому я сначала проходил в надраенных до блеска ботинках, потом их тщательно отмывал в раковине. За это я прослыл снобом и странным. А еще я неохотно общался с коллегами – просто не хотелось. Кроме того, большую часть сотрудников составляли сотрудницы – швеи, которые умудрялись болтать без умолку, несмотря на стрекот швейных машинок. Я же так не могу.

А однажды я снова увидел Ирму – ну, ту самую чопорную девушку – ее малолитражка застряла на нашей парковке в жиже. Курящие на крыльце мужчины не стали ей помогать, но стали с интересом смотреть что будет дальше. Я был в костюме, но вид беспомощной девушки, которая, сжигая сцепление, тщетно пыталась выбраться из глины, меня не мог оставить безучастным – так меня воспитал отец. Да даже если бы там и не девушка была…

Я разулся, закатал штанины до колен и плечом вытолкал машину, которая ест бензина меньше, чем я по утрам. Помню, сзади лежал прозрачный файлик с нотами. Какая культурная девушка, подумалось мне…

На твердой почве машина остановилась. И из нее вышла Ирма. Совершенно безупречно одетая. И со своей королевской осанкой. Она кивнула в знак благодарности и стала стоять, видимо, чего-то ожидая. Я же кивнул в ответ и пошел мыть ноги. Она еще немного постояла и уехала…

 

Глава 26

С Евгением Игоревичем у меня сложились дружеские отношения. Я видел, что он действительно талантливый человек – его скульптуры были как живые, а мне приятна была мысль увековечиться в гипсе или бронзе. Единственное, что напрягало – он частенько просил снять трусы, но я упорно отказывался это делать. После отказа он какое-то время не настаивал. Но потом опять заводил свою волынку. Пару раз я пил чай у него дома из старинного сервиза и думал, что вот также хотел бы жить… Так я и жил…

Однажды мне очень крупно повезло – рядом с нашим городом началась стройка гигантского объекта. Я съездил на разведку и как-то сходу договорился со снабженцем на огромную партию спецодежды. В том числе и на другие объекты.

Раньше времени радоваться жизнь меня отучила. Поэтому я выставил счет на предоплату и стал ждать.

Деньги пришли на следующий день. Это было невероятно. Мы тут же выгребли все со складов и утроили нагрузку на швей. Я только к обеду смог убедиться, что мы тянем – проверил все – от запаса ткани на складе до технологической возможности уложиться в сроки. Мысль о возможных премиальных приятно грела душу…

Из-за такой сделки на предприятие решил приехать владелец – прибалт. Про него ходили разные слухи, но все знали – он феноменальный чистюля. И очень пунктуален.

У него было много фабрик и заводов, поэтому на нашей его не видели лет десять – он все решал по телефону. Парковку срочно разровняли бульдозером и засыпали щебенкой – большего не успели. Всем велели надеть парадную одежду, и мы стали ждать Хозяина, как его тут называли.

И он приехал. Да не один – из джипа вышел красивый прибалт лет пятидесяти. Он открыл дверь пассажира и помог выйти своей жене. Потом помог выйти своей дочери, как мне объяснили.

И это была Ирма. А за ней из машины выпрыгнул маленький мальчик лет 3—4 в аккуратном комбинезончике. Маленький аккуратненький прибалт. Наш управляющий повел их на экскурсию, во время которой с лица владельца и лиц его женщин не сходило выражение брезгливости – как я уже говорил, чистотой наша фабрика не отличалась. В фойе он попросился в туалет. Когда вернулся – отозвал в сторону управляющего и что-то тому сказал короткое. Но видимо неприятное – тот побледнел и уныло куда-то ушел, перед этим показав на меня пальцем.

Ирма подошла к отцу и что-то прошептала на ухо. Тот посмотрел на меня и поманил рукой.

Я подошел и он сказал —

– Мы не хотим тут больше оставаться. Я хочу с Вами переговорить, но не тут. Давайте встретимся у Вас в 8 вечера. Хочу кое-что Вам предложить. Ваши достижения и рекомендация дочери подсказали мне одну идею. Объясните адрес Ирме и в 8 мы у Вас.

И тут я похолодел. Скорее всего, он хочет посмотреть, как я живу – чистоту и прочее. А как я уже говорил, квартирка была в ужасном состоянии – мыть ее бесполезно. А ремонт не успеть за отведенное время. Задачка…

 

Глава 27

…Задачка, у которой нашлось решение – я позвонил Евгению Игоревичу и пообещал, если он предоставит свою квартиру для переговоров с приличными людьми, я буду позировать без трусов. Он даже спорить не стал – сходу согласился. Мы договорились, что ключ он отдаст в мастерской. Но попозирую я ему сегодня. И я на это согласился. Потом позвонил Ирме и продиктовал адрес.

Я отпросился на час пораньше у управляющего, который странно на меня при этом посмотрел. Он был занят – собирал свои вещи со стола. Он меня отпустил тотчас же.

И я побежал в мастерскую. А управляющий вслед мне зло крикнул, что я лизоблюд и ж. пализ.

Спорить с ним я не стал – время поджимало.

Евгений Игоревич встретил меня приподнятым настроением. Я, чтобы не терять времени, разделся и стал позировать, нервно поглядывая на часы. И еще кое-что – было прохладно, я не хотел быть увековеченным с..э… корнишончиком …поэтому я думал грязные мысли и незаметно его подрастягивал. И, кажется, перестарался… Появилась проблема противоположного свойства… В свое оправдание скажу, что у меня давно никого не было…

Когда время вышло, Евгений Игоревич забрал заготовку моих гениталий с собой сушиться – он хотел вернуться домой и выставить на стол сервиз и кое-где немного прибраться. Я же задержался принять душ – в мастерской всегда была горячая вода, а в квартирах ее тогда отключили.

Я тщательно вымылся и, когда я вышел из душевой, не обнаружил своей одежды.

Вместо нее лежала записка, что я – дословно – «лизоблюд и ж. пализ». Подписано было, что автор – «Аноним». Ндааа. А времени у меня было все меньше и меньше…

И я стал искать хоть какую-нибудь одежду. И кто-то сверху услышал мои молитвы – я ее нашел. Кстати, я только сейчас сообразил, что за предложение мне прибалт подумывал сделать. И понял, что два раза такое не предлагают.

Я нашел плащ Евгения Игоревича. Длинный, до пяток. А ботинки мне остались мои – аноним их почему-то оставил. Я надел плащ, перетянулся поясом, чтобы не было ничего видно и ускоренным шагом пошел через парк в квартиру Евгения Игоревича.

 

Глава 28

В середине парка кто-то догнал меня и похлопал по плечу. Я развернулся и увидел представителей общественности, которые устроили облаву на сексуального маньяка.

В их глазах горел огонь инквизиторов. Для полноты картины не хватало только факелов и рогатин, но мне и так поплохело. Меня вежливо, но очень настойчиво попросили распахнуть полы плаща, чего я выполнить не мог. Тогда меня схватили за руки и привели каких-то девиц, которые должны были меня опознать. На опознание я согласился – уж что-что, а лицо у меня другое, не похожее скорее всего на того маньяка. Но я ошибся…

Они не лица смотреть стали – они распахнули мне полы. И стали пялиться всем табором.

Вот чего пялиться-то тем, кто маньяка не видел?!

Да еще одна из девиц ляпнула, что у того побольше вроде был… существенно больше…

Я воспользовался ситуацией и боднул сначала одного инквизитора, потом второго и побежал в надежде, что мое спортивное прошлое и ответственная встреча дадут мне фору.

Я ошибся – им придавало силы какое-то древнее чувство праведного негодования и соборность. Всегда легче бежится, если вас много, а вы преследуете одного человека, к тому же в плаще – бежать в нем было ужасно – задрать полы я не мог – иначе толпа преследователей росла бы в геометрической прогрессии…

Отчетливо запомнил перекошенное злобой лицо одной многодетной мамаши – я ее раньше видел с коляской. Она тогда пела милую колыбельную и собирала веночек из одуванчиков…

Мысль о венке придала мне сил – венок мне совершенно не был нужен. Я ускорился, так как мне необходимо было оторваться от преследователей, чтобы успеть на встречу и привести себя в божеский вид. И понемногу расстояние увеличивалось…

И тут я упал в лужу грязи. Весь испачкался, но быстро вскочил и побежал дальше.

 

Глава 29

Из-за того, что я путал следы, я прибежал к подъезду как раз вовремя – или не вовремя – было 20.00. И у подъезда уже стоял джип Урмаса Людвиговича. Он также приехал со всей семьей. И это было ужасно. Пробежать мимо него, закрыв лицо полами плаща, я не мог – сами понимаете почему. Я обошел дом и увидел, что водосточная труба идет совсем рядом с балконами. И это был мой шанс на спасение. Я убедился, что никого поблизости нет, и вскарабкался на второй этаж на балкон Евгения Игоревича. Слава Богу, дверь была открыта – я проник внутрь и попал в гостиную. Только я ошибся балконом – это не была квартира скульптора – на диване спала какая-то полураздетая женщина лет под или за сорок. Она приоткрыла один глаз, а я осторожненько ретировался на балкон и перелез на соседний – вот тут я угадал наконец. А Евгений Игоревич сдержал слово – было идеально чисто. А на столе лежала коробка конфет и стояла бутылка вина. Разумеется, рядом с очень породистыми с бокалами.

