Что стало с армией исчезнувшей империи

Об этом в эфире радио «Комсомольской правды» говорят полковник Михаил Тимошенко и военный обозреватель «КП» полковник Виктор Баранец.

В. Баранец: – 20 лет назад с нашей родной Советской Армией творились трагичные и куметные, говоря украинским словцом, дела. Нашу единую, более чем четырехмиллионную армию в это время растаскивали по национальным квартирам. Мы решили вспомнить, что было с нашей армией 20 лет назад. После выхода Украины из состава СССР на ее территории было три округа: Киевский, Прикарпатский и Одесский. Украине досталась самая большая группировка численным составом 700 тысяч.

М. Тимошенко: – А чему удивляться? Ведь это был весь юго-западный театр военных действий, который закрывался этими тремя округами.

В. Баранец: – Нельзя забывать, что на территории Украины были родные тебе ракетные войска стратегического назначения – и шахтного базирования, и с ядерным боеприпасом.

М. Тимошенко: – Там было много чего: и шахтного базирования, и железнодорожные комплексы, и «Пионеры» стояли в свое время там.

В. Баранец: – Один из офицеров, который служил там в это время, говорил (это было в секретной записке на имя президента Украины): «Если бы мы не отдали москалям ядерное оружие, мы бы были самой сильной армией в Европе».

Звонок, Игорь: – Я уволился в 1990-м году в большом чине. В 91-м работал кочегаром. Получал военную пенсию 350 рублей, за работу кочегаром – 150 рублей. Комбат, по соседству жил, получал тысячу с чем-то. Тогда уже купили нас, офицеров, точнее, вас – тех, кто остался служить.

В. Баранец: – А чем же нас купили? Я помню, даже в Генеральном штабе по шесть месяцев не выплачивали денежное довольствие. В войсках и того больше.

Игорь: – В 1991-м я майором получал пенсию 350 рублей. Когда Союз разваливался, все молчали, бунты не поднимали.

М. Тимошенко: – Дело в том, что денежное довольствие в 1992 году скачком не повысилось. Хуже того – началась инфляция.

Звонок, Константин: – Я старший прапорщик, боевой – прошел Карабах в 1991 году, когда наших выводили, и в 1995 году – Чечню. Видел наших ребят. Я с вами солидарен: нашу армию не то, что унизили – растоптали. На ваш взгляд, каковы перспективы нашей армии? Когда все продают – газ, нефть, заставляют покупать военную форму, танки за рубежом.

М. Тимошенко: – Те, кто затеял военную реформу, предварительно доведя армию до этого состояния, не слушают, как говорят на Востоке, улицу. Не понимают, что творится внизу. Сидят на крышке кастрюльки, там булькает, крышка подпрыгивает. Если бы с армией все было по-человечески, бывший директор совхоза Эмомали Рахмон не посмел бы плюнуть в лицо «вставшей с колен» России. Сюда бы не волокли наркотики в таких количествах.

В. Баранец: – На Украине после Союза осталось 700 тысяч личного состава. Сейчас осталось 180.

М. Тимошенко: – И какой процент из этого личного состава боеготов, ответить не могу. Потому что у них из наземной техники хорошо, если две из трех пушек или танков могут стрелять.

В. Баранец: – Это общая болезнь национальных армий.

М. Тимошенко: – А из самолетов только каждый четвертый способен стать на крыло.

В. Баранец: – Меня удивляет одно. Они сделали приличнейший танк «Оплот».

М. Тимошенко: – На базе Т-64 они его сделали.

В. Баранец: – Почему они плачутся? Он даже продается прилично, Пакистан тоже глаз на него положил.

М. Тимошенко: – Харьков и завод Малышева были наши ведущие предприятия по танкам.

В. Баранец: – Т-34 – тоже Малышевская колыбель.

Звонок, Евгений: – Вы перечислили три округа, но забыли сказать про Черноморский флот. Там был полковник Мартиросян, командир полка связи, который стал председателем офицерского собрания офицеров Украины. И обещал золотые горы. Резали действительно по живому, потому что они посылали вызовы в округа, которые были в России, звали офицеров, и те приезжали. Я уволился в 1997 году из армии и прекрасно помню судьбы этих офицеров – как они плевались, вспоминая этого Мартиросяна.

В. Баранец: – Кстати, это типичная фигура, которая булькала в то кипящее время. Сейчас он лежит под толстым слоем политического пепла.

М. Тимошенко: – Про Черноморский флот. Если так дальше пойдет, украинцы в Стамбул будут плавать на чайках.

В. Баранец: – Подлодка «Запорiжье» – аккумулятор уже поставили?

М. Тимошенко: – Она как встала в ремонт, так и не вышла из него. А в связи с тем, что док может прохудиться и утонуть – очевидно, он утонет с лодкой.

В. Баранец: – Один большой начальник сказал обидную для Украины фразу – что украинская армия «потихеньку вмирае».

М. Тимошенко: – Я бы так пессимистично не говорил. Как выглядит ситуация на Кавказе? В Азербайджане?

В. Баранец: – Одна из первых армий, которая объявила о формировании.

М. Тимошенко: – А еще не было подписано беловежское соглашение. Но Азербайджан уже начал подбивать клинья под создание своей суверенной армии. Видно, кто-то помогал из ГУКа. Сколько же офицеров-азербайджанцев служит в советских вооруженных силах? Оказалось, 55 тысяч. И они стали их пытаться заманить обратно, чтобы на основе этого клина создать свою армию. Получалось неважно, но, наверное, что-то получилось. Но они тут же сцепились с армянами в Нагорном Карабахе. И тут же началось. Оказалось, что армяне воюют вроде как лучше, хотя у Азербайджана было и техники больше, чем у армян, и людей. И это вызвало удивление. Но когда все затихло, все сожрала коррупция – только сейчас азербайджанская армия выкарабкивается из этого.

В. Баранец: – И потихоньку гребет в сторону НАТО.

Звонок, Юрий Николаевич: – Как вы относитесь к заявлению Макарова, что у нас возникла опасность возникновения ядерного конфликта на границах России? Какие страны могут в нем поучаствовать?

В. Баранец: – Мы с Михаилом присутствовали на заседании Общественной палаты, где выступал Макаров. То, что сказал он, давно и глубоко прописано в военной доктрине концепции нашей безопасности. Ничего нового не сказал, потому что если у армии слабеют силы общего назначения, то когда супостат придет, будем хвататься за последние доводы – за ядерную дубину.

М. Тимошенко: – Но он имел в виду не то, что это произойдет на нашей территории.

В. Баранец: – Он сказал: «У нашей границы».

М. Тимошенко: – Индия с Пакистаном – никаких проблем. Иран с Израилем – тоже, особенно учитывая израильский «Иерихон». Индия с Китаем – у них тоже не все вопросы решены. Но сцепиться может кто с кем угодно.

В. Баранец: – Мы всегда говорим беспощадную правду. Может сложиться так, что придут к нам восточные товарищи – им очень захочется углубиться в сибирские просторы, где они берут в аренду на 49 лет гигантские территории. Когда-то России может это надоесть, и она скажет: «Товарищи китайцы, хватит». А они ответят: «Нет, не хватит». Тогда может получиться второй Даманский. А дальше, за ним, уже трудно предположить, что.

М. Тимошенко: – Но это в крайнем случае.

В. Баранец: – Удары по своей территории. Если дойдет до края, будем стрелять на ту сторону Амура – там пока еще не наша территория.

М. Тимошенко: – Это потом. Причем будет решаться при применении тактическо-ядерного оружия. Для этого знаешь, какие вилы надо приставить?

В. Баранец: – Не будем стращать человечество. Не полетят же туда «Ярсы», «Тополя». У нас есть боеприпасы поменьше.

М. Тимошенко: – Да, это не цель для «Ярсов». Хочу вернуться на Кавказ. Что сейчас с армянами? Армяне пытаются даже совершенствовать советское оружие, особенно в части электроники – то, что им досталось. Это удивительно.

В. Баранец: – У них хороший военный комплекс по части электроники остался еще от Советского Союза.

М. Тимошенко: – В НАТО они не состоят, но в некоторых натовских партнерствах участвуют. Они пытаются проводить взвешенную политику.

В. Баранец: – Ты заметил: и Азербайджан, и Армения (хотя Армения – член Договора о коллективной безопасности) пытаются садиться на два стула.

М. Тимошенко: – На российский и на натовский – вдруг там дадут чего-нибудь.

В. Баранец: – На меня серьезное впечатление в нынешних условиях производит белорусская армия. Это армия, о которой даже министр обороны Сердюков не постеснялся сказать: «Я побывал в белорусской армии и увидел там армию». Да, там много советского оружия. Но, тем не менее, белорусский военно-промышленный комплекс потихоньку модернизируется и делает кое-что свое.

Звонок, Рашид, Карабах: – Я тоже там воевал как гражданин России. Там армян почти не было. Там войны не было.

В. Баранец: – Михаил, мне кажется, что о национальных среднеазиатских армиях даже и рассказывать скучно, потому что там есть проблемы, абсолютно присущие таджикской, узбекской, киргизской – за исключением казахской, которая стоит особнячком.

М. Тимошенко: – Потому что когда Казахстан отделялся от России, русских там было больше, чем казахов.

В. Баранец: – И по мощи она стоит после России и Белоруссии. По-моему, она даже сильнее украинской армии.

М. Тимошенко: – То, что она сильнее украинской – это понятно. Потому что Украина расколота сама на сегодняшний день. А в расколотой стране как можно сделать армию?

Звонок, Иван: – Мне 30 лет, я служил в российской армии в ВДВ. Участвовал во второй кампании, в операциях, был наполнен патриотическими чувствами. Но когда я стал в гражданской жизни видеть, что происходит, мое мнение об армии стало меняться. Я в аэропорту встретил человека, он возвращался с учений в Новороссийске, он сам – капитан 1 ранга. И он сказал: он не знает, что писать в рапорте. Он вынужден написать то, что от него хотят, а не то, что на самом деле. Он сказал, что наш флот не способен соперничать ни с каким флотом.

В. Баранец: – Это Черноморский флот.

М. Тимошенко: – В том месте базирования его нельзя подготовить, а другого места базирования у него нет.

В. Баранец: – Вы видите, что происходит в Новороссийске – новейший корабль бухнуло о стену так, что он чуть не утонул.

Звонок, Сергей: – Мне становится стыдно за нашу армию. Продают наши вертолеты, а покупают чужие старые. Подводный флот уничтожается, флот уничтожается. В Корее больше боеспособной авиации, чем у нас. Неужели у нас не осталось русских офицеров, которые могли бы заступиться за армию?

В. Баранец: – Михаил, сколько новейших подлодок мы сейчас строим? До 2015 года у нас должен появиться их выводок.

М. Тимошенко: – Мы строим по 13-15-17 лет, и никак не можем ввести в строй.

В. Баранец: – Я не могу сказать, что не строятся подлодки, корабли. Мало – да, но что-то делается. Самолеты худо-бедно делаются: «СУ-27», «СУ-30» поступают. На подходе «ПАКФА».

М. Тимошенко: – С «ПАКФА» дело крайне сложное. Индусы хотят получить к 2017 году 250 штук «ПАКФА».

В. Баранец: – Но мы же их вместе делаем. Почему бы им не получить половину?

М. Тимошенко: – 2017 год – это уже завтра. А весь цикл производства истребителей – 26–27 месяцев.

В. Баранец: – Уже те два самолета «ПАКФА», или «Т-50», вместе налетали 100 часов.

М. Тимошенко: – Мы сегодня лицезрели начальника Генерального штаба, который отчитывался в Общественной палате за первый этап реформы.

Звонок, Юрий: – Если взять наши расходы в советское время, то с американцами они ни в какое сравнение не шли. Но процент по отношению к ВВП страны был немыслимый. Я сам возил раненых и убитых из 11 стран мира – куда только мы не влезли. Хорошо, продали оружие. А сколько мы просто так насорили, раздавали задаром. В том же ГСВГ я видел на учениях пушки 70-миллиметровые, танки – чего только там не было… Нельзя было так жить дальше.

В. Баранец: – А я этого не отрицаю. Сколько было однорядового оружия! Мы только сейчас стали думать: зачем нам столько одинаковых бронеединиц? Но сейчас уже заглушили, только один танковый завод оставили в России и один ракетный завод. Я считаю, что российская школа ВВС достигла своего пика в самолетостроении, когда две школы конкурировали – тогда что-то получалось. Сейчас «Сухарь» просто спит, завален деньгами и потихоньку что-то клепает. Ему никто в спину не дышит.

М. Тимошенко: – И с «Микояном» – самолеты есть, а КБ уже нет.

Звонок, Евгений: – Суть вопроса, который вы подняли – развал великой армии. Главный вопрос – принятие второй присяги: забыть, что присягал одному государству, и переприсягнуть другому государству. Это проехалось катком по судьбам многих офицеров. Многие офицеры, азербайджанцы, например, не хотели принимать присягу другого государства. Присяга дается один раз. И если ты принимаешь вторую присягу – это предательство.

М. Тимошенко: – Я вас понимаю, сам перед таким выбором стоял.

Звонок, Степан: – Мне 76 лет. Во время войны я был пацаном в оккупированной Украине. Мы сами из Сибири, мои браться все старшие. Мой брат рождения 1911 года воевал под Москвой с деревянной винтовкой – шел в атаку на лыжах. А второй брат, 1909-го, их десант выбросили под Волгоградом, на троих была одна винтовка. Так что хочу сказать: пиломатериалы есть – оружие будет. Когда нас освободили, повели к бабке внучку. Бабку спросили: «Хорошо будем после войны жить?». Бабка сказала: «После этой войны будем плохо жить. А следующая война будет – много народу погибнет, мало останется. Но будет хорошо».

М. Тимошенко: – Относительно деревянных винтовок повторяется ситуация: не будем делать «Калаши», мы наделали их много. Так вот, за период с 22 июня по 30 октября 1941 года РККА потеряла 5,5 миллионов единиц стрелкового оружия. Это к тому, что когда что-то начинается – потери техники и вооружения превышают все мыслимые расчеты. Но продолжаем о встрече с начальником Генерального штаба. Какое впечатление на тебя произвел доклад о результатах первого этапа реформы?

В. Баранец: – Я уже второй раз слушаю этот доклад. Формулировки основных проблем сделаны в основном честно. Проблемы признавались честно. Но мне до сих пор осталось непонятно: ведь были ошибки, очевидные еще до начала реформы. И я при встрече с Николаем Егоровичем обязательно спрошу самый главный вопрос, который меня волнует, – чтобы поименно назвали всех авторов этой реформы. Потому что я могу легче найти 10 агентов ЦРУ в Москве, нежели я, военный обозреватель газеты «Комсомольская правда», могу сказать, кто приложил руку.

М. Тимошенко: – Странно – страна должна знать своих героев.

В. Баранец: – Безусловно. Но это остается в тайне…

М. Тимошенко: – Хотел бы сказать относительно этого доклада: да, на первый взгляд все честно. Второй вопрос: почему об этом не было сказано стране и армии четыре года назад? Перед тем, как все это начинать.

В. Баранец: – Но в 2010 году Макаров собрал огромный форум журналистов и об этом рассказывал. Я при этом присутствовал. Я ему еще сказал: «Николай Егорович, где вы были два года назад на старте военной реформы?»

М. Тимошенко: – Как же таким умникам доверили реформу, если они так поздновато догадались?

Звонок: – Вы сказали, что у нас остался один танковый завод и так далее. Остальная промышленность у нас практически разрушена: военная, машиностроительная. В случае затяжной войны мы потерпим полное поражение. В Великую Отечественную войну военные заводы эвакуировали, и через два месяца они начинали выпускать продукцию для фронта. Сейчас при нашей системе это немыслимо.

В. Баранец: – Скажу вам прямо: это слишком пессимистический взгляд. Вас и нас всех должно греть наличие у России ядерного оружия. Надо быть сумасбродом, самоубийцей, чтобы полезть на Россию, у которой есть три ядерные дубины: наземная, воздушная и морская. Они есть, они улучшаются. Да, мы переживаем тяжелый период, но он не столь печален, как мы пытаемся панически преподнести.

М. Тимошенко: – Я с этим согласен, и у меня есть предложение: сформировать из наших эффективных менеджеров – а их можно собрать по стране с помощью интернета и твиттера – диверсионные группы и забрасывать их в тыл противника для разложения его изнутри.

В. Баранец: – Ты хочешь поработать в районе Тянь-Шаня?

М. Тимошенко: – Нет, зачем. Только если на нас соберутся напасть. Тогда сформируем из эффективных менеджеров спецгруппы и будем забрасывать в тыл врага.

В. Баранец: – Без шуток сформулируем строго: тяжелое положение. Но армия должна не только вылечиться, а еще переболеть реформой. Мы не можем бесконечно идти по пути безумства, принимать неграмотные решения. Реформаторы ведь тоже мудреют. Мы сегодня слышали: называли проколы, ошибки.

М. Тимошенко: – А ты не смотришь по телевизору сериал «Интерны»? О врачах, которые закончили институт и пришли в больницу практиковаться. В институте практикуются на мышах, а в больнице они практикуются на людях. Так же вот и наши реформаторы практикуются на людях. Армия, РККА, в пору сталинского-ежовско-бериевского погрома военных кадров потеряла 40 тысяч человек из 900 тысяч человек офицерского состава. А у нас из 355 тысяч 200 тысяч куда-то исчезли, и это не считается погромом – никакой ежовщины и бериевщины.

 

Мир стоит на грани войны. У России нет альтернативы, как быть готовой к ней

В прямом эфире радио и телеканала КП президент коллегии военных экспертов, кандидат политических наук, генерал-майор в отставке Александр Владимиров рассказывает военному обозревателю «Комсомольской правды» Виктору Баранцу и ведущему Александру Яковлеву, сможет ли Россия постоять за себя в случае нападения.

A. Яковлев: – У нас сегодня как никогда серьезные гости, участники этой дискуссии: военный обозреватель «Комсомольской правды» полковник в отставке Виктор Николаевич Баранец, и я с удовольствием и с почтением представляю нашего сегодняшнего гостя, президента коллегии военных экспертов, кандидата политических наук, генерал-майора в отставке и, как я выяснил перед эфиром, главного кадета страны Александра Ивановича Владимирова. Спасибо, что нашли время и пришли к нам в гости. Виктор Николаевич, я думаю, что всем понятно, о чем мы будем говорить. Но, тем не менее, пару слов.

B. Баранец: – Для нашей страны 22 июня – особый день. Я даже побоюсь назвать этот день историческим, потому что это было бы исторически нелепо. Это день нашей трагедии. Когда-то один из российских советских полководцев в своих мемуарах написал, что это был день без рассвета, поскольку на западных границах у нас все было в гари, в темени, в разрывах. Вот мы сегодня и хотим поговорить на эту тему. Тему мы обозначили достаточно просто. Может быть, Александру Ивановичу покажется, что примитивно. Тем не менее: вот в случае военной угрозы с любого направления, сможет ли Россия постоять за себя?

A. Владимиров: – Здесь нет вопросов, поскольку этот вопрос стоит.

B. Баранец: – Тогда у меня следующий вопрос, пока Саша думает. Александр Иванович, когда с обывателями рассуждаешь на тему угроз, они часто говорят, что вы люди военные, вольтанутые. Кому мы нужны? Кто на нас собирается нападать? Вам бы лишь бы побольше денег на танки, чтобы попилить. Вот такая обывательская, не побоюсь сказать, либералистская точка зрения. А если всерьез: вы видите сегодня угрозу для России?

A. Владимиров: – Спасибо за вопрос. Я занимаюсь этой проблематикой профессионально не только потому, что с 10 лет ношу погоны. Я окончил Суворовское училище московское в 1963 году. Следующее мое училище, это училище Верховного Совета, которое имеет право выпускаться на Красной площади. Я там тоже получал свою медаль в 1966 году. Нас, надо сказать, выпускал Клим Ворошилов. Это было очень интересно, но это было давно. Потом – академия Фрунзе, академия Генерального Штаба, и всю жизнь – по окраинам страны с автоматом в руках, от взводного генерала, от кадета, пешком в пехоте.

B. Баранец: – И до военного советника президента Российской Федерации?

A. Владимиров: – Это правда – до помощника министра обороны СССР по военной реформе и до руководителя…

B. Баранец: – Угрозу видите?

А. Владимиров: – Сейчас то окно безопасности, которое образовалось в связи с полным непониманием Америки, что делать с развалившимся Советским Союзом, когда вроде бы ушла угроза, находится под вопросом. Вроде тогда на нас никто нападать не собирался. А потом было решено, что нападать-то и не надо, поскольку мы сами гробим себя хорошо. И первая блестящая операция – цветная революция, которая была проведена у нас в 1991 году, окончилась, безусловно, победой Запада. И, безусловно, вторым национальным крахом за этот век Советского Союза и России. Просто не стало великой державы, которая рассыпалась якобы случайно. Но все это не случайно. Что интересно? Когда была холодная война, пушки не гремели много десятков лет. А сейчас, в результате холодной войны, которую поиграл Советский Союз и исчез, и стала доминировать единственная в мире «демократическая империя», пушки гремят каждый год – везде. И чьи там пушки? Это стреляют и воюют только Соединенные Штаты Америки. Больше никто. И вроде нападать-то не на кого, никто на Европу нападать не собирается и не хочет. И на Россию никто с пушками и танками не лезет и не хочет – по крайней мере, пока. А они гремят.

Возникает стратегический вопрос: а чего же Америка воюет? Поскольку я занимаюсь стратегией и теорией войны, я автор огромной монографии двухтомной, два тома по пятьсот страниц: «Основы общей теории войны». Там в восьмом постулате из четырнадцати сказано, что главное дело войны будущего – война смыслов. Какой из смыслов сторон побеждает, та сторона и побеждает. Тогда ставишь вопрос: какой смысл войны для самой Америки? Когда занимаешься этой проблематикой профессионально, понимаешь, что Гитлер, фашист, до 1939 года совершил только четыре конфликта, и из них только один вооруженный, а Америка за последние 20 лет развязала более десятка конфликтов, причем шесть из них совершенно точно являлись агрессиями.

В. Баранец: – И все это делается под знаменем укрепления мировой демократии.

А. Владимиров: – Сейчас все понимают, что главное дело Америки, это «нести мир, свободу, демократию, делать прививку демократии». Даже если этого никто не хочет. Но это как бы казус Белли. Это повод к войне. А в чем же смысл? А смысл ужасен. Поскольку главным смыслом всех войн и главным смыслом американской нации является простая, как выстрел, вещь: благоденствие частных корпораций и федеральной резервной системы. Все войны идут только ради того, чтобы эта частная корпорация имела возможности печатать ничем не обеспеченные доллары. Причем печатать их в таком количестве, чтобы можно было скупить весь остальной мир и за счет этого владеть его ресурсами и управлять им. Простая вещь, и это ужас, поскольку вся элита, все государства, Европа – все скуплены на корню.

Надо сказать, что мы имеем много претензий и к нашим руководителям, которые также в это дело полноправно входят. В результате получается, что всем управляет доллар. И ради жадности и ради того, чтобы они жили за наш счет. Поэтому война. Это угроза, безусловно. Почему сейчас говорят о войне не просто о войне как о факторе бытия, а о вооруженной борьбе? Потому что мы видим: все войны, которые развязывает Америка, – это только подготовительные войны, для того чтобы провести самую масштабную, мировую войну, чтобы обеспечить свое будущее в ранге единственного гегемона всего мира. Безусловно. Почему это делается? Потому что теория войны говорит: для того, чтобы воевать, агрессор должен сделать совершенно четкое количество разных вещей, которые нельзя не делать.

А. Яковлев: – Я хочу пригласить к разговору радиослушателей. Маленькая реплика по поводу Соединенных Штатов. Помимо долларов, они производят ноутбуки, которыми пользуется весь мир, они производят автомобили, на которых весь мир ездит. И далее – по списку. И даже на операциях сегодня в наших больницах применяются кардиостимуляторы американского производства. Так что не только доллар, получается. Но дело даже не в этом. Правильно я понимаю, что именно США – та страна, которая теоретически может на нас напасть?

А. Владимиров: – Это все никакая не теория. Просто США – единственная страна, которая способна вести войну… И она является главным фактором геополитики войны. А в придачу она имеет идею, идеологическую подоплеку, имеет превосходящие технологии, превосходящую военную систему, превосходящее умение воевать, подготовленную элиту и систему военного присутствия по всему миру…

А. Яковлев: – А Китай?

А. Владимиров: – США несет в себе тот смысл, который они могут навязать миру. Через ноутбуки, через равенство, братство и счастье, через доллары. А Китай – могучая держава, но имеет как цивилизация такой региональный специфический оттенок. И она свои идеи конфуцианства всему миру навязать не может. А Америка может. Она к этому идет давно. И она основана на серьезной христианской идее. Я не говорю: плохо, что у них там ноутбуки, а у нас нет. Но почему там ноутбуки? Потому что скупается все лучшее. Они это делают правильно. Но они же не сами воюют. Даже тогда, когда они начинают воевать сейчас, они воюют не на национальной территории, а на чужой… То есть они готовят театр военных действий не на своей территории.

В. Баранец: – Александр Иванович, у нас к вам огромное количество вопросов. И у меня, и у Александра. Нам хочется, чтобы в течение этого часа вы успели на все их ответить. В 2008 году была война с Грузией, вам хорошо известная. Сейчас наши аналитики и в Генеральном штабе, и в Министерстве обороны, и в Академии Генштаба, когда у них спрашиваешь, где быстрее всего может вспыхнуть реальный вооруженный конфликт, снова тычут пальцами в Грузию, поскольку Америка опять накачивает там вооруженные силы. Опять там сидят несколько сотен инструкторов. Опять пошла туда из натовского колхоза техника. Как вы смотрите, возможен ли еще новый вооруженный конфликт России с Грузией?

А. Владимиров: – Да, я считаю, что это вполне реально. И я думаю, что это один из сценарных планов, который, безусловно, реализуется. В чем превосходство над всем миром Америки? Не только в экономическом и информационном плане. Это единственная страна, которая имеет национальную стратегию, и независимо от того, кто президент – республиканец, демократ, – все выполняют одно дело. При той же идеологии и стратегии. И они понимают, что самое уязвимое место у нас – Кавказ, потому что там много разных национальностей. И там такой котел исторический, какой ни зажжешь только долларом, но когда зажжешь – он пойдет на других. А уровня понимания того, что Кавказ является первым эшелоном России и цивилизации, ни у кого нет. Даже у наших вождей: у Путина с Медведевым.

Я только что пришел с заседания Конгресса горских народов. Я там сидел в президиуме. И там были все диаспоры, и были представители парламента Чечни. Это серьезные люди. И вот они начинают говорить, выдвигать претензии – так и так, нас не уважают… Тогда выступаю я, простой советский суворовец, и говорю: «Товарищи кавказцы, нельзя же так. Вы – часть цивилизации. Вы – не просто мусульмане, вы – самая образованная часть мусульманского мира. Вы – самая пассионарная часть русского мира. И каждый чеченец, который сюда приезжает, не должен быть самым крутым – он должен быть самым умным. Потому что если начнется война в Иране, и вспыхнет Африка с арабами, конечно, будут десятки миллионов беженцев. Куда они пойдут? Конечно, на север, где жизнь есть. Через что они пойдут? Никто не побежит через Китай и Афганистан. Все пойдут через Черное море. А что там? А там – Кавказ. Придут 10 миллионов ваших братьев по вере или, наоборот, не братьев. Вы что, думаете, спасетесь от них партизанскими действиями в горах? Да они вас просто сметут. И кто вас только спасет в таком случае, ребята? Только Россия. Поэтому вы должны понимать, что вы первый эшелон России. Поскольку сами по себе вы с этим не справитесь…

И это только одна проблема Кавказа. С Грузией еще хуже, поскольку правильно Виктор Николаевич говорит – там специально создается очаг, чтобы он вспыхнул, и чтобы можно было опять туда прислать десант. То же самое будет и в Крыму с Украиной. То же самое Карабах. Причем здесь вводится новый фактор: Турция, которую они сейчас готовят, как главный исламский союзный компонент взамен возможной потом ликвидации Саудовской Аравии, где официальная национальная идеология – ваххабизм. Но в другой части мусульманского мира ваххабизм не воспринимают. И тогда там начнется нечто ужасное. А что мы будем делать? Разведка должна быть. Связь должна быть. Взаимодействие должно быть. Должны быть ночные приборы, должны быть подготовлены офицеры. Должно быть оружие.

А. Яковлев: – У нас всего этого не было?

А. Владимиров: – У нас того, что требовалось, не было. Поскольку никогда не было такого уровня, чтобы он отвечал данному времени.

Звонок, Валерий: – Здравствуйте! Но кто будет нападать на нас, на ядерную державу?

А. Владимиров: – Докладываю вам. Единственным фактором, сдерживающим мир и Америку, почему до сих пор и не состоялась мировая война, являются ядерные возможности России. Пока они есть, конечно, идиотов нет. Но это так кажется. Во-первых, они всегда есть, причем с обеих сторон, надо сказать. И мы знаем даже кто, пофамильно. Но если их ядерный потенциал развивается и технологически и т. д., то у нас стареет на глазах. Наши «Протоны» все хуже летают. «Союзы» уже почти не летают. Наша космическая компонента непонятно, в каком состоянии – сейчас еще один «Протон» увезли со старта. «Булава» пока еще летает через раз. Устаревает потенциал. Его некому делать, даже если есть деньги. Гайдар продал 500 тонн плутония ружейного. И все руками развели: у нас было, а сейчас уже нет. А там все это делается.

Но чем больше развиваются военные технологии, тем меньше нужно ядерное снаряжение – боеприпасы, и все более нужно высокоточное оружие обычного уровня. Вот сейчас американцы создают, практически завершают создание системы мгновенного реагирования. Это значит, что в течение полутора, двух часов после команды Барака Обамы ударить по какому-то объекту, будет нанесен высокоточный удар. Тысячами крылатых ракет – в любую точку мира. И их не собьют, поскольку нечем. Почему и ПРО затевается американцами – только для того, чтобы наш исчезающий ядерный потенциал контролировать при серьезном развертывании их системы ПРО. А они все это делают вокруг нас для того, чтобы сделать главное – обеспечить безопасность национальной территории США. Это базовая задача стратегии США.

Звонок, Александр: – Здравствуйте, это Барнаул. Мир сегодня не может переработать две валюты: доллар и евро, поэтому возник кризис. Возможна война между Германией и Америкой, чтобы сгладить эти противоречия?

А. Владимиров: – Спасибо вам за предположение, что они могут воевать. Но дело в том, что евро – это филиал доллара, они друг без друга не могут, это раз. Во-вторых, я вам как профессиональный военный стратег докладываю: сейчас все великие державы Западной Европы: Англия, Франция, Германия, Италия, Испания и т. д. – все являются странами, утратившими свой национальный суверенитет. Потому что на территории каждой из этих великих держав существуют военные базы США, в которых складировано тактическое, оперативное ядерное оружие. С базы в Косово, которую там имеют США, емкостью в 50 тысяч морских пехотинцев, контролируется Европа. С базы в Афганистане под Баграмом, емкостью до 100 тысяч солдат, контролируется вся южная Азия. И поэтому они ничего не могут сделать против них. Они заложники.

Кроме того, сейчас был саммит НАТО в Чикаго. Какие там решения приняли? Очень простые. Например, согласно этих решений, база ПРО США будет размещена в Рамштайне в Германии. Это значит, что немцы могут заснуть свободными демократами, а проснуться утром в состоянии войны с Китаем и даже с Россией. И даже погибнуть в этой войне, не поняв, что надо вставать. И самое смешное: кто это подписал? Да те же лидеры Западного мира, все эти Меркели и Блэры всё и подписали. Они приняли решение, что национальные компоненты стран, входящих в НАТО, и действия этих армий национальных государств в НАТО не подлежат ратификации их парламентами. То есть когда им прикажут: «Давай туда», – народы даже обсудить не смогут, куда их войска пойдут. Так делается война. Поэтому там нет независимых государств, там такое же рабство, какое Америка хочет навязать всему миру.

А. Яковлев: – Что ж, в первой части мы поговорили о врагах. А во второй хочется, наверное, чуть больше поговорить об обороне российской. Каков уровень нашей обороноспособности? Виктор Николаевич, ваш вопрос.

В. Баранец: – Александр Иванович сейчас, наверное, ответит более квалифицированно, чем я. Я бы хотел ему дать больше времени.

Печально я смотрю на состояние нашей армии. И единственное, что меня вдохновляет, – это заявление Александра Ивановича сегодня, будто, слава Богу, у нас еще есть ядерные ракеты. Это единственный зонтик, исторический, благостно-роковой зонтик, который нам еще дает возможность, пользуясь остатками отцовского ядерного оружия, что-то делать с реформой армии. С Александром Ивановичем вряд ли кто-то не согласится о том, что пока есть оружие, нет идиотов в мире на нас нападать. Но, тем не менее, я хочу послушать генерал-майора Владимирова. Я обращаюсь к вам с прямым офицерским вопросом: как вы смотрите сегодня на состояние армии?

A. Владимиров: – Вопрос очень тяжелый, но, совершенно однозначно, хочу сказать: «Я профессиональный военный во многих поколениях. Можно говорить о том, что плохая реформа, хорошая реформа, можно сказать, что министр обороны – эффективный менеджер, как это сказал господин Медведев, и ему надо закончить реформу. Может, закончить реформу ему и надо. И, конечно, много сделано, вопросов нет. Главная задача военной реформы – создать армию нового качества. Она выполнена, поскольку армии нет. Вот это новое качество».

B. Баранец: – Александр Иванович, когда вы сказали, закончить реформу, мне, почему-то так и хотелось сказать: «Прикончить реформу».

А. Владимиров: – В настоящем виде, в котором она есть, наша армия способна воевать только в масштабе сражений «взять или оборонять деревню». Поскольку взять деревню мы еще можем. Потому что это рядовая штатная батальонная задача, поскольку мы воюем батальонами, а бригада уже по-другому, кроме батальонов, не воюет. А оперативно-стратегические звенья военные, которые могут вести оперативные задачи, решать задачи стратегические – дивизии и фронты, – отсутствуют в штате. Если исходить из того количества мотострелковых общевойсковых бригад с Камчатки до Урала, которых порядка двух десятков, то это такая мощная армия, что если китайцы (это, конечно, гипотетический такой бред) пойдут на нас войной, то они будут их искать и кричать по-русски: «Товарищи, русские солдаты! Где вы?». И не найдут. На таком расстоянии эти бригады просто растворятся. Если же смотреть с точки зрения того, что мы имеем армию как модель, то масштаб модели – борьба за деревню. Я не имею в виду средства нападения, они как бы исключаются. Я говорю с точки зрения самого образа армии. Армия слепая и глухая, поскольку нет разведки, поскольку ГРУ, одна из самых могучих военных разведок мира, практически ликвидирована. Армия безмозглая, поскольку советская военная мысль умерла, а военная мысль российская не появилась. У нас даже нет такого предмета как теория войны. Просто никому не нужно.

В. Баранец: – Это вы имеете в виду Академию Генштаба?