Зазвенел домофон и я, уточнив, что это Урмас Людвигович с семьей, впустил их. А сам побежал искать по шкафам хоть какую-нибудь одежду. Из подходящей по размеру я нашел только военную форму. Времени у меня не было, поэтому я ее нацепил. Мельком глянул в зеркало – шла она мне невообразимо.

В такой форме можно хоть губернатора встречать…

И я пошел в прихожую встречать гостей, которые для меня были важнее губера. Которого, к тому же, я и не знал, как зовут.

Я помог раздеться жене прибалта и Ирме. Маленького головореза раздел Урмас Людвигович. Было видно, что он в сыне души не чает – видимо, давно ждал сына, а вот родился он у него года три назад всего. Может, меньше – я не разбираюсь в детях. Я пригласил всех в гостиную и поставил чайник. Прибалт сразу предупредил, чтобы не давали шоколада Кристиану – его сыну. Мы сели за стол, и Урмас на правах старшего стал задавать тон беседе. Его жена и Ирма с достоинством сидели молча.

– Fleiß schlägt Grips

– Простите?

– Это по-немецки – «порядок побеждает талант». Я люблю чистоту и порядок. И уважаю людей, которые придерживаются таких же принципов. Большую часть моих дел я поручаю именно таким людям. Пришло время навести порядок и на швейной фабрике. Вы так не считаете?

– Там есть над чем поработать.

– С чего бы Вы начали?

– Не считайте прогибом, но с наведения чистоты. И ремонта.

– Понятно… Знаете, чем бизнесмены как я, отличаются от ларечников, зарабатывающих столько же?

– ?

– Мы воспитаны. Мы начитаны. Знаем иностранные языки. И бизнес для нас лишь способ реализовывать желания, а не сама цель. Понятно?

– Более или менее…

– На прошлой неделе я не взял на работу няню для Кристиана. А потому, что она не прошла мой тест – она не давала ему салфетку при кормлении. А салфетка – это первый кирпичик закладываемой чистоты…

(Тут я стал судорожно вспоминать – не подал ли я десертные ложки вместо чайных и еще порадовался везению – на столе уже была стоечка с салфетками.)

– Моя дочь Ирма рассказала мне про салфетку и вашу помощь. А показатели Ваших продаж…

Тут он наконец заметил, что я в военной форме.

– …я так и думал – Вы бывший военный – удовлетворенно кивнул он.

– я не люблю об этом вспоминать.

– Вам нечего стыдиться. Я вижу, Вы были полковником…

И тут мне поплохело. Не бывает полковников моего возраста. Но выхода не было – я кивнул, но так, чтобы еще раз стало понятно – мне не хочется об этом говорить.

Урмас тем не менее продолжил рассматривать китель —

– Расскажите что-нибудь про медали.

И только тут я сообразил, что тяжесть левой половины была именно из-за медалей. И еще планок каких-то – вроде ранения они означают… а, может, и нет…

Слава Богу, на медали была надпись – «за боевые заслуги».

И я начал переписывать историю афганской войны, так как на медали увидел дату 1989год – год вывода войск из Афганистана. То есть мне в лучшем случае лет 8—9 было. И мне поплохело еще раз, но выхода не было – надо воевать.

 

Глава 30

– … мои родители были врачами при посольстве – бодро начал я и увидел – мама Ирмы одобрительно кивнула. Ба! Так тут не только проверка будущего управляющего, тут еще и смотрины! Точно – потенциальная теща переглянулась с Ирмой и они глазами что-то друг другу сказали. Я почувствовал какой-то дискомфорт. Меня, похоже, рассматривали и оценивали как бычка на рынке. По совести, результат мне ясен – беру Ирму – получаю фабрику в управление. Многие, наверное, сказали бы – так хорошо же, но мне стало тоскливо. Я не хотел, чтобы за меня принимали такие решения, но отказать прямо тогда не смог. Что делать – пока не придумал, но тяну время – рассказываю, как героически вынес с поля раненого. Потом еще и еще. Это, конечно, не объясняло, почему мне дали полковника, но я хотел потом вырулить на первую чеченскую и там как-нибудь этот вопрос закрыть. И тут в дверь позвонили. Я открыл дверь и увидел, что там стоит в халате женщина-соседка, которую я разбудил внезапным вторжением, когда балконы перепутал. Она была с бутылкой вина и двумя фужерами.

Я опомниться не успел, как она распахнула халатик и продемонстрировала его содержимое.

Пока я пялился на грудь, она сказала – «соседушка, куда же вы так быстро удалились? Еле вас нашла…» и постучала фужерами по бутылке.

На шум выглянул Урмас и нахмурился. Я промямлил —

– я… я не знаю вас, гражданочка… правда, вы наверное, этажом ошиблись.

Она увидела Урмаса, ойкнула и убежала.

Мы вернулись в гостиную и настало время мамы Ирмы – она стала рассказывать какая Ирма умница и как хорошо играет на фортепьяно, знает два языка, но прибалт сидел нахмурившись и молча на меня поглядывал. В дверь снова позвонили. Урмас вскочил и сказал, что сам откроет, а мне велел разлить чай.

В прихожей раздался какой-то шум – судя по гвалту, заявилась целая толпа.

Я слышал голос Урмаса, который громко отвечал, что здесь не живет извращенец в плаще, а проживает заслуженный полковник. Урмасу на помощь бросилась жена и Ирма. Я тоже решил, что пора расставить точки над i и в военной форме, приосанившись, вышел к толпе. И как раз вовремя – Урмас еле держал оборону. С его-то брезгливостью отпихивать потных мужиков и баб (извините, не могу по – другому их назвать) – не самая прочная оборона.

Я собрался с духом и гаркнул – ТИХО!

Разом наступила тишина… Два десятка глаз плюс один (среди инквизиторов был одноглазый) уставились на меня.

– Я хочу всем все объяснить. Я не тот маньяк, которого вы ищете. Кстати, девушка ваша меня ведь не узнала…

В толпе послышалось – «я же говорила – у того больше был… и грудь волосатая». Я еще раз обвел взглядом толпу – похоже, мне удалось зародить в них зерна сомнений.

– Я повторю – я не маньяк.

…А ведь мы совсем забыли про Кристиана. А трехлетние дети на месте сидеть не любят…

На моих словах, что я не маньяк, в прихожей появился этот милый мальчик. Он был в замызганном плаще на голое тело и держал в руке невысохший гипсовый пенис, в котором я узнал знакомые очертания – твою мать, это ж мой член! – вырвалось у меня и хуже фразы я сказать не мог.

Главарь инквизиторов радостно поддакнул —

– А чей же еще?

А еще мальчик урвал шоколадную конфету. Знаете как я понял? Он измазал себе руку и головку гипсового пениса темным шоколадом. И это ужасно похоже на…

– Тьфу, извращенец! – сплюнул главный инквизитор – хоть бы от ребенка игрушки свои прятал, паскудник.

Дальнейшие подробности мне вот уж точно не хочется вспоминать, но вкратце дело так – меня сдали в полицию, где моя объяснительная попала на доску почета.

По счастью, пришел настоящий извращенец и во всем сознался. Но городок маленький – люди косились на меня поголовно. С работы мне прислали трудовую книжку и коробку с вещами. И мне снова захотелось перемен. По крайне мере, места жительства.

А Ирму я больше не видел. И слава Богу – жизнь показала, что слишком чопорные мне не подходят. Но я этого тогда не знал и иногда, слыша прибалтийский акцент, думал – а что, если бы все тогда было по-другому…

В трудовой я переставил страницы, а время работы заменил на печати левой фирмы. Тогда с этим просто было… Вот поэтому у меня пробел в биографии… И нет никакого желания посещать город N и заниматься швейным бизнесом.

 

Глава 31

Татьяна Георгиевна вздрогнула. Дернула рукой и посмотрела на часы.

– Не люблю опаздывать.

Набрала с сотового кого-то и сообщила, что задерживается. Было слышно, что голос в трубке успокоил, что это нестрашно. А даже наоборот. Директриса положила сотовый. Убрала, не торопясь, свои косметические предметы в стол и откинулась в кресле.

– Знаете, я думала у вас у всех историй хорошая концовка. Ну, или похожая на хорошую… А тут вас чуть не растерзали…

– Ну, не растерзали же…

– А еще я думала, что вы найдете выход из подобной ситуации…

– Я уверен, что это и был выход – отдаться течению.

– Почему?

– Ну… сейчас бы я вряд ли был счастливым человеком. Скорее всего, уже развелись бы…

– …Возможно.

– Знаете, мне мама говорила, что ей кто-то – то ли гадалка, то ли астролог – про меня сказал, что я – разгибатель крючков. Но не объяснили, что это значит. Есть мысль, что это что-то вроде решателя проблем. Видимо, преимущественно, чужих…

Я предполагаю, что не все крючки надо разгибать. И не всегда до состояния проволоки.

– Звучит глубокомысленно. Но уж больно витиевато. На сегодня все. Завтра, в воскресенье – жду в ресторане «Корона» в 17.00. Вот премия за солдатиков – там немного, но вам на месяц хватит. Я так поняла, вы дошираками питаетесь. До свидания.

 

Глава 32

Утром в воскресенье я понял, что мне может не хватить на ресторан – заплатить я планировал самостоятельно. По крайней мере, за себя. Премия, конечно, частично еще оставалась, но кто его знает – какие там цены.