А. Владимиров: – Я имею в виду Академию Генштаба. В настоящее время у нас в стране нет ни одной Академии, где бы готовились операторы или офицеры оперативного и стратегического уровней управления. Поскольку Академия Фрунзе, в которой я учился три года и получил после этого полк, пришел комбатом и мог воевать уже до дивизии, сейчас стала курсами. Академия Генерального штаба есть, там учатся несколько десятков человек, в основном – не наши. А заканчивают их комдивы бригад, у нас самые высшие должности – это комдивы бригад, которые ни разу в жизни не проводили ротных учений с боевой стрельбой. Что вообще смешно, поскольку, когда я был суворовцем, то мы с Игорем Ивановым, впоследствии ставшим Министром иностранных дел, и с Федюскиным, с Юрой Савиновым стрельбы сами проводили, суворовцами. Но самое смешное, когда говорят, про военное образование, про академии…

Никто не понимает, что настоящий закон об образовании вообще ликвидирует академическую форму образования как таковую. Академий не будет вообще. И где будет получать фундаментальное профессиональное военное образование наш российский офицер, неизвестно. И никто не думает об этом. А говорят какой-то бред. Принятая национальная идеология воинской службы – безмозглая, бездуховная, в ней нет профессиональной военной этики. Она бесхребетная, поскольку становой хребет армии – младший командный состав, а сержанты нигде не готовятся. Только есть мысль, что нужно готовить по некоторым возможностям. Даже стрелять иногда нечем – наше оружие плохое и старое. И самое страшное, что оно совершенно бесконтрольно, поскольку раньше армию контролировали особые отделы, политотделы, партийные отделы, командиры, была этика командирская. А сейчас уже никто. И самое последнее – армия у нас бессмысленная, поскольку никто не поймет, зачем она существуют, если она ничего не может. Наша армия, если говорить с точки зрения профессионала, формируется как подструктура НАТО только для производства каких-то действий, пограничных конфликтов, внутренних конфликтов, и все.

Звонок, Юрий: – Здравствуйте! В первый раз я услышал на радио человека здравомыслящего. На удивление. Обычно приглашают тех, кто говорит, что все будет спокойно, погибнем, развалили, а так все нормально. У меня вопрос самый главный: президент в курсе всех этих проблем? Делаются хотя бы какие-то попытки по восстановлению армии и ликвидации всего этого безобразия, которое у нас сейчас происходит?

А. Владимиров: – У нас нет более продвинутого, более решительного и более подготовленного президента, чем Владимир Владимирович Путин. Это самый информированный человек на Земле. На него работает лучшая разведка мира, и не одна. И поэтому он все это знает. Мы не знаем причин, мы можем только догадываться, почему какие-то вещи не принимаются во внимание. Или не делается каких-то радикальных выводов. Но, думаю, что мы все ближе и ближе к тому моменту, когда эти решения будут приняты. Потому что мир стоит на грани войны. У России нет другой альтернативы, как быть готовой к ней. От войны никуда не убежишь. И наше общество, и государственное руководство должны это понимать. А что значит понимать? Это значит – готовить страну, делать ее сильной. Формировать оружие, делать армию. Союзников искать, теорию и стратегию войны понимать и уничтожать свою пятую колонну и плацдарм иных цивилизаций на своей территории. Это все неизбежно. Но поскольку до этого не дойдет, пока где-то не клюнет, странно слышать, когда война на пороге, все о том говорят, а наше правительство обсуждает программу о развитии конкурентоспособности страны.

Звонок, Руслан: – Здравствуйте! Я полностью подтверждаю то, что сейчас говорится. Я на пенсии нахожусь. Что сейчас происходит? Гражданское население живет в своем мире, зарабатывает деньги. Оно знает, что есть человечки, которые бегают, чем-то занимаются, мы им бабло, бешеные деньги платим. Вот сейчас была волна по поводу зарплат военных. Но если сравнить силы специальных операций США и наши ГРУ, что от них осталось, от тех бригад, то это жалкие остатки. Современная война – это не только плацдармы для армий, в ней кто первым обнаружил, ударил, тот и победил. Сейчас нужны разведки ударных комплексов, а таких нет. Все уничтожено и об этом никто толком не говорит.

В. Баранец: – Александр Иванович, я вас приглашаю поразмышлять вот в такой плоскости. Да, есть ядерное оружие – и стратегическое и тактическое. Давайте такую фантасмагорию придумаем, что конфликт какой-то случился, и на Россию напали без применения ядерного оружия. И здесь в глубинах народного сознания возникают два вопроса. Первый. Будет ли так, как в годы Великой Отечественной войны, чтобы весь народ дружно поднялся на защиту своего Отечества? Или наш народ, по известным идеологическим и политическим причинам, разделится, и некоторые товарищи, которые сегодня любят поорать на Болотной площади, на Сахарова, на других выйдут с хлебом-солью навстречу супостату, лишь для того чтобы решить какие-то свои задачи?

А. Владимиров: – Это вопрос тяжелый, но необходимый. Перед тем, как выйти в эфир, я давал вашему же телевидению, ТВ «Комсомольской правды», интервью по поводу опроса «Левада-центра», который показал, что 50 процентов по его вопросу решили, что они будут воевать с оружием в руках при нападении. А 10 процентов или даже более тут же уедут в теплые края от этой войны. Я хочу сказать, товарищи либеральные и не либеральные, граждане страны: «От войны никуда не убежишь. Если она не настигла вас здесь, она настигнет вас в другом месте, в Эмиратах или на острове Пасхи. Потому что война есть война».

Как все будет происходить, если на нас нападут? Есть несколько сценариев. Самое печальное, с точки зрения стратегии, в том, что мы, не имея собственной национальной стратегии, являемся сейчас практически стратегическим тылом и для Америки, и для Китая. Поскольку мы и тому, и другому даем свои ресурсы, которые, вообще-то, принадлежат народу. И война будет совсем не за нашу территорию. И наш народ никому не нужен на своей территории. И даже ресурсы не нужны, потому что мы их всем даем. А война будет за первенство, за главенство в мире, чтобы не дать стать первым другому. И вот в этом масштабе мы и можем стать тем театром войны, на котором все действия развернутся. Пойдет ли Китай в Сибирь? Он не пойдет. Так же и Америка. Все будет происходить на уровне элит: больше продавать, больше скупать элиту. Менять смыслы бытия, как они сейчас меняют смыслы бытия, скажем, и ментальность России: со служения – на заработок. Сейчас к этому все ближе и ближе американцы.

Поэтому, если начнется что-то серьезное, оно может начаться так же внезапно, как и 22 июня 1941 года. Якобы внезапно. Хотя я сейчас говорю всем, товарищи: война будет, и надо к ней быть готовым. Будут ли занимать плацдармы в Ульяновске с этой перевалочной базой? Будут ли какие-то еще? Сначала будет, конечно, недоумение и шок. Но конечные итоги будут одни и те же. Наполеону за полгода храпку свернули. Немцам – за большее время, но тоже свернули. У России есть такая странная привычка, раз в сто лет ходить до Парижа и обратно – никто ни разу не остановил. Когда я говорю нашим зарубежным товарищам в дискуссиях, лекции читаю по миру, и у меня задача на Д-25, то есть за 25 дней операции выйти к Ла-Маншу. Ни у кого не было сомнений, что я там буду, ни у солдат дивизии, ни у немецких генералов, с которыми я уже после этого дела разговаривал… И это все останется. Нас победить невозможно. Наше дело простое – делать себя настолько сильными, чтобы на нас никто и в мыслях не мог напасть. Мы не должны спасать капитализм в Европе и Америке за счет вливания денег и т. д. Мы должны себя делать сильными. Для этого надо управлять страной так, чтобы военные практики мобилизационного плана были внедрены в существо тела нашей государственной жизни.

В. Баранец: – Александр Иванович, сегодня затевается очень суровый сценарий в Сирии. Наши читатели, слушатели задаются вопросом: будет ли война? Возможно ли участие России в сирийской войне? И возможно ли, что эта война перерастет в региональную, а потом в мировую?

А. Владимиров: – Я думаю, что война в Сирии будет. Никаких усилий – ни наших дипломатических, ни китайских – приниматься во внимание не будет. Наше прямое участие в ней невозможно. Те два корабля наших ходячих десантных, два батальона подвезут, они только будут порт охранять. Там, наверное, сделают для них колпак – бомбить не будут. Американцы тоже не идиоты. Но из этого начнется большая война. Именно поэтому Россия должна быть к ней готовой, и Кавказ должен понимать, что он – первый эшелон безопасности нашей Родины.

 

Владимир Путин написал новую военную программу

В. Баранец: – Сегодня мы будем говорить о военной программе нового президента Российской Федерации Владимира Путина, о том, что он наметил в этой программе, и попытаемся понять, прикинуть, поразмышлять над тем, что надо сделать нашей власти, чтобы эта военная программа президента России была реализована в полном объеме. Потому что если даже половина из того, что наметил Путин, будет реализована, мы сможем получить серьезное новое содержание армии – как по качеству личного состава, так и по вооружению.

М. Тимошенко: – Почему ты допускаешь, что она может быть выполнена наполовину?

В. Баранец: – Я сказал: если хотя бы даже наполовину. Я не допускаю и мысли, она не должна быть выполнена в полном объеме. Потому что время быстро пройдет, а программа нацелена на 10 лет.

М. Тимошенко: – Глядя на то, что творит Министерство обороны с армией и флотом, боюсь, что, действительно, хорошо будет, если хоть наполовину.

В. Баранец: – Почему ты так думаешь?

М. Тимошенко: – Путин написал в своей статье, я, во всяком случае, первый раз такое видел напечатанным…

В. Баранец: – Ты имеешь в виду по комплексности, по дальности?

М. Тимошенко: – Да. Я хочу сказать вот еще что: я впервые видел такое напечатанным, не говоря уже о том, что напечатанное считаю сказанным нашим президентом. Если такое иногда и звучало, то это было на очень закрытых совещаниях. О том, что некоторые проблемы вызвали общественную напряженность в армии.

В. Баранец: – Да, это надо признать. Впервые, причем на таком уровне, а это очень серьезно. И это же сказано ласково.

М. Тимошенко: – Избрана такая обтекаемая форма.

В. Баранец: – Но мы все равно поняли, что Путин хотел сказать.

М. Тимошенко: – Да, нам захотелось это понять так. А ведь кто-то понимает это иначе. Он же сказал, что одной из причин была проблема обеспечения жильем. А как она вообще двигалась? Почему на учете было только 10 тысяч? Есть какая-то этому причина?

В. Баранец: – Думаю, что здесь целый ряд причин. Подбор кадров, которые занимались жилищной проблемой, был из рук вон плохой. Туда многие люди пришли, совершенно не понимая сути проблемы. Прямо из Федеральной налоговой службы девочки пришли, которым по 24–25 лет.

М. Тимошенко: – До того, как пришли девочки. Путин в каком году сказал, что мы к 2010 закроем проблему? В 2006 году.

В. Баранец: – Он с приходом Сердюкова начал повторять эти цифры.

М. Тимошенко: – Он об этом сказал даже раньше – в своем президентском послании. Я понимаю – да, он рассчитывал, что программа будет выполнена, исходя из тех цифр. А почему вообще такие ничтожные цифры появились? Потому что отношение было такое: уволился – ну и гуляй. То есть к офицерам и прапорщикам, военнослужащим, которых надлежало обеспечивать жильем, перед которыми государство взяло на себя определенные обязательства, было отношение, как к безмолвной скотине.

В. Баранец: – И отсюда мы имеем тысячи проблем и человеческих трагедий.

М. Тимошенко: – И оно радикально не изменилось. Все говорят: мы должны построить, создать новую армию. И что, с таким же скотским отношением? Мы с тобой не знаем, как относились к людям? В советское время такое бытовало?

В. Баранец: – Соглашусь с тобой, что отношение к жилищной проблеме в армии в то время, когда мы служили, как ты говоришь, в глухое советское время, было другим. Да, не все было гладко. Но закон работал.

М. Тимошенко: – Государство выполняло свои обязательства.

В. Баранец: – И офицер, которого государство только намеревалось кинуть, имел защиту. Он шел в политотдел. Не помогал политотдел дивизии – он шел в политотдел армии, в конце концов, обращался в ЦК КПСС, и проблемы решались. Да, не на сто процентов, но не в таком массовом бардаке, который мы наблюдаем сегодня.

М. Тимошенко: – Одна из задач, которую предстоит решать – это защитить военнослужащего от государства. Берем живого Биронта. Он отвечает за сохранность того, что есть на этой базе. Для этого предусмотрена вырубка леса. Новый закон ему это запрещает делать.

В. Баранец: – Мы загнали Биронта в мышеловку на законодательном уровне.

М. Тимошенко: – И его предыдущего командира, предшественника его загнали.

В. Баранец: – Который, кстати, получил строгий выговор.

М. Тимошенко: – И штраф платил. И с Биронтом та же история. Кто-нибудь эту проблему попытался решить? Замминистра обороны по тылу? Ничуть не бывало.

В. Баранец: – Помнишь, что он сказал Биронту? «Лучше б ты сгорел».

М. Тимошенко: – Он же не стал упражняться и бодаться, и никто не стал. И по сию пору никто не стал решать этот вопрос с местной властью. Это единственная такая часть? Нет. А отвечает командир.

В. Баранец: – И жилье – лишь одна сторона проблемы. Но одна из острейших проблем нынешней армии, которую неизбежно придется решать новому руководству страны. Теперь давай перейдем к другим не менее важным проблемам, о которых ты прекрасно знаешь, и я их повторю радиослушателям. Сделала власть доброе дело, увеличив денежное довольствие кадровых военных в 2–3 раза. Этому надо было бы аплодировать. Конечно, сколько ни дай и гражданскому, и военному – всегда мало. Но скажем государству спасибо. Тем не менее, даже этот праздник, да еще когда – под выборы! – и опять испоганили.

М. Тимошенко: – Большой подарок нашему новому Президенту сделало Министерство обороны.

В. Баранец: – Спасибо, что ты это понимаешь. Я сегодня в блоге так и написал: что это была самая большая свинья, которую Министерство обороны подсунуло под выборную программу Путина.

М. Тимошенко: – Да там все просто. Пару лет назад была задана опытно-конструкторская работа «Алушта». То есть создание базы персонального учета для военных. Замысел чудесный. На уровне: «Я с тобой поделился, или я тебе поставил задачу. Товарищ Баранец, сделайте систему персонального учета». Такой не было – сквозной, единой. Нашли исполнителя. Не будем сейчас говорить, сколько заплатило Министерство обороны за это денег. Некоторые утверждают, что чуть ли не 300 миллионов рублей. Дальше этот ЦНИИ экономических и статических исследований стал делать заданную программу. Я понимаю, что, в принципе, задача не так уж и сложна была. Во-первых, нужна форма, единая для всех, в которую можно затолкать все про офицера. Допустим, в формате Excel: электронная книга, таблицы – все можно запихнуть.

В. Баранец: – Все параметры, которые нужны для четкой выплаты денежного довольствия.

М. Тимошенко: – Денежное довольствие – следующий этап. Если у тебя есть персональный учет, ты на его основе рассчитываешь все: когда ему нужна квартира, какая квартира. Он пожелал – забили туда пожелание. Деньги – песня отдельная. Они каждый месяц должны появляться. В ноябре прошлого года эту «Алушту» стали испытывать. Торжественно провалились испытания, пресса не прошла мимо. Министерство обороны молчало, как Зоя Космодемьянская.

В. Баранец: – Хорошо. А как ты смотришь на Единый расчетный центр? Но ведь знали за год, что будет повышение денежного довольствия. Если бы ты был начфином Вооруженных Сил – ты бы дневал и ночевал в Министерстве обороны.

М. Тимошенко: – Если верить уцелевшим военпредам, которые работают с головным предприятием по созданию этого ЕИРЦ, срок сдачи – июнь. Так какого рожна было забегать наперед паровоза? Это что, попытка взять Сталинград или Берлин к 1 мая? Нет, я понимаю, хотели к выборам, хотели как лучше.

В. Баранец: – Нужно было к этому готовиться, чтобы система работала как швейцарские часы.

М. Тимошенко: – Конечно. А дальше получается что? Если поговорить с финансистами, войсковиками, которые уцелели, они говорят, что бесконечное количество раз запрашивали. И все время разное. Вот это фирменный стиль налоговой инспекции.

В. Баранец: – Который перекочевал из Федеральной налоговой службы в Министерство обороны.

М. Тимошенко: – Потому что там вы нам все обязаны, вы должны, мы говорим с вами через губу, и то же скотское отношение к налогоплательщикам – оно воцарилось в налоговой инспекции. Показываю на примере. В 1991 году, когда это все зарождалось, бухгалтерская отчетность была 12–15 листов. Сейчас она толщиной с «Капитал» Маркса. Там тысяча форм, которые они понапридумывали от нечего делать. Надо же показать, что существуешь. А как? Только формочку придумать. А дальше начинается совершенство.

В. Баранец: – Ты не далеко от армии отъехал?

М. Тимошенко: – Не далеко. Показываю. Сидит девушка с формами, и она эту форму улучшает, оптимизирует. Например, поменяла строчки местами. Или ты пишешь фамилию, имя, отчество в одну строчку, а завтра говорят: «Нет, должно быть в три строчки разделено». Ты разделил, приносишь. Тебе говорят: «Хорошо, молодец». Три месяца действует, через три месяца: «Нет, сначала имя, потом отчество, потом фамилия». Вот примерно что творят наши налоговики, и вот что произошло в армии сейчас. А дальше дошло до того, что факсом досылают. Это потом должен кто-то сидеть и руками записывать в систему. По агентурным данным, уже и офицеров туда загнали Главного Управления кадров, и курсантов каких-то, чтобы они набирали. Все ошибаются, как могут. А дальше что получается? Это везут в Управление финансового обеспечения окружное (УФО). Там сидят «уфологи». Они все скирдуют в чемодан. Потом мимо пробегает фельдъегерь, ему этот чемодан в зубы, и он с чемоданом поскакал в ГУК. В ГУКе хватаются за голову. Потому что как задали дурацкий вопрос, так дурацкий ответ и получили. А попробуй его запихни.

В. Баранец: – Как ты думаешь: «Алушта» не пошла, Единый расчетный центр не пошел. У них есть что-то общее в этом «не пошло»?

М. Тимошенко: – Есть. Общее – это некомпетентность и непонимание, даже незнание того, что вообще делает командир и за что он отвечает.

В. Баранец: – А почему так странно получается: мы кругом на всех углах кричим, что мы двигаемся к профессиональной армии. А на самом деле даже в эпицентре – Министерстве обороны – создается впечатление, что там сидят долдоны.

М. Тимошенко: – Тот центральный аппарат, который сформировали, он некомпетентен.

В. Баранец: – И что ты предлагаешь? Мы сегодня думаем, как лучше выполнить программу Путина.

М. Тимошенко: – К вопросу о защищенности офицеров перед государством. Пойдут судебные иски.

В. Баранец: – Безусловно, они уже начинаются.

М. Тимошенко: – Кто отвечать будет? Кто будет ответчиком?

В. Баранец: – Трудно сказать.

М. Тимошенко: – Нет, сказать легко. И суд это решит. Открываешь устав, написано: командир отвечает за все виды довольствия. А отнюдь не девушки в Министерстве обороны.

В. Баранец: – Хорошо. Я командир части, ко мне приходит судебный иск, и мне говорят: «Полковник Бара-нец, вы заплатили полковнику Тимошенко деньги». А я отвечаю: «Товарищ судья, я к единой расчетной системе, к единому расчетному центру не имею никакого отношения. Потому что единый расчетный центр – не мой подчиненный. До свиданья».

М. Тимошенко: – Здравствуйте, – говорит судья. – А вот эту книжечку вы видели – воинский Устав?

В. Баранец: – А это не соответствует действительности. В Уставе не написано про единый расчетный центр.

М. Тимошенко: – А вы не замазывайте инициативу Министерства обороны. Вы отвечайте за себя, товарищ командир. Написано, что ты отвечаешь за все виды довольствия.

В. Баранец: – Мало ли чего написано.

М. Тимошенко: – А вы присягу давали?

В. Баранец: – У командира части должен быть финансист. Я с него буду шкуру драть. Но его уже нет. Все, единая расчетная система, центр уже съел все.

М. Тимошенко: – Значит, вы, товарищ командир, и будете отвечать деньгами перед тем, кому не выплатили.

В. Баранец: – Но я в любом суде докажу, что к этому не имею никакого касательства.

М. Тимошенко: – Но Министерство обороны в этом раскладе отвечать не будет. Потому что нарушен ряд федеральных законов и уставов.

В. Баранец: – Что ты имеешь в виду?

М. Тимошенко: – Потому что написано. Если написано, что командир отвечает за все виды довольствия, в том числе и денежного, и обеспечения – значит, он отвечает.

В. Баранец: – Это правда. Но дай командиру тоже оправдаться.

М. Тимошенко: – Не дам. Потому что Биронт до сих пор виноват.

В. Баранец: – Но не такой тупой наш суд, чтобы не понимать, что командир не имеет касательства к единому расчетному центру.

М. Тимошенко: – У нас рулят юристы и экономисты. Нам наплевать, кто такой командир. Написано – все, ты отвечаешь. А то, что эти наделали – кому какое дело?

В. Баранец: – По-твоему, мы не найдем крайнего?

М. Тимошенко: – Нет.

В. Баранец: – Ну тогда крайнего найдет Путин. И, по-моему, он его уже нашел.

М. Тимошенко: – Думаю, что этим дело не должно кончиться. Найдет крайнего – замечательно. У меня есть вопросы к Анатолию Эдуардовичу Сердюкову. Но я в то же время понимаю, что армия это настолько большой организм, и связанные с ней проблемы настолько велики, что министр один решить все не может. Значит, он себе должен был подобрать команду.

В. Баранец: – Согласен с тобой. Профессиональную команду.

М. Тимошенко: – Дальше возникает вопрос. Все замкнется на министре. Хорошо, сняли этого, назначили другого. Другой придет, посмотрит.

В. Баранец: – Оно никуда не вернется. Давайте вернем хорошую, добротную, старую систему.

М. Тимошенко: – Это что: всю реформу – стоп, и полный назад?

В. Баранец: – Нет. Реформу системы финансирования военнослужащих. Систему выплаты ДД. И вернутся баталеры финансовые, и появятся маленькие и большие начфины, и все заработает, как часы. Наши отцы и деды были не дураками.

М. Тимошенко: – А я тебе скажу вот что. Если бы мы с тобой позвонили в Англию или в немецкую разведку и спросили: «Как вы считаете, собирается на вас нападать российская армия или нет?». Они ответят: «Конечно, нет. Потому что ваша система денежного довольствия, которая была в советской армии и которая была приспособлена к ведению боевых действий, на настоящий момент таковой не является». Это значит – в тылах и дивизиях оставить на сегодняшний день бригады, и там будет ехать танк, в который вмонтирован банкомат?

В. Баранец: – Это тоже смешно, это трагедия новых реформаторов. Это трагедия армии. Так же, как ты говорил по поводу питания.

М. Тимошенко: – Другой вопрос задаю. Вот эта хрень, которая называется ЕИРЦ. Она как будет выдавать эвакопособия? Она будет выдавать денежные аттестаты?

В. Баранец: – Ты прав. Когда за дело дерутся дураки, это порождает миллионы трагедий. Ты читал, какое письмо написал человек у меня в блоге? Какое умное, профессиональное письмо?

М. Тимошенко: – Читал. Это финансист.

В. Баранец: – Да, это финансист.

М. Тимошенко: – Он пострадавший финансист, которого топчут, бьют, он прекрасно понимает, что отвечать придется ему и командиру.

В. Баранец: – А какая логика, какая убедительность! Так что, подбиваем бабки по ЕИРЦ?

М. Тимошенко: – Скажу еще одно. Раз передают факсом, то никакой цифровой системы связи, создать которую ставил задачу Президент Медведев, не создано. А этот начальник связи Вооруженных Сил, который выступает у нас на «Эхе Москвы»… Там есть оплаченное время, и там выступают военные.

В. Баранец: – И песенки поют.

М. Тимошенко: – Да. Значит, опять должна будет, если вспомнит Дмитрий Анатольевич до своего ухода, опять будет превращена в показуху и надувательство. Чтобы отловить связиста на том, цифровой канал или нет, нужен не юрист, а связист. Но ведь это же надувательство.

В. Баранец: – Мы обсуждаем стратегическую проблему: как армии лучше выполнить военную программу, который наметил новый Президент Российской Федерации. Вы ее все читали, она была опубликована. Мы с Михаилом Тимошенко обращаем внимание на самые жгучие проблемные узлы, которые неминуемо придется развязывать нынешнему, а может, и не нынешнему Министерству обороны и его руководству.

М. Тимошенко: – Нам сказано, что нужно создавать новую армию. Вроде как ее должны создавать новые люди. И она должна быть укомплектована офицерами нового поколения. Очевидно, что требования к образованию и подготовке этих офицеров должны предусматривать то, какие задачи им решать. Как девушки Минобороны определяют основную функцию офицера? Основная функция офицера – организация боевой подготовки. Организация боевой подготовки – зачем? Армия создается для того, чтобы воевать. Или для того, чтобы на тебя не посмели напасть.

В. Баранец: – Но я не пойму, почему ты так ставишь вопрос.

М. Тимошенко: – Это не я ставлю вопрос.

В. Баранец: – Нас слушают миллионы людей. Какая-нибудь Варвара Ивановна сидит на сызранском рынке с транзистором, и говорит: «Почему это Тимошенко осуждает?» Офицер готовится для боя, ему ставят задачу: «Вы должны быть готовы для боя». Что тут плохого?

М. Тимошенко: – Во-первых, не надо передергивать. Это характерно для журналистского поведения. Если задача – организация боевой подготовки офицеров, то этим все и кончится. Никакого лидерства, никакого понимания ответственности, учения управлять боем.

В. Баранец: – Ну, ты наворачиваешь. Офицера надо готовить для боя. Все, точка.

М. Тимошенко: – Сказано: учить тому, что нужно на войне. А чему будут учить? Опять гуманитарки побольше добавить?

В. Баранец: – Я понимаю. Но сам принцип подготовки офицера для боя, я считаю, не так и плох.

М. Тимошенко: – Для боя, но не для боевой подготовки. Его задача – не учеба. Это лишь одна из задач офицера – учеба подчиненных. Основная его задача – быть готовым управлять своими подчиненными в бою. А зачем в это пихать боевую подготовку? Давайте одиночную подготовку. Дальше что? У нас дальше батальонного учения дело не идет. У нас были учения «Центр-2011».

В. Баранец: – Которыми очень гордится Николай Егоров.

М. Тимошенко: – По идее, это были бригадные учения. С трудом тянули. То есть масштаб бригады. Если ты называешь учения «Центр», то в них должны участвовать стратегические силы как минимум двух округов. Противник должен быть соответствующий. Их назначили на Прикаспии. И дальше стали выбирать противника. Кого? Азербайджан не подходит, с Азербайджаном у нас все хорошо. С Грузией? Да им морду набили, они там и лежат себе. Не годится. Туркменистан, Казахстан – это вроде как союзники. Выбрали Иран. Потому что противник был описан по штату как иранская бригада. Но думать же как-то надо! Дальше началось надувание щек и раскатывание губ.

В. Баранец: – А зачем нам с Ираном воевать, за шельфы?

М. Тимошенко: – Не знаю. Видимо, за икру. Когда все было всерьез, мы считали, что Иран представляет определенную опасность. Расписывались все задачи иранской армии, ее возможности, корпус стражей исламской революции.

В. Баранец: – Но это в глухие советские времена.

М. Тимошенко: – Против них стоял ТуркВО, против них стоял 19-й смешанный авиационный корпус.

В. Баранец: – И Закавказье тоже там было.

М. Тимошенко: – Да. А здесь что? Но у нас с Ираном один принципиальный вопрос – мы не можем согласовать, как поделить шельф.

В. Баранец: – Как море поделить.

М. Тимошенко: – Да. Все.

В. Баранец: – И тоже идут переговоры, вопрос решается. Иранцам сейчас и так хреново, а мы еще и учения против них. Это чтобы понравиться Бараку?

М. Тимошенко: – Не знаю. А кто у нас хотел понравиться с Ливией?

В. Баранец: – Я знаю, кто хотел понравиться с Ливией – кто встал в один ряд с США в Совбезе ООН. Хотя – давайте будем честными – Владимир Владимирович Путин не принял такую нашу позицию и об этом честно заявил в ходе предвыборной кампании.

М. Тимошенко: – Он прекрасно понимал, чем эта хрень кончится.

В. Баранец: – Она сейчас и закончилась. Уже половина Ливии сказала: «До свидания, центральная власть, вот мы и закончились. Чего мы добились?». Положили столько народу.

М. Тимошенко: – Мы потеряли контрпартнера, Ливию. Мало того, мы вообще потеряли арабский рынок.

В. Баранец: – Опорную точку. Сейчас, слава Богу, хватило ума с Сирией. И то на нас орут, что мы не стоим в одном строю. Но вернемся к делам армейским.

М. Тимошенко: – Дело в том, что оторвать армию от внешней политики страны практически невозможно.

В. Баранец: – Это как отчество оторвать от имени. Но давай вернемся к нашим проблемам.

М. Тимошенко: – Под новую армию нужно новое оружие, мы понимаем. Но армия – это не куча оружия, она бессмысленна без людей. Люди без оружия – не армия. Армия не лояльной государству быть не может. Если государство не может обеспечить ее лояльность – это не государство. Как может получаться, когда один военачальник говорит: «Нет, мы пять лет не будем заказывать бронетехнику».

В. Баранец: – А второй высовывается на второй день.

М. Тимошенко: – И надо как-то парировать это. И парировать приходится уже кандидату в президенты, премьер-министру, который вызывает к себе министра обороны и гендиректора Тагила.

В. Баранец: – Народ же видит. Выступает начальник Генерального штаба, и заявляет, что мы пять лет не будем закупать бронетехнику. Он же первый заместитель Министра обороны. Через два дня высовывается Сухоруков, он заместитель Министра обороны. И говорит: «Все в порядке, мы будем покупать». И опять возвращаемся к бабушке, которая продает семечки на сызранском базаре. Она приходит, включает радио и спрашивает сыночка: «Там адекватные люди сидят?». Если армия не может понять своих военачальников, о реформе говорить нечего.

М. Тимошенко: – Существует поговорка: для гетманской булавы нужна голова. Боже, лиши ты дара речи в Министерстве обороны всех, за исключением говорящей головы Министерства из управления информации и министра. В советское время был маршал танковых войск Ротмистров, академия называлась его именем. Он один раз так брякнул. И после этого и название академии изменилось, и маршал куда-то делся. И память его затоптали физически. Нельзя подрывать не только стратегию страны, правительства, государства, но и веру людей в свое оружие. Говорили об этом много раз. А потом кто-то пытается объяснить: это делалось для того, чтобы надавить на наших промышленников. Что на них давить? Существовал в советское время ВПК, существовала девятка оборонных министерств, Госплан, и все было понятно. А сейчас нам начинают выдавать как новацию, как открытие: программно-целевые программы, планирование…

В. Баранец: – Когда я слышу: программно-целевые программы, другие заумные названия – я знаю, что это дело дохлое. Наши отцы молча работали, никакие программы не выдвигали, не жонглировали ими в эфире. А армия получала оружие.

М. Тимошенко: – Путин сказал: «Надо смотреть на 30, а то и на 50 лет вперед». Насчет 50-ти – не знаю, насчет 30-ти – сомневаюсь. Программы вооружений были на 15 лет. И корректировались каждые пять. Я участвовал дважды в разработке этих программ. Как самый последний клерк – молодой был еще тогда. Меня до сих пор пробивает холодный пот, когда я об этом вспоминаю. Замордовали! Ставились задачи Министерством не только оборонным предприятиям – всем. ВПК – военно-промышленная комиссия – имела такое право. И эта машина работала. А дальше возникают вопросы. Сейчас говорят: «Как же все дорого у вас. У вас же танк, как авианосец, стоит». Конечно, если заказывать танки по два – они и будут стоить, как авианосец.

В. Баранец: – Я спрашивал на телевидении у директора тагильского вагонзавода. Говорю: «Сколько у вас танк стоит?». Он, правда, не ответил. Но я ему сказал: «Можно, я назову цену, а вы скажете, близко или нет». Будем говорить так: между 65 и 70 миллионами.

М. Тимошенко: – Да, так и есть.

В. Баранец: – Бывало, что заказывали по 50.

М. Тимошенко: – Индусам мы продавали по 110, в последний раз по 120 млн. Почему? Мы продаем батальонный комплект с ремонтными машинами, с тренажерами, со всем.

В. Баранец: – И с техническим сопровождением.

М. Тимошенко: – Да. Возникает вопрос: а как же техническое сопровождение новой техники будет осуществляться?

В. Баранец: – И кто это будет делать?

М. Тимошенко: – Ведь в армии всегда был ремонт. И на войне проблема – средний ремонт.

В. Баранец: – Да. И как он себя на фронте показал прекрасно.

М. Тимошенко: – Что от него осталось? Ничего. Осталась «Славянка».

В. Баранец: – А с военпредами что сделали?

М. Тимошенко: – Где ремонт истребителей? Если он осуществлялся на заводах Минобороны, стоил до 30 миллионов рублей, то у «Славянки» – в четыре конца. Ну как же так? «Славянка» – это вообще загадочная вещь.

В. Баранец: – Хочу у тебя спросить: я несколько раз подряд, назубок, сначала перечитал, а потом выучил те грандиозные цифры, которые в программе Путина обозначены. Конечно, 400 межконтинентальных ракет, 600 самолетов, 100 спутников. Михаил, если бы Владимир Владимирович завтра тебя вызвал, и спросил: «Михаил Владимирович, что мне делать, чтобы эта моя программа, эти цифры обратились в металл?». Какой бы ты дал совет? Полковничий, стратегический? Надо помочь выполнить программу, тебя назначали чуть ли не Рогозиным. Какой совет ты бы дал нашему Президенту?

М. Тимошенко: – План должен быть реальный.

В. Баранец: – У тебя вызывает сомнения план Путина?

М. Тимошенко: – Да. Если бы программа Гособоронзаказа была реальной, то контракты были бы подписаны мгновенно.

В. Баранец: – Это сразу под все цифры?

М. Тимошенко: – А как ты хочешь? Если лодка строится не меньше пяти лет, каким мудрецом надо быть, чтобы подписывать контракт на год? А что должен думать лодкостроительный завод на будущее?

В. Баранец: – Сейчас начальник Генштаба хвастается, что мы длинные контракты стали подписывать.

М. Тимошенко: – А раньше нам не хватало ума подписывать их на время строительства?

В. Баранец: – Конечно. Потому лодка строилась 17 лет, ты помнишь «Донской»? Сейчас только ситуация меняется, мы стали подписывать уже под реальные сроки.

М. Тимошенко: – Еще не изменилось. Подписать можно.

В. Баранец: – Но ты мне скажи.

М. Тимошенко: – Во-первых, нужно знать реальное состояние войск, к которому мы их привели реформой.

В. Баранец: – Ракеты делают не в войсках.

М. Тимошенко: – Мы должны четко понимать, для какой войны какая техника нам нужна.

В. Баранец: – Ты скажи: у нас 400 новых ракет через 10 лет будет?

М. Тимошенко: – Если не сделают завод Воткинский или новый рядом, не будет.

В. Баранец: – Но количество ракет за прошлый год ты знаешь точно.

М. Тимошенко: – В проклятое советское время под гнетом коммунистического авторитаризма и тоталитаризма в условиях, когда нами руководили абсолютно некомпетентные люди…

В. Баранец: – Мы делали 100 ракет.

М. Тимошенко: – Это во-первых, во-вторых, в программе вооружений на 15, на 5 лет деньги фигурировали, как один из столбиков. Но отчет велся по физическим показателям. Сказано: «100 ракет», – покажи их. Отчитывались не освоением средств, отчитывались сданной техникой. Уничтожили заказывающее управление. Что сделано в результате, никто не подумал. Что он уничтожает не столько заказчика, сколько посредника между промышленностью и войсками. После того, как сделал эту новую хрень – неважно, как ее будут называть: «Лабуда», «Алушта», «Веретено», – ты должен обеспечить эксплуатацию, обучить людей. Но этого нет.