И тогда я применил план Б – «бумага». У меня скопилось кипа бесплатных объявлений «примем макулатуру» – их регулярно забрасывали в ящики, и все просто выкладывали их из почтовых ящиков, а я собирал – давно эту хохму задумал. По адресу на этом объявлении я отнес 31 килограмм этих же самых объявлений.

Приемщица округлила глаза, но деньги выдала. И мне стало спокойнее ждать…

В ресторан меня пустили, хотя я думал, что не пустят. Оделся я прилично по моему мнению, но для такого пафосного заведения этого, на мой взгляд, было недостаточно (помните «дефлопэ»? Те же самые ощущения). Но внутри оказалось все-таки не так помпезно. Татьяна Георгиевна уже сидела за столиком в углу. Видимо, она пришла намного раньше меня – ей уже принесли какое-то блюдо из овощей, из которых повар соорудил целую замысловатую скульптуру, хотя по весу там грамм 40—50 всего еды было, а калорий 0. Я поздоровался, она рукой показала, чтобы я сел напротив нее. Пока она молчала, я тоже решил ничего не говорить, а стал изучать меню, отпечатанное на плотной бумаге. Ценам я не удивился – дорого. Я решил заказать себе только кофе по-турецки и через секунду рядом материализовался официант. В дорогих ресторанах они умеют читать мысли. Я попытался по его лицу понять – считает ли он меня нищебродом? – но не смог этого сделать. Хотя мне все-равно так-то… Главное, что я не официант в 40 лет в отличие от него. Хотя чего я на него мысленно напустился – у всех разные обстоятельства бывают. И никто не застрахован…

Тем более глаза у него были умные…

Татьяна Георгиевна предложила мне выбрать все, что захочу, но я твердо решил заплатить за себя сам. Фраза избита, но так меня воспитал отец. Поэтому я хочу только кофе. И буду хотеть только кофе еще раз. Максимум, два. Татьяна Георгиевна начала есть скульптуру из огурца и еще чего-то. Я почти физически ощущал, как уничтожается объект культурного наследия. Надо повару бросать это дело и идти в скульпторы.

Директриса отложила вилку и сказала —

– Скоро к нам присоединится мой хороший знакомый. Его зовут Сергей Феликсович, и он попал в очень неприятную ситуацию – ему не помешает помощь. Само собой, если сможете ему помочь – он в долгу не останется. Он крайне порядочный в бизнесе. В свое время он помог мне начать мое дело, и я считаю себя его должником.

Возьметесь?

– А в чем дело-то?

– Он сам расскажет. Подойдет с минуты на минуту.

И к нам подошел мужчина лет 40 в дорогих ботинках и с трясущимися руками. Директрисе он сказал – «Привет, Тань» и она не поморщилась – видимо, действительно друг.

 

Глава 33

– Моя фирма занимается информационной безопасностью – начал взъерошенный Сергей Феликсович. – Если вкратце – мы защищаем хранение и передачу электронной секретной информации за деньги – наши программисты под каждого клиента пишут …как бы понятнее… защищенные протоколы на только что придуманном языке. С дополнительным шифрованием на всех промежуточных этапах…

– Ну… ловко придумано… Только я не понял ничего. Простите, не программист я…

– Помните – «Энигму»?

– Это машинку для шифрования времен Второй Мировой?

– Ага… Так вот – по сути, мы для каждого клиента придумываем его собственную энигму. Только в несколько миллиардов раз усложненную… Копия электронных ключей для всех клиентов хранится у нас в самом защищенном сейфе. Так вот что произошло —

Сергей Феликсович достал и открыл ноутбук. На экране висела заставка – «Нет никого уязвимее, чем человек, который думает, что он неуязвим». И был рисунок – в засаде лежал с ружьем на четвереньках охотник, а сзади скрестив, руки на груди, стоял и улыбался огромный медведь.

– Кто-то увел базу и предлагает мне ее же выкупить за небольшие, в общем-то, деньги.

– Рядовая ситуация для нашей страны…

– …Требование о выкупе приходят с моей же личной почты.

– Как так?

– А вот так. Этот кто-то еще и издевается. Среди требований есть еще два пункта – цитирую – «еще свесить поджопник начальнику отдела кадров и урезать вдвое зарплату секретарше»… Но есть еще вещь похуже этого… Я начинал бизнес с моим близким другом. Каха. Он грузин. И я доверяю ему больше, чем самому себе. Все секретные пароли после похищения знали только я и он. А он последнее время от меня что-то скрывает…

– Ну, так поговорили бы с ним.

– У меня нет никаких доказательств… Только ощущения… Он стал захлопывать или переворачивать документы, когда я вхожу. Завел себе планшетный компьютер, к которому у меня нет доступа…

– А почему вы ко мне обратились? Тут работа вроде как для детектива или хакера какого-нибудь…

– Я нанимал и хакера, и детектива. Без толку – хакер не смог найти концов. А детектив два раза терял Каху из виду – тот, похоже, старался, чтобы за ним не проследили… И еще – случайно узнал, что в пятницу к Кахе на переговоры прилетает из Грузии мой давний недоброжелатель… Гиви… Мы пересекались раньше и ничего хорошего из этого не получилось. Я, в принципе, могу назвать его врагом. И Каха это знает. Мне нужно знать, о чем они будут говорить.

– А в чем проблема? Сейчас же есть спецы с жучками и прочее…

– Наш начальник отдела безопасности умеет находить любой жучок. И это человек Кахи – перекупить его мне не удастся… У нас есть защищенная переговорная комната – там установлены глушилки и прочее оборудование – подслушать там нереально… Так вот. База была разбита на несколько частей. Полные версии были только у меня и у Кахи… Всем, кому мы давали доступ к части – получал его, но в его сегменте мы ставили метки – чтобы, если что, знать кем часть базы похищена. Но злоумышленник мне продемонстрировал часть страниц базы – и они все были без меток. Надо что-то хитрее…

– Хм… Сколько у Вас сотрудников с доступом к частям базы?

– Около ста. У нас несколько направлений, на самом деле, доступ частичный им нужен. Без этого никак…

Я подумал, что тут нужен все-таки хакер. И не я. У меня ни одной мысли с чего начать поиски шпиона и базы. И проверки компаньона. Но Татьяна Георгиевна попросила, чтобы я подумал денек-другой. И что она в меня верит. Вот как отказать, когда вам такое говорят? Я не смог.

Кроме того, принесли жаркое. Это она для меня заказала. Я гордо сказал, что не голоден, а буду только еще кофе. Но меня выдал громко урчащий живот…

Татьяна Георгиевна объяснила, что заказывала для себя, но столько не съест.

И я съел. И обещал Сергею Феликсовичу подумать.

А потом ушел, оставив их продолжавшими уничтожать объекты культурного наследия из еды.

Чтобы поразмыслить я пошел в парк покормить голубей. Вообще-то у меня давние счеты с ними – два костюма и рубашка, но там были голуби из другого парка.

Потом выяснилось, что за кофе я выложил все свои наличные деньги.

Выяснилось это в маршрутке, когда я поехал домой – мне не хватало 5 рублей. Мне их добавил мужчина, в котором я узнал того официанта из ресторана. И мне стало стыдно. Я сделал для себя мысленную пометку больше не судить по месту работы. Тут у него зазвонил сотовый, и он с кем-то стал уверенно разговаривать на испанском языке без акцента. И мне стало еще стыднее, хоть я и не уверен, что такое слово есть…

 

Глава 34

В понедельник к 12.00 я отвез заполненный тест, который мне выдала Татьяна Георгиевна. Отдал его на ресепшн. Когда уходил, мне показалось, что все разом замолкли и смотрят мне вслед. Наверное, не надо было на нем красным фломастером писать жирно поперек – «ЛАЖА». Как-то поуважительнее надо было к тесту, за разработку которого Татьяна Георгиевна заплатила какому-то НИИ психологии целое состояние, относиться.

Не успел я отойти от агентства двести метров, как меня догнала секретарша на полуметровых шпильках – она попросила вернуться – Татьяна Георгиевна хочет меня видеть. Я вернулся. И когда шел по офису, мне снова казалось, что все расступаются и смотрят вслед.

В этот раз директриса была без косметических средств на лице.

И, кажется, мы стали понимать друг друга с полуслова.

– Почему?

– Он краденный. Это не разработка НИИ.

– ?

– Я нашел его на сайте одного кадрового агентства в Рейкьявике. Пришлось повозиться с переводом… но это он. Нет сомнений.

– Как вычислил?

– Сначала зацепилось слово «тост с клюквенным джемом» – не по-русски как-то. Не привились они у нас массово так-то. И еще – шрифт. Еле нашел его в базе – мы в России чаще Times New Roman или Calibri в обычных текстах по умолчанию используем, а тут – редкий вид.

– Вот гады. Без изменений скачен оттуда?

– Практически, да. Я не знаю, хорош он или нет. Но он – краденный. Никакого исследования за ним нет.

– Ндаа…

Татьяна Георгиевна нахмурилась и попросила меня выйти. Видимо, ей предстояло серьезно наорать на кого-то в этом НИИ, но потом она передумала. Только попросила секретаршу вызвать ей начальника юридического отдела через 10 минут и я понял, что это на меня времени ровно столько отведено.

– Я тут кое-что обдумал, и попробую помочь Андрею Феликсовичу…

– э… Сергею.

– Да, Сергею. Только мне нужен бюджет и его помощь.

– Сколько?

– Точно не знаю… как получится договориться. Для начала, около 1000 долларов.

– Я сама заплачу. Делайте все в этих пределах. Когда превысите – дайте знать. Тогда с ним и поговорю.

– …И еще мне надо, чтобы в пятницу он уехал в командировку…

– Сейчас ему позвоню. Это точно надо?

– Ну… результат гарантировать не могу, но мне надо. Другого не придумал…

– Ладно. Держите в курсе меня.

Я угукнул, а она жестом дала понять, что время вышло.

 

Глава 35

У меня была мысль придумать, как перенести переговоры из защищенной комнаты куда-нибудь, где можно будет их прослушать. Я напросился на встречу к Сергею Феликсовичу, чтобы все-таки посмотреть офис и комнату. Мне назначили якобы собеседование с ним – позвонила секретарша, которой он тоже не доверял, и обозначила, что в 19.00 меня ждут.

Учитывая регламент их работы, изучить все помещения без лишнего шума мне не удалось бы… но разведка хоть какая-нибудь нужна. Нужно понимать, с чем имеешь дело.

До этого я встретился с Саней-Александром – я обрисовал ему проблему, не называя имен и спросил – кого из лучших хакеров города он может порекомендовать?

Он выспросил детали и сообщил, что спеца такого масштаба в городе нет. И в мире их десяток, не более… Из хороших есть Мавр, но он сидит в тюрьме еще неделю.

Я тогда сказал, что он плохой, если в тюрьму попал.

Тогда Саня рассказал, что Мавр крякнул систему крупного банка, считавшуюся неприступной. Просто так. Из любви к искусству. На все запросы система писала – «спросите у Мавра»… А на следующий день пришел в этот же банк за кредитом и по-рассеянности вписал в графу имя – Мавр. Так и отдал. Ну, служба безопасности это заметила и Мавру впаяли всего два месяца за хулиганство – денег-то он не брал себе. Помогло и то, что судья увидела перед собой кандидата математических наук в жилеточке и очках толщиной в дюйм – зрение Мавр посадил еще на Денди. Так что Мавру еще сидеть сколько-то оставалось…

Никого другого такого калибра порекомендовать Александр не смог.

Так и расстались.

 

Глава 36

Чтобы попасть в офис Сергея Феликсовича, я прошел три проверки – два металлоискателя, одну рамку с рентгеном и строгую тетю-вахтершу, которая по эффективности, оказывается, превосходила их все – я у нее вызвал подозрения. Но за мной спустился сам С.Ф. – и мы ушли, хотя я спиной чувствовал, что она продолжает меня изучать и, будь ее воля, вышвырнула бы меня из окна.

Сергей Феликсович показал мне какие-то офисы с программистами, объяснил, что все тут охвачено видеонаблюдением, кроме той самой комнаты.

В нее мы попали только через час, когда все ушли. Сергей Феликсович, чтобы мы не попали под камеры, поставил систему на проверку оборудования, и объяснил, что у нас не больше 10 минут.

Комната оказалась почему-то приятной – это не было просто помещение 4 на 5 метров. Само собой, никакого оборудования не было. Мебель вся из прозрачного пластика. Розеток нет. Люстры нет – голая лампочка Ильича на прозрачном проводе торчала из потолка. Стены обиты звукопоглощающим материалом. Чтобы уж совсем сиротливо не было, стояла композиция из двух статуй – грудастая девушка и амурчик с луком и стрелами. На мое предложение высверлить в статуях ниши и туда запрятать жучок Сергей Феликсович ответил, что глушилка будет и нейтрализует его – ее ставят в момент переговоров на стол. Сейчас ее нет.

Я сфотографировал комнату с разных ракурсов и без малейшей идеи поехал домой…

…домой… но ошибся маршруткой. Пришлось вылезти в центре города и прогуляться по главной улице. И меня снова обидели голуби. Вот и корми их после этого…

А еще у меня попросил сигарету ребенок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это все-таки карлик. Меня посетила мысль, что получилась бы крутая социальная реклама – как никотин останавливает рост, но я-то знаю, что он такой не из-за курения…

Я еще вспомнил, что где-то вычитал – что природа, словно в утешение, наградила карликов гиперсексуальностью… Хотя …не знаю – в их случае это благо или проклятие.

 

Глава 37

За ночь у меня созрел план. Но мучил один вопрос, который не давал мне покоя.

Я ведь не знал на каком языке переговоры Кахи с Гиви будут – а это очень важно.

Я передал Татьяне Георгиевне информацию для С. Ф. Тот потом дал знать, что с радостью сделал то, о чем я просил..

И он не против некоторых разрушений в офисе, совсем наоборот, если это поможет делу.

А переговоры могут быть на грузинском – Каха поставил в комнату бутылку саперави, а когда он выпьет – всегда переходит на грузинский. Гиви, само собой, им свободно владеет.

Потом я потратил время на консультацию с врачом – мне нужно было снотворное, которое при растворении в алкоголе продолжит свое действие и не убьет пациента. Каху я назвал пациентом. Так для меня было удобнее – его короткое имя не шло ему – никакой он не Каха. Этому грузному мужчине с умными глазами больше подошло бы какое-нибудь более длинное имя – Вахтанг или вроде того. На всякий случай, я снова уточнил у Александра – скоро ли выйдет Мавр и можно ли с ним связаться. Тот удивил меня, что Мавру передали мое предложение и он согласен, но только, если его встретят с зоны «по понятиям». Чтоб как в фильме «Крестный отец» все было. (катафалк, спрятанная проститутка …) Тогда – да. Он проведет лекцию для программистов.

На счет встречи я лично выполнить ее не мог (зона была в 200 км от города), но Александр сказал, что Мавра уже готов встречать его поклонник – ему не надо было искать катафалк, так как он на нем работал.

Дело за проституткой, но в наше время это не проблема. И прямо из зоны Мавра привезут на лекцию перед программистами – деньги Мавру нужны, а 2000 рублей – это «хорошая сумма для честного бродяги». Только попросил, чтобы на трибуне чайник стоял и упаковка «индийского» чая. Интересный набор для кандидата наук, но… Ну, это хотя бы несложно.

 

Глава 38

Прошла неделя, в пятницу все удалось. Но я так и не узнал – кто украл базу.

В субботу я был в офисе Татьяны Георгиевны на отчете.

– Знаете, вот меня все донимает вопрос – почему у Вас все истории через письки делаются?

– Я не знаю. Да тут письки – то не было…

– Была-была… Мне Сергей звонил – ему Каха раскололся, что проводил переговоры с Гиви в пятницу.

Сказал также, что, похоже, у него крыша едет – ему показалось всего после одной бутылки саперави, что у Амурчика член расти начал. А потом, прежде чем отключиться, Каха увидел, что Амурчик с эрекцией трогает Гиви за бедро… Вы ребенка в гипсе вместо статуи поставили?

– Карлик. Грузин. Удвоенная гиперсексуальность. Виноват.

Татьяну Георгиевну стал душить хохот. Она прослезилась и стала кашлять. Я все размышлял – стоит ли похлопать ей по спине, или нет, но она наконец-то остановилась.

Она продолжила расспрос —

– А где там взяли гипс?

– Каждый день С. Ф. В портфеле носил его незаметно. Складывал у себя в кабинете.

– А как карлик попал в помещение?

– На собеседование к С.Ф. приходила утром могучая беременная женщина необъятных размеров с мощными плечами. Карлик был примотан к животу бинтами как обезьянка. Как беременная она избежала рентгена и рамок. Когда она выходила – недостающий объем был добран грелками с водой.

– А… на счет статуи – куда дели гипсового Амура?

Так Сергей Феликсович частями отламывал куски и выносил их в портфеле всю неделю…

– Так кто же базу увел? О чем они говорили?

– Каха тут нипричем. Ну, раз вы мне платите… вам и расскажу – у Кахи серьезная проблема со здоровьем в плане простаты. Ну, такая же, как у Стива Джобса.

Он готовится к операции, но на всякий случай, подчищает долги. Сын Гиви хочет сделать предложение дочери Кахи – переговоры были о приданом, а у Кахи кроме акций фирмы почти ничего нет – другие бизнесы накрылись еще 2008м. Он мог бы продать акции Сергею Феликсовичу, но хочет, чтобы они остались в семье – достались его дочери. Переговоры были о том, что пусть дети вступают в брак. Акции достаются дочери без права продажи Гиви или мужу. Но в случае развода отходят дочери без обсуждений. А недвижимость в виде квартиры Кахи и его дачи и так перейдет новой семье, когда …ну, про болезнь вы поняли. По их традициям подарок от родителей должен быть весомым. Подарить свою квартиру сейчас Каха не может – там еще его жене жить. Подарить акции – они достанутся новой семье, а это в случае чего (ну, развод и прочее) сильно осложнит жизнь Сергею Феликсовичу, чего Каха категорически не хочет.

Вот и договорились, что дарит акции сейчас, но с условием, что потом вместо них семье достанется квартира и дача. Кстати, претензии Гиви к Сергею Феликсовичу не беспочвенны – тот оскорбил домогательствами его жену, а у грузин это серьезное оскорбление. Так что как-то так…

Татьяна Георгиевна встала и подошла к окну. О чем-то задумалась и стала протирать салфеткой экран сотового. Потом позвонила С.Ф. и договорилась о встрече.