В. Баранец: – А качество? И будем заканчивать.

М. Тимошенко: – Поздравим с прошедшим праздником женщин, поздравим с избранием Владимира Владимировича Путина и посочувствуем ему в связи со сложностью задач, которые перед ним стоят.

 

Кто должен определять численность Российской Армии: Минфин или Минобороны?

В прямом эфире радио КП полковники в отставке Виктор Баранец и Михаил Тимошенко обсуждают со слушателями, на кого нам нападать и от кого защищаться.

В. Баранец: – Уважаемые радиослушатели, телезрители и читатели «Комсомольской правды»! Вы, конечно, знаете, что в России есть армия. И, наверное, много раз слышали, что по указу еще президента Медведева она у нас миллионная. Какая на самом деле, мы сейчас с Михаилом Тимошенко поговорим. Но вы же, наверняка, задаетесь вопросом: а чем собственно определяется такое количество штыков в российской армии? Кто, откуда брал такие цифры, этот красивый миллион с шестью бубликами-нулями? Давайте об этом подумаем. И кто сегодня определяет численность армии, по каким критериям. Что лежит в основе определения, почему у нас решили, что армия будет миллионной?

Прежде, чем предоставить слово Михаилу Тимошенко, я вам хочу открыть маленькую тайну, что еще в 1993 году думали об этом наши депутаты, тянули такие вот головы зарубежок и говорили, как же определяется численность армии там, за рубежом. Брали разные критерии: из расчета количества населения на одном квадратном километре; из расчета протяженности границ государства. Затем сказали, что численность армии должна составлять один процент от общей численности населения. Но так ни к чему и не пришли. Ну, а потом кто-то из умных людей сказал, что численность армии должна определяться от количества военных угроз или от их характера. Вот тут мы уже стали что-то кумекать и думать, что, может быть, так оно и есть. Но тут вмешался Минфин и сказал… Что – сейчас вам расскажет Михаил Тимошенко.

М. Тимошенко: – Сначала вмешался Генштаб.

В. Баранец: – Да, все было хорошо, пока не вмешался Генштаб.

М. Тимошенко: – И я полагаю, судя по последним прошлогодним комментариям Николая Егоровича Макарова, поскольку реформа началась без всякого плана и обоснования, что просто-напросто сошлись на красивой цифре: миллион красиво выглядит. И понесли ее кому? Президенту, Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Тот глянул: мама дорогая, красиво. Неужто у нас целый миллион? И все будут со штыками наперевес бегать круглые сутки. Сто процентная укомплектованность. Вписали то, что сегодня уже не миллион, а хорошо, если 750 тысяч.

В. Баранец: – Да, это близко к истине.

М. Тимошенко: – Значит, это понятно. И то, что эти цифры нашим либералам выдающимся, глобалистам, не нравятся, тоже понятно. Вот смотри: новое правительство во главе с премьером появилось у нас когда? С начала мая. Май, июнь, июль, август – четыре месяца. То есть прошло 120 дней. Можешь назвать какое-нибудь прорывное решение?

В. Баранец: – Да нет, я сейчас не об этом думаю. У нас все время прорывные решения на уровне Сколково, национальной программы.

М. Тимошенко: – Сколково – это отдельная песня. Сколько завывали вокруг Сколково, изнасиловали Академию Наук. Академия Наук честно собралась, наметили и передали в Сколково через правительство 50 прорывных разработок. Передали и на этом все кончилось. Но нужно же как-то показать, что действуем. Что показать-то? Откуда берутся деньги на Вооруженные Силы? Они берутся из наших налогов: твоих, моих, предприятий, в том числе олигархов, которых удается немножко потрогать за вымя.

В. Баранец: – И наших слушателей, которые будут нам сегодня звонить.

М. Тимошенко: – Небольшая часть средств в бюджеты – это деньги слушателей. Дальше есть Минфин, который вроде должен верстать бюджет, учитывая интересы отраслей, социальных групп и групп влияния. Наш Минфин во главе с самыми разными начальниками за 20 лет своего существования так и не смог придумать, какая у нас должна быть пенсионная система. Они ЕГЭ не сдавали. У них цифры не сходятся.

В. Баранец: – А там один министр вдруг замахнулся на военный бюджет.

М. Тимошенко: – Был такой товарищ: Кудрин. Товарища Кудрина турнули. И турнул товарища Кудрина прямо в сопровождении, так сказать, извержения лавы, пемзы, Везувия и взрывы и всего подобного Дмитрий Анатольевич Медведев, бывший тогда президентом, а ныне ставший премьером.

В. Баранец: – Это факт, так пригрозил ему: не дам. Не дам.

М. Тимошенко: – А теперь наш Минфин чего говорит-то? Что мы на армию слишком много денег выделяем?

В. Баранец: – Уже хотят и программу вооружения секвестировать на 15–20 процентов.

М. Тимошенко: – А Дмитрий Анатольевич, что уже стал говорить? Давайте сдвинем эти деньги куда-то подальше.

В. Баранец: – Размножим в контракты.

М. Тимошенко: – Подальше, за 20-й год. Не понимаю.

В. Баранец: – А что новый начальник Минфина говорит?

М. Тимошенко: – Он почуял слабину.

В. Баранец: – А это самое главное, значит, шеф дал отмашку косвенную.

М. Тимошенко: – Почувствовал, что шеф не будет стоять насмерть. То есть увольнять меня не будет.

В. Баранец: – Кудрин же бросился на пулемет и сразу отскочил в сторону – стал пенсионером за каких-то 15 дней.

М. Тимошенко: – Такая штука подавалась под каким соусом? Бюджет и так перегружен социальными обязательствами.

В. Баранец: – Красивые слова не всегда говорят учителя, инженеры, художники…

М. Тимошенко: – А про военных что говорить? Они присягу принимали.

В. Баранец: – Бездельники. Они ничего не производят. Солдатиков бьют.

М. Тимошенко: – Вы прикажете: они пойдут, если что. Может быть, лягут костьми. А так они ни фига не делают, водку пьют.

В. Баранец: – И на хрена им 50 миллиардов долларов бюджета? Там еще говорили, что у нас должно быть ВВП от количества ВВП.

М. Тимошенко: – Сейчас 3,1 процента.

В. Баранец: – И либералы уже говорят: если выше трех, то это уже милитаризация страны, это совковые времена. Как ты любишь говорить: глухие советские времена. Так кто же у нас определяет размер военного бюджета, Михаил?

М. Тимошенко: – Я думаю, что определяет какая-нибудь очередная девушка из Минфина.

В. Баранец: – И там девушки. И у Сердюкова девушки…

М. Тимошенко: – Представь, Анатолий Эдуардович едет лично к господину Силуанову и просит его! Ты что? Кто он, и кто Силуанов?

В. Баранец: – А ты помнишь, что Медведев сказал: «Министр финансов должен быть жадным». Красиво.

М. Тимошенко: – На здоровье. Это красивые слова. Но, Дмитрий Анатольевич, кто подписывал программу вооружений? Вы. Кто прописывал указ о численности армии, вы? Вы. Ну, так что же, елки-палки? А теперь Минфин руки всем заломает и скажет, что, вообще говоря, 750 тысяч – даже много. А давайте оставим, сколько там на Красной Площади помещается? Вот, и хватит вам всем за глаза.

В. Баранец: – Миш, мы будем тогда похожи на эстонскую армию, о которой, знаешь, что говорят? Это единственная армия в мире, которую на военном параде можно сразу всю увидеть. Ты на это намекаешь?

М. Тимошенко: – У нас же уже все в ходу. У кого только ни спроси, у любого красавца в пиджачке от Бриони и в галстуке за 200 баксов…

В. Баранец: – И с погонами на пузе…

М. Тимошенко: – У нас нет врагов. У России нет врагов.

В. Баранец: – В отличие от американцев, которые недавно, что? Назвали…

М. Тимошенко: – А денег в бюджете нет, потому что экономики нет человеческой. Где рост экономики? Покажите мне. И вот с этим министерством вместе, совокупно, они роста не обеспечивают. У нас, конечно, интересная формулировка привилась – силовики. А остальные что, мозговики, что ли? Я вот на них смотрю, какие-то они мозговики странные.

В. Баранец: – Миш, а меня другое интересует. Один ехидный дядька, полковничек в погонах, звонит и говорит: «Баранец, а вот военный бюджет ведь выделяется на миллион? А на самом деле у нас 700 тысяч. А куда те деньги деваются, которые на 300 тысяч распределены по закону? Закон же нельзя нарушать». Ты как на это смотришь, дорогой?

М. Тимошенко: – Я думаю, что эти деньги не переходят со счета казначейского на счет Минобороны, потому что иначе надо быть безумцем. Анатолий Эдуардович-то соображает мало-мало в финансах по сравнению с другими многими нашими орлами. Хорошо, взял он эти деньги, а дальше что? Их потом возвращать? А ведь хуже нет – в бухгалтерию возвращать чего-нибудь.

В. Баранец: – Миш, а помнишь Кудрина? Там же ордена давали за экономию. Там же бешеные деньги возвращались назад, там были бурные аплодисменты.

М. Тимошенко: – И в советское время так было.

Звонок, Андрей: – Здравия желаю, товарищи офицеры! Сегодня планшетник военный предложили, показали нашему правительству, я, наконец-то, поприветствовал это решение. Потому что действительно надо. Знаете, такие машины были – ЗАСы – в советское время? Ребята там хорошо себя показали.

М. Тимошенко: – И замечательный телефон «Ролик».

Андрей: – Я хочу предложить нашим первым лицам государства, которые гаджеты любят. Премьер-министр похвастался, что в инстаграмм он вошел. Вот Google, система, передает все данные, где человек находится, о чем общается. Наши все депутаты тоже должны получить такие планшетники.

В. Баранец: – Чтобы мы могли следить за ними?

Андрей: – Нет, это экономично, они же наши отечественные, так же, как и военные. Обсудите эту тему в целях экономики и безопасности государства.

М. Тимошенко: – Давайте сначала поймем – какой из себя планшетник-то? Он на базе чего сделан?

В. Баранец: – Там сколько процентов российского?

М. Тимошенко: – Во-первых, в мире существует только два монополиста – крупнейшие производители чипов вычислителей. Почти все ставят «Интел». Это все знают. Мы, что, новое что-то сделали? Операционная система защищенная или нет? Или база будет «Андроида»? Личные данные хотят учитывать? Да чьи ему личные данные нужны?

В. Баранец: – Миш, ты меня хоть мобильником ударь за ущемление национальной гордости великоросса, но я так привык ко лжи и пиару дешевому, что, когда начинаешь на самом деле сжимать кулак вокруг этой сенсации, в кулаке остается вода.

Константин: – Здравия желаю! Я согласен, что силовикам дали много денег. Это первое. Они пьют, гуляют – все силовики, начиная от армии, МЧС и т. д.

М. Тимошенко: – Интересный подход. Что значит – много? Слишком много, просто много или почти много денег? Что значит – пьют, гуляют? Я пока вижу, например, что комендантский час ввели только для полицейских в Воронежской губернии.

В. Баранец: – Миша, когда нам звонят гражданские или военные люди и так огульно говорят, что силовики все гуляют, то я вам, уважаемые радиослушатели, скажу, что вся ваша родня – воры. Ну как же? «Все силовики – пьяницы». Пусть человек свое получит. Мы должны отвечать за свои слова.

Анатолий: – Здравия желаю, граждане полковники! Там наша «Акула»…

В. Баранец: – Шороху наделала.

Анатолий: – Не рискнула. Ваше мнение? Меня очень порадовала.

М. Тимошенко: – Если бы там действительно лодка типа «Щуки-Б» болталась в Мексиканском заливе две недели, где, вообще говоря, кораблей и судов примерно как кусков рыбы в ухе. И там глубины не те – там не очень-то и погуляешь. Нет, это очередная выдумка очередной газетки, у которой конгрессмен от штата – республиканец. И денег им, в общем-то, хочется. А вот нехороший товарищ Обама все время пытается устричь этот бюджет. А газетка такая, я бы сказал, типа «серпом по урожаю» губернского масштаба.

В. Баранец: – Миша, но так хочется, чтобы это было на самом деле.

М. Тимошенко: – Нам, да. Мне ужасно хочется. Но, к сожалению, она там не плавала.

Алексей: – Добрый вечер! Я сын военного, и от рождения мотался по Советскому Союзу, два года в Монголии, по городкам, шесть школ. Я знаю с детства, что такое офицера. И вот сам попал служить, два года отслужил: 1998–2000. Каково было мое разочарование, вы не представляете. Армия разложилась, и к тому моменту по команде тревоги выгоняли на ржавых тягачах ржавую поломанную технику. Надевали неработающие автоматы, танки в боксах стояли. Я посмотрел через 10 лет – спустя 10 лет ничего не изменилось. И то, что какие-то планшетники приносят в Кремль или еще что-то… Дальше Кремля это никуда не пойдет. Вы, кстати, немножко так с усмешкой отзываетесь о нашей власти. На самом деле, это очень умные и прагматичные люди. Создана ширма для всего общества, за которой очень методично зарабатываются колоссальные деньги, полностью выкачиваются из страны. Всем плевать на государство.

В. Баранец: – А кто зарабатывает деньги?

Алексей: – Конкретно скоро Гудков предъявит…

В. Баранец: – Ну, бабушка на заборе, я вам могу завтра предъявить документ, что вы уворовали у государства 15 миллионов. Если понадобится, я документы со штампами добуду. Давайте серьезно говорить. Здесь «Военное ревю» «Комсомольской правды», а не завалинка где-нибудь в пьяной деревеньке. Ребята, будем располагать фактами. Конечно, мы об этом будем говорить. Но такие высказывания – это из истории, что нашим Кремлем командует Вашингтон, что у нас 450 миллиардов лежит в американском банке. Ребята! Да мы с Михаилом Тимошенко не против правды. Но давайте фактами оперировать. Мы серьезные люди, мы офицеры. Мы не должны на поле боя представлять себе какие-то фантомы, мы должны представлять точные боевые фигуры. Михаил, продолжайте, даже если вы со мной не согласны.

М. Тимошенко: – Во-первых, то, что страной руководят не дураки, это радует.

В. Баранец: – Я тоже аплодирую этому, спасибо. И хорошо, чтобы в Кремле и правительстве это услышали.

М. Тимошенко: – То, что в армии есть то, что есть, и измениться быстро не может.

В. Баранец: – Безусловно, это не велосипед развернуть в другую сторону.

М. Тимошенко: – И понятно, почему. Потому что тех, кто должен был передать опыт, их вышибли. А теперь заявляют откровенно, что офицеры советского покроя нужны. Интересно, а вот те новые, которые занимаются поборами с подчиненных, например, откуда взялись?

В. Баранец: – Да, это страшное поколение, Михаил. То, что творится сейчас с офицерами, страшно – разложение полностью, гниение почти тотальное.

М. Тимошенко: – Интересно, а ежели они в бой пойдут? Не дай бог таким командирам оказаться перед цепью – ведь залепят в затылок, и останешься ты там лежать.

В. Баранец: – Подпишем контракт, что мы до такого-то рубежа охраняем Россию…

М. Тимошенко: – И вообще мы воюем только по будням.

Виктор Дмитриевич: – Это Красноярск, здравствуйте, товарищи офицеры! Мне, военному старому пенсионеру, очень больно слышать, как кто-то обзывает нас дармоедами. Мы с вами прекрасно помним те времена, когда у нас армию сократили на миллион двести. Как у нас потом шло восстановление, как мы призывали младших лейтенантов двугодичников, клепали офицерские кадры за три месяца, обучали их из числа сверхсрочников и солдат. Теперь обидно, что развалили армию, фактически – набрали топ-менеджеров в Министерство обороны. А где же наша старая военинспекция? Я думаю, что вам, товарищи офицеры, особенно вам, Виктор Николаевич как доверенному лицу, которое мы тоже поддерживаем, надо все-таки обратиться к Путину, чтобы были приняты конкретные меры. Развалено все. Госпиталей нет, медсанчастей нет. Это же невозможно! Мне больно и обидно за все это.

М. Тимошенко: – Во-первых, мы не собираемся воевать, мы же четко заявили, что у нас нет врагов. И из того соотношения сил и средств, которые существуют на Западе, мы никого сдержать не сможем обычными средствами. Только исключительно ядерным оружием. А ядерное оружие… Там уже и медицина никакая не нужна.

В. Баранец: – Тем более военной реформе. Понятно, что армия попала в некое трагическое положение реформаторское. Еще непонятно: Сердюков – это великий реформатор или великий авантюрист? На плечи офицеров (советских, конечно уже выгнали) легла эта трагическая плита переустройства армии. Михаил, сколько ты лет даешь до того, когда мы очухаемся?

М. Тимошенко: – Пятнадцать.

В. Баранец: – А я даю двадцать.

М. Тимошенко: – Ты же должен понимать, что, если реформа окажется провальной, ее не будут называть именем Сердюкова.

В. Баранец: – Я об этом догадываюсь. Миша, я часто слушаю по радио песню, один куплет которой составляет для меня такую же загадку, как план перехода армии к новому облику. Помоги мне разобраться. А может быть, радиослушатели помогут? Эта песня начинается очень трагично, как похороны. Но поется она очень весело, в мажорном тоне. Вот представляешь, гроб несут на кладбище, но поется: «Вся Москва застряла в пробке, – весело так. – Ни проехать, ни пройти». Но что дальше советует певец? «Уголька подбросьте в топку паровоза, и счастливого пути». Что, паровозы по Москве ходят, что ли?

М. Тимошенко: – Ты где решил смысл искать? Это же современная песня. Ты нашу классику вспомни, где «На Волге широкой, на стрелке далекой гудками кого-то зовет пароход…». Кого потерял пароход? Почему он попал на стрелку?

В. Баранец: – Это тоже о военной реформе.

М. Тимошенко: – Современные наши слушатели не поймут.

Слушатель: – Здравия желаю, товарищи офицеры! Тоже знаю не понаслышке о военных реформах. Я в этом году узнал, что академия им. Можайского, военно-космические войска, на свои шесть или даже восемь факультетов приняла аж 65 абитуриентов.

М. Тимошенко: – С ума сойти! Неужели такая толпа абитуриентов?

Звонок, Михаил: – 65, из них аж 20 девчонок приняли. Представляете, как военно-космические войска-то укрепятся? К чему идем? А вам лично желаю доброго здоровья.

В. Баранец: – Туда перебазируются основные кадры и программы воздушно-космической академии, которую гробили и фактически угробили. Но в чем там парадокс? Можайка никогда не имела своим профилем воздушно-космическую оборону. Никогда! Там готовили людей совершенно по другим профилям. И сейчас туда пытаются перебросить всю тематику воздушно-космической обороны Тверской академии, что, по сути, является похоронами этой академии, которая страшно нужна нашей армии. Потому что только-только созданы воздушно-космические войска.

Михаил: – Может быть, академия армии-то и нужна. А вот тем, кто у нас затеял эту реформу, похоже, ПВО не нужно.

В. Баранец: – Да и противоракетная оборона, надо же в космос смотреть…

Александр: – Добрый вечер! Меня волнует судьба присяги. В свое время офицеры присягали Советскому Союзу, но, к сожалению, страны нет, и никто не стал ее защищать. Вот сейчас России присягают. Как это можно объяснить? Ведь у нас в руководстве люди, которые присягали Советскому Союзу. Коллизия какая-то непонятная…

М. Тимошенко: – Я объяснить этого не могу, потому что как только Союз распался, я рапорт тут же подал.

В. Баранец: – Ты счастливый человек. А мне пришлось стоять в строю, и Грачев подавал такие поползновения, чтобы – страшное слово! – переприсягнуть. Но Ельцину хватило ума. Доложили, что не надо переприсягать. Дорогой товарищ, вы задели нервную систему офицерской чести. Есть одно, может быть, лукавое объяснение. Что офицер или военнослужащий дает присягу защищать свое Отечество. Но, наверное, защищать не от собственных политиков, которые разрушили Советский Союз. Не от собственных демагогов, а, наверное, все-таки на поле боя. К счастью, тогда на Россию никто не нападал, власть перешла мирным путем. Вот в такой мы оказались критической ситуации, трагической ситуации. И это поколение офицеров такое испытало только два раза: в 1917-м и 1991 году.

Юрий Николаевич: – Численность нашей армии видна из доктрины. У нее должно хватить сил для борьбы с таким противником, как Грузия. А остальные конфликты не только при помощи ядерных бомб решаются, ими можно пугать. А еще противника можно задобрить при помощи природных ресурсов.

В. Баранец: – Дорогой Юрий Николаевич, я уважаю ваше мнение. Вы, видимо, тоже разбираетесь в военных делах. Но если вы только принесете мне военную доктрину в «Комсомолку» и покажете, что в военной доктрине есть Грузия, я вам выкатываю два литра виски. За любую цену, которую вы скажете.

М. Тимошенко: – Или покажете способ расчета из тех словес, которые в доктрине есть, как бы их можно было конвертировать в численность.

Алексей: – Добрый день! Виктор Николаевич, обращаюсь к вам как к доверенному лицу.

В. Баранец: – А можно, как к бывшему доверенному лицу?

Алексей: – Мне кажется, что Путину сейчас жестко и сильно мешать начали. И кажется, что это люди господина Медведева. Потому что с Пусси Райт он говорил, конкретно говорил: «Хватит. Девочки отсидели уже». Но суд принимает решение – два года. Это непонятно мне. Второй вопрос, когда премьер-министр заявляет, что не исключает своего возвращения в Кремль, когда Путин только два месяца как избран президентом. Разве можно так? Это почему? Когда Кудрин заявил, что не будет работать с этим человеком, на второй день был уволен. А тут так заявляет второй человек в государстве.

В. Баранец: – Если вы думаете, что я сейчас подло уйду от них и начну лукавить, то этого никогда не случится. Я был и остаюсь доверенным лицом президента. И буду доверенным лицом президента, пока президентом будет Путин. Я офицер, и из этого окопа при любых обстоятельствах никогда не выскочу. Вы совершенно правы в том, что появились определенные силы, причем непонятно, с какой стороны, которые мешают Путину работать, которые зачастую вводят Путина в заблуждение. И, вы знаете, Владимир Владимирович открыто об этом говорил. Помните, мой вопрос по количеству жилья? Зачастую президента вводят в заблуждение и количеством вооружений, которые будут созданы до определенного срока. И я на первой же встрече с Владимиром Владимировичем обращу на это его внимание. И пусть нас не пугают белоленточники, которые обещают нам «марши миллионов». Это люди, которые способны только орать. И правильно сказал Путин: «Я слышу ор. Но я не пойму, что они требуют». Они вообще хотят красивой жизни. Там набирается сонмище вопросов, которые не решаются на площадях. Они решаются на совещаниях, они решаются в статьях газет, они решаются на митингах с конкретными программами. Но не так. Ребята, мы пуганые, и мы не дадим поставить Россию на дыбы.

Андрей: – Здравствуйте! У меня вопрос к вам, как к экспертам. Не секрет, что американцы разрабатывают новое вооружение. В том числе и новейшие беспилотные комплексы гиперзвуковые. Как, по вашему мнению, когда уже американские гиперзвуковые беспилотники будут летать над Москвой и помогать так называемой части нашего общества освобождать Пусси Райт?

М. Тимошенко: – Классный вопрос. Насчет гиперзвуковой хрени – там сплелось слишком много вопросов. И пока неясно, где же у американцев происходит сбой. Похоже, на системе поддержания реактивного горения в двигателе. У нас такая хрень летала в 80-х годах. Потом либералам стало жалко денег, себе не хватает. Разработку закрыли. Дальше – отлично, сделали гиперзвуковой. Да, а какое оружие вешать на него?

В. Баранец: – И какой должна быть его мощь? Он должен быть тяжелый? Ведь бывают легкие, бывают тяжелые, бывают средние. На каком?

М. Тимошенко: – Далее, какое оружие на него вешать? Какой боеприпас? Ядерный боеприпас на робота? Кто решится?

В. Баранец: – Какой-нибудь сверхточный боеприпас.

М. Тимошенко: – У него должна быть определенная мощность. Если это тонная мощность…

В. Баранец: – А зачем такой большой, Михаил?

М. Тимошенко: – А ты думаешь, что высокая точность, так он прямо залетает в форточку и в заднепроходное отверстие?

В. Баранец: – Ты же профессионал по ядерной области. Сколько весит тактический ядерный заряд ранцевого типа?

М. Тимошенко: – 251-й весил 27 килограммов.

В. Баранец: – А под беспилотник не хочется подвесить?

М. Тимошенко: – Не получится, потому что требование к авиационной бомбе или к боеголовке совсем иные.

В. Баранец: – Что, тебе тяжело подвесить эти 36 килограмм?

М. Тимошенко: – Нет, там 250 килограмм получится с ходу.

В. Баранец: – А помнишь, что Лебедь говорил? Что у нас есть суперранец. Ну, сколько он весит?

М. Тимошенко: – Лебедю внушил это кто? Яблоков. А Яблоков в этом деле, как я в балете. Он неадекватный. Это тоже все знают, потому что экологи все неадекватные.

В. Баранец: – Значит, вся проблема в оружии?

М. Тимошенко: – В оружии. Если ты повесил ядерную головешку, значит, ты взял на себя очень большую ответственность. Беспилотник вообще может куда-нибудь улететь. Искусственный разум. Ты посмотри на наших генералов, у них, похоже, тоже искусственный интеллект. А если ты вешаешь обычный, хотя и высокомощный бое-припас, то тут пропорционально растет и вес, и взлетная масса беспилотника.

В. Баранец: – Но мы подскажем, как это надо сделать, Михаил?

М. Тимошенко: – Подскажем, но за определенную благодарность.

Звонок, Игорь: – Добрый вечер, это Новосибирск. Знаете, когда Путин в 1998 пришел к власти, мы думали, что он Петр Первый. Но вот что-то живем 12 лет, и ничего не меняется. Армия разваливается, а многие офицеры, я знаю, из Дагестана уезжали на джипах. Из Чечни уезжали на джипах.

В. Баранец: – И Путин виноват, что на джипах. Во всем виноват Путин. В Мухосранске туалет не работает – Путин виноват.

Игорь: – Петра Первого из него не получилось. А получился Николай Второй. Я считаю, что нужно формировать новую армию так, как делал Петр Первый. Новую полицию формировать. И не надо вот все эти отмершие атавизмы восстанавливать, их нужно выкинуть. Пусть будет фантомная боль, но мы ее перетерпим.

В. Баранец: – Меньше поэзии.

М. Тимошенко: – А как насчет рванья ноздрей, выжигания на лбу клейма «вор»?

Игорь: – Для этого есть в Москве Красная Площадь и Лобное место. Можно поставить эшафот и сломать шпагу над головой этих воров…

М. Тимошенко: – Вы сломаете над их головой шпагу, они поседеют, покроются прыщами и лишаями и откажутся от использования своих наворованных денег? Да никогда.

В. Баранец: – Давайте отходить от поэтических образов… Повернуть Россию от так называемого социализма к капитализму – это не велосипед развернуть в обратную сторону. Россия уже 20 лет, слава Богу, без войны переползает из социализма в капитализм. И эта эра, может быть, будет еще и 100 лет длиться. И нам с вами выпала трагическая участь – видеть этот переход. Видеть первичное накопление капитала, видеть несправедливость в разделении наших общих экономических богатств. Тут даже Петр Первый, будь он гением, был бы совершенно беспомощен. Мы должны только одно: благодарить Бога, что у нас не было войны. А второго Петра Первого в России никогда уже не будет. То была другая эпоха.

Звонок, Андрей: – Вы нас наивными считаете? Все помнят, как вы были против Путина. Потом он с вами за ручку поздоровался, и сразу вы как-то стали на его сторону.

В. Баранец: – Дорогой мой товарищ, если вы читаете «Красную Звезду» и если вы имеете элементарную грамоту, если вы видели мою статью «Почему я выбираю Путина», то я черным по белому написал: «Я критиковал и буду критиковать моего президента, если будет за что». Вам достаточно этого? Не принимается критика. Скоро встречаюсь с ним и буду говорить, потому что я доверенное лицо, и я отвечаю за Путина. Если я не могу что-то сделать для человека, если не могут ни правительство, ни Госдума, ни Генеральная Прокуратура, только тогда я обращаюсь к своему президенту.

М. Тимошенко: – Я понял, что последний звонящий хотел нам дать денег за усовершенствование гиперзвуковых средств.

В. Баранец: – Михаил, вот видишь, как нас подкололи: «Вы что, нас наивными считаете?»

М. Тимошенко: – Просто-напросто ему хочется и себя показать. Может быть, он не один сидит у радиоприемника: «Вот видишь, как я ему, этому Баранцу, сало за шкуру залил?». Вот у нас звонил человек и говорил, что военным дают денег слишком много, и что они, дармоеды, пьют и гуляют. И сразу исчез. У меня такое впечатление, что он был сотрудником Минфина.

В. Баранец: – Михаил, у меня недавно был один разговор. Я спросил у человека: «Я могу издеваться над вашей верой?». Он говорит: «Нет». Ну, а почему я не имею права иметь ту веру, которую я имею?

М. Тимошенко: – На том и попрощаемся до следующего четверга. Солнца вам в окне, до встречи.

 

На что сегодня вы бы пожаловались Сталину?

Военные больше всего сокрушаются, что последние специалисты, подготовленные в советских НИИ, выйдут на пенсию в 2016-м году. В прямом эфире радио КП полковники Виктор Баранец и Михаил Тимошенко выслушивают, что больше всего достало людей.

В. Баранец: – Мы с Михаилом Тимошенко долго думали, как подобрать какой-нибудь оригинальный ключ, для того чтобы по-новому посмотреть на все то сонмище проблем, которые сегодня мучают нашу российскую армию. Тему мы избрали такую: на что бы сегодня жаловались военные Сталину?

М. Тимошенко: – Причем они ведь не жаловались, они предлагали. Был такой жанр – письмо вождю. Но тогда надо представить, что товарищ Сталин знает о том, что существуют спутники, интернет, мобильные телефоны и т. д.

В. Баранец: – И что он знает положение в армии, настроение людей.

М. Тимошенко: – Он знает то, что ему докладывают.

В. Баранец: – Да. Но он иногда пытается понять подспудную сторону тех проблем, которые, возможно, он плохо знает или его дезинформируют, дурят.

М. Тимошенко: – Удобно докладывают.

В. Баранец: – Мы с Михаилом Тимошенко, готовясь к этой передаче, почитали тот знаменитый эпизод из книги маршала авиации Голованова, тот знаменитый случай, когда недосчитались…

М. Тимошенко: – Одного самолета из 700. А эпопея была, вообще говоря, достаточно громкая. 42-й год, самолетов не хватает, задыхаются войска без самолетов. И кто-то сказал, что 700 самолетов стоят на заводских аэродромах. А маршал авиации Жигарев и командующий ВВС на тот момент утверждал, что они просто не готовы, то есть заводы не смогли сделать качественных машин. И что? Кровавый тиран вызвал к себе того, кто заказывал самолеты (Селезнева), приказал ему сесть и стал считать, сколько же всего должно быть самолетов. А по прямому проводу были вызваны директора заводов и военпреды, чтобы они сообщили телеграммами, сколько у них самолетов оставлено, сколько принято военной приемкой. Это значит, что самолеты готовы. И вот счет разошелся только на 1 самолет.

В. Баранец: – Там еще был нарком авиапромышленности Шахурин.

М. Тимошенко: – Которого военные обвиняли, что его заводы не смогут сделать нужных им самолетов. А лжецом и выдумщиком оказался командующий ВВС Жигарев. Удивительно, Сталин просто назвал его подлецом, но вовсе не заколотил в пол по шляпку, и с тачкой он не бегал. Я понимаю, как он бегал после этого, оставшись в живых.

В. Баранец: – Хотя кому-то очень хотелось, чтобы он на Бутовском полигоне был зарыт в землю. А что с ним случилось?

М. Тимошенко: – Его отрешили от должности командующего ВВС, отправили на Дальний Восток командующим авиации Дальневосточного фронта. Там два самолета и три бабочки было.

В. Баранец: – Но потом он армией командовал.

М. Тимошенко: – И даже при жизни Сталина (понятно, не без его санкции) его назначили, в конце концов, замглавкома ВВС.

В. Баранец: – А о чем мы бы с тобой сегодня написали сегодня письмо Сталину?

М. Тимошенко: – О том, что никак не удается передать военные гарнизонные городки муниципальным властям. И к зиме они не готовы. А без подготовки к зиме муниципалы их не берут к себе на баланс. Тут Предсовмина ваш отдрючил Министра обороны. А тот ему отвечал вполне резонно: «Я не могу передавать с дефицитом, дайте денег, и я все сделаю и передам». Но денег до сих пор нет. И получается, что Предсовмина говорил просто так.

В. Баранец: – Товарищ Сталин, вам хорошо известно, что для российских ВМФ приобретаются четыре французских корабля «Мистраль». Мы не знаем, как это так получилось, потому что вы всегда нас учили быть патриотами и опираться на собственную военную промышленность. Так вот, уважаемый товарищ Сталин, уже строятся эти два «Мистраля» во Франции, два будут у нас строиться. Но до сих пор ваши адмиралы не дали ни армии, ни флоту, ни народу внятных объяснений, а зачем мы приобретаем эти корабли.

М. Тимошенко: – Про которые один из французских специалистов честно сказал, что это помесь танкера с грузовиком.

Звонок, Александр: – Это Екатеринбург. Хотел бы к той истории о 700 самолетов добавить еще такой эпизод, который говорит о невероятной мягкости Иосифа Виссарионовича. К началу войны все наши отечественные самолеты не были оборудованы радио.

М. Тимошенко: – И танки тоже.

Александр: – Это было прямое предательство, Тухачевский был виноват. Но ни расстрелов, ни репрессий не было. А что такое армия, самолеты без радио? Как это можно себе представить? Это было просто заранее спланированное поражение Советского Союза в войне. Чудо просто, что мы не проиграли.

М. Тимошенко: – Если бы только радио! Да, в войска западных округов потоком шла новая авиационная техника. Но достаточно вам будет сказать, что во всем Западном военном округе, ставшем Западным фронтом, было всего 63 летчика, которые были подготовлены к ведению боя на новейших по тем временам самолетах типа «МиГ» и «Як». Для ведения боя в простых метеоусловиях, днем.

Звонок, Виктор: – Вы говорили, что Владимиру Владимировичу докладывают. В наше время большое количество альтернативных источников информации, особенно в свете последнего развития Интернета. Что, нигде нельзя узнать точку зрения альтернативную? И второй вопрос. А что дальше будет? Я живу в закрытом городе. У нас караул заступает охранять промышленную зону (ядерный реактор) без патронов.

М. Тимошенко: – То есть, по сути, это не караул, а сторожевые посты.

В. Баранец: – Что касается докладов президенту, Верховному главнокомандующему. Да, раньше была очень серьезная вера в те данные, которые представляли со стола Министерства обороны. Когда же стало известно, причем Путин это признал публично, 15 декабря прошлого года он сказал, что вот такие данные давали. Помните, с квартирами? Вдруг обнаружилось, что их на несколько десятков тысяч больше тех данных, которые раньше предоставляли. Надо было, конечно, тогда штаны снимать и с должностей выбрасывать. Сейчас эта система становится более совершенной. Уже более аккуратно руководители страны относятся к цитированию цифр, которые обнародуются в тех или иных обстоятельствах.

Да, эта система всегда была проблемной. Мы только что с Михаилом говорили по поводу Сталина. Даже Сталину врали генералы. Эта система всегда была сложной. Потому что каждый министр, подписывающий документ, каждый начальник, который ставит свою подпись, пытается корректировать какие-то цифры, где-то себя показать в лучшем свете, и в конце концов на самый первый стол в стране иногда попадает, мягко говоря, деформированная информация. Да, это проблема, и я думаю, что над ней работают. Это одна сторона вопроса.

Что касается вот этого караула, который заступает на охрану военно-промышленного объекта без боевых патронов. Уважаемый радиослушатель, напишите по электронной почте Виктору Баранцу в «Комсомольскую правду».

Звонок, Юрий: – Я попросил бы у Сталина, чтобы он запретил хождение по России доллара, как это было при царях и при коммунистах. А то ведь при помощи этих бумажек из страны столько богатств вывезено – больше, чем она потеряла за время войны с Гитлером.

М. Тимошенко: – Ведь эта бумажка через границу ходит не в мешке, не на спине контрабандиста. Олигарх сам не возит валюту, она со счета на счет переходит, безналично. А вот что бы я насчет коррупции и уменьшения потерь валюты написал бы:

«Товарищ Сталин, в связи с тем, что военное здравоохранение, военная медицина уменьшена в 7 раз, так же, как и военное образование, у нас есть предложение по резкому подъему здравоохранения страны в целом и образования в ней. Это не будет стоить ровно ничего. Подпишите ваш указ о запрете депутатам Государственной Думы и Совета Федерации, а также министрам, губернаторам и чиновникам рангом ниже лечиться за рубежом и учить там своих детей. Не нужно будет вывозить для этого за рубеж валюту. А уж раз тебе зубы рвут здесь, так ты же и деньги вложишь государственные в здравоохранение».

А то что получилось? Ведь Путин в свое время сделал федеральную программу здравоохранения. С воровством, с переплатой пришла новая техника. Но под нее нет врачей.

В. Баранец: – У нас всегда так, Михаил: есть техника – нет специалистов, есть специалисты – нет техники.

Я по поводу военной медицины. Уж сколько мы перьев сломали по поводу разрушения Военно-медицинской академии. Я говорил со многими правительственными чиновниками, чиновниками Министерства обороны, говорил с кремлевскими чиновниками. И меня поразила та контрастная информация, которую они преподносят нам, журналистам. Одни говорят одно, другие – другое, а на самый верх выходит какая-то деформированная информация. Так вот, я именно с этой целью, чтобы пощупать все те священные камни военно-медицинской академии, посмотреть на эти корпуса, поговорить с людьми, ради этого бросаю всё и выезжаю в командировку в Петербург.

М. Тимошенко: – Там, по-моему, уже один корпус помыли, почистили и подготовили к продаже. А ведь ее при Петре I строили.

Звонок, Андрей: – Прокомментируйте, пожалуйста, испытание гиперзвукового двигателя в Америке. Скоро ли нам удастся полетать на гиперзвуковых самолетах? Второй вопрос – про подводную лодку в Мексиканском заливе.

М. Тимошенко: – В Мексиканском заливе атомной подводной лодке делать нечего. Это лужа, в которую такие киты не заплывают. А про гиперзвуковой самолет скажу следующее. Виктор Николаевич сегодня убедил меня в том, что мы еще в 80-х годах такой летательный аппарат имели, но потом Михаил Сергеевич деньги на это перестал давать, и мы закрыли тему.

В. Баранец: – Про лодку, Миша, ты считаешь, неправда?

М. Тимошенко: – Вранье.

В. Баранец: – Ты правильно считаешь. У меня тоже есть догадка. Знаешь, как я раскусываю эти вещи? Я взял 30 сообщений Пентагона, ЦРУ, когда российские лодки лазают у американских берегов и чуть ли не чешут нос об их побережье. Это всегда совпадает с тем, когда военно-промышленный комплекс выколачивает у Конгресса деньги. Они сейчас говорят, что у нас слабые акустические системы, и как раз Пентагон недавно жаловался на то, что им очень мало в этот сектор денег дали.

М. Тимошенко: – Американские морские акустические системы не позволяют нашим лодкам бесконтрольно выйти в океан.

Звонок, Андрей: – У меня сложилось так, что я со школы занимаюсь историей Первой мировой войны. К чему я это говорю? У меня сейчас интерес – немецкий подводный флот этого периода. Я могу доказать, что восстановление германской армии так быстро произошло, потому что они сохранили кадры. Они ходили в море на посудинах, летали на старых самолетах. А когда это было разрешено, выстрелили моментально. И против их машины, с тем опытом, который они имели, никто бы не устоял – ни в Европе, ни в мире.

В. Баранец: – Да, они сумели сохранить офицерский корпус.

Андрей: – У меня в связи с этим вопрос. Как у нас с сохранностью кадров? Это самое главное, я считаю.

М. Тимошенко: – А вы не знаете? Да наши кадры никому не нужны.

Андрей: – Что-то нужно делать, чтобы людей сохранять.

М. Тимошенко: – Есть только один способ. Берешь березовое полено и того, кто отвечает за сохранность кадров, и поперек хребта. Другого способа нет.

Звонок, Сергей: – Я бы задал Сталину такой вопрос. Иосиф Виссарионович, когда же вы вернетесь и наведете порядок в этой стране?

В. Баранец: – Я вспоминаю то время, когда мы, группа офицеров Генерального штаба и Министерства обороны, были в Гори, прошли в музей. И один из наших офицеров со вздохом сказал: «Вставай, отец, страна в беде».

М. Тимошенко: – Вот в новостях упоминали Роскосмос. Товарищ Сталин, неплохо зарекомендовал себя такой метод управления наукой, как «шарашка». Нельзя ли переименовать Роскосмос в «Росшараш», одновременно с тем, чтобы забор охранялся не только от проникновения снаружи, но и изнутри. На место ведущих специалистов (мы же помним, все время были проблемы с разгонным блоком: то топливо перельют, то какая-то труба у них засорилась в блоке) взять Клаву с АЗС – у нее перелива топлива не бывает – и Васю из ЖЭКа, который 25 лет трубы чистит в любом состоянии. А менеджеров всех выгнать с волчьим билетом и показать их по телевизору, чтобы все видели.

В. Баранец: – Михаил, скажи, прав ли я, если скажу, что в той военно-технологическая или военно-техническая яма, в которую проваливается не только Роскосмос, но и другие отрасли нашего оборонного или космического сектора, мне кажется, мы начинаем уже щупать ногами дно.

М. Тимошенко: – Да. Сколько же можно было? В 1996 году Михаил Сергеевич начал это все гробить. Ему придумали оборонную достаточность. Вот все и началось.

Звонок, Валерий: – Я бывший военный, сейчас водитель-дальнобойщик. Я проживаю в Саратовской области в военном городке. В свое время здесь всем заведовали военные. Сейчас передают, из года в год, в разные управляющие компании, порядка никакого, дорог нет, всё в сугробах, воды как таковой нет, отопления тоже. Хотелось бы обратиться к товарищу Сталину, может быть, как-нибудь можно вернуть обратно?

М. Тимошенко: – Валерий, я бы сформулировал это так. Товарищ Сталин, мы хорошо понимаем теперь, что система аутсорсинга, то есть «Славянка» и прочие управляющие компании, были созданы не для того, чтобы освободить военнослужащих для боевой учебы, а для того чтобы эти «славянки» заработали денег столько, сколько можно.

В. Баранец: – Они сгребли все это в кучу, это стал такой гигантский насос для отсоса денег. Но народ не видит отдачи.

М. Тимошенко: – Интересно, кто бы сейчас мог сравнить цифры: сколько раньше Министерство обороны, до начала реформы, расходовало на поддержание жилого фонда, и сколько сейчас. Пусть мне плюнут в глаза, если вторая цифра окажется меньше первой.

Звонок, Сергей: – Я из Екатеринбурга. Хотел бы задать вопрос товарищу Сталину: какими наградами он бы наградил современных приморских и орловских партизан?

В. Баранец: – Вы задаете вопрос о людях, которые там, переодевшись из милицейской формы в гражданку, вытворяли чудеса? Я вам прямо отвечаю. Я считаю, что он бы наградил их на Бутовском полигоне девятью граммами в затылок. Тогда такие были порядки.

М. Тимошенко: – Порядки, кстати говоря, продержались довольно долго. Я прекрасно помню те времена, когда в нашей краснознаменной милиции только легкий свист от карманного агента о том, что где-то в квартале есть короткоствол, поднимал на ноги половину московской милиции.

Звонок, Дмитрий: – У меня вопрос скорее не к товарищу Сталину, а к полковнику Тимошенко. Я так понимаю, он в прошлом – офицер Генерального штаба. Я в прошлом – офицер атомного подводного Тихоокеанского флота. По поводу «Мистралей». Что это такое? Это военно-транспортный корабль. Это консервная банка, вооруженная пулеметами, пушками. Первое. У нас есть достаточно сил морской пехоты? И куда мы ее будет транспортировать? И второй вопрос. Эту консервную банку нужно сопровождать. Эта тяжелая и дорогостоящая игрушка, называемая авианосцем, охраняется минимум двумя атомными подводными лодками ближнего и дальнего охранения.

М. Тимошенко: – Это ведь было политическое решение. А ты, Виктор, помнишь, кто у нас принимал в ту пору политические решения.

В. Баранец: – Я еще немножко знаю о том, что к этому решению подтолкнул тогдашнее руководство страны один крупный банкир, который имеет очень серьезные экономические интересы во Франции.

Я уже жду тех новых суперсенсаций, когда наши специалисты, принимая «Мистраль», вдруг обнаружат, что сталь на «Мистрале», который нам делают французы, относится к так называемому экономическому разряду. Это, в сущности, корыто, в котором должны были перевозить бревна и т. д. А военпреды российские там почему-то не околачиваются.

Мы за 650 миллионов евро примем корабль, и когда его уже пригоним на один из наших флотов, мы вдруг обнаружим, что сталь не та.

М. Тимошенко: – Виктор, у тебя нет политического кругозора. Вот поэтому ты всего-навсего обозреватель газеты. А так бы ты был лицо приближенное, если бы понимал. Ведь нет даже места базирования для этих «Мистралей», не оборудовано оно.

В. Баранец: – Сейчас начинают шевелиться.

М. Тимошенко: – Представляешь, какая классная вещь. Вот там, в экологически чистом месте, стоит этот «Мистраль», а потом начинаются какие-нибудь учения по спасению какого-нибудь серого кита или борьбы с морскими пиратами в Сомали. Так «Мистраль» будет участвовать, не отходя от стенки. А наблюдать за этими учениями прилетает, например, премьер-министр. И вот вертолетом его доставляют прямо на борт, а туда прилетают приглашенные лица из зарубежных государств с биноклями, фотоаппаратами.

Звонок, Сергей: – Вам не кажется странным, что в городе Санкт-Петербурге, который героически защищали многие генералы, такие, как Жуков и Маргелов, нет ни одного памятника им?

В. Баранец: – Вот я сейчас выезжаю в Петербург, этим я тоже займусь. Очень интересно. Кстати, я сейчас занялся историей генерала Тормасова, который был в свое время губернатором Москвы, дал великий бой войскам Наполеона. Что ты думаешь, сегодня историки говорят: в Москве 5 улиц, переулков названы именем Кутузова. Не много ли для одного города?

М. Тимошенко: – Это правильно. Ведь с одним глазом трудно прочитать с первого раза название своей улицы.

В. Баранец: – С Бородинского музея убрали доску этого человека. Нет генерала Тормасова в этой скульптурной группе. Я думаю, что мы договоримся с мэром Москвы, чтобы хотя бы маленький переулочек назвать.

М. Тимошенко: – Это герои той давней войны. Так замминистра культуры вдруг сказал, что мы выиграли войну в 1812 году в августе. А у нас даже командовавший самым воевавшим флотом (Северным) не награжден званием Героя Советского Союза.

Звонок, Андрей: – Я хотел бы спросить товарища Сталина. При нем была учреждена медаль «За отвагу», она была с номером. А потом, когда пришли демократы, почему-то номер пропал.

В. Баранец: – Вы точно в этом убеждены?

Андрей: – А как же. «Отвага» пошла без номера.

В. Баранец: – Я перепроверю. Потому что буквально недавно мне приходилось писать о солдате, который утратил эту медаль при весьма тяжелых обстоятельствах. И ему даже муляжа не выдают с тем же номером. Но вы задали крайне интересный вопрос. Если это так, то, конечно, надо ставить вопрос. Ведь что такое медаль «За отвагу», к чему она приравнивалась?

М. Тимошенко: – К ордену.

В. Баранец: – Это был высший солдатский орден, он наравне с весомыми орденами.

Звонок, Андрей: – Город Ставрополь. Я бы задал товарищу Сталину такой вопрос. Уважаемый товарищ Сталин, как вы считаете, при данном строе наступит ли такой момент, когда мы хотя бы сможем обвинить тех людей, которые сейчас все это натворили, и смогут ли ответить они хотя бы морально? Потому что на протяжении нескольких лет, как известно, самые высокие чины сидят в кабинетах и говорят: «Оборонзаказ завален». И те же самые лица – и товарищ Сердюков, и товарищ начальник штаба – все сидят и сидят на своих благополучных, хороших местах.

М. Тимошенко: – Андрей, а вы не заметили, что у нас сейчас самое распространенное наказание, если человек завалил порученное дело, его направляют на повышение?

Андрей: – Ну, а тут по-другому: «Ничего страшного, меня и здесь неплохо кормят. Ну, не похвалили, не повысили. Я и здесь на икорку с хлебом заработаю». Примерно так. Вы обратили внимание, товарищи полковники, когда был такой проект, чисто правительственный, который назывался «Имя России»? Практически все это время был лидером Иосиф Виссарионович. А потом с большим трудом, еле-еле, Александр Невский вышел на первое место. Смысл такой, что когда сейчас историки вопят и верещат, что товарищ Сталин загубил в лагерях и т. д., по официальным данным, 70 тысяч политических заключенных, то почему-то всегда забывают цифру, что сейчас каждый год в России от алкоголя и т. д. умирает 500 тысяч человек.

Звонок, Михаил: – Я занимаюсь разработкой таких приборов, которые в том числе и в военной технике, и в науке используются. И знаю состояние специалистов. Вы говорите о военных специалистах, а я хотел бы сказать о военно-технических – об оборонщиках, о тех, кто работает на науку и серьезные исследования. В конце 90-х годов я вынужден был прикинуть, чем же все это кончится, и сделал маленький расчет о конце света в России, когда помрет последний специалист. Чтобы специалист получился, надо, чтобы он минимум 7–8 лет после института отработал в мощной фирме, на серьезных разработках. 8 лет отсчитываем от 1986–1987 гг. Получается 1978–1980 год. Это молодые ребята, по 23 года. Еще минус 23 года – 1955–1956 год рождения. В 2016 году им будет приблизительно 60 лет. А за ними нет вообще никого. Сейчас средний возраст людей, которые хоть что-то еще делают, 65 лет. Это старики, которым некуда уходить.

М. Тимошенко: – Совершенно верно. И только в прошлом году у нас вдруг президент заметил, что юристов, которые пошли по его пути, и экономистов понаделали слишком много, а тех, кому работать, нет. Вот и получается – один с сошкой, а семеро с ложкой.

В. Баранец: – Сколько я слышу таких криков человеческих сердец: там плохо, здесь плохо. Наверное, мы должны, видя такую ситуацию, что-то предлагать власти. Иначе мы так и будем стоять, плакать, не видеть света.

М. Тимошенко: – Я, например, знаю один могучий НИИ советских времен, который делал почти все машинки управления для ракет. Учитывая колоссальное падение объемов производства, директор НИИ сделал следующее. Серийный завод умер, и он превратил в серийный завод свое опытное производство.

Иначе наши ракеты можно было бы просто песком засыпать уже давно.

 

Почему Россия проигрывает информационные войны?

В прямом эфире радио КП полковники Виктор Баранец и Михаил Тимошенко спорят, может ли демократическая власть в стране привлекать все российские СМИ для проведения информационных операций.

В. Баранец: – Вы находитесь в поле информационной войны. Она никогда не прекращается. Та информация, которую вы слышите, является частью психологических, идеологических, пропагандистских направлений. Это сражение за умы, за идеи, за позиции. Мы хотим пригласить вас к разговору – хотим вспомнить чеченскую войну, первую и вторую, а также грузинскую. Какие-то странные вещи тогда происходили: нас всех убеждали, что Удугов выиграл у гигантского информационного комплекса России. И что меня больше всего поражало: многие средства массовой информации – российские, московские – стреляли в спины российским солдатам и офицерам. И тогда я впервые задумался: а что происходит у нас на этом информационном фронте? О каких вопросах мы приглашаем поговорить? Почему так успешно НАТО при проведении операции в Ираке, Афганистане, Ливии? Сейчас и Сирия находится в эпицентре натовской информационной войны. Почему они так успешно ее ведут, чему нам учиться и почему многие российские журналисты – то ли бесплатно, то ли по дурости – участвуют в информационных войнах НАТО? То есть льют воду на мельницу блока.

Когда мы готовились к передаче, в блоге сделали объявление, и один из читателей сказал: «Пока американцы не будут ездить на наших авто, японцы работать на наших компьютерах, Россия будет проигрывать информационные войны». Есть над чем подумать. И последний вопрос, который меня мучает: может ли демократическая власть в стране привлекать все российские СМИ для проведения информационных операций? У нас же демократия, даже ее разгул. Я слышал, что когда в средствах массовой информации говорят: «Давайте поучаствуем в информационном наступлении на супостата», наши некоторые свободные редакторы телевидения, радио отвечают: «А сейчас демократия – мы какую позицию хотим, ту и занимаем. А какая государственная линия, об этом не думаем».

М. Тимошенко: – Информационные войны велись всегда. Но с появлением телевидения и радио расширился фронт досягаемости и объем. С кого будем начинать? С доктора Йозефа Геббельса? Наверное, нет. Холодная война вся была информационной. И когда я сегодня думаю, как вел ее Советский Союз по сравнению с теми, кто сегодня ее ведет – это все равно, что сравнивать академика с выпускниками коррекционной школы. Потому что если ты руководишь чем угодно в стране, первое, что нельзя делать – нельзя подставляться. Посмотри: что было неясно с этими девицами из «Пусси Райот»? Они принадлежали к группе «Война». Чем она прославилась, вернее, чем ее прославила наша пресса? Они тогда даже премию получили. Это была инсталляция: «Член в плену у ФСБ», – когда известный орган был нарисован на подъемном полотне одного из мостов в Санкт-Петербурге. И им за это премию дали. И началась раскрутка этой группы. Ну, хорошо, девицы безбашенные – учинили скандал в храме Христа Спасителя.

В. Баранец: – А до того еще в музее было…

М. Тимошенко: – Да, до того было в музее. Если вы уж позволили им распоясаться…

В. Баранец: – Там Толоконникову беременную на карачки ставили.

М. Тимошенко: – Да. Если вы им позволили распоясаться и хотите их примерно наказать, вы соображайте, что у вас одновременно на руках дело Мирзаева – там человек убит. А сейчас вы попали в патовую вилку: этих нельзя давить дальше, Мирзаева нельзя выпускать. Его можно выпустить из зала суда по тому, что ему вменяют. А дальше что? Дальше начнут разыгрывать карту Мирзаева и националистическую карту информационной войны.

В. Баранец: – Говорили, что надо бы дать условный срок. Кстати, как ты относишься к тому, что премьер комментирует решение суда? Это не вмешательство?

М. Тимошенко: – Это юрист. А я нет, потому не понимаю. Вот вспомним, тот член в плен попал при нашем премьере, когда он был президентом. Он же не перестал быть юристом. Как можно было допустить ситуацию, чтобы за это была вручена премия? А теперь, после того, как все произошло, волна «Пусси Райот» покатилась, – и мадам Клинтон в климактерическом припадке набросилась на Путина. Это такой знак: все клюем Путина. Почему Путина?

В. Баранец: – Хорошо, что он дистанцировался от этой мрази. Он сказал: «Я не хочу это комментировать». Хотя его вынуждают.

М. Тимошенко: – Кто выпустил джинна из бутылки, тот и должен отвечать.

В. Баранец: – Догадки есть.

М. Тимошенко: – Это я к тому, что единого центра, который бы руководил у нас информационной войной, явно нет.

В. Баранец: – Да, его нет. Мы с тобой и раньше размышляли: у нас есть управление экономической безопасности, есть информационной безопасности – это все в Совете безопасности.

М. Тимошенко: – Центр информационной безопасности и войн был в Академии Генштаба. Но его раскассировали.

В. Баранец: – Но согласись: что касается боевых информационных операций – это военный сектор. Это на случай: перед войной, во время войны. Нельзя же заставлять гражданских людей, когда информационная война должна строиться в условиях Генштаба – она же должна строиться на разведданных. А мы в цивильных пиджаках – те, кто в этом разбирается.

М. Тимошенко: – Когда в 70-х годах Советский Союз организовал в Европе с помощью активных мероприятий антивоенную кампанию, в том числе с участием «кровавого KGB», чтобы американцы убрали свои липкие лапы от Советского Союза, – такую волну антивоенных настроений подняли! Потому что иначе у нас шарахнут ракеты. Втемную даже использовали журналистов.

В. Баранец: – Я мечтаю о том времени, когда мы с тобой, допустим, будем сидеть в центре Нью-Йорка, у нас будет своя русская радиостанция, и мы день и ночь будем поливать Обаму. И вся американская оппозиционная грязь, которая только будет существовать на том континенте, будет литься на континент Соединенных Штатов через нашу с тобой радиостанцию. Как ты думаешь, мы долго там проработаем?

М. Тимошенко: – Потому что нет ни одной другой радиостанции в Штатах, которой бы это было позволено.

В. Баранец: – Да. И если там покритикуют президента…

М. Тимошенко: – А у них свобода слова записана в качестве поправки в Конституцию. Но кто смеет поднять лапу на американскую Конституцию?

Звонок, Андрей: – Полковник Баранец, слишком много вы эмоций выдаете, когда вам задают вопрос о доверенном лице Путина.

В. Баранец: – А вы спросите меня про доверенное лицо Баранца до Путина.

Андрей: – Вменяемым людям и так понятна ваша мотивация, они прекрасно понимают, что и как.

В. Баранец: – А я вам рассказывал о своей мотивации?

Андрей: – Практически в каждой мотивации.

В. Баранец: – Я же не говорю, почему вы голосовали за Жириновского.

Андрей: – Но поговорим об армейских реформах. Практически всем силовикам запретили общаться с прессой. Единственные люди, которые представляют себе ситуацию в войсках – это вы. Вы часто говорите, что вам приходит много жалоб: по интернету, письма, по телефону. Может быть, вы с Тимошенко каждую неделю подбивали бы статистику по жалобам и нам бы говорили в эфире: количество таких-то жалоб увеличилось или возросло.

В. Баранец: – Очень дельно.

М. Тимошенко: – Очень хорошее предложение.

В. Баранец: – Я буду готовиться.

Андрей: – Еще можно эти жалобы разграничить по конкретным вопросам.

В. Баранец: – Да, жилье, зарплата.

Андрей: – Больше нет каналов информации по теме вашей передачи, откуда можно что-то более-менее достоверно узнать. А вам люди доверяют.

М. Тимошенко: – У нас в основном письма о том, в чем нас ущемили, ущучили, недодали, обманули. А мне очень интересно, и Виктору тоже: а что изменилось в боевой подготовке войск? Она интенсифицировалась? Изменилась по направленности? Все, кто нас слышит, ответьте на адрес Баранца: что происходит с боевой подготовкой сегодня, и как она изменилась за четыре года реформы.

В. Баранец: – Прежде всего, мы обращаемся к тем, кто служит.

Андрей: – Может, поступает новое вооружение в войска: новые танки, БТР, самолеты. По телевизору показывают, что все нормально. А может, ничего и не поступает.

В. Баранец: – Мы будем с Тимошенко говорить всю правду. У меня, начиная с января месяца, редакционный подоконник представлял собой полуметровый сугроб жалоб на задержку денежного довольствия. Вы помните, почему я с этим вопросом обращался к Путину, писал не однажды. Сейчас приятная вещь: у меня слой жалоб на неполучение денежного довольствия занимает, может, полсантиметра. А было раньше полметра. Вот видите, что-то произошло.

М. Тимошенко: – Виктор прав: что-то произошло. Вопрос, на какой стороне. Либо наладился поток денег в сторону их получателей, либо получатели уже изуверились в том, что можно достичь правды и перестали писать и жаловаться.

В. Баранец: – Я считаю, что когда Президент три раза подряд тыкает фэйсом Министра обороны, чтобы он наладил нормальное финансирование армии – это недопустимо.

М. Тимошенко: – В нормальной стране президента приглашают, чтоб он кнопку нажал.

В. Баранец: – Или расписался там, где ему покажут.

М. Тимошенко: – А тут получается, что он кнопку нажимает раз за разом, а результата нет.

В. Баранец: – После нагоняя что-то наладилось.

Андрей: – По поводу информационных войн. Много современных писателей, например Пелевин, описывают мир будущего. И понятно, что те войны, которые велись 30–50 лет назад, уже не будут вестись свободным миром, так называемым демократическим. Они уже на другой стадии. И, конечно, здесь основное – информация, ее подача. Ваша роль, корреспондентов, колоссальна. Вы люди старой закалки, и поэтому вам доверяют. Я вам доверяю и вас часто слушаю.

Звонок, Юрий: – В Интернете есть не только фронт Запада, который хает Путина. Но также прорывается и голос самого Путина и его сторонников. Все популярно объясняется, почему нет возможности так отрегулировать ситуацию, чтобы и телевидение начало на нас работать, и радио вещало. Все СМИ, в том числе ваша радиостанция, работает в сторону Запада. Я перестал слушать вашу радиостанцию месяца два, перешел на другие радиостанции, потом вернулся сюда. Вектор понятен. Ваше выступление в сторону армии – сознательно или несознательно – тоже льет воду на эту войну: что все плохо. Побольше бы положительных новостей.

М. Тимошенко: – Замечательно! Так сообщите нам положительные новости.

Юрий: – Положительная новость в том, что люди начинают потихоньку соображать: а кто эту ситуацию устроил, кто Россию продал, кто такой Ельцин, как это организовано.

В. Баранец: – А мы с Тимошенко не говорим, кто Россию продал, кто такой Ельцин? Мы тысячу статей написали, да еще и книги.

М. Тимошенко: – Это и есть положительная новость – что в России все предатели, распродаватели?

Юрий: – Положительная новость, что люди поняли, кто пытается вытянуть страну, а кто пытается ее загнать обратно во времена Ельцина.

М. Тимошенко: – А кто пытается загнать во времена Ельцина?

Юрий: – Администрация США. Но за ними тоже люди стоят.

В. Баранец: – Я живу на Рублевке, там на лавочке сидят пьяные пенсионерки. Они со мной каждый вечер здороваются и говорят, что Россией рулит вашингтонский обком. Мне кажется, что с этих лавочек такие разговоры. Если мы с Тимошенко говорим о проблемах, то, значит, мы не меньше вашего переживаем за армию, хотим, чтобы этих проблем не было. Если вам кажется, что мы льем воду на мельницу Запада, – давайте факты.

М. Тимошенко: – О предмете обсуждения. Информационная война сродни рекламе. Разница только в том, что атакуются во время войны в первую очередь лидеры страны. А второе – что для всех остальных внедряются и внушаются чуждые цели. То есть работа строится по принципу: милый Вася, я снялася в платье светло-голубом. Но не в том, в каком хотела, а в котором ты велел.

Звонок, Михаил: – По поводу информационных войн. Вспомните историю 30-летней давности с Олегом Битовым, когда он год провел в Англии. Почему никто ничего не вспоминает? Тишина. А ситуация похожая: было покушение на Иоанна Павла II. При помощи нашей газеты там кто-то пострадал в Англии. Это об успешной информационной войне. Но у нас освещалось достаточно слабо.

М. Тимошенко: – Да что там Битов! 4-го числа был праздник глухонемых. То есть сотрудников и офицеров – специалистов ядерного обеспечения. Вы можете назвать средство массовой информации, которое бы об этом упомянуло?

В. Баранец: – А у меня в тот день был день демократических журналистов.

М. Тимошенко: – Зато сегодня все поздравляли с днем парикмахеров. Когда у нас было только полдюжины ядерных бомб – за это отвечали несколько генералов. Возникает вопрос: сколько у нас осталось ядерных боеприпасов, если за все отвечает один полковник? А это ядерное оружие и есть гарант нашей суверенной демократии.

В. Баранец: – Если непрестанно хулить Сердюкова, армию, реформы – разве нас не признают тупыми?

М. Тимошенко: – Нельзя не говорить о плохом. Потому что если не будешь говорить, то этого вроде как и нет.

Звонок, Андрей: – Я за вас. Потому что если мы не будем вскрывать эту грязь…

В. Баранец: – Так говорят, что мы на Запад работаем, когда вскрываем грязь. И пусть у нас 10 спутников улетело в море – зато мы базу на Луне построим лет через 40.

Андрей: – Это напоминает время перед войной 41-го года. Что мы конницей всех порубим. Насчет информационной борьбы. Вспомните, какую волну подняли общественность и центральные каналы по поводу списка Магнитского… Если общественный журналист начинает очень копаться в тех или иных делах, – возьмем Сирию, – естественно, он выйдет на ту или иную страну. А эта страна находится в составе НАТО. И начинают говорить: «Через Турцию идет война, разжигание». А потом этот человек не получает шенгенскую визу. И журналист думает: «Я сейчас угоден власти – все хорошо. Поссорюсь с Западом, а власть изменчивая: я и дома никому не нужен, и шенгенскую визу не дадут».

М. Тимошенко: – У меня встречный вопрос. Вы назвали журналиста, работающего в интересах России. Или старающегося быть объективным. А как вы думаете, почему многие российские СМИ в 1-ю чеченскую стреляли в спины нашим войскам? Была девушка, она доказывала, что моджахеды такие сладкие. А когда они ее к себе загребли, и она коготками рыла ямку для справления надобностей, после этого сразу разуверилась в их прелестях.

В. Баранец: – Возьмем Ливию. Некоторые центральные газеты…

М. Тимошенко: – Почему наша пресса работает против интересов России?

Андрей: – Может, эта пресса надеется в дальнейшем уехать из России? И боится не получить визу.

М. Тимошенко: – Им жить-то надо сегодня, и деньги получать сегодня.

Звонок, Андрей: – Я недавно звонил Роберту Шлегелю из «Единой России», предлагал запретить информационное оружие, направленное против России. А как вы считаете?

В. Баранец: – Как вы себе это представляете?

М. Тимошенко: – Как можно запретить информационное оружие, направленное против России, за рубежом?

Андрей: – Блокировать доступ.

В. Баранец: – А как вы «Рейтер» заблокируете?

М. Тимошенко: – И как Интернет заблокировать?

Андрей: – «Кавказ-центр» заблокировали же.

В. Баранец: – К сожалению, не все радиостанции мира можно перекрыть, как мы в свое время блокировали радио «Свобода». Должна вестись речь, чтобы мы могли, и контрнаступление информационное ввести, грамотно вести оборону. Мы живем в новом мире.

М. Тимошенко: – Попиарится ваш депутат слегка, и все.

Звонок, Александр, Екатеринбург: – Нас пытаются приучить к тому, что у российского офицера есть такое понятие, как честь. Недавно мы отметили 200-летие победы над Наполеоном. Но мне кажется странным, что мужики нападают всей страной на трех девчонок. По радио выступают по поводу того, что их оскорбили.

В. Баранец: – Если я приду и пописаю на могилу вашего родственника, вы мне принесете букет цветов?

Сергей: – Они этого не сделали.

М. Тимошенко: – Эти три безголовые там попрыгали, поскакали, ноги позадирали, на алтарь вскарабкались. Действительно, шуму много. А действительная святыня – могила Неизвестного Солдата в Александровском саду. А там юное дарование с Кавказа на «Мерседесе» каталось. Почему оно продолжает кататься в другом месте, а не катать тачку?

Звонок, Марк: – Я поручик в отставке Мак-Киви. Информационные войны – это одно. А последняя новость – крылатая ракета «Клаб». Всегда говорили об асимметричном ответе, и наконец он появился.

М. Тимошенко: – Ассиметричным ответом был БЖРК – вагончик восьмиосный (есть такой демаскирующий признак), с надписью «Для легких грузов». Он как вышел на магистрали страны, так и пропал. Ну а «Клаб» – что? Какая тут дальность? Ну да, он размещается в железнодорожном 40-футовом контейнере. Ну и что?

В. Баранец: – Даже автомобильном. Но что тут нового?

М. Тимошенко: – У нас будет передача по такому оружию – звоните.

Звонок, Алексей: – К Путину подойти – это как к тигру в клетке. Не обращайте внимания. А в вашей передаче хотел бы услышать о наших молодых героях. Есть один такой знакомый.

М. Тимошенко: – Мы обдумываем серию коротких передач «Герои России».

Звонок, Анатолий: – Полковник в отставке Соколов Анатолий Иванович. У меня вопрос: проясните информацию, появившуюся в прессе, о сезонной работе военных здравниц.

В. Баранец: – Я госпоже Чуфыревой только вчера направил письмо, в котором 10 вопросов, в том числе и этот. Потому что там происходит много непонятного. Я слухи не тиражирую, поэтому говорю «спасибо» управлению информации Министерства обороны, которое протянуло мне руку и пообещало обстоятельное интервью госпожи Чуфыревой. Я не могу вольно трактовать ее ответ – дождемся, и тогда будем предметно говорить.

Звонок, Сергей: – О боевой подготовке. У нас служит прапорщик, его каждые три месяца на месяц посылают на полигон. Кто не едет, того увольняют. Я не осуждаю, наоборот, рад – что-то поменялось.

Звонок, Валерий: – По поводу сборов военнослужащих. Моя супруга – прапорщик Российской армии, служит на Севере. У нее двухлетний ребенок, ее забирают на сборы. Но ее до трехлетнего возраста ребенка не должны трогать. Юриста в нашем гарнизоне нет, что нам делать?

В. Баранец: – Это очень серьезный вопрос, будем разбираться.

Звонок, Галина: – 20 лет прошло, как напали на московский погранотряд, на командира погранзаставы Майбороду Михаила Викторовича. Его брат служит в погранвойсках, второй брат тоже там участвовал – он контужен. 20 лет исполнилось этому событию. Пожалуйста, подготовьте передачу.

В. Баранец: – «Комсомолка» не единожды писала о подвиге московского отряда. Мы принимаем вашу просьбу, но наша совесть перед московским отрядом чиста. Но вы нам тоже подскажите. То, что там служит на границе брат – это интереснейший материал: традиции, преемственность.

М. Тимошенко: – Народ правильно все понимает.

Звонок, Мурат: – Я бедствующий военнослужащий, отношусь к вымирающему составу прапорщиков. О себе: командир взвода, старший прапорщик, срок службы – 21 год. У меня в подчинении личный состав, много техники. Полностью развалилось все техническое обеспечение Вооруженных Сил. Раньше выдавали хоть какие-то деньги на покупку запчастей, а сейчас ничего нет.

В. Баранец: – А нам замминистра по тылу говорил, что все выполнено…

 

О жизни армии

Первого апреля начинается весенний призыв в армию. О проблемах призыва в российскую армию и эффективности мер, которые российская власть планирует применить для борьбы с уклонистами от воинской службы, уже говорят многие эксперты. В том числе – военный обозреватель газеты «Комсомольская правда», бывший пресс-секретарь министра обороны России, полковник Виктор Баранец.