Спросила у меня – сколько я потратил на карлика, гипс и прочее. Еще спросила – есть ли идеи как угонщика базы вычислить? Я ответил, что – да. Но только через вакханалию. Без писек, но по-хулигански. Она вздохнула и попросила пока тогда подождать. Я же твердо сказал, что не могу – фронт работ предстоял серьезный. И она пообещала к вечеру дать ответ. На этом и расстались.

 

Глава 39

Само-собой, я получил добро на вычисление шпиона. И вот тут я воспрял духом – план был интересный, не сработать он мог запросто, но если бы сработал – было бы красиво, а меня всегда, особенно в спорте, воодушевляла красота. Помню, смотрел как-то футбол – там одна команда творческих личностей проигрывала по счету организованной команде противника. Но их голы были прекрасны – это был балет среди реперов. А голы противника методичны и холодны, как ростовщик в ломбарде. Я продолжал болеть за красоту, но они проиграли с крупным счетом…

По моей просьбе Сергей Феликсович объявил, что в среду всех программистов снимут с текущих задач на лекцию легендарного Мавра. Многие про него слышали, поэтому никто не удивился. Представлять Мавра должен я. И я подготовился, как я думал ко всему, но ошибся…

Мавру передали, что он обязательно должен рассказать секреты жизни, а еще взлома банковской системы, иначе не заплатят. Он в ответ поднял цену до 3000 рублей. Пришлось уточнить – он точно ничего не путает? (мало как-то, несолидно для столь продвинутого хакера) Тогда пришла цифра 2750,но ни рублем меньше.

Странные они, хакеры эти… Один мой знакомый считал, что настоящий хакер как граф Дракула – днем спит в гробу, а ночью работает. И еще – принимает оплату только колой и чипсами. Ну, и, конечно, вязанный свитер – без него хакер – не хакер…

Наступила среда, и я дорогом в костюме стал ждать приезда Мастера у входа в офис С. Ф. Из окон периодически поглядывали программисты – всем хотелось первым увидеть живую легенду взлома. Я представил себе типичного кандидата наук в жилетке. Но я забыл, что он только что покинул места не столь отдаленные…

…Громыхая подвеской у входа остановился катафалк. Открылась пассажирская дверь и оттуда выпрыгнул молодой человек в дешевой майке с гербом Советского Союза. Он злобно хлопнул дверью и проорал, что «крестного отца» надо смотреть полностью, что там, в кино, в катафалке в гробу была живая проститутка, а не …то, что он нащупал в этом… Что худшего баклана он в жизни не видел. И что спать теперь не сможет – покойная будет сниться.

У меня зашевелились волосы на голове, но отступать некуда – я повел его на лекцию.

 

Глава 40

– … Уважаемые дамы и господа. – бодро начал я, обводя аудиторию глазами, надеясь, что после моих следующих слов кто-нибудь вздрогнет и себя выдаст —

– В вашей организации появилась серьезная проблема. Для ее решения Ваше руководство наняло очень серьезных людей из соответствующих структур. Я не буду говорить, что это за проблема – кому надо – поймет. И предпримет соответствующие шаги, чтобы все вернулось в прежний статус.

Аудитория зашушукалась, но я не дал шуму разойтись.

– Сегодня вам прочитает лекцию специально нанятый хакер …специалист, перед которым пала одна из самых защищенных систем …человек, который сможет решить проблему… встречайте – кандидат математических наук, человек, который может читать почту пентагона с пейджера. Мавр.

Раздались аплодисменты, и Мавр подошел к трибуне. Он достал рекомендованный план лекции и близоруко стал в него смотреть. Громко зачитал первый пункт – «Правила жизни». Этот пункт я вписал, мне казалось интересным, если Мавр немного расскажет о себе. И Мавр начал вещать…

– Здарова, честные бродяги! Я тут на киче пораскинул мозгами еще в предвариловке и вот че вам скажу, компьютеры-шмапьютеры – это все хрень полная и отстой для малолеток. Вот сидите вы тут фраера-фраерами, а жизни не знаете… Не смотрите, что желторотик тут вам залипает. Я от звонка до звонка оттрубил, а трубочистом не стал! Не знакома вам ситуевина, когда вертухай в очке малявы ищет, а гнилушка у вас часы до звонка считает…

Сергей Феликсович сидел в первом ряду и был бледен как мел. Но мешать мне не стал.

Я налился кровью и подошел к Мавру. Громко попросил перейти к сути вопроса – как он вскрыл банк. Мавр стушевался и замолчал… Я повторил вопрос, он подумал, расправил плечи и сказал громко, чтобы все слышали – «ну… мне пароли дала жена директора банка – я ее шпилил тогда…»

Аудитория ахнула и замолчала.

Я взял Мавра за шиворот и вывел. И вернулся, потому что деваться мне было некуда.

Зона меняет людей. Я знал это, но не за месяц же?! Мавр, кстати, упирался и требовал «хотя бы косарь за неудобство» и при этом верещал, чтобы его не били…

Я вышел на трибуну, включил стальной взгляд и начал свою речь.

– Нда. Вот до чего доводит желание нарушать закон. Я обращаюсь к человеку, который создал некую проблему для вашего руководства. Я лично буду ее решать. И я привлеку другого специалиста или специалистов, чтобы ее решить. И, в конце концов – я ее решу. И тогда кто-то попадет туда, откуда только что приехал этот клоун. И не факт, что его задница останется целой… Еще можно все замять – если я получу некую вещь, я договорюсь, чтобы последствий не было… Сейчас я пройду по рядам и раздам свои визитки. Если кто-нибудь захочет выйти со мной на связь – там есть мои координаты. Не расходимся… Сергей Феликсович, удержите людей!

И я пошел по рядам, хаотично раздавая визитки…

Когда все закончилось, у меня был неприятный разговор с Татьяной Георгиевной. Все, что я мог сказать в ответ, что подождем до субботы – может, рассосется…

 

Глава 41

В офисе Татьяны Георгиевны сидел, кроме нее, еще и Сергей Феликсович. Оба были внешне спокойны, хотя у директрисы ходили желваки. Она даже не стала меня приветствовать, сходу спросила – кто увел базу. Но ее перебил Сергей Феликсович, который поведал мне, что поступило новое письмо ему с его же ящика – поджопник требовалось свесить еще и мне, причем публично. Также я должен был публично сказать «я-лох» трижды… Затем он поинтересовался – когда мне удобно будет это выполнить?

Я молча вынул из папки дело сотрудника Карандышева Ильи Евгеньевича и отдал ему.

Он полистал и спросил – и что – это же снабженец? Пришлось рассказать…

– … У вас работает сотня человек, большинство программистов… Однажды к вам пришел на собеседование очень толковый молодой человек, но с инженерным образованием, а вы его раскритиковали вдрызг. И взяли снабженцем – закупать фломастеры и бумагу… Молодой человек не забыл нанесенной обиды – он считает себя глубоко недооцененным. И только потому, что у него пробелы в программировании (хотя жизнь показала, что небольшие, а потенциал у него велик, и даже очень), никто его всерьез не воспринимает.

Сергей Феликсович вспомнил его. Поерзал в кресле и спросил —

– А как он вскрыл базу?

– Не знаю. Догадываюсь, что ему помогло инженерное образование. Но как – без понятия. Знаете, есть притча – однажды программист запаролил компьютер от сына. Но видел, что тот регулярно за ним сидит. Выяснилось, что сын клал на клавиатуру ниточки, отстриженные от носочков на каждую клавишу. После отца ему надо было всего лишь посмотреть – на каких клавишах их нет…

– Ловко. Как узнали что это он?

– Отвлекающий маневр. И человеческая природа – я был уверен, что злоумышленник молод. И обидчив. Вот. Посмотрите на визитки.

И я кинул на стол оставшиеся визитки. Татьяна Георгиевна и Сергей Феликсович схватили по паре почти одинаковых визиток, но как ни смотрели – ничего не нашли…

– Это потому что вы на эмоциях… Смотрите внимательнее..

– На них адрес вашего e-mail разный. Отличается всего на одну букву! или цифру!

– Точно. Мне также пришло письмо, что угроз не боятся и хрен мне, а не базу. С вашего же ящика. Только пришло на один из 100 новых ящиков, которые мне создала и помогла отследить одна толковая девочка за 50 рублей за ящик…

– А как вы узнали к кому попала визитка с таким адресом?

– Очередность. Они лежали по порядку, а список девочка сделала. Я не хаотично их раздавал – заранее тренировался. А в упаковке чая была камера для подстраховки – письмо пришло с визитки №93.

Мы просто сопоставили …ну, понятно, я думаю.

Сергей Феликсович задумался. Я понимал ход его мыслей – базу я так не нашел. Он вздохнул и сказал —

– Что дальше?

– Ну, я могу найти базу, но думаю, что он сам Вам отдаст.

– Почему?

– Вы его обидели. Вызовете и поговорите – я думаю, раз он ее не продал или слил раньше – он не собирался этого делать. Просто тешил самолюбие. Предложите ему должность программиста и дайте сложное задание – и он сам ее отдаст. Подумайте – он единственный смог ее украсть и взломать.