– Создалась безвыходная ситуация. Молодые люди не хотят служить в армии, и загнать их в казармы можно только силой. Время, когда по призыву можно было набрать столько людей, сколько нужно, прошло. Что делать в этой ситуации?

– Проблема призыва в России находится в серьезном кризисе. Мы чемпионы мира по количеству «косарей» – людей, откосивших от армии. Их уже 235 тысяч. В недавние годы Генштаб замахивался уже на людей с судимостью, которые имели серьезные криминальные приводы в милицию, а в прошлом году разразился скандал из-за того, что стали загребать аспирантов. Вмешался президент. Прошлой весной мы призывали 218 тысяч новобранцев, а осенью – уже 136. По моим данным, весной этого года будет чуть больше 136 тысяч. Естественно, здесь серьезные проблемы. Это и огромное количество тех, кто хочет «откосить» от призыва. Это и очень хилое состояние здоровья призывного контингента. Это и огромное количество юношей, имеющих законное право на отсрочку – они продолжают образование. Отношение к службе в армии в российском обществе резко поменялась. Есть очень много общественных направлений, которые давят на власть, требуют, чтобы Россия побыстрее отказалась от призыва. Требование, безусловно, отвечает новым веяниями времени, но сейчас российская армия в одно мгновение стать профессиональной не может.

– Почему?

– Потому что для того, чтобы призвать солдата на контрактную службу, надо, во-первых, платить ему достойное денежное довольствие – 25–30 тысяч рублей. Кроме того, контрактник должен иметь социальный полис – ему надо предоставить достойное жилье, жене дать работу, а ребенка устроить в садик. На это пока у государства денег нет.

– Известно, что план по призыву в ряде регионов выполняется примерно на 70–80 %. А нельзя хотя бы сократить в приказном порядке количество юношей, которых должны призвать?

– Есть Вооруженные силы, есть границы. Нельзя, чтобы пять километров границы охраняли всего два бойца. Мы не можем половиной штата обслуживать ракету, танк, самолет, подводную лодку… Есть определенная четкая структура вооруженных сил, которая требует людского наполнения. И есть цифра, которая может ошарашить. Если вам говорят, что сегодня в российской армии 1 млн человек – не верьте. Реально в российской армии без малого 800 тысяч, а, может, и меньше. И это тоже не от доброй жизни.

– Многие страны мира перешли на профессиональную службу. Почему Россия не может это сделать?

– Таких армий десятки. Но они не в одночасье переходили на такую систему, а сначала проводили глубинную финансовую и социальную реформы – готовили базу. Каждое такое государство прежде выделяло огромные деньги на жилье и всю инфраструктуру, не только давало контрактникам достойную зарплату, но и еще массу преференций, которые заставляли этого человека не уходить на гражданку, а служить в армии, становиться профессионалом. И чем больше он служил, тем он больше получал. Мы же только в начале пути. Уже три раза пытались ввести федерально-целевые программы поэтапного перевода армии на контракт, и все проваливали. Потому что половина денег растаскивалось или же все делалось безмозгло. Тогда целыми батальонами ребята, которых назначали контрактниками, бежали домой.

– Похоже, что Минобороны и те российские ведомства, которые заинтересованы в том, чтобы план призыва выполнялся, выбрали в основном силовые методы: ближе становится угроза уголовного преследования для тех, кто не хочет служить. В современном мире это не работает, может вызвать только новую волну протестов в обществе. Как вы считаете, удастся заставить молодых идти в армию?

– Вопрос идет об отношении граждан и государства. У государства есть Конституция, которая обязывает каждого гражданина отдать долг государству. Это не туалетная бумага – это главный закон страны. Да, многим не нравится служить в такой армии: там бьют, плохо кормят, плохо одевают. Но это все бытовуха. Это разрушение на общем плане. У государства есть законы, и граждане должны их выполнять. Бегает 235 тысяч пацанов, которые наплевали на Конституцию. Это хорошо или плохо?

– Плохо, с этим трудно не согласиться. Но и государство должно обеспечить своим молодым гражданам условия для достойной воинской службы: устранить коррупцию, провести такую военную реформу, которая сделала бы престижной службу в российской армии. Вот в чем проблема.

– Это расхожий бытовой разговор. У меня есть другие аргументы. Россия – государство, у которого должна быть армия. Есть законы, и их надо выполнять. Да, армия не безгрешна, но ведь сейчас хоть что-то, но делается. И телефоны солдатам разрешаем, и интернет. Да, мы должны еще снять с себя медвежью шкуру нецивилизованности нашей армии, есть проблемы есть, но есть и законы. И их надо выполнять. Я не понимаю, что это за государство, у которого 235 тысяч юношей наплевали в лицо собственному народу. Не понимаю этих ребят!

– Мы с вами констатировали, что серьезные проблемы в российской армии есть. И одна из них – это проблема призыва. Пока еще президент России Дмитрий Медведев заявляет о том, что в целом военная реформа закончена и закончена успешно. Как вы прокомментируете такие заявления?

– Считаю такие заявления поспешными, не объективными, а отчасти даже, возможно, и преступными. Потому что если Верховный главнокомандующий не сообщает народу объективную реальность, он совершает преступление. Он убаюкивает и народ, и свою армию. То, что было заявлено об окончании реформы – это позорный блеф, поскольку армия находится сейчас в полуразобранном состоянии. Она опутана огромными проблемами, которые надо решать. Проблем у армии не уменьшилось, боеготовность ее снизилась. Морально-политический состав армии даже после троекратного повышения денег не такой высокий, как, может быть, это представляется в Кремле.

 

Армия экстерном: чему научится солдат за 1 год

Сегодня в Российской армии 150 тысяч офицеров, более 140 тысяч контрактников и примерно 500 тысяч воинов по призыву.

С 1 января 2008 года они служат всего 12 месяцев. Но хватает ли командирам этого времени, чтобы подготовить из вчерашнего школьника или студента специалиста, уверенно владеющего оружием и техникой? В этом мы и решили разобраться.

Все солдаты за время службы проходят несколько этапов подготовки. Мы решили взять среднестатистического бойца и вместе с ним «прожить» в армии время от призыва до дембеля. Давайте назовем его Василием. Это обобщенный образ сегодняшнего новобранца. Кто наш Вася? Каков его социальный портрет? На момент призыва ему чуть больше 18. Он из небогатой семьи: отец – шофер, мама – медсестра. На учебу в школе особо не налегал. А потому, получив аттестат с множеством трояков, не то что в МГУ или в Оксфорд, а даже в местный коммунхозовский техникум не метил. Но и от повестки под кроватью не гасился. Да и денег у родителей не было, чтобы купить липовый «военник» или медсправку о врожденном пороке сердца. Потому решил он не косить, а отслужить.

Призыв

В назначенный день под конвоем хмельной родни пришел Вася к военкомату. Выслушал пламенную речь краснолицего главы администрации района с призывом достойно служить Родине. И, повинуясь команде, пошагал к автобусу. Поехали.

Вот и сборный пункт. Вальяжный сержант, вприщур оценив рост и вес будущего защитника Отечества, бухнул на прилавок вещсклада форму «от Юдашкина» – камуфляжку, берцы, шапку, белье и еще кучу разных мелочей.

Первый день ушел на подшивку погон, шевронов и подворотничка. Да, еще Васю определили в команду. Таких команд на сборном пункте оказалось несколько. Одних (которые покрепче телом и повыше ростом) брали в ВДВ, других (сказавших, что умеют плавать) – в ВМФ, третьих, самых продвинутых – которые с компьютером на «ты», – зачисляли в космические и даже ракетные войска.

Офицер, распределявший рекрутов по командам, долго выпытывал у новобранца, какие у него способности, подходящие для службы. Тут Вася впал в задумчивость.

– Ты хоть раз в жизни стрелял? – устало спросил майор.

– Только из рогатки! – ответил Василий. Майор оживился:

– Ну тогда пойдешь в танкисты!..

Наутро команды развезли. Какую – на вокзал, а какую – в аэропорт. И вот, наконец, серые ворота с двуглавым орлом и табличкой на стене: КПП – в/ч 00007. Новобранцев распределили по взводам и ротам. И с плаца развели по казармам.

Курс молодого бойца

Старшина роты построил пополнение в сумрачной казарме и обратился к молодняку с пламенной речью. Прохаживаясь гоголем перед строем, громыхал: «Воины! Еще вчера вы были гражданскими. Теперь вы – в армии! Все ужасы мирной жизни позади. Армия – это прежде всего долг перед Родиной, даже если ты ничего и не брал у нее взаймы! И если на нее кто нападет, то ты – штыком и гранатой, танком и автоматом… Но автоматы получите по окончании курса молодого бойца – КМБ!»

За время КМБ Вася выучился много чему. По команде «Подъем!» – выпрыгивать из койки и одеваться за 45 секунд. Мыть лицо, руки, ноги, бриться и чистить зубы ежедневно. Делать зарядку и бегать кроссы. Передвигаться строевым шагом поодиночке и в составе взвода. Понимать и выполнять простые команды. Отличать офицеров и сержантов. А своих комроты и старшину отличать без бинокля от прочих военнослужащих за версту. Пользоваться противогазом и общевойсковым защитным комплектом. Собирать-разбирать автомат и даже стрелять из него. Правда, стрельнуть Васе дали всего пару раз. А еще его научили выполнять распорядок дня, быстро принимать пищу, томиться «на тумбочке» (дневалить), драить пол и сортир. Еще он научился зубрить уставы и спать в любое время и в любом положении. И все это за полтора месяца! Но настоящая наука была впереди. После принятия Присяги – в учебном центре (учебке), где из Василия должны были сделать младшего специалиста.

Учебка

Тут Вася увидел настоящего начальника. Полковник по-отечески и без мата объяснил курсантам, что здесь они должны получить боевую специальность. Всего за три месяца. Васе выпала судьба стать наводчиком в экипаже танка. Но встреча с грозной пушкой 2А46М-5 все отодвигалась. Сначала надо было освоить теорию. И ком-роты сразу пояснил, что ждет неучей. Дескать, переведут в мотострелки, и будете с утра до ночи рыть «окоп для стрельбы стоя… на лошади!»

После скучной теории практиковались на тренажерах. Дело шло туговато – инструктор называл Васю «тормозом». Лишь через полтора месяца вывели на полигон – на первые настоящие стрельбы. Из вкладного ствола (малокалиберной пушки) и пулемета, который иногда заедало. И если экипаж танка возвращался на исходную позицию, не поразив цели, то взводный и ротный дуэтом отпускали такие матюги, что глохли двигатели.

Главное было – получить высокий балл на итоговой проверке. И в конце концов Вася на третьем месяце учебы кое-как насобачился поражать цели на разной дальности. На выпускном экзамене надо было пальнуть настоящим штатным снарядом. Командир роты стращал курсантов его стоимостью:

– Послать снаряд в «молоко» – это все равно что телевизор выбросить!

Вася помнил старенький домашний «Самсунг», и у него дрожали руки, когда он нажимал кнопку электроспуска. Попал или нет – неизвестно. Но тройку поставили. И отправили в бригаду постоянной готовности. В линейный танковый батальон. А позади почти пять месяцев службы. Оставалось еще семь…

Бригада

В бригаде Вася в первый же день обнаружил «дедов». Это те, которым до дембеля месяцев пять. Они немедля начали парня «напрягать»: один требовал «стольник» в фонд озеленения Луны, другой – сгонять в «чепок» за халвой на свои деньги. Пару недель Вася подчинялся. Но, когда сержант-«старик» потребовал, чтобы он «поработал начальником противовоздушной обороны» (ночью веником комаров от его койки отгонять), Вася отказался и тут же обзавелся фингалом под глазом. Утром ротному сказал, что на лестнице поскользнулся.

Но «деды» ему такую строптивость не простили: вызвали в клозет, навалились и стали из Васи «водолаза» делать – головой в напольный унитаз окунать. Но «водолаз» уперся, и получилась кровавая драка. Вася орал, что ежели его еще кто вот так, то он из автомата в них дыр понаделает. Дайте только в оружейку зайти. Как раз назавтра караул очередной подворачивался. А какой караул без оружия? Все борзые разом притихли. И даже подкатывались к ротному: Васю дневальным по роте оставить – как бы чего не вышло. С тех пор Вася стал в авторитете.

А служба катилась изо дня в день по одному кругу: подъем, зарядка, завтрак, занятия, кросс, обед, физо, ужин, личное время и отбой. Плюс наряды и караулы. Иногда были стрельбы.

В нервной суете подступил праздник – 100 дней до приказа. Вася стал законным «дедом». Вот уже юный салага начал готовить ему дембельский альбом, чистить берцы. Но тут, к его ужасу, слухи пошли, будто Васин призыв хотят задержать на три месяца. Якобы для участия в каких-то маневрах. Но, слава богу, задержали только на месяц. Дембелей построили на плацу, сказали на прощание хорошие слова и отвезли на вокзал. Прощай, армия, как дурной сон…

Взгляд на проблему

Служба – не «ускоренные курсы»

Александр ОРЛОВ, генерал-майор, сотрудник Академии военных наук:

– Переход на 12 месяцев службы по призыву серьезно подорвал боеготовность армии. Ведь получается, что ее профессиональный костяк – это 300 тысяч офицеров и контрактников. А остальной личный состав – это же, по строгому счету, «ускоренные курсы» для дилетантов. Нельзя считать серьезной армию, больше половины которой – «студенты», с нуля постигающие элементарные азы специальностей. И, едва-едва в чем-то разобравшись, увольняются, уступая место новым армадам недоучек…

Андрей ВЛАСОВ, подполковник, командир танкового батальона:

– Год солдатской службы – это профанация. Это «скачки по верхам». У офицеров тоже пропадает желание всерьез обучать подчиненных военному делу, ведь солдаты в глаза им говорят: «Мы же не собираемся всю жизнь этим делом заниматься. Нам бы лишь до дембеля дотянуть».

Владислав ПАРАМОНОВ, капитан, командир роты:

– Хотите честно? 12-месячная служба солдат по призыву – это несерьезно. Это чем-то напоминает мне «факультатив» для желающих получить общее представление о военной специальности. Я еле-еле успеваю запомнить фамилию солдата, а он уже домой собирается… У нас – часть постоянной боеготовности, а не детский сад. Бойцам в случае чего надо через считанные часы в реальный бой вступать. Но с каким чувством командир подразделения поведет их за собой, если он знает, что в танках «зеленые гуси», а не матерые профи?

Павел КОЛЕСНИКОВ, подполковник, командир зенитного дивизиона:

– Один год службы для подготовки хорошего военного специалиста, а тем более мастера военного дела – это недостаточно. Даже после того как солдаты приходят из учебных центров. В любом случае в части его надо начинать учить заново. Надо вернуть два года службы. Только тогда можно будет надеяться, что знания, которые получит солдат за первые месяцы нахождения в боевом строю, после регулярных тренировок на технике превратятся у него в навыки, а не улетучатся сразу же, как только он уволится в запас.

Денис РЫНДИН, младший лейтенант, командир взвода:

– У меня весной из 27 подчиненных увольняются 26. Пришлют из учебки командиров, наводчиков и механиков. Пока я их научу понимать друг друга с полуслова и пока они сами освоят свою специальность, пройдет шесть-семь месяцев, и что? Дембель, и опять все заново.

Опасная конъюнктура

Еще в начале этого века солдаты служили по призыву два года. Этот срок специалисты Минобороны и Генштаба считали «более-менее оптимальным». И утверждали, что сокращение его приведет к снижению боеспособности армии. И, тем не менее, под нажимом общественности и к великой радости призывников и их родителей срок службы по призыву сократили сначала до 1,5 года, а затем и до одного года. И вот теперь мы имеем печальный парадокс: боевая техника войск с каждым годом становится все сложнее, а срок службы не позволяет солдатам хорошо освоить ее за 365 дней. Хотя какое там! В реальности боец обучается военной специальности меньший срок. Из 12 месяцев «изымаем» (как уже было сказано) 45 дней на КМБ, затем – три (недавно было шесть) месяца «учебки». Вкупе получается 4,5 месяца. После этого минусуем полтора месяца адаптации в боевой части – и, считай, половина службы пролетела. За оставшиеся шесть месяцев боец (в лучшем случае) успеет 6 раз стрельнуть. Но здесь нельзя забывать, что 3–4 раза в месяц солдат заступает в наряд по подразделению и в караул. Вот и еще одного месяца нет. Итого – семь месяцев пролетело. Каждую неделю у солдата два выходных. Плюс неизбежные болячки, когда он отстраняется от службы и боевой учебы (в среднем набирается три недели за год). В итоге выходит, что реально практическими навыками по своей боевой специальности боец овладевает не более трех месяцев! Даже во время Великой Отечественной войны спецов в тылу готовили больше шести месяцев!

Конвейер профанов

Не секрет, что боеспособность армии определяется уровнем боеспособности ее солдат. Главное управление боевой подготовки Вооруженных сил еще 10 лет назад определило, как этот уровень зависит от срока службы. Взгляните вот на эту табличку.

Когда солдат становится профи

ПРИМЕЧАНИЕ: уровень боеспособности определяется умением солдата действовать при оружии, полностью или частично выполняя свои задачи в составе подразделения или экипажа. Если уровень боеспособности солдата равен 0,1, то один профи в бою заменяет десять таких «рэмбо». Если – 0,5, то двое наших «рэмбо» равны одному профи. Иными словами, после 12 месяцев службы солдата лишь на треть можно считать готовым к боевым действиям. За два года службы он становится таковым на две трети и лишь после 5 лет – профессионалом.

Вывод напрашивается сам собой: существующий срок службы позволяет сделать из солдата лишь примитивный «полуфабрикат».

Замысел генштабовских реформаторов сократить срок подготовки вдвое – с шести до трех месяцев – понятен. Предполагается, что это позволит избежать ситуации, когда в части после увольнения отслужившего призыва (весеннего или осеннего) остается только половина более-менее подготовленных солдат, а остальные – салаги. Да, теоретически три выпуска из «учебки» могут как-то улучшить это соотношение. Но тут возникает ряд вопросов. Если за три месяца можно «изготовить» такого же спеца, как и за шесть, то что, новая программа волшебная? Каждому курсанту выделят личный тренажер, личного тренера и ноутбук? А всю учебно-материальную базу всех учебных центров заменят на новую, на базе нанотехнологий? А всех инструкторов – офицеров и сержантов – на выпускников Вест-Пойнта? Нет, конечно. И что же будем иметь в итоге? А то, что солдат после трехмесячной «учебки» будет боеспособен уже не на 15 %, а на 7,5 %! Разве это серьезно? Ведь речь идет не о выпускниках кулинарного техникума, а о 500 тысячах воинов, которые завтра могут пойти в реальный, а не в учебный бой.

От какого опыта мы отказались

Откуда вообще взялись шесть месяцев «учебки»? Да из прошлого, из огромного славного прошлого Советской армии. Там тоже готовили по схожим программам, исходя из уровня призывного контингента и срока службы. Но вот что происходило, когда «припирало». Враз вспоминали, что есть и трехмесячные программы – по сути, военного времени. Это когда не три лекции вперекладку с прогулкой по плацу под барабан, а 12 часов практических занятий в день без демократических извращений типа выходных и «увалов». Половина занятий – ночью. Все – с установленным для поражения реальных целей расходом боеприпасов, моторесурса, топлива и пр. Метод занятий еще из дореволюционного учебника генерала Драгомирова: короткий рассказ – образцовый показ (тут нужен толковый сержант, чтобы солдаты поверили, что и они смогут так) и тренировка до одури. Или, как говорил один из тех, кто через это прошел, до изумления и впадения в боевой транс. Достаточно сказать, что операторы противотанковых установок перед реальными пусками ракет выполняли по 1,5–2 тысячи электронных!

В таком «натаскивании» ничего плохого нет. Но подобная подготовка требует соответствующих ресурсов – в разы, если не на порядок, превышающих выделяемые сегодня. А ведь средства по статье бюджета Минобороны «боевая подготовка» не выросли даже вдвое. Кстати, техника в шаловливых и неумелых руках обучаемых сильно ломается, и ее потом ремонтировать надо. И еще нужны подготовленные и мотивированные офицерские и сержантские кадры. Равно как и обучаемые: нужно, чтобы солдат знал: для чего, для кого и зачем?

Ведь в войска он должен приходить уже как специалист, который в процессе оставшейся службы только повышает свою уже имеющуюся классность и приобретает тактические навыки. Много вы видели таких солдат? Пока же командиры, видимо, будут получать спецов уровня «2+» и мучиться с ними до дембеля…

И еще. Похоже, что при сегодняшнем цикле боевой подготовки тактические учения бригад вряд ли возможны чаще, чем раз в два года, а входящих в их состав батальонов – раз в год. То есть состояние бригады можно оценить не всегда. Призыв же у нас, как известно, дважды в год. Некоторые «рэмбо» могут на бригадные учения и не попасть. Стрелять они, может быть, и будут уметь, а воевать – нет. А ведь нас убеждают, что Российская армия «нового облика» должна быть способна победить любого противника за две недели. Не слишком ли смело с такой подготовкой основной массы бойцов?

А как у них?

Но не слишком ли категоричны мы в своих суждениях о том, что прилично подготовить солдата за год невозможно? Что переход на такой срок службы по призыву подрывает боеспособность нашей армии? Оглянемся вокруг. В мире немало стран, где солдаты по призыву тоже служат 12 месяцев. Вот полтора десятка таких стран (см. таблицу).

В каких армиях тоже служат год

Но сравнивать эти (в том числе и «карликовые») армии с нашей миллионной вряд ли корректно. Там нет ни ракетных войск стратегического назначения, ни космических войск, ни подводного атомного флота, ни стратегической авиации. А наша родная Российская армия с каждым годом становится все более «технологичной» – оружие и боевая техника насыщаются сложными электронными системами, требующими соответствующей подготовки. Как, разумеется, и больше времени. Мы же, наоборот, сократили это время…

Где делают «рэмбо»?

А вот на опыт вооруженных сил США, с которых мы пытаемся скопировать нашу армию, взглянуть стоит. Система подготовки солдата устроена так. У них учебные центры (УЦ) не региональные, а видовые: армия, ВВС, ВМС и морская пехота. В любом из них рекрут (новобранец) на три недели попадает в батальон распределения, а уж потом – непосредственно в подразделение УЦ. Там он проходит восьминедельный цикл первоначальной подготовки. Этакий КМБ. На втором этапе основное внимание – огневой подготовке с элементами тактики. Если незачет – тогда дополнительные занятия и повторная сдача. Не выполнившие зачетные требования после дополнительных занятий вновь проходят обучение по полной программе этапа начальной подготовки.

Успешно сдавшие зачеты и хорошо зарекомендовавшие себя проходят курс повышенной одиночной подготовки по избранной специальности, направляются на курсы в военных училищах (школах) родов войск (служб) или на курсы в частях и подразделениях регулярной армии. Обучение (6–8 недель) включает комплекс теоретических и практических занятий, необходимых для службы в войсках. Для тех, кто будет служить в пехоте и в составе танковых экипажей, главными являются вопросы тактической, огневой подготовки и вождение. Их отрабатывают в центрах тактической подготовки. Последние семь дней – полевые занятия в составе отделения или экипажа танка (БМП) в условиях, максимально приближенных к боевым. Они заканчиваются сдачей зачетов и суточными тактическими учениями с боевой стрельбой. Вся эпопея подготовки рекрута может занять до года. А у нас – КМБ и три месяца «учебки», верно?

После этого новобранцы отправляются в войска. Боевая подготовка сухопутных войск планируется на учебный год, который в армии США начинается 1 июля и заканчивается 30 июня следующего года. Учебный год состоит из четырех периодов. Боевая подготовка в учебном году занимает 240 дней, или 1920 часов, и протекает непрерывно. Она заключается в закреплении и поддержании на должном уровне, восстановлении утраченных и совершенствовании полученных знаний и умений, а также навыков военнослужащих, прошедших подготовку в учебных центрах. Представляет собой процесс боевого слаживания подразделений и частей для ведения боевых действий. Структура боевой подготовки определяет коллективное обучение как основу обучения. На него отводится в год 144 дня, или 1152 часа. Это более 60 % учебного времени. На индивидуальное обучение выделяется в год 72 дня, или 576 часов, – это 30 % учебного времени и составляет 1,5 дня в неделю. Полдня в неделю отводится на обслуживание техники и оружия, проведению регламентных работ, спортивным состязаниям, медицинскому обслуживанию и другим мероприятиям.

Огневая подготовка является главным видом боевой подготовки личного состава. Процесс обучения делится на индивидуальный и в составе подразделения. Военнослужащий должен владеть всеми видами оружия на уровне отделение – батальон. О как!

Тактика отрабатывается по принципу «от простого к сложному». Задачи третьей степени сложности: наступление, оборона, встречный бой, разведка, отход. Темы второй степени усложняются. Это преодоление батальоном полосы обеспечения, борьба с тактическими разведывательно-диверсионными группами и воздушными десантами или действия в составе аэромобильной группы и т. д. Занятия первой степени сложности – наступление ночью, оборона в городе, воздушное десантирование и т. д. На это уходит еще год. Итого – два года учебы. Но мы же знаем от Михаила Задорнова, что амеры – поголовно идиоты!

Физподготовке планово уделяется два часа в неделю. Этого времени считается достаточно для поддержания необходимого уровня физической пригодности солдат. Физическая подготовка в составе подразделений включает комплекс вольных упражнений и бег. Последний проводится для всех взводов: в понедельник и вторник – 2 мили, в среду – 3 мили, в четверг – 5 миль. Раз в месяц проводятся тесты на физическую пригодность, включающие 5 упражнений. Раз в три месяца – марш-бросок на 25 миль. Как-то не очень похоже на то, что делается у нас, верно?

И где же выход?

Выбор у нас небогат. Можно резко усилить роль допризывной подготовки молодежи (школа и ДОСААФ) по военно-учетным специальностям, доведя ее до уровня «после КМБ». Зеленые пацаны после этого не будут приходить в «учебку» слепыми котятами. А уж там – не жалеть ресурсов на интенсивное обучение. Это один путь. Но он позволяет лишь частично решить проблему.

Другой путь – увеличение срока службы до двух лет. Но это вызовет всеобщее недовольство. Тут необходима сильная политическая воля руководства страны, законодателей, чтобы убедить народ в необходимости такого шага, от которого зависит безопасность страны, а затем внести поправки в соответствующие законы. Государственные интересы в любом случае должны быть выше всего.

Третий путь – поэтапный переход армии на преимущественно контрактный способ комплектования войск. Такая задача ставилась еще 15 лет назад, но затем ее «притормозили» – желающих служить за 8 тыс. рублей в месяц было мало. А в прошлом году уже дошло до того, что контрактников стали выживать из армии, лишь бы уменьшить расходы. Теперь же наоборот: поставлена задача довести количество солдат и сержантов-профессионалов до 425 тысяч человек.

Но эта задача вряд ли будет выполнена, если наряду с повышением денежного довольствия (30 тыс. рублей в месяц) не будет строиться жилье для профи и не обеспечена возможность их карьерного роста.

Кто-то скажет: так у нас есть еще один способ решения проблемы – полностью отказаться от призыва и набирать в армию только контрактников. Наверное, когда-то так и будет. Но не в ближайшие годы. Сегодня ситуация движется к тому, что срок службы по призыву все равно будет увеличен до двух лет. Надо спасать армию.

Отклики на kp.ru

Год прожит впустую!

Если не ошибаюсь:

– В бундесвере солдаты до недавнего времени служили 9 месяцев, дураков там нет, и германская армия слабой по определению быть не может. Значит, там 9 месяцев хватало, а у нас и года мало?

Мама солдата:

– В армии ничему не учат, мои сыновья окончили курсы водителей от военкомата. Призвали водителями. Итог: сначала щипали травку, потом приписки в военном билете о несуществующих автопробегах, машины – рухлядь. Из автомата стрельнули по паре раз, и все, теперь закапывают трубы в траншеи. Осталось 1,5 месяца до дома, и я не понимаю, для чего их брали в армию сразу после выпускного, не дав учиться дальше. Год прожит впустую. Если берете в армию, так учите военному делу.

Виктор:

– Если с солдатом планомерно заниматься каждый день боевой учебой, не жалеть ГСМ и боеприпасы, если учить военному делу настоящим образом – за год очень многому можно научить. За вычетом КМБ остается целых одиннадцать месяцев. А вся говорильня, что год службы – это мало, просто отговорка.

 

Зарплата в Российской Армии: от солдата до генерала

Расскажем о ДД в Российской Армии и о его, так сказать, национальных особенностях. Сразу оговоримся: мы не ставили целью сравнивать денежное довольствие военных США и России. Это некорректно, да и неправильно. Хотя бы потому, что американский военный бюджет раз в 10, а то и в 12 больше российского. Потому и толщина кошелька нашего служивого иная…

Как считают бабки

Денежное довольствие (ДД) военнослужащих Вооруженных сил РФ состоит из оклада по воинской должности (ОВД) и оклада за воинское звание (ОВЗ). Вместе они называются окладом денежного содержания (ОДС). К нему плюсуются процентная надбавка за выслугу лет (ПНВЛ) и иные дополнительные выплаты (о них позже).

Категории ОВД, ОВЗ и ПНВЛ вечны, как небо и воздух, лишать людей их не могут. Они лишь корректируются при изменении служебного положения военного, увеличении количества прослуженных им лет или повышении ДД. Скажем, месячное ДД зама командира мотострелкового батальона, майора, имеющего 16-й тарифный разряд и 10 лет выслуги (без учета дополнительных выплат и подоходного налога), – 9600 рублей. Но есть еще куча дополнительных выплат. Они бывают ежемесячными, ежеквартальными, ежегодными или единовременными. А это, считай, еще половина ДД. В итоге майор может принести домой 18–20 тысяч рублей (если, конечно, что-то от жены не заначит или не скажет, что у него вычитают за утопленный еще в курсантские годы танк).

Допвыплат в Российской Армии – как вшей у дворняги. Чтобы полностью их перечислить, нам всего этого номера «КП» не хватит. Потому назовем лишь часть.

Ежемесячные у служивых. «День «Д»

Итак, финансисты каждый месяц «плюсуют» к окладу денежного содержания людей в погонах (разумеется, с учетом специфики службы каждого) добавки. Но не думайте, что при громадном их числе военные совковой лопатой деньги гребут: добавки бывают разные. Совсем мизерные, скажем, 100 руб. за классную квалификацию рядовому контрактной службы, и побольше – 200 000 целковых командиру подводного ракетоносца на основании приказа МО № 400.

Добавок и в самом деле у наших не менее, чем у американцев. И многие из них совпадают даже по наименованиям: за боевое дежурство, за прыжки с парашютом (десантирование с техникой), морское денежное довольствие; за водолазные работы.

А вот наши ноу-хау:

За командование (руководство) воинскими подразделениями и воинскими частями – от 300 до 500 рублей (заму командира не положена). Итого от 10 до 16 руб. и 66 копеек за день неусыпной заботы о горячо любимом личном составе. Хоть взводному, хоть комбригу. Что за 20 бойцов, что за 3,5 тысячи!

Есть еще надбавки за особые условия боевой подготовки (например, для наших частей в Чечне) – от 2700 до 5000 рублей в месяц.

Еще «приварки»:

За сложность и напряженность службы – одна из самых значительных (кроме надбавки по приказу № 400-А). Может составлять от 30 до 200 % от ОВД, и ее выплачивают всему личному составу контрактной службы. Ежемесячные выплаты (ЕДВ) по приказу № 400-А могут составлять от 30 000 до 200 000 рублей. Но контрактникам и прапорщикам, а также офицерам, стоящим на сержантских должностях, это счастье не положено, что вызывает у них резонное недовольство. Как же так, «пахали» все, но одним – вершки, а другим – корешки?

Ежеквартальные выплаты по приказу МО № 115. Их выплачивают контрактникам (не имеющим взысканий) за счет высвободившейся в результате сокращения численности личного состава Вооруженных сил и экономии бюджетных средств. Интересно: сокращения закончатся, и эта выплата тоже? Неопределенность порядка выплаты по этому приказу (кому и сколько) создает почву для злоупотреблений. Так, например, в 138-й отдельной мотострелковой бригаде ЛенВО все деньги, выделенные для выплаты личному составу бригады, достались узкому кругу лиц. Причем семь человек из числа премированных имели предупреждения о неполном служебном соответствии и подлежали досрочному увольнению с военной службы.

За особые условия службы военнослужащим, занятым на работах по перезарядке ядерных реакторов кораблей, обращению с ядерным топливом и радиоактивными отходами. Деньги небольшие, но работа на свежем воздухе оздоровляет, знаете ли!

За особые условия службы… То есть денежное вознаграждение за каждый обнаруженный и (или) обезвреженный (уничтоженный) взрывоопасный предмет. Не поверите: считается в единицах процентов от оклада комвзвода. А к иному «предмету» и подходить-то боязно, не то что в руки брать. И тебе за эту радость – червонец!

Не служба, а подарок: есть припек и приварок!

Кроме ежемесячных надбавок, в Российской Армии существуют еще ежеквартальные, ежегодные и единовременные дополнительные выплаты (ЕДВ). Это настоящий денежный пасьянс. И огромная разница в суммах. Все эти надбавки исчисляются то в количестве выплаченных окладов, то в процентном отношении от окладов за должность или окладов денежного содержания. Очевидно, чтобы ЦРУ голову ломало. Какие же ЕДВ бывают?

За добросовестное исполнение обязанностей военной службы. И кто ее, любимую, недобросовестно справляет? Ан, видно, есть такие разгильдяи. Но наряду с этим есть и премия за образцовое выполнение воинского долга. Это как?

За непрерывную военную службу, связанную с прыжками с парашютом. Служба непрерывная, а вознаграждение единовременное. Парадокс, однако… Так ведь есть еще и просто – за прыжки!

За окончание военных образовательных учреждений. Мы прочли и задумались: то ли учиться сложно, то ли учить некого? А может, и правы были древние египтяне, считавшие, что учеба тяжелее всякой работы?

За безаварийную работу. Тут понятно: кто живой остался, того и наградить!

За длительную и непрерывную службу на кораблях, судах и в управлениях их соединений (объединений). Здесь все верно: раньше штабных, готовящих выходы кораблей в море, деньгами обносили. Только не сказано: длительная – это скока?

Кто больше мерзнет, тот больше получает

Существуют и районные коэффициенты, которые учитываются при начислении ДД. Есть, например, «полярка» – процентные надбавки за службу в районах Крайнего Севера, приравненных к ним местностях и других местах с мерзким климатом и экологией, в том числе отдаленных. Сами военные называют эти надбавки соответственно: «за ношение кальсон с начесом в июле», «за дикость». На «северах» даже зимние шапки другие, их «уши» были так длинны, что накладывались одно на другое. Отсюда и название – «полтора оклада».

А еще есть компенсации

Например, выплачиваемая раз в год компенсация на санаторно-курортное лечение: 600 рублей на военного и 300 рублей на его жену. Вкупе – 900 рублей. Для справки: сегодня это суточная цена за проживание одного служивого в санаторном номере. А как же государство компенсирует военному, скажем, проживание на съемной квартире? Есть такая выплата! Минимум – 2700 рублей в месяц. А вот в Москве и Санкт-Петербурге положено выплачивать 15 000 рублей. Это на одного. А если с ним проживают еще трое и более, тогда + 50 % (15 000 + 7500) – 22 500.

О военных пенсиях

Российскими законами установлены следующие виды военных пенсий:

– за выслугу лет;

– по инвалидности;

– по случаю потери кормильца.

Как рассчитывается пенсия за выслугу лет?

Денежное довольствие, учитываемое для расчета пенсии (назовем его базовой суммой), включает оклад денежного содержания (ОДС), то есть оклад по последней штатной воинской должности (ОВД) и оклад по воинскому званию, присвоенному на день увольнения (ОВЗ), плюс процентная надбавка за выслугу лет (ПНВЛ) к окладу денежного содержания.

Пенсия за выслугу лет устанавливается в следующих размерах:

а) лицам, имеющим выслугу 20 лет и более:

– за выслугу 20 лет – 50 процентов от базовой суммы;

– за каждый год выслуги свыше 20 лет – 3 процента от базовой суммы, но всего не более 85 процентов от нее;

б) лицам, имеющим общий трудовой стаж 25 «календарей» и более, из которых не менее 12 лет и шести месяцев составляет военная служба:

– за общий трудовой стаж 25 лет – 50 процентов от базовой суммы;

– за каждый год стажа свыше 25 лет – 1 процент от базовой суммы.

Есть еще целый ряд ежемесячных, ежегодных и единовременных дополнительных выплат военным пенсионерам, предусмотренных действующим законодательством РФ. Вот лишь некоторые надбавки:

– «президентская» (240 руб.!);

– ставшими инвалидами вследствие военной службы;

– ставшими инвалидами вследствие заболевания, полученного в период прохождения военной службы;

– инвалидам I группы либо достигшим 80-летнего возраста на уход за ними;

– неработающим пенсионерам, имеющим неработоспособных иждивенцев.

Компенсация за наем (поднаем) жилых помещений. Зачастую ее получают по решению суда.

Компенсация санаторно-курортного лечения. Это те же самые 600 руб. плюс 300 на жену.

Выплата денежных средств для оплаты стоимости путевок детей школьного возраста (до 15 лет включительно) в организации отдыха и оздоровления детей (до 75 процентов стоимости путевки). В этом году возникли сложности с ее получением.

ИТОГО:

Кто и сколько получает?

Примечание: здесь указана усредненная величина ДД с учетом основных надбавок;

*к. с. – контрактная служба.

Обратите внимание на генеральские ДД. Говорят, что «быть полковником – судьба, стать генералом – удача». Для сравнения: машинист поезда метро получает до 60 тыс. руб.; помощник – до 40 тыс. руб. (обучение полгода); уборщик перрона – 25 тыс. руб. (обучение не требуется), соцпакет, жилье предоставляются.

Размер военной пенсии

Примечание: расчет пенсии взят на осень 2009 года. Дополнительные выплаты не учтены. Следует иметь в виду, что с 1 января 2010 года размер пенсии с учетом надбавок, предусмотренных законом, не может быть ниже прожиточного минимума пенсионера, установленного в субъекте Федерации. Если расчетный размер пенсии ниже – неработающим пенсионерам назначаются доплаты из федерального или регионального бюджета.

* н/д – нет данных.

Секрет фокуса

Тот, кто внимательно посмотрел таблицы денежного довольствия и военных пенсий, наверняка заметил огромную разницу в цифрах. Дело в том, что гигантское количество доплат, надбавок и компенсаций никак не учитывается при назначении пенсий. Ибо для расчета пенсий учитывается не более 20 % от ДД, получаемого действующими военнослужащими.

И даже согласно проекту закона о финансовой реформе в армии (если он будет принят) с 1.01.12 года эта величина практически не изменится. И только к 2020 году может возрасти до 50 %. Тут замысел авторов реформы разгадать нетрудно – «оторвать» размер пенсий от размера ДД кадровых военных. И сэкономить на запасниках. Таким образом, теряется один из важнейших стимулов: прилично получая во время службы, они после увольнения окажутся в рядах не слишком обеспеченных граждан.

Что имеем и что ждем?

В конце минувшего года спикер Совета Федерации Сергей Миронов говорил, что доля семей военнослужащих, имеющих денежные доходы на одного члена семьи меньше прожиточного минимума, в полтора раза выше, чем в целом по России: «В результате не удовлетворена своим материальным положением каждая вторая семья военнослужащих». А первый зам Главного военного прокурора генерал-лейтенант юстиции Александр Мокрицкий дополнил: «Пока темпы роста доходов военнослужащих значительно ниже, чем в целом по стране, разница между месячным совокупным денежным доходом гражданской и военной семьи составляет около 50 %, что сказывается на состоянии правопорядка в Вооруженных силах».

И Госдума пообещала, что с 1 января этого года ДД служивых и военные пенсии будут повышены на 6,5 %. Но не случилось. И когда же случится?

«Осенью 2010 года мы, как и обещали, рассмотрим вопрос о повышении зарплат бюджетников, а также о денежном довольствии военнослужащих и военных пенсиях, стипендиях студентов, – заявил 20 апреля председатель правительства РФ Владимир Путин, – сделаем это с учетом состояния бюджета».

Сколько платит Америка своим солдатам и генералам?

О чем чаще всего говорят между собой мужчины в погонах? Правильно, о службе. До недавних пор считалось, что второе место занимали разговоры о женщинах. Но вот российские социологи провели исследования в войсках и установили печальную истину – женщин отодвинули деньги. Рассуждения о зарплатах (в армии это называется денежным довольствием – ДД) занимают у служивых больше трети от всего времени общения. Причем российские военные частенько любят сравнить: а сколько бы они получали, если бы служили «за бугром»? Вот мы и решили разобраться, как ценится воинский труд в американской, Российской и других армиях мира. Например, рассказать о денежном довольствии в вооруженных силах США и о социальном пакете солдат, офицеров, служащих.

Надел форму – получи $30 штук

У американцев денежное довольствие (ДД) включает месячный базовый оклад, надбавки, специальные и поощрительные выплаты. Оклад определяется званием и выслугой лет с момента зачисления в армию. Американский новобранец при зачислении на службу получает внушительный бонус – от 10 до 30 тыс. долларов.

Идем дальше. Американские военные разделяются на категории: рядовые и сержанты, уорент-офицеры и офицеры. Все звания имеют коды: от рядового-рекрута (код Е1) до первого сержанта (Е9). Уорент-офицеры: от уорент-офицера 1-го класса (W1) до уорент-офицера 5-го класса (W5). Офицеры: от лейтенанта (О1) до генерала армии (О10).

Рядовой-рекрут первые четыре месяца будет получать $1294, затем $1399 и уволится через 26 лет с тем же окладом. Рядовой – с первого и до последнего дня службы в этом звании – $1568. То есть если солдат проявляет себя так, что его нецелесообразно повысить в звании, то и оклад не повышается тоже. Рядовой первого класса, начав с $1649, три следующих года будет получать плюс $100 каждый месяц. И если не поднимется в звании, то с окладом в $1860 уволится в отставку. Капрал, стартовав с $1827, максимальный оклад в $2218 получит через 5 лет и больше заработать в этом звании не сможет, сколько бы ни прослужил. А вот у сержантов иначе, там каждый год прибавка составляет $100–150 и больше.

Даже отчаянному «шлангу» понятно – система оплаты стимулирует служебное рвение и стремление занять следующую ступеньку лестницы чинов. Ведь сержант, прослужив 3 года, получает уже $2229 в месяц, а сержант первого класса через 20 лет будет получать $4000 в месяц или $48 000 в год. Уорент-офицеры получают от $31 (за первый год) до $78 тыс. в год после 20 лет службы. Так и получается в американской армии: долго служат те, кто растет в чинах.

А что в кошельке офицера?

А что у офицеров? Да то же самое! Лейтенант за первый год получит $49 869, за третий год – $58 545 и ни цента больше. Но тот же рядовой или рядовой первого класса, отслужив солдатский контракт и сдав экзамен на офицерское звание, уже в первый год получит $62 029 (вторым лейтенантом) или $81 687 (капитаном)! Полковником не стать раньше чем через 10 лет службы ($117 тыс. в год) и, прослужи ты хоть 40 лет, больше $153 тыс. в год не получишь: рост ДД прекращается при 30-летней выслуге. А генералы-то, генералы, вот уж, верно, гребут деньжищи лопатой?! Ох, таки гребут! Стать бригадным генералом можно после 23 лет службы. В этом случае оклад составит $169 тыс. и выше $173 тыс. не вырастет. Ну а генерал армии? Пять звезд на погоны после 30 лет службы – $215 894 в год и ни цента больше, сколько бы ни служил. Вот как все это выглядит в целом при выслуге 10, 20, 30 и 40 лет.

Оклад и прочие выплаты индексируются в соответствии с инфляцией. Дж. Буш в кризисном 2008 году предлагал увеличить на 3 % ДД военным, но конгресс не согласился и потребовал 3,4 %. Теперь очередь Оба-мы. Несколько слов о вольнонаемных. Они тоже не забыты: инженер-механик, логистик – в среднем получают $75 тысяч (до $102 тысяч); руководитель программы, проекта – $105 тыс. (до $160 тыс.).

Гражданские служащие в США получают $3000–5000 в месяц. $36 000 в год – минимальный оклад муниципального служащего вроде клерка, полицейского или медсестры. А $170 тыс. в год? Это оклад члена администрации президента США. Причем без госдачи и спецблаг.

Четыре спальни для служивого

Но реальный доход военных (особенно солдат и сержантов) гораздо больше названных цифр. Начнем с питания. В армии как на территории США, так и за ее пределами применяется паек А: хлеб, мясо, овощи, фрукты. Но если военному (офицеру или солдату) осточертела столовая и нравится питаться в семье, то он получает продовольственную надбавку к месячному окладу. В ней учитывается текущий уровень цен. Офицеры получают $223, солдаты – $324 в месяц.

Теперь о жилье. Американские военные имеют право на бесплатное служебное жилье (на базе) или же на дом (квартиру) вне ее, которые освобождаются от налогообложения. Если оно не принадлежит военному, то он получает компенсацию за расходы по его найму – в среднем $800 в месяц, с иждивенцами – более $1000. Сумма зависит от звания служивого и средней стоимости жилья в данной местности.

К примеру, для рядового – капрала компенсация равна средней стоимости аренды однокомнатной квартиры (для холостяков), а для семейных – двухкомнатной квартиры или дома с двумя спальнями. Уорент-офицеру первого класса полагается квартира с тремя спальнями плюс 1 % от разницы между городской квартирой и домом с тремя спальнями. А вот для уорент-офицера 5-го класса – уже дом с тремя спальнями плюс 48 % процентов от разницы аренды такого дома и дома аж с четырьмя спальнями. Ох и заботятся янки о своих прапорах и мичманах! Опять же – демография. Впрочем, и офицеров не обижают. Например, подполковнику – бригадному генералу компенсируют аренду 4-комнатного дома.

Кроме того, существует программа пособий для жилищного строительства. По ней ежемесячный взнос из бюджета равен средней компенсации (см. выше). Военные – сладкие клиенты для ипотечных компаний: ведь у этих ребят контракт с правительством! То есть можно купить дом по ипотеке и тут же сдать его в аренду, которая покроет значительную часть платежей.

Разлука с семьей… тоже платная

Теперь о компенсациях. Они включают, например, выплаты за участие в боевых действиях. Это $225 в месяц за пребывание в зоне боевых действий, плюс $100 за «передний край», плюс $250 за разлуку с семьей, плюс $4 в день за то, что джи-ай вынужден нести дополнительные расходы на свое содержание и терпеть «тяготы и лишения». Поскольку на войне некогда и негде тратить деньги, ДД военных перечисляют на особый счет. За время боевых действий на эти деньги (до 10 тыс. долл.) начисляются 10 % (в среднем – в пять раз выше, чем на обычном сберегательном вкладе в американском банке). Кроме того, солдаты и сержанты полностью освобождаются от выплаты всех налогов с сумм, полученных во время участия в боевых действиях. И эти деньги не надо «выбивать» у начфина: их платят автоматически.

За что платят еще? Да за все! За выходы в море (рядовым и сержантам $150–620 в месяц в зависимости от звания и выслуги, уорент-офицерам $280–700, офицерам $200–535). За полеты ($150–840). За службу на подводных лодках ($75-425 в месяц). За прыжки с парашютом ($150–250 в месяц). А еще за водолазные спуски, дежурство в выходные дни и так далее. И даже пособие на ребенка ($160–276).

Что дальше? На обмундирование: $543-1793. Подъемные: рядовым и сержантам: $815-2654, уорент-офицерам: $1532–3016, офицерам: $1719–4085. Суточные: на территории США до $55 плюс до $27 на питание; заморские суточные зависят от страны (не путать с полевыми деньгами). Оплачивают использование личного транспорта в служебных целях: автомобиля – $0,55/миля; самолета – $1,24 на милю. Ну как же – военный, и без своего самолета! А ведь есть еще и суточные: $91-109 плюс 3/4 ставки на иждивенца старше 12 лет или 1/2, если младше. За такие деньги мы готовы выехать по заданию редакции хоть в Анадырь!

Сколько стоит жизнь?

Жизнь военнослужащего в США стоит дорого и страхуется на $500 тыс. Впрочем, работодатели страхуют две трети американцев. Однако «военное» и «гражданское» страхования сильно различаются. Обычный 25-летний американец, застрахованный на полмиллиона долларов, выплачивает $140 в месяц, а его ровесник в погонах – в 5 раз меньше.

Известно, как дороги в США медицина и лекарства. Любой военнослужащий и ветеран здесь имеет право на пожизненную, оплачиваемую из федерального бюджета страховку. Причем оплачиваются не только лекарства или лечение в госпитале, но и дорогие операции. Военнослужащий или военпенс даже может сделать себе пластику за счет Пентагона!

А если военные эскулапы бессильны, то Минобороны компенсирует расходы за лечение в специализированных гражданских больницах. Все эти компенсации относятся и к неработающим супругам и их несовершеннолетним неработающим детям.

Итак, полный доход военнослужащих США составляет сумму, вполне сравнимую с доходом гражданского среднего класса. Но это не все. Есть еще и льготы!

Бесплатные удовольствия

Начнем с отпусков. Средний американец через год работы получает право на 9 дней оплачиваемого отпуска. Через три года это будет 11 дней, спустя пять лет – 14 дней.

25 лет работы на одном месте увеличивают отпуск до 20 дней. А военный после года службы получает отпуск 30 суток с оплаченной дорогой домой и обратно и компенсацией половины стоимости гостиницы, если он ею воспользуется.

Образование. Особо поощряется дистанционное. Студенту в погонах выделяются ноутбук и $4,5 тыс. в год на оплату обучения. Если «под знамена» встает студент, армия охотно заплатит за него. Он получит банковский кредит на сумму $65 тыс.

Транспорт, он у джи-ай личный, и заправка бензином на колонках в военных городках обходится куда дешевле, чем за пределами базы. И в тамошних магазинах а-ля «Военторг» цены ниже. И расходы военных родителей на детский сад примерно на треть меньше, чем на гражданке. В свободное время можно общаться с родными и друзьями бесплатно по мобильному телефону и Интернету.

Описать, даже кратко, соцпакет Пентагона из более 140 наименований льгот, привилегий и бонусов не представляется возможным. К тому же, столкнувшись с проблемами при комплектовании, военное ведомство пошло на увеличение материального стимулирования для привлечения свежих людских ресурсов и удержания на службе имеющих боевой опыт солдат и офицеров. Втрое увеличен размер пособия при заключении первого контракта или его продлении. Увеличен размер гарантий по кредитам на покупку жилья, скидки при оплате обучения, бесплатную юридическую поддержку.

Военные могут прекращать договора аренды жилья и автомобилей без штрафов. При приеме на службу вольнонаемных приоритет отдается членам семей военнослужащих. А женам военных на время поиска новой работы при переезде мужа к другому месту службы платят компенсации.

Цена отдыха

Но всякая, даже хорошая служба когда-нибудь да заканчивается. Как говаривал незабвенный почтальон Печкин: «На пенсию выхожу. Новую жизнь начинаю». Как же выглядит «новая жизнь» военных по-американски?

Оказывается, у них, как и у нас, есть выходное пособие. Его получают полностью как при выходе на пенсию после 20 лет службы, так и при увольнении «с почетом» при выслуге от 6 до 20 лет. При увольнении «по собственному» или по иным «непочетным» обстоятельствам служивый получает ровно половину.

Полное выходное пособие

Пенсия может быть назначена после 20 лет службы из расчета: 50 % ежемесячного базового оклада плюс 2,5 % за каждый последующий год. Если выслуга составит 40 лет, то пенсия будет равна окладу. Возможен и другой вариант расчета – процент от среднего максимального оклада за три любых года. Ну а сама ежемесячная пенсия выглядит так:

Примечание: пенсии ежегодно индексируются в зависимости от уровня инфляции.

Особый статус

По американскому законодательству, военнослужащий, прослуживший в мирное время 20 лет или провоевавший в армии США хотя бы один день, считается ветераном. Кроме пенсий, ветераны обладают и льготами. При увольнении, помимо выходного пособия, оплачивается проезд в любой город США вместе с членами семьи. Пенсионер с семьей имеет право на бесплатное медицинское обеспечение. В течение 24 месяцев после увольнения пенсионеры могут получать, кроме пенсии, и пособие по безработице. Полгода они имеют право жить бесплатно с семьей в государственных домах и на всю жизнь сохраняют право приобретать товары и продукты в магазинах военной торговли и заправлять автомобили на военных АЗС. Наконец, есть и специальный праздник – Veteran’s Day, приходящийся на вторую субботу ноября. Прагматичная администрация США считает, что такое отношение к бывшим воинам оказывает благотворное влияние на моральное состояние личного состава вооруженных сил.

Что тут скажешь! Такая жизнь хорошая, что рисковать ею не хочется!

 

Почему 200 тысяч призывников не хотят защищать Родину?

Дезертиров при Петре I вешали по… жребию?

Российская армия – удивительная организация. Ее уважали, нередко любили, но служить в ней хотели немногие. Заглянем в нашу историю. Вот знаменитое «Уложение» царя Алексея Михайловича (папы Петра I, если кто не знает) образца 1649 года. Оказывается, наши предки еще тогда бегали от службы. Простым ратникам за это полагалось битье кнутом и возвращение на службу. Дворянам за то же самое на первый раз – кнут, а за второй и следующий – кнут с уменьшением оклада и поместья. За трусость или дезертирство – голова с плеч и конфискация поместья.

Беглецов ловили, бросали в тюрьмы без срока или вешали в назидание другим дезертирам. Но на количество побегов это влияло слабо.

Петр I, насмотревшись в Европах всяких новаций, в 1700 году начал набирать в войска добровольцев. Поименовал их вольноопределяющимися и даровал им права и привилегии. Дело пошло: добровольцы-контрактники от службы не бегали, но тут у царя кончились деньги. Пришлось перейти к принудительному набору рекрутов. И все вернулось на круги своя: дезертирство, пьянство и падение «облико морале».

Тех, кто пьянствовал без ущерба для царевых дел, или к «ученью непереимчивых», а также больных «дурной болезнью» от дальнейшей службы освобождали. Но прежде они должны были вернуть все полученное жалованье. Тех, кто чинил насилие над сослуживцами (вот когда начиналась «дедовщина»!), а также неисправимых пьяниц и картежников ждал кнут. Били «до хладности членов».

Петровский «Артикул воинский» 1715 года за трусость или дезертирство предусматривал только два вида наказания – смертная казнь или порка с возвращением в строй. За покидание поля боя офицеров вешали поголовно, а солдат – лишь каждого десятого, по жребию. Остальным доставались шпицрутены. Это такие гибкие деревянные палки длиною в метр, коими сослуживцы усердно лупили своих товарищей по спине. Сквозь строй злостных нарушителей пропускали троекратно. Выживали не все.

Оставшимся в живых Петр Алексеевич повелел: «Сверх того без знамен вне обоза стоять имеют, пока они храбрыми своими делами паки заслужат». А вы считали, штрафные роты для рядовых выдумал «кровавый» Сталин?

Когда появились дисбаты?

Екатерина II, женщина умная, в 1764 г. возложила ответственность за дисциплину на командиров полков. А нижние чины стали, по сути, крепостными. С этого момента тюрьма или Сибирь грозила лишь тем, чьи «подвиги» могли повредить командирской карьере. Для остальных же пожизненной карой (а служили тогда по 25 лет) оставалась служба. Так сдача в рекруты превратилась в вид наказания. По всей Руси великой помещики за тяжкие преступления стали отдавать виновных в солдаты. А мы грешим на военкомов, включающих в число призывников пацанов, имеющих судимость.

Такие «воины» крали все, что плохо лежит. И царь-батюшка Александр I, уставший от жалоб, решил положить конец безобразиям. В 1805 г. появилось подобие нашей военной прокуратуры – Генерал-аудиториат. В его составе были и военные суды. Досталось не только рядовым. Именно тогда была заложена основа штрафбатов: разжалованных офицеров ставили в солдатский строй.

Преступников же из числа рекрутов отправляли в отдаленные гарнизоны. Так появились военно-арестантские роты, подобие наших дисбатов. Упорствующие отправлялись прямиком в сибирские рудники, на соляные варницы для работы насмерть. В основных чертах система поддержания дисциплины сохранилась до революции. А вот большевики, клеймившие царский режим за издевательское отношение к крестьянам и солдатам, сделали ставку на революционное сознание масс. Но вскорости соратники Ленина восстановили штрафные роты. Потом была Великая Отечественная, штрафные роты и батальоны внесли свой вклад в победу…

Служба в армии как «знак качества»

Ну, а что же власти делали для того, чтобы служба в армии была престижной?

Так вот: армия была социальным лифтом еще в царское время. Отличники боевой и православной подготовки из нижних чинов могли рассчитывать на теплые места вроде городовых, квартальных и старост, а также на послабления от налоговых тягот. Их благородия, уволившись в отставку, успешно продвигались на гражданской службе. Более того, рассчитывать на успешную карьеру не служившее в армии «крапивное семя» просто не могло.

Было это и в армии советской. Почти у всех руководителей страны тех лет в биографии числится военная служба, зачастую – рядовыми. Кстати, дембеля в институты шли вне конкурса. А при поступлении в вуз или на мало-мальски приличную работу очень внимательно читали армейскую характеристику.

Однако при всех недостатках и жесткости тех лет мы не найдем упоминания о «дедовщине».

Что породило «дедовщину»?

«Дедовщина» в армии была всегда. В былые века ее даже… насаждали. Матерые служаки-«дядьки» опекали молодняк, помогая ему освоиться на службе. А то безобразие, о котором мы говорим сейчас, зародилось в середине прошлого века. Армия тогда вновь начала увеличиваться, но тут сказалась послевоенная демографическая яма. Решение было простым: снять часть ограничений на призыв, в том числе и наличие судимости. Так в армию пришли лагерные традиции. Разделение на «молодых» и «старых» стало законом внутреннего уклада армейской жизни. И молодой солдат стал обслуживать старослужащих «паханов». Одновременно исчезли сержанты и старшины-сверхсрочники – основа любой армии. Недаром маршал Георгий Жуков говаривал: «Армией командую я и командир отделения». А тут постоянно проживающий в казарме гарант воинского порядка исчез. Взамен него появился «изготовленный» за шесть месяцев сержант. Хлынувшие в армию выпускники гражданских вузов, так называемые двухгодичники, отдали воспитание солдат на откуп старослужащим. Уже не сержанты, а «деды» оказывались властителями казармы в отсутствие офицеров. Объектом издевательств становились солдаты, не пользующиеся уважением в коллективе. Ну не может офицер приказать уважать солдата, который ленится, излишне замкнут или отстает на занятиях или работах. А обиженный и униженный сослуживцами рядовой состав нередко бежал из части, вешался и стрелялся.

В 80-х годах прошлого века возникла новая форма неуставных взаимоотношений. Появились этнические группировки – «землячества», которые начали занимать лидирующие позиции в подразделении. Это явление стало массовым. «Землячества» устанавливали свои порядки в частях, облагали остальных военнослужащих данью и т. д. Дошло до того, что на Дальнем Востоке в одной из частей кавказское «землячество» даже захватило власть в полку, разогнав офицеров. Для восстановления порядка прокуратуре пришлось вызвать ОМОН.

Днем – командир, ночью – грузчик

С переходом армии к «новому облику» число офицеров сокращено вдвое. Прапорщики и мичманы вообще ликвидированы как класс. Но количество задач и солдат-срочников не сократилось! А надбавка за работу с личным составом по-прежнему копеечная. Знаете ли вы, папы и мамы призывников, каково живется тем, кто должен заботиться о ваших детях? Треть семей военнослужащих находится за чертой бедности. Четверть российских офицеров живет с приработка – ночными сторожами, охранниками, сотрудниками ЧОПов. Говорите, многие стали получать приличные деньги по приказу № 400? Верно. Но ведь им хочется их сохранить, а выплаты зависят от статистики правонарушений. Очень им нужны ваши дети…

Кстати, папы и мамы, вы не задумывались, каков он, этот горячо любимый личный состав, и каковы его человеческие качества? Известно, что преступность среди несовершеннолетних едва ли не удвоилась за последние десять лет. Куда придут эти ребята, даже если получат хотя бы 50 баллов по ЕГЭ? Многие родители догадываются, что их 18-летние «дети» сами по себе конфликтны. Глупо ожидать, что они будут без труда уживаться друг с другом. И чем ниже интеллект и культурный уровень, тем выше амбиции. Конечно, переход на одногодичный срок службы был чистым популизмом. Если раньше, когда призывники служили два года, в каждом призыве по стране набирали, к примеру, 150 тысяч человек, то ныне эта цифра возросла вдвое. Теперь те, кто пришел весной, уже считают себя «дедами» по отношению к тем, кто пришел осенью. А порядки остались те же. «Дедовщина» – тоже. Это подтвердил 16 февраля руководитель Главного военно-следственного управления: «Во всех военных округах и на флотах произошел всплеск преступлений, совершенных военнослужащими по призыву. Ими, например, совершено более 90 процентов из всех учтенных нарушений уставных взаимоотношений и вымогательств. Думаю, это результат изменения системы комплектования армии». А вот вам и официальная статистика: количество осужденных за преступления на службе почти не меняется: в 2008 году их было 9310, а в 2009-м – 9232… К тому же на военную службу все чаще стали призывать хлопцев со снятой судимостью…

Криминал в армейском строю

Всего в армии в 2009 году было зарегистрировано 17 тысяч преступлений. В минувшем – около 14100. Председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев отметил, что в 2010 году количество уголовных дел, связанных с нарушением уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, выросло на треть. Не отстает в оценке обстановки и общественность.

Координатор правозащитной организации «Гражданин и армия» Сергей Кривенко заявил, что насилия в казармах стало больше и оно приобрело новые формы:

«Где-то национальные меньшинства объединяются и диктуют свою волю, причем не только северокавказские, – говорит он. – Где-то просто чистый криминал: создают систему вымогательства, и те, кто может заплатить, более или менее нормально живут».

Тут еще наша Госдума принялась обсуждать: не продлить ли до пяти месяцев весенний призыв – с 1 апреля по 31 августа. И продлили. Сейчас призывают с 1 апреля по 15 июля. Народ наш разом смекнул – ребята не успеют поступить в вузы после окончания средней школы. Никто не сомневается – надо что-то делать. Но с кого брать пример? Есть с кого.

А как у них?

В армиях государств, образовавшихся на просторах бывшего «Союза нерушимого», за исключением, пожалуй, Белоруссии и Казахстана, «дедовщина» есть. Братья-сябры гидру почти победили, отменив наказание командиров за нарушения, совершенные их подчиненными. Преступления больше не укрывают, а к правонарушителям вовсю принимают законные меры. Казахи поступили тоньше: у них не отслужившие в армии рассчитывать на гражданскую карьеру не могут. И теперь счастливчики-призывники шугаются любых нарушений как огня. Армии изнеженных европейцев контрактные. Там «дедовщины» по определению быть не может. Однако драки случаются, но по причине, как говорится, личной неприязни.

В американской армии «дедовщины» как таковой нет. А вот унижения как способ воспитания есть. Воспитывают сержанты-профессионалы, которым неинтересен тот детский сад и мышиная возня, которые могут учинить в казарме новобранцы. Сержант немедля прекращает это и доносит по команде. Сержанты получают $2–3 тыс. в месяц и очень дорожат своей репутацией и работой.

У американцев есть военная полиция. Самый последний капитан этой полиции не подчиняется генералу, который командует базой. Полиция реагирует на любой сигнал любого солдата. Можно обращаться и к медикам. Медики донесут куда надо.

Сейчас реформаторы пытаются скопировать «новый облик» с US Army. Но тогда уж и все нормы американских военных законов надо копировать, а как иначе? И сколько же тогда усидит на должности наш генерал? Много лет нашу армию держали в черном теле, вместо старых лент о Великой Отечественной крутили американские об их победе во Второй мировой. Сегодня, по опросам, две трети молодых людей не собираются воевать за Российскую Федерацию, если завтра война. В итоге имеем, по данным Генштаба, около 200 тысяч «косарей» – тех, кто уклоняется от призыва.

Бегущие от службы

Из этих 200 тыс. человек почти 40 тыс. – москвичи. Накануне осеннего призыва уклонистов насчитывали 133 тысячи. Считалось, что именно они станут основным призывным ресурсом. Не тут-то было! Их количество выросло на 50 %. Минобороны борется с ними изо всех сил: осенью 2010 года в отношении «уклонистов» возбуждено аж 80 уголовных дел и целых 74 человека осуждены. Более того, число осужденных за уклонение от военной службы в России сокращается. Об этом сообщил председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев. «На 41 % меньше осуждено граждан по статье об уклонении от воинской службы», – констатировал председатель ВС РФ. Эта статья предусматривает штраф в размере до 200 тыс. рублей или до двух лет заключения, но приговаривают, как правило, к штрафу в 25–50 тыс. рублей.

Это же меньше, чем взятка военкому за освобождение от призыва! Но сэкономить-то (или вообще не служить) хочется, а как? Ушлый призывной народ изобрел массу способов. Мы решили их классифицировать, хотя ни для военкомов, ни для самих призывников эти способы секретом не являются. Но серьезного противодействия им пока не оказывается.

«Передовой опыт» откоса от армии

Способ первый – «ПОДПОЛЬЩИК». Пацан затаился дома во время призывной кампании, отказавшись от привычных удовольствий вроде распития пивасика с корешами на детской площадке и походов в ночной клуб. На звонки дверь не открывает и телефонную трубку не берет. А если ему все же всучили повестку, он на ней не расписывается. Потому как в таком случае считается неоповещенным. А на «нет» и суда нет.

Способ второй – «ТУРИСТ». Хлопец постоянно меняет хаты и явки в родном городе до 28 лет (после этого срока не призывают). Или сваливает в другой город.

Способ третий – «ИНОСТРАНЕЦ». Парень уезжает в другую страну. А там работает или учится тоже до 28 лет, если у родителей есть бабки заплатить за учебу.

Способ четвертый – «БОЛЬНОЙ». Ищут врачей, которые за взятку сочиняют призывнику такую болезнь, с которой на службу не берут. Дело рискованное: в случае провала светит уголовная статья. Но, тем не менее, этот способ – один из самых распространенных.

Способ пятый – «ДУРИК». «Косарь» репетирует и правдоподобно имитирует симптомы психзаболевания. Зачастую проходит. Правда, потом можно полжизни безуспешно пытаться сняться с учета у психиатра. Иные «дурики» идут другим путем: на призывной комиссии заявляют, что так хотят служить, аж сил нет! Особенно им нравится стрелять по движущейся цели: «Дыр-дыр-ды-ды-дрыщщ!» И просят у военкома пистолет… Это ускоряет доставку в дурдом.

Способ шестой – «ТИМАТИ». Тело заблаговременно густо покрывается татушками с цитатами из Уголовного кодекса и зековскими выражениями. На груди размещаются портреты: слева – Верховного главнокомандующего, справа – министра обороны, посередине – российский герб. На вопросы призывной комиссии отвечает сугубо «по фене».

Способ седьмой – «ХУЛИГАН». Во время призывной кампании разбивает окно в магазине, в офисе или в военкомате. Милиция заводит дело «по хулиганке». Пока оно будет тянуться, призыв закончится. Там, глядишь, милиции (по-нынешнему полиции) надоест, дело переквалифицируют в административное. «Хулиган» оплачивает штраф. А через полгода повторяет спектакль.

Способ восьмой – «АЛКОГОЛИК-НАРКОМАН». Призывник изображает из себя пропойцу и наркомана. Попадает на учет в наркологический диспансер и некоторое время лечится там. А как подходит время призыва – снова якобы уходит в запой или садится на «дурь». И получает отсрочку от призыва.

Способ девятый – «ОТЕЦ-ГЕРОЙ». Хлопец вступает в фиктивный брак с многодетной (не менее четырех чад) матерью. И «разводится» с ней после 28 лет.

Способ десятый – «ПАТРИОТ». Подыскивается оборонное предприятие, дающее «бронь» от призыва. Туда-то парень и устраивается на работу.

Способ одиннадцатый – «ПАЦИФИСТ» или «ВЕРУЮЩИЙ». Юноша заявляет на призывной комиссии, что его убеждения не позволяют брать в руки оружие. И представляет справку из какой-нибудь секты или церкви. Вместо военной службы его направляют на альтернативную гражданскую, где он работает на заводе или в больнице медбратом.

Способ двенадцатый – «СТУДЕНТ». Позволяет избежать солдатской лямки лишь на время учебы в институте или университете (но только в тех, которые имеют гослицензию). А сразу после того, как молодой специалист получит диплом об окончании вуза, ему светят повестка и год службы. Это самый достойный способ жить в ладах с совестью. Надо всего лишь сдать ЕГЭ на 100 баллов, и вас примут в любой вуз на «бюджет».

Что делать?

Как ни крути, а армия у нас по-прежнему рабоче-крестьянская. И солдаты в ней главным образом те, кому не по карману «откос» или в голову не приходит уклоняться в силу пролетарского происхождения. Когда все били в ладоши при сокращении срока службы до года, никто не подумал, что в таком случае служить должны все граждане призывного возраста без всяких отсрочек и льгот. Как в Греции.

А у нас служба в армии превращается в «налог» на бедных. Речь уже не идет о пресловутой «дедовщине» и прочих причинах «откосить» от службы. Есть черта, по одну сторону которой – элита, а по другую – все прочие. Элита в армии не служит принципиально. Служила бы, и «дедовщине» быстро бы пришел конец. Но обеспеченные родители всеми силами стараются избавить своих детей от службы. А низкий уровень образования «невезучих» сказывается и на повадках людей, приходящих сегодня в Вооруженные силы.

Так что у нас только два выхода: или добиться, чтобы служили все здоровые мужчины, или полностью перевести армию на контракт, когда в ней будут служить только те, кто хочет. Но мы до сих пор так и не выбрали ни первый, ни второй способ. Отсюда и имеем все те проблемы, о которых было сказано выше.

 

Почему у России нет контрактной армии

Дешевые профи

О профессиональной армии Россия размечталась еще в начале 90-х. Тогда же было объявлено о поэтапном переходе частей на полностью контрактный способ комплектования. Даже приняли Федеральную целевую программу (ФЦП). Таких программ набралось уже несколько. Для их выполнения правительство отвалило вкупе почти 300 млрд рублей. Но все замыслы не были доведены до конца. Политики стали упрекать генералов, что они-де бестолково тратят деньги. Генералы огрызались: мол, каждый рубль идет в дело, а финансов все равно мало. Но сколько нужно – не мог сказать никто. Тогда решили провести эксперимент, чтобы понять: во сколько же обойдется госказне, скажем, одна полностью контрактная дивизия?