– Я подумаю…

– Если надумаете – я, конечно, постараюсь ее найти, но пока не знаю как…

– Да… Странная ситуация.. Ну, ладно…

Он ушел, а Татьяна Георгиевна достала свое блюдечко с жемчужной пудрой. А мне дала конверт. И я ушел. И только потом сообразил, что раз премия в конверте, то она подготовила ее заранее – видимо, все-таки верила в меня.

И я поехал в общежитие университета – надо было отдать Мавру его три тысячи. По дороге купил колы и чипсов – хоть Мавр и стал другим человеком, питался он пока так же, как хакеры. А потом повез толковой девочке ее долю – сама она не могла приехать, так как была прикована к креслу. Но, несмотря ни на что, отличалась жизнерадостностью.

Кто-то джихад устраивает из-за того, что его секретарша не замечает, а кто-то радуется, что хохма сработала – до сих пор помню ее радостный голос, когда она сообщила мне, что в письме мне тоже поджопник запланирован… Ей я отвез в подарок многоцветную ручку…

 

Глава 42

Татьяна Георгиевна очень заинтересовалась – а как это мне на ум пришло карлика задействовать? Ну, я и рассказал ей про встречу с одним из них в парке. Их ведь немного, и у них есть определенная кастовость – найти грузиноговорящего удалось достаточно быстро. И потом – у меня уже был опыт общения с карликами. И достаточно успешный. Учитывая, что по хронологии шло как раз очередное «темное пятно» – в следующую субботу я сам налил себе кофе и, по просьбе Татьяны Георгиевны, стал говорить тихо, потому что у нее обострилась гемикрания, ну, или мигрень – скорее всего, как плата за сверхурочную работу без выходных.

Но до этого она предложила мне как вариант пойти в журналисты или писатели – по ее мнению, жизненного опыта у меня хватало, рассказывал я интересно, фантазия тоже есть. Я же ответил, что не это мой путь – сочинения в школе за меня писала мама. Мною написанные выше тройки не поднимались. Кроме того, после них гневно жирно кислотно-красной ручкой было написано что-нибудь вроде «Белинский не мог так думать!!!!!!!!» или – «Слишком много тире и многоточий!!!!!!!». Учительница была для меня авторитетной в этих вопросах, поэтому я смирился со своей непригодностью в этих делах, и за мытье посуды мама соглашалась написать очередную роль маленького человека в произведениях Гоголя. И в миллионный раз подтверждала, что Базаров – нигилист.

 

Глава 43

…Подписка о неразглашении как раз недавно закончила срок действия. Поэтому я могу открыть подробности некогда секретных отношений в военной сфере. Я не знаю по каким каналам на меня вышли военные – может, по спискам выпускников моего ВУЗа, а может, по каким другим… Важно то, что после швейной фабрики я попал в воинскую часть в качестве санинструктора. И в моем арсенале был только раствор бриллиантового зеленого и вата.

Большее мне не полагалось. Еще почему-то мне дали какую-то запредельную массу гуталина. Доступа к интернету у меня не было, поэтому я не смог выяснить – при каких увечьях гуталин помогает. Единственное что выяснил – он является очень хорошей профилактикой нарядов вне очереди. А вот его отсутствие – приводит к ним.

Часть наша была эталонной и была сделана специально для демонстраций. Знаете, на случай внезапных проверок в нашем округе, большие умы выбрали нашу часть как заповедник образцовости. В случае, если повлиять на место проверки было реально – проверяющих везли к нам. Если нельзя было повлиять – наших солдат быстренько перекидывали в проверяемую часть. И это было верное решение – специально подобрали – рост у всех 180 см. Одного телосложения. Все намуштрованы по максимуму. В мишень с бедра из любого оружия в яблочко пули клали. Когда ввели эту схему – ни разу не уезжала проверка недовольная. Даже Петр 1 бы постеснялся при них про свои полки говорить. И никто ни разу не спохватился – что у солдат лица одни и те же. Кто им под каску смотрит-то?

Тогда наша страна вдруг воспылала дружбой к одной очень иностранной державе. И, как это по-русски, не знала в этом удержу. Шпионов та страна могла смело отзывать – мы сами демонстрировали новые достижения техники и возили «гостей» по воинским частям, позволяя все снимать даже на видео. Очень часто при этом позируя на фоне старых плакатов еще советского образца типа «Болтун-находка для шпиона» и «Враг не спит!». Я сам видел потом в интернете ролик про нашу тогда еще секретную БМП. Он кончался эпизодом, на котором иностранный ведущий позировал на фоне графика поступления таких БМП в армию. Мы, русские, видимо, совсем не знаем меры в дружбе…

Несмотря на некий налет элитарности, тогда с пропитанием были сложности даже у нас.

Страна преобразовывалась и у нее, видимо, не хватало времени подумать о питании своих защитников. Все крутились как могли. Нас спасало то, что нам достался классный майор.

Звали его Игорь Владимирович. И его порядочность и хватка для меня эталонны.

Он перевелся к нам откуда-то с югов и сразу понял что нужно делать.

Во-первых, он выгнал махровых воришек завстоловой и кладовщиков, которые грузовиками, никого не стесняясь, вывозили еду за пределы части, меняя ее на просроченную или бракованную у фирмачей.

Во-вторых, он договорился с сельскими, что наши свободные солдаты им копать и убирать будут помогать за натуральный продукт.

В-третьих, у нас в части на отшибе, куда никакая проверка не заберется, он разбил ферму.

Мы выращивали свиней, несколько коров давали нам молоко, и еще было картофельное поле, которое на картах было подписано как «полигон для отработки легкой техники». Только благодаря ему новости, что на дальнем востоке тридцать солдат попали в больницу с диагнозом «дистрофия» казались нам чем-то далеким и нас не касающимся… Свиньи расплодились жутко, так как многие у нас оказались либо мусульманами, либо евреями. Либо просто не любили жирноватое мясо, отдавая предпочтение говядине… Кстати, ни разу у нас не было конфликта на почве национальной ненависти – в воздухе была какая-то правильная аура – мы все, даже я, имели «чувство локтя» и вообще не замечали кто какой национальности – конфликты бывали только из-за внимания поварихи Нади, которой – повезло или не повезло – довелось быть единственной женщиной нашей части с более-менее приемлемой фигурой, которую она тщательно перепоясывала посередине, чтобы подчеркнуть разницу пропорций верха и низа.

А еще по согласованию с лесниками нам разрешали охотиться. Без фанатизма – как сказал лесник. И ферму украшали трофейные рога, чучело зайца, лисы и других невезучих обитателей леса. Для полноты коллекции откуда-то добавились чучела обезьяны, вомбата и почему-то осла.

Руководил частью вообще-то генерал, но мы его не видели – у него и так забот хватало с другими подразделениями. От Игоря Владимировича мне было про него только известно, что мужик он отличный, но пить ему точно нельзя давать – под градусом в нем просыпается азарт. Вернее – Азарт. И он может натворить столько, что еще пять лет разгребать будет.

Поэтому он старался не пить. И это правильное решение для такого дела…

 

Глава 44

…Нам по секрету выдали, что другую часть завтра проверять будут. Система отработана – лучших солдат погрузили в армейские грузовики, на который на всякий случай прикрепили наклейку «Дети» и отправили туда. Оттуда уже привезли солдат, которых надо замещать – чтобы под ногами не болтались и не разбежались кто – куда. Я посмотрел на них и понял – почему на нашу часть молятся – большего сброда я в жизни не видел. При разгрузке двое сломали ноги, один выбил два зуба и еще по дороге они посеяли где-то автомат и ящик учебных гранат ф-1. Судя по усталому виду старшины, это не впервые. И еще – они поголовно были пьяны в стельку… На поиски пропажи отправили штабной уазик с самыми толковыми. Версий было три – либо забыли в лесу, когда останавливались по нужде. Либо выронили на кочках в просеке. Либо вообще не брали, а обсчитались при погрузке…

…И тут нам слили еще раз – к нам едут гости – наш генерал везет каких-то иностранных военных и еще журналистов. А к нам еще наши не вернулись, а есть только кучка пьяного сброда, которые еще и приказы нашего Игоря Владимировича нехотя выполняют…

Худшего расклада и представить нельзя…

Я глазами пытался прочитать настрой нашего вождя, но не смог. Казалось, Игорь Владимирович не переживает и данная ситуация ему не кажется трагической.

Он был спокоен. И решение принял быстро – переговоры с Надей заняли у него полминуты.

Она вошла в наше положение и согласилась. Сброду объявили, что кто дольше всех в лесу просидит и не будет замечен – тому Надя покажет голую грудь. Из всех вариантов это был единственно эффективный – договорить не успели, как горе-вояк сдуло в лес, а Надя, польщенная таким вниманием, приосанилась и у нее даже показалась шея, которой раньше не было. Игорь Владимирович перебрал резервы – из лазарета извлекли двоих наших молодцов. Один там был с дизентерией. Второй – после аппендэктомии, но держался молодцом. Их не надо было уговаривать – наши люди. Только тот, что с дизентерией, осторожно напомнил, что иногда будет отлучаться по делу.