Экспериментировали на базе Псковской (76-й) воздушно-десантной дивизии. Первым делом среди только что набранных контрактников провели опрос: сколько бы вы хотели получать в месяц? Люди отвечали: 12–15 тысяч. Им такую сумму пообещали и стали платить… почти в два раза меньше. Тут-то будущие профи начали разбегаться. А на их место под те же обещания набирали новых. Но и они уходили по той же причине, не дотянув даже до конца первого контракта. Дело шло на холостых оборотах, впустую пожирая огромные деньги. И, хотя казармы переделали в удобные общежития для контрактников-холостяков, а для семейных начали строить дома, бегство не прекратилось. Эксперимент был в самом разгаре и требовал от правительства и Минобороны (МО) серьезных корректировок. Но его объявили… успешно завершенным.

А контрактная служба в боевых частях Российской армии как была, так и осталась сырым полуфабрикатом: из-за той же мизерной зарплаты желающих стать профи оказывалось мало.

МО давило на командиров, требуя давать план, и многие из них нередко решали проблему просто: вынуждали (порой даже угрозами!) солдат-срочников подписывать контракты и слали наверх победные реляции. Но как только у фальшивых контрактников наступал дембель, они уматывали домой. А на их место набирали таких же «профессионалов». И гигантские деньги, выделяемые государством на решение стратегической задачи, уходили, по сути, в песок. А тем временем некоторые политические партии, общественные организации, правозащитники продолжали наезжать на власть, требуя скорейшего превращения армии в полностью контрактную. И идея помаленьку прижилась в головах простых граждан: сегодня, по данным социологических исследований «Левада-центра», ее поддерживают уже более 60 % населения. Так за чем же дело стало?

Реформа, кру-у-у-гом!

От нынешней военной реформы очень многие ждали гулливеровского шага в сторону контрактной армии. Тем более что руководство Минобороны и Генштаба в конце 2008-го объявило о создании 85 частей постоянной боеготовности, укомплектованных только контрактниками! Это обнадеживало: казалось бы, еще чуть-чуть – и, к великой радости народа, появится исторический указ об окончательной отмене призыва в России. И тут – мрачная сенсация! Создавать армию, полностью укомплектованную контрактниками, не планируется. Об этом заявил начальник Генштаба (ГШ) Николай Макаров. И пояснил, что «после многолетних усилий в руководстве Минобороны пришли к пониманию, что контрактник должен готовиться по совсем иным методикам, чем это было ранее». И что «призыв мы увеличиваем, а контрактную часть уменьшаем». Макаров признал, что та задача, которая ставилась – построение профессиональной армии, – решена не была. Понимание генералам далось трудно, признание же – легко.

А ведь планировалось, что число солдат и сержантов-контрактников возрастет с 22 100 в 2003 году до 147 600 в 2008-м. Но не дотянули… Опять провал: денег потратили много, а «товара» получили мало. Ну прямо заколдованный круг! Как тут не задумаешься: а есть ли вообще право на жизнь у контрактной армии в России или сохранение прежней (смешанной) системы комплектования войск у нас неизбежно?

Обратимся к фактам.

Ельцинская морковка

14 лет назад Борис Ельцин подписал знаменитый указ № 722 о создании в России профессиональной армии. Поговаривают, что идея принадлежала не ему, а двум политикам либерального склада. ЕБН заманчивая идея понравилась – на носу были президентские выборы, а рейтинг сильно «хромал». И миллионы благодарных Ельцину матерей, отцов призывников да и сами новобранцы проголосовали сердцем за кандидата, обещавшего отменить призыв. А как иначе – голосуй или послужишь…

Но, когда победа была одержана, протрезвевший от эйфории Ельцин… подправил свое же решение и вместо отмены призыва с весны 2000 года в тексте нового указа № 1356 появились слова «по мере создания необходимых условий». А потом и вообще поручил разработать концепцию военного строительства в РФ аж до 2005 года. Так процесс принял вялотекущий характер. И снова в обществе пошли яростные дискуссии. Одни политики и экономисты с пеной у рта доказывали: «Комплектование Российской армии только на контрактной основе – пока совершенно непосильная ноша для государства». Другие жаловались Кремлю на «затягивание реформирования военной организации страны» и твердили, что «профессиональные Вооруженные силы – это исторический выбор, и другой возможности у нас не будет». Но за такую возможность государству надо было очень много платить. Сколько же?

Сколько стоит доброволец?

По мнению ученых спецов, для создания контрактной армии военный бюджет еще в то время (середина 90-х) надо было минимум утроить – с $10–11 млрд примерно до $30 млрд. Но в России в самом разгаре был период «большого хапка», госбюджет наполнялся вяло, потому о столь щедрых расходах на «неприбыльную» армию не могло быть и речи. Ей еле-еле хватало денег на кормежку-одежку, и количество контрактников увеличивалось черепашьими темпами. Потому первым делом был взят курс на сокращение армии. С 1992 года численность Вооруженных сил последовательно уменьшалась: с 2,8 млн. до нынешнего 1 млн военнослужащих (и примерно 800 тыс. гражданского персонала). Таким образом, количество ртов в армии уменьшилось на 1 млн человек. Военные же расходы за это время увеличились почти в 5 раз – с $11 млрд до $53 млрд. Казалось бы, по логике вещей контрактников у нас должно стать пусть не в 5 раз, но хоть в 3 раза больше. Их же, наоборот, становится все меньше. Слышим чей-то гневный голос: «Генералы деньги разворовали!»

Да, вопрос, как говорится, есть: по данным Главной военной прокуратуры, с 1992 по 2010 годы за разного рода экономические преступления почти 300 генералов и адмиралов привлекались к уголовной ответственности. Плюс за то же – более 10 тыс. офицеров. Но вкупе за минувшие 20 лет они увели из военной сферы от $1 до $1,5 млрд. Да пусть бы даже и $5 млрд! Все равно это не должно было стать такой уж непреодолимой помехой для увеличения числа контрактников из числа солдат и сержантов. В чем же дело?

Прежде всего в том, на наш взгляд, что каждый год львиную долю растущего военного бюджета съедала растущая же инфляция. Судите сами: если в начале 90-х один танк Т-90 на внутреннем рынке стоил $300 тыс., то сейчас – $2 млн. Примерно в такой же пропорции подорожала и вся номенклатура военной техники и оружия. Да фактически и все военные расходы. Потому Минобороны было вынуждено 70 % своего бюджета тратить на содержание армии и лишь 30 % – на ее переоснащение и развитие.

Конечно, при таком раскладе о резком увеличении расходов на контрактников не могло быть и речи. Но есть и другие причины. И на первом месте здесь – низкое денежное довольствие (ДД) и не устраивающие многих (прежде всего «женатиков») жилищные условия. Сегодня «стартовая цена» контрактника (его ДД) – 8–9 тыс. руб. – меньше, чем у полунищего селянина. А результаты опросов показывают, что ДД должно превышать среднюю зарплату по стране (сегодня – 20 383 руб.) на 20 %. Иначе контрактная служба (КС) не будет конкурентоспособной на рынке труда. Идти на такие траты власти пока не решились.

Главный аргумент тот же – не позволяют экономические возможности государства. Хотя тут, как говорится, еще надо посмотреть. Нет, не в список журнала «Форбс». Лучше посмотрите, как растет рать чиновников, где они живут и на чем ездят. Их уже в 10 раз больше, чем в царской России образца 1913 года. И на каждого нужны деньги. А что вы хотите? У них ведь экономика «РОЗ» – распил, откат, занос? Чтобы как-то оправдать «потерю аппетита» к контрактной армии, иные генералы заявляют, что практически все армии мира комплектуются по смешанному принципу. Но это лукавство. Ибо больше половины государств мира отказалось от призыва.

А что за бугром?

Армии ведущих стран – контрактные.

США. Армия на 100 % контрактная. Расходы по жизнеобеспечению одного военнослужащего составляют не менее $115 тыс. в год. Затраты на строительство жилья, страховку, кредиты на учебу, разнообразные бонусы, пособия и предстоящая пенсия удваивают эту сумму. А с учетом денег на боевую подготовку на круг выходит $400 тыс. в год. Много? Как сказать. Отправка и содержание одного «джи-ай» в Афгане обходится в $1 млн. Только первоначальная подготовка пилота – во столько же.

Великобритания. Армия на 100 % контрактная. Она при общей численности 180 тыс. человек занимает второе место в мире по военным расходам. Один «томми» обходится Ее Величеству в $120 тыс. в год. Расходы на боевую подготовку пехотинцев меньше американских, а вот «спецназеров» гордые бритты обожают: подготовить элитного бойца SAS обходится в $2 млн. А как иначе, если сам Бонд, Джеймс Бонд служил там.

Германия. Бундесвер – наиболее боеспособная армия в Европе. Численность – 325 тыс. военных и 75 тыс. гражданских. Все совершеннолетние граждане страны в обязательном порядке проходят службу по призыву. Треть из них остаются на сверхсрочную службу. Помимо этого, в бундесвере служат контрактники (срок их службы от 2 до 12 лет) и кадровые военные общим числом свыше 250 тыс. человек (77 % от общего). А теперь бундесвер будет призывать солдат только для того, чтобы подготовить их к службе по контракту. Содержание одного «герри» обходится бюджету вдвое дешевле американского «джи-ай».

Франция. Призыв отменили 7 лет назад и перешли к профессиональной армии. Численность вооруженных сил – 389 тыс. чел., включая гражданских служащих. Затраты на содержание одного военнослужащего составляют около $80 тыс. в год.

Конечно, эти цифры впрямую не фигурируют в военных бюджетах. Да и просто поделить сумму военного бюджета на численность вооруженных сил будет неправильно: у каждой страны свои особенности. Но эти затраты обсуждаются в парламентах и правительствах, имеются в их отчетах или в прессе, где мы их и нашли. А вот с Российской армией все сложнее.

Салабоны и контрабасы

Застряв между призывной и контрактной моделями, наша армия потеряла преимущества первой и не достигла уровня второй. Израсходовав при этом до 99 млрд руб. только на одну Федеральную целевую программу! Но деньги эти, по данным авторитетных исследователей, тратились на что угодно, только не на повышение ДД тех, кто решил профессионально служить. Замначальника Генштаба генерал-полковник Василий Смирнов утверждал, что материальное обеспечение солдата-контрактника «далеко больше, чем 35 тысяч, которые получает машинист электровоза». Трудно спорить с генералом, но толпы машинистов у военкоматов почему-то не замечены. А ведь названная сумма куда выше средней зарплаты по России.

Правда в том, что большинство мужчин ни по призыву, ни по контракту служить не хотят. Первые – потому что не хотят делать этого подневольно и практически бесплатно, вторые – потому что им мало платят. И, хотя данные о расходах на содержание военнослужащих закрыты, от военных финансистов в прессу выпорхнула прелюбопытная цифра: содержание одного солдата-срочника обходится государству в 100 тыс. руб. в год. Или около $3300. Вряд ли здесь учтено что-либо, кроме обмундирования, кормежки, стирки-помывки, света-тепла и холодной воды в казарме, анальгина, зеленки и смешного ДД (500 рублей в месяц!). В самом деле: обмундирование – 26 тыс. руб.; рацион по норме № 1 – 28,8 тыс. руб.; ДД – 12 тыс. руб. за год; итого – 66,8 тыс. руб.

Институт экономики переходного периода оценивает реальные удельные расходы на каждого военнослужащего почти в 900 тыс. рублей ($30 тыс.). Это уже больше похоже на правду. Но ученые тоже не говорят, что вошло в эту сумму и о каком солдате – срочнике или контрактнике – идет речь. А теперь не падайте со стула: в России почти 20 лет ставилась задача создать профессиональную армию, но за это время в «верхах» ни разу не обсуждалось: а каких финансовых расходов это потребует? С подачи военных принималась очередная Федеральная целевая программа (ФЦП), под нее выделялась очередная сотня миллиардов рублей «на контрактников», деньги размазывались по гарнизонам (иногда их использовали на закупку мебели), и на этом все заканчивалось. До принятия новой ФЦП…

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

Как изменялось количество контрактников?

 

Потянет ли российская экономика советские военные расходы?

Как превращали народные рубли в боевое «железо» наши отцы и как это делается сейчас

Многие помнят громкое заявление экс-министра финансов России Алексея Кудрина, которое стоило ему должности: «Мы должны понять, что мы вышли на предел возможных расходов… Этот предел преодолен, и повышение военных расходов на 3 % ВВП в ближайшие годы ничем не обеспечено».

Главному финансисту страны жестко ответил президент Дмитрий Медведев:

«Мы не можем обойтись без расходов на оборону. Причем расходов, достойных Российской Федерации…»

Впервые за 20 минувших лет спор «пушки или масло» вышел на такой уровень. Некоторые политики пытаются внушить, что нынешние, «советского масштаба», расходы на оборону неизбежно обрушат экономику. Но так ли это?

Пушки маслом не испортишь

Много лет в наше сознание вдалбливали миф: именно непомерные военные расходы «убили» Советский Союз. Это началось в эпоху perestroika & glasnost. Кашу заварили ученые-экономисты, которые заявили, что эти расходы составляют аж 19 % от валового национального продукта (ВНП). Любивший все округлое Михаил Горбачев довел цифру до 20 %.

Но советский ВНП, например, в 1985 году составлял 776 млрд руб. То есть советский же военный бюджет-1985 (официальный) равнялся 2,4 % от ВНП. Переводим рубли ВНП в доллары по официальному курсу, сравниваем с военными расходами по паритету покупательной способности (ППС) и получаем 6,1 % от ВНП. Что почти совпадает с долей американских военных расходов в ВНП США того же года. Но мы-то с подачи иных «держателей истины» знаем, что все советские буквы и цифры – пропаганда, и верить им нельзя. В поисках правды заглядываем в ежегодные доклады ЦРУ конгрессу США по СССР. Разве посмеет он врать избранникам американского народа? С изумлением видим цифры: 6–8,5 %!

Несложные расчеты показывают, что безопасность обходилась каждому гражданину, по определению американцев, «империи зла» (СССР) в 244 руб. 80 коп. в год при средней месячной зарплате в 177 руб. 42 коп.

А что же сегодня? Так уж обрушивают нашу экономику или «раздевают догола» наших граждан военные расходы? Или опять пушки вместо масла? Делим военный бюджет (в рублях, так нагляднее) на количество жителей России: 1520,62 млрд руб. на 143 млн – получаем 10 633 руб. 70 коп. В год! При средней зарплате по стране 22 622 руб. В месяц! То есть меньше, чем ползарплаты (47 %) сегодня против почти полутора зарплат (138 %) в 1990 году. Как говорится, почувствуйте разницу. А заодно оцените «искренность» либералов, вопящих о милитаризации страны и производстве гор оружия (подробнее см. таблицу «Сравнительные военные расходы США и СССР»).

Мифы и цифры

Наш советский военный бюджет был вполне «по карману» СССР. Оборонка вовсе не объедала страну. Неэффективность крылась в гражданском секторе: инвестиции достигали 50 % бюджета, а отдача – едва 3 %. Страну «сожрал» долгострой. Однако Гайдар считал иначе и для начала обкорнал военный бюджет раз в 10, а потом урезал и еще. Но счастья не наступило… Сокращение национального дохода России за 1991–1996 гг. составило 46 % (за годы Великой Отечественной войны – 34 %). Кстати, Виталий Шлыков – один из «отцов» нынешней военной реформы, которого трудно упрекнуть в любви к советской экономике и Генштабу, писал: «…Советский Союз поддерживал военный паритет с США прежде всего за счет эффективности и экономичности своего ОПК».

Куй железо…

Сегодня полезно посмотреть, как наши отцы превращали деньги в «железо» (вспомним недавнее горькое признание министра обороны РФ Анатолия Сердюкова: «Чем больше денег выделяется на новое оружие, тем меньше его в армии»).

Сначала определялись цели, задачи Вооруженных сил и их оснащение на 15-летний период. Затем сравнивали то, что есть у нас и у противника, и определяли требования к новому оружию. Тут становилось ясно, кто может его сделать – какие НИИ, КБ и заводы, – и что им для этого нужно. В 80-е годы оборонка потребляла 7 % материально-технических ресурсов страны. Затем формировались программы вооружений на десятилетний период. Их обновляли каждые пять лет. По всем образцам определялись характеристики, ресурсы, исполнители и сроки передачи в войска. Но и это не конец процесса: итогом были пятилетние и годовые планы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), производства, поставок, строительства производственных мощностей. Мне только раз пришлось участвовать в подготовке такой программы, но воспоминания о кошмаре бесконечных уточнений преследуют до сих пор.

На Государственную программу вооружения до 2020 года собираются потратить почти 19,5 триллиона рублей. Если делать только атомные субмарины, их можно построить целый флот.

Конечно, метод был далек от идеала. Тем не менее, как говаривали сами промышленники: «Наш самопал ПиПиБи задолбал». РРВ (planning, programming, budgeting) – американская система планирования. Причина проста: портфель заказов «с нуля» верстали заказчик и исполнитель, органы планирования и управления. Споры до хрипа: улучшение характеристик изделий стоит дорого – 10-процентный рост увеличивает стоимость на 20–50 %. В итоге получались реальные расходы по каждому образцу, отрасли и программе в целом.

При этом оборонный комплекс работал не только для военных. Было очень жесткое требование: на всех оборонных предприятиях на рубль зарплаты производить на рубль гражданской продукции. И такой техники в оборонном госзаказе было более 40 %. То есть как минимум свою зарплату работники оборонки окупали.

От Ельцина до наших дней

Из-за проблем с бюджетом до 2000 года мы жили по принципу «что нашел, то и съел». Ну, доделали начатый еще в СССР ракетный комплекс «Тополь-М», ну, достроили крейсер «Петр Великий» и нескольких подлодок, ну, закончили разработку истребителей Су-33. На большее средств не хватало. Существенное увеличение расходов на оборону началось с приходом Путина (см. таблицу «Сравнительные военные расходы России и США»).

Деньги – сильный возбудитель, особенно для чиновников. Они сразу пытаются улучшить систему их распределения. На свой лад, конечно. По словам руководителя Рособоронзаказа, у него «полезли глаза на лоб» при ознакомлении с практикой ценообразования в промышленности и Минобороны.

Денег выделялось уже в семь раз больше, чем в 2000 году, а оружие в армию поступало по-прежнему в мизерных количествах.

Плач по рублям

«Пятая часть средств, предназначенных на закупку военного оборудования, в России ежегодно разворовывается коррумпированными чиновниками и подрядчиками, обескровливая госбюджет и подрывая боеготовность вооруженных сил», – определил главный военный прокурор России Сергей Фридинский. И в 2007 году в Минобороны пришел новый министр и тоже сильно удивился масштабам разбазаривания средств. Посему для начала лишил заказывающие управления Минобороны права заключать контракты на поставку вооружений. Оно перешло к выведенной из анабиоза Рособоронпоставке. Пока у ее сотрудников не получается в срок сопоставлять цены промышленности (или выделенные средства) с особенностями технологических процессов. Контракты гособоронзаказа-2011 были подписаны лишь к концу года.

В новой России были разработаны и приняты четыре госпрограммы вооружений (ГПВ): на периоды 1996–2005 гг., 2001–2010 гг., 2006–2015 гг. и на 2011–2020 годы. Первые три с блеском провалены, отчасти – из-за нехватки средств. Но нет худа без добра: ГПВ-2015 была направлена на производство вооружений, разработанных еще в 1980-е годы. Те, которые подавались как новинки, сплошь и рядом – всего лишь модификации старых. Четвертая ГПВ утверждена в декабре 2010 года. А весной следующего года начальник нашего Генштаба открыл «тайну»: военная наука не обеспечила должного обоснования перехода армии к «новому облику». Поэтому задачи, которые ей предстоит решать, определились только в прошлом году. Не секрет: оружие и создается под эти самые задачи. Как же тогда и кто успел сформулировать требования к вооружениям, вошедшим в ГПВ-2020?

Эта программа стоимостью 19,5 трлн руб. ориентирована на оснащение нашей армии инновационными и высокотехнологичными вооружениями. В итоге доля новых образцов в войсках должна возрасти с 10 % до 70 %. Чтобы обеспечить ее качественно новый уровень, на перспективные научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) потратят 200 млрд руб. Но их результаты надо еще реализовать. Для этого необходимо модернизировать оборонку. Это будет проходить по трем основным направлениям: обновление производства, инвестиции в НИОКР и омоложение кадров. На эти цели потратят 3 трлн руб. Приоритет отдан ракетно-космической отрасли. Ни о какой милитаризации страны речь не идет: по военным расходам мы на пятом месте в мире – после США, Китая, Франции и Великобритании. Честнее было бы сказать о попытке выправить критическое положение, сложившееся в провальные 1990-е годы.

Что впереди?

И ежику понятно: армии позарез нужно новое оружие. Но даже школьники знают, что цена зависит от объема серии и стабильности производства. А переход на новое изделие – это убытки от брака и воз проблем. И тут уже директор завода не уверен, что даст то качество и те характеристики, которые от него требуются: технологии-то новые, поставщики – тоже. Замкнутый круг. Особо негативно это сказалось на предприятиях, которые производят основную часть комплектующих для отечественного оружия. Они в долгу как в шелку: с ними рассчитываются «опосля». В результате они или перепрофилируются, или диктуют цены: производство получается мелкосерийным, иногда 5-10 изделий в год. Вот и выходят они «золотыми». Многие предприятия-поставщики давно стали частными, и никто им не указ. Минобороны же пытается фиксировать цены на конечную продукцию. Необходимы согласованные усилия, чтобы преодолеть этот разрыв. Слышу крики: сколько денег оборонке ни дай, проку не будет – некому осваивать, работников нет. Президент сегодня говорит об отсутствии ПТУ, а директора заводов кричали об этом еще в 2000 году. Те, у кого были средства, открывали свои или ставили к станкам инженеров.

Проблем ворох, и полной ясности с их решением нет. Но то, что новая госпрограмма буксует, уже понятно. И в том, что она будет выполнена при таком подходе, есть сомнения. Не ясно другое: откуда взялась сумма 19–20 трлн руб., и какой она должна быть на самом деле? Неужто программу верстали на глазок?

Причем очень знающие специалисты утверждают, что это «самый минимум»…

 

Беседа с сыном Юрия Буданова

Минувшим летом в Москве был убит бывший командир танкового полка Юрий Буданов. До этого его осудили на десять лет за убийство чеченки Эльзы Кунгаевой. Через восемь с половиной лет пребывания в колонии он получил условно-досрочное освобождение. А на свободе его поджидала смерть. Кровавая расправа с Будановым вызвала еще более бурные споры об этом человеке. Одни называют его «настоящим русским офицером», другие «преступником». О его службе в армии и жизни после колонии ходят разные слухи. Правду зачастую невозможно отличить от лжи. Вот почему мы пригласили в редакцию человека, который почти все знает о Буданове, – его сына Валерия. С ним побеседовал военный обозреватель «КП» Виктор БАРАНЕЦ.

«Дважды присягу не дают»

– Валерий, вы сын офицера, вместе с отцом помотались гарнизонам. Что больше всего запомнилось из той, военной жизни?

– Помню свое детство в военном городке в Беларуси. Солдаты, офицеры, танки, тревоги, стрельбы. В то время распадался Союз. И отцу предложили принять присягу Республике Беларусь. Он ответил, что присягу дают единственный раз в жизни, и он больше никому присягать на верность не будет. И мы уехали в Забайкалье. Там прожили 7 лет. Это Гусиноозерск, в 100 километрах от Улан-Удэ. Там стояла дивизия. Отец за эти 7 лет прошел путь от зам-комбата до комполка. Полковника он досрочно получил на войне в 1999 году, когда уже полк находился в Чечне.

– Отец в каком году на войну уехал?

– По-моему, это был 95-й год. А вот его «вторую чеченскую» я уже хорошо помню. В сентябре 99-го года отцовский полк погрузился в эшелон и уехал. Кстати, ни я, ни мать не знали о том, что отец был на «первой чеченской» войне. До момента, пока он не вернулся. Он нам ничего не говорил, чтобы поберечь маму. Он ничего не говорил ей о том, что едет в зону боевых действий. Он просто сказал, что уезжает в командировку.

– Как вам жилось в Гусиноозерске?

– Что такое военный городок, что такое Забайкалье? Это зимой минус 40, могут выключить свет. А поскольку готовили все на электрических плитах, то без электричества не было возможности приготовить даже какой-то ужин.

Что делали? Выходили на улицу, разжигали костры и готовили еду. Никто не жаловался, никто не скулил, все друг другу помогали по мере возможности. Отец, когда вернулся из тюрьмы, вспоминал именно этот период в Забайкалье, как самый счастливый в своей жизни.

Черная весть из Чечни

– Когда вы узнали, что с отцом случилось в Чечне? Я имею в виду убийство Кунгаевой?

– Произошло это в ночь с 26-го на 27 марта 2000 года. Узнали мы все из газет. А дня через три отец позвонил матери, сказал: «Не верь слухам. Что на самом деле было, я потом объясню». Ни я, ни мать не верили? ни в изнасилование, ни в то, что Эльза Кунгаева была мирным жителем.

– Как вы чувствовали себя тогда? Все-таки – сын командира полка… И такое ЧП…

– Я был уверен, что отец не виноват, что мой отец оставался таким, каким я его знал.

– А как реагировали на ЧП с отцом сослуживцы, знакомые, друзья?

– У людей было непонимание случившегося. Даже шок.

– А что было после ареста отца?

– Папа находился в СИЗО в Ростове-на-Дону. Мы с мамой ездили к нему два раза в месяц. А проживали мы на тот момент на Украине, поскольку своего жилья у нас не было, мы жили у родственников.

– Вы уехали из Забайкалья с мамой на Украину. А где же была квартира?

– В Забайкалье у папы было служебное жилье. Мы его сдали при отъезде из военного городка. И все.

Разговоры сквозь стекло

– Где вы встречались с отцом в Ростове?

– В СИЗО. Обычная свиданка, общались через стекло, по телефону. Ни обнять, ни поцеловать. Просто видишь, что через три метра от тебя сидит родной отец. Разговариваешь с ним по телефону. Ему тоже было тяжело. Он понимал прекрасно, что его дочь и я растут без отца. Что матери очень тяжело. Но мы вместе прошли эти трудности.

– А что запомнилось из этих разговоров через стекло?

– Запомнилось, что всегда отец говорил: оставайся мужчиной, никогда не предавай близких, родных. И помогай всем, кому можешь помочь по жизни. Нужно быть в первую очередь бескорыстным человеком. Это мне запомнилось очень глубоко.

– Во время этих разговоров через стекло ты понимал, что отец чувствует себя виноватым?

– Он чувствовал себя более чем виноватым. Он прекрасно понимал, что семья осталась без средств к существованию, без кормильца, без хозяина в доме, без жилплощади. Квартиры своей не было…

На протяжении всего времени, пока отец находился в местах лишения свободы, когда мама не работала, нам помогали обычные русские люди. Помогали, чем могли. Кто-то помог матери на работу устроиться, когда она уже здесь, в Москве жила. Кто-то просто помогал материально. Бескорыстно. Обычные русские люди приходили и говорили: «Чем мы можем вам помочь?». Можно сказать, что с Божьей помощью все это время мы и жили.

Ордена

– Ваш отец в одном из интервью «КП» сказал, что в 46 томах его уголовного дела только 10 % правды. И особенно лютовал, что ему приписали изнасилование…

– Никакого изнасилования не было. Это изложено в приговоре 2003 года. Если кто-то в этом сомневается, я могу лично предоставить копию приговора.

Изнасилование – это 131-я статья УК. По этой статье отец привлечен не был. И осужден по ней не был. Если кто-то утверждает, что отец изнасиловал девушку, эти лица будут привлечены к судебной ответственности. В частности, будут поданы иски о защите чести и достоинства моего отца. Я никому не позволю говорить, что мой отец кого-то изнасиловал…

– Кроме этого отец ваш сильно возмущался из-за того, что у него отобрали ордена…

– Что касается орденов. По приговору, действительно, он был лишен наград, в том числе и Ордена Мужества. Лишен воинского звания. Лишен пенсии. Что касается пенсии, отец по этому поводу особо не переживал. Переживал он именно по поводу того, что его лишили наград. И он очень часто говорил: «Почему они забрали у меня награды, которые не мои, это награды моих пацанов, тех ребят, которые воевали вместе со мной?». На каком основании суд принял решение забрать те награды, которые были добыты потом и кровью? Да, он совершил преступление. Да, он был за него осужден. Но те заслуги, которые были в ходе боевых действий в Чечне, они же никуда не делись!

А была ли «японка»?

– О жизни и службе вашего отца много рассказано журналистами. Было такое, что сильнее всего возмущало?

– Меня и маму сильнее всего возмущает ложь. Вот, полковник Буданов ездил чуть ли не на самой последней марке «Лексуса», жил в центре Москвы в «халявной» квартире, работал в банке… Многое абсолютно не соответствуют действительности!

– А конкретно?

– Начнем с того, что у отца вообще не было машины.

– Но откуда тогда в прессе всплыл какой-то загадочный будановский «Лексус», который стоит бешеные деньги?

– Не было у него никакого «Лексуса»! У него была служебная машина, которая давалась ему на работе. Он постоянно говорил: «Я не могу ездить по Москве, здесь очень много пробок». С его нервами езда по Москве раздражала. Поэтому он чаще ездил на метро, на общественном транспорте. Служебной машиной он пользовался, только когда находился на работе.

То есть он в течение дня по рабочим вопросам мог на ней ездить. На работу, с работы, на учебу, по личным делам он ездил исключительно на метро либо просил меня, и я его отвозил на машине.

– Вы сказали: на учебу. Он что, учился где-то?

– Да, он учился.

– Где?

– Заочно в строительном университете. Он получал третье высшее образование, поскольку понимал, что тех двух образований, которые у него есть, недостаточно для работы в сегодняшних условиях.

– А какую профессию он пытался освоить?

– По строительной части.

Полгода без работы

– А где он работал после выхода на свободу?

– Кто-то писал, что отец работал в банке, начальником службы безопасности. Не работал он в банке. С момента освобождения в 2009 году, в течение полугода он вообще не мог устроиться на работу. Потом он работал в Государственном унитарном предприятии по эксплуатации высотных и административно-жилых домов. Начинал он там с обычного инженера. И дошел до должности замдиректора филиала…

– На эту фирму отца устроили бывшие сослуживцы? Как он на эту работу попал?

– Помогли друзья, близкие знакомые.

– А пытался он сам на работу устроиться?

– Пытался на протяжении 6–8 месяцев, ничего не получалось.

– В чем проблемы были?

– Наверное, все-таки узнаваемость была – это один вопрос. Иные работодатели боялись столь одиозную личность брать к себе на работу. Отец тоже на эту тему не много говорил, но я видел, что он нервничал по этому поводу. Говорили: «Да, Юрий Дмитриевич, мы вас уважаем, но»… Только в сентябре 2009-го он смог устроиться.

Созидатель в неволе

– Ваш отец отбывал срок в колонии, которая в Ульяновской области. Вы с мамой получали от него письма? Он звонил, вы ездили к нему?

– Да, конечно. Я учился недалеко – в Ульяновске. В суворовском военном училище.

– Вы учились в суворовском училище, а наверняка была же молва, что ты сын Буданова, что Буданов в тюрьме… Как-то сказывалось это на вашем существовании в суворовском?

– Абсолютно никак не сказывалось. Наверное, потому, что все относились с уважением к отцу. И мне нужно было соответствующе себя вести, дабы не опозорить фамилию. С меня был двойной спрос. Учителя иногда говорили: «Валерий, ну как же так ты урок не выучил? Ты же сын полковника Буданова!». И мне было стыдно…

Когда я приезжал, все работники исправительного учреждения старались помочь. Потому что с уважением относились к отцу. При прохождении на территорию каждое лицо досматривается, будь то работники или не работники. Меня не шмонали, не досматривали.

– И еще ваш отец говорил, ему в знак уважения и должность в заключении досталась «блатная» – он был кем-то вроде начальника спорткомплекса.

– Он спортзал поднял с нуля и до уровня спорткомплекса, который не во всех городах есть. Он полностью его отремонтировал. За счет администрации, за счет друзей, которых он просто просил: «Привезите стройматериалы, краску, спортинвентарь». Мне звонил: «Нужна сетка для теннисного стола, привези». Я покупал сетку в магазине за свой счет и вез ему. Потому что у него была душа расположена, чтобы навести порядок, где бы он ни был.

– Давайте вспомним эпизод, когда несколько раз вставал вопрос об условно-досрочном освобождении отца. В Чечне тогда такая буча поднялась против этого!

– Там, помимо УДО, было два ходатайства о помиловании на имя президента России. Осужденный имеет право подавать ходатайство о помиловании.

– Какой был ответ?

– Со стороны властей никакой реакции не было. А со стороны жителей Чеченской Республики, вы сами прекрасно все знаете… И отец, дабы не провоцировать какие-то действия со стороны властей, решил не ставить в неудобное положение администрацию колонии, где отбывал наказание. Он оба раза отзывал ходатайства. Это что касается ходатайства о помиловании. Что касается УДО. Все четыре раза ему отказывали в условно-досрочном освобождении, ссылаясь на недостаточность исправления осужденного гражданина Буданова. Когда он уже в пятый раз подал, Димитровградский городской суд удовлетворил ходатайство. И в январе 2009 года отец был освобожден. Условно-досрочно.

– А как у вашего отца складывались отношения с Шамановым? И когда они вместе воевали в Чечне, и когда Шаманов стал губернатором Ульяновской области, и когда стал командующим ВДВ?

– Владимир Анатольевич поддерживал нашу семью – как морально, так и материально. Он никогда не бросал отца. Если вы помните, на первое судебное заседание он приехал в Ростов-на-Дону, ничего не побоявшись.

Из зоны – в златоглавую

– Куда Буданов после освобождения из колонии поехал?

– Он приехал к нам домой. В Москву.

– Каким образом ваша семья оказалась в Москве?

– Квартира была получена в общем порядке, по договору соцнайма, для граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Поскольку у нас вообще не было квартиры. И сегодня квартира также предоставлена нам по договору социального найма.

– А отец куда-то обращался за квартирой?

– Он не обращался. Обращалась мать.

– То есть это квартира жены Буданова?

– Наниматель по договору она. Соответственно, отец после выхода на свободу был там также зарегистрирован…

– Были разговоры, что Шаманов подмогнул…

– А что здесь плохого, если он позаботился о бездомном своем командире полка? Да, Владимир Анатольевич всячески способствовал этому. Дай Бог здоровья ему и его семье.

Новая жизнь

– Когда отец вернулся из колонии, каким ты его встретил? Это был человек подавленный или нацеленный в будущее, верящий в свою правоту? Отец изменился после тюрьмы?

– Изменился в том плане, что он мало кому стал доверять в жизни, он всё ставил под сомнение, все слова, все действия. Но, как правило, незнакомых людей. Он устраивался на работу, ему говорят: «Юрий Дмитриевич, мы вас берем, чуть ли не завтра выходите». Но в конечном итоге результата это никакого не приносило.

– Много раз такое было?

– На моей памяти раза два или три.

– Отца это раздражало?

– Отец не понимал, почему это происходит. Ему было обидно, что он защищал свое государство, русский народ, а к нему такое отношение. Он этого не показывал, но я видел по нему…

– Кстати, о бдительности. В семье существовало такое понятие, как осторожность? Отец ходил, оглядываясь? Может быть, были какие-то признаки наблюдения, прослушки?

– Да, в нашей семье соблюдались меры предосторожности. Не потому, что мы чего-то боялись. Это просто те правила, которые диктовала нам жизнь. Что касается того, замечал ли отец слежку, прослушку… Мне он ничего не говорил. Но по нему я видел, что он всегда проверял, есть ли за ним слежка. Он прекрасно понимал, что за ним будут наблюдать. Ну и, поскольку он был условно-досрочно освобожден, он каждый месяц два раза ходил отмечаться.

– В милицию?

– Да, в милицию.

– Это угнетало его?

– Нет. Он понимал прекрасно, что это порядок, предусмотренный законом. И он его соблюдал.

Последняя сигарета

– Все знают, что в день смерти полковник Буданов пошел в нотариальную контору. Что он там делал?

– Он пошел туда, чтобы дать разрешение на выезд за пределы России своей несовершеннолетней дочери, моей сестры. Находился он там вместе с моей мамой. Они сдали документы на оформление, и отец вышел покурить на улицу. И произошло то, что произошло.

– Никаких предчувствий не было в этот день?

– Я помню, что в ту ночь спал плохо, но каких-то конкретных предчувствий не было.

– У вас есть личные версии, предположения, кто совершил убийство, кто стоит за ним?

– Наверное, будет неправильно озвучивать свою версию. Это работа следствия. Уже известно, что задержан подозреваемый в убийстве моего отца. И ни для кого не секрет, что это житель Чечни, по национальности – чеченец. Поэтому комментировать что-то еще, я считаю, не имеет смысла. Посмотрим, какая работа будет выполнена следствием, к чему мы придем.

– Ты беседовал со следователем?

– Да, конечно.

– По характеру вопросов следователя можно было понять, в какую сторону он роет?

– Сразу после убийства там было очень много версий. Но сказать определенно «в какую сторону они роют», пока не могу. А версии были – от бытовой до кровной мести.

– Не было признаков прослушки телефона, слежки?

– Прослушка, наверное, все-таки была. Хотя я могу только предполагать, но не утверждать. Да, телефон трещал периодически, эхо добавлялось, еще что-то. Ну, была и была. Ничего противозаконного ни мой покойный отец, ни моя семья не совершали, поэтому бояться было нечего. Ну, слушают – и ради Бога.

Как он стал либералом

– Были ли попытки каких-то политических сил втянуть полковника Буданова в свои игрища, позвать его в какую-то партию?

– Я знаю, что с 2010 года он состоял в ЛДПР. Что касается вопросов, были ли предложения участвовать в политической деятельности, этого я сказать не могу, поскольку просто не знаю.

– А кто привел его в ЛДПР?

– Он сам пришел. У него было много знакомых там. Это кадровые офицеры запаса.

– Юрий Дмитриевич с Жириновским лично был знаком?

– Насколько я знаю – да.

– Валерий, кем, на взгляд сына полковника Буданова, был Буданов-старший: допустившим трагическую оплошность офицером, жертвой войны, преступником, козлом отпущения, которого бросили на такую образцово-показательную порку?

– Наверное, правильнее было бы сказать, что в первую очередь он был боевым офицером, настоящим русским воином, который до последнего защищал свое Отечество и русских людей. И то, что произошла, как вы сказали, публичная порка, – да, это, наверное, в той или иной степени соответствует действительности. Но его вины в этом абсолютно никакой нет. Просто из обычного уголовного дела все это перевели на политические рельсы. Да, безусловно, он виноват был в убийстве. Но он отбыл за это наказание. Да, в какой-то мере, может быть, он допустил ошибку. Трагическую ошибку.

– Когда отец возвратился из тюрьмы, не почувствовал ли он, что некоторые офицеры, которые раньше руку жали, говорили: «Буданов, ты великий», – уже отвернулись, может, на звонки не отвечали?

– Когда отец воевал, понятно, что все жали ему руку. И очень многие сослуживцы остались рядом с ним и не боялись этого показывать, когда отец уже был взят под стражу. Единицы, можно сказать, отвернулись. Но ни один не позвонил или при личной встрече не сказал, что отец поступил неправильно, что он преступник.

«Неправильные» почести

– Похороны полковника Буданова получились какими-то «детективными». То место отпевания долго держали в секрете, то кладбище…

– Не очень хочется говорить на эту тему. Но раз уж вы задали этот вопрос, я все-таки отвечу. Сказать, что были похороны какие-то из ряда вон выходящие, нельзя. Отец что, похоронен на Новодевичьем кладбище? Он что, не заслуживал как участник боевых действий, как офицер, у которого более 20 лет выслуги, почетный караул и военный оркестр?

Военнослужащему, у которого выслуги более 20 лет, а также лицам, которые являлись участниками боевых действий, полагается почетный караул и военный оркестр. И у меня чисто человеческий вопрос к людям, которые эту тему позволяют себе муссировать. Как вы можете обсуждать, полагается ли почетный караул, где похоронен, где отпевали, когда у людей горе? Это говорит о цинизме человеческом, когда у людей нет ничего святого. Я вам больше скажу. Было даже подано заявление в военно-следственное управление, чтобы провести проверку на предмет того, насколько законно были проведены похороны.

– Кто подавал заявление?

– Понятия не имею. Но тем людям, которые это сделали, я считаю, рано или поздно воздастся по заслугам. Я не желаю им ничего плохого, но в моем понимании это, мягко говоря, не по-христиански.

– То есть они хотели проверить юридическую чистоту похорон?

– Именно выделение эскорта и оркестра. Что касается похорон, то похоронами занимался я. Конечно, помогала мать, очень много друзей отца, моих друзей, сослуживцев помогали организовывать. Огромное спасибо хочу сказать всем, кто принимал в этом участие. А также представителям правоохранительных органов – они сделали все возможное, чтобы организовать безопасность похорон. Каждый из них отдавал воинское приветствие, когда проезжала похоронная процессия. Огромное спасибо. Видно, что люди сделали это от души. Все, начиная от обычного сержанта полиции. Приезжали на похороны бабушки-пенсионерки из Тверской области, из деревни, подходили к матери, давали 500 рублей, говорили: «Возьмите, пожалуйста, мы помогаем, чем можем». Это говорит о том, насколько люди хорошо относятся к отцу, насколько они не согласны с тем, что произошло. Много незнакомых людей откликнулось, помогли материально. Похороны, скажу вам, не самое дешевое мероприятие. И не дай Бог с этим кому-то столкнуться.

– Валерий, вы уверены, что убийцу найдут?

– Уверен.

– Позвольте коснуться вашей персоны. Вы теперь кандидат в депутаты от ЛДПР?

– В самой партии я состою с начала этого года. Когда с отцом это случилось, Жириновский тоже приехал на кладбище, не побоялся ничего. Что касается моей кандидатуры в качестве кандидата в депутаты Госдумы, то данное предложение поступило от Владимира Вольфовича, я его принял.

– Я так понимаю, что вы пытаетесь заменить отца в партии?

– Нет, не согласен. Заменить отца я не смогу, по той простой причине, что мой покойный отец – это был отец, а я – это я.

 

Сергей Шойгу:

«Реформе армии нужен здравый смысл»

Министр обороны России Сергей Шойгу всего три месяца в должности. Но за это время он уже принял немало решений, которые призваны значительно изменить жизнь армии. Какие же замыслы, идеи и расчеты он вкладывает в свои приказы, директивы и распоряжения? Как дальше намерен реформировать Вооруженные силы? Об этом и многом другом его расспрашивали главный редактор «Комсомолки» Владимир Сунгоркин и военный обозреватель «КП» Виктор Баранец.

Командиры и звезды

«КП»: – Сергей Кужугетович, какие из принятых Вами решений можно считать наиболее важными?

Сергей Шойгу (СШ): – В обеспечении безопасности государства второстепенных вопросов нет. Любые решения, даже те, которые кажутся на первый взгляд незначительными, должны быть направлены на решение главнейшей задачи – укрепление обороноспособности страны.

Поэтому весь спектр проблем необходимо рассматривать в комплексе. Именно так мы и подходим к работе. Мы выстраиваем систему эффективного управления Вооруженными силами. Суть системы заключается в том, что на каждом уровне управления должен быть четкий, ясный объем ответственности за порученный участок – людей, технику, общую боеготовность. Для этого на сегодня четко прописаны полномочия и обязанности каждого – от министра до рядового.

Так, изменены порядок принятия решений по кадровым назначениям, порядок присвоения званий. Большая часть из подписываемых мною документов (это порядка 160–180 тыс. в неделю!) сегодня рассматривается теми, кто должен заниматься непосредственно подбором и расстановкой кадров, решать текущие вопросы. Пересмотрена система управления подготовкой кадров. Решено, что военно-учебными заведениями должны заниматься те, кто затем принимает будущих специалистов на службу. То есть Главкоматы. В связи с этим увеличена численность личного состава Главкоматов и командований. Под их «кураторство» переданы учебные заведения, которые будут сами подбирать и готовить специалистов для своего вида Вооруженных сил или рода войск.

«КП»: – А в чем суть нового порядка кадровых назначений?

СШ: – Мы вернули командирам прежнее право самим решать, кого из подчиненных надо продвигать, а кого увольнять. Когда подчиненный понимает, что от непосредственного командира мало что зависит в его продвижении по службе, то это накладывает свой отпечаток и на отношение человека к делу, и на его дисциплину. У командиров должно быть право самим решать, кто из 300 тысяч офицеров, прапорщиков, мичманов достоин очередного звания, присваивать ли подчиненному очередную звезду, выдвигать ли его на новую должность, когда и кому идти в отпуск…

КП: – Есть ведь и другие проблемы?

СШ: – Есть. Подчинение военнослужащих центральному органу, удаленному от места непосредственного прохождения военной службы. Например, офицер служит в Рязанском десантном училище, а числится и стоит на денежном и вещевом довольствии в Санкт-Петербургском институте физической культуры. Такая практика существует и в других военных вузах. Необходимо, чтобы штатная должность офицера была в вузе по месту прохождения службы. То же самое касается и преподавателей иностранного языка и других специальностей.

Генеральный курс

КП: – Создается впечатление, что в Минобороны начался пересмотр результатов ранее проведенных реформ?

СШ: – Основные задачи военной реформы утверждены руководством страны. Наша задача – максимально эффективно их выполнить. Если ранее избранные способы решения этих задач сегодня признаются неверными, то должны быть найдены правильные. Мы не принимаем или отменяем отдельно взятые решения, а решаем одну глобальную задачу – укрепляем оборонную мощь России.

Какие вопросы уже решены или решаются сейчас? Давайте я их перечислю. Уже перераспределены обязанности руководящего состава Вооруженных Сил. Каждому должностному лицу четко определен круг задач, за которые он отвечает. Это закреплено в новом документе – Регламенте Минобороны. Мы утвердили систему базирования Вооруженных Сил, предложенную Генштабом. Разработан и уже выполняется план обустройства военных городков на 2013–2014 годы и на перспективу – до 2017 года. Особо замечу: план, подкрепленный финансами.

КП: – А что с «лишними» городками?

СШ: – Началась передача высвобождаемых военных городков в собственность региональным и муниципальным органам власти. Причем, передача городков происходит в комплексе – с землей, с котельными, с электро– и теплосетями, с инфраструктурой. Мы за два последних месяца передали военных городков в два раза больше, чем за предыдущие два года! Эти городки силами Министерства обороны охранялись, отапливались, обеспечивались электричеством. Средства, вложенные в них, сравнимы по объему со средствами, необходимыми на содержание двух бригад. В 1-м квартале нынешнего года работа по передаче городков будет практически завершена. Напомню, что охрана городков осуществлялась силами почти 8 тысяч военнослужащих. Теперь эти люди будут высвобождены и начнут служить в боевых подразделениях.

КП: – Какие вопросы еще пришлось решать новому министру обороны?

СШ: – Идет работа по размещению госборонзаказа-2013. Мы разработали механизмы действенного контроля за ходом проектирования, испытания и производства каждого образца вооружения и военной техники. В поле нашего зрения в том числе прозрачность ценообразования, исполнение работ в срок, качество продукции.

Создается подготовленный мобилизационный резерв. В декабре 2012 года принят специальный Федеральный закон. Он уже выполняется. Это только часть основных решений по вопросам строительства и применения Вооруженных сил.

КП: – А что с утилизацией боеприпасов? Было немало серьезных ЧП на складах и арсеналах…

СШ: – Мы перешли к утилизации боеприпасов на предприятиях промышленности. Предприятия приняли от министерства уже порядка 200 тыс. тонн. Внутренние подразделения, занимавшиеся этой работой, расформированы, а личный состав (около 14 тыс. человек) возвращен к местам службы и получает новые задачи. Наш принципиальный подход таков: утилизировать боеприпасы должны те специалисты, которые их производят. С этого момента все заключаемые с оборонными предприятиями контракты будут так называемыми контрактами жизненного цикла, а это означает, что средний и капитальный ремонт, а также утилизацию всего производимого будут осуществлять сами изготовители.

Стать в строй!

КП: – Вы будете возвращать в армию тех, кто уже уволился, но хочет служить?

СШ: – В первую очередь, мы возвращаем людей под конкретные задачи, находим применение навыкам и опыту. Уже возвращаются в строй опытные, талантливые офицеры, покинувшие службу ранее по разным причинам. Офицеры обращаются с просьбами о возвращении в войска и готовы служить в любой географической точке даже без возвращения погон. Слава богу, что у нас сохранились такие офицеры! На днях я вернул в строй генерала, который был несправедливо уволен в 2009 году. А за ним придет целая команда высокопрофессиональных специалистов…

КП: – Только за один день наша редакция получила 60 писем уволенных, находящихся за штатом или в распоряжении офицеров. Они тоже просят передать Вам просьбу вернуться в строй…

СШ: – Перешлите эти письма в Главное управление кадров. Там рассмотрят каждое такое обращение. Принимается много положительных решений по подобным обращениям. Но это не означает, что мы вернем в строй всех желающих. Многое необходимо учесть: наличие соответствующей вакансии в войсках, профессиональные способности, область наибольшего применения имеющегося опыта, возраст, ситуация с жильем, а также другие аспекты. Хочу отметить, что при назначении на должность рассматривается не менее трех кандидатур.

Министр обороны считает, что наша армия должна оснащаться лучшим оружием отечественного производства.

Декоммерциализация Минобороны

КП: – Просветите: что будет с «Оборонсервисом», аутсорсингом, с тыловым обеспечением армии вообще?

СШ: – Мы проводим серьезную реструктуризацию «Оборонсервиса». От ряда его подразделений и функций отказались, некоторые перепрофилируем. Сейчас объявлен мораторий на продажу «лишнего» военного имущества, чтобы разобраться с тем, что имеет министерство. Надо освободиться от того, что не является необходимым для обороны страны. Министерство обороны должно быть декоммерциализовано, продавать лишнее имущество должны специальные структуры. По этому вопросу мы выдвинули предложения и получили одобрение Правительства.

Систему аутсорсинга необходимо критически оценить. Приведу пример: на аутсорсинге находилось 120 тыс. уборщиц и дворников. Причем, 35–37 процентов не являются гражданами России. Это означает, что сформированные министерством рабочие места не были предоставлены тем, кто живет рядом с частью, с военным городком… При этом не получен нужный результат – к уборке территорий регулярно привлекается личный состав военных частей, учебных заведений, а стоимость труда нанятых работников не пересматривается. Из этого следует вывод: надо менять подход к организации аутсорсинга в мирное время, в пунктах постоянной дислокации.

КП: – А если случится «немирное время», тогда как? Гражданские люди, работающие в системе аутсорсинга, скажем, повара, тоже в окопы пойдут?

СШ: – Нет, такие задачи в военное время будут решаться Вооруженными Силами. Именно поэтому в частях восстановлены должности поваров, которые впредь будут обслуживать личный состав в ходе учений, полевых выходов. Мы также изменим подходы к ремонту боевой техники. С этой целью формируются ремонтные подразделения соединений и воинских частей – для ведения мелкого ремонта и текущего обслуживания техники. Средние ремонты передаются на заводы-изготовители, как я уже обозначил. Утверждена новая структура медицинского обеспечения. Создаются медицинские роты с прохождением в них службы военврачами-профессионалами. В медицинской академии увеличен заказ на их подготовку. Таким образом, мы стараемся приблизить военную медицину к солдату и офицеру. Санатории возвращены в состав медслужбы. Принято решение о развитии Военно-медицинской академии в пункте ее прежней дислокации, в Санкт-Петербурге.

Форма – дело неформальное

КП: – А что с новой формой армейской одежды? К ее «предшественнице» у солдат и офицеров было немало претензий…

СШ: – Форма доработана и утверждена. Разработана удобная, приспособленная к климатическим особенностям нашей страны полевая форма одежды. Этот комплект обмундирования прошел все необходимые испытания – в разных климатических условиях и в различных воинских частях (мотострелковых бригадах, частях ВДВ, морской пехоте, подразделениях специального назначения).

КП: – И когда же начнете в этот новый «прикид» облачать армию?

СШ: – Переодевать войска в новую форму мы будем в три этапа. На первом, в 2013 году, планируется закупить и поставить 100 тыс. комплектов полевого обмундирования. В первую очередь – для соединений и воинских частей, дислоцирующихся в районах с особо холодным и холодным климатом. На втором этапе (2014 год) закупим еще 400 тыс. комплектов – для боевых соединений и воинских частей специального назначения. После 2014 года поставим еще 500 тыс. комплектов обмундирования во все оставшиеся части. И таким образом завершим полный переход армии на новую форму.

За пузырьком гуаши – в Москву

КП: – За время службы в Минобороны Вы уже побывали во многих гарнизонах, поговорили со многими подчиненными, увидели состояние армии своими глазами. Поделитесь впечатлениями?

СШ: – Вы, может быть, удивитесь, но после многого увиденного я чаще всего стал задумываться об инерции командирского мышления. О привычке людей к собственным выработавшимся суждениям, не основанным на здравом смысле и текущей ситуации. Многих приучили к мысли, что по-другому быть не может.

К таким привычкам относится сегодняшний порядок жизни Вооруженных Сил. Например, закупка необходимого для учебы материала осуществляется централизованно в Москве, все финансовые документы, запросы на покупки – от карандашей до самолетов, – всё подписывается в Минобороны. Такой порядок требует, конечно, разумных изменений.

Приказано не кочевать

КП: – Когда закончится переезд штабов и частей из гарнизона в гарнизон, и войска начнут спокойно квартировать в местах дислокации и заниматься плановой боевой подготовкой?

СШ: – Недавно мы утвердили окончательную схему базирования Вооруженных сил. В том числе аэродромов, морских баз. Передислокация – вопрос сложнейший. Все необходимо просчитать. Сколько у нас бригад? Сколько человек в бригаде? Сколько казарм надо на каждую бригаду? Какая парково-хозяйственная зона должна быть? Под сколько машин? Какая должна быть энергетика? Сколько офицеров? Сколько семей? Сколько должно быть домов, детских садов, школ, магазинов, спортивных сооружений? Какой госпиталь, какой Дом офицеров? При передислокации происходили серьезные накладки: иногда пытались 1000 семей вместить в 200 квартир! Ранее было утверждено 196 городков, и именно в таком количестве городков нужно было разместить абсолютно все – технику, людей… Итогом стали казармы с трехъярусными кроватями, боевая техника вне гаражей по причине отсутствия последних, школа в удалении 10 километров. Личному составу обещали: «Все недостающее достроим». Мы просчитали стоимость всего, что необходимо было достроить в военных городках при данной конфигурации. Оказалось, требуется еще 1,3 трлн руб., чтобы фактически уместить миллионную армию в эти почти 200 городков! Дополнительно к военному бюджету. Мы намерены решать такие задачи предельно рационально и вдумчиво. Чтобы разработанный на данный момент план дислокации был минимум на ближайшие 15–20 лет. Почему мы постоянно перестраиваем еще не построенное? Такие скоропалительные и непродуманные решения дорого обходятся для страны.

КП: – Будет ли меняться уже сложившаяся структура Вооруженных Сил или она останется в прежнем виде? Вернется ли в Москву Главный штаб Военно-Морского Флота?

СШ: – Структура Вооруженных Сил утверждена. Возвращено в строй крайне необходимое нам Главное управление боевой подготовки Вооруженных Сил. Но есть и новые структуры. Появилось Главное управление научно-исследовательской деятельности и технологического сопровождения передовых технологий (инновационных исследований) Минобороны. Формируется управление создания и развития беспилотных летательных аппаратов Вооруженных Сил. В перспективе – центр разработок робототехники и, может быть, вас это удивит, Управление культуры Вооруженных Сил. Все эти решения продиктованы временем. Мы должны создать высокопрофессиональную, высокотехнологичную армию. А для этого надо обеспечить должный уровень подготовки военнослужащих к приему, эксплуатации и применению новой техники, готовность самой базы воинских частей к содержанию и качественному ее освоению. Отвечая на вторую часть Вашего вопроса, скажу: переезда штаба Военно-Морского Флота из Санкт-Петербурга в Москву не планируется. Наоборот, мы решили выделить дополнительные средства для создания в северной столице крупного военно-научного центра ВМФ и всего необходимого для эффективной работы Главного штаба ВМФ.

Хорошо бы провожать новобранцев в армию вот с такой же улыбкой, а не со слезами…

Квартирная революция

КП: – Уже много раз переносились сроки окончательного решения жилищной проблемы в армии. Минобороны с каждым годом наращивает количество выделяемых квартир. А в очереди и сегодня едва ли не 100 тыс. человек. Когда же удастся, наконец, навсегда закрыть этот вопрос?

СШ: – Сейчас основным способом жилищного обеспечения военнослужащих является предоставление им квартир, построенных Минобороны. Обратимся к цифрам. На 1 января 2012 года в единой очереди находилось более 82 тыс. военнослужащих. В 2012 году было обеспечено постоянным жильем 49,0 тыс. семей военнослужащих, в результате чего очередь нуждающихся по состоянию на 1 января 2012 года сократилась до 33 тыс. человек. За счет уже имеющегося фонда и строящегося жилья Минобороны планировало обеспечить их квартирами до конца этого года. Однако в 2012 году на очередь встали еще 24 тыс. человек. Каждый год десятки тысяч людей, имеющих право на жилье, увольняются. Получается, что Минобороны будет «вечным должником» перед теми, кто уходит на пенсию.

КП: – И где же выход?

СШ: – Выход, на наш взгляд, в предоставление единовременной денежной выплаты (ЕДВ) на приобретение (или строительство) жилья. Размер ЕДВ предлагается утвердить постановлением Правительства России с учетом состава семьи и выслуги лет военнослужащего. Разумеется, будут учтены и многие другие аспекты. Скажем, средняя цена за квадратный метр жилья в стране на момент покупки квартиры. Предложение поддержано Президентом России. Соответствующий законопроект включен в План законопроектной деятельности Правительства России на 2013 год. Мы внесем документ в Правительство в установленные сроки. Надеемся и убеждены, что он будет утвержден, и это позволит уже к концу 2014 года такое понятие, как очередь, ликвидировать в принципе. А все уволенные военнослужащие (имеющие право на жилье) будут получать денежные выплаты по окончании службы. Это абсолютно современно и удобно для людей.

Баня в казарме

КП: – Уже пошел слух, что Шойгу баню в армии отменил…

СШ: – Давайте расставим все точки над «i». Что такое сегодня в армии баня? Это практически фронтовая операция! Это сотни автобусов, машин, погрузка чистого белья, выгрузка грязного. Это гигантские расходы горючего для техники. Это дополнительные хлопоты для командиров и старшин. И весь город знает: сегодня баня закрыта, сегодня моется бригада. Такое происходит раз в неделю. У нас есть бюджет на банный день. И есть десятки проблем, которые он за собой тянет. Это в новом веке, в 2013 году! Речь все о том же – командиров давно убедили, что по-другому нельзя. Можно! Решается вопрос по установке душевых кабин в казарме. Пусть солдат моется, когда у него есть в этом потребность, а не возможность. Считаю, что тяготы военной службы необходимо испытывать на полигонах, а не в бытовых лишениях вещей первой необходимости.

Такой подход мы применяем и к уборке в казармах. Тем более что на армию возложена, в том числе, и воспитательная функция – бойцу необходимо самому убирать место своего обитания. При этом средства для уборки должны быть современные. Я хочу, чтобы люди служили в достойных условиях. Надо на многих участках вытягивать армию из прошлого в этот век.

Кто заглянет в душу солдата?

КП: – Что ждет воспитательные структуры армии?

СШ: – Считаю их наличие обязательным, будем восстанавливать. Я не представляю армии без офицеров-воспитателей. Однако принципиально важно готовить воспитателей, а не относиться к ним как к «рудименту советского времени». Нельзя допустить, чтобы в армии воспитатель был «замом по общим вопросам». Это должен быть профессионал. Он обязан знать, как живет солдат, чем живет, кто из личного состава курит, кто пьет, какая у ребят дома обстановка. Он должен уметь работать с душой солдата…

КП: – Училища будете восстанавливать для подготовки офицеров-воспитателей?

СШ: – Мы, скорее всего, будем это делать в одном из гражданских вузов. Или при какой-либо академии.

КП: – В военном университете для этого все готово: база, преподавательский состав.

СШ: – Возможно, так и будет. Мне должны подготовить предложения.

Что посоветует совет?

КП: – Как Вам известно, некоторые «сырые» или поспешные решения по реформе армии, принятые прежним руководством Минобороны и Генштаба, весьма жестко критиковало военно-экспертное сообщество страны. При этом из его рядов часто звучали вполне резонные и дельные предложения. Но их не слышали. А как Вы намерены решать такие вопросы?

СШ: – Чего мы остерегаемся при обсуждении проблем дальнейшего реформирования армии, так это поверхностного взгляда на все те вопросы, над которыми сейчас работаем. Уверен, каждую задачу мы способны решить и решим, но требуется взвешенный подход. Для чего немаловажно слышать разные мнения. И тех профессионалов, которые служат в Минобороны и Генштабе, и тех, кто уже в запасе или в отставке. Потому мы намерены сформировать экспертное сообщество при министерстве. По моему опыту, такие специалисты способны дать много полезных рекомендаций.

КП: – Вы недавно объявили о своих планах обновить Общественный совет при Минобороны России. Какие надежды с этим связывает руководство военного ведомства?

СШ: – Действительно, мы хотим и качественно, и структурно обновить Общественный совет при Минобороны. Думаю, уже на днях примем решение по всем членам совета, а они выберут председателя. Хочу, чтобы Общественный совет оказал нам действенную помощь по целому ряду вопросов, связанных с повышением доверия общества к армии. Надеюсь, что и «Комсомолка» примет активное участие в информационном освещении работы совета.

 

Надо ли ждать быстрых результатов от реформ Шойгу?

Военный обозреватель «Комсомолки» Виктор Баранец в эфире радио «КП».

Баранец: – Добрый вечер. Я вчера в блоге получил письмо, в котором один военнослужащий плачется: Виктор Николаевич, ничего не изменилось в армии – пришел Шойгу, а ничего не изменилось! И казармы те же, и деревья те же, и плацы те же, и военнослужащие те же, и полигоны те же, и офицеры те же, и солдаты те же. Ну как же так – министр обороны сменился, а в армии ничего не изменилось!

Ну, я не хочу называть это письмо придурковатым, я просто хочу сказать: если кто-то так думает, то это просто смешно. Шойгу на должности примерно 120 дней, и если вы думаете, будто армию, которую вот этими сердюковскими псевдореформами корежили пять лет, можно за 120 дней резко изменить, то надо просто быть человеком на воздушной подушке, неадекватным, не понимающим, что происходит в армии и как быстро в ней может что-то меняться.

Но вот меня задело и второе письмо, которое прозвучало в конце прошлого «Ревю». «Виктор Николаевич, почему вы хвалите Шойгу?». Ну ладно, я не буду паясничать и издеваться над этим человеком, я просто вам перечислю ряд фактов. Я не буду брать их по приоритетности, важности и т. д. Я просто сейчас вам навскидку скажу то, что думаю. И отвечу этому радиослушателю. Я просто перечислю факты. А вы уж сами судите, что и к чему.

Вот суворовцев и нахимовцев Шойгу после трехлетнего перерыва возвратил на Красную площадь, на Парад Победы. Не только юная поросль офицерского корпуса России встретила это решение с радостью и ободрением. Вся армия отозвалась, что это было правильное решение. Ибо парад для суворовца и нахимовца – это не просто протопать по священной брусчатке Красной площади и показать себя России и миру. Это великий военно-патриотический университет для тех, кто решил свою жизнь посвятить военной службе.

Вот возвратил Шойгу погоны на форме с животов на плечи. При Сердюкове погоны на «пузе» были же посмешищем!

Вот Шойгу вернул старшим командирам «старое» право отпускать подчиненных в отпуска и присваивать очередные звания. При Сердюкове приказы об отпуске даже сержант с Камчатки получал только с личного стола Сердюкова. Старые названия частям и вузам решил Шойгу возвратить. Возродить те же знаменитые Таманскую и Кантемировскую дивизии. Что, это плохо? Шойгу приостановил целый ряд разрушительных приказов и директив Сердюкова по медицине, по образованию. Шойгу решил восстановить былой статус политработников. Возродил управление боевой подготовки. Главкома-там переподчинил вузы, теперь они сами для себя будут готовить кадры – те кадры, которые нужны. С аутсорсингом хочет министр разобраться очень серьезно, потому что там непотребные дела творятся. Плюс хочет лишить министерство обороны торгашеской функции…

Шойгу решил переиначить систему ремонта боевой техники, которая сплошь и рядом была коррумпирована. На боевую технику в шарашках ставили контрафакт и она ломалась на второй день после ремонта! А ведь это – боеготовность армии! Правильно министр сделал? Правильно!

Да я бы вам три часа подряд мог бы перечислять, что уже сделал Шойгу и что собирается сделать… Дорогие друзья, я опираюсь на мнения офицеров, на мнения их семей, которые говорят: да, проблем осталось очень много – эшелон и две тележки. И куда ни повернет взгляд министр обороны, везде надо что-то ремонтировать, везде надо что-то обновлять, везде надо от чего-то отказываться или переиначивать. Ну, уж извините, за 120 дней «революционно», в корне изменить что-то в армии – такого может требовать, наверное, только человек, который курит, видимо, особый вид сигарет…

Жизнь не обманешь. Законы военного строительства тоже.

Давайте будем здраво обо всем судить и не требовать от министра обороны того, что выше его сил. Что он объективно пока не может сделать.

И вот тут я вспоминаю звонок в прошлом «Ревю»: «Что ты, Баранец, знаешь о состоянии ракетных войск стратегического назначения?». Да у нас ни одна жидкостная ракета не полетит! Я спрашиваю, кто вы такой по званию, по должности? Может, вы замкомандующего РВСН, который знает истинное состояние ракетных войск стратегического назначения? Раз уж такое амбициозное заявление. Дайте же доказательства! А их у человека и нет. Может, слышал склоку от какой-нибудь нетрезвой бабушки на базаре? Оказалось, что человек всего-навсего технарек их какой-то ремонтной базы…

Наверное, каждый из нас знает лучше всего положение в каком-то своем определенном «огороде». Но вряд ли разумно вот так огульно судить со своей колокольни за род войск, за все Вооруженные силы. А если уж собираетесь судить, то давайте какие-то факты, ссылки на приказы министра обороны, на его выступления, на заявления президента или начальника Генштаба – вот тогда мы уже можем с вами судить и спорить о проблемах предметно, давать близкие к жизни оценки. Судить, опираясь на факты, а не просто вот так, сидя, может быть, за граненым стаканом в какой-нибудь прокуренной технической мастерской.

Да, пять минувших лет во многом искалечили армию этими «реформами».

И самое опасное – ударили по боеготовности войск. Вот стратегическое направление работы министра обороны и его команды. Это и пьяному ежику понятно. На этом направлении – горы работы. И хорошо, что новый министр не «машет саблей», не принимает решения с кондачка, а советуется с офицерским корпусом, с военно-экспертным сообществом. Это самая надежная гарантия от ошибок. Конечно, эксперты бывают разные: вот один из них упорно талдычит, что нельзя отказываться от «великого достижения» Сердюкова и Макарова – отказа от массовой мобилизационной армии. Но это – треп дилетанта. Скажите, а кто после первых же ударов противника по Российской армии займет места тех, кто выбыл из строя? Пушкин с Лермонтовым или гастарбайтеры? Даже неприлично повторять прописные истины: у каждой серьезной армии обязательно должен быть хорошо обученный мобрезерв. Вот американцам его иметь можно, а россиянам почему-то «нельзя»! Что за чушь несусветная!

Сердюков с Макаровым разгромили систему подготовки мобрезерва. А это уже граничит с преступлением. Надо и здесь все серьезно отремонтировать. Это тоже одна из стратегических задач нового руководства Минобороны.

Многие мне звонят и чуть ли не требуют: пусть Шойгу завтра же переводит армию на полностью контрактную основу! Давайте завтра же отменим призыв в армию!

Опять авантюризм. Ибо полностью контрактная армия пока непосильная ноша для нашей казны, для нашей экономики. Я уже говорил и снова повторяю: контрактная армия потребует увеличения военного бюджета страны! А увеличив его с тех же 60 млрд долларов до 120 миллиардов, мы оставим без трусов других бюджетников. Об этом тоже ведь надо думать! Кто-то скажет: но ведь деньги в стране есть, только воровать их чиновникам не надо. Резонно. Но воровство и коррупцию надо сначала изжить, и это уже совсем иная государственная проблема. Вот решим ее (когда?), тогда и поговорим о переходе к полностью контрактной (профессиональной, наемной) армии. Авантюризм в таких делах опасен. Мы видим, к чему он приводил реформу армии при Сердюкове-Макарове.

Да, еще Шойгу со своей командой замыслил революцию в обеспечении уволенных военных жильем. Он замыслил давать уволенным деньги вместо квартир. Закончил человек службу, определил место, где хочет жить на пенсии – получи деньги и покупай себе квартиру. Там, где хочешь. Разумно? Безусловно! Главное, чтобы военных не кинули теперь так, как с Государственными жилищными сертификатами (ГЖС). Когда человеку нужна «трешка», а по ГЖС он реально может купить лишь однушку. Такого «кидалова» не должно быть. Надо честно все просчитать, чтобы люди видели: государство рассчитывается с ними по ясной и прозрачной системе. В противном случае это может подорвать и суть новации, и авторитет Министерства обороны.

Ну, а что касается ошибок, то наверняка они у Шойгу будут. Это неизбежно. Ибо есть банальная, но непреложная истина: не ошибается тот, кто ничего не делает.

Но будем объективны: у Сердюкова где-то что-то даже получалось, и это тоже надо признавать, как бы мы ни относились сегодня к экс-министру и к его реформам. Где-то что-то все-таки было сделано в позитивном плане. Его надо, конечно, и дальше развивать.

Но мы вот сегодня очень многого и сразу хотим. Чтобы завтра утром проснуться – и у нас была бы новенькая реформированная армия, чтобы мы все ею гордились, что никто никого не бьет, деньги не ворует… Кстати, вот 20 минут назад получил сообщение Следственного комитета – целый генерал-майор приписывал себе участие в разминировании боеприпасов. И что же вы думаете, за сколько этот «позорник» честь свою офицерскую продал? За 224 тысячи рублей… И меня это ужасает. Для меня это страшно. Потому что не бывает дня, когда бы Следственный комитет, Главная военная прокуратура, органы контрразведки не сообщали нам о позорнейших случаях и фактах загнивания офицерской чести. Меня это волнует и я часто вспоминаю рассказ Куприна «Брегет», который, я считаю, надо (может быть, наряду с присягой), чтобы наши выпускники суворовских и нахимовских училищ пересказывали наизусть… Там младший офицер из-за одного лишь ошибочного подозрения в воровстве часов пустил себе пулю в лоб. Повторяю – только за одно ошибочное подозрение в потере офицерской чести! А у нас иные офицеры воруют миллионами, но почему-то не стреляются. Так что Шойгу и его команде придется реформировать и вот этот важнейший участок жизни армии – честь, мораль и нравственность офицерского корпуса. А это тоже за один день не делается…