Третьим сделали меня – хоть я и не умел управлять БМП и стрелять, но форму мне выдали – я счел это за максимальное доверие и сосредоточился. Ростом я, кстати, 180 см. Картину не портил. Еще мы запланировали призвать часовых – их было человек восемь, но пока оставили их на постах – проверка должна их увидеть хотя бы при первой встрече…

Но нас все-равно было мало – Игорь Владимирович сел в «буханку» и уехал за подмогой. Меня почему-то оставил за главного. Я уповал только, чтобы он успел вернуться раньше гостей…

И он успел – он привез из соседнего санатория группу цирковых артистов под руководством бывшего прапорщика советской закалки, которому даже объяснять ничего не надо было. Три минуты – и все переодеты в форму. Кроме шести карликов-трюкачей – подходящей формы их размера в нашей части никогда не было…

Лица вымазаны камуфляжными красками. Серьезность задачи объяснена. Мы готовы. Только надо придумать какой-нибудь сценарий – почему нас так мало и где все остальные.

И я придумал…

 

Глава 45

…Это не был обычный визит проверяющих. В ворота въехало аж пять машин, чего сроду не бывало. Среди гостей был наш генерал с окружением. Иностранный полковник с людьми – человек шесть плюс переводчик. Иностранец был подтянут. Жилист и, судя по умным глазам, толков. Его сопровождение было не хуже – если раньше я считал наших солдат эталонными, то мое мировоззрение серьезно пошатнулось – эти были круче. И я не утрирую. Я прозвал их «шведы» – очень на Дольфа Лунгрена похожи все. Кроме одного негра. Тот был вообще два метра ростом, и его форма плохо скрывала тугие бухты бицепсов.

Если раньше при иностранных гостях мы устраивали шутейный турнир по боксу или физподготовке – то сейчас этот вариант отпал – кулаки негра были размером с баскетбольный мяч каждый…

Наш генерал был мрачен и вскоре выяснилось почему – он выпил вчера и проспорил иностранцу свой наградной пистолет, который тот теперь не выпускал из рук. Даже сейчас понятно чем это могло грозить. А тогда это было похуже, чем если бы он вертолет утопил с полковым знаменем… Он отвел Игоря Владимировича в сторону и попросил что-нибудь придумать.

По лицу вождя я понял, что идей пока нет. Но нужны…

Пока не придумали, гостей поводили по образцовым казармам. Показали столовую.

Учебку. Какое-то время помогли протянуть циркачи – их метание саперной лопатки из разных положений в прыжке, падении и с завязанными глазами приободрили генерала – «смотрите, какие у нас орлы растут!». (про карликов). После жонглирования гранатами он еще более приободрился. Но пистолет мы еще не придумали как ему вернуть. Мое предложение выкрасть было отвергнуто – это вопрос чести. А для них это было совсем не пустое слово…

Время шло, и я начал бояться, что скоро потянется из леса сброд, которого голод заставит забыть инстинкт размножения. Игорь Владимирович объявил операцию «Партизан» открытой.

– Значит суть такая, уважаемые гости из-за рубежа – в лесу спрятались бойцы элитного спецназа отряда «Черти». Нашему отделению поставлена задача – всех поймать и нейтрализовать. Приступайте.

И мы приступили.

…Похоть, конечно, заставила сброд попрятаться так тщательно, как они думали это делается. Один даже обмотался корой и ветками и был похож на муравейник. На курящий муравейник. По дыму мы его и нашли. По окуркам мы вообще переловили большую часть партизан. По звону чокающихся фляжек еще сколько-то – те вообще на поляне просто сидели, показывая друг другу свои сиськи со словами – чего утруждаться, вот – смотри – наливай. Каждого мы связывали по рукам-ногам и завязывали рот – чтобы не наболтали лишнего. Мы эталонно переловили «спецназ» и вроде не ударили в грязь лицом. Но возвращение пистолета это не приблизило…

 

Глава 46

Иностранец сам предложил идею как вернуть пистолет. Оказывается, у них с собой новая разработка – электронный блок охраны. По сути – это тренога, несколько цифровых камер во все стороны горизонта, компьютер и три пулемета, которые стреляли пейнтбольными шариками. ТТ свой генерал продул, когда спьяну поспорил, что его бойцы круче этих ваших компьютеров.

Блок охраны перестрелял всех наших, те даже приблизиться не смогли – а ведь это наши элитные воины были, не та сборная солянка, что у нас тут собралась.

Иностранец предложил повторить – ему приглянулись часы нашего генерала.

Тот обреченно согласился.

В поле поставили кресла, в которое сел иностранец и негр. Рядом поставили треногу. Нам выдали каски и пейнтбольные ружья, которые стреляли на 50 метров. Пулеметы блочка доставали на 200. Итого – цель – мы побеждаем, если в иностранца или негра кто-нибудь попадет. Мы проигрываем, если всех нас перебьют. Времени дали четыре часа.

Нам дали удалиться в лес и дали зеленый свисток. (да знаю я, что свист не бывает зеленым. У нас был. И был красный – у них трели различались.)

Человек или машина? Вот в чем вопрос.

К нам присоединились наши часовые – еще четверо. Двое остались на вахте.

С безопасного расстояния мы рассматривали эту стационарную вундервафлю, но ничего, кроме того, что мы видели вблизи, не заметили. Первым мы потеряли солдата с аппендицитом – он был снайпером и решил, что у него получится проползти незаметно. Замаскировался он знатно – трава на каске, камуфляж – я не видел его уже на 15 метрах – но робота ему обмануть не удалось – задолго до 50 метров робот всадил в него целую очередь. Он встал и поковылял восвояси.

Вторым и третьим мы потеряли двух часовых – их попытка перебежками пробраться была встречена шквальным огнем.

Глава циркачей сплюнул и сказал, что ничего не получится. Надо думать. И мы засели в овраге в раздумьях… Только дизентерийник периодически отбегал куда-то.

…И мы придумали. Только сначала мне пришлось позвонить Сане – циркач дал свой сотовый.

Александр объяснил, что тренога, видимо, сканирует картинку и имеет в базе признаки человека – она распознает лица, пропорции тела и движение всего этого. Он посоветовал попробовать залепить камеры глиной или найти то, что система не распознает или примет за своего – в негра она ведь не стреляла… Можно еще попробовать загрузить систему массовыми запросами – вдруг ее производительность не позволит сразу 100 объектов вести и она зависнет? В-общем, накидал нам идей, но сразу сказал, что без картинки точнее не подскажет – вариантов масса.

И мы разделились…

Игорь Владимирович с полноразмерными солдатами должен был идти в атаку, когда я найду как и проведу отвлекающий маневр. Как мы будем отвлекать мы не решили, но время уходило и я с отрядом людей, чей рост с ботинками не превышал 1,2 м разошлись в противоположные стороны полигона. Иностранец продолжал сидеть в кресле.

Негр, похоже, вообще уснул. Видимо, палящее солнце запустило в нем гены предков, и генетика сработала.

Но мы слишком долго совершали переход… Время кончалось, и Игорь Владимирович принял решение – из пожарной кишки он соорудил гигантскую рогатку, которую натянули между двух берез, и в сторону треноги полетели разные предметы, пытаясь ее сбить на землю.

Я наблюдал все это в бинокль, но видел – слишком большой разброс, так как откалибровать рогатку никто не догадался – нужно что-нибудь однотипное по габаритам и весу.

Кроме того, с ними остался один карлик, которым в цирке выстреливали из пушки. Ну, человек-снаряд который. Я так понял, что была проба оценить возможность пульнуть карликом из рогатки – чтобы тот в полете расстрелял врагов из пейнтбольного ружья.

Но сложно было понять – не разобьется ли карлик насмерть. Хоть и снаряд, а все же человек. Это я понял по отрывкам переговоров по рации.

В рогатку зарядили адекватную по габаритам модель и выстрелили…

Негр проснулся. И упавшее прямо перед ним чучело обезьяны воспринял как личное оскорбление. Я был занят, поэтому заметил, что он пропал из поля зрения не сразу.

Видимо, Игорь Владимирович тоже, потому что минут через десять я увидел, что весь его отряд уныло плетется к месту сбора – за ними шел негр с ружьем и улыбался белозубой улыбкой. Видимо, месть подняла ему настроение. Рация у меня поскрипела, и грустный голос Игоря Владимировича сказал, что мы теперь последняя надежда. И чтобы на рогатку я не рассчитывал – она порвалась.

 

Глава 47

А нам повстречался пастух, который гнал коров на водопой. Периодически каждая позвякивала глухим стуком, и я понял, что на шее у них какие-то бубенцы.

Пастух с коровами подсказал мне своим видом идею отвлекающего маневра. Но настолько сыра была идея, что надо было сделать что-нибудь еще – не из-за пистолета генерала, хотя вроде он мужик неплохой. А из-за Игоря Владимировича – не оправдать его доверия я не мог. И я решил атаковать сразу несколькими способами.

Во – первых – попробовать выкурить иноземцев с охраняемого периметра. Во – вторых, попробовать сделать так, чтобы система не распознала атакующих как людей.

В-третьих, рация скрипнула и раздался голос дизентерийника – когда негр расстреливал отряд, тот отлучался, и, хотя все слышал, по объективной причине помочь своим не мог.

Я дал ему задание починить катапульту и метать что-нибудь легкое (одному катапульту сильно не натянуть), но однотипное – вдруг все-таки уронит хотя бы одну треногу…

А я с отрядом пробрался на склад нашей фермы – нам нужно было подготовиться к атаке…

Знаете, в истории русской армии есть глава, про которую мало кто помнит.

Первая мировая. В школьной программе она идет поверхностно.

А между тем, эта была трагическая страница нашей истории. Какая-то шапкозакидательная и вместе с тем героическая она была. Например, в армии катастрофически не хватало пулеметов – царь решил, что они только патроны переводят, а у врагов они были.

Это одна из причин из-за которой потери были нелогично катастрофическими.

В таких случаях у русских просыпается какая-то скрытая сила, которая держится на равнодушии к собственной жизни и какому-то желанию сдохнуть, но забрать с собой побольше врагов.

Однажды против защитников одной небольшой крепости враг выпустил облако ядовитого газа. Противогазов тогда не было, и без потерь враг рассчитывал занять крепость.

Уже до применения газа силы были неравны – несколько сот (четыреста, если не путаю) русских оборонялись против 2 тысяч …Когда облако газа отнесло в сторону, враги двинулись к крепости. Но из окопа, выплевывая легкие и надсадно кашляя, на них в АТАКУ со штыками бросилось человек 20—30,обмотанных шарфами…

Тогда враг бежал, эта атака получила название «Атака мертвецов» (это быль), и хоть я не знаю никого из тех солдат по имени, их подвиг – для меня явление максимального героизма.

Я вспомнил эту историю и круг в голове замкнулся – хрен вам, а русские.

Хоть нас и осталось 6 карликов, засранец (дизентерийник) и санинструктор.

На нашей стороне наша природа. И этого хватит, чтобы, как вы любите говорить, надрать вам задницу.

 

Глава 48

Воспоминания полковника

Есть у русских какое-то чувство легкого превосходства над другими народами. Оно опирается на какие-то давние победы и тем, что они любят называть «smekalka». Я же считаю, что, все-таки, это неправильно. Воевать надо системно, а не как казачки – я изучал их историю. Они похожи на индейцев – каждый по – своему ловок, но они ничего не смогли противопоставить регулярным войскам. По моим подсчетам, потери примерно один к восьми – восемь казаков против одного регулярного солдата обычно получалось. И это ведь были обычные солдаты, а не прусские. Те вообще, наверное, без потерь обошлись бы… А кроме того, русские, похоже, не поняли ценность жизни – им всегда было проще отправить батальон солдат против пулеметчика (бабы еще нарожают), чем тратить деньги на пулемет… Но, похоже, войны 20 века все-таки научили – когда рухнул железный занавес, оказалось, что их оружие серьезно продвинулось вперед. Для изучения их новых разработок и была отправлена наша миссия.

Но с нами отправили еще и нашу разработку – система, которой мог управлять младенец. А после некоторых настроек и вообще не надо было управлять.

Интересно было – что смогут русские это противопоставить.

Я очень уважительно отношусь к русским. Не дай Бог против них воевать.

Но я военный. Что скажут – то и буду делать.

И все мои люди такие.

НО – русские тоже военные – только странно. В элитной части какой-то карлик в форме на вырост затесался. Может, болеет чем, а потом вырастет?

И еще странное ноу-хау – метание саперной лопатки в мишень…

 

Глава 49

За обещанный литр спирта пастух согласился по свистку направить коров в сторону треноги.

Я был уверен, что система их не распознает – боевых коров вряд ли ей в базу вносили.

Кроме того, на шее каждой не бубенцы висели – я понял, кто нашел ящик гранат Ф-1.

Может, вид атакующих коров заставит вражин покинуть зону безопасности?

Но у меня времени совсем не оставалось. И я отправил в атаку всех сразу.

В авангарде отряда на свинье ехал карлик (в простыне с прорезями для глаз – я потом сообразил, что у негра может быть генетическая паника на микрокуклуксклановца…

На тачке замер (чтобы движение не было распознано) еще один – тачку толкал другой карлик в картонной коробке с прорезями для ног и рук. На козе ехал следующий карлик плотного телосложения, но при этом феноменально гибкий – на месте компьютера как человека я его не распознал бы – он закинул ногу за ухо, при этом как джигит ехал сбоку ногами кверху.

На корове ехал третий маленький солдат, который лег на нее плашмя и накрылся пончо.

Со стороны казалось, что это просто горбатая корова.

Остальные сложили из людей пирамиду и тоже накрылись простыней.

На месте негра я бы точно психанул.

Я же остался пока – меня система точно распознает. Хотя… Раз она не распознает негра – может, потому, что он черный?! И я намазался гуталином весь, не оставил ни одного белого пятна на коже – разумеется, в атаку я побежал в трусах, потому что от формы гуталин не отстираешь.

Знаете, мы все поймали кураж – мы орали УРААА и просто смяли оборону – но перед этим произошло еще кое-что.

У дизентерийника кончились каски – в отчаянной попытке нам помочь, он метнул последнюю, забыв, что использовал ее вместо импровизированного туалета…

Если кто не знает – при дизентерии стул вообще-то не твердый.

Каска, вращаясь, шлепнулась совсем рядом с полковником и забрызгала ему штаны.

Карлики тем временем уже добрались до треног и пинали их с остервенением, разнося на молекулы оборудование за сотни тысяч долларов. Я спокойно приблизился и, извинившись на английском, учтиво подстрелил полковника и негритоса. Моя учтивость, как я надеялся, несколько сгладит нашу вакханалию. Потом я свистнул и мы всем отрядом разбежались.

Я услышал только, как негр сказал —«What the fuck was that???»

…С отрядом мы встретились в лесу и не стали от греха подальше выходить.

Дальнейшее мне поведал Игорь Владимирович. Иностранцы с поджатыми губами вернулись в штаб, где также молча собрались и уехали. Пистолет генералу вернули.

Когда уезжали, на краю леса им встретилась Надя, которая сочла их последними, кто из леса выходит. Она тоже была человеком слова – задрала футболку и продемонстрировала обещанное.

Как она потом созналась, негр показал ей большой палец вверх. А полковник рассмеялся.

Я тоже развеселился, по-мальчишески сказал, что мы тут всех обломаем, но Игорь Владимирович вернул меня на землю, сказав, что – а если бы тренога настоящими стреляла?

И я понял – он прав. Скоро эти системы научаться не только карликов распознавать, но и вообще что угодно. И стрелять будут не на 200 метров, а дальше. И, не дай Бог, мы время упустим и не сделаем такие же хотя бы…

Но тогда все же эйфория побеждала в душе, генерал уехал довольный, а скоро вернулись наши эталонные ребята, которые с тех пор на меня как на более равного смотрели.

И предлагали замутить с Надей вперед них, что у нас считалось верхом уважения.

Слава Богу, уж в этом я не нуждался – все-таки я был не на казарменном положении.

Хотя с меня взяли расписку о неразглашении – потеря наградного пистолета не должна была просочиться в прессу.

Воины из «Атаки мертвецов»! Я восхищаюсь Вами. Я не помню, да и не знал никогда Ваших имен, но Вы – эталон героизма.

И никакому компьютеру такое не повторить…

 

Глава 50

Татьяна Георгиевна порозовела – видимо, мигрень прошла. У нее были закрыты глаза и еще у нее тряслись плечи – смех, видимо, успешно может бороться с мигренью.

Хотя, может, и таблетка какая-нибудь сработала.

Наконец, она шумно выдохнула и сказала —

– Наши встречи все больше напоминают 1001 ночь Шахерезады. Только рассказчик – мужчина… Знаете, я испытываю определенную неловкость – я планировала найти вам работу еще месяц назад. Но у меня нет адекватных вариантов. И даже наметок нет…

– Я как раз хотел об этом поговорить. Мне поступило одно интересное предложение, которое я и склонен принять.

– Какое же?

– Один мой друг задумал открыть свое дело и зовет меня в компаньоны. К сожалению, я обещал ему не говорить никому, что это за бизнес.

Татьяна Георгиевна закрыла глаза и задумалась. Потом пожала плечами и сказала —

– Очень сомневаюсь, что это ваше. Нет, я конечно, желаю вам удачи, но, думаю, что мы скоро вернемся к вашему трудоустройству. Я оставляю за собой право пользоваться иногда вашими консультациями. Равно как вам можно звонить мне в любое время. Дам еще один совет – дружба-дружбой, но оформляйте все нотариально. Когда-нибудь, не дай Бог, конечно, вы оцените этот совет. Не было бы поздно…

Мы распрощались, и я пошел снова в парк кормить голубей, потому что, во-первых, мне это нравилось, а во-вторых, они помогали мне принимать решения – я загадывал – если голубь идет вправо, то не сбудется. Если влево – наоборот, у идеи много шансов осуществиться…

Мнение голубиных оракулов разделилось – половина упорно шла в одну сторону, другая – наоборот. Среди них выделялся один травмированный, видимо, кошкой какой-нибудь, голубь – он гордо ждал, пока все остальные, распихивая друг друга, урвут себе по крошке.

А сам с достоинством клевал только после всех – видимо, чтобы сохранить лицо.

И я решил, что это голубь-Я. Кармический близнец. Я тоже не люблю толкаться за подачками.

И еще – никакого бизнеса мне никто не предлагал. Просто мне надоело все это…

Мимо прошла девушка изумительной красоты. Она уже почти прошла мимо, но потом обернулась и улыбнулась мне. И я снова поверил – все будет хорошо. Она подошла ко мне и спросила – а это я по телевизору был с Татьяной Георгиевной? Я отрицательно покачал головой и стал дальше кормить голубей, стараясь кидать крошки поближе к травмированному.

Но остальные голуби суматошно уничтожали все крошки…